Ограничение прав интеллектуальной собственности

В дальнейшем эти положения были расширены в Договоре ВОИС по авторскому праву Документ опубликован не был. Договор вступил в силу 6 марта 2002 г. Договор вступил в силу для России 05 февраля 2009 г. (далее - ДАП), где прямо говорится о необходимости «поддерживать баланс между правами авторов и значительным общественным интересом, в частности, в области образования, исследований и доступа к информации». Кроме того, можно упомянуть ст. 7 и 8 Соглашения ТРИПС, о которых будет подробнее сказано ниже.

Выше упоминалось несколько возможностей достижения баланса между публичными и частными интересами на внутригосударственном уровне. Можно отметить, что существует несколько общих доктрин и для уровня международного. Например, для авторского права предлагается предоставление (в строго определенных рамках) права на копирование защищенных работ без разрешения для образовательных и иных некоммерческих целей Cotter T. Fair Use and Copyright Overenforcement // URL: http://www.law.depaul.edu/centers_institutes/ciplit/ipsc/paper/Thomas_CotterPaper2.pdf (дата обращения: 21 марта 2013 г.). . Это называется допустимым добросовестным использованием (fair use). Однако на сегодняшний день существуют опасения, что на волне усиления защиты авторских прав такое допустимое добросовестное использование будет в итоге или крайне зарегулировано или уничтожено вообще См., напр.: Weinreb L.L. Fair's Fair: A Comment on the Fair Use Doctrine // URL: http://www.jstor.org/discover/10.2307/1341458?uid=3738936&uid=2&uid=4&sid=21101954654211 (дата обращения: 04 марта 2013 г.). .

Впервые внимание широкой аудитории к данному аспекту было привлечено активистами, выступающими за расширения доступа к противоретровирусным медикаментам в конце 1990-х гг. В то время ситуация была таковой, что несмотря на то, что вакцины, например, от ВИЧ уже были от изобретены, большинство больных не имели к ним доступа из-за высоких цен, установленных производителями. Позднее к ним подключились и другие: фермеры из развивающихся стран, которые не могли купить запатентованные семена, преподаватели, которые не могли получить доступ к учебным материалам и программному обеспечению Kapczynski A. The Access to Knowledge Mobilization and the New Politics of Intellectual Property Law // URL: http://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=1323525 (дата обращения: 12 марта 2013 г.).. За этими гражданскими инициативами последовали выступления уже на уровне государств в рамках ВОИС. В 2004 г. благодаря усилиям некоторых стран была выдвинута Повестка Развития ВОИС, которая провозгласила целью дальнейшей деятельности ВОИС и регулирования в сфере интеллектуальной собственности равенство интересов. Позднее Генеральной Ассамблеей ВОИС в 2007 г. были принятии 45 Рекомендаций по Повестке Развития, которые включали, например, такие понятия как «доступ к знаниям» в качестве одной из целей принятых позднее актов См.: URL: http://www.wipo.int/ (дата обращения: 14 марта 2013 г.). .

Утверждается, что формулировка «доступ к знаниям» означает нечто гораздо большее, нежели просто доступ к образованию и возможностям обучения. В этом значении термин «знания» понимается как совокупность информации, фактов, изобретений, произведений литературы, научных знаний, искусства, средств массовой информации и других выражений человеческого знания. Потребность в доступе также понимается достаточно широко - возможность не только получать доступ к этим продуктам с потребительской точки зрения, но также право на участие в качестве создателей в их творении, обработке и распространении Shaver L. Intellectual Property, Innovation and Development: The Access to Knowledge Approach // URL: http://www.bloomsburyacademic.com/view/AcctoKnowledgeinBrazil_9781849660785/chapter-ba-9781849660785-chapter-0001.xml?print (дата обращения: 27 февраля 2013 г.)..

Особенно остро проблема доступа к знаниям стоит в развивающихся странах, которые приняли на себя обязательства по защите прав интеллектуальной собственности, однако, например, необходимость развития сферы образования не позволяет им выполнять в полной мере принятые обязательства по международным соглашениям. Так, для многих развивающихся стран крайне важным фактором для развития науки являются иностранные публикации, в то время как возможность доступа к ним есть далеко не у всех ученых из-за цены на периодические издания или отдельные статьи. В то время как некоторые организации (например, частные школы) могут себе позволить покупать такие издания, большинство студентов и учеников не обладают такими ресурсами. Следовательно, для образовательной системы многих стран возникает крайне непростая дилемма: полностью поддерживать правообладателей, выполняя тем самым международные соглашения, или закрыть глаза на нарушения со стороны ученых и студентов. Во втором случае они рискуют введением экономических или торговых санкций со стороны государств, законодательством которых защищены правообладатели См.: Peterson Institute for International Economics report: Intellectual property rights and global policy changes // URL: http://www.piie.com/publications/chapters_preview/5072/05iie5072.pdf (дата обращения: 18 марта 2013 г.)..

Бернская конвенция, однако, предусматривает определенную поддержку развивающимся странам по данному вопросу. Парижский протокол 1971 г., который ввел Дополнительный раздел к конвенции, предусматривает возможность выплаты компенсации правообладателю в случаях получения неэксклюзивных и непередаваемых лицензий на перевод в образовательных и исследовательских целях. Тем не менее, данная возможность используется крайне редко Dutfield G. Literature survey on intellectual property rights and sustainable human development // URL: http://www.iprsonline.org/unctadictsd/docs/GDutfield_LiteratureSurveyOnIP_April2003.pdf (дата обращения: 24 марта 2013 г.).. Таким образом, можно отметить, что система интеллектуальной собственности, сложившаяся в настоящее время, закрепляется по большей части в национальном законодательстве и находится в постоянном развитии, которое во многом зависит от технического прогресса. На всем протяжении развития национального регулирования четко прослеживалась одна отличительная черта: все законы об интеллектуальных правах были направлены на утверждение или расширение прав авторов, владельцев патентов и иных правообладателей, а не на защиту или закрепление свобод третьих лиц.

Время от времени возникали импульсы по поддержке иных интересов, помимо интересов правообладателей, вследствие чего был пересмотрен ряд нормативно-правовых актов и введены некоторые новые понятия, такие как исчерпание прав См., напр.: Cornish W.R., Llewellyn D. Intellectual Property: Patents, Copyright, Trade Mark and Allied Rights // URL: http://books.google.com (дата обращения: 10 марта 2013 г.). . Все это было направлено на разграничение частного и публичного интереса, однако в основном эти положения существуют в качестве исключений или дополнений к правам интеллектуальной собственности. Тем не менее, необходимо отметить, что любые права интеллектуальной собственности ограничены. Основные международные соглашения по интеллектуальной собственности, а также национальное и региональное законодательство, ограничивают круг и продолжительность действия таких прав. Более того, позволяется введение ряда исключений: принудительное лицензирование, параллельный импорт и др. Остаются и иные положения, направленные на защиту публичных интересов и на защиту «здравоохранения, общественных благ и морали» Данные положения отражены в ст. 6, 7, 8 (1), 27 (2), 30, 31 и 40 Соглашения ТРИПС, в ст. 9 (2) Бернской конвенции..

Несмотря на закрепление такого рода возможностей, существует еще много вопросов и неясностей (например, о границах дозволенного) как на национальном, так и на международном уровне. Такие пробелы зачастую обладают сильным практическим воздействием на объем конкретного права интеллектуальной собственности. Будет ли коммерческое тестирование для разработки нового лекарства нарушением прав? Как и в какой мере должно осуществляться принудительное лицензирование прав на оборудование и программное обеспечение? Что именно подразумевается под термином «публичный интерес»? Brown A.E.L. Power Responsibility and Norms. Could and Should Human Rights be used as a Curb on Intellectual Property Rights // URL: http://www.law.ed.ac.uk/ahrc/files/29_brownipandhumanrights.pdf (дата обращения: 23 марта 2013 г.). Разрешение данных вопросов волнует ученых уже длительный период времени, однако прийти к консенсусу пока что не удается.

Публичный интерес, представляя собой, по сути, институт национального публичного права, находит отражение и в международных договорах публичного характера. Так, например, можно расценить такой документ, как Нормы, касающиеся обязанностей транснациональных корпораций и других предприятий в области прав человека 2003 г. (далее - Нормы ООН). И хотя Нормы ООН отдельно не касаются интеллектуальной собственности, в комментариях к ним затронут этот вопрос. В ст. 10 Норм ООН сказано, что корпорации «признают и уважают применимые нормы международного права, национальное законодательство и правовые правила, а также административные процедуры, принцип господства права, общественный интерес, цели развития». В то же время комментарий закрепляет, что корпорации должны применять нормы об интеллектуальной собственности для получения обоюдной выгоды для правообладателей и пользователей, социального и экономического благополучия и для баланса прав и обязанностей Brown A.E.L. Socially responsible intellectual property: a solution? // URL: http://www.law.ed.ac.uk/ahrc/script-ed/vol2-4/csr.asp (дата обращения: 23 марта 2013 г.).. Необходимо отметить, что данные утверждения крайне схожи с содержанием ст. 7 Соглашения ТРИПС.

2.2 Публичный интерес в праве интеллектуальной собственности: Соглашение ТРИПС

Гораздо больше дискуссий в сфере соотношения публичного интереса с правом интеллектуальной собственности в международном частном праве возникает в связи с Соглашением ТРИПС. ГАТТ и ВТО довольно часто являются объектом критики в сфере торговли и предоставления услуг, а с принятием Соглашения ТРИПС критиковать начали и защиту прав интеллектуальной собственности. Некоторые авторы утверждают, что данный договор может быть крайне опасен для благосостояния общества в целом, однако его альтернативы могут быть еще более губительны, т.к. развивающиеся страны станут еще более уязвимыми для одностороннего давления и следующих за ним санкций, а также для принудительного заключения двусторонних соглашений Picciotto S. Defending the public interest in TRIPS and the WTO. Basingstoke: Palgrave, 2002. P. 224-243.. Право интеллектуальной собственности, особенно в аспекте международного частного права, является чрезвычайно своеобразным институтом. Оно, как уже было сказано выше, гарантируется по большей части на внутригосударственном уровне в виде эксклюзивного права на нематериальные активы. Однако подобная монополизация требует определенного ограничения и балансировки обязательств для достижения оптимального результата с позиций правообладателей и общества.

Необходимо еще раз отметить, что когда современная система прав интеллектуальной собственности только зарождалась в начале XIX века в наиболее развитых капиталистических странах, она предусматривала практически исключительно национальный критерий возникновения прав. Это обстоятельство поощряло свободный импорт иностранных изобретений и книг, которое сегодня зачастую признается пиратством. Лишь впоследствии страны признали необходимость взаимного признания прав, результатами которого являются Парижская и Бернская конвенции. В то же время США, которые сейчас считают себя главным общемировым защитником прав интеллектуальной собственности, не предоставляли охрану иностранным работам до 1891 г. в целях защиты внутренней малозатратной издательской деятельности Barnes J.J. Authors, Publishers and Politicians: The Quest for an Anglo-American Copyright Agreement 1815-1854 // URL: http://books.google.com (дата обращения: 15 марта 2013 г.). и не ратифицировали Бернскую конвенцию до 1989 г.

Целью регулирования прав интеллектуальной собственности в аспекте многосторонних и многоцелевых организаций (таких как ВТО) является преодоление трудностей, которые не могут быть разрешены в рамках «однозадачных» международных организаций (такие как ВОИС) вследствие противоположности интересов стран, импортирующих объекты прав интеллектуальной собственности (продукты и услуги), и стран, их экспортирующих Ryan M.P. Knowledge Diplomacy. Global Competition and the Politics of Intellectual Property // URL: http://books.google.com (дата обращения: 21 марта 2013 г.).. В такой ситуации по разные стороны баррикад оказываются в основном развитые и развивающиеся страны. Последние крайне неохотно принимают решения в процессе переговоров по Уругвайскому раунду, которые предусматривают как повышение возможности иностранных компаний для попадания на определенные рынки (текстильный и сельскохозяйственный), так и довольно высокий уровень защиты прав интеллектуальной собственности. Существуют зачастую небезосновательные опасения возникновения обязанности предоставления большого объема прав транснациональным корпорациям, который фактически будет означать контроль последних над сферами производства, напрямую связанными с новыми технологиями.

Соглашение ТРИПС включило права интеллектуальной собственности в систему координат ВТО, установив определенные «правила поведения» для доступа к рынкам стран-участниц. При этом в ГАТТ, например, вообще любые отклонения от установленных правил считались дискриминационными и мешающими иностранным фирмам выходить на рынки других государств. Даже там, где ГАТТ специально предусматривал оговорки, как в случае с правами интеллектуальной собственности (например, в ст. XX (d)), все равно существовал конфликт норм между закрепленными в ст. III обязательствами и правами, предусмотренными ст. XX Evans G. The Principle of National Treatment and the International Protection of Industrial Property // European Intellectual Property Review. 1996. Vol. 18. № 3. P. 149.. Например, действие патентов внутри страны может рассматриваться в качестве обычной практики, однако, учитывая подходы ГАТТ, владельцы патентов в других странах могли утверждать, что она является дискриминационной по отношению к ним и протекционистской по отношению к локальной промышленности. В силу того, что ВТО является правопреемницей ГАТТ, такие проблемы частично перешли и к ней, хотя определенные шаги в сторону гармонизации отношений были предприняты.

Так, соглашения ВТО предусматривают гармонизацию регулирования путем обязывания государств принимать внутреннее законодательство, базирующееся на международных стандартах. Не удивительно, что в таком ракурсе ВТО становится целью для критики. В данном случае поднимаются следующие проблемы ВТО как института:

1) связи между ВТО и сходными международными организациями (особенно с теми, кто может принимать обязательные стандарты);

2) конфликт между единообразием и возможными исключениями для некоторых стран;

3) прозрачность и надежность ВТО как публичного образования.

В целях данной работы особенно значим первый пункт, поскольку именно он наиболее часто дискутируется в случае рассмотрения разногласий по социальной сфере и публичным интересам. Так, например, критики Соглашения ТРИПС заявляют, что ВОИС должна быть организацией, регулирующей интеллектуальные права на международном уровне. На практике ВТО не заменяет эту организацию, но проблема состоит в том, что у ВТО более сильная позиция по отношению к ней. Следовательно, дискуссия сводится к тому, что и права интеллектуальной собственности, и возможное их ограничение в публичных интересах в итоге остаются зависимыми исключительно от торгового права на международном уровне.

В рамках ВТО торговые санкции могут быть применены за нарушение любого из правил ВТО в соответствии с Соглашением по урегулированию споров (Dispute-Settlement Understanding, DSU). Включение Соглашения ТРИПС в ВТО поставило развивающиеся страны под угрозу санкций, если будет доказано, что они не имплементировали какое-либо из положений Соглашения ТРИПС. Кроме того, в случае отказа в защите прав интеллектуальной собственности одной из стран, такое поведение может также служить поводом для применения международных санкций. Ряд ученых утверждает, что такие санкции являются неэффективными, поскольку рынки прав интеллектуальной собственности развивающихся стран обычно небольшие и незначительные, поэтому гораздо более эффективным будет введение института принудительных лицензий, нежели отчуждение прав Subramaniam A., Watal J. Can TRIPS Serve as an Enforcement Device for Developing Countries in the WTO? // URL: http://jiel.oxfordjournals.org/content/3/3/403.abstract (дата обращения: 10 марта 2013 г.). . Такая позиция выдвигалась еще более 10 лет назад, однако до сих пор практика наложения санкций при нарушении положений Соглашения ТРИПС в рамках ВТО изменилась крайне незначительно.

Встречные ответные меры в рамках ВТО в рамках Соглашения по урегулированию споров применяются только в том случае, если санкции в данном секторе будут неосуществимы или неэффективны. Для наложения санкций требуется подача жалобы в ВТО, а также отсутствие устранения нарушений. Такая жалоба должна в первую очередь содержать возможную компенсацию в той же сфере, в которой было совершено правонарушение. В соответствии с Соглашением ВТО 1994 г. по субсидиям и компенсационным мерам Документ опубликован не был. Соглашение вступило в силу 01 января 1995 г. Соглашение вступило в силу для России 22 августа 2012 г. под одной сферой понимаются аналогичные товары или услуги, а также каждая из категорий прав интеллектуальной собственности. Обычно страны, чьи права нарушаются, стараются осторожно выбирать встречные меры ответственности так, чтобы они затрагивали исключительно предприятия государства-нарушителя, а не отдельные отрасли в целом, поскольку в них участвуют и транснациональные корпорации, и «свои» компании. При этом государство-нарушитель хотя и может потребовать проведения арбитражного разбирательства, но это не будет иметь большого значения, поскольку арбитр вправе выносить решения исключительно по объему санкций, а не по их природе.

Можно утверждать, что в рамках Соглашения ТРИПС права интеллектуальной собственности находятся в крайне уязвимом положении, поскольку их ограничение в рамках публичного интереса может привести к торговым санкциям со стороны других стран в иных сферах, что может нанести еще больший урон для страны. В качестве фундаментальной проблемы Соглашения ТРИПС указывают «высокий уровень защиты» прав интеллектуальной собственности в качестве основной цели принятия, что de facto означает максимальное усиление позиции правообладателей. Более того, этот уровень защиты может быть повышен в дальнейшем в соответствии с положениями как самого Соглашения ТРИПС (ст. 71.2), так и Соглашения 1994 г. об учреждении ВТО Документ на русском языке опубликован не был. Соглашение вступило в силу 01 января 1995 г. Соглашение вступило в силу для России 22 августа 2012 г. (ст. IX.6). Это означает, что дальнейшие соглашения, которые будут приняты, должны быть нацелены в первую очередь на усиление позиций правообладателей, а не защиту публичных интересов. При этом подразумевается, что «частные права», включая и право собственности, являются доминирующими по отношению к публичным интересам.

Необходимо упомянуть, что права интеллектуальной собственности не являются «естественными» правами, однако их монополизация ведет, по сути, к их неприкосновенности. Выдвигаются точки зрения, согласно которым права интеллектуальной собственности неэффективно и нецелесообразно считать частными правами и закреплять в том ключе, в котором это делает, например, Соглашение ТРИПС на международном уровне. Защитники данной теории утверждают, что публичные интересы в основном закрепляются и конкретизируются на внутригосударственном уровне и не могут, таким образом, влиять на международный уровень. Отсюда предлагается либо убрать закрепление исключительной роли таких прав на уровне международных соглашений, либо ввести дополнительные соглашения, касающиеся публичных интересов в данной области Picciotto S. Op. cit.. В качестве примера можно привести параллельный импорт, возможность и допустимые объемы которого должны определяться не на внутригосударственном, а на международном уровне.

Соглашение ТРИПС не содержит решения проблемы «серых» товаров, которые возникают в ходе параллельного импорта. С одной стороны, разрешение допуска «серых» товаров на рынок ограничивает права владельца интеллектуальной собственности не допускать импорт товаров и услуг, защищенных авторским правом, товарным знаком или патентом. С другой стороны, Соглашение ТРИПС является частью ВТО, чьей миссией выступает развитие свободной торговли, а значит, «серые» товары должны также быть пропущены на рынок в соответствии с нормами о конкуренции. Этот подход определен в ч. 1 ст. 40 Соглашения ТРИПС: «Государства-члены договариваются, что некоторые виды лицензионной практики или условия, относящиеся к правам интеллектуальной собственности, которые ограничивают конкуренцию, могут иметь неблагоприятное воздействие на торговлю и препятствовать передаче и распространению технологии». Ст. 40 позволяет странам вводить законодательство, например, антимонопольное, которое содержит ограничения на права интеллектуальной собственности в связи с конкуренцией. На сегодняшний день не существует официальных разъяснений от ВТО, согласуется ли разрешение на ввоз «серых» товаров с указанной статьей.

Однако необходимо отметить, что в самом тексте Соглашения ТРИПС уже имеются как минимум две статьи, прямо указывающие на необходимость учета публичных интересов. Согласно ст. 7 Соглашения ТРИПС в качестве целей соглашения провозглашаются охрана и реализация прав интеллектуальной собственности, которые должны содействовать техническому прогрессу и передаче и распространению технологии к взаимной выгоде производителей и пользователей технологических знаний, способствуя социально-экономическому благосостоянию и достижению баланса прав и обязательств.

Согласно ст. 8 Соглашения ТРИПС при разработке или изменении своих законов и правил, государства-члены могут принимать меры, необходимые для охраны здоровья населения и питания и для содействия общественным интересам в жизненно важных для их социально-экономического и технического развития секторах при условии, что такие меры соответствуют положениям Соглашения ТРИПС. Надлежащие меры при условии, что они соответствуют положениям Соглашения ТРИПС, могут быть необходимы для предотвращения злоупотреблений правами интеллектуальной собственности со стороны владельцев прав или обращения к практике, которая необоснованно ограничивает торговлю или неблагоприятным образом влияет на международную передачу технологии. Таким образом, Соглашение ТРИПС обозначило новый виток развития понятия «публичный интерес» в сфере защиты прав интеллектуальной собственности на международном уровне.

3. Ограничение прав интеллектуальной собственности в публичных интересах в судебно-арбитражной практике

В данной работе отдельным разделом выделен обзор судебной практики по двум причинам. Во-первых, изменения в законодательстве отдельных стран и в международных договорах вносятся весьма редко, особенно фундаментальные. Судебная практика позволяет увидеть ситуацию именно в таком виде, в котором она существует сегодня. Во-вторых, решения судов могут служить отправной точкой в дальнейшем развитии регулирования как на государственном, так и на международном уровне. В первую очередь необходимо упомянуть вынесенные совсем недавно два судебных решения в Индии, которые могут стать прецедентами и изменить подход к регулированию публичного интереса в международном частном праве См.: Chatterjee P. India: Balancing Public And Private Interests In The Intellectual Property Regime // URL: http://www.ip-watch.org/2012/09/18/india-balancing-public-and-private-interests-in-the-intellectual-property-regime/ (дата обращения: 05 марта 2013 г.)..

14 сентября 2012 г. в городе Ченнай Апелляционный совет по интеллектуальной собственности (Intellectual Property Appellate Board, IPAB), куда направляются дела об оспаривании патентных заявок, отклонил ходатайство Немецкого фармакологического концерна Bayer AG, в котором последний просил отменить решение Патентного ведомства Индии. Последним ранее была выдана принудительная лицензия индийскому производителю лекарств Natco Pharma Limited на выпуск лекарства для лечения рака печени и почек Текст принудительной лицензии см.: http://www.ipab.tn.nic.in/223-2012.htm (дата обращения: 15 марта 2013 г.). . Примечательно, что принудительная лицензия по данному решению является первой, выданной в Индии. Настоящее решение можно назвать своего рода проверкой Министерской декларации ВТО, принятой в Дохе, по вопросам ТРИПС и здравоохранения Официальный текст декларации на английском языке см.: http://www.wto.org/ENGLISH/thewto_e/minist_e/min01_e/mindecl_trips_e.htm (дата обращения: 16 марта 2013 г.). , которая предполагает, что страны-участницы ВТО должны исполнять свое патентное законодательство в том числе и в целях здравоохранения, в частности, для обеспечения равного всеобщего доступа к медикаментам.

Решение Апелляционного совета по интеллектуальной собственности было вынесено практически сразу же после постановления Высокого Суда Дели (Delhi High Court) по делу между индийской фармацевтической компанией Cipla и двумя международными производителями лекарств: швейцарской F. Hoffmann-La Roche Ltd. и американской OSI Pharmaceuticals Inc. В отношении Cipla были выдвинуты обвинения в нарушении патента на лекарство от рака Tarceva, которое Cipla продавала под названием Erlocip. В своем решении от 7 сентября 2012 г. суд пришел к выводу о действительности патента швейцарской фирмы, но в то же время говорил о том, что Cipla не нарушала его, поскольку производила свой препарат на базе иного вида основного компонента лекарства.

Данные дела, являясь вехами в регулировании роли публичных интересов не только для Индии, но и для всего мира, носят предварительный характер по отношению к другому громкому делу между Novartis AG и Правительством Индии, а также крупнейшими производителями лекарств и дженериков Индии (Natco, Cipla, Hetero и Ranbaxy) по поводу лекарство от рака крови Glivec. Решение по данному делу было вынесено 1 апреля 2013 г., хотя финальное слушание по делу проводилось 18 сентября 2012 г. Суд отказал в иске Novartis AG, встав на сторону производителей дешевых местных дженериков Novartis loses landmark India patent case on Glivec // URL: http://in.reuters.com/article/2013/04/01/india-drugs-patent-novartis-glivec-idINDEE93000920130401 (дата обращения: 20 марта 2013 г.).. Дело рассматривалось с 2006 г. в различных судебных инстанциях Индии, включая и Апелляционный совет Hermann R.M. Novartis Before India's Supreme Court: What's Really At Stake? // URL: http://www.ip-watch.org/2012/03/02/novartis-before-india%E2%80%99s-supreme-court-what%E2%80%99s-really-at-stake/ (дата обращения: 21 марта 2013 г.). . Все предыдущие суды вставали на сторону ответчиков, не удовлетворяя жалобы Novartis.

Novartis в суде опиралась на мнения ученых-химиков, а также на положения международных конвенций, в которых утверждалось, что Glivec является прорывом в лечении рака, поэтому патентование данного препарата необходимо. Стоимость месячного курса составляет в среднем 2250 долларов США, тогда как индийские дженерики обходятся в среднем в 185 долларов, и патентование препарата нанесет существенный ущерб системе здравоохранения Индии. Интересной в данном случае является позиция Novartis, согласно которой выдача патента на Glivec не причинит вреда системе здравоохранения, а «власти могут издать закон об обязании компании заключить принудительные лицензионные соглашения на производство данного лекарства в течение трех лет после выдачи патента» «India-made» offer for patent // URL: http://www.telegraphindia.com/1120914/jsp/nation/story_15975382.jsp (дата обращения: 15 марта 2013 г.). .

Необходимо также упомянуть позицию, высказанную П. Родериком и Эл. М. Поллок в журнале The Lancet, одном из самых престижных медицинских журналов. Так, авторы отмечают следующее: «Администрация Обамы действует последовательно в попытках остановить практику принудительного лицензирования, что подтверждается мнением заместителя директора Патентного ведомства США, который высказывается о подобной практике как о «наиболее вопиющем» примере нарушения положений Соглашения ТРИПС» Roderick P., Pollock A.M. India's patent laws under pressure // URL: http://www.thelancet.com/journals/lancet/article/PIIS0140-6736(12)61513-X/fulltext (дата обращения: 14 марта 2013 г.). . В подтверждение мнения о том, что решение по данному делу может стать прецедентом, можно указать следующее. The Treatment Action Campaign (TAC) и Mйdicins Sans Frontiиres в настоящее время работают над принятием ряда законов о здравоохранении в Южной Африке, которые будут опираться на опыт Индии и отталкиваться как раз от интерпретации положений Соглашения ТРИПС с точки зрения публичных интересов.

В других странах Африки, включая Ботсвану и Свазиленд, также начались процессы по разработке законов, основывающихся на положениях Соглашения ТРИПС и касающихся здравоохранения. Данные законы предполагают возможность введения эффективной процедуры принудительного лицензирования в тех случаях, если запатентованные лекарства не поступают на рынок или цена на них завышена. Такие меры позволят серьезно бороться с монополизацией рынков.

Кроме того, некоторые исследователи предполагают, что именно Индия станет первой страной, которая всерьез займется соотношением прав интеллектуальной собственности и публичных интересов Gollin M.A., Hinze G., Wong T. Intellectual Property in the Year 2025 // URL: http://www.piipajournal.org/article/view/9092 (дата обращения: 16 марта 2013 г.). .

Как уже отмечалось выше, одной из самых сложных проблем, связанных с регулированием интеллектуальной собственности, является нахождение приемлемого баланса между защитой и свободным доступом к работам для достижения максимальной общественной выгоды. Серьезная защита новых произведений и патентов может стимулировать создание большего количества объектов интеллектуальной собственности, однако имплементация такой защиты может существенно ограничивать их эффективное использование впоследствии. Кроме того, защита может ограничить использование таких объектов в качестве базиса для создания новых, препятствуя дальнейшему развитию.

Данная дискуссия лежит в основе ряда дел о легитимности срока защиты авторского права, например, в деле Eldred v. Ashcroft 154 L.Rd.2d 683 (S. Ct. 2003).. В данном деле Верховный суд США постановил, что Конгресс проявил должное благоразумие при выборе срока защиты авторского права, которое будет одновременно поощрять и созидание, и распространение защищенных материалов. С точки зрения суда, благоразумие также было проявлено Конгрессом при увеличении срока защиты, доступного для уже созданных работ, и даже при признании возможностей дополнительной защиты определенных произведений, которые выпали из защиты авторским правом, на более продолжительный период времени. Следовательно, суд поддерживает продление существующего срока защиты авторского права для определенных случаев.

Примечательно, что в отличие от дела, рассмотренного индийским судом, Верховный суд США утверждает, что в его решении сделанные им выводы не вступают в прямое противоречие с нормами, регулирующими баланс публичных и частных интересов, а также срок действия защиты прав интеллектуальной собственности и свободного доступа к этим работам. Отмечается, что нахождение баланса - это задача Конгресса, а не суда. Однако не исключается возможность пересмотра срока защиты авторских прав в интересах общества для формирования новых принципов регулирования прав интеллектуальной собственности в будущем Ghosh S., Gruner R., Kesan J.P., Reis R.I. Intellectual property. Private rights, the public interest, and the regulation of creative activity. West Publishing, 2011. P. 204..

В целом страны общего права гораздо интереснее анализировать с точки зрения судебной практики по тематике данной работы, поскольку именно там встречаются весьма перспективные институты. Так, например, на сегодняшний день категория «честное использование» («fair use») рассматривается в качестве одной из доктрин именно общего права, применяемой судами для защиты интересов ответчика и ограничения исключительных прав истца на интеллектуальную собственность в ряде случаев. Данная доктрина имеет несколько особенностей. Во-первых, она рассматривает честное использование именно в качестве элемента защиты, а не в качестве права на использование произведений. Во-вторых, устанавливая для судов четкие критерии для оценки действий лица, она вообще не принимает во внимание отношения между сторонами или между третьими лицами. Таких критериев всего четыре:

1. Намерение и характер использования, включая его коммерческую или некоммерческую (например, для целей образования) природу.

2. Природу защищенной авторским правом или патентом работы.

3. Доля и значение использованной части произведения по отношению ко всему объекту защиты;

4. Эффект, оказанный использованием произведения на рынок и на его дальнейшую судьбу.

Многие ученые отзываются о данной доктрине как о «спасительном выходе» для тех прав, которые находятся в «серой зоне», т.е. на границе охраняемых произведений и публичного достояния (public domain) Близнец И. Ограничения и исключения. Перспективы принятия нового договора // Интеллектуальная собственность. Авторское право и смежные права. 2012. № 3. С. 6.. Так, например, согласно законодательству США на сегодняшний день только те фонограммы находятся в сфере публичного достояния, которые были опубликованы до 1 января 1923 г. См.: URL: http://copyright.cornell.edu/resources/publicdomain.cfm (дата обращения: 18 марта 2013 г.). Несмотря на то, что по многим произведениям срок защиты авторского и смежных прав уже истек, они все равно не передаются в публичное достояние, поскольку законом это запрещено до 2019 г. Тем не менее, данная доктрина все же представляется весьма важной в свете возможного увеличения срока защиты исключительных прав.

Юридическая доктрина честного использования является одним из самых детально разработанных и эффективных способов ограничения эксклюзивных прав на интеллектуальную собственность. Зачастую ссылки на данную доктрину используются в судах ответчиками, утверждающими, что в их действиях не было нарушения прав истцов Ghosh S., Gruner R., Kesan J.P., Reis R.I. Op. cit. P. 205.. Хотя суды используют данную доктрину и выносят решения на ее основании в течение длительного периода времени, не существует ее всеобъемлющего легального определения. Более того, до тех пор, пока доктрина будет рассматриваться как норма права справедливости, невозможно будет применить к ней единственное возможное определение, поскольку в каждом конкретном случае вопрос ее объема будет зависеть от фактов конкретного дела. Суды выработали ряд критериев, указанных выше, которые, однакоправда, определены довольно пространно. Это позволяет их применять исключительно в зависимости от материалов конкретного дела. Как можно увидеть, данный подход крайне похож на подход к определению публичного интереса.

Доктрина честного использования формировалась в течение долгого времени, включив в себя ряд вопросов и проблем, например, репродукции (обычно путем снятия копий) для образовательных целей. При этом, защищая одних субъектов, доктрина не предоставляет разрешения на снятие копий свыше разумных и необходимых объемов. Можно сделать вывод, что несмотря на общие принципы данной доктрины, существует огромное количество различных ситуаций и комбинаций обстоятельств, которые могут возникать в отдельных делах, что мешает созданию единого определения или четкого ряда правил для применения ее судами, особенно на сегодняшний день, в период быстрого развития технологий. Тем не менее, хотя суды и свободны в применении данной доктрины к разным делам, она не должна сильно изменяться, сужаться или наоборот чрезмерно расширяться Ibid. P. 267..

Необходимо особо отметить проблему соотношения публичных интересов в спорах между двумя частными коммерческими компаниями. В качестве наиболее, пожалуй, интересного решения по данной проблеме можно привести дело eBay, Inc. v. Bidder's Edge, Inc 100 F. Supp.2d 1058 (N.D. Cal. 2000).. В данном случае имел место спор двух частных компаний по вопросу доступа к серверам eBay. Нам будет не столь интересны непосредственно обстоятельства дела, сколько несколько крайне важных выводов суда. Представители eBay в данном деле ссылались на то, что Интернет не сможет развиваться, если в нем не будут полноценно защищены персональные данные и права интеллектуальной собственности. В то же время их оппоненты настаивали на обратном: развитие Интернета будет доступно лишь в том случае, если размещенная там информация может быть получена и использована неограниченным числом пользователей. Интересной является позиция суда, который отметил, что Интернет не только уцелеет, но и будет расти и развиваться вне зависимости от вынесенного судом решения.

Суд отметил, что он с большой долей вероятности не сможет определить, какой баланс между поощрением к обмену информацией и защитой экономических мотивов к творчеству будет максимально соответствовать публичным интересам. Из-за крайне ограниченного числа доказательств, которые суд был вправе рассмотреть в ходе заседания, он не смог в итоге однозначно определить, можно ли ссылки на те сферы общественной жизни, которые защищаются публичными интересами, расценивать как доказательства правоты той или иной стороны. Таким образом, суд в данном деле занял ту же позицию, что и Верховный суд США в деле Eldred v. Ashcroft, упомянутом выше, а именно: определением понятия и сферы регулирования общественных интересов должны заниматься в первую очередь не суды, а законодательные органы власти. Bidder's Edge настаивал, однако, что решение суда в пользу eBay будет идти вразрез с публичными интересами, поскольку действия последнего в таком случае можно будет расценить как нарушение конкуренции. Суд не принял данные доводы, указав, что судьи не должны разрешать споры между двумя коммерческими корпорациями исключительно с позиций публичного интереса.

Наконец, необходимо рассмотреть влияние категории «публичный интерес» на подсудность. Крайне интересным в данном случае будет дело Creative Technology, Ltd. v. Aztech System Pte. Ltd. 61 F.3d 696 (N.C. 1996)., который включает в себя вопросы соотношения публичных и частных интересов в праве интеллектуальной собственности, а также выбора суда при возникновении споров по данному вопросу. И истец, и ответчик в данном случае являются компаниями под юрисдикцией Сингапура, разрабатывают и производят свои товары (звуковые платы) на заводах в этой стране, но продают свою продукцию в США. Creative Technology обвинили Aztech в продаже «клонов» звуковых плат, которые нарушали исключительные права истца. В рамках данной работы, однако, не будет интересен сам спор непосредственно, а решение суда по ряду спорных вопросов.

Так, суд выделил в качестве публичных интересов, которые могут влиять на подсудность, следующие аспекты:

· административные сложности, связанные с загруженностью судов;

· возложение гражданской обязанности быть присяжными на местных жителей, которые не имеют никакого отношения к делу;

· интерес страны рассматривать дела, связанные с интеллектуальной собственностью в своих судах;

· возможность применения того права, которое применимо к существу отношения;

· избежание неоправданных проблем в связи с конфликтом законов.

Таким образом, содержание термина «публичный интерес» в процессуальном праве серьезно отличается от содержание того же термина в материальном праве. Окружной суд решил, что в соответствии с публичным интересом дело должно быть передано в суд Сингапура. Такое решение было принято в силу того, что обе стороны были резидентами этой страны (несмотря на то, что их учредителями выступали американские компании), а также что обстоятельства дела, связанные с нарушением прав на промышленный образец имели место там же. Суд, однако, не стал рассматривать первый и четвертый доводы, указав, что суды любой страны зачастую перегружены и что применение иностранного права в любом случае будет неизбежным, если присутствует иностранный элемент.

Creative Technology утверждала, что именно американский суд должен рассматривать жалобу, поскольку центр публичных интересов лежит именно в США и что правонарушения затрагивают защиту прав интеллектуальной собственности в США. Данные доводы весьма интересны для целей настоящего исследования, поскольку здесь поднимается вопрос о центре публичных интересов в международном частном праве. Суд пришел к выводу, что участники дела - две сингапурские корпорации, спор между которыми лежит в сфере производства звуковых плат. Это дело нельзя отнести к пиратству по американскому праву, а само рассмотрение должно иметь место в судах Сингапура.

Суд обосновал данное утверждение тем, что он также обязан учитывать публичные интересы и других стран в своей деятельности, и такое решение будет наиболее разумным в сложившихся обстоятельствах. В качестве контрдоводов указывалось, что «американское авторское право представляет собой ценное благо, которое гарантируется США для целей удовлетворения публичного интереса в первую очередь; таким образом, нарушение авторского права не должно рассматриваться только как частное дело, например, как нарушение условий контракта». И все же, если рассматривать настоящий пример в общем, можно согласиться с позицией суда и определить, что в центре данного дела находятся частные интересы корпораций Сингапура, а не публичный интерес, защищаемый в США.

Заключение

Нормы, регулирующие международную интеллектуальную собственность, оказывают влияние на широкий спектр интересов внутри общества, а не только на правообладателей. При этом очевидно, что нельзя оставлять разрешение данной коллизии просто на саморегулирование, поскольку это не сможет обеспечить интересы как правообладателей, так и общества. Это хорошо заметно в сферах здравоохранения и образования The Washington Declaration on Intellectual Property and the Public Interest // URL: http://infojustice.org/wp-content/uploads/2011/09/Washington-Declaration1.pdf (дата обращения: 12 марта 2013 г.).. Институт публичного интереса позволяет наиболее полно отразить интересы широкого круга субъектов в совершенно разных сферах жизни. Однако применение данного института, как было показано, является весьма дискуссионной темой. Слишком многое влияет на достижение консенсуса и баланса интересов как на национальном уровне, так и на международном.

Формулируя выводы, основыванные на проведенном в данной работе исследовании, можно сказать, что публичный интерес играет крайне важную роль в праве интеллектуальной собственности в том числе и на сегодняшний день. Несмотря на определенные недостатки существует ряд механизмов, которые способны эффективно влиять на баланс интересов: срочность защиты патентов и авторских прав, общества по коллективному управлению, включение определенных положений в международно-правовые акты, возможности принудительного лицензирования и пр. Однако говорить об однозначном достижении поставленных целей пока что нельзя. Оглядываясь назад, можно утверждать, что сделано было немало: по сравнению, скажем, с регулированием интеллектуальной собственности в XIX веке на сегодняшний день гораздо больше внимания уделяется проблемам защиты интересов общества. Однако существуют опасения, что данная ситуация изменится в будущем, поскольку существуют тенденции усиления защиты интересов правообладателей в ущерб публичным интересам.

Отсутствие работ по юриспруденции по данной теме видится большим пробелом в связи со стремительной интеграцией России в международное пространство, включая и вопросы регулирования интеллектуальной собственности. Сюда можно отнести и вступление России в ВТО, и возможное расширение Таможенного союза ЕврАзЭС. Если же делать общий вывод, то необходимо сказать, что несмотря на локацию термина «публичный интерес» на стыке частных и публичных отраслей права, рассматривать его надо именно через призму частного права. Более того, требуется детальное изучение данного института не только с точки зрения науки, но и в плане законодательной техники. Необходима унификация и последовательное закрепление всех аспектов применения публичного интереса в праве интеллектуальной собственности как на межгосударственном, так и на национальном уровне.

Библиография

Нормативно-правовые акты

1. Бернская конвенция 1886 г. по охране литературных и художественных произведений. Бюллетень международных договоров. 2003. № 9. Вступила в силу для России с 13 марта 1995 г.

2. Всемирная конвенция 1952 г. об авторском праве. СП СССР. 1973. № 24. Ст. 139. Вступила в силу 16 сентября 1955 г. Вступила в силу для СССР 27 мая 1973 г.

3. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 г. (ред. от 11 февраля 2013 г.) // СЗ РФ. 1994. № 32. Ст. 3301.

4. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть четвертая) от 18 декабря 2006 г. (ред. от ред. от 08 декабря 2011 г.) // СЗ РФ. 2006. № 52. Ст. 5496.

5. Договор ВОИС 1996 г. по авторскому праву. Документ опубликован не был. Договор вступил в силу 6 марта 2002 г. Договор вступил в силу для России 05 февраля 2009 г.

6. Договор ВОИС 1996 г. по исполнениям и фонограммам. Свод нормативных актов ЮНЕСКО. М.: Международные отношения, 1991. Конвенция вступила в силу 18 мая 1964 г. Конвенция вступила в силу для России 26 мая 2003 г.

7. Договор о патентной кооперации 1970 г. Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XXXIV. М., 1980. Договор вступил в силу 24 января 1978 г. Договор вступил в силу для СССР 29 марта 1978 г.

8. Марракешское соглашение 1994 г. по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности. International Investment Instruments: A Compendium. Volume I. New York and Geneva: United Nations, 1996. Соглашение вступило в силу 01 января 1995 г. Соглашение вступило в силу для России 22 августа 2012 г.

9. Международная конвенция 1961 г. по охране прав исполнителей, изготовителей фонограмм, вещательных организаций. Свод нормативных актов ЮНЕСКО. М.: Международные отношения, 1991. Конвенция вступила в силу 18 мая 1964 г. Конвенция вступила в силу для России 26 мая 2003 г.

10. Парижская конвенция 1883 г. по охране промышленной собственности. Публикация № 201(R), Женева: Всемирная организация интеллектуальной собственности, 1990. Конвенция вступила в силу 07.07.1884. Конвенция вступила в силу для СССР 01.07.1965.

11. Соглашение 1994 г. об учреждении ВТО. Документ на русском языке опубликован не был. Соглашение вступило в силу 01 января 1995 г. Соглашение вступило в силу для России 22 августа 2012 г.

12. Соглашение ВТО 1994 г. по субсидиям и компенсационным мерам. Документ опубликован не был. Соглашение вступило в силу 01 января 1995 г. Соглашение вступило в силу для России 22 августа 2012 г.

13. Patent Act of Japan (Act No. 121 of 13 April 1959, as last amended by Act No. 16 of April 18, 2008).

Монографии

1. Близнец И. Ограничения и исключения. Перспективы принятия нового договора // Интеллектуальная собственность. Авторское право и смежные права. 2012. № 3.

2. Брилев В.В. Законодательство, судебная практика и публичные интересы в сфере авторского права // Российский судья. 2009. № 7.

3. Городов О.А. Право промышленной собственности: Учебник. М, 2011.

4. Горшунов Д.Н. Интерес в частном праве: вопросы теории: Монография. Казань, 2005.

5. Дмитриев В. Проблема параллельного импорта // Таможенное регулирование. Таможенный контроль. 2011. № 8.

6. Никитина М.И. Публичный интерес в праве интеллектуальной собственности // Современные проблемы права интеллектуальной собственности: Теория и практика. Отечественный и зарубежный опыт: Сб. науч. трудов / Отв. ред. С.А. Чернышева. Казань, 1998.

7. Пиленко А.А. Право изобретателя. М., 2001.

8. Свердлык Г.А. Гражданско-правовые способы сочетания общественных, коллективных и личных интересов. Свердловск, 1983.

9. Сергеев А.П. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть первая: Учебно-практический комментарий (постатейный). М., 2010.

10. Сергеев А.П. Право интеллектуальной собственности в Российской Федерации: Учебник. М., 2007.

11. Ситдикова Р.И. Общественный интерес в авторском праве // Современное право. 2012. № 5.