Гражданское право

Обязательство такого рода было известно еще римскому праву под на званием negotiorum gestio - ведение чужих дел без поручения. Причем слова «без поручения» были добавлены к римскому термину negotiorum gestio не самими римскими юристами, а в позднейшей литературе, чтобы подчеркнуть существенный признак данного обязательства-отсутствие договора См.: Новицкий И. Б. Римское право (по изданию 1972 г.). М., 1993. С. 209..

В российском праве самостоятельное обязательство, возникающее из действий в чужом интересе, длительное время отсутствовало, хотя отдельные виды подобных действий охватывались правилами о последствиях заключения сделки неуполномоченным представителем (ст. 63 ГК 1964 г.) и о возмещении вреда, понесенного при спасании социалистического имущества (ст. 472 ГК 1964 г.). В остальных случаях по аналогии закона применялись правила об обязательствах, возникавших из неосновательного приобретения или сбережения имущества (ст. 473-474 ГК 1964 г.). Впервые обязательство из действий в чужом интересе без поручения появилось в российском законодательстве с введением в действие на территории Российской Федерации Основ гражданского законодательства 1991 г. Согласно ст. 118 Основ такое обязательство могло быть порождено как сделкой, совершенной в интересах другого лица без поручения, так и фактическими действиями по предотвращению угрозы имущественным интересам других лиц без соответствующих полномочий. Однако Основы не предусмотрели сколько-нибудь развернутого регулирования возникающих при этом отношений, ограничившись решением ряда принципиальных вопросов, касающихся условий возникновения рассматриваемого обязательства.

Действия в чужом интересе без поручения порождают соответствующее обязательство не во всех случаях, а лишь тогда, когда имеется ряд установленных законом условий. Прежде всего необходимой предпосылкой возникновения рассматриваемого обязательства является то, что действия в интересах другого лица (dominus) предпринимаются по собственной инициативе лица, совершающего такие действия (gestor), т. е. при отсутствии не только поручения или иного договора, но и всякого иного указания или заранее обещанного согласия заинтересованного лица. На гесторе также не должна лежать обязанность действовать в чужом интересе в силу закона. Поэтому рассматриваемые правила не применяются, например, к опекуну, действующему в интересах подопечного, или к наследнику, принимающему меры к ох ране наследственного имущества в интересах всех наследников. По прямому указанию закона обязательство такого рода не возникает и тогда, когда действия в интересах других лиц совершаются государственными и муниципальными органами, для которых такие действия являются одной из целей их деятельности (п. 2 ст. 980 ГК). Данное исключение по смыслу закона действует и в отношении тех общественных организаций, которые имеют своей уставной задачей оказание содействия другим лицам в осуществлении и защите их прав и законных интересов. Вместе с тем наличие моральной обязанности действовать в чужом интересе, например оказать помощь в тушении пожара или спасении утопающего, само по себе не препятствует возникновению данного обязательства.

Далее, действия в чужом интересе порождают соответствующее обязательство лишь тогда, когда они совершаются исходя из очевидной выгоды или пользы, а также действительных или вероятных намерений заинтересованного лица (п. 1 ст. 980 ГК). Это означает, что, во-первых, действия гестора должны быть объективно выгодными для заинтересованного лица. Вы года может состоять в предохранении имущества доминуса от гибели, повреждения или утраты, в ограждении его неимущественных интересов от не правомерных посягательств, в исполнении его обязанностей перед третьими лицами в целях избежания больших имущественных потерь и т. п. При этом выгода должна быть очевидной, т. е. ясной для всякого разумного участника гражданского оборота. Обычно это следует из соотношения размера необходимых затрат и объема того ущерба, который грозит заинтересованному лицу в случае непринятия соответствующих мер.

Во-вторых, действуя в чужом интересе, гестор должен учитывать действительные или вероятные намерения заинтересованного лица и не вступать с ними в явное противоречие. Поэтому если обстоятельства конкретного случая позволяют прийти к выводу, что заинтересованное лицо не желает принимать меры по охране своих интересов, например спасать свое имущество от гибели или исполнять обязанность перед третьим лицом, гестор не должен поступать против его воли. Закон делает исключение из этого правила лишь для двух случаев. Согласно п. 2 ст. 983 ГК действия с целью предотвратить опасность для жизни лица, оказавшегося в опасности, допускаются и против воли этого лица, а исполнение обязанности по содержанию кого-либо - против воли того, на ком лежит эта обязанность.

Следующим условием возникновения рассматриваемого обязательства является то, что гестор должен быть лишен возможности испросить согласие заинтересованного лица на совершение действий в его интересе. Обычно это обусловлено временным отсутствием заинтересованного лица либо иной невозможностью получения его согласия, например нахождением заинтересованного лица в беспомощном состоянии. Между тем обстановка требует немедленных действий, промедление с которыми чревато для заинтересованного лица дополнительными имущественными потерями. Если никакой срочности в подобных действиях не было и у гестора имелась возможность до их совершения запросить мнение заинтересованного лица, рассматриваемое обязательство не возникает.

Наконец, действия в чужом интересе порождают соответствующее обязательство лишь тогда, когда лицо, совершающее такие действия, осознает их направленность и не преследует цели возникновения какого-либо иного гражданско-правового отношения. По этому признаку проводится различие между рассматриваемым обязательством и правоотношениями, возникающими из договора дарения, а также обязательствами из неосновательного обогащения Флейшиц Б. А. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения. М., 1951. С. 231.

. Так, если одно лицо, совершившее действие в интересах другого, ошибочно полагало, что действовало в своем интересе (погасило свой долг; спасло от гибели свое имущество и т. п.), и это привело к неосновательному обогащению второго лица, то к отношениям сторон применяются правила о неосновательном обогащении, а не об обязательстве из действий в чужом интересе (ст. 987 ГК).

К неосновательному обогащению, по смыслу указанной статьи, могут привести не только действия, совершенные исходя из ошибочных представлений лица о своих интересах, но и действия, совершая которые, лицо сознательно вторгается в чужую правовую сферу, преследуя прежде всего свои собственные интересы. Если при этом одновременно достигается положительный результат и в имущественной сфере другого лица, то это оно должно возвратить первому лицу полученную выгоду.

Обязательства из неосновательного обогащения и из действий в чужом интересе различаются и по содержанию. В первом обязательстве обязанность должника, как правило, сводится к возврату кредитору неосновательно приобретенного или сбереженного за его счет имущества. При невозможности для должника возвратить имущество в натуре он должен возместить

его стоимость в деньгах (ст. 1104,1105 ГК). Что же касается обязательства из действий в чужом интересе, то, как следует из ст. 984 ГК, должник (доминус) должен возместить кредитору (гестору) понесенные им необходимые расходы и иной реальный ущерб.

Таким образом, обязательства из действий в чужом интересе и обязательства из неосновательного обогащения существуют не изолированно, а взаимно дополняют друг друга. Между тем условия возникновения и содержание данных обязательств не совпадают. Поэтому для законодателя и судебной практики очень важно выработать четкие критерии, отграничивающие сферы действия данных обязательств Так, во французской цивилистической литературе обращалось внимание на не оправданно широкое применение института ведения чужих дел без поручения к сходным правовым отношениям. Вплоть до XIX в. имела место тенденция «усматривать ведение чужих дел без поручения в любом случае, когда одно лицо без надлежащих оснований обогатилось за счет другого». В то же время отмечается, что отличительным признаком института ведения дел без поручения должен служить именно «субъективный момент» - намерение вести дело в интересах другого. В неосновательном обогащении, напротив, преобладающее значение имеет «объективный момент» - прирост имущества одного лица за счет имущества другого (Жюллио де ла Морандьер. Гражданское право Франции. Т. 2. М., I960. С. 475-476; Годэмэ Е. Общая теория обязательств. М., 1948).

.

Совершая действия в чужом интересе без поручения, гестор должен осознавать их направленность. Такое положение имеет место при одновременном наличии двух условий. Во-первых, необходимо, чтобы гестор осознавал, что совершаемые им действия объективно полезны для другого лица, служат его интересам. Во-вторых, у лица, действующего в чужом интересе, не должно быть намерения одарить заинтересованное лицо. Если из поведения данного лица, например, освобождающего должника от имущественной обязанности перед третьим лицом, следует, что он делает это на безвозмездной основе, то налицо его желание совершить дарение. Напротив, гестор, хотя и действует в чужом интересе, но не за свой счет, а за счет того, в чьих интересах совершаются соответствующие действия.

В нормах ГК отсутствует указание на то, что действия гестора должны совершаться исключительно в чужом интересе. Если действиями гестора обеспечиваются не только чужие интересы, но одновременно и его собственные, то возможно возникновение обязательства, предусмотренного главой 50 ГК. Таким образом, понятие «действия в чужом интересе без поручения» охватывает и такие действия, которые выходят за пределы интересов совершающего их лица. В этом случае указанное лицо должно осознавать, что за пределами его интересов совершаемые им действия служат интересам другого лица.

Приведем пример. Вследствие допущенной гражданином А. неосторожности на принадлежащем ему дачном участке возник пожар. Владелец соседнего участка, гражданин Б., заметив приближение огня к находящимся на территории его участка строениям, приступил к тушению пожара всеми доступными средствами. В результате предпринятых им действий пожар удалось потушить, а строениям, принадлежащим гражданину Б., ущерб не причинен. Однако указанный субъект понес имущественные потери, выразившиеся в том, что во-первых, пришла в негодность одежда, в которую он был одет во время тушения пожара, а во-вторых, в связи с полученными ожогами он вынужден нести расходы на лечение. Имеет ли право гражданин Б. требовать от гражданина А. возмещения причиненного ему имущественного вреда, и если да, то элементом какого правоотношения является данное субъективное право?

Если считать, что действия гестора должны совершаться исключительно в чужом интересе, то едва ли в этом случае допустимо применять к отношениям сторон нормы главы 50 ГК. Очевидно, что действия гражданина Б. совершались прежде всего с целью предотвращения вреда его имуществу, то есть в его собственных интересах.

Нельзя требовать возмещения причиненного вреда и на основании ст. 15 ГК, поскольку расходы, которые вынужден нести гражданин Б., не являются убытками по смыслу указанной статьи. Речь в ст. 15 ГК идет о таких расходах, которые обусловлены нарушением принадлежащего лицу субъективного права. Гражданин А. создал лишь потенциальную угрозу нарушения прав гражданина Б., а потому отсутствует причинная связь между фактом причинения вреда и поведением последнего. По этой же причине не возникает в данном случае и обязательство из причинения вреда (глава 59 ГК).

Вызывает сомнения и правомерность квалификации отношений сторон на основании правил о неосновательном обогащении. Поскольку отсутствует факт прироста имущества заинтересованного лица за счет имущества по терпевшего, то о неосновательном обогащении можно было бы говорить разве что в контексте неосновательного сбережения имущества лица, в интересах которого действовал потерпевший. Но оценить меру такого неосновательного сбережения не представляется возможным. Если бы гражданином Б. не были предприняты своевременные действия, предотвратившие ущерб его имуществу, то ущерб был бы причинен, а на гражданина А. как причинителя была бы возложена обязанность по его возмещению. Тогда и состав имущества причинителя уменьшился бы соразмерно причиненному ущербу. Но как можно установить размер неосновательного сбережения в данном случае, когда отсутствует факт причинения вреда, а, потому и обязанность по его возмещению?

В итоге следует признать, что между гражданином А. и гражданином Б. возникает обязательство из действий в чужом интересе без поручения. Для применения норм, предусмотренных главой 50 ГК, достаточно установить, что в какой-то степени действия одного лица служат интересам другого. При наличии остальных предусмотренных законом условий возникает обязательство из действий в чужом интересе без поручения. Противоположная точка зрения приводила бы к тому, что право лица, предпринявшего действия в чужом интересе, оказывалось бы незащищенным.

Несколько иной подход к решению данной проблемы существовал в римском праве. Если гестор мог отделить собственный интерес от интереса другого лица и вести только свое личное дело, то совмещение своего интереса с ведением чужого дела не препятствовало возникновению обязательства из negotiorum gestio. Напротив, при невозможности отделения собственного интереса от чужого рассматриваемое обязательство не возникало. Так, не рассматривался в качестве гестора кредитор, введенный во владение имуществом своего должника (missio in possessionem). Управляя чужим имуществом, он был не в состоянии отделить собственный интерес от интереса других кредиторов и самого должника. В этом и аналогичных случаях соответствующее лицо получало особый иск для защиты своих имущественных интересов Система римского права. Обязательственное право (по лекциям приват-доцента А.Г.Гусакова составлено В.Краснокутеким). М., 1893-1894. С. 403-405.

.

Действия в чужом интересе не ограничиваются сферой чисто имущественных отношений. Они могут порождать соответствующее обязательство и тогда, когда направлены на охрану личных неимущественных интересов, на пример на спасение человеческой жизни, охрану здоровья, личной неприкосновенности и т. п.

Действия в чужом интересе являются основанием возникновения рассматриваемого обязательства. В момент совершения указанных действий гестор и доминус еще не состоят между собой в каких-либо правовых отношениях. Сказанное, однако, не означает, что гестор при совершении указанных действий вообще свободен от каких-либо обязанностей. Закон предъявляет к его поведению определенные требования, несоблюдение которых влечет невыгодные для гестора имущественные последствия.

Во-первых, он должен действовать с необходимой по обстоятельствам дела заботливостью и осмотрительностью (п. 1 ст. 980 ГК). Иными словами, закон требует, чтобы гестор поступал как рачительный хозяин, проявлял должную внимательность и не совершал грубых ошибок. Поэтому если в результате действий гестора заинтересованному лицу причинен вред, то при наличии в поведении гестора вины в форме умысла или грубой не осторожности рассматриваемое обязательство не возникает, а возникает обязательство из причинения вреда, регулируемое нормами главы 59 ГК. Та кой вывод следует из ст. 988 ГК. Кроме того, в указанной статье речь идет о возмещении вреда, причиненного не только заинтересованному лицу, но и третьим лицам. В этом случае вопрос о возмещении вреда разрешается на основе либо правил о последствиях причинения вреда в состоянии крайней необходимости (ст. 1067 ГК), либо иных норм, соответствующих взаимоотношениям сторон.

Во-вторых, гестор обязан при первой же возможности сообщить заинтересованному лицу о совершаемых в его интересе действиях и выждать в течение разумного срока его решения об одобрении или о неодобрении предпринятых действий (п. 1 ст. 981 ГК). Гестор свободен от данной обязанности только тогда, когда, во-первых, действия в чужом интересе предпринимаются в присутствии заинтересованного лица и, во-вторых, ожидание выражения доминусом воли может повлечь для последнего серьезный ущерб. Возлагая на гестора указанную обязанность, законодатель исходит из того, что действия гестора должны соответствовать намерениям доминуса. Поэтому, предприняв самые неотложные и экстренные меры в чужом интересе, гестор должен связаться с заинтересованным лицом и установить его волю. В дальнейшем гестор должен строго согласовывать свои шаги с действительной волей доминуса. В противном случае существует риск того, что совершенные им действия не повлекут для заинтересованного лица каких-либо обязанностей ни перед самим гестором, ни перед третьими лицами (п. 1 ст. 983 ГК).

Наконец, уже после совершения действий в чужом интересе гестор обязан представить лицу, в интересах которого осуществлялись такие действия, отчет с указанием полученных доходов и понесенных расходов и иных убытков (ст. 989 ГК). Наличие данной обязанности характерно для всех обязательств, имеющих своим объектом совершение действий в интересах другого лица, но за его счет (поручение, комиссия, агентирование, до верительное управление имуществом и др.), В данном же случае указанная обязанность не входит в содержание рассматриваемого обязательства, одна ко до ее исполнения само это обязательство возникнуть не может. Дело в том, что отчет гестора необходим для установления того, в каком размере подлежат возмещению понесенные им в связи с действиями в чужом интересе расходы и иной реальный ущерб.

Элементы обязательства. Закон не устанавливает каких-либо специальных требований к субъектному составу рассматриваемого обязательства. Кредитором в обязательстве из действий в чужом интересе без поручения является лицо, совершающее действие в чужом интересе, - гестор, а должником - лицо, в интересах которого совершается такое действие, - доминус. В роли как гестора, так и доминуса могут выступать любые юридические и физические лица. Законом сделано исключение лишь для государственных и муниципальных органов, для которых действия в интересе других лиц являются одной из целей их деятельности. Действия в чужом интересе без поручения неоднородны и могут носить как фактический (спасание чужого имущества, выполнение экстренных ремонтных работ и т. п.), так и юридический характер (действия по совершению и исполнению сделок, а иногда и иных юридических актов). Вследствие этой неоднородности неодинаковы и предъявляемые к ним требования. Фактические действия могут совершать наряду с дееспособными также и недееспособные граждане. Что же касается юридических действий, то их совершение подчиняется общим правилам о сделкоспособности.

Объектом рассматриваемого обязательства являются действия доминуса по возмещению понесенных гестором необходимых расходов и иного реального ущерба, а в предусмотренных законом случаях - также и по выплате гестору вознаграждения. Сами действия в чужом интересе не являются объектом соответствующего обязательства. Объектом любого правоотношения является то, на что данное правоотношение направлено. Обязательственное правоотношение всегда направлено на то, чтобы обеспечить удовлетворение интересов управомоченного лица (кредитора) путем наделения его правом требовать от обязанного лица (должника) совершения определенных активных действий в свою пользу. Поэтому и объектом такого правоотношения всегда являются действия должника. Правом требовать от гестора совершения определенных действий в свою пользу доминус не обладает. Как отмечалось ранее, действия гестора предпринимаются по собственной инициативе, при отсутствии юридической обязанности действовать в интересах другого лица.

Содержание рассматриваемого обязательства, как правило, образуют право гестора требовать возмещения понесенных им в связи с совершением действий в чужом интересе необходимых расходов и иного реального ущерба и противостоящая этому праву обязанность доминуса. Последний не освобождается от исполнения данной обязанности и в случаях, когда действия в чужом интересе не привели к предполагаемому результату либо не были одобрены доминусом, но все необходимые условия для возникновения рассматриваемого обязательства имеются.

Если в результате предпринятых действий предполагаемый результат все же не достигнут, то этот факт сам по себе не свидетельствует о том, что действия гестора не являются для заинтересованного лица объективно вы годными. Недостижение результата в некоторых случаях может быть обусловлено случайными причинами, наступившими независимо от воли гестора, проявившего при совершении действий в чужом интересе необходимую по обстоятельствам дела заботливость и осмотрительность. Иногда усилий, предпринятых гестором в целях обеспечения интересов другого лица, недостаточно, но его самого не в чем упрекнуть. В этом случае также налицо все условия для возникновения обязательства из действий в чужом интересе без поручения.

Что же касается последствий неодобрения предпринятых действий, то оно снимает с заинтересованного лица соответствующую обязанность лишь в отношении действий, которые будут совершены вопреки его воле в дальнейшем.

Важное значение для обеспечения интересов обоих субъектов рассматриваемого обязательства имеет норма, в соответствии с которой в случае предотвращения ущерба имуществу другого лица размер возмещения не должен превышать стоимость имущества (ч. 2 п. 1 ст. 984 ГК). С одной стороны, она служит своего рода гарантией интересов должника по данному обязательству. Исключается ситуация, когда должник, владеющий незначительным по стоимости имуществом, был бы вынужден возмещать понесенные другим лицом расходы по спасанию данного имущества, превышающие его стоимость. С другой стороны, логическое толкование этой нормы приводит к выводу о том, что необходимые расходы и иной реальный ущерб, понесенный гестором при совершении действий, направленных на охрану личных неимущественных интересов доминуса, подлежат возмещению без каких-либо ограничений.

В отдельных случаях рассматриваемые обязательства обладают более сложным содержанием. Это имеет место тогда, когда к обязанности доминуса по возмещению необходимых расходов и иного реального ущерба, понесенного гестором, присоединяется еще и обязанность по выплате последнему вознаграждения. Как следует из статьи 985 ГК, указанная обязанность возникает у доминуса при одновременном наличии двух условий. Во-первых, необходимо, чтобы действия в чужом интересе привели к положительному для заинтересованного лица результату. Если, несмотря на очевидную разумность предпринятых мер, они оказались безрезультатными, обязанности доминуса ограничиваются возмещением необходимых расходов и иного реального ущерба. Во-вторых, выплата вознаграждения должна быть предусмотрена законом, соглашением с заинтересованным лицом или обычаями делового оборота. Соглашение о выплате вознаграждения может быть заключено лишь после одобрения заинтересованным лицом совершенных в его интересе действий. Например, в случае одобрения лицом выполненных в его пользу работ к отношениям сторон применяются правила о договоре подряда, в том числе и норма, о возмездности данного договора.

С момента одобрения заинтересованным лицом совершенных в его пользу действий к отношениям сторон применяются правила о договоре поручения или ином договоре, соответствующем характеру предпринятых действий (ст. 982 ГК). Вопрос об их полезности, объективной выгодности отпадает сам собой. Теперь уже нет необходимости оценивать указанные действия с точки зрения их соответствия намерениям заинтересованного лица, полезности, выгодности. Одобрив совершенные в его интересе действия, доминус тем самым признал их полезность, свою заинтересованность в этих действиях, как если бы они совершались по его поручению. В римском праве такое значение акта одобрения нашло отражение в правиле ratihabitio mandate comparatur - одобрение равнозначно поручению. Таким образом, в силу акта одобрения возникшее из действий в чужом интересе обязательство трансформируется в соответствующее обязательство договорного типа. Этим, однако, значение данного акта не исчерпывается.

В случае совершения в чужом интересе не фактических, а юридических действий акт одобрения необходим для перехода к заинтересованному лицу прав и обязанностей по соответствующей сделке. В противном случае, по смыслу ст. 986 ГК, нести права и обязанности будет совершившее сделку лицо.

В отличие от ст. 183 ГК, переход к заинтересованному лицу прав и обязанностей по заключенной в его интересе сделке требует не только одобрения данной сделки самим заинтересованным лицом, но и согласия другой стороны. Это и понятно. Статья 183 ГК призвана охватить случаи так называемого «мнимого представительства», когда лицо намеренно или по ошибке выдает себя за представителя другой стороны либо действует с превышением предоставленных ему полномочий. В этих случаях третье лицо, с которым совершает сделку мнимый представитель, имеет возможность проверить его полномочия. Если же оно пренебрегает такой возможностью, то в дальнейшем становится связанным сделанным им самим волеизъявлением. Поэтому заключенную неуполномоченным лицом сделку следует квалифицировать как юридический факт, порождающий правовую связанность третьего лица по отношению к представляемому. Последний может своим одобрением данной сделки превратить эту связанность в обязанность Данная проблема подробно освещена в работе В. А. Рясенцева «Деятельность от имени другого лица без полномочия» (Ученые записки ВЮЗИ. Вып. 5. М. 1958. С. 78-87). Автор рассматривает договор, заключенный неуполномоченным представителем, как «юридически неполноценный», являющийся «неполным фактическим составом». Такой договор порождает связанность контрагента волеизъявлением представляемого, могущего своим одобрением сделать этот договор юридически полно ценным либо аннулировать. Применительно к действующему законодательству позиция автора нуждается в корректировке. В силу ст. 183 ГК права и обязанности по сделке, совершенной неуполномоченным представителем, возникают непосредственно у него, а потому такая сделка не может быть отнесена к категории «несостоявшихся» либо «юридически неполноценных»..

На основании п. 2 ст. 183 ГК можно сделать вывод о том, что последующее одобрение сделки представляемым действует с обратной силой. Права и обязанности по данной сделке считаются приобретенными им с момента ее совершения. Если неуполномоченным представителем заключена двусторонняя сделка (договор), то в результате ее последующего одобрения представляемым последний становится участником данной сделки (договора). Это положение требует пояснения. Договор представляет собой единое изъявление воли двух и более лиц, а потому его участниками могут быть лишь лица, воля которых находит в договоре единое юридическое выражение. При этом такое единство воли должно осознаваться каждым из участников договора в момент его совершения. В данном случае этот принцип терпит исключение. Представляемый приобретает те же самые права и обязанности, которые принадлежали до акта одобрения неуполномоченному представителю как участнику соответствующей сделки. Таким образом, если рассматриваемая сделка влечет возникновение обязанностей для третьего лица, то до ее одобрения представляемым третье лицо является безусловно обязанным по отношению к неуполномоченному представителю и условно обязанным (связанным) по отношению к представляемому.

Что же касается, сделки совершенной в чужом интересе, то совершающее ее лицо действует от собственного имени. При этом третье лицо может и не знать о том, в чьих интересах совершает сделку его контрагент. Если же на последнего по данной сделке возлагаются определенные обязанности, то необходимость согласия третьего лица на их переход к другому лицу вытекает из правил о переводе долга (ст. 391 ГК). И наоборот, такого согласия не требуется, если лицо, совершившее сделку, обладает только правами, переход которых к другому лицу возможен и без согласия обязанного лица (ст. 382 ГК). В случае когда при заключении сделки третье лицо знало или должно было знать о том, что она заключена в чужом интересе, его согласия не требуется также и на переход обязанностей по данной сделке.

Следовательно, значение акта одобрения заинтересованным лицом совершенных в его интересе юридических действий заключается еще и в том, что им оказывается воздействие на правовую сферу третьих лиц. В отношениях между заинтересованным лицом и третьими лицами личность того, кто действовал в чужом интересе без поручения, исчезает См.: Саватье Р. Теория обязательств. М., 1972. С. 368..

§ 3. Публичное обещание награды

Понятие и признаки публичного обещания награды. Для выполнения какой-либо работы или оказания той или иной услуги обычно заключают соответствующий договор с их исполнителями с предварительной или последующей оплатой по договору. Иногда, однако, для скорейшего достижения желаемого результата целесообразно привлечь к нему внимание широкого круга лиц с обещанием выплатить соответствующее вознаграждение тому, кто достигнет этого результата. Так, в высокогорьях Кавказского хребта во время снежного бурана затерялась отара овец. Ее поиски можно было поручить специально выделенной группе работников совхоза, которому отара принадлежала. Но тогда и исход поисков зависел бы всецело от усилий одной лишь выделенной группы. Поэтому совхоз избрал другой путь и обратился по местному радио с призывом к жителям близлежащих селений принять участие в поисках отары, установив сумму денежного вознаграждения тому, чьи поиски увенчаются успехом.

На рекламных щитах, просто на стенах домов и заборах мы нередко читаем, а по телевидению и радио слышим объявления такого рода: «В воскресенье, в районе станции метро «Черная речка» потерялась собака - кавказская овчарка по кличке «Джек». Окрас серый с темной полосой по хребту и светлой грудью. На черном кожаном ошейнике круглый жетон из светлого металла, на котором выбита цифра «З». Нашедшего просим позвонить по телефону ... (сообщить по адресу ...). Вознаграждение гарантируется». Подобное обращение и есть не что иное, как публичное обещание награды. Далеко не всякое, даже сделанное публично, обещание награды имеет юридическое значение и порождает возникновение обязательства, предусмотренного ст. 1055 ГК. Чтобы обещание награды было юридически обязательным, оно должно отвечать определенным признакам, а именно:

а) обещание награды должно быть публичным, т. е. обращенным к неопределенному кругу лиц. Если обещание награды обращено к конкретному лицу или группе лиц, отношения сторон приобретают договорный характер. Так, если бы в приведенном примере совхоз поручил поиски пропавшей отары за определенное вознаграждение специально выделенной для этой цели поисковой группе, то их отношения носили бы подрядный характер;

б) обещанное вознаграждение должно быть имущественным, т.е. денежным или иным, имеющим стоимостное выражение, например, предоставление вещи, туристической путевки и т. д. Обещание награды, лишенной имущественного содержания, например награждение дипломом, присвоение почетного звания и т. д., порождает не гражданско-правовые, а иные отношения;

в) необходимым элементом содержания публичного обещания награды является указание на результат, который должен быть достигнут в качестве условия получения вознаграждения. Награда должна быть обещана за правомерное действие, которое в принципе может быть совершено не одним, а неограниченным числом лиц. Обещание награды, рассчитанное на достижение соответствующего результата одним конкретным лицом, не порождает обязательства, предусмотренного ст. 1055 ГК, ввиду отсутствия публичности обещания награды;

д) обещание награды должно давать возможность установить, кем она обещана. Лицо, отозвавшееся на обещание, вправе потребовать письменного подтверждения обещания. В противном случае оно несет риск последствий непредъявления такого требования, если окажется, что в действительности объявление о награде не было сделано указанным в нем лицом (п. 2 ст. 1055 ГК). Обещание награды, лишенное этих признаков, не порождает обязательства, предусмотренного ст. 1055 ГК.

Следовательно, публичное обещание награды - это обращенное к неопределенному кругу лиц обещание имущественного вознаграждения за достижение обусловленного результата тому, кто достигнет этого результата.

Обещание награды может быть выражено в любой форме (письменно, устно, в печати, по радио и т. д.). Важно, чтобы оно было доступно для восприятия неопределенным кругом лиц, которые в случае необходимости могут потребовать письменного его подтверждения.

Условия возникновения обязательства. По своей юридической природе публичное обещание награды является односторонней сделкой и ста вит обещавшего награду в положение должника, а любого откликнувшегося на это обещание - в положение кредитора. Но являясь односторонней сделкой, публичное обещание награды само по себе никаких прав, а тем более обязанностей у тех, к кому оно обращено, не порождает. Соответствующие права у них возникают только при достижении указанного в обещании результата. Да и само лицо, давшее такое обещание, связано им лишь при условии, если кем-либо будет достигнут результат, за который обещано вознаграждение, о чем публично обещавший награду должен быть так или иначе поставлен в известность. Только в этом случае у него возникает обязанность выплатить соответствующее вознаграждение тому, кто достиг обусловленного результата. Именно в этот момент и возникает соответствующее обязательство, выявляется конкретный состав его участников, реализуются права и обязанности. Следовательно, публичное обещание награды может быть отнесено к числу односторонних условных сделок.

Основанием возникновения обязательства, предусмотренного ст. 1055 ГК, является сложный юридический состав, включающий в качестве его элементов две односторонние сделки - публичное обещание награды и отклик на него в виде достижения обусловленного результата Учитывая, что среди этих фактов важнейшим и определяющим характер возникающего на их основе обязательства является публичное обещание награды, оно и определяет не только содержание, но и название данного обязательства.. Они носят встречный характер и должны соответствовать друг другу, но их совершение не означает заключения договора. Обещание награды не может считаться офертой, так как является условным и адресовано не конкретному лицу, а обращено ко всем и каждому. Достижение обусловленного публичным обещанием награды результата не является акцептом, так как, во-первых, данный результат может быть достигнут неопределенным числом лиц и, во-вторых, при одновременном его достижении несколькими лицами каждый из них может рассчитывать на соответствующую часть вознаграждения.

Содержание обязательства. Публично обещавший награду обязан выдать ее совершившему действие, определенное в объявлении. Вознаграждение, которое подлежит выплате при публичном обещании награды, может быть выражено в конкретной денежной сумме. Так, после совершения ряда террористических актов на транспорте в Москве мэр столицы объявил о вы плате вознаграждения в размере 100 млн. руб. тому, кто укажет приметы преступника. Награда может быть выражена указанием конкретной вещи. Например, за обнаружение пропавшей отары в приведенном выше примере была объявлена награда - две овцы. Наконец, награда может быть выражена в обезличенной форме, как это часто и бывает на практике, путем указания «вознаграждение гарантируется». Если в публичном обещании награды не указан ее размер, он определяется по соглашению с лицом, обещавшим награду, а в случае спора- судом (п. 3 ст. 1055 ГК).

При публичном обещании награды предполагается достижение единственного в своем роде и в силу этого неповторимого результата. Он может быть достигнут либо не достигнут, но не может быть выполнен лучше или хуже. Потерявшуюся собаку можно найти или не найти, но нельзя найти дважды. Обещанное вознаграждение в этом случае вправе требовать тот, кто достиг указанного результата.

Не исключены, однако, случаи, когда действие, указанное в объявлении о награде, независимо друг от друга совершили несколько лиц (например, сообщение разными лицами примет или места нахождения преступника). В таком случае право на получение награды возникает у того, кто первым совершил соответствующее действие (п. 5 ст. 1055 ГК). При невозможности установить, кто первым совершил обусловленные в объявлении действия, или если эти действия совершены одновременно несколькими лицами, награда делится между ними поровну или в ином предусмотренном соглашением между ними размере (абз. 2 п. 5 ст. 1055 ГК).

Лицо, достигшее результата, который является условием выплаты вознаграждения, может и не знать об объявлении награды за его достижение. Но право на получение вознаграждения и соответственно обязанность выплатить награду возникают независимо от того, совершено ли соответствующее действие в связи со сделанным объявлением или независимо от него (п. 4 ст. 1055 ГК). Важно, чтобы достигнутый результат соответствовал условиям публичного обещания награды. Соответствие выполненного действия содержащимся в объявлении требованиям, если иное не предусмотрено в объявлении о награде и не вытекает из характера указанного в нем действия, определяется лицом, публично объявившим награду, а в случае спора - судом (п. 6 ст. 1055 ГК).

Наличие или отсутствие соответствующего объявления о награде влияет на взаимоотношения сторон. Если, например, в указанном выше случае пропажи собаки нашедший животное вернет его хозяину, то при наличии объявления о выплате награды за обнаружение собаки отношения сторон будут определяться ст. 1055 ГК, а при отсутствии такого объявления - нормами о безнадзорных животных (ст. 230 ГК).

Срок, в течение которого должен быть достигнут результат, не является ни обязательным, ни характерным условием публичного обещания награды. Но если он установлен, то действие, за которое обещана награда, должно быть совершено в пределах этого срока, а лицо, публично обещавшее награду, связано своим обещанием до его истечения.

Лицо, публично объявившее награду за достижение обусловленного результата, вправе отменить свое обещание (право отступления). Такая отмена, однако, не должна нарушать интересы потенциальных соискателей на грады. Поэтому закон устанавливает условия, которые должны быть соблюдены при отмене обещания. Такой отказ не может иметь места: а) когда в самом объявлении предусмотрена или из него вытекает недопустимость отказа; б) до истечения срока, установленного для совершения действия, за которое обещана награда; в) если к моменту объявления об отказе одно или несколько отозвавшихся лиц уже выполнили указанное в объявлении действие.

Сообщение об отмене обещания награды должно быть сделано в той же форме, что и обещание о награде. Отмена публичного обещания награды не освобождает того, кто ее объявил, от возмещения отозвавшимся на обещание лицам расходов, понесенных ими в связи с совершением действия, направленного на достижение результата в пределах указанной в объявлении награды (ст. 1056 ГК). Он освобождается от этой обязанности, если докажет, что понесенные указанными лицами издержки обеспечивали такую деятельность, которая заведомо и не могла увенчаться успехом.

§ 4. Публичный конкурс

Понятие конкурсного обязательства. Юридические факты, из которых слагается конкурс, представляют собой последовательно сменяющие друг друга односторонние сделки: объявление конкурса, представление работ на конкурс, принятие оценочного решения, выплата вознаграждения или возврат представленных работ.

Главным юридическим фактом в развитии конкурсного правоотношения является объявление конкурса. Именно этот юридический факт порождает для всех желающих (при закрытом конкурсе - для определенного круга лиц) возможность принять участие в конкурсе. Реализация этой возможности сопровождается совершением соответствующими лицами действий по представлению работ, иных достигнутых ими результатов на конкурс. Вопрос о значении и правовой природе объявления конкурса спорен.

Ряд авторов полагают, что данный юридический факт сам по себе служит основанием возникновения конкурсного правоотношения. При этом относительно содержания и субъектного состава данного правоотношения в цивилистической литературе высказываются различные мнения. Так, В. С. Толстой высказал мнение о том, что объявление конкурса влечет возникновение у его устроителя и участников так называемых «пассивных» прав и обязанностей. Под «пассивностью» автор понимает такое состояние прав и обязанностей, когда их субъекты «еще не имеют полностью возможности действовать сообразно с ними». Иными словами, управомоченный до наступления какого-то момента не может осуществлять принадлежащее ему право, а обязанное лицо не должно исполнять возложенную на него обязанность. Эта позиция вызывает возражения. Субъективное право, являясь средством удовлетворения юридически значимого интереса управомоченного, обеспечено возможностью требовать от обязанного лица определенного поведения, иначе социальная ценность субъективного права утрачивается. Видимо, это понимает и сам автор, затрагивая вопрос о допустимости признания требования о защите «пассивного» права требованием о защите юридически значимого интереса Толстой В. С. Понятие и значение односторонних сделок в советском гражданском праве//ВЮЗИ. Труды. Т. 5. М.,1966. С. 145-147.

.

Не менее оригинальной была позиция В. Н. Смирнова. Объявление кон курса, по его мнению, является «основанием для возникновения абсолютно о гражданского правоотношения, при котором устроителю конкурса как конкретному обязанному лицу противостоит неопределенное множество управомоченных лиц». При этом объявление конкурса является односторонней сделкой под отлагательным условием. Смирнов В. Н. Конкурс в советском гражданском праве. Л., 1964.

Указанная позиция внутренне противоречива. Получается, что объявление конкурса уже в момент его совершения влечет возникновение у его устроителя и третьих лиц абсолютных прав и обязанностей. Между тем права и обязанности по сделке, совершен ной под отлагательным условием, могут возникнуть лишь в будущем при наступлении предусмотренного ее условиями обстоятельства. Кроме того, «необходимым признаком условия является его дополнительный характер, то есть сделка данного рода представляется возможной и без осложнения ее условием» Антимонов Б. С., Граве К. А. Советское наследственное право. М., 1955. С. 146.

. Если, следуя логике автора, считать, что отлагательным условием, с наступлением которого возникают права и обязанности у устроителя конкурса и его участников, является представление работ на конкурс, то трудно представить, чтобы рассматриваемая сделка могла быть совершена без этого условия. Объявление конкурса преследует цель выявить возможных участников конкурса, для чего последние должны представить свои работы или иные достигнутые результаты. Поэтому, если в указанном объявлении отсутствует условие о порядке представления работ на конкурс, данная сделка лишена смысла. В то же время мысль автора о существовании абсолютного правоотношения, при котором обязанному лицу противостоит неопределенное множество управомоченных лиц, заслуживает внимания В литературе аналогичная точка зрения высказывалась Н. Д. Егоровым при характеристике правоотношения, возникающего на основе возложения на наследника обязанности совершить действия для достижения какой-либо общеполезной цели (см.: Егоров Н. Д. Гражданско-правовое регулирование общественных отношений: единство и дифференциация. Л., 1988. С. 175).

.

Некоторые авторы ограничиваются указанием на то, что сам факт объявления конкурса порождает соответствующие правоотношения и не приводят в его обоснование каких-либо весомых аргументов См.: В.А. Рахмилович. Обязательства, возникающие вследствие объявления кон курса// Советская юстиция. 1965. № 14. С. 19. В.Г. Вердников, А. Ю. Кабалкин. Новые гражданские кодексы союзных республик. М., 1965. С. 116.

.

Наиболее убедительна точка зрения цивилистов, которые полагают, что такая односторонняя сделка, как объявление конкурса, сама по себе конкурсных правоотношений не порождает. Последние возникают «не в момент объявления конкурса, а в момент представления конкурсных работ». Объявляя конкурс, устроитель лишь «создает предпосылки для своего участия в будущих правоотношениях» Дзегорайтис А, Б. Конкурс в советском гражданском праве. Автореферат канд. дисс.Л.,19б9.С.5,10.

. Объявление конкурса связывает его устроителя - он не может произвольно изменить условия конкурса или отменить его. Совершить указанные действия устроитель конкурса может лишь при условии соблюдения установленных законом требований, о которых речь пойдет ниже. Если же конкурс не будет изменен или отменен, то в пределах установленного для представления работ срока устроитель не вправе отказать в принятии представленных на конкурс работ. Тем не менее на данном этапе еще рано говорить о существовании у устроителя конкурса гражданско-правовой обязанности перед потенциальными участниками конкурса.

Такая обязанность возникает в момент представления работ и иных результатов на конкурс. «Теперь уже устроитель не просто связан возможностью поступления работ от неопределенного круга лиц, а несет точно установленные обязанности перед конкретным субъектом, представившим работу» Иоффе О. С. Обязательственное право. М., 1975. С. 789.

. Если все условия представления работ соблюдены, то устроитель обязан оценить представленные работы в порядке, предусмотренном условия ми конкурса. Таким образом, после представления работ и иных результатов между устроителем конкурса и каждым его участником возникают конкурсные правоотношения. Данные правоотношения обладают одинаковым содержанием: его образуют право каждого из участников требовать от устроителя конкурса оценки представленной им работы и корреспондирующая этому праву обязанность устроителя такую оценку произвести. При этом конкурсные правоотношения являются относительными, а их количество совпадает с количеством участников конкурса.

Будучи относительными, конкурсные правоотношения не являются обязательственными. Специфика правовой формы обязательственного правоотношения, нашедшая отражение в легальном определении обязательства (ст. 307 ГК), выражается в принадлежащем управомоченной стороне праве «требовать от обязанной стороны предоставления определенных материальных благ в свою пользу». Такая специфическая черта обязательственного правоотношения предопределена экономическим содержанием лежащего в его основе общественного отношения, опосредующего процесс перемещения материальных благ из хозяйственной сферы должника в хозяйственную сферу кредитора. При этом указанное перемещение носит товарный характер, а сами перемещаемые материальные блага принимают форму товара как носителя потребительной и меновой стоимости. В конкурсном же правоотношении на рассматриваемой стадии управомоченная сторона не вправе требовать от обязанной предоставления материальных благ в свою пользу. Представление участниками конкурса выполненных ими работ на конкурс осуществляется не с целью исполнения обязанности, а с целью реализации возникших из объявления конкурса возможностей. В то же время участник конкурса, представив выполненную им работу на конкурс, не приобретает права на получение встречного имущественного удовлетворения. Такое право может возникнуть лишь в будущем - в случае объявления его победителем конкурса и присуждения денежной и иной премии. Поэтому конкурсные правоотношения не опосредуют товарного перемещения материальных благ, а сами материальные блага, по поводу которых они возникают, не принимают форму товара. Очевидно, что такая ситуация не позволяет квалифицировать конкурсные правоотношения в качестве обязательственных.

Вместе с тем конкурсные правоотношения, возникшие между устроителем конкурса и его участниками, признанными победителями, могут трансформироваться в обязательственные в будущем. Это происходит на стадии вынесения решения о присуждении премии победителям конкурса. Значение данного юридического факта, как справедливо отмечал А. Б. Дзегорайтис, состоит в том, что он «параллельно порождает правопрекращающие и правоизменяющие последствия» Дзегорайтис А. Б. Конкурс в советском гражданском праве. Автореферат канд. дисс.С. 11..

Правоотношения с теми участниками конкурса, работы которых не удостоены премий и не получили материального воплощения, прекращаются. Что касается работ, не удостоенных премий, но получивших материальное воплощение, то у устроителя конкурса возникает обязанность по их возврату, если в самом объявлении о конкурсе не указано, что представленные работы не возвращаются. В этом случае принятие оценочного решения влечет прекращение правоотношений с теми соискателями, которые не одержали победы на конкурсе.

Значение рассматриваемого юридического факта в развитии правоотношений между устроителем конкурса и теми его участниками, работы которых удостоены награды, заключается в следующем. Если на стадии представления работ на конкурсное соискание участник конкурса управомочен требовать оценки своей работы, а устроитель конкурса обязан такую оценку произвести, то теперь содержание соответствующего правоотношения претерпевает существенные изменения. С принятием оценочного решения содержание правоотношения образуют право победителя конкурса требовать выдачи ему обусловленной условиями конкурса награды и противостоящая этому праву обязанность устроителя конкурса такую награду выдать. С этого момента данное правоотношение становится обязательственным.

Таким образом, в рамках обязательства, основанного на конкурсе, участник, работа которого признана наилучшей, вправе требовать от устроителя конкурса выдачи обусловленной награды. При этом указанная работа не подлежит возврату победителю. Устроитель конкурса получает возможность использовать ее потребительную стоимость в обмен на встречное имущественное удовлетворение, что способствует выявлению также и меновой стоимости представленной работы. Перемещаемые материальные блага в данном общественном отношении принимают форму товара.