Приговор принимался большинством голосов, при равном их распределении решающим был голос председателя. После принятия решения судьями приговор излагался письменно, со всеми обстоятельствами дела и мотивами, подписывался любо всеми судьями, либо председателем и оглашался секретарем в присутствии челобитчика и ответчика. Приговоры можно было обжаловать в вышестоящей инстанции: Генеральном кригсрехте, у фельдмаршала, командующего, генерала и др.

Целью введения розыскного процесса было желание царя избавиться от волокиты и злоупотреблений, процветавших в старом суде. Но сделать это не удалось. Новая судебная система работала плохо: пестрота в делах гражданских приводила не к уменьшению, а к увеличению волокиты. Кроме того, потребовался огромный судейский аппарат, заполнить который оказался некем, ибо система подготовки судей отсутствовала. В судах заседали те же чиновники, что и в других органах. Не зря И.Т. Посошков писал, что в России "судная расправа никуда не годная, какие указы его императорского величества не состоятся, все ни во что обращается, но всяк по своему обычаю делает".

Очевидно, плачевные результаты реформирования процесса были известны законодателю, который указом 1723 г. "О форме суда" попытался восстановить состязательный процесс. Устанавливались сокращенные сроки для явки сторон и законные поводы неявки, обязанность челобитчика излагать обстоятельства дела "по пунктам" и т.п. В следующем, 1724 г., однако, из производства по этому указу стали изыматься дела "доносительские и фискальные" (о политических преступлениях, взяточничестве и казнокрадстве), а после смерти Петра I в 1725 г. и все другие уголовные дела, где восторжествовал чисто розыскной процесс. Но и в производстве по гражданским делам устное судоговорение не восстановило своих позиций, уступив их окончательно письменной форме суда[8, с. 394-397].

При Екатерине II произошли серьезные изменения в организации судебной системы, но они почти не затронули процесса. Только применение пыток было резко ограничено, а в уездных городах они были запрещены вообще. В губернских судах для их применения требовалось испрашивать разрешение губернатора. Была разработана также система подачи апелляций. Устанавливался недельный срок по объявлении приговора для заявления о ее подаче, годичный срок для ее оформления лицами, жившими в России, и двухгодичный для лиц, живших за границей. Пересмотр в апелляционном порядке допускался лишь в отношении гражданских и тех уголовных дел, которые возбуждались по инициативе пострадавших. Прочие уголовные дела могли пересматриваться только по инициативе суда высшей инстанции.

Таким образом, в XVIII в. в России сложился тот государственный и правовой порядок, который просуществовал почти без изменений до реформ 1860-1870-х годов, а в некоторых отношениях и до революции 1917 года[11, с. 129].

2. Преступление и наказание в России в 18 веке

При Петре I впервые появляется термин "преступление" для обозначения наказуемых деяний. Преступление рассматривалось не только как нарушение законов, но и как действие, причинившее вред государству, даже если об этом деянии ничего не говорилось в законе. Государство же защищало интересы дворянства. Таким образом, преступлением являлось действие, общественно опасное для государства дворян.

Различались действия умышленные, неосторожные и случайные. Ответственность наступала только при совершении умышленных или неосторожных преступных действий. Случайные деяния не влекли за собой уголовной ответственности. Наказание зависело от степени вины, строже наказывались умышленные преступления, мягче - совершенные по неосторожности. Не до конца проводился принцип индивидуальной ответственности. По ряду преступлений отвечали не только виновные, но и совершенно безвинные их близкие - жена и дети. Особенно широко практиковалось наказание не только виновных, но и их родственников за государственные преступления. Вместе с женами и детьми на вечное поселение была сослана часть восставших стрельцов, страдали ни в чем не повинные жены и дети при подавлении восстания Булавина и т.д.

В уголовном праве затрагивался вопрос о вменяемости совершивших преступления. Совершение преступления в состоянии душевной болезни вело к смягчению наказания и даже к неприменению наказания. Предшествующее законодательство обычно мягче наказывало преступление, совершенное в состоянии опьянения. Совершенно иначе этот вопрос решался в XVIII в. В отдельных случаях пьянство само по себе составляло преступление. И, как общее правило, совершение преступления в пьяном виде усиливало ответственность. Возраст, по достижении которого можно было бы привлекать к уголовной ответственности, остался неразрешенным в законодательстве. Допускалась необходимая оборона для защиты своей жизни, причем законодатель определял условия, при которых оборона считалась необходимой. Преступление, совершенное при необходимой обороне, не наказывалось. Не наказывались также преступления, совершенные в условиях крайней необходимости (голода и т.д.).

Наказание по ряду преступлений применялось не только за совершенное преступление, но и за умысел. В отдельных случаях предусматривалось наказание за приготовления к совершению преступления. Законодательство Петра I еще не знало понятия покушения, однако ответственность за начатое, но не оконченное преступление была предусмотрена.

Наиболее опасными считались групповые преступления; они влекли за собой наиболее суровые меры наказания. Соучастники преступления, как общее правило, наказывались одинаково, независимо от степени виновности каждого.

Недоносительство очень часто составляло самостоятельное преступление, обычно по государственным преступлениям[3, с. 116].

2.2 Виды преступлений

В соответствии с обычной феодальной системой уголовного права в Воинских артикулах на первом месте идут преступления против веры. Наиболее серьезными преступлениями этой группы были чародейство, "идолопоклонство", которые наказывались смертной казнью - сожжением при условии причинения вреда. На практике наблюдалось значительное количество дел о колдовстве. Богохульство наказывалось прожжением языка раскаленным железом и затем отсечением головы. Преступлением являлось несоблюдение церковных обрядов, непосещение богослужений, прибытие в церковь в пьяном виде. Причем за последнее преступление офицеры наказывались штрафом, рядовые - тюремным заключением. Каралось, так же как и само преступление, недоносительство о богохульстве. Вечной каторгой с конфискацией имущества наказывалось совращение в раскол. Переход же в раскол православных священников карался еще более жестокой мерой - колесованием.

Так сурово охранялось государством единство церкви, являвшейся опорой правительства крепостников. Считались преступными и карались штрафами неблагочинные разговоры "во время церковной службы, небытие у исповеди". Значительно увеличилось количество видов преступлений против церкви в сравнении с Уложением 1649 г.

С дальнейшим укреплением абсолютизма детальную регламентацию получают государственные преступления. Воинские артикулы даже за умысел убить или взять в плен царя наказывали четвертованием и конфискацией имущества. Так же наказывали за вооруженное восстание. За эти преступления несли такое же наказание пособники и подстрекатели. Тяжким преступлением являлось оскорбление словом царя, его жены и наследника, наказываемое смертной казнью - отсечением головы.

В Воинских артикулах под страхом смертной казни запрещались "все непристойные подозрительные сходбища... (хотя и не для зла) ... чрез что возмущение или бунт может сочиниться". Всякий бунт и "возмущение" наказывались виселицей. Понимая опасность этих видов преступлений, законодатель предписывал наказывать виновных прямо на месте преступления, "дабы чрез то другим страх подать, и оных от таких непристойностей удержать". Чаще всего смертной казнью каралась измена. Уголовной ответственности подвергались также недоносители о готовящемся или совершенном преступлении, причем о бунте, измене, преступлениях против монарха доносы предписывалось подавать непосредственно царю. Доносы получили широкое распространение, и часто в результате несправедливых доносов страдали невинные люди.

Преобладающее место в Воинских артикулах занимают должностные преступления. Под угрозой смертной казни предписывалось подчиненным беспрекословно слушаться своих начальников. Сурово карались всякое нарушение дисциплины, нерадивое отношение к своим обязанностям, упущения по службе. Суровыми мерами наказания, вплоть до смертной казни, наказывались нарушения караульной службы. Ослушание солдатом приказа начальника вело к расстрелу ("аркебузиро-ванию"). Военнослужащие несли уголовную ответственность за оставление оружия, его порчу, пропажу или продажу оружия и мундира, за плохое их содержание. Государству нужна была послушная армия для внешних завоеваний, для подавления крестьянских восстаний, а в армии были те же крестьяне. Поэтому дисциплина держалась только на суровых наказаниях.

К числу должностных преступлений относилось взяточничество, влекущее телесное наказание, конфискацию имущества, смертную казнь. Однако, несмотря на суровые карательные меры, взяточничество в государственном аппарате процветало. Однажды разгневанный Петр I сказал, что он повесит всех взяточников в стране, на что генерал-прокурор Ягужинский хладнокровно заметил: "Не хватит веревок".

Следующим видом преступлений являлись преступления против порядка управления. К ним относились: срывание и истребление указов и распоряжений - наказывались тяжкими телесными наказаниями, ссылкой на каторгу или смертной казнью; фальшивомонетничество - наказывалось сожжением. Подделка печатей, расходных ведомостей вела к суровым наказаниям вплоть до смертной казни.

Преступления против суда - лжеприсяга, лжесвидетельство - наказывались отсечением двух пальцев.

К имущественным преступлениям по Воинскому уставу относились: кража, грабеж, поджог, насильственное истребление или повреждение чужого имущества. Поджигатели считались наиболее серьезными преступниками, поджигательство каралось сожжением. Грабеж наказывался колесованием.

Воинские артикулы особо охраняли церковную собственность. Так, церковная кража (святотатство) каралась колесованием.

При определении меры наказания за кражу имели значение и ее повторность (рецидив), и цена похищенного имущества. Укравшего имущество ценою более 20 руб., либо в четвертый раз, либо во время наводнения и пожара, а также из государственных учреждений, у своего господина, на месте, где нес караул, наказывали повешением. Кража людей наказывалась отсечением головы. Ночного вора можно было убить на месте преступления без суда.

Значительную группу составляли преступления против нравственности: скотоложство, изнасилование, прелюбодеяние. Не наказывалось лишь изнасилование своей невесты. Преступлениями считались двоеженство, недозволенная связь между близкими родственниками.

Среди преступлений против личности можно выделить следующие группы: преступления против жизни, преступления против телесной неприкосновенности, преступления против чести.

К преступлениям против жизни относилось убийство. Артикулу воинскому известны: умышленное убийство (каралось отсечением головы); неосторожное убийство (наказывалось тюремным заключением, денежным штрафом, шпицрутенами); случайное убийство (не наказывалось).

К наиболее тяжким видам убийства законодательство относило: убийство по найму, отравление, убийство отца, матери, младенца, офицера. За такое убийство налагалась самая суровая мера наказания - колесование.

Весьма своеобразным является отнесение в Воинских артикулах к этой же категории преступлений самоубийства и дуэли. В уголовном праве впервые устанавливается ответственность за самоубийство и покушение на самоубийство. Самоубийца и дуэлянт являлись с точки зрения законодателя "нарушителями государственных интересов", ибо они распоряжались своей жизнью, которая принадлежала государству. В решении споров с помощью дуэлей усматривалось также нарушение прав судебной власти, которая разбирает дела и вершит приговор. И с этой точки зрения дуэль является игнорированием судебных органов, самоуправством. Палачу предписывалось тело самоубийцы в "бесчестное место отволочь и закопать, волоча прежде по улицам или обозу". Покушение на самоубийство наказывалось смертной казнью. Дуэлянты также подвергались смертной казни; причем убитого на дуэли вешали за ноги.

Совершившие убийство в состоянии необходимой обороны освобождались от наказания. За побои и увечья наказывали сурово, вплоть до отсечения руки. Устная клевета наказывалась заключением в тюрьму. За письменную анонимную клевету (пасквиль) пасквилянт приговаривался к такой мере наказания, к которой мог бы быть приговорен оклеветанный им человек. Даже если факты, изложенные в пасквиле, подтверждались, пасквилянт подлежал наказанию по судейскому усмотрению тюремным заключением, сосланием на каторгу и т.д., "понеже он истинным путем не пошел".

За оскорбление словом оскорбитель должен был перед судом просить прощения у обиженного.

2.3 Наказание

Главной целью наказания являлось устрашение: "дабы чрез то другим страх подать и оных от таких непристойностей удержать". Устрашением пытались уменьшить преступность в стране, защитить порядки, угодные господствующему классу дворян. В целях устрашения казни совершались публично.

Была и другая цель у наказания - возмездие: за убийство - смертная казнь, за лжеприсягу отсекали два пальца.

Важной целью наказания являлась изоляция преступников от общества. Широкое распространение получили в это время ссыпка и тюремное заключение, членовредительные наказания и клеймение.

Большое значение в данный период приобретала и такая цель наказания, как эксплуатация труда преступников. Их труд широко использовался при строительстве Петербурга, гаваней, дорог, каналов, крепостей, на мануфактурах, рудниках.

Имущественные взыскания шли в казну, на содержание госпиталей, больниц и т.д. Если преступник не мог заплатить присужденной суммы, то он должен был ее отработать. Существовало объективное вменение, когда вместе с преступником карались его жена, дети.

Формулировки наказания отличались крайней неопределенностью, что подчас вело к судебному произволу и широко использовалось для расправы с классовыми противниками.

Наказание назначалось в соответствии с классовой принадлежностью преступника. За одно и то же преступление лица, принадлежавшие к разным классам, отвечали не одинаково. По-разному карались за одно и то же преступление офицеры и солдаты. Особенно ярко проявлялось это неравенство в отношении политических преступников. Для суда принадлежность к низшим социальным группам являлась фактором, усиливающим степень виновности подсудимого, а, следовательно, и меру наказания. Принадлежность же к высшим, привилегированным социальным группам являлась обстоятельством, способствующим смягчению вины и меры наказания. По приговору Петра I (в 1700 г.) стольник Яков Полтев за слова "разорили-де нас корабли в конце и в конец нам от кораблей погибнуть" и "тогда-де нашим кораблям конец будет, коли-де головы на нем не будет" был сослан на каторгу на три года. Крестьянин Смакин за подобные разговоры был бит кнутом, "запятнан иглами", подвергнут вырезанию ноздрей и сослан на каторгу пожизненно.

2.4 Виды наказаний

Обострение классовой борьбы вело к усилению уголовной репрессии. Смертная казнь по Артикулу воинскому предусматривалась более чем в 100 случаях, в то время как по Соборному уложению 1649 г. - только в 35.

Смертная казнь делилась на обыкновенную и квалифицированную. К первой относились: отсечение головы, повешение, расстрел (аркебузирование).

К квалифицированным видам смертной казни относились следующие: четвертование, колесование, сожжение, залитие горла расплавленным металлом. В первой половине XVIII в. известно несколько случаев применения такого вида смертной казни, как закапывание заживо в землю. В начале XVIII в. применялась смертная казнь в виде повешения за ребро на железном кресте, вонзавшемся осужденному между ребрами. Крюк вместе с преступником подвешивался к виселице.

Смертная казнь широко применялась за государственные преступления и в первую очередь к руководителям и участникам крестьянских восстаний. После подавления стрелецкого восстания была казнена большая часть восставших (799 человек). После подавления булавинского восстания в июне 1708 г. было казнено 200 человек. Сам Булавин был четвертован, а его голова, руки и ноги выставлены в г. Черкасске на кольях. В августе 1708 г. после взятия городка Есаулово был казнен каждый десятый. Плоты с более чем 200 повешенными были пущены по Дону.

Значительное распространение имели телесные наказания, сопряженные с тяжкими физическими страданиями. Телесные наказания разделялись на членовредительные и болезненные. К членовредительным относились: вырезание и прожжение языка каленым железом, отсечение руки, пальцев, суставов, носа и ушей, рвание (вырезание) ноздрей, клеймение.

К болезненным наказаниям относилось битье кнутом, батогами, плетью, шпицрутенами, кошками, линьками и розгами. Битье кнутом часто вело к смертельному исходу и являлось, таким образом, замаскированной смертной казнью.

Морской устав 1720 г. ввел на флоте специальные плети-кошки (четыреххвостые плети с узелками на концах). Кошки являлись обычным наказанием для простых матросов; совершалось оно публично. Матросов наказывали и линьками (линьки - это куски каната с узлами).

Впервые в уголовном праве появилось наказание шпицрутенами. Шпицрутены представляли собой длинные гибкие прутья толщиной 2-3 см. Били осужденного шпицрутенами сами солдаты, что должно было оказывать на них устрашающее воздействие.

Тяжелым видом наказания являлась ссылка на каторжные и другие работы.

Большое распространение получило тюремное заключение, которое делилось на простое и жестокое, сопровождавшееся заковыванием в "железо".

Следующим видом наказания было лишение чести и прав, осуществляемое в форме позорящих наказаний и в форме шельмования. К позорящим наказаниям, лишающим чести, следует отнести повешение за ноги после смерти, публичное испрашивание на коленях прощения, прибитие имени к виселице и т.д. Своеобразным наказанием было шельмование, впервые введенное Петром I. Шельмование происходило так: имя преступника прибивали к виселице, палач переламывает шпагу над его головой и он объявлялся вором (шельмой). Это наказание имело поистине тяжелые для преступника последствия: он ставился вне общества и вне закона; его можно было безнаказанно ограбить, побить, ранить и даже в случае его неявки на смотр убить. Он предавался анафеме, отлучению от церкви, ему запрещалось вступать в брак.

В указах Петра встречается такое наказание, как политическая смерть. Последствиями политической смерти были конфискация имущества, лишение чести и всех прав.

Значительное место в уголовных репрессиях отводилось имущественным наказаниям. Имущественные наказания разделялись на три вида: конфискация имущества, штраф в пользу государства и частных лиц, вычет из жалованья. Конфисковывалась как часть, так и все имущество. Конфискация всего имущества обычно назначалась при смертной казни, ссылке.

Воинским артикулам известно также наказание, заимствованное из церковного права, - церковное покаяние[10, с. 154-161].

3. Тюрьмы и ссылки в России в 18 веке

В 18 веке заключение в тюрьму или назначалось на точно определенные сроки, иногда на несколько дней, или пожизненно, как говорил еще Царский судебник-- "вкинуть в тюрьму по смерть"; или же весьма часто - без определенного срока, до государева указа, или "до тех мест, покамест он в том себе поруки сберет", а для раскольников - покамест они обратятся на истинный путь; весьма нередко в наших памятниках встречается неопределенная угроза - вкинуть в тюрьму.

Наказание тюрьмой отбывалось или в особых зданиях, или же при каких-либо учреждениях, например при приказах или в монастырях. Обыкновенной тюрьмой была деревянная изба, окруженная тыном; в больших тюрьмах было по нескольку изб, в Москве, например, восемь. Важные политические и религиозные преступники помещались нередко в земляных тюрьмах; на подземное помещение указывает и старое наше название тюрьмы - "погреб", "поруб".

Сидели арестанты обыкновенно в общем помещении; одиночно помещались иногда только находившиеся в земляных тюрьмах. Большей частью на арестантов налагались оковы, плечные железа, колодки, или они сковывались попарно. Пропитывались они на свой счет или подаянием, для чего они выпускались из острога, скованные по двое или более. Вводится выдача государева жалованья; но главным источником тюрем оставалось подаяние. У богатых людей был обычай относить или посылать колодникам подаяние; такие выдачи делал ежегодно и сам царь накануне праздников, большей частью лично обходя заключенных. Петр Великий в 1711 г. предполагал круто покончить с этим способом содержания арестантов, назначив за отлучки колодников для сбора милостыни каторгу; но искоренить народный обычай, вызываемый притом отсутствием других средств содержания тюрем, было трудно, что доказывается не только рядом подтвердительных указов, но и тем, что сам Петр в 1722 г. (17 октября) разрешил отпускать арестантов по одной, где много их - по две и по три связки. Ходят по Москве, говорит Указ 1736 г., арестанты "пытаные, прикрывая одне спины кровавыми рубахами, а у иных от ветхости рубах и раны битые знать"; еще подробнее говорит об этом Указ 1749 г.: "Многие колодники пытаные и в раздранных платьях таких, что едва тело лоскутьями прикрыто, стоя скованными на Красной площади и по другим знатным улицам, необычайно, с криком поючи, милостыни просят, также ходят по рядам и по всей Москве по улицам"; а Указ 1761 г. заявляет, что "колодники просят милостыню с невежеством".

В тюрьме сидельцев лично не стесняли, и которые могли, заводили ремесла, кто к чему был способен; еще в 1622 г. шуйские тюремные сидельцы жалуются великому государю на тюремных стражей и целовальников, что "у которых из них сирот есть ремеслишко, чем сытым быть: и они для товару сами не ходят, и нас бедных не выпускают". Но несомненно, что такие занятия могли быть только исключением, так как это было несовместимо с переполнением тюрем, в которых сидельцы "с духу и цинги, от голода и тесноты" помирают[20, с. 54-55].

Управлялись тюрьмы тюремными сторожами и целовальниками, назначавшимися за крестным целованием и поруками по выбору сошных людей, из "подмоги", т. е. вознаграждения от выборных. Они должны были жить при тюрьмах и всеми мерами заботиться, чтобы сидельцы не бежали; как говорит выборная запись 1671 г., сторож сам обязывался, "будучи в сторожах, воровством никаким не воровать, зернью и карты не играть, и корчмы не держать и самому пьяну не напиватца" (Сергеевский). Тюрьмы находились в заведывании губных старост, которые должны были осматривать их почасту и заботиться об их исправности; но внутри самой тюрьмы существовало свое особое управление, тюремная община, сохранившаяся, как мы видели, на каторге и до нашего времени, со своими выборными старостами, со своими строгими артельными порядками, со своим особым общинным хозяйством, пополнявшимся общинным сбором, особыми сборами в виде "влазного" со всякого вновь входящего "влазное" отменено в 1680 г., но сохранялось и позднее, также дойдя на каторге до нашего времени). Община признавалась самим правительством: от нее принимали челобитные, с ней ведались, даже само "влазное" было отменено не потому, что в нем правительство видело что-либо несоответственное тюремному делу, а только "чтобы в том тягоства и мучительства бедным людям не было".

Какого-либо иного постороннего воздействия на тюремных сидельцев не существовало; даже духовенство не посещало тюрьмы. Как указывает И.Я. Фойницкий ("Наказание"), тюремные сидельцы умирали без исповеди и причастия; ходатайства правительственных органов перед духовенством о посещении тюрем оставались без последствий, так как духовенство требовало жалованья, а дать было не из чего. Даже в XVIII столетии Правительствующий Сенат безуспешно требовал, чтобы священники безвозмездно посещали тюрьмы[6, с. 180-181].

XVIII век вносит в тюремные порядки, так же как и в ссылку, вопрос об извлечении непосредственных выгод из тюремного труда; так, при Петре Великом заводятся прядильные дома для виновных женщин; по регламенту главного магистрата предполагается устраивать смирительные дома для тех, кои непотребного жития и невоздержного, расточители, рабы непотребные, которых уже никто на службу не приемлет, здоровые нищие и гуляки, которые "не хотя трудится о своем пропитании, едят хлеб вотще"; их велено сажать в смирительные дома и посылать на работу. Но повеление Петра осталось неисполненным. При Екатерине заботы о тюремной реформе нашли отражение, прежде всего в Наказе, где требуется безусловное отделение подследственных от решенных арестантов, причем целью лишения свободы последних указывается искупление ими трудом целой жизни нанесенного обществу вреда.

На практике Екатерина несколько упорядочила управление тюрьмами, подчинив их ведению Правительствующего Сената, а в провинции - губернским канцеляриям. При ней же возникают особые заведения, которые были намечены Петром Великим. Так возникают работные дома, "дабы работою давать прокормление неимущим; в работных домах пропитывают всех добровольно туда ради работы приходящих, убогих обоего пола людей; им дают работу и по мере работы пищу, покров, одежду или деньги. Равным образом в работных домах получают пристанище неимущие, кои присланы будут на время или навсегда, из какого-нибудь места, на то власть имеющего".

В 1775 г. учреждены смирительные дома для ограждения общества от людей предерзостных, добронравие повреждающих, а именно: для непослушных детей; для расточителей от непотребного поведения; для лиц развратных, соблазнительного поведения и жития; для тунеядцев и пр., и пр. Отдавались в смирительные дома или по суду, или по требованию родителей и помещиков, или по распоряжению наместника. Заключение было срочное или навсегда, причем условия содержания оставались совершенно неопределенными.

Наконец, в 1781 г. учреждены для преступников против собственности и рабочие дома.

В 1787 г. императрица Екатерина написала даже особый устав для тюрем, весьма сложный, в котором предполагалось устройство в каждом губернском городе нескольких различных тюрем; тюрьмы предполагалось устраивать с обязательными работами и с разобщением на ночь. Но проект этот не получил силы закона.

Да и вновь учрежденные императрицей места заключения плохо прививались, частью благодаря отсутствию материальных средств, частью благодаря неопределенности их разграничения друг от друга. Последнее затруднение особенно увеличилось, когда с представившейся потребностью крепостных и некоторых иных казенных наружных сооружений стали устраиваться и крепостные, инженерные и морские арестантские роты, куда направлялись частью те же арестанты, кои подлежали заключению в рабочие и в смирительные дома[12, с. 118-120].

3.2 Ссылки в России в 18 веке

В 18 веке ссылка определяется в виде дополнительной кары к тяжким телесным наказаниям за самые разнообразные как важные, так и незначительные преступления: за участие в "смертном убийстве, за "табачнишество", за "притворное лукавство" при прошении милостыни и т. п. Ссылались преступники постоянно вместе с женами и детьми в определяемые правительством места - "куда государь укажет"; но они не содержались в острогах и тюрьмах, а поступали всегда "в чин", "в службу, в какую пригодятся", т. е. приверстывались к детям боярским, к казакам и стрельцам или же приписывались к посадским, тяглым людям или же, наконец, назначались "на пашню" в отдаленные окраины, в особенности в Сибирь, заселению и покорению которой они способствовали. И в те времена, однако, стали обнаруживаться уже и дурные стороны ссылки. "Пашенные люди", пропив на новых местах свои "статки и заводы", толпами бежали "на старину" или же, собравшись "станицами", чинили по рекам и по дорогам "разоренья и многую смуту", а при случае не стеснялись грабить и царскую казну. Наряду с ссылкой и отчасти взамен ее Петр Великий ввел так называемую каторгу, т. е. отдачу на тяжкие принудительные работы по устройству портовых, крепостных и иных государственных сооружений сначала в Азове, а затем в Рогервике (Балтийский Порт) и С.-Петербурге. Хотя при преемниках Петра Великого, в особенности после отмены смертной казни Елизаветой Петровной, каторга получила еще большее распространение и отбывалась в разных сибирских и оренбургских крепостях, в рудниках, на соляных копях, тем не менее, ссылка только временно отодвигалась на задний план и никогда окончательно не прекращалась. Сам Петр Великий сослал в Сибирь своих "учителей" - военнопленных шведов, предписав местному населению, под страхом жестокого наказания за ослушание, выдавать за них замуж дочерей и сестер. В 1704 г. был подтвержден прежний указ, в силу которого приговоренные к смертной казни, но помилованные преступники подлежали "пятнанию" и ссылкам. В течение всего XVIII века постоянно предпринимались, иногда в широких размерах, опыты по заселению Сибири ссыльными и даже ссыльнокаторжными - но все они окончились полной неудачей: попытки принудительной колонизации Охотска - в 1733 г., южной Камчатки - в 1738-1744 гг., оказались, вследствие суровости климата, неосуществимыми; тысячи поселенных в 1761-1765 гг. в болотистой Барабинской степи ссыльных почти поголовно погибли от холода, голода и болезни, а водворенные вдоль дороги от Якутска до Охотска в 1783 г. каторжные разбежались и составили разбойничьи шайки. Возникший в 1799 г. широкий проект заселения Забайкалья 10000 ссыльных из числа не каторжных преступников, отданных в зачет рекрутской повинности крепостных крестьян и отставных солдат, не удалось довести до конца, так как обеспечение быта даже первой партии ссыльных, в 1454 человека, оказалось в этих отдаленных местностях невозможным.

Равным образом и по отношению к отдельным преступникам ссылка нередко являлась заменяющем наказанием при помиловании: "Довелся смертной казни, и Великий Государь помиловал, велел живот дать, вместо смерти сослать в ссылку". Ссыльные направлялись в разнообразные местности в украинные и понизовые места, позднее в Сибирь; но по большей части в законе не определялось место ссылки, что давало возможность направлять ссыльных туда, где чувствовалась наибольшая потребность в рабочих руках. Старая Русь почти не знала непроизводительной ссылки: ссылаемые "в службу", "в посад" и "на пашню" по прибытии на место одинаково тотчас шли в дело - кто на пашню, кто для делания засек и просек, а кто и прямо на то же государево дело, на котором он прежде проворовался. Ссыльным пашенным людям отдавалась земля и давалась ссуда на пашню, на лошадиную покупку и на всякий деревенский завод. Только в редких случаях опалы ссыльные заключались на месте ссылки в тюрьмы (Сергеевский). "Московское правительство относилось к ссыльным с большой благосклонностью и было чуждо какого-либо презрения к ним, отнюдь не считая их как бы отверженными, какими они считаются теперь; труды ссыльных, по воззрению тогдашней эпохи, составляли "службу", само состояние ссыльного определяется как чин". При таких условиях понятно, что в ссылку вместе с преступниками направлялись их жены и дети; иногда даже, как, например, в 1699 г. (№ 1690), в новопокоренный город Азов было предписано ссылать именно женатых, а не холостых, и из мастеровых или посадских людей, а не из военных. Государство не выбрасывало преступника как ни на что не годного члена общества; по большей части, не лишало его прав; напротив, оно верило в его исправимость; оно хотело, как говорит грамота верхотурскому воеводе 1697 г., чтобы "однолично всякий ссыльный у того дела был и в том месте жил, где кому и у какого дела быть велено, и бежать бы на старину не мыслил". Хотя и в XVII веке сибирская ссылка в действительности не вполне соответствовала надеждам, возлагаемым на нее государством: невзирая на все меры, великое множество ссыльных (Сергеевский) "своими трудами питаться не хотят", "только того усматривают, что своровать", "за промысел никакой не принимаются, свои стачки и заводы пропивают, и бегут, бегут на старину". Но, тем не менее, даже противники ссылки (ср. Фойницкий) не могут не признать, что "задачи московской ссылки были весьма разнообразны, и правительство преследовало их с похвальною осторожностью и значительными успехами". "Рядом, рука об руку с охочими вольными людьми, шли подневольные, ссыльные, правда, большею частью самовольством", на подведение под руку Великого Государя немирных, неясачных инородцев. Они "проникают в неведомые земли, плывут по рекам до моря, воюют с инородцами, грабят их, приводят к шерти на царское имя, ставят остроги. За ними следом идет правительство: воеводы, как только получат известие, сейчас же шлют в поставленные острожки служилых людей, учреждают администрацию, отправляют туда пашенных ссыльных. А вольные завоеватели или приносят повинную и, легко получив прощение, обогащенные добычею, остаются жить на месте, или идут дальше и дальше, ища Великому Государю славы, а себе добычи" (Сергеевский).

Каторжные работы назначались, во-первых, вечно, так что прекращались только за смертью или же за неспособностью к работам по дряхлости, увечью. По Указу 19 декабря 1707 г. (№ 2179) дряхлых и увечных велено отсылать в монастыри, где, заковав их в кандалы, держать в вечных работах; но позднее, по практике сибирской, такие лица по освобождении из тюрем отсылались в Сибирь на пропитание. Во-вторых, каторга назначалась срочная от 1 года до 20 лет, причем по Указу 1721 года каторжные по отбытии наказания возвращались на прежние места жительства, а по другим позднейшим указам подлежали ссылке на поселение.

Работы были первоначально корабельные, адмиралтейские, портовые, но позднее появляются работы рудниковые и заводские. Первая попытка распределения работ по важности преступлений была сделана лишь при императоре Павле I Указом 1797 г. (№ 18140), коим преступники разделены на три разряда: первый велено отсылать в Нерчинск и в Екатеринбург на работу в рудники на добычу золотых и серебряных руд и драгоценных камней; второй разряд - в Иркутск на тамошнюю суконную фабрику, а за неимением места - на поселение, а третий разряд - осужденных в смирительные и рабочие дома и другие казенные работы, отсылать к крепостным строениям; но это различие не представляло чего-либо точно определенного; так, в следующем же году было разъяснено, что в крепостные работы можно направлять только мужчин, осужденных в рабочие дома на большие сроки.

Равным образом оставалось неопределенным отношение каторжных работ к ссылке на поселение; так, например, Законом 14 января 1704 г. (№ 1957) повелено: а) виновных в смертоубийстве, измене и бунте казнить смертью; б) всех прочих преступников, подлежащих смертной казни, вместо оной бить кнутом и по заклеймении ссылать вечно на каторгу; и в) тех, которые по закону подлежат телесному наказанию и дальней ссылке, ссылать на каторгу на 10 лет без наказания.

С этого времени и до Екатерины II ссылка на поселение соединяется с каторжными работами, а отдельно назначается только в виде исключения, например, Указом 30 января 1725 года (№ 4645) тех, коим за их вины ноздри выняты и уши и носы резаны и руки сечены, велено ссылать в Сибирь на вечное житье, или же, по особому монаршему милосердию, иногда ссылка назначается и за тяжкие государственные вины.

Но с Екатерины II поселение снова появляется как самостоятельное наказание, и притом с ярко намеченным стремлением к колонизации необитаемых или малонаселенных частей Азиатской России, а отчасти и Оренбургского края. Правительство предписывало отводить ссыльным земли, давать семена и инструменты, освобождать на первое время от податей. Ссыльные сажались на казенную пашню, а неспособные причислялись к селениям старожилов. Но как в XVII веке жаловались албазинские пашенные ссыльные, что в ссуду даваны им были кони старые и жеребята молодые, которые ни в соху, ни в борону не годились, ральники даваны старые и ломаные; как в XVII веке шли вечные пререкания московского правительства с сибирскими воеводами о том, что они по ссыльному делу плутуют, своевольничают и корыстуются, так все те же неустройства и с еще большей силою проявляются и в XVIII веке.

Не помогла и жестокая расправа Петра в 1721 г. с первым сибирским губернатором князем Гагариным; за ним следовали не менее памятные в истории Сибири деятели, как Чичерин, Пестель, Трескин и их помощники - Лоскутов, Белявский. Кроме того, ссылка страдала отсутствием правильной организации, что по необходимости приводило к страшным беспорядкам на месте и делало призрачными все предположения правительства о колонизации отдельных местностей[5, с. 32-36].

Заключение