Карлик, евнух и банкир. Интуиции модерного государства в Вестеросе

Безобразный карлик, ненавидимый значительным количеством горожан не столько за то, что он делает в городе (разрушение домов, стоящих вплотную к городской стене, регулирование продаж продовольствия, обязательный наряд всем городским кузнецам и т. д.), сколько за собственное уродство, он оказывается сильным лидером для тех, кто способен к нему прислушаться. Однако его настоящей отличительной чертой становится не харизма (которой у него практически нет), а способность ставить общее впереди частного, видеть картину в целом, заботиться не о себе, а о вверенном ему городе. Еще раз уточню важное -- именно в целом, не о частном благе того или иного ремесленника, но об общем благе города и королевства.

Варис -- лорд-мастер над шептунами, по сути, глава разведки и контрразведки Семи королевств -- представляет собой одну из наиболее ярких и интересных фигур Вестероса, интересных и нестандартных. Из окружающих его лордов Варис выделяется прежде всего внешне, своим физическим уродством -- он евнух, кастрированный в далеком детстве. Отличается он и происхождением: Варис родился не в знатной семье и даже не в Семи королевствах -- он сын раба из города Лис, выбившийся в люди благодаря своей голове и железной воле. Попав ко двору Эй- ериса II, он становится там мастером над шептунами и сохраняет за собой эту позицию при последующих монархах: Роберте Баратеоне и его преемнике Джоффри. Созданная им система сбора сведений о внешних угрозах и внутренней измене также привлекает внимание. Отмечу, что службы, аналогичные той, что создал Ва- рис, в реальном мире начали появляться лишь в Новое время, в эпоху укрепления государства. Средние века не знали искусства разведки и особенно контрразведки, в античном мире, несомненно, были попытки создать секретные службы, но по размаху им было далеко до детища Вариса.

Выделяется Варис среди прочих героев саги и своими политическими взглядами. Он во многом из-за своего увечья не имеет личных политических амбиций и не рвется к власти. Отсутствие подобных стремлений (а даже если бы они и были, то полное отсутствие всяких перспектив) позволяет Варису видеть королевство как целое и последовательно противостоять всем тем, кто хочет разодрать его на части, добиваясь тех или иных частных благ. Лейтмотивом мастера над шептунами с самого начала саги становится его служение королевству В английском тексте -- Realm, в русском переводе -- государство. Для обозначения королев-ства вообще, в целом, Мартин использует именно понятие Realm, а не, скажем, State или Reign. При этом в тексте есть выражения matters of State и reason of State, хотя и используются они считанные разы: по одному разу Недом Старком и Робертом, один раз -- Тирионом.. В этом он, кстати, отчасти схож с мейстерами Цитадели, но те служат каждый своему замку, а Варис -- всему королевству в целом, как он его понимает. В известной степени Варис с его убеждениями, с созданной им системой разведки и контрразведки королевства, с отсутствием личных политических амбиций и при этом с убежденностью в необходимости единой сильной власти в едином же королевстве выглядит анахронизмом среди всех остальных лордов, каждый из которых рвет себе все, что только может урвать. За счет этого его высказывания, в том числе и теоретические относительно власти, правления и организации королевства, выглядят авторской позицией самого Мартина, Варис получается своеобразным «лирическим героем», как бы провокативно эти слова ни звучали.

Третий из выделенных мной людей -- богатый пентошийский купец Иллирио Мопатис. В далеком прошлом -- браави, вор и наемный убийца, он познакомился, а затем и подружился с Варисом, зарабатывавшим тогда на жизнь всем, чем мог, т. е. воровством, проституцией и т. д. Вместе они вскоре перешли от воровства денег и драгоценностей к торговле информацией. В результате на момент смерти Роберта Баратеона Иллирио Мопатис -- один из могущественнейших людей Семи королевств и вольных городов, ведущий торговлю по всему миру, держащий в руках судьбы самых разнообразных людей. Именно он дарит Дейенерис драконьи яйца, определяя тем самым ее дальнейшую судьбу, именно он укрывает Тириона, бежавшего из Королевской гавани, от преследования и переправляет его на Ройн, откуда тот в итоге попадает к той же Дейнерис. Наконец, именно он, в тесном контакте с Варисом, ведет на трон Вестероса молодого принца Таргариена, Эйегона, спасенного от гибели много лет назад. В целом дуэт Варис -- Иллирио представляет собой прекрасно сработавшуюся команду серых кардиналов, где Варис олицетворяет власть знания, а Иллирио -- власть денег. После своего побега из Королевской гавани к ним примыкает и Тирион Ланнистер с его концепцией правления как заботы о подданных ради интересов королевства в целом.

Если посмотреть на эту троицу вместе, то следует отметить несколько черт, роднящих их. Они все трое безобразны и вызывают у окружающих, скорее, отвращение, чем какие-либо иные эмоции. Они лишены не только красоты и восхищения окружающих, но и возможностей, которые есть у других героев саги. Тириону никогда не стать ни лордом Бобрового утеса, ни королем, ни даже любимым мужем; Варису закрыты вообще все пути, кроме того, по которому он идет, -- в мужском, по преимуществу, обществе евнуха полноценным человеком не признают; Иллирио, как и было сказано, купец, а значит, по определению, человек неполноценный, второго сорта. Но вместе с тем каждый из этих троих обладает редким для мира Вестероса умением видеть целое и ставить интересы этого целого впереди своих частных интересов и стремлений. Эта особенность, в сочетании с их могуществом, основанным на информации, деньгах и знании простого народа, делает их даже не провозвестниками, но, скорее, символами какого-то нового порядка. Порядка, в котором не будет играть роль физическая красота правителя, порядка, построенного на формальном равенстве подданных перед короной, порядка, основанного на безопасности и заботе о стабильности. То есть порядка, весьма и весьма напоминающего модерное государство в его наиболее привлекательной ипостаси.

Дейенерис Таргариен -- последний из персонажей саги, о котором мне надо сказать несколько слов. Ее биография достаточно четко делится на три этапа (бегство и изгнанничество, брак с Дрого, жизнь после смерти Дрого), и, в рамках этой статьи, интерес представляет только третий, последний этап. В начале своих странствий, еще вместе с Визерисом, она представляет собой только потенциальный источник беспокойства для Роберта Баратеона. После замужества за Дрого и особенно после начала своей беременности, став полноправной кхалиси, она входит в игру престолов как очередная, довольно могущественная, но в целом обычная фигура. После смерти Дрого и рождения драконов все меняется.

Само по себе рождение драконов стало, как уже говорилось выше, своеобразным проколом в реальности, тем, чего быть не могло и не должно было, но что все равно произошло. Дейенерис после их рождения становится потенциальной угрозой уже не для очередного короля на троне Вестероса, но для всего существующего миропорядка -- мир достаточно давно уже жил без драконов, чтобы вновь привыкать к их присутствию. Применительно к политической игре Семи королевств появление драконов вводит в нее фактор абсолютной, непреодолимой силы. Несмотря на то что завоевание Эйегона произошло уже три века назад, сожжение целого ряда армий вместе с их полководцами, а также гибель Харренхолла вместе со своим правителем оказывается так и не пережитой исторической травмой. О драконах говорят скорее с ужасом, чем с надеждой, и поскольку имя Дей- енерис вплотную связывают именно с драконами, оно вскоре начинает вызывать те же эмоции.

Вторым же и последним элементом, завершающим формирование облика Дейенерис как символа грядущих перемен и устроения нового порядка, становится выкуп ею армии в десять тысяч «безупречных» и последующее освобождение их Безупречные -- евнухи, обязанные беспрекословным повиновением своему хозяину (или, после освобождения, -- своей королеве), одни из лучших воинов мира, описанного Мартином. При этом в силу своего физического увечья они лишены возможности добиться хоть чего-нибудь для себя в случае бунта или получить это что-нибудь мирным путем, когда в них отпадет надобность.. Со стороны, из Вестероса, глазам, умеющим не только смотреть, но и видеть, Дей- енерис теперь предстает обладательницей оружия неодолимой силы (драконов) и командующей одинаковыми, словно штампованными, солдатами-евнухами. Над Семью королевствами повисает потенциальная угроза уже не тяжелой войны, как это было бы в случае с нашествием дотракийцев, но неминуемого разгрома и установления правления, опирающегося на одинаковых подданных, не имеющих собственных амбиций. Дейенерис становится вторым лицом того самого модерного государства, о котором я уже говорил выше применительно к Тириону, Варису и Иллирио Мопатису.

Заключение

В заключение подведу краткие итоги. Кажется допустимым предположить, что мир, описанный Мартином в «Песни льда и пламени» соединяет в себе и мечты западного общества, и его страхи. Паралич права, практически постоянная гражданская война, нестабильная финансовая система и в то же время мир сильных мужчин и женщин, мир, в котором каждый получает то, чего может добиться, мир, лишенный столь надоевших в наше время излишних условностей и оговорок. Но этот мир стремительно мчится к своей гибели -- сначала гибнут представители старшего поколения, затем начинают погибать их дети и жены. Противостоит же этому миру привычное современному западному человеку государство, строящееся на стабильности и заботе о гражданах. Однако у этого государства есть и другое лицо: ни с чем не сравнимое могущество, иногда слепое и калечащее своих же людей, и грядущая стандартизация подданных -- завершение очередного «века героев» и превращение их в обычных, а главное, одинаковых граждан.

Литература

1. Ауров О. В. (2017). О варварском и римском в характере королевской власти у вестготов (V -- середина VI в.) // Ауров О. В., Марей Е. С. (ред.). Теология и политика: власть, Церковь и текст в Королевствах Вестготов (V -- начало VIII в.). М.: Дело. С. 25-75.

2. Бойцов М. А. (1995). Скромное обаяние власти (к облику германских государей XIV-XV вв.) // Бессмертный Ю. Л. (ред.). Одиссей: Человек в истории. Представления о власти. М.: Наука. С. 37-66.

3. Бойцов М. А. (2017). Сословно-представительная монархия: ошибка в переводе? // Назаров В. Д. (ред.). Представительные институты в России в контексте европейской истории: XV -- середина XVII вв. М.: Древлехранилище. С. 18-32.

4. Бурдье П. (1999). Дух государства: генезис и структура бюрократического поля / Пер. с франц. Н. А. Шматко // Шматко Н. А. (ред.). Поэтика и политика. СПб.: Алетейя. С. 125-166.

5. Волков В. (2018). Государство, или Цена порядка. СПб: Изд-во ЕУСПб.

6. Кильдюшов О. В. (2020). Социальный порядок и политическая теология в «Игре Престолов»: чем культовый сериал интересен для теоретической социологии // Социологическое обозрение. Т. 19. № 1. С. 139-159.

7. Ледяев В. Г. (2001). Власть: концептуальный анализ. М: РОССПЭН.

8. Марей А. В. (2019). О Боге и его наместниках: христианская концепция власти // Полития. № 2. С. 85-107.

9. Марей М. Д. (2020). Не только мать, жена и королева: этические и политические стратегии женских персонажей в цикле романов «Песнь Льда и Пламени» Дж. Мартина // Социологическое обозрение. Т. 19. № 1. С. 209-226.

10. Мелетинский Е. М. (1975). Поэтика мифа. М.: Наука.

11. Мелетинский Е. М. (1998). Миф и двадцатый век // Мелетинский Е. М. Избранные статьи. Воспоминания. М.: РГГУ С. 419-429.

12. Неклюдов С. Ю. (2000). Структура и функция мифа // Аймермахер К., Бомсдорф Ф., Бордюков Г. (ред.). Мифы и мифология в современной России. М.: АИРО-ХХ. С. 17-38.

13. Филиппов А. Ф. (2016). Власть и вирус власти: претензия «быть» всегда // Интернетжурнал «Гефтер». URL: http://gefter.ru/archive/18293 (дата доступа: 20.11.2017).

14. Штейнман М. А. (2019). Трансформация метафоры власти в XX -- начале XXI столетия (на примере произведений Дж. Р. Р. Толкина и Дж. Мартина) // Полития. № 2. С. 28-47.

15. Eliade M. (1963). Myth and Reality. N. Y.: Harper & Row.

16. Franz M.-L. von (1978). Creation Myths. Boulder: Shambhala.

17. Ganshof F. L. (1944). Quest-Ce Que La Fйodalitй? Bruxelles: Office de publicitй.

18. Littmann G. (2012). Maester Hobbes Goes to King's Landing // Jacoby H. (ed.). Game of Thrones and Philosophy: A Logic Cuts Deeper than Swords. Hoboken: Wiley. Р 5-18.

19. Schulzke M. (2012). Playing the Game of Thrones: Some Lessons from Machiavelli // Jacoby H. (ed.). Game of Thrones and Philosophy: A Logic Cuts Deeper than Swords. Hoboken: Wiley. Р. 33-48.

20. Walker J. (2015). «Just Songs in the End»: Historical Discourses in Shakespeare and Martin // Battis J., Johnston S. (eds.). Mastering the Game of Thrones: Essays on George R. R. Martin's A Song of Ice and Fire. Jefferson: McFarland & Company. Р 71-91.

References

1. Aurov O. (2017) O varvarskom i rimskom v haraktere korolevskoj vlasti u vestgotov (V -- seredina VI v.) [On the Barbarian and Roman in the Nature of Toyal Power among the Visigoths (5th -- mid- 6th Centuries)]. Teologija ipolitika: vlast, Tserkov i tekst vKorolevstvah Vestgotov (V -- nachalo VIII v.) [Theology and Politics: Power, Church and Text in Visigothic Kingdoms (5th -- Begging of the 8th Centuries)] (eds. O. Aurov, E. Marey), Moscow: Delo, pp. 25-75.

2. Bourdieu P. (1999) Duh gosudarstva: genezis i struktura bjurokraticheskogo polja [The Spirit of the State: The Genesis and Structure of the Bureaucratic Field]. Pojetika ipolitika [Poetics and Politics] (ed. N. Shmatko), Saint Petersburg: Aleteya, pp. 125-166.

3. Boytsov M. (1995) Skromnoe obajanie vlasti (k obliku germanskih gosudarej XIV-XV vv.) [The Modest Charm of Power (On the Guise of German Sovereigns of the 14th-15th Centuries)]. Odissej: Chelovek v istorii. Predstavlenija o vlasti [Odisseus: Man in History. The Notions of Power] (ed. Y. Bessmertny), Moscow: Nauka, pp. 37-66.

4. Boytsov M. (2017) Soslovno-predstavitel'naja monarhija: oshibka v perevode? [Representative Monarchy: Mistake in Translation?]. Predstavitel'nye instituty vRossii vkontekste evropejskoj istorii: XV -- seredina XVII vv. [Representative Institutions in Russia in the Context of European History: 15th -- Mid-16th Centuries] (ed. V. Nazarov), Moscow: Drevlehranilishhe, pp. 18-32.

5. Eliade M. (1963) Myth and Reality, New York: Harper & Row.

6. Filippov A. (2016) Vlast' i virus vlasti: pretenzija "byt"' vsegda [Power and the Virus of Power: The Claim of "Being" Forever]. Available at: http://gefter.ru/archive/18293 (accessed 20 November, 2017).

7. Ganshof F. L. (1944) Qu'est-Ce Que La Fйodalitй?. Bruxelles: Office de publicitй.

8. Kildyushov O. (2020) Social'nyj porjadok i politicheskaja teologija v "Igre Prestolov": chem kul'tovyj serial interesen dlja teoreticheskoj sociologii [Social Order and Political Theology in the Game of

9. Thrones: What Makes the Cult Series Interesting for Theoretical Sociology]. Russian Sociological Review, vol. 19, no i, pp. 139-159.

10. Ledyaev V. (2001) Vlast':konceptual'nyjanaliz [Power: Conceptual Analysis], Moscow: ROSSPEN.

11. Littmann G. (2012) Maester Hobbes Goes to King's Landing. Game of Thrones and Philosophy:

12. A Logic Cuts Deeper than Swords (ed. H. Jacoby), Hoboken: Wiley, pp. 5-18.

13. Marey A. (2019) O Boge i ego namestnikah: hristianskaja koncepcija vlasti [About God and His Governors: The Christian Concept of Power]. Politeia, no 2, pp. 85-107.

14. Marey M. (2020) Ne tol'ko mat', zhena i koroleva: jeticheskie i politicheskie strategii zhenskih personazhej v cikle romanov «Pesn' L'da i Plameni» Dzh. Martina [Not Just Mother, Wife, and Queen: The Ethical and Political Strategies of Female Characters in George R. R. Martin's A Song of Ice and Fire]. Russian Sociological Review, vol. 19, no 1, pp. 209-226.

15. Meletinsky E. (1975) PojetikaMifa [The Poetics of Myth], Moscow: Nauka.

16. Meletinsky E. (1998) Mif i dvadcatyj vek [Myth and Twentieth Century]. Izbrannye stat'i. Vospominanija [Selected Works. Memoires], Moscow: RGGU, pp. 419-429.

17. Neklyudov S. (2000) Struktura i funkcija mifa [The Structure and Function of Myth]. Mify i mifologija vsovremennojRossii [Myths and Mythology in Contemporary Russia] (eds. K. Aimermaher, F. Bomsdorf, G. Bordjukov), Moscow: AIRO-XX, pp. 17-38.

18. Schulzke M. (2012) Playing the Game of Thrones: Some Lessons from Machiavelli. Game of Thrones and Philosophy: A Logic Cuts Deeper than Swords (ed. H. Jacoby), Hoboken: Wiley, pp. 33-48.

19. Shteinman M. (2019) Transformacija metafory vlasti v XX -- nachale XXI stoletija (na primere proizvedeni! Dzh. R. R. Tolkina i Dzh. Martina) [The Transformation of Power Metaphor in the 20th -- the Early 21st Centuries (The Case of J. R. R. Tolkien's and G. Martin's Works)]. Politeia, no 2, pp. 28-47.

20. Volkov V. (2018) Gosudarstvo ilicenaporjadka [State; or, The Price of Order], Saint Petersburg: EUSPb Press. von Franz M.-L. (1978) Creation Myths, Boulder: Shambhala.

21. Walker J. (2015) "Just Songs in the End": Historical Discourses in Shakespeare and Martin. Mastering the Game of Thrones. Essays on George R. R. Martin's A Song of Ice and Fire (eds. J. Battis, S. Johnston), Jefferson: McFarland & Company, pp. 71-91.

Размещено на Allbest.ru