Верховенство права и императив безопасности

Появление в ходе глобализации сверхкрупных и все более влиятельных неформальных надгосударственных и трансгосударственных сил и структур, оказывающихся вне сферы официального правового регулирования, не отменяет потребности таких структур в каком-либо регулировании в их сферах деятельности. В результате возникает феномен "неформального нормотворчества" транснациональных структур, своего рода "параллельного теневого международного права". И это "теневое нормотворчество", естественно, становится конкурентом государственного конституционализма и международных правовых норм.

Но эту конкуренцию никак нельзя назвать "здоровой". Если государственный конституционализм и существующее международное право - при всех их видимых и возможных лакунах и дефектах - всегда предусматривают и применяют определенные механизмы ответственности субъектов правового регулирования перед гражданами национальных государств и мировым сообществом, то "теневое нормотворчество" таких механизмов ответственности не предусматривает. Оно, более того, их попросту отрицает.

Так, транснациональные финансовые структуры действуют лишь в соответствии с собственной корпоративной этикой и внутренними профессиональными нормами, в которых приоритетами являются капитализация и корпоративная прибыль. А в ситуациях, когда регулирующая роль конституций и международного права мешает реализации этих приоритетов, такого рода структуры, следуя рыночной логике, неизбежно стараются найти способы "минимизировать помехи".

Конечно, деятельность таких транснациональных структур (если это только не криминальные и субкриминальные сообщества) формально может осуществляться в легальных рамках. Однако множество проведенных в ходе нынешнего мирового кризиса скандальных расследований криминальных корпоративных действий показало, что сфера влияния "теневого нормотворчества", вполне равнодушного к требованиям конституций и кодексов государств, а также норм международного права, уже весьма велика и непрерывно расширяется. В качестве примера назову хотя бы финансовую пирамиду Бернарда Мэдоффа, в результате обрушения которой американские и международные инвесторы потеряли более 60 млрд. долларов.

Таким образом, представляется несомненным тот факт, что и недостаточная определенность международного права, допускающая в условиях глобализации расширяющееся "незаполненное" юридическое пространство для неправовых интерпретаций, и недоопределенность правового статуса и нормативных рамок деятельности множества возникших в ходе глобализации транснациональных и трансгосударственных организаций, вызывающая к жизни все более влиятельное "теневое нормотворчество", представляют нарастающую угрозу для глобального мира и глобальной стабильности. И потому требуют опять-таки глобального и неотложного нормативного реагирования.

Вопрос о правовой регламентации деятельности такого рода организаций, исключительно сложен - хотя бы по причине их разнообразия, а также сомнительных перспектив осуществления их правового регулирования через нормативные механизмы ООН. И здесь налицо важная концептуальная "развилка".

Немало юристов считает, что в данной сфере есть лишь одна несомненная и практически реализуемая необходимость: ужесточение борьбы с организованной международной преступностью, включая уточнение понятий и норм в отношении новых, порожденных глобализацией, видов международных организованных преступлений. Но далее они утверждают, что "теневое нормотворчество" других транснациональных организаций почти нереально заменить единой системой международных правовых норм. А потому, мол, эту сферу следует либо сохранить в нынешнем либерализованном (то есть, вненормативном) состоянии, либо оставить на откуп и усмотрение национальных юридических регуляторов.

Однако нынешние результаты конкуренции легального и теневого нормотворчества в этой сфере, а также явные тенденции экспансии "тени" в легальную нормативную сферу, - это явления слишком опасные для глобальной стабильности. Перевод же проблемы на уровень национальных законодательств неизбежно приведет к созданию разных, причем нередко несовместимых, национальных правовых норм. А это, с одной стороны, станет тормозом в дальнейшем развитии процессов глобализации и, с другой стороны, создаст "в зазорах" между разными национальными нормами новое пространство правовых лакун, которое опять-таки будет заполняться "теневым нормотворчеством".

И поэтому решение проблемы создания нормативных рамок для деятельности транснациональных и трансгосударственных структур нового типа, о которых шла речь выше, - все равно должно находиться в сфере именно международного права.

Какие именно старые или новые международные институты возьмут на себя разработку и кодификацию таких норм, а также в чем могут заключаться сами подобные нормы, - вопросы, на которые еще нет ответов. Это должны сообща продумывать и решать специалисты. Однако совершенно очевидно, что необходимость решения этих вопросов назрела и перезрела. Что правовое регулирование в этой сфере слишком очевидным и опасным образом отстает от темпов развития глобализационных тенденций.

Все сказанное обнажает основную коллизию современной международной правовой системы. С одной стороны, ее содержательное наполнение и механизмы реализации явно недостаточны для ответов на современные вызовы и обеспечения глобального миропорядка, а с другой стороны, есть очень влиятельные субъекты межнационального взаимодействия (это наиболее сильные в экономическом отношении государства, а также транснациональны корпорации), которых в целом устраивал бы миропорядок, основанный на "праве" сильного.

В заключение я хотел бы отметить одно тревожащее и вместе с тем обнадеживающее обстоятельство. Риски и угрозы эпохи глобализации имеют важную качественную особенность: мы все живем в обществе повышенного, исторически беспрецедентного риска, когда (как отмечает, в частности, известный политический философ Ульрих Бек в своей книге "Общество риска. На пути к иному модерну") господствующие классы и группы уже не могут, как раньше, укрыться от потрясений за стеной своих "привилегий". Та же ситуация складывается и в системе глобальных отношений: страны так называемого "золотого миллиарда" уже утратили былую привилегию безопасности, которую раньше могло обеспечить им экономическое благосостояние. Достаточно вспомнить две катастрофы мирового масштаба, произошедшие с разницей всего в 10 лет, которые (и это очень показательно!) затронули наиболее развитые страны как западного, так и восточного мира: взрыв башен-близнецов на Манхэттене в и 2001 г. и аварию на атомной станции "Фук усима" в 2011 г. Поэтому, распространенный тезис о том, что издержки и выгоды от глобализации распределяются между участниками этих процессов крайне неравномерно, нуждается в существенном уточнении. Конечно, наибольшие выгоды от глобального взаимодействия получают самые сильные игроки. Это увеличивает разрыв между слабыми и сильными странами, увеличивая опасность международной дестабилизации. Однако те общие угрозы, которые во всей своей неотвратимости встают, в том числе, и перед развитыми странами, вполне достаточны, чтобы всерьез задуматься о том, что все мы находимся в одной лодке и что комфортабельные места в ней отнюдь не являются гарантией от катастрофы. А это значит, что у всех членов мирового сообщества есть общая заинтересованность в правовом характере глобального мироустройства, которое только и может гарантировать максимально возможную безопасность.

Размещено на Allbest.ru