Основные направления совершенствования уголовного законодательства в контексте социальных тенденций информатизации

Таким образом, имеющаяся в действующем законодательстве система норм об ответственности за преступления в сфере информационной безопасности должна рассматриваться с позиций ее оптимизации. Очевидно, что в ходе ее совершенствования должен решаться вопрос о целесообразности, обоснованности и пределах замены имеющейся рассредоточенной системы специальных уголовно-правовых запретов такими нормами, которые бы обеспечивали охрану более широких сегментов отношений информационной безопасности . Есть смысл отказаться от чрезмерной детализации уголовно наказуемых видов нарушений ограниченного доступа к информации. Б.Г. Розовский четко зафиксировал одну из основных закономерностей развития уголовного законодательства: от первичного понятия преступления, которое по содержанию было примитивно простым и предусматривало оценку опасности посягательства на конкретный материализованный предмет - кража коня, кража оружия, лишения глаза и тому подобное, к обобщениям (например, кража не коня, а кража скота), отказу от предметной индивидуализации, появлению видовых обобщений (кража, мошенничество). Такой подход позволяет автору критически оценить современные законотворческие процессы в уголовном праве. Б.Г. Розовский обоснованно доказывает, что в последнее время происходит обратный процесс - декристаллизация, возвращение в варварство: однотипные по своей сути преступления все чаще дифференцируются [14, с. 30-31].

В пользу отказа от разветвленной системы норм об ответственности за преступления в сфере ограниченного доступа к информации свидетельствует и специфика современных процессов в сфере информатизации. Дальнейшее развитие будет заключаться в объединении разрозненных источников и ресурсов информации, используемых в разнообразных сферах человеческой деятельности (образование, здравоохранение, торговля, предоставление услуг и т. д.), в одном информационном поле. Интеграция информационных ресурсов обеспечивает существенное повышение эффективности их использования, именно поэтому она и является основным направлением процессов информатизации общества. Наиболее ярко этот процесс может быть продемонстрирован на примере развития систем информационного обеспечения правоохранительной деятельности. Так, в процессе выполнения задач относительно выявления и раскрытия преступлений, розыска лиц, которые их совершили, работники ОВД нуждаются в информации относительно состояния здоровья отдельных лиц, их образовании и т. д. Что происходило раньше. Посылались письменные запросы в наркологический и психоневрологический диспансеры, детские лечебные заведения, учреждения образования, военкоматы и т. д., там осуществлялся поиск нужной карточки в архиве, после этого по почте посылался ответ. Для того, чтобы дать оценку эффективности этого процесса в контексте противодействия преступности, комментарии излишни. В настоящее время эта информация формируется в единый банк данных.

Понятно, что в масштабе государства, при принятии соответствующих управленческих решений, разработке программ и перспективных планов развития, формировании законотворческой политики централизация всей информации, относительно процессов, происходящих в обществе, крайне важная и необходима. Интеграция информационных ресурсов происходит и в коммерческой сфере. Например, торговые сети, используя разнообразные средства, осуществляют накопление и анализ больших объемов информации для обеспечения более эффективных продаж и рекламы.

В процессе создания таких систем неминуемо возникнет потребность в четкой регламентации порядка их функционирования, а также единой системе ответственности за нарушения в данной сфере. То есть имеющаяся необходимость интеграции информационных ресурсов непременно приведет к унификации правового регулирования и охраны соответствующих общественных отношений. Следовательно, приведенное выше предложение относительно отказа от разветвленной системы специальных норм и их замены общими, полностью отвечает тенденциям информатизации общества. Итак, целесообразным представляется отказ от разветвленной системы норм, предусматривающих ответственность за фактически одинаковые деяния, но относительно информации с ограниченным доступом разных видов. При этом, несомненно, есть смысл в сохранении ряда специальных запретов, но только тех, которые характеризуются существенно большей общественной опасностью (например, государственная измена или шпионаж).

Наконец, об уголовно-правовой охране общественных отношений в сфере формирования информационного ресурса. Специфика здесь заключается в том, что включение в социальный дискурс информации, дезориентирующей субъектов социального бытия, оказывает манипулятивное влияние на общественное сознание и может привести к совершению членами социума деяний, являющихся опасными для его стабильности и развития . Например, общественная опасность публичных призывов к свержению конституционного строя заключается в том, что определенные субъекты, нуждающиеся в общественно-политической информации о возможностях развития государства, будут введены в заблуждение относительно целесообразности решения неотложных социальных проблем путем насилия. В свою очередь наличие значительного количества таких субъектов будет представлять угрозу национальной безопасности государства.

Следует отметить, что проблема уголовно-правового обеспечения формирования информационных ресурсов не является новой. Уголовные законодательства подавляющего числа государств содержат нормы об ответственности за: призывы к насильственному свержению конституционного строя; умышленные действия, направленные на разжигание национальной, расовой или религиозной вражды и ненависти, на унижение национальной чести и достоинства, или обиды чувств граждан в связи с их религиозными убеждениями; публичные призывы к совершению террористического акта; призывы к совершению действий, которые угрожают общественному порядку; изготовление или распространение произведений, которые пропагандируют культ насилия и жестокости; изготовление, сбыт и распространение порнографических предметов; публичные призывы к геноциду и т.д.

Однако, в современных условиях, условиях повышения интенсивности массовой коммуникации, угрозы, обусловленные нарушениями в сфере формирования информационного ресурса, гораздо глубже и сложнее. Уже сегодня специалисты отмечают, что средства массовой коммуникации все чаще вводят своего потребителя в состояние, при котором действуют механизмы и неписаные законы личного обогащения, отчужденности, безразличия к обществу, все более развращают его насилием, пропагандой наркотиков, алкоголя, преступности и безнаказанности [13, с. 84]. Обосновывается, что одним из факторов формирования мотивации противоправного поведения несовершеннолетних является деструктивное влияние СМИ [6, с. 70]. В.И. Данилов-Данильян и И.Е. Рейф отмечают, что, обеспечив большинству населения высокий уровень благосостояния, развитая рыночная экономика почти ничего не сделала для повышения культурного уровня рядового американца или европейца. Напротив, выгодным оказалось «промывание мозгов» с помощью рекламы и других пиартехнологий, чтобы упростить его духовные потребности и снизить культуру к субкультуре с ее кинобоевиками, любовно-эротичными, детективными романами, попсовой музыкой, всяческими «диснейлендами», клубами фитнесса, коммерческим спортом, казино и т. д. [8] В конце концов, современная массовая коммуникация, ориентированная в первую очередь на философию потребления, может привести к духовному и интеллектуальному вырождению общества [12].

При этом обоснованно прогнозировать, что ожидаемое увеличение интенсивности массовой коммуникации существенно обострит данные угроз, приведет к тому, что их развитие ускорится. Зафиксировав, настолько тревожные социальные тенденции, рассмотрим, какие средства уголовно-правовой охраны могут быть использованы для их предупреждения и минимизации последствий. Наиболее распространенным и, возможно, исторически первым средством противодействия общественно опасным проявлениям в сфере формирования информационного ресурса является контроль за содержанием сообщений и ограничение доступа к ним. Именно к таким средствам следует относить упомянутые ранее нормы действующего уголовного законодательства. Однако эти уголовно-правовые запреты нельзя рассматривать как целостную систему, они представляют собой законодательную реакцию на наиболее опасные проявления нарушений формирования информационного ресурса, относящиеся к разнообразным сферам социального бытия: национальной безопасности, противодействию расовой неприязни и ксенофобии, общественной безопасности, морали и т. д. Возможно, установленные общественно опасные последствия современных процессов формирования информационного поля требуют уголовно-правовых запретов более широкого спектра действия? Таких, которые бы обеспечивали противодействие включению любого негативного контента в общественный информационный ресурс, исключали бы возможность манипулирования общественным сознанием? Так, с целью предотвращения негативного влияния содержания, интернет-ресурсов Председатель правительства РФ Дмитрий Медведев подписал постановление «О единой автоматизированной информационной системе „Единый реестр доменных имен, указателей страниц сайтов в информационно-телекоммуникационной сети „Интернет“, содержащих информацию, распространение которой в Российской Федерации запрещено“ [24]. Целесообразность данного подхода находит определенное подтверждение и в работах учёных. Например, О. Бугера обращает внимание на необходимость строгого соблюдения требований ограничения зрительской аудитории и индексации сообщений СМИ в зависимости от содержания [6, с. 71]. Н.А. Савинова предлагает предусмотреть уголовную ответственность за такие посягательства как «умышленные воздействия на сознание», «неосторожные воздействия на сознание», «распространение унизительной для государства медиа продукции», «использование скрытых средств влияния на сознание в средствах массовой информации» [22, с. 252-299]. Следовательно, возможно, уголовное законодательство необходимо дополнить нормами об ответственности за несоблюдение правил индексации контента, или об ответственности провайдеров телекоммуникационных услуг за трансляцию общественно вредного контента, или об ответственности выпускающих редакторов СМИ за распространения сведений, которые вызывают наступление общественно опасных последствий?

Ответ на поставленные вопросы является негативным. И дело не только в том, что усиление государственного контроля за деятельностью средств массовой информации путем включения дополнительных уголовно-правовых средств потенциально опасно свертыванием процессов демократизации. Попытка сформулировать подобные новеллы приведет к ожидаемой проблеме: принципиально невозможно сформулировать четкое и операциональное определение для обозначения тех сведений, включение которых в информационное поле следует считать общественно опасным. Весьма проблематичной будет и попытка четкого, а именно такое необходимо для уголовно-правовой нормы, определения общественно опасных последствий. Такая ситуация с необходимостью приведет к формулировке уголовно-правового запрета на основе оценочных понятий, что в свою очередь создаст необоснованный риск злоупотреблений уголовным правом.

Кроме того, распространение глобальных информационных технологий (Интернет, сети спутникового вещания) вообще делает все менее эффективными методы, основывающиеся на ограничении или запрете распространения определенной информации . Например, тотальный мониторинг Интернета, по мнению западных специалистов в вопросах информационной безопасности, не может помочь в борьбе с экстремизмом даже теоретически. Плотность современных информационных потоков настолько большая, что даже для выборочной своевременной проверки отдельных информационных источников понадобится такое количество специалистов, которое в несколько раз превышает экономически обоснованную численность всех правоохранительных органов государства [20]. Стоит согласиться и с тем, что вертикальная регуляторная схема, срабатывающая относительно минимизации угроз, связанных с распространением вредоносного контента в традиционных масс-медиа, не действует в условиях интерактивности и глобальности [9]. Ярким примером здесь может послужить упомянутый ранее «эффект Стрейзанд». Подтверждением сказанному является и тот факт, что сразу же после начала работы Реестра доменных имен, указателей страниц сайтов в информационно-телекоммуникационной сети „Интернет“, содержащих информацию, распространение которой в Российской Федерации запрещено, в российском сегменте сети появились многочисленные публикации, содержащие предложения по обходу вводимых запретов [23]. При этом, тенденции глобализации информационного пространства позволяют говорить о том, что технологические, финансовые или кадровые ресурсы правоохранительных органов скорее всего не являются залогом успешного решения задачи ограничения доступа к определенной информации. Например, организацией Defense Distributed (США) была разработана модель огнестрельного оружия, которую можно изготовить на бытовом 3D принтере. Чертежи, а также инструкции по изготовлению оружия были представлены для общего доступа на сайте организации (http://defcad.org/). В настоящее время распространение данных материалов с сайта организации прекращено по требованию правительства США. В то же время, доступ к данным материалам предложен множеством других сайтов. Сказанное, конечно же, не означает, что политика государственного ограничения интернет-контента является неэффективной, излишней. Такие ограничения необходимы и будут особенно актуальны с учетом имеющегося прогноза увеличения интенсивности массовой коммуникации. Однако, приведенные положения, а также установленные особенности криминализации посягательств на информационную безопасность, достаточно чётко свидетельствуют о том, что включение в этот механизм государственного контроля уголовно-правовых средств является излишним.

Итак, очевидно, что комплекс вопросов, связанных с правовым регулирование процессов формирования информационного ресурса, имеет свое решение преимущественно за пределами уголовно-правового поля. Именно неэффективность традиционных средств противодействия негативным информационным воздействиям позволяет специалистам делать вывод о том, что осознавать серьезность проблем, которые создает современное информационное поле, вовсе не означает только наказывать, запрещать, фильтровать, закрывать, конфисковывать. Обращается внимание на такие меры предупреждения негативного информационного влияния, как воспитание уважения к правам других людей и умению отстаивать свои собственные, родительский контроль, ограничение виртуальных социальных контактов, развитие навыков критического восприятия информации, поступающей из медийного пространства [21].

Выводы

Таким образом, основные требования к содержанию уголовно-правовой охраны общественных отношений в сфере информатизации заключаются в следующем:

1) объектом уголовно-правовой охраны в данной сфере следует считать информационную безопасность - систему общественных отношений, в пределах которых обеспечивается реализация информационной потребности граждан, общества, государства;

2) указанная система состоит из трёх элементов - отношения в сфере формирования информационного ресурса, отношения в сфере обеспечения доступа к информации, отношения в сфере использования информационных технологий;

3) целесообразность уголовно-правовой охраны информационной безопасности, определяются значимостью тех отношений, в пределах которых возникает информационная потребность;

4) повышение эффективности уголовно-правовой охраны отношений в сфере использования информационных технологий предполагает включение в соответствующие законы четких положений относительно критериев общественной опасности посягательств, обеспечивающих применение средств уголовной юстиции только в тех случаях, когда имеет место обусловленное посягательством в сфере информационных технологий существенное нарушение отношений в сфере реализации прав и свобод отдельных физических лиц, государственных или общественных интересов, деятельности юридических лиц;

5) система норм об уголовной ответственности за преступления в сфере ограниченного доступа к информации требует оптимизации, в ходе ее совершенствования должен решаться вопрос о целесообразности, обоснованности и пределах замены имеющейся рассредоточенной системы специальных уголовно-правовых запретов такими нормами, которые бы обеспечивали охрану более широких сегментов отношений информационной безопасности;

6) несмотря на то, что количественные и качественные показатели информатизации позволяют прогнозировать усиление развития негативных социальных последствий в сфере формирования информационных ресурсов, расширение уголовно-правовых средств в данной сфере, дополнение уголовного законодательства новыми нормами об ответственности за распространение «общественно опасной информации», является нецелесообразным из-за прогнозируемой неэффективности таких норм, непринадлежности решений данных социальных проблем к уголовно-правовому полю.

Реализация приведенных в работе предложений в процессе совершенствования законодательства об уголовной ответственности позволит качественно улучшить уголовно-правовую охрану информационной безопасности. Действенная система соответствующих норм обеспечит стимулирование позитивного развития отношений информатизации, являющего доминирующей тенденцией мировых социальных процессов и объективной необходимостью для современного государства.

Библиография

1. Cisco Visual Networking Index: Global Mobile Data Traffic Forecast Update, 2011-2016. [Electronic resource] // Cisco Systems, Inc. Official site. - Mode of access: http://www.cisco.com/en/US/solutions/collateral/ns341/ns525/ns537/ns705/ns827/white_paper_c11-520862.html.

2. Morozov E. Living with the Streisand Effect [Electronic resourse] / E. Morozov // The New York Times site. - Mode of access: http://www.nytimes.com/2008/12/26/opinion/26iht-edmorozov.1.1893773314.html.

3. Yiannopoulos M. What is 'The Streisand Effect'? [Electronic resourse] / Yiannopoulos M. // The Daly Telegraph site. - Mode of access: http://blogs.telegraph.co.uk/technology/miloyiannopoulos/8248311/What_is_The_Streisand_Effect/.

4. Бабанін С. В. Об'єкт злочинів у сфері використання електронно-обчислювальних машин (комп'ютерів), систем та комп'ютерних мереж і мереж електрозв'язку: сучасні погляди / С. В. Бабанін // Основні напрями розвитку кримінального права та шляхи вдосконалення законодавства України про кримінальну відповідальність : матеріали міжнар. наук.-практ. конф., 11-12 жовт. 2012 р. / редкол.: В. Я. Тацій (голов. ред.), В. І. Борисов (заст. голов. ред.) та ін. - Х. : Право, 2012. - С. 339-342.

5. Братель О. Поняття та зміст доктрини інформаційної безпеки / О. Братель // Право України. - 2006. - № 5. - С. 36-41.

6. Бугера О. Засоби масової інформації: проблема вдосконалення діяльності щодо запобігання протиправної поведінки неповнолітніх / О. Бугера // Підприємництво, господарство і право. - 2005. - № 7 . - С. 70-73.

7. Грищук В. К. Проблеми кодифікації кримінального законодавства України / В. К. Грищук. - Львів : 1993. - 137 с.

8. Данилов-Данильян В. Что может и чего не может рыночная экономика / В. Данилов-Данильян, И. Рейф // Наука и жизнь. - 2010. - №

9. - С. 2-8. 9. Зернецкая О. Интернет-ловушка для молодежи [Электронный ресурс] / О. Зернецкая // Зеркало недели. - 2007. - № 11. - Режим доступу : http://zn.ua/articles/49507.

10. Калмыков Д. А. Информационная безопасность: понятие, место в системе уголовного законодательства РФ, проблемы правовой охраны : дис... кандидата юрид. наук : 12.00.08 / Дмитрий Александрович Калмыков. - Ярославль, 2005. - 219 с.

11. Карчевський М. В. Кримінально-правова охорона інформаційної безпеки України : монографія / М. В. Карчевський - Луганськ, 2011. - 538 с.

12. Кендюхов О. Суспільство споживання як національна трагедія України [Електронний ресурс] / О. Кендюхов // Дзеркало тижня. - 2011. - № 1. - Режим доступу : http:// dt.ua/articles/73290.

13. Коваленко В. В. Сучасна масова комунікація: носій добра чи криміногенний фактор? / В. В. Коваленко // Право України. - 2008. - № 4. - С. 84-89.

14. Криммінальне право (Особлива частина): підручник / за ред. О. О. Дудорова, Є. О. Письменського. Т. 1 - Луганськ : видавництво «Елтон-2», 2012. - 780 с.

15. Малько А. В. Эффективность правового регулирования / А. В. Малько // Правоведение. - 1990. - № 6. - С. 61-67.

16. Мей К. Інформаційне суспільство :скептичний погляд / К. Мей ; пер. М. Войцицька. - К. : К.І.С., 2004. - 220 с.

17. Основания уголовно-правового запрета. Криминализация и декриминализация / П. С. Дагель, Г. А. Злобин, С. Г. Келина, Г. Л. Кригер, и др. ; [под ред. В. Н. Кудрявцева и А. М. Яковлева] - М.: Наука, 1982. - 304 с.

18. Панов М. І. Безпека як фундаментальна категорія в методології правознавства / М. І. Панов, В. П. Тихий // Вісник академії правових наук України. - 2000. № 3(22). - С.10-16.

19. Панов М. І. Методологічні засади дослідження проблем Особливої частини кримінального права / М. І. Панов, Н. О. Гуторова // Проблеми боротьби зі злочинністю. - 2009. - № 100. - С. 291-304.

20. Паньо Е. Сито со слишком большими дырочками [Электронный ресурс] / Е. Паньо, Т. Паньо // Зеркало недели. - 2006. - № 24. - Режим доступу : http://zn.ua/articles/47040.

21. Приходько О. Дети в Интернете: реальные риски виртуальных погружений [Электронный ресурс] / О. Приходько // Зеркало недели. - 2009. - № 12. - Режим доступа : http://zn.ua/articles/56562.

22. Савінова Н. А. Кримінально-правове забезпечення розвитку інформаційного суспільства в Україні: теоретичні та практичні аспекти : монографія / Н. А. Савінова. - К. 2012. - 340 с.

23. Серветтаз Е. Интервью: Как обойти запрет на сайты из «черного списка» Роскомнадзора / Елена Серветтаз [Электронный ресурс] // RFI русский. - 13 Ноября 2012 г. - Режим доступа: http://www.russian.rfi.fr/rossiya/20121113-intervyu-kak-oboiti-zapret-na-saity-iz-chernogo-spiska-roskomnadzora

24. Соседский опыт. Новости для Интернета [Электронный ресурс] // Зеркало недели. Украина - 2 ноября 2012 г. - Режим доступа: http://zn.ua/LAW/sosedskiy_opyt_novosti_dlya_interneta-111534.html.

25. Трегубов В. Пост ДАІ на шляхах Інтернету [Електронний ресурс] / В. Трегубов // Дзеркало тижня. - 2012. - № 6. - Режим доступу: http://dt.ua/POLITICS/post_dai_na_shlyahah_internetu-97470.html.

26. Указ Президента України «Про Доктрину інформаційної безпеки України» № 514/2009 від 8.07.2009 р. [Електронний ресурс] // Управління комп'ютеризованих систем Апарату Верховної Ради України. - Режим доступу: http://zakon2.rada.gov.ua/laws/show/514/2009.

27. Уэбстер Ф. Теории информационного общества. / Фрэнк Уэбстер ; [пер. с англ. М. В. Арапова, Н. В. Малыхиной; под. ред. Е. Л. Вартановой]. - М. : Аспект Пресс, 2004. - 400 с.

28. Фарбер И. Е. Правосознание как форма общественного сознания / И. Е. Фарбер. - М. : Юрид. лит., 1963. - 206 c

29. Токарчук Р.Е. Общественная опасность как общий принцип уголовного права и уголовной ответственности // NB: Вопросы права и политики.-2012.-1.-C. 126-142. DOI: 10.7256/2305-9699.2012.1.51. URL: http://www.e-notabene.ru/lr/article_51.html

30. В. Брежнев. Уполномоченный по правам человека как участник конституционного судопроизводства: проблемы, тенденции, перспективы // Право и политика. - 2012. - № 12. - С. 104-107.

31. Соколов Т.В.. Взаимосвязь конституционного и уголовного судопроизводств: современное состояние // Право и политика. - 2013. - № 10. - С. 104-107. DOI: 10.7256/1811-9018.2013.10.9496.

32. С.В. Нарутто. Конституционный судебный процесс: понятие, признаки, особенности // Право и политика. - 2013. - № 5. - С. 104-107. DOI: 10.7256/1811-9018.2013.05.15.

33. А. С. Смбатян. Органы правосудия в системе международных отношений. // Международное право и международные организации / International Law and International Organizations. - 2011. - № 4. - С. 104-107.

34. А. С. Смбатян. Нужно ли «спасать» систему международного судопроизводства от фрагментации? // Право и политика. - 2011. - № 9. - С. 104-107.

35. А. Р. Вартанов. Процессуальная самостоятельность следователя: сущность и значение // Право и политика. - 2011. - № 8. - С. 104-107.

36. Эсаулов С.В.. Международно-правовые основы принципа презумпции невиновности в уголовно-процессуальной деятельности полиции. // Полицейская деятельность. - 2011. - № 1. - С. 104-107.

37. У.А. Латыпов. Международное сотрудничество в сфере уголовной юстиции: история становления и современное состояние // Политика и Общество. - 2009. - № 11.

38. А.Ф. Абдулвалиев. Предпосылки и перспективы внедрения электронной формы уголовного дела в деятельность судебных органов // Право и политика. - 2013. - № 1. - С. 104-107. DOI: 10.7256/1811-9018.2013.01.9

39. Халиуллин А.И. Внедрение электронного документооборота в деятельность правоохранительных органов государств Содружества Независимых Государств // NB: Кибернетика и программирование.-2013.-6.-C. 12-16. DOI: 10.7256/2306-4196.2013.6.10279. URL: http://www.e-notabene.ru/kp/article_10279.html

40. Т.А. Ефремова, Л.И. Ефремова. Модернизация и информатизация налоговых органов России: проблемы и перспективы // Налоги и налогообложение. - 2012. - № 8. - С. 104-107.

41. М. И. Бочаров, Т. И. Бочарова. Глобальное коммуникативное пространство: проблемы безопасности общения // Национальная безопасность / nota bene. - 2012. - № 4. - С. 104-107.

42. Ю. П. Липунцов. Управление идентификацией в электронном государстве: безопасность данных и неприкосновенность частной жизни // Национальная безопасность / nota bene. - 2011. - № 6. - С. 104-107.

43. Ю. П. Липунцов. Управление данными электронного государства // Национальная безопасность / nota bene. - 2011. - № 5. - С. 104-107.

44. Ю. П. Липунцов. Организация инфраструктуры предоставления государственных электронных сервисов // Национальная безопасность / nota bene. - 2011. - № 4. - С. 104-107.

45. И. А. Бронников. Интернет как ресурс политической власти // Право и политика. - 2011. - № 6

46. Акопов Г.Л. Интернет-модернизация политической системы - базис для формирования информационного общества // NB: Проблемы общества и политики. - 2012. - 2. - C. 55 - 63. URL: http://www.e-notabene.ru/pr/article_180.html

Размещено на Allbest.ru