Доверительное управление недвижимым имуществом

Следует заметить, что с таким же успехом к категории вещных прав можно отнести и многие другие договорные обязательства (по признаку предоставления их участникам вещно-правовой защиты), например вытекающие из договора аренды или безвозмездного пользования. Ведь в силу ст. 305 ГК право применять вещно-правовые способы защиты принадлежит любому лицу, владеющему имуществом по основанию, предусмотренному законом или договором. В связи с этим необходимо все же различать нормы, содержащие положения, определяющие правовую природу регулируемых отношений, отличать от элементарных приемов законодательной техники, когда законодатель просто распространяет те или иные правила на иные отношения, непосредственно не подпадающие под их прямое действие. В последнем случае конечно же нисколько не затрагиваются ни существо, ни правовая природа соответствующих правоотношений.

В отличие от позиции П.В. Турышева, В.В. Горбунов признает, что доверительное управление имуществом по действующему российскому законодательству представляет собой самостоятельный тип гражданско-правовых обязательств. Однако последний отмечает, что "правомочия доверительного управляющего потенциально содержат элементы, отвечающие признакам ограниченных вещных прав", а поэтому он, "с учетом правовой реальности и фактических обстоятельств, рассматривает доверительное управление как обязательственное отношение, содержащее вещно-правовые элементы" Горбунов В.В. Договор доверительного управления имуществом: Автореферат дис…к.ю.н. - Екатеринбург. 2000. - С. 7.. Кроме того, В.В. Горбунов надеется, что "с учетом будущих научных разработок, судебной и предпринимательской практики возникнет реальная возможность закрепления на формальном уровне права доверительного управляющего в качестве ограниченного вещного права" Горбунов В.В. Договор доверительного управления имуществом: Автореф. дис... канд. юрид. наук. - Екатеринбург, 2000. - С. 9..

Правда, остается неясным, зачем может понадобиться законодателю заменять четкие обязательственные отношения, основанные на срочном договоре, при наличии у сторон возможности через условия такого договора детально урегулировать их взаимоотношения на некое ограниченное вещное право с довольно сомнительным правовым режимом. И опять же следует заметить, что технический прием законодателя, распространившего вещно-правовую защиту на договорное владение, никак не может свидетельствовать о появлении в соответствующих договорных обязательствах вещно-правового элемента.

Наиболее обстоятельный анализ правовой природы доверительного управления имуществом дан в монографии Л.Ю. Михеевой Михеева Л.Ю. Доверительное управление имуществом / Под ред. В.М. Чернова. - М. 1999. - С. 41-69, которая исходит из того, что в качестве вещного права можно рассматривать лишь "такое субъективное право, которое имеет своим объектом вещь, а не чужие действия; заключается в возможности правообладателя воздействовать на эту вещь без чьего-либо содействия, удовлетворяя свои потребности; носит абсолютный характер; является бессрочным и названо в качестве вещного законом... Дополнительно характеризуют вещные права такие признаки, как право следования, право преимущества, абсолютный характер защиты, однако данные признаки свойственны и иным субъективным гражданским правам" Михеева Л.Ю. Доверительное управление имуществом / Под ред. В.М. Чернова. - М. 1999. - С. 52.

Представляется, что данный подход к определению отличительных признаков вещных прав в целом является приемлемым. Правда, вряд ли можно согласиться с тем, что такие признаки, как право следования и абсолютный характер защиты, вещные права "делят" с иными субъективными гражданскими правами, а поэтому их нужно рассматривать лишь в качестве некой дополнительной характеристики вещных прав. Право следования и вещно-правовая (абсолютная) защита являются существенными признаками всякого вещного права. Что касается иных субъективных гражданских прав, то использование законодателем для их регламентации отдельных проверенных практикой способов регулирования, присущих вещным правам (закрепление права следования, предоставление вещно-правовой защиты), нисколько не умаляет значения указанных признаков для вещных прав и не переводит их в разряд дополнительных или факультативных. И напротив, применение в отношении иных (не вещных) субъективных гражданских прав указанных отдельных вещно-правовых способов регулирования не может служить свидетельством изменения их существа или правовой природы.

Используя отмеченный подход к характеристике вещных прав, Л.Ю. Михеева убедительно доказывает, что правоотношения, связанные с доверительным управлением имуществом, не обладают даже минимально необходимым набором признаков, присущих всякому вещному праву. В частности, как обоснованно указывает Л.Ю. Михеева, "доверительный управляющий, даже получив право распоряжения и по составу правомочий приблизившись к собственнику, не вправе использовать их в "своем интересе"... Интерес управляющего законодатель видит лишь в получении им вознаграждения за оказание определенных (правда, весьма специфических) услуг" Михеева Л.Ю. Доверительное управление имуществом / Под ред. В.М. Чернова. - М. 1999. - С. 56-57.

В заключение общей характеристики правоотношений, связанных с доверительным управлением имуществом, необходимо еще раз отметить, что указанные правоотношения всегда опосредуются договором доверительного управления имуществом, поэтому их дальнейшее рассмотрение будет производиться по модели исследования всякого гражданско-правового договора. Однако, учитывая конкретно-исторические предпосылки и условия появления в российском гражданском праве конструкции договора доверительного управления имуществом, а также бесспорность влияния на эти процессы англо-американского правового института доверительной собственности (траста), традиционное исследование договора доверительного управления имуществом следует предварить кратким анализом происхождения и сущности траста, а также историей появления договора доверительного управления имуществом в российском гражданском законодательстве.

1.2 Траст (доверительная собственность) в англо-американском

праве

Основная часть правоведов, исследовавших историю траста (доверительной собственности), сходится во мнении, что доверительная собственность в своей первоначальной форме (use) появилась в XII-XIII вв. в Англии. Ее появление обычно связывают с необходимостью преодоления разного рода ограничений и запретов на отчуждение земель, в частности в пользу церкви, которые были свойственны английскому федеральному устройству общества, а также с особенностями наследования земель (земля могла перейти в собственность лишь наследника по закону) Гражданское и торговое право капиталистических государств: Учебник. 2-е изд., перераб. и доп. - М., 1992. - С. 236; Нарышкина Р.Л. Доверительная собственность в гражданском праве Англии и США. - М., 1965. - С. 4; Венедиктов А.В. Государственная социалистическая собственность. - М.; Л., 1948. - С. 106-126..

Например, В.А. Дозорцев в первом комментарии к части второй ГК, изданном после введения в действие норм о доверительном управлении, указывает: "Отношения, именуемые "доверительной собственностью, "трастом" ("траст" - доверие), возникли в Англии в эпоху средневековья. Основная цель английского института доверительной собственности заключалась в том, чтобы обойти запреты для некоторых субъектов быть собственниками определенных видов имущества. Именно этим объяснялись фикции - закрепление права собственности за лицом, фактически не пользовавшимся его последствиями, создание фигуры номинального собственника. Первостепенными оказываются взаимоотношения между таким номинальным собственником и выгодоприобретателем, которому должны принадлежать реальные выгоды, защита его интересов от недобросовестного номинального собственника. Естественно, что такие отношения не могут иметь сугубо формального характера, иначе обход закона становится очевидным. Отсюда фидуциарный, доверительный характер отношений" Дозорцев В.А. Доверительное управление имуществом (глава 53) // Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая. Текст, комментарии, алфавитно-предметный указатель / Под ред. О.М. Козырь, А.Л. Маковского, С.А. Хохлова. - М., 1996. - С. 530..

Правда, по мнению некоторых авторов, идея "расщепленной" собственности, а вслед за нею и доверительной собственности (траста) берет начало в римском праве. Так, К.И. Скловский полагает, что "расщепленная собственность возникла в средние века благодаря усилиям глоссаторов (толкователей римского права), искавших в классическом праве обоснование феодальным юридическим формам и среди них главной, давшей название всему строю, - феоду. В качестве такого основания был избран узуфрукт (usufructus)... На базе узуфрукта была создана расщепленная собственность, когда по поводу одной вещи (прежде всего - земельного участка) возникало два права собственности - высшее и низшее..." Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. - Ставрополь, 1994. - С. 79..

Указанная точка зрения, основанная на решающем влиянии римского права на процесс становления института доверительной собственности (траста) в английском праве, не находит поддержки в иных исследованиях. Напротив, во многих трудах подчеркивается своеобразие английской правовой системы, которое и сделало возможным появление доверительной собственности. В свое время Г.Ф. Шершеневич, анализируя английскую правовую систему, указывал: "Развитие английского права шло самостоятельным путем, независимо от римского и канонического. Поэтому оно представляет особенности в прошедшем и в настоящее время сравнительно с правом континентальных государств. История источников права в Англии тесно связана с историей судебной организации" Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. Девятое издание. - М., 1991. - С. 36.

Именно специфика судебной системы средневековой Англии (помимо "расщепленной" собственности) позволила развиться такому специфическому институту, как доверительная собственность (траст). Это обстоятельство отмечается многими правоведами, исследовавшими данный институт. Так, Е.А. Суханов пишет: "Взаимоотношения учредителя траста и управляющего предполагают высокую степень доверия, отвечающего неким представлениям о справедливости (equity), которыми руководствуются суды при разрешении возникающих споров... Такие представления о справедливости выработаны особой ветвью прецедентного права - "правом справедливости" (law of equity), обычно противопоставляемым "общему праву" (common law)" Гражданское право: В 2 т. Т. II, полутом 2: Учебник. - С. 490 - 491..

По мнению Р.О. Халфиной, сама форма "доверительная собственность" (trust) представляла собой "одно из средств изменения решения суда "общего права" путем вмешательства "права справедливости". Если суд "общего права" признавал собственником определенное лицо, что нарушало права других лиц или противоречило сложившимся требованиям, "суд справедливости" мог признать это лицо доверительным собственником в пользу третьего лица" Халфина Р.О. Цивилизованный рынок: правила игры. - М., 1993. - С. 40.. В.А. Дозорцев указывает: "...право справедливости" - это особая ветвь английского права, неизвестная континентальным системам, в том числе российской. Именно элементом этой ветви и является "доверительная собственность". Но она попросту неработоспособна вне соответствующей правовой системы" Дозорцев В.А. Доверительное управление имуществом (глава 53) // Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая. Текст, комментарии, алфавитно-предметный указатель / Под ред. О.М. Козырь, А.Л. Маковского, С.А. Хохлова. - М., 1996. - С. 530..

Более подробный анализ происхождения и развития доверительной собственности (траста) можно обнаружить в англо-американском праве и соответствующей доктрине, но и там возникновение и развитие этого института связывают в основном со специфическими чертами английского права справедливости и судебной системы.

Например, в одной из известнейших работ, посвященных трасту Austin Wakeman Scott and Austin Wakeman Scott, Jr. Select Cases and Other Authorities on the law of trusts. Fifth Edition. - Boston; Toronto, 1966. - P. 2 - 3., указывается, что можно выделить четыре стадии развития траста (первоначальная форма, как уже отмечалось, - use).

Первый период, когда в английском праве отмечается использование особых прав на земельные участки - uses, наступил вскоре после норманского завоевания (XI-XII вв.). Однако в этот период суды не защищали права собственника (бенефициара), который не имел права на возмещение вреда даже в тех случаях, когда обладатель use злоупотреблял его доверием. В течение этого периода парламентом принимались отдельные законы, но все они характеризуются направленностью на предотвращение использования uses в незаконных целях. Например, по Закону 1376 г. кредиторам разрешалось занимать землю должника, которую последний передал в use третьему лицу. По Закону 1391 г. утрачивалось право на землю, переданную религиозным и другим корпорациям, включая ситуации, когда земля передавалась в use физическим лицам от таких корпораций.

Второй период (с начала XV в.) характеризуется тем, что лордом-канцлером были одобрены и признаны права uses, которым стала предоставляться судебная защита и которые использовались в качестве важного средства борьбы против феодалов. В этот период use признавалось безвозмездным обязательством (the honorary obligation), а все споры рассматривались судами справедливости (the courts of equity). Имущество (в основном земельные участки) дифференцировалось на: 1) законное имущество (the legal estate), т.е. принадлежащее на праве собственности, и 2) "справедливое" имущество (equitable estate), т.е. принадлежащее доверительному собственнику по праву справедливости.

Третий период развития доверительной собственности связывают с появлением специального закона - the Statute of uses (1536 г.). Целью создания данного закона было прекратить применение uses в прежнем виде и перевести соответствующие правоотношения из сферы справедливости в область нормального правового регулирования (legal interests). Для этого все споры, связанные с uses, были переданы на рассмотрение общих судов (the common law courts). Однако исполнение закона не перечеркнуло права справедливости, которое по-прежнему применялось лордом-канцлером. Кроме того, the Statute of uses оказался неспособным урегулировать отношения собственности на имения, и в этих случаях лордом-канцлером применялось право справедливости. В судебной практике общих судов появился термин "the second use", а по своему содержанию это право признавалось пустым и несовместимым с первоначальным (the first use). Уже в XVII в. права, вытекающие из указанного закона, вновь получили защиту со стороны судов справедливости, и споры рассматривались по праву справедливости.

Четвертый период развития доверительной собственности (XVII в.) связывают с возрождением доверительной собственности по праву справедливости (the equitable use or trust). После Реставрации (1660 г.) была аннулирована феодальная система. Отношения траста стали распространяться на многие объекты (помимо земельных участков). Траст приобрел современные черты.

История происхождения и развития доверительной собственности (траста) свидетельствует о том, что данный институт является не закономерным результатом развития принципов римского права, а, скорее, напротив, следствием специфических и во многом уникальных обстоятельств, характерных для правовой и судебной системы Англии. Как правильно отмечает Е.А. Суханов, "деления права на "общее право" и "право справедливости" не знает ни один правопорядок континентальной Европы, включая и российский, тогда как англо-американскому праву, в свою очередь, неизвестно деление прав на вещные и обязательственные" Гражданское право: в 2 т. ТII, полутом 2. Учебник / Отв. ред. профессор Е.А. Суханов. 2-е изд., переработ. и дополн. - М., 2000. - С. 491.. Одним из основных постулатов континентальной правовой системы "является невозможность установления двух одинаковых прав собственности на одно и то же имущество. Право собственности в его континентальном, в том числе российском, понимании невозможно "расщепить": оно либо полностью сохраняется за собственником, либо полностью утрачивается им. При всяком ином подходе возникает неразрешимая коллизия прав собственников, каждый из которых желает распорядиться своим имуществом по своему усмотрению" Гражданское право: в 2 т. ТII, полутом 2. Учебник / Отв. ред. профессор Е.А. Суханов. 2-е изд., переработ. и дополн. - М., 2000. - С. 491.. Современное состояние правоотношений доверительной собственности (траста) в англо-американском праве являет собой яркий пример искусного приспособления этого института, появившегося под влиянием конкретно-исторических специфических обстоятельств, порожденных феодальным общественным устройством Англии в средние века, для удовлетворения современных потребностей общественного развития.

Как подчеркивает Р.О. Халфина, в настоящее время отношения доверительной собственности (траста) могут устанавливаться по самым различным основаниям: "Это может быть и завещание, и договор, на основании которого определяются интересы собственника и доверительного собственника. Устанавливая доверительную собственность, собственник передает доверительному собственнику все права по управлению имуществом. Он может указать цель, для достижения которой эти отношения устанавливаются, а может предоставить доверительному собственнику полную свободу в распоряжении имуществом, требуя лишь определенные выгоды для бенефициара" Халфина Р.О. Цивилизованный рынок: правила игры. - М., 1993. - С. 41..

Существо отношений доверительной собственности (траста) по англо-американскому праву состоит в том, что одно лицо - учредитель доверительной собственности, являющееся собственником имущества (settlor), передает свое имущество другому лицу - доверительному собственнику (trustee) для управления в интересах указанного им лица - бенефициара (beneficiary). При этом собственник имущества - учредитель траста - в качестве бенефициара может назначить самого себя. Не исключаются ситуации, когда собственник назначает себя даже в качестве доверительного собственника (trustee).

В качестве бенефициара может выступать не только конкретное лицо, назначенное собственником, но и неопределенный круг лиц. По такой схеме, в частности, учреждаются благотворительные трасты (charitable trusts), которые устанавливаются в целях создания учреждений культуры, здравоохранения и т.п. Такие трасты зачастую называют публичными (public trust), и они противопоставляются частным трастам (private trust), поскольку действуют в общественных интересах Гражданское и торговое право капиталистических государств: Учебник. - С. 236..

Правоотношения доверительной собственности в странах, относящихся к англо-американской правовой системе, получили чрезвычайно широкое распространение в самых различных сферах имущественного оборота. Институт доверительной собственности широко используется для организации крупных корпораций. Начало этому процессу было положено в 1892 г., когда в США была организована компания "Стандарт ойл": акционеры 40 нефтяных компаний заключили соглашение о передаче всех имеющихся у них акций уполномоченным лицам - доверительным собственникам. Взамен они приобрели особые сертификаты, удостоверяющие их взаимоотношения с доверительными собственниками, которые, в свою очередь, приняли на себя обязанности, связанные с ведением дел компании к наибольшей выгоде учредителей траста Там же. - С. 240.

Доверительная собственность (траст) используется также для организации управления портфелями ценных бумаг, частными пенсионными фондами, делами организаций при их несостоятельности (банкротстве).

На принципах траста основано создание холдинговых компаний, которые, являясь юридическими лицами, получают в доверительную собственность акции других компаний и осуществляют управление деятельностью указанных компаний.

Важное значение имеет возникающая в силу закона такая форма доверительной собственности, как конструктивная собственность (constructive trust). Эта форма доверительной собственности предназначена для обслуживания особо доверительных, фидуциарных отношений, возникающих в тех случаях, когда одно лицо ведет дела другого, например в отношениях между принципалом и агентом; компании и ее директоров; членами партнерства; клиентом и адвокатом; опекуном и подопечным и т.п. Более того, наличие отношений доверительной собственности презюмируется во всех случаях, когда одно лицо, действующее в интересах другого, получает возможность обогатиться за его счет. В такой ситуации признание существования между ними трастовых отношений служит средством предотвращения неосновательного обогащения.

С точки зрения содержания правоотношений, связанных с учреждением доверительной собственности (траста), следует отметить, что независимо от оснований их возникновения (по закону или в силу договора) доверительный собственник выступает в имущественном обороте от своего имени как собственник имущества. Он вправе использовать имущество, распоряжаться им, заключая любые сделки. Исключение составляет лишь правомочие на отчуждение указанного имущества, которое должно быть предоставлено доверительному собственнику законом или договором.

Управляя переданным в траст имуществом, доверительный собственник должен отчитываться перед бенефициаром. Кроме того, на доверительном собственнике лежит обязанность передать бенефициару все выгоды, полученные от использования имущества, потребовав для себя лишь возмещения фактических затрат и расходов, связанных с управлением имуществом.

В английском праве до настоящего времени действует презумпция безвозмездности осуществления доверительным собственником своих обязанностей (если договором не предусмотрено вознаграждение). По праву США выполнение доверительным собственником указанных обязанностей осуществляется на возмездной основе.

Имущество, переданное в траст, должно быть обособлено доверительным собственником от собственного имущества. На доверительного собственника возлагается обязанность возместить ущерб, причиненный бенефициару в результате ненадлежащего исполнения доверительным собственником своих обязанностей. А злоупотребление своими полномочиями может повлечь для доверительного собственника даже уголовную ответственность.

Прекращаются правоотношения доверительной собственности в случаях достижения цели, для которой она создавалась: истечения заранее обусловленного срока, смерти бенефициара или наступления иных обстоятельств, которые при учреждении доверительной собственности были согласованы в качестве оснований ее прекращения.

Как видим, доверительная собственность (траст) и в современном виде основана, как и прежде, на концепции "расщепления" собственности: одна часть полномочий (управление и распоряжение имуществом) принадлежит доверительному собственнику; другая часть (получение выгод и доходов от использования имущества) - бенефициару.

Характерно, что в Канаде, принадлежащей к англо-американской правовой системе, при проведении последней кодификации гражданского права провинции Квебек, где традиционно применяется континентальная правовая система, не была воспринята модель расщепленной собственности. В Гражданском кодексе Квебека (ст. 1260-1370) Гражданский кодекс Квебека. - М.: Статут, 1999 (Современное зарубежное и международное частное право). - С. 202 - 220. весьма подробно и детально урегулированы отношения, связанные с фидуцией и управлением чужим имуществом. В частности, предусмотрено, что фидуция возникает из акта, в силу которого одно лицо, учредитель, передает из своей имущественной массы в образуемую им иную имущественную массу имущество, которое предоставляется для определенной цели и которым фидуциарный управляющий обязуется, в силу факта его принятия, владеть и управлять. Фидуциарная имущественная масса, образованная из имущества, переданного в фидуцию, составляет имущественную массу, предназначенную для специальных целей, самостоятельную и обособленную от имущества учредителя, фидуциарного управляющего и выгодоприобретателя, на которую никто из этих лиц не имеет вещного права (ст. 1260, 1261 ГК Квебека).

Фидуция может быть учреждена в личном (отдельного лица), в частном или общественном интересе. Фидуцией в частном интересе признается фидуция, предметом которой является создание, содержание телесного имущества или использование имущества, выделяемого с определенной целью либо к косвенной выгоде какого-либо лица или в память о нем, либо в каком-либо ином частном интересе. Частной фидуцией считается также фидуция, учрежденная на возмездной основе, в частности с целью позволить получать прибыль посредством вложений или инвестиций, с целью предоставить пенсионное обеспечение либо иные выгоды учредителю или указанным лицам, членам общества или ассоциации, работникам или акционерам. Фидуцией в общественном интересе считается фидуция, учрежденная с целью, представляющей общий интерес, например преследующая культурные, образовательные, религиозные или научные цели; извлечение прибыли или управление предприятием не является ее основной целью (ст. 1266, 1268-1270 ГК Квебека).

Фидуциарный управляющий осуществляет контроль и исключительное управление в отношении фидуциарной имущественной массы; документы, относящиеся к имуществу, входящему в ее состав, составляются на его имя; он осуществляет все права, связанные с этой имущественной массой, и вправе принимать любые надлежащие меры в целях сохранения ее предназначения. Вместе с тем фидуциарный управляющий не имеет вещного права на фидуциарное имущество, а действует на правах управляющего чужим имуществом (ст. 1278 ГК Квебека).

Как видим, канадские правоведы, подготовившие проект Гражданского кодекса Квебека и обеспечившие детальное регулирование фидуциарного управления имуществом, сумели обойтись без традиционного атрибута доверительной собственности (траста) по англо-американскому праву "расщепления" собственности.

Сходным образом (без "расщепления" собственности) регулируются аналогичные отношения и в некоторых других странах, не принадлежащих к англо-американской системе права. Так, Р.О. Халфина обращает внимание на то, что, например, в Германии "также урегулированы отношения между собственником и лицом, осуществляющим все функции по управлению имуществом собственника. Эти отношения (treuhhandeigentum) устанавливаются между доверившим (treugeber) и доверенным (treuhahder). Собственником может быть либо один из них, либо другой. Их отношения определяются условиями заключенного между ними договора либо иного акта. Их воля определяет также и распределение доходов, получаемых в результате деятельности доверенного. Такая форма нередко используется для того, чтобы перенести юридический статус учредителя на доверенного" Халфина Р.О. Цивилизованный рынок: правила игры. - М., 1993. - С. 41.. Практическое значение данного института может состоять, в частности, в том, что собственник-учредитель, являющийся иностранцем, который не имеет возможности использовать свое имущество для определенного вида деятельности в стране, где это имущество находится, может возложить осуществление этой деятельности на соответствующее доверенное лицо Там же. - С. 42..

Наличие в зарубежных законодательствах, относящихся к континентальной правовой системе, подобных норм является следствием развития институтов прав на чужие вещи и управления чужим имуществом, но отнюдь не свидетельством того, что происходит "постепенная дезинтеграция права собственности, т.е. расщепление права собственности на ряд отдельных функционирующих правомочий", что "обусловливается объективными экономическими причинами", как считают некоторые российские правоведы Турышев П.В. Указ. соч. С. 15. См. также: Рябов А.А. Траст в российском праве // Государство и право. - 1996. - N 9. - С. 42 - 50..

Как полагает Л.Ю. Михеева, "к причинам восприятия идеи траста (в той или иной системе) необходимо также добавить и то, что управление чужим имуществом в интересах третьих лиц является привычным для континентального права" Михеева Л.Ю. Доверительное управление имуществом / Под ред. В.М. Чернова. - М. 1999. - С. 18. Действительно, подобные правоотношения имеют место при несостоятельности (банкротстве), опеке, наследовании и в некоторых других случаях. Однако, обеспечивая детальное правовое регулирование указанных правоотношений, законодательства, относящиеся к континентальной правовой системе, не прибегают к "расщеплению" неделимого права собственности и другим чуждым ей приемам и принципам.

1.3 Возникновение "траста" и доверительного управления

имуществом в российском законодательстве

Российское дореволюционное законодательство, которому была неведома доверительная собственность, конечно же, включало нормы об управлении чужим имуществом, которые представляли собой неотъемлемую часть таких институтов, как опека и попечительство, наследование, несостоятельность должников. В частности, по свидетельству Г.Ф. Шершеневича, уже Карамзинские списки включали в себя нормы о том, что если "мать умирала или выбывала сама из семьи вследствие нового замужества, то опека над малолетними детьми, которые не в состоянии сами о себе заботиться, вручалась ближним родственникам. Имущество опекаемых передавалось им при свидетелях. Опекун мог пользоваться имуществом в свою пользу, отдавать капитал опекаемых в рост, торговлю... По достижении зрелого возраста опекун обязан был возвратить все имущество в целости и уплатить все растраченное..." Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. Девятое издание. - М., 1911. - С. 684.

В XIX в. существовало три способа призвания к исполнению опекунских обязанностей: по завещанию, по закону и по назначению. На опекуна возлагались две основные обязанности: попечение об особе опекаемого и управление имуществом состоящего под опекой. При осуществлении управления имуществом опекун мог совершать определенные действия по своему усмотрению, другие - с разрешения опекунских установлений (дворянской опеки или сиротского суда), а в особых случаях - с разрешения Сената. Причем по общему правилу опекун мог совершать любые сделки с имуществом подопечного, за исключением тех, в отношении которых закон требует получения разрешения. В частности, сделки по продаже имущества малолетних могли совершаться опекуном только с разрешения опекунских установлений. Разрешение Сената требовалось для продажи и залога недвижимостей Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. Девятое издание. - М., 1911. - С. 692-694.

Еще древнему русскому праву были известны душеприказчики, исполняющие волю наследодателя. Как отмечал Г.Ф. Шершеневич (применительно к законодательству XIX в.), "душеприказчик, являясь представителем наследства, для исполнения воли завещателя должен был принять оставшееся имущество в свое заведование, но не во владение... потому что душеприказчик распоряжается им не в виде собственности, не от своего имени" Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. Девятое издание. - М., 1911. - С. 36.

Интересно отметить, что при подготовке проекта Гражданского уложения (далее - ГУ) в его текст было включено большое число норм, определяющих порядок исполнения завещаний и соответственно управления имуществом наследодателя со стороны душеприказчика (глава V раздела III книги IV, ст. 1435-1459) Гражданское уложение. Проект Высочайше учрежденной Редакционной комиссии / Под ред. И.М. Тютрюмова. Том второй. - СПб., 1910. - С. 78 - 91.. В частности, ст. 1442 проекта предусматривалось, что права и обязанности душеприказчика определяются завещанием. При отсутствии указаний в завещании на душеприказчика в пределах, необходимых для исполнения завещания, возлагаются управление наследственным имуществом и представительство по искам наследства и к наследству и вообще по делам наследства.

Душеприказчик обязывался составить опись всему поступающему в его управление наследственному имуществу. Управляя наследственным имуществом, душеприказчик имел право отчуждать или закладывать это имущество и вообще распоряжаться им, насколько это необходимо для исполнения завещания. Душеприказчику запрещалось лишь совершать дарение, за исключением обычных подарков (ст. 1443, 1444 проекта). Причем в материалах Редакционной комиссии, составившей проект Гражданского уложения, подчеркивалось, что в нем нашла отражение реально существующая судебная практика, которая признавала за душеприказчиком следующие права: заведование и управление наследственным имуществом, распоряжение им (продажа и залог) в пределах, необходимых для исполнения завещания, исполнение обязательств, лежащих на наследстве, требование исполнения обязательств, принадлежащих наследству, и вообще исполнение поручений завещателя Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. Девятое издание. - М., 1911. - С. 83-84.

Показательно, что при доктринальных подходах, свойственных российскому дореволюционному гражданскому праву, так же как и законодательству, в том числе и при рассмотрении проблем, связанных с определением правовой природы отношений, возникающих при исполнении завещания душеприказчиком, не принималась во внимание возможность квалификации управления наследственным имуществом в качестве доверительной собственности либо иного вещного права.

Например, Г.Ф. Шершеневич по этому поводу писал: "Юридическая природа душеприказничества возбуждает значительные разногласия. Германское законодательство представляет себе душеприказничество как должность... Но едва ли возможно считать душеприказчика должностным лицом, потому что он назначается не властью, а частным лицом... Напротив, швейцарское законодательство представляет себе душеприказничество как поручение, mandat... Несомненно, что в основании душеприказничества лежит договорное отношение между завещателем, делающим предложение, и душеприказчиком, принимающим последнее. Если это договор, то по своему характеру он ближе всего подходит к договору поручения или доверенности, так как душеприказчик обязывается к выполнению целого ряда юридических актов в чужом интересе" Там же. - С. 807.

Не имели ничего общего ни с доверительной собственностью, ни с какими-либо вещными правами и правоотношения, возникающие в связи с несостоятельностью должника по российскому дореволюционному законодательству. В случае признания должника несостоятельным определением суда назначался особый присяжный попечитель для принятия первоначальных охранительных мер в отношении имущества должника, который начинал свою деятельность с составления описи имущества должника и его ареста.

При обнаружении большого числа кредиторов судом учреждалось конкурсное управление (назначался конкурсный попечитель, который считался преемником присяжного попечителя в отношении управления имуществом должника). В обязанности конкурсного управления вменялись: розыск имущества несостоятельного должника; составление счета актива и пассива; выделение из конкурсной массы имущества, не принадлежавшего должнику; проверка предъявленных кредитору требований, распределение их по родам и разрядам; составление примерного расчета удовлетворения требований кредиторов Там же. - С. 821.

В дореволюционной российской юридической литературе велись дискуссии о правовой природе конкурсного управления при несостоятельности должника. При этом в поле зрения российских правоведов, которые строили свои выводы, основываясь на сравнительно-правовом анализе многих зарубежных законодательств, попадала, естественно, и фигура trustee по английскому законодательству, однако концепция доверительной собственности не находила своих сторонников среди российских цивилистов.

Например, Г.Ф. Шершеневич на основе анализа всех имевшихся в то время теоретических концепций, объяснявших правовую природу конкурсного управления, пришел к следующему выводу: "Из обозрения указанных теорий можно заключить, что деятельность конкурсного попечителя осуществляется в интересе как должника, так и кредиторов. Действительно, конкурсное управление обязано исполнить свою задачу возможно полного удовлетворения кредиторов, стараясь по возможности охранять интересы должника. Но подобное явление совершенно не согласуется с понятием представительства на той или другой стороне. Очевидно, конкурсный попечитель не может быть представителем ни должника, ни его кредиторов. Отсюда само собой напрашивается заключение, что конкурсный попечитель или конкурсное управление является органом государственной власти - органом, действующим под непосредственным контролем суда, подобно судебным приставам" Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. - М.: Статут, 2000 (Классика российской цивилистики). - С. 324..

Таким образом, дореволюционному российскому гражданскому праву были известны случаи управления чужим имуществом, которые представляли собой отдельные элементы различных гражданско-правовых институтов: опеки, наследования, конкурсного производства. Однако, объясняя правовую природу соответствующих правоотношений, российские цивилисты никогда не обращались к чужеродным концепциям траста или "расщепления" собственности.

В советский период развития отечественное гражданское право также не исключало возможности управления чужим имуществом, которое, как и прежде, оставалось лишь элементом других гражданско-правовых институтов.

Так, согласно Гражданскому кодексу РСФСР 1922 г. в наследственном праве действовало правило, по которому при отсутствии наличных наследников имущества, требующего управления (предприятия, строения и т.п.), нотариальный орган назначал ответственного попечителя над указанным имуществом по представлению государственного органа, ведающего соответствующими предприятиями или имуществом (ст. 432). Управляли государственным имуществом и государственные предприятия и их объединения, переведенные на хозяйственный расчет и не финансируемые в сметном порядке, которые выступали в обороте как самостоятельные и не связанные с казной юридические лица. По своим долгам они отвечали имуществом, состоящим в их свободном распоряжении (ст. 19).

В соответствии с Гражданским кодексом РСФСР 1964 г. государственное имущество, закрепленное за государственными организациями, находилось в оперативном управлении этих организаций, осуществлявших в пределах, установленных законом, в соответствии с целями их деятельности, плановыми заданиями и назначением имущества право владения, пользования и распоряжения имуществом. Однако государство признавалось единым собственником всего государственного имущества (ст. 94).

В гражданско-правовой доктрине того времени признавалось, что "советское государство является единым и единственным собственником всех государственных имуществ, в чем бы они ни выражались и в чьем бы ведении ни находились. Все без исключения государственные имущества составляют единый фонд государственной собственности. Советское государство, соединяя в своих руках всю полноту политической власти со всеми правомочиями собственника, само определяет правовой режим принадлежащих ему имуществ", а право оперативного управления государственных организаций считалось одним из "средств осуществления принадлежащего государству права собственности" Комментарий к Гражданскому кодексу РСФСР / Под ред. С.Н. Братуся, О.Н. Садикова. - М., 1982. - С. 121..

И все же благодаря доверительной собственности (трасту) многовековая история российской цивилистики приобрела одну весьма забавную страницу. В период так называемой конституционной реформы (сентябрь-декабрь 1993 г.), когда старая конституция была отменена указом Президента Российской Федерации, а новая, принятая на референдуме, еще не вступила в силу и по этой причине Президент осуществлял не только исполнительную, но и законодательную (а в известном смысле - и судебную) власть, появился весьма примечательный нормативный акт (естественно, в виде Указа Президента Российской Федерации) от 24 декабря 1993 г. N 2296 "О доверительной собственности (трасте)" Собрание актов Президента и Правительства Российской Федерации. - 1994. - N 1. - Ст. 6., который сразу же приобрел историческое значение как образец юридической безграмотности и неуважения к отечественным правовым традициям. Данным Указом предусматривалось, естественно, "в целях совершенствования управления экономикой в период экономической реформы и содействия конституционным преобразованиям в Российской Федерации... ВВЕСТИ В ГРАЖДАНСКОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ИНСТИТУТ ДОВЕРИТЕЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ (ТРАСТ) (выделено мной. - В.В.)".

Октроированный Президентом РФ российской цивилистике траст основывался на классической англо-американской концепции "расщепленной" собственности, о чем прямо свидетельствовала норма, содержащаяся в Указе, а именно что к праву доверительной собственности применяются правила о праве собственности, если иное не установлено законодательными актами и договорами об учреждении траста (п. 4 Указа). При учреждении траста учредитель должен был передать имущество и имущественные права, принадлежащие ему в силу права собственности, на определенный срок доверительному собственнику, а доверительный собственник был обязан осуществлять право собственности на доверенное ему имущество исключительно в интересах бенефициара в соответствии с договором об учреждении траста и российским законодательством (п. 3 Указа).

Учредителем доверительной собственности (траста) и бенефициаром, или "бенефициарием" (именно так именуется в Указе выгодоприобретатель), признавалось любое физическое или юридическое лицо. Из числа же возможных доверительных собственников исключались лишь лица, которые могли быть признаны бенефициарами по данному договору об учреждении траста; органы государственной власти и управления, государственные учреждения, государственные предприятия и их объединения (п. 5-7 Указа).

Объектами доверительной собственности (или, как говорилось в Указе, "предметом договора об учреждении траста") объявлялись имущество, которым учредитель траста владеет в силу права собственности, а также связанные с ним имущественные и личные неимущественные права. Причем согласно Указу в траст могло передаваться имущество, "как существующее в момент заключения договора, так и такое, которое может существовать в будущем, в том числе созданное или приобретенное доверительным собственником на основаниях, вытекающих из закона" (п. 8 Указа). Правда, данное положение не вполне согласуется с другим правилом, содержащимся в п. 9 Указа, согласно которому к доверительному собственнику переходят имущество и все связанные с ним имущественные и личные неимущественные права, принадлежавшие учредителю при учреждении траста (надо понимать, фактически принадлежавшие уже на момент заключения договора). В соответствии с Указом доверительному собственнику предоставлялось исключительное право определять, какой способ действий при осуществлении прав и обязанностей, вытекающих из договора об учреждении траста, является наилучшим с точки зрения интересов бенефициара, а относительно учредителя указывалось, что после вступления в силу договора об учреждении траста он не вправе давать доверительному собственнику какие-либо указания или иным образом вмешиваться в осуществление им его прав и исполнение обязанностей по договору (п. 11, 18 Указа). Доверительный собственник получал правомочия пользования, владения и распоряжения доверенным ему имуществом. Непосредственно Указом ему запрещалось только передавать указанное имущество в доверительную собственность иному лицу, а также приобретать переданное ему имущество в свою собственность (п. 12).

Несмотря на объявленное в названном Указе Президента РФ "введение в российское гражданское законодательство института доверительной собственности (траста)", на самом деле сконструированное им правоотношение (между учредителем траста и доверительным собственником) представляется не чем иным, как двусторонним (или трехсторонним, с участием бенефициара) договорным обязательством. Об этом свидетельствуют не только многочисленные положения о "правах и обязанностях доверительного собственника по договору об учреждении траста", но и нормы Указа, наделяющие доверительного собственника правами на возмещение расходов и на получение вознаграждения. Согласно п. 15 Указа доверительный собственник имеет право на полное возмещение понесенных им необходимых расходов, связанных с осуществлением его прав и исполнением обязанностей, вытекающих из договора об учреждении траста, в пределах доходов, получаемых в силу владения имуществом, переданным ему в траст. Он имеет также право на получение вознаграждения в размерах и на условиях, установленных договором.

Да и основания прекращения так называемой доверительной собственности больше напоминали обычные основания прекращения договорного обязательства. В соответствии с п. 20 Указа договор об учреждении траста мог быть прекращен исключительно по следующим основаниям: по истечении срока, на который он был заключен; при возникновении обстоятельств или выполнении условий, предусмотренных договором; в случае смерти, прекращения (ликвидации, реорганизации) или отказа от своих прав одного или нескольких лиц, признаваемых бенефициарами по данному договору, если иное не было установлено договором; в случае смерти или прекращения (ликвидации, реорганизации) доверительного собственника или признания его банкротом; при удовлетворении судом иска учредителя или бенефициара в связи с неисполнением доверительным собственником обязанностей, вытекающих из договора, или злоупотреблением им доверием, оказанным ему учредителем траста при заключении договора. Причем прекращение договора об учреждении траста во всех случаях было возможно только по решению суда. Односторонний отказ от договора и даже его расторжение по соглашению сторон не допускались.

Вместе с тем Указ Президента РФ "О доверительной собственности (трасте)" не содержал какого-либо позитивного регулирования отношений, возникающих между доверительным собственником и третьими лицами по поводу имущества, переданного в траст. Однако, учитывая, что к праву доверительной собственности подлежали применению правила о праве собственности (п. 4 Указа), видимо, действительно предполагалось, что единое и неделимое право собственности будет "расщепляться" между двумя субъектами: собственником имущества (учредителем траста) и доверительным собственником, как это происходит в англо-американском праве, что совершенно неприемлемо для российского гражданского права, относящегося к континентальной правовой системе.

Данное обстоятельство, несмотря на крайне ограниченную сферу применения рассматриваемого Указа, который распространил свое действие исключительно на отношения, связанные с передачей в траст пакетов акций акционерных обществ, созданных при приватизации государственных предприятий, закрепленных в федеральной собственности, видимо, послужило причиной негативной реакции российских цивилистов на попытку внедрить в российское гражданское право чуждый ему институт доверительной собственности.

Так, например, В.А. Дозорцев прокомментировал попытку внедрения траста в российское законодательство следующим образом: "Учреждение доверительной собственности означает само по себе прекращение государственной собственности и возникновение права собственности "доверенного". Не приведет ли это к еще более интенсивному и безнаказанному расхищению государственного имущества? Особенно, когда нет оснований полагать, что все управляющие будут заслуживать полного "доверия" и можно исключить их злоупотребления в собственных интересах. При отсутствии специального механизма, корни которого уходят в другую систему права, найти управу было бы достаточно трудно" Дозорцев В.А. Доверительное управление имуществом (глава 53) // Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая. Текст, комментарии, алфавитно-предметный указатель / Под ред. О.М. Козырь, А.Л. Маковского, С.А. Хохлова. - М., 1996. - С. 531..

Не менее категоричной является оценка Е.А. Суханова, который полагает, что отечественному правопорядку пытались навязать доверительную собственность "путем прямого буквального заимствования аналогичного института англо-американского права...". "Институт доверительной собственности (траста), - пишет Е.А. Суханов, - отсутствует в континентальных правопорядках, поскольку он основан на весьма своеобразных средневековых традициях английского права, заимствованных впоследствии американской правовой системой... Траст ("доверительную собственность") нельзя относить ни к вещным, ни к обязательственным правам, ибо такое деление имущественных прав неизвестно породившему его правопорядку. Именно поэтому "введение" этого института в отечественный правопорядок президентским указом было крайне неудачной и непродуманной попыткой использования чужеродных конструкций, рассчитанных на совершенно иную "систему координат" Комментарий части второй Гражданского кодекса Российской Федерации для предпринимателей. - С. 237..

В некоторых публикациях, появившихся сразу после издания Указа Президента РФ от 24 декабря 1993 г. N 2296, "вводившего" институт доверительной собственности (траста), авторы пытались объяснить причины его появления и отыскать позитивные стороны этого события. Например, К.Н. Скловский предложил рассматривать траст "не как собственность, а как вещное право", полагая, что "доверительный собственник - не собственник", поскольку "к нему переходит только имущество, а не власть действовать в своем интересе". "Чтобы не ломать систему права, - предлагает К.Н. Скловский, - достаточно не считать в интересах системы доверительного собственника формальным собственником" Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. - Ставрополь, 1994. - С. 79..

Рассматривая российский образец доверительной собственности (траста) в качестве ограниченного вещного права, К.Н. Скловский сравнивает его с иными ограниченными вещными правами и приходит к выводу, что "проблема траста в целом возникла именно из-за неясности конструкции хозяйственного ведения (оперативного управления) как способ создания наряду с ней иного весьма широкого вещного права с гораздо более определенным содержанием" Там же. - С. 78.