Уголовное право Российской Федерации

§ 4. Покушение на преступление

Покушение представляет собой второй вид неоконченного преступления. Оно характеризуется тем, что субъект приступает к выполнению объективной стороны состава преступления, которое прерывается по независящим от него причинам до наступления общественно опасных последствий.

Определение покушения в отечественном уголовном законодательстве и уголовно-правовой доктрине различалось.

Согласно Уложению о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. покушением признавалось "всякое действие, коим начинается или продолжается приведение злого намерения в исполнение".

В Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 г. покушением считалось действие, направленное на совершение преступления, когда совершивший выполнил все, что считал необходимым для приведения своего намерения в исполнение, но преступный результат не наступил по причинам, от него не зависевшим (ст. 18). При этом стадия совершения преступления сама по себе не влияла на меру репрессии, которая определялась степенью опасности лица (ст. 20). Таким образом, покушение наказывалось наравне с оконченным деянием, и наказание зависело от степени опасности лица.

В УК 1922 г. покушение определялось как действие, направленное на совершение преступления, когда совершающий таковое не выполнил всего того, что было необходимо для приведения его намерения в исполнение, или когда, несмотря на выполнение им всего, что он считал необходимым, преступный результат не наступил по причинам, от него не зависящим (ст. 13).

В этом определении покушение представляет собой только действие, а бездействие упускается из виду. Кроме того, выражение "действие, направленное на совершение преступления" может означать и покушение, и приготовление. Обращает на себя внимание и деление покушения на два вида: 1) совершивший покушение не выполнил всего того, что было необходимо для приведения намерения в исполнение; 2) он выполнил все, что считал необходимым. Причем в первом случае законодатель руководствовался объективным критерием, а во втором - субъективным. Положительными чертами этого определения является указание на "направленность" действий, что означает невозможность покушения на неосторожное преступление и преступление с косвенным умыслом, а также указание на прерванность деяния по независящим от лица обстоятельствам.

УК 1922 г. не предусматривал обязательного снижения наказания за покушение. Более того, в уголовном законе содержалось положение, согласно которому покушение "карается как совершенное преступление, причем отсутствие или незначительность вредных последствий покушения могут быть приняты во внимание судом при определении меры наказания" (ст. 14). Такой подход не является чем-то исключительным и существует в ряде современных зарубежных государств, в частности во Франции. Законодатели этих государств исходят из того, что в случае покушения результат (общественно опасное последствие) не наступает по обстоятельствам, не зависящим от воли лица. Следовательно, лицу нельзя "поставить в заслугу" ненаступление результата. При этом суды, как правило, не назначают точно такое же наказание, что и за оконченное преступление, учитывая, что вред правоохраняемым благам в действительности не причинен.

В УК 1926 г. общее определение покушения, подобно тому, что существовало в УК 1922 г., отсутствовало. Вместо него в ст. 19 УК говорилось о том, что покушение преследуется так же, как совершенное (т.е. оконченное) преступление, при этом суд при выборе меры наказания должен руководствоваться "степенью опасности лица", совершившего покушение, подготовленности преступления и близостью последствий, а также учитывать причины, в силу которых преступление не было доведено до конца.

В УК 1960 г. покушение определялось как "умышленное действие, непосредственно направленное на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по причинам, не зависящим от воли виновного" (ст. 15). Покушение наказывалось в рамках санкции за оконченное преступление.

При назначении наказания за покушение суд должен был учитывать характер и степень общественной опасности действий, совершенных виновным, степень осуществления преступного намерения и причины, в силу которых преступление не было доведено до конца.

Действующий УК внес определенные уточнения в институт покушения, допустив возможность совершения покушения как действием, так и бездействием (в прежнем уголовном законодательстве указание на бездействие отсутствовало). В отличие от УК 1922 г. не проводится деление покушения на виды. Непосредственно в уголовном законе сформулировано правило квалификации покушения - по двум статьям: по статье, предусматривающей ответственность за оконченное преступление, и по ст. 30 УК, где дается определение покушения. За покушение предусмотрено сокращенное наказание (не более 3/4 от максимума наиболее строгого вида наказания, установленного в санкции уголовно-правовой нормы) и неприменение смертной казни и пожизненного лишения свободы (ст. 66 УК).

Покушением на преступление, согласно ч. 3 ст. 30 УК, признаются действия (бездействие) лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам.

Как и приготовление, покушение содержит три обязательных признака: объективный, субъективный и признак прерванности деяния по независящим от лица обстоятельствам.

Объективную сторону покушения законодатель определяет как действия (бездействие), непосредственно направленные на совершение преступления. Это значит, что лицо приступает к выполнению состава преступления. Деяние из стадии подготовки к совершению преступления переходит в стадию выполнения его объективной стороны. Даже совершение одного-единственного действия, входящего в объективную сторону состава соответствующего преступления, при прерванности деяния по независящим от лица обстоятельствам означает наличие покушения на совершение преступления.

Определение начала исполнения состава преступления зависит от того, как сформулирован состав преступления в Особенной части УК. Так, например, если с целью совершения изнасилования насильник срывает с потерпевшей одежду и угрожает убийством в случае оказания потерпевшей сопротивления и в этот момент его задерживают, то налицо покушение на изнасилование, поскольку это преступление (ст. 131 УК) предполагает не только половое сношение с потерпевшей, но и применение определенного физического или психического насилия, что и имело место в данном случае. Срывая одежду с потерпевшей и высказывая угрозу, виновный начинает выполнять объективную сторону состава изнасилования. Приготовлением в таких случаях следует признавать снятие своей одежды и обнажение половых органов самим преступником, подготовку им средств контрацепции и пр. А оконченным рассматриваемое преступление будет уже с начала полового сношения с потерпевшей.

Если те же действия - срывание одежды и угроза убийством - совершаются не в целях изнасилования, а для похищения вещей, следует говорить об оконченном преступлении - разбое (ст. 162 УК).

Большое судебно-практическое значение имеет вопрос о разграничении приготовления и покушения, поскольку покушение на преступление наказывается в любом случае, а приготовление к преступлению - только применительно к тяжким или особо тяжким преступлениям. От правильного решения этого вопроса зависит наступление или ненаступление уголовной ответственности.

Так, для состава угона автомобиля необходимо выяснить, начиная с какого момента действия виновного следует считать покушением на угон: с момента "вскрытия" машины, проникновения в нее либо приведения двигателя в работающее состояние. В ст. 166 УК речь идет об угоне как неправомерном завладении автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения. Таким образом, угон понимается несколько шире, чем это следует из буквального толкования этого понятия, и включает в себя установление определенного контроля над транспортным средством, а не только его перемещение в пространстве. Исходя из этого уже с момента проникновения в автомобиль следует говорить о покушении, поскольку лицо предпринимает попытку установить контроль над транспортным средством, т.е. начинает выполнять объективную сторону преступления - угона без цели хищения. Признание этих действий приготовительными означало бы их ненаказуемость, так как преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 166 УК, как совершенное без квалифицирующих признаков, относится к категории преступлений средней тяжести.

Рассмотрим другой пример. Лицо с целью кражи из запертого сейфа проникает в комнату, где находится сейф, после чего его действия пресекаются. Возникает вопрос: о каком виде неоконченного преступления идет речь - о приготовлении или о покушении? С одной стороны, незаконное проникновение в помещение или иное хранилище является квалифицирующим признаком кражи (п. "б" ч. 2 ст. 158 УК). С другой стороны, проникновение в комнату, в которой находится сейф, только создает условия для последующего хищения ценностей, поскольку преступнику еще необходимо проникнуть в сейф. Эти действия находятся за рамками состава кражи и при их вынужденной прерванности означают наличие приготовления к преступлению. А вот усилия преступника открыть сейф следует оценивать как попытку проникнуть в хранилище материальных ценностей, т.е. начало исполнения объективной стороны преступления, и пресечение действий похитителя в этот момент означает наличие в действиях виновного покушения на хищение в форме кражи путем проникновения в помещение или иное хранилище.

Покушение отличается от приготовления стадией, на которой прерывается преступное деяние: покушение прерывается на стадии исполнения состава преступления, а приготовление - на стадии подготовки к совершению преступления. Различие между приготовлением и покушением следует проводить и по содержанию приготовительных действий (бездействия) и действий (бездействия), которыми осуществляется покушение. Приготовительные действия лишь создают условия, необходимые для совершения преступления, но сами не способны привести к преступному результату: одним лишь приобретением огнестрельного оружия нельзя лишить другого человека жизни, приобретением яда - совершить отравление, изготовлением ключа-дубликата - похитить чужое имущество из квартиры и т.д. Действия (акты бездействия), которыми осуществляется покушение, превращают потенциальную возможность совершения преступления в действительность и при беспрепятственном развитии преступной деятельности сами приводят к общественно опасным последствиям. Приготовительные действия не входят в объективную сторону состава преступления. Действия (акты бездействия), которыми осуществляется покушение, напротив, представляют собой элементы объективной стороны состава преступления, за исключением общественно опасных последствий <1>.

От оконченного преступления покушение отличается только одним признаком - отсутствием общественно опасного последствия. Это последствие, с одной стороны, должно входить в содержание умысла виновного лица, а с другой - соответствовать законодательному описанию последствий в статье Особенной части УК.

Субъективная сторона покушения заключается в прямом умысле. Это подтверждается использованием законодателем формулировки "умышленные действия (бездействие), непосредственно направленные на совершение преступления..." (ч. 3 ст. 30 УК). Направленность на результат свойственна лишь преступлениям с прямым умыслом. При косвенном умысле результат лицу безразличен и оно не направляет свои усилия на его достижение.

Установление в деянии косвенного умысла означает наличие не состава неоконченного деяния - покушения, а иной оконченный состав преступления. Так, если сторож, охраняющий яблоневый сад, обнаруживает воров и стреляет поверх голов убегающих от него несостоявшихся похитителей, то в случае причинения вреда здоровью кого-либо из них он несет уголовную ответственность за конкретный физический вред, им причиненный, а не за покушение на убийство, поскольку его действия не были направлены на причинение смерти кому-либо из убегавших, его целью было лишь напугать их.

При покушении умысел может быть только конкретизированным (определенным). В случае неконкретизированного умысла, который довольно близок к косвенному умыслу, уголовная ответственность наступает не за покушение на преступление, а за фактически совершенное оконченное преступление.

Конкретизированный умысел может быть неальтернативным и альтернативным.

При альтернативном умысле возникает вопрос: за покушение на какое из двух преступлений должен отвечать виновный? К примеру, он с дальнего расстояния стреляет в другое лицо, надеясь, что причинит либо смерть, либо тяжкий вред здоровью потерпевшего, однако промахивается и не причиняет вообще никакого вреда. Как квалифицировать содеянное: как покушение на убийство или как покушение на причинение тяжкого вреда здоровью человека? Правильной представляется квалификация содеянного как покушения на более опасное преступление, т.е. как покушение на убийство. В противном случае более опасный умысел останется без надлежащей уголовно-правовой оценки.

Признак прерванности деяния по независящим от лица обстоятельствам является обязательным и для приготовления, и для покушения. Как и в случае приготовления, эти обстоятельства могут быть как внешними по отношению к субъекту преступления, так и внутренними.

Внешние обстоятельства иногда являются результатом действия физических, химических и других процессов.

Так, Ш. совместно с другими лицами совершил разбойное нападение на С. и Д. в доме С. и их убийство. С целью сокрытия следов преступления, а также уничтожения имущества Ш. разбросал перед газовым камином в зале дома тряпки и бумагу, облил их спиртными напитками и поджег, после чего с места преступления скрылся. Через некоторое время огонь в доме самопроизвольно погас, не причинив значительного имущественного ущерба. Ульяновский облсуд квалифицировал действия Ш. применительно к поджогу как оконченное преступление - умышленное уничтожение и повреждение чужого имущества (ч. 2 ст. 167 УК). Однако Президиум Верховного Суда РФ правильно переквалифицировал действия Ш. на покушение на совершение преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 167 УК, при этом указав, что "если в результате действий, непосредственно направленных на поджог чужого имущества, предусмотренные законом последствия не наступили по причинам, не зависящим от воли виновного, то содеянное при наличии у него умысла на причинение значительного ущерба должно рассматриваться как покушение на уничтожение или повреждение чужого имущества путем поджога" <1>.

Покушение может иметь место в случае фактической ошибки со стороны субъекта преступления. К примеру, лицо, желая причинить смерть сотруднику правоохранительного органа (ст. 317 УК), в действительности причиняет смерть иному лицу, не имеющему такого статуса (ст. 105 УК). В этом случае содеянное квалифицируется по совокупности преступлений: как покушение на то преступление, которое лицо планировало совершить, и как оконченное, фактически совершенное преступление (подробнее об этом см. главу XII "Субъективная сторона преступления" настоящего учебника).

В теории уголовного права проводится деление покушения на виды. По степени реализации умысла выделяют оконченное и неоконченное покушение. При этом существует три основных подхода к определению этих видов покушения: 1) субъективный, согласно которому степень завершенности покушения определяется представлением об этом виновного лица; 2) объективный, учитывающий завершенность действий виновного с учетом описания преступления в уголовно-правовой норме; 3) смешанный, согласно которому покушение признается оконченным, когда совершены те действия, которые лицо считало необходимыми и которые в действительности были необходимыми для совершения преступления <1>.

Подобное деление покушения на виды предпринималось еще в УК 1922 г. Однако, как отмечалось выше, Кодекс при этом не придерживался единого критерия деления. Из современных УК деление покушения на виды предусмотрено в УК Украины 2001 г.

В юридической литературе значение такого деления покушения объясняется необходимостью индивидуализации уголовной ответственности <1> либо невозможностью добровольного отказа при так называемом оконченном покушении.

Однако в российском законодательстве деление покушения на виды лишено правового основания, поскольку законодатель дифференцирует на виды неоконченное преступление, а не покушение. Вид покушения - оконченное или неоконченное - не влияет на его наказуемость, следовательно, законодатель не считает оконченное покушение более опасным, чем неоконченное, в противном случае это было бы отражено в санкции. Такая позиция обоснованна. Любое покушение прерывается ближе или дальше к общественно опасным последствиям по обстоятельствам, не зависящим от лица. Вынужденная прерванность деяния до стадии наступления общественно опасных последствий - главная черта любого покушения, имеющая судебно-практическое значение.

Что касается возможности добровольного отказа при "оконченном" покушении, то такая постановка вопроса некорректна по нескольким основаниям. Во-первых, понятия "добровольный отказ от совершения преступления" и "покушение на преступление" являются взаимоисключающими. Если имело место покушение - прерванное по независящим от лица обстоятельствам деяние - добровольный отказ уже невозможен. При добровольном отказе лицо само прекращает преступление до наступления общественно опасных последствий.

Во-вторых, при отсутствии последствий, когда лицо выполнило все, что считало необходимым для совершения преступления, добровольный отказ возможен. Допустим, лицо с целью убийства дало другому медленно действующий яд, тем самым выполнив все, что считало необходимым для достижения результата. Однако до наступления смерти потерпевшего этот субъект может дать противоядие либо принять иные меры к его спасению. В этом случае следует говорить о добровольном отказе от совершения преступления, исключающем уголовную ответственность.

В науке уголовного права выделяют также годное и негодное покушение. Негодное покушение, в свою очередь, подразделяется на покушение на негодный предмет и покушение с негодными средствами. И в том и в другом случае речь идет о фактической ошибке лица относительно предмета или средств совершения преступления. При покушении на негодный предмет последний либо отсутствует, либо утрачивает свои прежние свойства, с наличием которых связано совершение преступления.

Так, следователь А., будучи должностным лицом, реализуя свой умысел на получение взятки в крупном размере за прекращение уголовного дела в отношении Б., неоднократно встречался с последним и обговаривал с ним свои действия, направленные на совершение этого преступления: определял этапы расчетов - первая часть суммы - 25 тыс. долларов США - за приостановление дела производством, а при окончательном расчете - еще 25 тыс. долларов США за передачу копии постановления о прекращении уголовного дела. Однако при встрече следователю А. был передан конверт с 9 тыс. рублей и муляжем из долларов США. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указала, что "преступные действия следователя А. не были доведены до конца по независящим от него обстоятельствам в связи с тем, что сумма денег в крупном размере А. была передана в виде муляжа денежных купюр". Таким образом, в действиях А. имелся состав неоконченного преступления - покушения на получение взятки в крупном размере (ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 290 УК) <1>. В данном случае предмет преступления (муляж денежных купюр) не обладает необходимыми свойствами (свойством быть имуществом), с наличием которых связано получение взятки как преступление.

В литературе данный вид покушения иногда называется покушением "на негодный объект". Это выражение неверно. Общественные отношения, блага, интересы как объекты всегда "годны" для посягательства, в противном случае невозможно было бы объяснить то, что они поставлены под защиту уголовного закона.

При покушении с негодными средствами лицо использует средства, не способные причинить вред, например производит выстрел из незаряженного ружья, подсыпает в стакан потерпевшему вместо яда нетоксичное вещество и т.п. Используемые средства могут быть абсолютно непригодными (магия, ворожба и т.п.) или непригодными в данном конкретном случае. В первом случае, при отсутствии общественной опасности, уголовная ответственность не наступает.

В отличие от приготовления покушение на любое преступление, независимо от категории, влечет уголовное наказание. В зарубежном уголовном праве существует две модели наказуемости покушения: 1) в рамках санкции за оконченное преступление и 2) установление более мягкого наказания, чем за оконченное преступление.

Законодатель России пошел по второму пути и предусмотрел за покушение пониженное наказание: не более трех четвертей от максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного в санкции Особенной части за соответствующее оконченное преступление. При этом смертная казнь и пожизненное лишение свободы за покушение не назначаются (ст. 66 УК).

Подытоживая сказанное, отметим: 1) покушение - это совершаемое с прямым умыслом действие или бездействие лица, непосредственно направленное на совершение преступления, прерванное на стадии исполнения состава преступления по независящим от лица обстоятельствам; 2) покушение отличается от приготовления стадией, на которой прерывается преступное деяние, а также содержанием действий (актов бездействия): приготовительные действия (бездействие) лишь создают условия для совершения преступления, но сами по себе не способны причинить вред, действия (акты бездействия), совершаемые при покушении, входят в объективную сторону соответствующего преступления, за исключением общественно опасных последствий, и при беспрепятственном течении сами способны повлечь преступный результат; 3) от оконченного преступления покушение отличается отсутствием общественно опасных последствий; 4) деление покушения на виды - оконченное и неоконченное, годное и негодное - законодательно не закреплено и не влияет на квалификацию содеянного, поскольку во всех случаях речь идет о прерванном по независящим от лица обстоятельствам преступлении; 5) в отличие от приготовления, караемого только применительно к тяжкому и особо тяжкому преступлениям, покушение на любое преступление наказуемо, однако в уголовном законе предусмотрено обязательное смягчение наказания за покушение, при этом смертная казнь и пожизненное лишение свободы не назначаются.

§ 5. Добровольный отказ от преступления

Добровольный отказ от преступления - это прекращение лицом приготовления к преступлению либо прекращение действий (бездействия), непосредственно направленных на совершение преступления, если лицо осознавало возможность доведения преступления до конца (ч. 1 ст. 31 УК).

Прежнее уголовное законодательство включало иные положения о добровольном отказе. Так, согласно УК 1922 г. добровольным отказом признавалось "покушение, не доведенное до конца по собственному побуждению покушавшегося". Таким образом, добровольный отказ считался видом неоконченного преступления, но неоконченного по воле "покушавшегося" лица. Такое не доведенное до конца "покушение" каралось "как то преступление, которое фактически им совершено" (ст. 14).

Как уже отмечалось ранее, добровольный отказ от совершения преступления и покушение на него исключают друг друга. В случае покушения на преступление, т.е. прерванного по независящим от лица обстоятельствам деяния, добровольный отказ уже невозможен, так как преступление не может получить своего дальнейшего развития, его завершение невозможно, отказываться не от чего. Одним из условий добровольного отказа является возможность завершения преступления, отсутствие осознаваемых лицом препятствий к этому. Следовательно, некорректно определять добровольный отказ через понятие покушения.

Кроме того, покушение нельзя довести или не довести до конца. Оно всегда суть прерванное, не доведенное до своего завершения преступление.

Указание на покарание добровольного отказа, пусть и за фактически совершенное, снижает его значимость для общества. В действительности добровольный отказ исключает уголовную ответственность за то преступление, от совершения которого лицо отказалось добровольно. Что касается иного преступления, которое лицо "успевает" совершить до момента добровольного отказа от преступления, то ответственность за это иное преступление наступает на общих основаниях. И об этом, на наш взгляд, не следовало говорить в норме о добровольном отказе.

В УК 1926 г. применительно к добровольному отказу уже не говорилось о "не доведенном до конца покушении", законодатель указывал на "несовершение" преступления "по добровольному отказу лица" (ч. 2 ст. 19). В этом случае суд должен был установить соответствующую меру социальной защиты за те действия, которые фактически были совершены покушавшимся или приготовлявшимся.

Положительными чертами новой регламентации добровольного отказа, согласно УК 1926 г., были: 1) указание на несовершение преступления (т.е. отсутствие самого состава преступления) в случае добровольного отказа; 2) признание возможности добровольного отказа на первых двух стадиях совершения преступления - стадии подготовки к совершению преступления и стадии исполнения состава преступления; 3) ненаступление уголовной ответственности за преступление, от совершения которого лицо отказалось, причем такая ответственность исключалась и за приготовление, и за покушение на то преступление, от совершения которого лицо отказалось добровольно.

Вместе с тем указание на наказуемость фактически совершенных действий (за другие преступления, совершенные до момента добровольного отказа) снижало профилактическую значимость нормы о добровольном отказе, поскольку в глазах населения создавало видимость наказуемости и того преступления, от совершения которого лицо отказалось.

В УК 1960 г. было определено, что "лицо, добровольно отказавшееся от доведения преступления до конца, подлежит уголовной ответственности лишь в том случае, если фактически совершенное им деяние содержит состав иного преступления" (ст. 16). Здесь также законодатель вместо указания на ненаказуемость деяния в случае добровольного отказа лица от его совершения делал акцент на обратном - на ответственности лица, хотя и за совершенное иное преступление.

В действующем УК норма о добровольном отказе подверглась существенным изменениям. Она включает не одну, как ранее, а пять частей, где предусмотрены основные условия добровольного отказа.

Отказ от совершения преступления возможен лишь на его первых двух стадиях - стадии подготовки и стадии исполнения состава преступления, до момента наступления общественно опасных последствий. Законодатель говорит о прекращении лицом "приготовления к преступлению" или "действий (бездействия), непосредственно направленных на совершение преступления" (ч. 1 ст. 31 УК). Выражение "приготовление к преступлению" здесь следует понимать не как вид неоконченного деяния, т.е. прерванного по независящим от лица обстоятельствам, при котором добровольный отказ уже невозможен, а как этап совершения преступления (стадию). После наступления общественно опасных последствий добровольный отказ невозможен, а возможно деятельное раскаяние.

Добровольный отказ может быть выражен как в действии, так и в бездействии. Это зависит от того, на какой стадии он осуществляется, и от характера совершаемого преступления. На стадии подготовки к совершению преступления достаточно бездействия - отказа от перехода к исполнению состава преступления.

Для большинства преступлений характерно то, что вслед за исполнением состава преступления сразу наступают общественно опасные последствия. В этих случаях добровольный отказ может состоять в невыполнении всех действий, образующих объективную сторону состава преступления. В противном случае результат неизбежен. Если же последствия несколько отдалены от деяния, а последнее уже выполнено, добровольный отказ также возможен, но только в форме действий по предотвращению вреда. Например, в случае отравления до момента наступления смерти потерпевшего возможна дача ему противоядия.

Отказ должен быть добровольным, что означает отсутствие причин, препятствующих доведению преступления до конца. Если лицо, угрожающее убийством с целью изнасилования, понимает, что не может его осуществить по физиологическим причинам, и прекращает свои действия, это не добровольный отказ от совершения преступления, поскольку дальнейшее совершение преступных действий объективно невозможно по обстоятельствам, не зависящим от воли лица.

При этом мотивы отказа значения не имеют, если они не связаны с существенным снижением возможности совершить преступление.

Мотивы добровольного отказа могут быть различными: жалость к потерпевшему, раскаяние, страх наказания, утрата интереса к результату преступления. Однако у лица должно сохраняться понимание того, что оно способно завершить начатое преступление.

Инициатива отказа может исходить от потерпевшего или от соучастников. Но в любом случае решение принимается самим лицом, сознательно выбирающим вместо продолжения прекращение преступления.

Отказ должен быть окончательным, т.е. не связываться с желанием продолжить осуществление преступного намерения в более подходящее время. Например, понимая, что могут быть замеченными в утренние часы, виновные решают совершить хищение со склада в ночное время, когда легче скрыться с места преступления. При этом окончательность отказа не означает полного отказа от какой бы то ни было преступной деятельности в будущем, такого требования законодатель не предъявляет. В ст. 31 УК речь идет об отказе только от данного, конкретного, начатого преступления.

До момента отказа лицо осознает возможность доведения преступления до конца. Это означает понимание лицом того, что оно может беспрепятственно или с небольшим риском для себя завершить начатое преступление. При этом в действительности такой возможности может и не быть. Однако для принятия во внимание добровольного отказа достаточно того, чтобы лицо, отказывающееся от совершения преступления, считало, что может его завершить. Так, например, лицо, проникшее в квартиру с целью хищения дорогого украшения, отказывается от совершения преступления и покидает квартиру, ничего не взяв, не зная при этом, что драгоценная вещь передана в дар музею и ее похищение объективно невозможно.

При добровольном отказе отсутствует состав как оконченного, так и неоконченного того преступления, от совершения которого лицо отказалось. Отсутствие состава оконченного преступления связано с незавершенным характером деяния и отсутствием общественно опасных последствий. Для оконченного преступления необходимо наличие в деянии всех признаков состава того преступления, предусмотренного Особенной частью УК, которое лицо планировало совершить. В случае добровольного отказа всех признаков состава соответствующего преступления не имеется.

До момента добровольного отказа лицо, особенно если речь идет о начале исполнения объективной стороны состава преступления (вторая стадия), может причинить какой-либо вред: например, при изнасиловании - ограничить свободу потерпевшей путем связывания, причинить психический вред, высказав угрозу нанесением телесного повреждения, и т.п. Однако добровольно отказавшийся от совершения этого преступления не подлежит ответственности за покушение на изнасилование, поскольку при покушении деяние прерывается, а преступный результат не наступает по обстоятельствам, не зависящим от воли покушавшегося лица. Здесь же он не наступает по воле самого лица.

Уголовная ответственность при добровольном отказе невозможна в силу отсутствия ее основания - совершения деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УК.

Ответственность за иные самостоятельные преступления, которые лицо совершает до или после момента добровольного отказа, наступает на общих основаниях. Так, если лицо незаконно изготовило наркотические средства, которые оно намеревалось использовать для приведения потерпевшей в беспомощное состояние при совершении изнасилования, но добровольно отказалось от совершения этого преступления, оно, при наличии соответствующих условий, подлежит уголовной ответственности за самостоятельное преступление - незаконное изготовление наркотических средств (ст. 228 УК).

Причинение до начала полового сношения с потерпевшей, с которым уголовный закон связывает момент окончания изнасилования (ст. 131 УК), например, тяжкого вреда ее здоровью также оценивается как самостоятельное преступление (ст. 111 УК). Однако угрозы, связывание, причинение физической боли и тому подобные действия, совершенные до начала полового сношения, при их малозначительности не влекут уголовной ответственности.

В УК установлены особенности добровольного отказа соучастников преступления (ч. 4 ст. 31).

Условия добровольного отказа различаются в зависимости от роли соучастника в готовящемся или начатом преступлении. Для организатора преступления и подстрекателя к преступлению, чьи действия представляют повышенную опасность, установлены более строгие условия добровольного отказа. Эти лица не подлежат уголовной ответственности, только если они своевременным сообщением органам власти или иными принятыми мерами предотвратили доведение преступления исполнителем до конца. Иногда предотвращение преступления уже невозможно, несмотря на усилия организатора или подстрекателя это осуществить. Допустим, исполнитель уже привел в действие взрывное устройство, нанес смертельное ранение потерпевшему, изъял имущество из квартиры и т.д. В этих случаях, если действия организатора или подстрекателя не привели к предотвращению совершения преступления исполнителем, то предпринятые ими меры могут быть признаны судом смягчающими обстоятельствами при назначении наказания (ч. 5 ст. 31 УК). Таким образом, усилия организатора преступления и подстрекателя по предотвращению преступления не будут оставлены судом без внимания, однако эти лица подлежат уголовной ответственности.

Более "льготные" условия добровольного отказа предусмотрены законом для пособника совершению преступления. Роль пособника, как правило, ограничивается предоставлением необходимых орудий (ножа, пистолета и др.) или средств (денежных, транспортных и пр.), предоставлением информации и иным созданием условий для совершения преступления. В силу этого пособнику для осуществления добровольного отказа достаточно приложить усилия по изъятию своего вклада в совершение преступления. Например, в случае предоставления оружия, транспорта, денежных средств необходимо их изъятие, в случае передачи необходимой для совершения преступления информации - предоставить дезинформацию и т.д. Пособник не подлежит уголовной ответственности, если он предпринял все зависящие от него меры, чтобы предотвратить совершение преступления. При этом законодатель не требует от пособника в действительности предотвратить преступление, достаточно лишь принятия для этого указанных мер.

Добровольный отказ не следует смешивать с деятельным раскаянием.

Деятельное раскаяние представляет собой позитивное постпреступное поведение субъекта преступления, которое может заключаться в добровольном оказании потерпевшему медицинской помощи, возмещении причиненного ущерба, явке с повинной и оказании помощи следствию, раскрытии соучастников преступления и др.

Отличие добровольного отказа от деятельного раскаяния состоит в следующем. Во-первых, они различаются по времени их осуществления: добровольный отказ возможен только до наступления общественно опасных последствий (на первой и второй стадиях совершения преступления), деятельное раскаяние, напротив, только после их наступления, т.е. когда преступное деяние уже окончено. В связи с этим при добровольном отказе нет состава преступления, при деятельном раскаянии он налицо.

Во-вторых, деятельное раскаяние, в отличие от добровольного отказа, не может быть связано с пассивным поведением лица. В выражении "деятельное раскаяние" акцент необходимо делать на слове "деятельное", т.е. активное, выраженное в конкретных действиях. Если для добровольного отказа в некоторых случаях достаточно прекращения начатых действий при осознании возможности доведения их до конца, то деятельное раскаяние представляет собой активное поведение по минимизации или устранению наступивших общественно опасных последствий.

В-третьих, различие касается правовых последствий того и другого: добровольный отказ в силу отсутствия состава преступления полностью исключает уголовную ответственность за данное преступление (как оконченное, так и неоконченное), деятельное раскаяние уголовную ответственность не исключает, поскольку преступление совершено.

Вместе с тем деятельное раскаяние как позитивное поведение субъекта преступления, направленное на устранение или уменьшение причиненного вреда, учитывается законодателем и влияет: 1) на назначение более мягкого наказания в рамках санкции (ст. 61 УК); 2) на назначение наказания с обязательным его смягчением до определенной доли наказания, предусмотренного в санкции статьи Особенной части (ст. 62 УК); 3) на назначение наказания ниже низшего предела или иного более мягкого наказания, чем предусмотрено в санкции (ст. 64 УК); 4) на решение вопроса о предоставлении полного освобождения от уголовной ответственности на основании ст. ст. 75, 76.1 УК и примечаний к статьям Особенной части (см., напр., примечания к ст. ст. 126, 127.1, 222, 228, 275 УК).

Вышеизложенное позволяет сформулировать следующее: 1) добровольный отказ от совершения преступления представляет собой окончательное, независимое от мотивов, прекращение подготовительных действий или исполнения состава преступления при осознании лицом возможности доведения преступления до конца; 2) при добровольном отказе отсутствует состав как оконченного, так и неоконченного преступления, в силу чего уголовная ответственность невозможна; 3) ответственность за иные преступления, совершенные до или после добровольного отказа, наступает на общих основаниях; 4) добровольный отказ отличается от деятельного раскаяния по времени осуществления, по содержанию, по правовым последствиям.

Контрольные вопросы

1. Какие стадии совершения преступления выделяются в уголовном праве?

2. Является ли стадией совершения преступления замышление преступления и обнаружение умысла вовне?

3. Какие виды неоконченного преступления выделены в уголовном законе?

4. Каковы признаки приготовления?

5. Каковы признаки покушения?

6. Как квалифицируется неоконченное преступление?

7. В чем состоит отличие приготовления от покушения и обнаружения умысла вовне?

8. В чем состоит отличие покушения от оконченного преступления?

9. Какие виды покушения выделяются в теории уголовного права? Каково их значение для квалификации?

10. Как наказываются приготовление к преступлению и покушение на преступление?

11. Каковы признаки добровольного отказа? В чем его отличие от деятельного раскаяния?

Литература

Дурманов Н.Д. Стадии совершения преступления по советскому уголовному праву. М., 1955.

Козлов А.П. Учение о стадиях преступления. СПб., 2002.

Кузнецова Н.Ф. Избранные труды. СПб., 2003.

Нигмадьянова С.Ф., Сидоркин А.И. Стадии совершения преступления в уголовном праве России (XIX - начало XX в.). М.-Йошкар-Ола, 2006.

Тер-Акопов А.А. Добровольный отказ от совершения преступления. М., 1982.

Тишкевич И.С. Приготовление и покушение по советскому уголовному праву (понятие и наказуемость). М., 1958.

Глава XIV. СОУЧАСТИЕ В ПРЕСТУПЛЕНИИ

§ 1. Понятие и значение института соучастия

В судебной практике нередки случаи, когда преступные последствия являются результатом действий нескольких лиц. Стечение действий нескольких лиц может носить случайный характер, когда эти действия направлены на один и тот же объект посягательства, но не объединены общим умыслом. В этих случаях виновные лица могут и не подозревать о существовании друг друга. Вместе с тем стечение действий может явиться результатом субъективного согласования действий нескольких индивидов. Как отмечал С.В. Познышев, в этом случае имеет место виновное совершение одного преступления совместной деятельностью нескольких лиц <1>.

В учении о преступлении институт соучастия - один из наиболее сложных и дискуссионных. Известный ученый Г.Е. Колоколов писал, что соучастие представляет собой "венец" общего учения о преступлении и справедливо считается труднейшим разделом уголовного права <1>. Несколько позже, соглашаясь с такой оценкой, Н.С. Таганцев определил суть соучастия так: "К соучастию относятся лишь те совершенно своеобразные случаи стечения преступников, в коих является солидарная ответственность всех за каждого и каждого за всех; в силу этого условия учение о соучастии и получает значение самостоятельного института" <2>.

Статистические данные последнего десятилетия свидетельствуют о некотором сокращении численности преступлений, совершаемых в соучастии, хотя уровень таких преступлений остается высоким. Так, если из общего числа выявленных лиц совершили преступление в составе группы: в 2000 г. - 418973 чел., то в 2001 г. - 376939 чел., в 2004 г. - 321559 чел., в 2005 г. - 317793 чел., в 2006 г. - 302947 чел., в 2007 г. - 270222 чел., в 2008 г. - 227374 чел., в 2009 г. - 192973 чел., в 2010 г. - 173784 чел., в январе - октябре 2011 г. - 137159 чел. <1>.

Соучастием признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления (ст. 32 УК).

Институт соучастия возник тогда, когда появилась необходимость обосновать уголовную ответственность лиц, которые сами непосредственно преступления не совершали, но в различных формах оказывали содействие его выполнению. В уголовном законодательстве такое обоснование достигалось путем определения видов соучастников, форм и видов соучастия и дифференциации ответственности указанных лиц. В этом заключается служебная функция института соучастия в уголовном праве.

Соучастие представляет собой особую форму совершения преступления. Особенность этой формы состоит в том, что оно не только сложно и неоднозначно применяется в судебно-следственной практике, но и по-разному трактуется в доктрине уголовного права. Можно выделить несколько таких проблем.

Во-первых, это дискуссионный вопрос о правовой природе соучастия. Согласно одному подходу соучастие имеет акцессорную природу (от лат. accessorium - "дополнительный", "несамостоятельный"). Это означает, что главной фигурой соучастия признается исполнитель, в то время как деятельность остальных соучастников является вспомогательной, лишенной самостоятельного значения. Отсюда оценка действий соучастников и их ответственность полностью зависят от характера действий исполнителя и его ответственности: наказуемы действия исполнителя - наказуемы и действия соучастников; если же исполнитель не привлекается к ответственности (по причине невменяемости, смерти и др.), то исключается ответственность и соучастников. Кроме того, квалификация действий соучастников должна осуществляться по статье, предусматривающей действия исполнителя. Наиболее активный сторонник данной теории (в литературе она именуется логической акцессорностью) М.И. Ковалев считал, что состав преступления выполняется непосредственным исполнителем, остальными же соучастниками "сам состав преступления не выполняется", а в действиях подстрекателей и пособников есть некий "общий состав преступления", который и определяет их ответственность <1>.

Сторонники другого подхода рассматривают соучастие как самостоятельную форму преступной деятельности и поэтому критически оценивают первую концепцию <1>.

Одним из принципов уголовного права является индивидуальная ответственность лица за совершение преступления. Согласно ст. 8 УК лицо может быть подвергнуто мерам уголовно-правового характера только тогда, когда оно совершит деяние, содержащее все признаки состава преступления, предусмотренного УК. Однако это не означает равную ответственность соучастников. Принцип равенства граждан перед законом (ст. 4 УК) следует понимать как равенство основания уголовной ответственности. В целях выбора оптимальной меры уголовно-правового воздействия на лицо, совершившее преступление, используется принцип индивидуализации ответственности. В частности, согласно ч. 1 ст. 34 УК "ответственность соучастников преступления определяется характером и степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления", поэтому основания и пределы ответственности соучастников находятся не в действиях исполнителя, а в собственных действиях каждого соучастника. Подтверждением сказанному служит эксцесс исполнителя, при котором остальные соучастники отвечают не за фактически содеянное исполнителем, а в пределах, ранее согласованных ими. При смерти исполнителя, его невменяемости или недостижении им возраста уголовной ответственности либо освобождении от уголовной ответственности на основании ст. ст. 75, 76 УК соучастники тем не менее привлекаются к уголовной ответственности на общих основаниях за виновное совершение ими общественно опасного деяния. Признаки, характеризующие исключительно личность исполнителя (несовершеннолетний возраст, наличие малолетних детей, состояние здоровья и пр.), не могут распространяться на иных соучастников. Данная позиция нашла свое отражение в законодательстве и судебной практике <1>. Отметим, что добровольный отказ исполнителя от совершения преступления отнюдь не означает исключение ответственности других соучастников. О зависимости ответственности соучастников от ответственности исполнителя можно говорить лишь в том смысле, что исполнитель реализует преступные намерения соучастников, и если ему не удается осуществить это намерение достичь преступного результата, то ответственность остальных соучастников, так же как и для исполнителя, наступает за приготовление или покушение на преступление.

Во-вторых, не менее принципиальный характер носит ответ на вопрос: является ли определение соучастия, предусмотренное в ст. 32 УК, универсальным, охватывающим все случаи совершения одного преступления несколькими лицами, в том числе предусмотренными Особенной частью УК? Несмотря на кажущийся однозначный ответ на этот вопрос, в современной доктрине уголовного права имеются иные мнения. Так, Ю.А. Красиков считает, что статьи УК о соучастии и условиях уголовной ответственности за соучастие в преступлении не могут распространяться на статьи Особенной части УК, содержащие признаки преступления, совершенного группой лиц, организованной группой и т.д. <1>. Следует отметить, что действующее законодательство, как мы полагаем, не всегда корректно формулирует в УК признаки форм соучастия. Так, в ст. 282.1 понятие "экстремистское сообщество" определяется через понятие "организованная группа", что противоречит понятию сообщества, употребленного и охарактеризованного законодателем в ч. 4 ст. 35 УК.

Как представляется, нормы Общей части УК относятся ко всем без исключения формам проявления преступной деятельности, описанным в Особенной части УК <1>. Другое дело, что законодатель, назвав в Общей части УК основные признаки того или иного проявления совместной деятельности как определенной формы соучастия, затем добавляет в статье Особенной части УК какой-либо характерный признак или несколько таких признаков и говорит, что это уже не просто организованная группа, а, например, банда (добавив признак вооруженности) или не просто преступное сообщество, а незаконное вооруженное формирование (добавив признак вооруженности и незаконности появления). При этом банда не перестает быть организованной группой, а незаконное вооруженное формирование - преступным сообществом <2>. Положения Общей части УК, относящиеся к соучастию, имеют универсальный характер и применяются ко всем случаям совершения группового преступления, в том числе предусмотренным Особенной частью УК.

Совершение преступления группой лиц - это не просто закрепленные в законе квалифицирующий признак и отягчающее обстоятельство (ст. 63 УК), а это еще и определенная форма соучастия, названная законодателем в Общей части и описываемая с помощью определенных признаков. С другой стороны, основные признаки соучастия являются необходимыми для любой разновидности совместной преступной деятельности виновных, для любого группового образования, предусмотренного в качестве конститутивного или квалифицирующего признака состава преступления, предусмотренного Особенной частью УК. Это положение находит подтверждение и в судебной практике. Так, согласно п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. N 1 "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК)" "предварительный сговор на убийство предполагает выраженную в любой форме договоренность двух или более лиц, состоявшуюся до начала совершения действий, непосредственно направленных на лишение жизни потерпевшего. При этом наряду с соисполнителями преступления другие участники преступной группы могут выступать в роли организаторов, подстрекателей или пособников убийства, и их действия надлежит квалифицировать по соответствующей части ст. 33 и п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК (выделено мною. - Авт.)" <1>.

В пользу универсального характера норм Общей части говорит и следующий аргумент: по определенным причинам (в основном в связи с нехарактерностью для соответствующих преступлений) законодатель не во всех статьях Особенной части УК выделяет в качестве квалифицирующих признаков совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой. Поэтому при совершении, например, убийства матерью новорожденного ребенка, убийства при превышении пределов необходимой обороны или доведения до самоубийства (ст. 106, ч. 1 ст. 108 или ст. 110 УК) группой лиц по предварительному сговору автоматически начинает работать положение п. "в" ч. 1 ст. 63 УК, предусматривающее в качестве обстоятельства, отягчающего наказание, совершение преступления группой лиц по предварительному сговору.

Третьей проблемой является оценка уровня общественной опасности совместной преступной деятельности по сравнению с преступной деятельностью индивидуально действующего лица. В доктрине уголовного права этот вопрос дискуссионен. По мнению М.Д. Шаргородского, соучастие не усиливает и не ослабляет ответственности, и вообще оно "не является квалифицирующим или отягчающим обстоятельством" <1>. П.И. Гришаев и Г.А. Кригер полагали, что соучастие во всех случаях характеризуется более высокой степенью общественной опасности <2>. В последние годы такую точку зрения высказывали Л.И. Романова и Н.Ю. Клименко <3>. Большинство ученых придерживаются третьей - компромиссной - точки зрения. К примеру, Р.Р. Галиакбаров пишет: "Но утверждать, что соучастие в преступлении всегда повышает общественную опасность содеянного, нельзя. Из этого правила бывают исключения, особенно при совершении преступления исполнителем совместно с пособником и другими предусмотренными законом соучастниками" <4>.