Отцы-основатели должны были найти ответ на вопрос, как можно осуществить на практике идею правления закона, а не людей, если функции управления могут выполнять только люди. Не следует забывать, что эти лидеры были политическими реалистами, попытавшимися привить дух конституционализма на почву, имевшую уникальные особенности, присущие данному времени и месту. Возможно, самая точная формулировка данной философской и практической дилеммы была дана Джеймсом Мэдисоном в №51 журнала «Федералист». Мэдисон утверждал, что тщеславию должно противодействовать тщеславие. Интересы человеческой личности должны быть неразрывно связаны с конституционными правами его страны. Даже при поверхностном знакомстве с природой человека можно предположить, что «подобный механизм необходим для сдерживания злоупотреблений государственной властью». Если бы мужчины и женщины были ангелами, то не было бы необходимости как во внешних, так и во внутренних средствах контроля над правительством. Однако Мэдисон был реалистом. По его словам, конституционализм влечет за собой политику «возмещения недостатка наилучших намерений путем противопоставления противоположных и соперничающих интересов». Структура Конституции, построенная с учетом необходимости благоразумной заботы о людях, должна позволять государственной власти управлять подданными. Не менее важно, однако, наличие дополнительных мер предосторожности для создания системы сдержек и противовесов внутри самой государственной власти Ромашов Р.А. Современный конституционализм: вопросы истории и теории. СПб.: Санкт-Петербургская академия МВД России, 1998..

Разделив полномочия государства между тремя независимыми ветвями власти - законодательной, исполнительной и судебной, творцы Конституции исключили возможность монополизации одной ветвью двух остальных. Распределение полномочий государства между тремя отдельными ветвями власти также позволило предотвратить образование слишком сильного правительства страны, способного к подавлению правительств отдельных штатов. Отцы-основатели намеренно предусмотрели пересечение сфер полномочий и обязанностей ветвей власти. Например, законодательные полномочия Конгресса ограничиваются правом президента на наложение вето. Данное вето, в свою очередь, может быть аннулировано двумя третями голосов обеих палат Конгресса. Президент исполняет обязанности главнокомандующего, но только Конгресс обладает полномочиями на мобилизацию и материальное снабжение и оснащение армии, и, формально, правом объявления войны. Президент обладает полномочиями назначать всех федеральных судей, послов и других высших государственных служащих, но все эти назначения требуют обязательного обсуждения и получения согласия в Сенате. Ни один закон не может вступить в силу, если он не будет утвержден обеими палатами Конгресса.

Верховный Суд обладает правом вынесения окончательного судебного решения по признанию неконституционными как законодательных актов, так и актов исполнительной власти. В этом и состоит основа системы судебного контроля и правомочности федеральной судебной системы США, ведущих свою историю со времени процесса Марбери против Мэдисона (Marbury v. Madison) (1803 г.). Право судебного контроля возникло не на основании текста Конституции США, в котором не содержится явных указаний на подобные полномочия, а явилось следствием ряда судебных прецедентов, имевших место в конце 1700-х годов. Общая особенность этих прецедентов, по крайней мере с точки зрения философского или этического обоснования правомочности судебной системы, заключается во взаимосвязи судебного контроля и божественного закона. Американцев той эпохи можно считать приверженцами античного учения о том, что если действующее право или закон человеческий отступает от естественного права, то есть «закона природы», то это уже не закон, а его извращение. Основная идея сформулирована Джеймсом Отисом (James Otis) в работе «Права британских колоний, утвержденные и доказанные» (1764 г.), где он приводит следующие аргумент

Окончание холодной войны и последующий распад Советского Союза и его коммунистических сателлитов в Восточной Европе позволили испытать триумф и вселили оптимизм относительно перспектив распространения либерально-демократических идей и установления конституционных форм правления. В декабре 2009 года некоммерческая организация «Дом свободы» (Freedom House), поддерживающая распространение демократических идей по всему миру, выпустила в свет фундаментальное исследование, в котором подробно рассматривалось положение в области политических прав и гражданских свобод в 191 стране современного мира. Исследование «Свобода по всему миру в 2008-2009 гг.» содержит вывод о том, что тенденция последнего десятилетия к позитивному и постепенному продвижению к свободному обществу продолжилась и в 2008 году. По данным ежегодного исследования этой организации, 86 государств с общим населением в 2,5 млрд. человек (то есть 40,7 % населения земного шара - самый большой охват населения за время проведения этих исследований), могут быть отнесены к категории «свободных». Население этих государств пользуется широким спектром различных прав. 59 государств с населением в 1,4 млрд. человек (23,8 %) признаны «частично свободными». Для этих стран, в которых политические права и гражданские свободы ограничены в большей степени, зачастую характерна коррупция, присутствие главенствующей правящей политической партии и, в некоторых случаях, - конфликты на этнической или религиозной почве. Исследование относит 47 государств с населением в 2,2 млрд. человек (35,5 %) к категории «несвободных». Население этих государств лишено основных политических прав и гражданских свобод. Нерсесянц B.C. Общая теория права и государства: Учебник для юридических вузов и факультетов. М.: НОРМА-ИНФРА М, 2009.

Исследование «Дома свободы» подкрепляет широко распространенное убеждение в том, что в современных условиях демократия не имеет приемлемой альтернативы; она стала признанным оплотом современного мира. Однако другая часть этого наследия периода после окончания холодной войны ставит перед политическими лидерами и перед исследователями гораздо более сложные задачи и проблемы. Демократически избранные государственные власти - часто те, которые были переизбраны на второй срок или повторно утверждены путем проведения референдума, повседневно игнорируют конституционные ограничения своей власти и лишают своих граждан основных прав и свобод. Во многих регионах мира наблюдается развитие международного феномена, вызывающего беспокойство, - ограниченной демократии.

В основе этой проблемы лежит различие между демократией и конституционной властью. Данная проблема до сих пор представляла сложность для ее выявления, поскольку после, по меньшей мере векового, присутствия на Западе демократия стала синонимом либеральной демократии. Комплекс гражданских свобод, ассоциирующийся с конституционным либерализмом, теоретически не является демократией. Со времен Платона и Аристотеля термин «демократия» означает власть народа. Данный взгляд на демократию как на процесс выбора государственной власти высказывался многими учеными, от Алексиса де Токвилля (Alexis de Tocqueville) до Джозефа Шумпетера (Joseph Schumpeter) и Роберта Дэла (Robert Dahl). Политолог Сэмюэль Хантингтон (Samuel Huntington) объяснил сущность данного вопроса: открытые, свободные и справедливые выборы являются квинтэссенцией демократии, ее неизбежным sine qua non (обязательным условием). В то же время правительства, избранные таким путем, могут оказаться неэффективными, коррумпированными, недальновидными, безответственными, подвластными узкому кругу интересов или неспособными проводить политику, необходимую для обеспечения общественного блага. В то же время, хотя правительства, обладающие такими качествами, являются нежелательными, они не могут считаться недемократическими. Демократия является одним, но не единственным достоинством общества, и взаимосвязь демократии с другими достоинствами и недостатками общества может быть осознана только при четком выделении демократии из совокупности других характеристик политических систем. Сами по себе выборы и участие в них широких слоев населения не обязательно обеспечивают наличие либеральной конституционной государственной власти. Нарастает беспокойство по поводу быстрого распространения многопартийных выборов в южной и центральной Европе, Азии, Африке и Латинской Америке - беспокойство, которое скорее связано с процессами, имеющими место по окончании выборов. Некоторые из избранных народных лидеров игнорируют существование парламента и управляют страной на основании президентского указа, нарушая основополагающие конституционные принципы.

Естественно, существует целый спектр типажей представителей ограниченной демократии, от умеренных нарушителей до почти тиранов. Многие демократические государства Латинской Америки переживают затянувшийся более чем на десятилетие жестокий экономический кризис, при отсутствии открытых выступлений против правительства со стороны военных или оппозиционных партий. И все же большинство подобных режимов нуждается в консолидации. Отдельные страны продолжают существовать в неизменном виде, несмотря на слабую институционализацию надлежащих демократических структур. Однако демократическая консолидация остается неполной без опоры на конституционный либерализм. Помимо признания правил борьбы за власть должны существовать фундаментальные и самодостаточные системы ограничения исполнительной власти. Одним из последствий преувеличения роли демократии, отдельно взятой в качестве основного критерия свободы, является то обстоятельство, что прилагаются весьма незначительные усилия по хотя бы теоретической разработке конституций для государств с переходной формой правления. Требуется не просто часто назначать выборы или составлять перечень гражданских свобод: необходимо создать систему, которая не будет нарушать эти свободы. Конституционный политический строй выходит за рамки процедур выбора правительства, подразумевая наличие определенных совещательных процедур, защищенных от влияния общества и служащих для защиты личной свободы и принципа господства права. Такое положение вещей требует наличия взаимных обязательств между ведущими группами общества - через механизм координации, включающий конституцию, связанные с ее исполнением политические институты, а также, зачастую, пакт или соглашение между ведущими группами общества, где государственная власть устанавливает порядок в обществе, создавая коалиции из ведущих политических партий и групп, представляющих различные интересы. Цель - установление ограничений властных полномочий государства, независимо от того, какая партия или фракция контролирует государственную власть в данный момент. В начале 20-го века Вудро Вильсон (Woodrow Wilson) стремился к построению мира, в котором бы не существовало угрозы для демократии. Возможно, что в грядущем веке задачей станет построение демократии, не представляющей угрозы для мира. Нерсесянц B.C. Общая теория права и государства: Учебник для юридических вузов и факультетов. М.: НОРМА-ИНФРА М, 2009.

2.2 Конституционализм в Казахстане

Наука в целом, теории права и, в частности, конституционного права в Республике Казахстан находятся на новом этапе развития после советского периода становления казахской государственности. В настоящее время продолжается процесс позитивного формирования различных направлений в области научного анализа проблем, стоящих перед юридической наукой. Как и все постсоветские государства, так и Республика Казахстан вырабатывает свои научные и практические ориентиры и ценности, направленные на становление и развитие новых направлений в теории права и теории конституционализма.

Становление теории конституционализма связано корнями и закономерностями развития с правовой природой, и связями в целом теории права, в частности, с ее тремя составляющими: теорией правопонимания, теорией правотворчества и теорией правоприменения, что составляет фундаментальную основу самого права и является правообразующей триединой системой как для теории конституционализма, так и других отраслевых теорий и институциональных звеньев правовой системы.

Правовая система Казахстана, система законодательства, принципы права и принципы проявления правовых явлений (законности, правотворчества, правоприменения и т.д.) проникают в дух и материю теории конституционализма.

Начало 1990-х годов ознаменовало для Казахстана начало новых глубоких общественно-политических перемен, мы вступили в новый исторический период - период самостоятельного, суверенного государства, признанного мировым сообществом.

Перемены, происходящие сегодня в казахстанском обществе сложны, так как на смену политическому строю советского типа во главе и в основе, которой стояла партия и господствовала государственная собственность, пришел новый тип - плюралистический с рыночной экономикой и разными формами собственности. Развитое общество характеризуется наибольшей самоорганизацией, т.е. вырабатывается такая модель организации общества и его механизма, при которых взаимосвязанность и взаимообусловленность государственно-правовых явлений представлены в виде единой социальной системы.

В этом свете представляется необходимой разработка понятийного аппарата теории конституционализма, которая продиктована потребностями и нуждами юридической науки и практики, обусловленными глубокими изменениями общественного и политического строя в Казахстане, да и на всем постсоветском пространстве. Одним из приоритетов масштабного преобразования общества является определение наиболее рациональной модели отношений государства, общества и личности, которая приведет к стабильному существованию социальной системы и создаст предпосылки и основы реализации прав и свобод личности. Разработка такой модели позволит обеспечить переход от авторитарного правления к современной либеральной, плюралистической демократии, когда не возникнет потребности в революционных разрушениях, а будет обеспечено путем эволюционирования и реформ при сохранении стабильности и преемственности власти и легитимности правления. Малиновский В.А. «За?гер» № 7 (108) июль 2010

Для наиболее полного представления о научных изысканиях советских ученых-государствоведов в области теории конституционализма, следует обратиться к мнению авторов монографии «История буржуазного конституционализма ХIХ века», в которой впервые была предпринята попытка дать общую характеристику конституционализма в дореволюционной России в контексте общемировых тенденций. Авторы этой монографии писали, что проблему конституционализма не стоит сводить к наличию или отсутствию в стране писаного документа, в котором зафиксирована форма правления, порядок образования и компетенция высших и местных органов государственной власти и управления, судебное устройство, права и обязанности граждан. В данном исследовании отражены теории конституционализма, как теоретического знания, как идейно-политического движения, как государственно-правовой практики. Недавнее советское прошлое характеризуется наличием формальной декларации- Конституции Советского государства. В данном контексте мнение советских юристов о том, что для конституционализма имеет существенное значение не только сам факт наличия конституции, но и ее активное влияние на политическую жизнь страны, реальное функционирование конституции в системе действующего законодательства, определяет обращение советской юридической науки к общечеловеческим ценностям.

Середина 80-х годов ХХ века характеризуется кульминацией авторитаризма в Советском Союзе и наличием формальной, декларативной Конституции. Подвергая анализу формирование конституционализма в условиях буржуазной государственности, Л.С. Мамут писал, что конституционализм предполагает конституционно-правовую регламентацию государственного строя и политического режима и, что особо ценно, указывает на необходимость защиты прав и свобод личности в ее взаимоотношениях с государством. Термин «конституционализм» присутствует в советской конституционной теории, он в рамках идеологических нужд назывался «социалистическим», который было принято признавать «новым, высшим типом конституционализма.

Большую ценность представляет точка зрения, согласно которой понятие «конституционализм» является производным от понятия «конституция». Эти понятия условно можно обозначить как схожие. В одном из источников дореволюционной России, конституционализм рассматривался как «конституционное движение в Европе». Возникнув как либерально-демократическое движение в Европе, затем в Америке, конституционализм в конце ХIХ - начале ХХ в. превратился в борьбу за конституционное развитие в России, о чем свидетельствуют работы в направлении конституционного государства ведущими юристами. Также теоретико-правовые аспекты конституционализма были предметом изучения многих современных ученых. Среди них особняком стоят работы И.М. Степанова, который говорит о конституционализме, как о крупнейшем событии всемирной истории цивилизации.

Наиболее значимые ценности, которыми обогатил конституционализм общегуманитарное сознание, ярко представлены во французской «Декларации прав человека и гражданина 1789 г.». Это, прежде всего, положения, выведенные из общественной практики, такие как: «что не воспрещено законом, то дозволено»; презумпция невиновности, которая представлена теперь почти во всех новых конституциях - «каждый предполагается невиновным, пока не установлено обратное», право на «свободное выражение мыслей и мнений», и многое другое. Малиновский В.А. «За?гер» № 7 (108) июль 2010

Согласно мнению И.М. Степанова, конституционализм- понятие емкое, которое объемлет собой теорию конституции вообще, историю и практику конституционного развития той или иной страны, группы стран и мирового сообщества в целом9. Он связывает становление конституционализма с эпохой крушения феодального миропорядка и революционной заменой абсолютистских режимов республиканскими, теологического мировоззрения идеалами просветительства, свободы и равенства. И.М. Степановым выделен конституционализм буржуазный, социалистический, постсоциалистический, или демократический.

Конституционные идеи начала ХХ века представлены в виде четко регламентированных программ, и виднейшие исследователи России, безусловно, внесли неоценимый вклад в развитие концепции конституционализма. Исследователи этого периода констатируют о терминологических расхождениях, поскольку сами современники вкладывали разные смысловые интерпретации в понятия «конституция», «конституционный», «конституционализм».

Следует отметить, что слово «конституция» употреблялось в значении «конституционная монархия». Теория правового государства успешно разрабатывалась в начале ХХ века. А.С. Алексеев раскрывал принцип примата права, который: во-первых, подразумевал, что не может быть изменений правопорядка в государстве без участия народного представительства; во-вторых, не должно быть безответственных правительственных актов; в-третьих, должен существовать правильный суд. В.М. Гессен дает обоснование об однозначности понятий «конституционное государство» и «правовое государство», полагая, что истинно демократическое правовое государство не может не быть парламентарным, поскольку в основе конституционного режима, лежит идея парламентаризма, т.е. участие народа в законодательстве и контроле над исполнением законов.

Эволюция развития идей Российского государства была прервана первой мировой, гражданской войнами, февральской и октябрьской революциями, тем не менее, данный период следует рассматривать как одну из вех политико-правового развития для всех территориальных окраин, в том числе и для Казахстана. Малиновский В.А. «За?гер» № 7 (108) июль 2010

Период постсоветского реформирования повлек за собой осознание гораздо более сложных процессов, и в качестве вектора политико-правового развития стал конституционализм. Множество ученых-исследователей едины во мнении, что конституционализм обуславливает практическое ограничение государственной власти Основным Законом - Конституцией. Конституционализм легитимирует государственную власть, утверждая ее правомерность, речь при этом надо вести о системе реально действующей Конституции. Реализация принципа народовластия показывает, что именно народу принадлежит вся полнота государственной власти. Однако данное положение не может означать полного одобрения государственной деятельности со стороны всего общества, поскольку такое условие не является практически осуществимым. Конституционализм предполагает принятие этой деятельности со стороны большинства населения при обязательном уважении и защите прав меньшинств. В целом понятие «конституционализм» должно стать центральным в категориальном аппарате современного отечественного государствоведения, в том числе и науке конституционного права. Это отражается в глубинной социальной сущности конституционализма, которая выражается в ограничении произвола власти правом. Теоретической основой является признание всеобщих прав человека и суверенитета народа. Общесоциологическая ценность состоит в официальном закреплении за гражданином как субъектом права, единого и равного исходного статуса и установления механизма его защиты от самого государства, который лимитирует произвол, превращение власти в диктаторскую. В справочной литературе по конституционному праву, даются следующие определения конституционализма: «правление, ограниченное конституцией; «политическая система, основанная на конституции»; «конституционные методы правления»; и соответственно, «политико-правовая теория, обосновывающая необходимость установления конституционного строя». Анализ данных определений, при критическом приближении обращает на себя внимание отсутствием качественных, внутренне присущих конституционализму характеристик, благодаря которым мы воспринимаем конституционализм как явление цивилизации. Первоначальная идея конституционализма, выражающаяся в принципе ограниченного правления, в современных условиях объединяет идею конституционализма. Падение советской системы привело к необходимости поиска новых направлений развития государственности. Представляет существенный интерес определение конституционализма, данное в Справочнике по конституционному праву А.А. Черняковым. Он полагает, что конституционализм - «это состояние конституционной законности и правопорядка в системе общественных отношений, где признаются и обеспечиваются приоритет подлинных прав и свобод человека, верховенство демократической Конституции по отношению к публичной власти, должностным лицам, всем субъектам права». По мнению В.Б. Пастухова, конституционализм - это рационализация государств, а его сущность предстает в самоуправлении индивидов. Он полагает, что конституционализм - более уникальный феномен, нежели универсальный.

Одним из основных элементов конституционализма является сама Конституция, но наличие Конституции не всегда сопутствует реальному, жизнеспособному конституционализму. Помимо Конституции, к основным элементам конституционализма, А. Зиновьев и Н. Уткин относят законы, суды, уполномоченных по правам человека и общественно-политические организации.

Нормативно-правовой основой конституционализма является наличие официального текста конституции. Конституционализм выражается в том, что посредством конституции закрепляется набор конституционно-правовых институтов.

Заключение

Процессы становления и развития конституционализма носят противоречивый характер: государства возникают и исчезают, на смену одному типу государственного устройства приходит другой. В целом, если речь идет о прогрессе в социальной организации общества, эта смена отражает «взросление» человеческой цивилизации, осознание необходимости гармонизации общественных отношений и недопустимости узурпации политической власти, какие бы благие цели при этом ни декларировались.

Есть и иной путь качественный изменений содержательных характеристик государственности -- регрессивный путь, сопровождающийся эволюционными или революционными негативными изменениями в деятельности институтов государственной власти (например, постепенный переход к авторитарным методам или революционный путь установления диктатуры), отрицанием исторически сложившихся институтов государства и форм их взаимодействия с иными компонентами общества путем их простого уничтожения (например, запрещение многопартийности, физическое уничтожение оппозиции, ограничение или полная ликвидация частной собственности и т.д.). Этот путь приводит к отчуждению государства от общества, разрушению государственности, каким бы сильным и могущественным она ни казалось.

Возможен и третий вариант -- когда государственная власть впадает в состояние стагнации, не желает прогрессивных изменений в своих отношениях с обществом, либо проводит их вяло и непоследовательно. Государственность постепенно разрушается и при таком варианте, и для этого нужен лишь «детонатор», срабатывание которого разрушает всю систему государственной власти.

Со вторым и третьим из этих вариантов столкнулись две бывшие империи советская и российская. Либеральные идеи прогрессивно мыслящих дореволюционных юристов, призывающих к демократизации политической власти, конституционным реформам, построению правового государства, плохо воспринимались правящей элитой, поскольку эти идеи предусматривали ограничения абсолютной власти монарха, недопущение злоупотребления абсолютной власти монарха, недопущение злоупотребления властью и ее узурпации.

Бездействие власти, ее сопротивление демократическим преобразованиям вызвало к жизни иные политические силы, разрушившие Империю под прогрессивными лозунгами о мире и праве наций на самоопределение. Как показали дальнейшие события, эти красивые лозунги в своей большей части остались только лозунгами, поскольку народ не получил ни мира, ни свободы. Новая власть одной из своих основных целей объявила уничтожение буржуазного государства, «буржуазного» права, «буржуазного» правосудия и, как следствие, - «буржуазной» доктрины правового государства. Как следствие - война с иноземными врагами превратилась в войну с собственный народом, который стал свободным настолько, насколько может быть свободен заключенный конj центрационного лагеря.

В советский период государство как суверенная власть в определенном смысле первоначально сливается с диктатурой пролетариата, проявляется как ее орудие, а затем становится самодостаточной, не нуждающейся ни в одобрении своих действий со стороны народа, ни в институтах гражданского общества. Несмотря на все успехи вначале «социалистического», а затем «коммунистического» строительства и декларируемые политические лозунги об интернационализме, формировании единой социальной общности «советский народ» и т.д., Советский Союз и его лидеры избрали тупиковый и регрессивный путь развития, а не путь социального прогресса. Иначе и не может оцениваться деятельность государства, которое, например, в ходе своего национально-территориального строительства произвольно перекраивала карту страны,игнорируя исторически сложившиеся ареалы расселения тех или иных народностей, уничтожало национальную элиту субэтносов, объявляла отдельные народы предателями и изменниками. Советский конституционализм, в том числе Конституция СССР и конституции союзных республик были политической ширмой, политическим декором тоталитарной государственности, а тоталитаризм по определению не может быть прогрессивным. Тупиковый и регрессивный путь развития советской государственности делает понятным ту легкость, с которой СССР распался как геополитическая и правовая реальность.

На постсоветском пространстве сформировалась национальная суверенная государственность бывших советских республик. Каждое из новых государств избрало свой путь развития, определила свои геополитические интересы, выбрала стратегических партнеров развития национальной государственности и реализации национальных интересов. Этот выбор можно одобрять или не одобрять, но его следует уважать. Уважать в тех пределах, в которых он не свидетельствует о регрессе и постепенном откате либо к национал-шовинизму, либо к авторитаризму.

Противодействовать этим тенденциям в развитии суверенной государственности другим государствам, расположенным на постсоветском пространстве, трудно. Однако, практика развития мирового сообщества выработало апробированные механизмы экономического и идеологического воздействия на государства, не желающие соблюдать права и законные интересы граждан, межгосударственные соглашения, в том числе определяющие государственные границы и правовые статусы отдельных территорий. Пока эти механизмы даже в рамках СНГ используются далеко не полностью, о чем свидетельствуют продолжающееся противостояние между Арменией и Азербайджаном, Грузией и Абхазией, Молдавией и Приднестровьем, определенная «смена курса» в Туркменистане и Узбекистане. Все это еще раз свидетельствует о том, что мало получить статус суверенного государства. Надо научиться им пользоваться в интересах собственного народа и мирового сообщества.

Список литературы

1. Конституция Российской Федерации (с изм. от 10 февраля 1996 г.). СПб.: Виктория-плюс, 2000..

2. Временное Соглашение о Совете Глав Государств и Совете Глав Правительств Содружества Независимых Государств (Минск, 30 декабря 1991 г.) // Информационный вестник СНГ «Содружество». 1992. № 1. С. 22.

3. Договор «О создании Союзного государства» (Москва, 8 декабря 1999 г.) // СЗ РФ. 2000. № 7. Ст. 786.

4. Договор между Республикой Белоруссия, Республикой Казахстан, Киргизской Республикой и Российской Федерацией об углублении интеграции в экономической и гуманитарной областях (Москва, 29 марта 1996 г.) // СЗ РФ. 1997. № 17. Ст. 1915.

5. Договор о коллективной безопасности (Ташкент, 15 мая 1992 г.) // Бюллетень международных договоров. 2000. № 12.I

6. Договор о Союзе Беларуси и России (Москва, 2 апреля 1997 г.) // СЗРФ. 1997. № 30. Ст. 3596.

7. Конвенция о Межпарламентской Ассамблее государств участников Содружества Независимых Государств (Минск, 26 мая 1995 г.) // СЗ РФ. 1996. №50. Ст. 5611.

8. Конвенция Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека (Минск, 26 мая 1995 г.) // СЗ РФ. 1999. № 13. Ст. 1489.

9. Конституции и декларации о государственном суверенитете государств -- участников СНГ и стран Балтии: Материалы участника Международной конференции, состоявшейся в Москве 26-27 апреля 1994 г. М.: Издательство Государственной Думы, 1994.

10. Консультативное заключение Экономического Суда СНГ «По запросу Исполнительного Секретариата Содружества Независимых Государств» от 23 июня 1998 г. № 01-1/2-98.

11. Межгосударственная программа совместных мер борьбы с преступностью на период с 2000 до 2003 гг.: Утв. Решением Совета глав государств СНГ от 25 января 2000 г.

12. Положение о Координационно-консультативном Комитете Содружества Независимых Государств (Москва, 14 мая 1993 г.) // Информационный вестник СНГ «Содружество». 1993. № 3.

13. Положение о Совете министров внутренних дел государств-участников Содружества Независимых Государств (Москва, 17 мая 1996 г.) // Информационный вестник СНГ «Содружество». 1996. № 3.

14. Положение о Совете министров обороны государств участников СНГ (Москва, 15 апреля 1994 г.) // Информационный вестник СНГ «Содружество». 1994. № 1.

15. Положение о флаге Содружества Независимых Государств: Утв. Решением СГГ СНГ «О Положении о флаге СНГ от 19 января 1996 года» // Информационный вестник СНГ «Содружество». 1996. № 1.

16. Правила процедуры Совета глав государств и Совета глав правительств Содружества Независимых Государств (Москва, 17 мая 1996 г.) // Информационный вестник СНГ «Содружество». 1996. № 3.

17. Авакьян С.А. Конституция России: природа, эволюция, современность. 2-е изд. М.: РЮИД, «Сашко», 2000. ;

18. Аврутин Ю.Е. Полиция и милиция в механизме обеспечения государственной власти в России: теория, история, перспективы СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2003.

19. Азизкулова Г.С. История государства и права Республики Таджикистан: Цикл лекций. Душанбе, 1995.

20. Акимбеков С.М. Афганский узел и проблемы безопасности Центральной Азии. М., 1998.

21. Алексеев С.С. Теория права. М.: БЕК, 1995.

22. Алексеев С.С. Теория права. 2-е изд. М., 1995.

23. Анохин П.В. История становления и развития концепции «сильного государства». СПб., 2001.

24. Баранов В.М., Кронский B.C., Сальников В.П. Социальная справедливость и истинность советского права как ценностные ориентиры деятельности органов внутренних дел. JL: ВПУ МВД СССР, 1989.

25. Бартольд В.В. Туркестан в эпоху монгольского нашествия. СПб.,1900. Т. И.i

26. Бахрах Д.Н. Государственная служба в Российской Федерации: Текст лекций. Екатеренбург: Изд-во УрГЮА, 2005.

27. Белкин А.С., Жаворонков В.Д., Зимина И.С. Конфликтология: наука о гармонии. Екатеринбург, 1995.

28. Нерсесянц B.C. Общая теория права и государства: Учебник для юридических вузов и факультетов. М.: НОРМА-ИНФРА М, 2009.

29. Новые конституции стран СНГ и Балтии. 2-е изд. / Под ред. проф. Н.А. Михалевой. М., 1997.

30. Овчинский B.C. XXI век против мафии. Криминальная глобализация и Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности. М.: ИНФРА-М, 2001.

31. Онишко Н.В. Парламентаризм в России: история становления и эволюция. СПб., 2002.

32. Онишко Н.В. Парламентаризм и парламентское право в политико-правовой мысли дореволюционной России. М.: Юридический Дом «Юстицин-форм», 2003.

33. Палиенко Н.И. Суверенитет. Историческое развитие идеи суверенитета и ее правовое значение. М., 1903.

34. Парламентское право России: Учебное пособие / Под ред. И.М. Степанова, Т.Я. Хабриевой. М.: Юристъ, 2009.

35. Пашуто В.Т. Образование Литовского государства. М., 1959.

36. Петрушенко Л.А. Единство системности, организованности и самодвижения: (О влиянии философии на формирование понятий теории систем) М.: Мысль, 2005.

37. Правовая система общества: (общая часть): Курс лекций / Под общ. ред. В.К. Бабаева. Н. Новгород, 2003.

38. Ромашов Р.А. Государство: территория, население, власть. Научное издание. СПб.: Институт правоведения и предпринимательства, 1998.

39. Ромашов Р.А. Современный конституционализм: вопросы истории и теории. СПб.: Санкт-Петербургская академия МВД России, 1998.

40. Ромашов Р.А. Теория государства и права. М., 2002.

41. Щетинин Б.В. Проблемы теории советского государственного права. М., 1999.

42. Этика публичной политики: Из опыта работы Комитета по стандартам публичной сферы Великобритании. М.: Институт проблем права и публичной политики, 2001.

43. Ященко А.С. Философия права Владимира Соловьева. Теория Федерализма. Опыт синтетической теории права и государства. СПб.: Алетейя,2009.

44. http://www.eurasialaw.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=1018:persona-grata-&catid=41:persona-grata&Itemid=124 Евразийский юридический журнал

Размещено на Allbest.ru