Административно-правовой режим военного положения

В юридической науке преобладающей является основанная на положениях ст. 2 Конституции РФ точка зрения, заключающаяся в констатации безусловного приоритета прав человека, поскольку «всякая политика, в чем бы она не выражалась, в конечном итоге обслуживает интересы личности и ее сообществ». Так, по мнению Т.Н. Нешатаевой, принцип верховенства основных (фундаментальных) прав человека является не только одним из важнейших общеевропейских принципов естественного права (наряду с принципами верховенства права и права на суд), но и главенствующим среди них. Причем принцип верховенства прав человека может использоваться судами как норма общего характера и получить дальнейшее уточняющее развитие в конкретных решениях Европейского Суда. Такая позиция, как соответствующая положениям Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и смыслу целого ряда решений Европейского Суда по правам человека, вполне обоснована.

Вместе с тем в публикациях последнего времени все чаще отмечается, что подобный подход к определению приоритетов правовой политики все-таки не безупречен. Примат безопасности личности перед безопасностью общества и государства, когда интересы личности определяют интересы общества и государства, в современных условиях нередко ставится под сомнение.

В связи с этим возрастает актуальность определения разумного баланса интересов личности и государства, в том числе и по рассматриваемой в статье проблеме ограничения прав и свобод граждан в условиях особых правовых режимов. Как объективно подчеркивают известные российские правоведы Т.Я. Хабриева и В.Е. Чиркин, «не существует абсолютных прав и свобод, все они могут быть ограничены», а «в условиях чрезвычайных ситуаций осуществление субъективных конституционных прав может быть приостановлено». Именно такая позиция, согласующаяся по своему содержанию с положениями ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, является доминирующей в современной юридической литературе, хотя высказываются и иные точки зрения.

В то же время до настоящего времени продолжает оставаться дискуссионным вопрос о ясных и понятных критериях, которые позволяли бы определить конкретные пределы ограничения прав и свобод граждан, что имеет исключительно важное значение при разработке концепции государственного управления в сфере обеспечения особых правовых режимов. Показательно в этом смысле высказывание известного венгерского ученого А. Шайо о том, что подобные ограничения, несмотря на их объективную необходимость, должны быть разумными и соразмерными, а связанная с этим нагрузка не должна являться «чрезмерной».

Следует учитывать, что наряду с упомянутыми терминами «разумность» и «соразмерность», в научной литературе также используются такие понятия, как «умеренное» ограничение прав и свобод личности, «сознательное сужение некоторых прав и свобод» и ограничение прав и свобод в интересах «общего блага» или «общественного благополучия» и др.

В отечественной научной литературе принцип соразмерности ограничений прав граждан называется также (со ссылкой на ряд международных правовых актов) принципом пропорциональности или принципом сбалансированности. Рассматривая его значение, Г. Гаджиев обращает внимание на важность определения точки равновесия между воплощенной в основных правах свободой человека и необходимостью подвергать их ограничению со стороны государства, которая должна фиксироваться в понятии пределов основных прав и свобод. Соразмерность ограничения прав, свобод и цели, во имя которых ограничиваются права, выделяется в качестве принципиальной позиции и в других научных работах. Однако определенность в понимании пропорциональности (соразмерности) принимаемых государством мер в ответ на возникший кризис отсутствует, тем более то, что может быть применимо в условиях одной чрезвычайной ситуации, может являться незаконным в другой.

По мнению Д.И. Дедова, содержание принципа пропорциональности, как универсального инструмента защиты основных прав и свобод, включает три основных требования к сбалансированному ограничению прав человека: а) обоснованность ограничения (наличие прав и интересов, требующих защиты, ясное указание связи целей и средств ограничения); б) важность целей ограничения (значимость защищаемых прав заключается в том, что защищаемые права - это основные права и свободы человека и связанные с ними интересы); в) соответствие степени ограничения прав общественной значимости целей ограничения или значимости защищаемых прав.

Наряду с точкой зрения о необходимости соблюдения принципа пропорциональности (соразмерности) при введении чрезвычайного или военного положения в современной юридической литературе высказываются также вполне понятные и основанные на нормах международного права и положениях Конституции РФ соображения о том, что объем ограничений прав человека в условиях действия чрезвычайных режимов может быть определен только законом. Заслуживает поддержки также позиция В.И. Лафитского, полагающего, что ограничения прав и свобод граждан не должны противоречить требованиям международного права в той части, которая касается неприкосновенности личности.

Конституционный Суд РФ обращает внимание на то, что «…установление ограничений прав и свобод должно быть соразмерно защищаемым Конституцией и законами ценностям правового государства. Эти ограничения должны учитывать необходимый баланс интересов человека, общества и государства». Суд подчеркивает, что «принципы определенности и соразмерности требуют также установления законодателем четких и разумных временных рамок, допускаемых ограничений прав и свобод». Такая правовая позиция Конституционного Суда РФ согласуется с нормами международного права, но позволяет определить лишь общие ориентиры реализации принципа соразмерности (пропорциональности) на практике. Об этом косвенно свидетельствует и следующее высказывание Председателя Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькина: «Вопрос заключается в том, до каких пределов можно идти в ограничении конституционных прав человека? Где та черта, за которой ограничение прав человека превращается в их отрицание? Во имя чего и кого проводятся эти ограничения? Как обеспечить баланс безопасности государства и соблюдения прав человека?».

В этой связи весьма показательно мнение М.В. Баглая, который, высказывая соображения о необходимости соблюдения принципа соразмерности ограничений прав человека (как гарантии от чрезмерных ограничений прав и свобод, выходящих за рамки необходимости), обращает внимание на то, что использованная в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ формулировка о возможности ограничения прав человека «в той мере, в какой это необходимо», тем не менее «порождает беспокойство в связи с возможностью слишком широкого толкования этого условия».

Изучение зарубежной практики в целом свидетельствует о том, что ограничения прав и свобод в период действия особых правовых режимов, как правило:

а) не распространяются на основные права граждан;

б) носят ограниченный по объему и времени действия характер;

в) применяются только на основании соответствующего законодательного акта.

Что же касается непосредственно критериев определения конкретных пределов ограничения прав и свобод граждан в условиях особых правовых режимов в иностранных государствах, то их разработка возможна лишь по результатам более предметного исследования системного характера.

Заключение

Процесс радикального изменения общественно-политического и социально-экономического устройства России 90-х годов XX столетия предопределил обострение противоречий между различными социальными группами и властными структурами. Поэтому современное Российское общество можно охарактеризовать как социальную среду, благоприятную для возникновения внутренних конфликтов.

Внутренний вооруженный конфликт - исключительная по предпринимаемым для его разрешения мера и высшая по уровню социальной напряженности форма внутреннего (внутригосударственного) конфликта. Как и любому социальному явлению, ему свойственны определенные и характерные черты.

Различаются ВВК высокой интенсивности (сепаратистские действия, нарушение территориальной целостности и суверенитета) и низкой интенсивности (действия устойчивых незаконных вооруженных групп, партизанское сопротивление, вооруженный мятеж).

Внутренний вооруженный конфликт является одной из форм силового разрешения социально-политических противоречий. При этом государство не переходит в особое состояние, называемое войной, Однако в связи с применением военной силы различного масштаба ВВК присущи некоторые элементы, характерные для военного времени (зоны боевых действий, наемничество, диверсионная борьба и т.д.).

Необходимость теоретического осмысления проблемы предотвращения вооруженных конфликтов не вызывает сомнения. Следует отметить тот безрадостный факт, что методы подготовки и ведения военных действий на протяжении веков продумывались и разрабатывались самым скрупулезным образом, тогда как наука о методах предотвращения вооруженных столкновений и сегодня находится на начальной стадии освоения.

Необходимо внесение важных уточнений в существующие ведомственные нормативные документы, регламентирующие деятельность органов внутренних дел, которые связаны с отслеживанием факторов обострения чрезвычайной ситуации социально-политического характера и предупреждением внутренних вооруженных конфликтов. Применение системы ранней диагностики уровня социально-политической обстановки позволит не только предупреждать возникновение ВВК, но и управлять социальными процессами и явлениями в целом.

Действующая нормативно-правовая база Российской Федерации, регламентирующая применение военной силы внутри государства отсутствует. Вместе с тем оперативное и своевременное привлечение вооруженных сил к решению задач сдерживания и локализации внутреннего вооруженного конфликта может позволить избежать чрезмерных людских и материальных потерь.

Весьма ограниченные возможности по введению режима военного положения заставляют искать разумную альтернативу, которой мог бы стать институт «ограниченного военного положения». Свое место данный правовой режим мог бы занять между чрезвычайным и военным положением.

Введение института ограниченного военного положения позволит обеспечить взвешенное применение силы и сохранить допустимый в условиях вооруженного конфликта уровень демократии. В связи с тем, что в условиях такого конфликта традиционное для войны фронтальное соприкосновение противоборствующих сторон носит кратковременный характер (либо отсутствует вовсе), в основу принятия решения о необходимости введения либо отмены действия на конкретной территории режима ограниченного военного положения следует положить не факты вооруженного противостояния на какой-либо территории, а степень активности противной стороны.

Литература

1. Концепция национальной безопасности Российской Федерации: Указ Президента РФ от 10 января 2000 года №24 // Российская газета. - 2000. -18 января.

2. Федеральный конституционный закон «О военном положении» от 30 января 2002 года // «Российская газета» от 2 февраля 2002 года.

3. Концепция национальной безопасности РФ // Собрание законодательства РФ. 2000. №2.

4. Указ Президента РФ от 21.04.2000 №706 «Об утверждении военной доктрины».

5. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод от 04.11.50 г. // Вестник ННГУ им. Н.И. Лобачевского «Правовые средства и методы защиты законопослушного гражданина в экономической сфере». Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 1998.

6. Определение Конституционного Суда РФ от 14 июля 1998 г. №86-О «По делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» по жалобе гражданки И.Г. Черновой» // СЗ РФ. 1998. №34.

7. Путин В.В. России надо быть сильной и конкурентоспособной. // Российская газета. - 2002. - 19 апреля. 3 Конституция Российской Федерации. М. 1993.

8. Волкова Н.С. Общественная безопасность и законодательство о правах человека // Журнал российского права. 2005. №2.

9. Гессен В.М. Исключительное положение. СПб. 1908.

10. Дедов Д.И. Соразмерность ограничения свободы предпринимательства. М.: Юристъ, 2002.

11. Золотарев В.А. Военная безопасность государства Российского. М., 2001.

12. Зорькин В.Д. Роль Конституционного Суда в обеспечении стабильности и развитии Конституции // Сравнительное конституционное обозрение. 2004. №3.

13. Карташкин В.А. Права человека и международная безопасность // Юрист-международник. 2003. №1.

14. Коробова А.П. Приоритеты правовой политики // Российская правовая политика. М.: Норма, 2003.

15. Национальная безопасность Российской Федерации: проблемы укрепления государственно-правовых основ // Журнал российского права. 2005. №2.

16. Нешатаева Т.Н. Суд и общепризнанные нормы международного права // Вестник ВАС РФ. 2004. №3.

17. Основные положения Женевских Конвенций и дополнительных протоколов к ним. М., 1993.

18. Розанов И.С. Административно-правовые режимы по законодательству Российской Федерации, их назначение и структура // Государство и право, 1996. №9.

19. Рыбаков О.Ю. Личность и правовая политика // Российская правовая политика. М.: Норма, 2003.

20. Тараненко В.В. Юридический справочник военнослужащих - участников вооруженного конфликта и контртеррористических операций на территории Чеченской Республики. М., 2003.

21. Хабриева Т.Я., Чиркин В.Е. Теория современной конституции. М.: Норма, 2005.

22. Шайо А. Самоограничение власти (краткий курс конституционализма). М., 2001.

Размещено на Allbest.ru