В методическом пособии по расследованию бандитизма, подготовленном НИИ Генеральной прокуратуры РФ, рекомендуется ставить перед экспертами-психологами только один вопрос: учитывая индивидуально-психологические особенности перечисленных лиц (указать конкретно членов ОПГ), а также обстоятельства совершенных ими деяний, высказать предположение, кто из них по своим качествам мог быть лидером банды?

По мнению Н.Н. Китаева и В.Н. Китаевой, такое экспертное исследование по данной категории дел будет неполным, как и перечень вопросов, предлагаемый Э.У. Бабаевой для указанной экспертизы:

- какие социально-психологические факторы могли способствовать зарождению и функционированию преступной группы?

- какие индивидуально-психологические особенности каждого из участников этой группы способствовали вступлению в нее и участию в преступлениях, в частности в убийствах?

- какое влияние оказали участники преступной группы друг на друга и на деятельность группы в целом?

В литературе отражены случаи проведения СПЭ для успешного доказывания факта создания банды, когда преступная группа задержана на стадии покушения на разбойное нападение. В этом случае справедливо предложена следующая формулировка вопроса экспертам: имеются ли в группе социально-психологические признаки высокой организованности, сплоченности и, если имеются, то в чем они конкретно выражаются?

Заключение СПЭ базируется как на психологическом анализе материалов уголовного дела (распределение ролей обвиняемых - членов банды при подготовке, совершении и сокрытии ими всех преступлений, вовлечение и вербовка рядовых членов, система подчиненности и поддержания внутренней дисциплины в банде, способ дележа похищенного), так и на результатах экспериментально-психологических исследований, особенностью которых является моделирование реальной деятельности субъекта.

Одним из главных методов судебно-психологической экспертизы является изучение материалов уголовного дела, предоставленных в распоряжение эксперта. Здесь очень важно подготовить психологическую информацию о лицах, направляемых на экспертизу. Эти материалы можно разделить на две группы:

1) содержащие общие психологические сведения об испытуемых;

2) содержащие сведения о психологических особенностях или психическом состоянии, проявившихся в криминальной ситуации.

К первой категории относятся данные об условиях развития и воспитания, устойчивых навыках поведения, чертах характера, типичных формах эмоционального реагирования на различные события, отношениях с другими людьми, способах разрешения конфликтов и пр.

Ко второй категории можно отнести иные данные о психическом состоянии в процессе совершения преступления, отношении субъекта к своим действиям, самооценке криминального события в целом и его последствиям.

Указанные данные должны найти свое закрепление в протоколах соответствующих следственных действий (допросов, очных ставок, следственных экспериментов и др.), которые целесообразно проводить с использованием видеозаписи (аудиозаписи). Кроме того, в распоряжение экспертов необходимо предоставить подробные характеристики на испытуемых, медицинскую документацию, а также изъятые при производстве обысков и выемок письма, записки, дневники, электронную почту и т.д.

В ряде случаев проведение экспертного психологического исследования целесообразно для выяснения мотивации вхождения каждого из членов в банду и других вопросов мотивационной сферы. Но на практике следователи редко прибегают к помощи экспертов-психологов. Сложность заключается в том, что понятие «мотив» в уголовном праве и психологии не полностью совпадают, на что обратили внимание О.Д. Ситковская, Ф.С. Сафуанов и другие исследователи. В психологии под мотивом понимается побуждение к деятельности, направленной на удовлетворение потребностей субъекта, предмет, ради которого деятельность осуществляется. В уголовном праве для обозначения мотивов поведения предусмотрены обобщенные понятия - месть, корысть, ревность, хулиганские побуждения, неприязненные отношения и др. Многообразие мотивов противоправного поведения не исчерпывается тем набором, который представлен в Уголовном кодексе и носит исчерпывающий характер. Независимо от того, обозначены ли мотивы в диспозиции уголовной нормы, они существуют, даже если неочевидны, причем часть их может не осознаваться, не теряя от этого своей побудительной силы.

Неубедительной представляется аргументация В.Е. Коноваловой против использования судебно-психологической экспертизы для выяснения вопросов, затрагивающих мотивационную сферу и иерархию в группе. Предметная их направленность, по мнению данного автора, не соответствует профилю СПЭ, за исключением вопроса о психологической характеристике личности. «Да и этот вопрос, даже при самом детальном его описании в заключении судебно-психологической экспертизы, ничего не добавляет к тем социальным характеристикам, которые дают свидетели, сообщники обвиняемого по преступной группе, соучастники события преступления». Хочется возразить. Помощь психологов целесообразна в тех ситуациях, когда допрашиваемые соучастники дают противоречивые, ложные показания либо отказываются от них, а снять противоречия традиционным путем (например, с помощью очной ставки) невозможно. Не следует упускать из виду версию о заранее разработанном соучастниками сценарии их поведения в случае задержания.

Признавая, что мотив «в определенном смысле психологическая категория», В.Е. Коновалова в то же время считает его «чисто правовым» вопросом, отрицая возможность его исследования посредством СПЭ «ввиду сложности формирования, обусловленности множеством субъективных и объективных факторов, участвующих в его подготовке и реализации, ситуативным возникновением и угасанием, связанным со стрессовым или иным состоянием человека». Тем самым приводятся аргументы, опровергающие изначальную собственную позицию. В самом деле, трудно отрицать, что вся субъективная сторона преступления напрямую связана с психикой, которая является объектом познания психологии. Игнорировать ее возможности в исследовании вопросов, затрагивающих субъективную сторону преступления, не менее ошибочно, чем отрицать возможности трасологии, судебной медицины в исследовании вопросов, относящихся к объективной стороне преступления. Анализ приведенной цитаты порождает ряд вопросов.

1) Каким образом следователь (прокурор, суд) сможет выяснить намерения лица, если мотив не осознаваем (либо тщательно скрывается в целях избежать более сурового наказания, смягчить отношение к себе со стороны других заключенных и т.д.)?

2) Как в этом случае, основываясь лишь на внутреннем убеждении, не подкрепленном использованием специальных психологических знаний, произвести всесторонний анализ информации, если она усеченная, неполная, оторванная от ее носителя, его психического состояния, психологических особенностей?

Говорить о правовом характере мотива и иных вопросов, входящих в предмет доказывания, следует лишь применительно к конечной (правовой) цели расследования (давать оценку тому, что еще не установлено в полном объеме, достаточно рискованно). В противном случае «чисто правовым» вопросом следует считать и установление психологических особенностей личности обвиняемого, относя его к компетенции следователя, а не психолога. Иными словами, следователь в пределах своей компетенции получает показания о побуждениях лица, но в сомнительных случаях, прежде чем дать правовую оценку этим показаниям, необходимо психологически их интерпретировать, проанализировать мотивационную сферу личности.

Объект анализа экспертного исследования зависит от направленности экспертизы, решаемых ею задач. Не существует устоявшейся схемы анализа личности. Многие авторы выделяют такие понятия, как содержание ведущих мотивов, смысловые образования, направленность, ценности и ценностные ориентации, круг интересов. Анализируя структуру психологической деятельности, психолог не может игнорировать социальный опыт человека, уровень его интеллектуального развития, эмоциональную устойчивость, особенности функционирования защитных механизмов, поведенческие стереотипы, то есть исследует как личностные свойства, так и особенности психики в целом.

Дискуссионным является вопрос о специализации психологов, привлекаемых для такого вида экспертиз. Исходя из того, что проблемы изучения преступных групп находятся на пересечении сфер юриспруденции, юридической и социальной психологии, к профессиональной компетентности экспертов должны предъявляться особые требования. По мнению некоторых ученых, исследования по дифференциации статусов членов организованных групп или сообществ и их ролей при совершении преступлений вряд ли по силам медицинским или базовым психологам. В подобных случаях необходимо прибегать к помощи специалистов, имеющих высокий научный уровень, зафиксированный официальным решением ВАК.

Излагая ход экспериментального психологического исследования, эксперт должен не только перечислить методы, которыми он пользовался, но и сообщить наиболее значимые результаты эксперимента, сделать выводы, какие особенности психической деятельности испытуемого были выявлены. Описывая результаты ретроспективного анализа поведения, эксперт должен дать психологически обоснованную оценку обстоятельств, для исследования которых была назначена экспертиза. Чтобы сделать понятной свою позицию, эксперту рекомендуется мотивировать, чем он руководствовался в оценке особенностей психической деятельности испытуемых и почему приводимое положение может служить объяснением интересующих следователя фактов.

На наш взгляд, промежуточные выводы должны иллюстрироваться выдержками из протоколов экспериментального исследования испытуемых, бесед с ними или фактами, полученными другими методами.

Психологический анализ нескольких групповых преступлений необходим для каждого преступного эпизода. Это объясняется тем, что первый эпизод может быть совершен группой, недостаточно структурированной и организованной, которая впоследствии может стать такой.

Острая проблема - отсутствие должного взаимодействия психологов и следователей. Это обусловлено, с одной стороны, слабой осведомленностью психологов в специфических вопросах следственной и судебной деятельности, с другой - слабой ориентацией следователей в вопросах, касающихся возможностей судебно-психологической экспертизы.

Несмотря на отчетливо прослеживаемую в законодательстве (уголовном и уголовно-процессуальном) тенденцию к усилению «психологизации», то есть повышению внимания к личностным факторам преступного деяния в целях индивидуализации ответственности, на практике по-прежнему существуют условия для объективного вменения и субъективизма. Полагаем, что сейчас остро назрела необходимость в создании и межведомственном нормативном закреплении соответствующей инфраструктуры для психологического сопровождения процесса расследования, включающей штатные подразделения квалифицированных психологов с базовым психологическим образованием и специализацией.

Заключение

Проблема борьбы с организованными видами вооруженной преступности, в том числе с бандитизмом, стала общегосударственной задачей. Государственная Дума приняла Федеральный закон «О противодействии терроризму», вступивший в силу 10 марта 2006 года. В этом законе определены меры по предотвращению и пресечению преступлений террористического характера. К сожалению, в этом законе не определено отношение к бандитизму (ст. 209 УК) и организации преступного сообщества (ст. 210 УК).

И, подводя окончательный итог в исследовании данной темы, хотелось бы сказать о следующем.

Следует констатировать значимый факт повышенной общественной опасности бандитизма, но при этом дела о преступлениях, предусмотренных ст. 209 УК РФ, в залах суда рассматриваются крайне редко, а в немногих случаях судебного разбирательства по делам о нападениях, совершенных бандой, вместо реальной совокупности бандитизма с другими преступлениями, совершенными членами банды, их действия зачастую квалифицируются как убийство, разбой, вымогательство и т.д. Этому способствует, как представляется, не совсем четкое законодательное определение бандитизма, в связи с чем признаки бандитизма в действиях вооруженных преступных групп трудно доказуемы следственными органами. Существенное влияние на расследование фактов бандитизма оказывает отсутствие у следователей и судей опыта по доказыванию деятельности организованного преступного формирования. В силу этого также допускаются ошибки как при отграничении бандитизма от иных, внешне схожих преступлений, так и при квалификации совершаемых бандой нападений. По этим причинам содеянному иногда дается неправильная оценка, и вместо бандитизма оно квалифицируется по другим статьям Уголовного кодекса. В результате, виновные в бандитизме уходят от ответственности за совершение столь тяжкого и опасного преступления.

Современная правовая криминологическая, социально-психологическая характеристики бандитизма свидетельствуют о том, что исследуемый вид организованной преступной деятельности органически переплетается с террористической, экстремистской преступностью, поэтому целесообразно дополнительно включить в п. «в» ч. 2 ст. 3 и п. 2 ст. 24 Федерального закона «О противодействии терроризму» №35-ФЗ от 6 марта 2006 года преступления, предусмотренные ст. 209 и ст. 210 УК РФ.

Современное право России переживает нелегкие времена. Идет громадная работа по обновлению законодательства, создается нормативно-правовая база рынка, определяются наиболее оптимальные варианты регулирования национально-государственных отношений, возникают новые государственные структуры, работающие на иных, чем ранее, началах. Есть опасность, что решение этих глобальных задач отодвинет на задворки права главного его субъекта - человека. Чтобы этого не произошло, каждый из принимаемых законодательных актов должен соответствовать основным естественным правам человека. Развивая общечеловеческие начала и обретая тем самым широкую социальную базу, российское право обретет подлинную ценность и займет подобающее место в нашем обществе.

Список литературы

1. Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 г. №63-ФЗ (УК РФ) (в ред. 30 декабря 2006 г.)

2. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. №1 «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм»

3. Попова О. Квалификация бандитизма // Российская юстиция, №1, январь 2003 г.С. 20-22

4. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1998. №9., 11, 1962 №4, 2001 №4, 2002 №5

5. Агапов П.В. Бандитизм: социально-политическое, криминологическое и уголовно-правовое исследование. Саратов. 2002. С. 65.

6. Андрюшин Г.Д. Актуальные проблемы судебно-психологической экспертизы: Актуальные проблемы юридической психологии и медико-экспертных исследований: Материалы межвуз. конф. / Отв. ред. Е.Н. Трофимов. Волгоград: ВА МВД России, 2000. С. 26-27.

7. Ачмиз Л.Г. Индивидуализация наказания за бандитизм // Российское правосудие. М., 2006. С. 28-40.

8. Ачмиз Л.Г. О проблеме криминологического исследования личности лиц в рамках «бандформирования» // Ученые записки. Право и правосудие в современном мире. Выпуск 3. Т.2. Краснодар, 2006. С. 7-16.

9. Ачмиз Л.Г. Ответственность за бандитизм: криминологические и правоприменительные аспекты (по материалам судебной практики Краснодарского края): Учебное пособие / Краснодар, 2006. 80 с.

10. Ачмиз Л.Г. Современная социально-политическая и правовая оценка бандитизма в общественном правосознании // Экономико-правовые и духовные проблемы современности. Пятигорск, 2006. С. 81-87.

11. Быков В. Как разграничить бандитизм и разбой // Российская юстиция. 2001. №3

12. Быков В.М. Тактика выявления организаторов преступных групп // Следователь. 1997. №3. С. 15.

13. Гецманова И.В. Возможности судебно-психологической экспертизы при расследовании бандитизма // Журнал российского права, №2, февраль 2004 г.

14. Исаенко В. Организация расследования серийных убийств // Законность. 1999. №2. С. 6.

15. Китаев Н.Н., Китаева В.Н. Использование специальных психологических познаний в уголовном процессе. Иркутск, 2002. С. 99

16. Комиссаров В.С. Вооруженность как основной признак бандитизма // Законы России. Опыт, анализ, практика, №5, ноябрь 2006 г.

17. Корецкий Д. Оружие как элемент уголовно-правовой характеристики преступления // Уголовное право. 2003. №3. С. 34.

18. Корецкий Д.А., Пособина Т.А. Современный бандитизм. Санкт-Петербург, 2004. С. 83.

19. Меркушов А.Е. О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1997. №6. С. 23

20. Наумов А. Квалификация незаконного оборота гладкоствольного охотничьего оружия // Российская юстиция. 2001. №4. С. 49;

21. Попова О. Сложности при разграничении бандитизма и вооруженного группового разбоя // Российская юстиция, №5, май 2001 г.С. 11

22. Сафуанов Ф.С. Судебно-психологическая экспертиза в уголовном процессе. М.: Гардарика, 1998. С. 15.

Размещено на Allbest.ru