Теория естественного права

В эпохи, предшествующие Ренессансу, право интерпретировалось в сущности двумя способами: с одной стороны, как проявление божьего суда, и поэтому оно имело характер необходимости, абсолютности и вечности (этот подход был нормой для средневековья); с другой стороны, право рассматривалось как продукт договора людей, который может изменяться, является относительным (этот подход есть у многих представителей древнего мира). Однако существует еще и третья сторона интерпретации, согласно которой право имеет человеческое происхождение, но, несмотря на это, оно необходимо, потому что его сущность вытекает из общей человеческой природы. Понятие «естественного» права было известно уже древним стоикам и в средневековье некоторым схоластам (в частности, Фоме Аквинскому), но по-настоящему оно развивается лишь на пороге новой эры.

Одним из сторонников такого понимания права был голландский юрист, историк и политик Гуго Гроций (1583--1645), идеолог голландской буржуазной революции, автор трактатов «Свободное море» и «Три книги о праве войны и мира».

Философским основанием его естественноправовой теории является рационалистическое мировоззрение. Решать социально-правовые конфликты призван ratio. Разум имеет общекритическое и всеоценивающее значение, это «свет разума», а не божественное откровение, он является верховным судьей.

Гроций, как и другие гуманисты и рационалисты Ренессанса, говорит о «двойственной истине». Он признает божественное право и право человеческое. Этот подход с точки зрения тогдашних исторических условий был шагом вперед, который освобождает, эмансипирует человека от гегемонии монопольного права, представляемого церковью.

В человеческом праве Гроций различает гражданское (ius сivilе) и естественное (ius naturale) право. Гражданское право возникает исторически, обусловлено политической ситуацией; естественное право вытекает из естественного характера человека и является не предметом истории, а философии. Сущность естественного права заключена в общественном характере человека (как у Аристотеля), из чего вытекает необходимость общественного договора, который люди заключают для обеспечения своих интересов и образуют таким способом государственный союз.

· европейской мысли является доктрина естественного права. Ее истоки обнаруживаются еще в эпохе античности, в так называемом древнейшем периоде, который охватывал греко-римскую философию, начиная с предтечей философов -- теологов-поэтов с их учением о происхождении мира и богов, группы лирических и драматических гномиков и поэтов с их этическими изречениями (гномами)¹ и кончая римскими юристами. Заметим, что уже Цицерон апеллировал к законам природы, ее разуму, к справедливости, которая «воздает каждому свое и сохраняет равенство между гражданами». Отмечая взаимосвязь естественного права и государства, он отдавал приоритет праву, которое возникло раньше, чем государство. В качестве критерия справедливости писаных законов римский оратор рассматривал их соответствие естественному праву.

Учение о естественном праве переживало разные периоды в своем развитии. На смену неизменному праву природы пришло естественное право с меняющимся содержанием. Однако теория эта, подобно птице Феникс, постоянно возрождалась из пепла, даже тогда, когда противники ее праздновали, казалось, окончательную победу над ней.

Следует особо подчеркнуть, что интерес к естественно-правовой проблематике в истории правовой науки всегда возникал на переломных этапах развития человеческого общества. Как отмечает известный финский юрист А. Аарнио, в Европе эта доктрина возродилась в очередной раз в драматических послевоенных условиях. Она выросла среди руин Третьего Рейха и в настоящее время получила широкое распространение во многих странах. Жестокость и нарушение основных человеческих прав, имевшие место в национал-социалистической Германии, послужили основанием для размышлений над одним из вечных вопросов философии права: «Если правовая система могла быть использована для оправдания бесчеловечных действий, то что есть право?».

Ответ на этот вопрос многие исследователи искали и находили в недрах старой, традиционной естественно-правовой доктрины, отмечая острые различия между позитивным (т. е. данным) правовым порядком и естественным правом. В дальнейшем естественно-правовая доктрина в определенной мере явилась альтернативой правовому позитивизму.

Заметим, что современная естественно-правовая мысль уже не рассматривает идею естественного права как моральный критерий для оценки позитивного правового порядка. Наблюдается тенденция сближения естественного и позитивного права. В отдельных случаях речь идет о «позитивации» естественного права, которое интерпретируется как система не только моральных, но и юридических обязывающих принципов.

Закономерными результатами возрождения естественно-правовых взглядов в. Европе после крушения тоталитарной системы следует рассматривать принятие 10 декабря 1948 г. Генеральной Ассамблеей ООН Всеобщей декларации прав человека и Парижскую хартию для новой Европы от 21 ноября 1990 г. В этих важнейших для человечества документах говорится о том, что пренебрежительное отношение к правам человека ведет к варварским актам; естественные права и основные свободы с рождения принадлежат всем людям, они неотъемлемы и должны быть гарантированы законом; их соблюдение и полное осуществление -- основа свободы, справедливости и мира.

2. Генезис естественно-правовой доктрины в России. Обращение к естественно-правовым взглядам в России имеет давнюю традицию. В одном из первых политических трактатов Древней Руси «Слово о законе и благодати» Киевского митрополита Илариона (XI в.) центральная идея -- «благодать» (свобода), по существу, противопоставляется «закону», который рассматривается как формальное предписание, навязанное извне. В первой части «Слова» «закона анализируется во взаимосвязи с «истиной», воспринимающейся Иларионом как абсолютный идеал, единый для всех времен и народов. «Закон» и «истина» не противоречат друг другу, и именно благодаря «закону» человек воспринимает «истину». В этом отношении, как уже отмечалось в научной литературе, приоритет отдавался «истине», «справедливости», «добродетели», т. е. нравственным основам права. Идеей достижения нравственных начал в общественно-политической жизни, установления справедливой власти, способной возродить порядок в стране, проникнуто и «Моление Даниила Заточника» (XIII в.).

Как известно, большую роль в развитии естественно-правовых взглядов в России сыграли видные юристы XVIII в.: С. Е. Десницкий, А. П. Куницын, К. А. Неволин. Достаточно вспомнить имя первого русского профессора права С. Е. Десницкого. Современники ученого говорили, что ему недоставало, пожалуй, лишь иностранного имени, чтобы занять место в одном ряду с Монтескье. Будучи человеком разносторонних интересов, поистине энциклопедических знаний, С. Е. Десницкий не только занимался юриспруденцией, но и преподавал английский язык, переводил Шекспира.

Трудно переоценить тот вклад, который внес в развитие науки о естественном праве профессор Петербургского университета А. П. Куницын. Под естественным правом он понимал законы, выводимые из «природы разума человеческого», который далеко не тождествен «необразованному смыслу дикого сына природы". При этом ученый различал «право чистое» и «право прикладное». Под «чистым правом» понималась совокупность природных (естественных) прав человека, а также «приобретенных и соединенных с правами, проистекающими из самой природы». Формальное начало права А. П. Куницын определял так: «Человек имеет право на все деяния и состояния, при которых свобода других людей по общему закону разума сохранена быть может».

Велика роль в развитии теории естественного права и русского историка К. А. Неволина. По словам И. В. Михайловского, К. А. Неволин является основателем философии права в России.

В 40-х годах XIX в. в Россию начинают проникать, а в 60-х годах утверждаются идеи позитивизма. Однако на рубеже веков вновь происходит возрождение естественного права. Начало этому процессу было положено работой Б. Н. Чичерина «Собственность и государство» (1881), трудами П. И. Новгородцева, В. М. Гессена (в то время, как в западноевропейской правовой литературе возрождение естественного права обычно связывают с моментом выхода в свет работ Р. Штаммлера и Шармона). Имя П. И. Новгородцева незаслуженно забыто в нашей юридической и публицистической литературе. Между тем этот автор--настоящий Анакреон в праве.

Не менее ценно и научное наследие русского философа, правоведа князя Е. Н. Трубецкого, который считал, что «никакое государство и никакая власть не есть первоначальный источник права, ибо всякое государство точно так же, как и всякая власть, обусловлены правом».

Возрождение естественного права в России, однако, не коснулось социальных, экономических и политических сфер жизни и потому не повлекло за собой каких-либо значительных общественных преобразований. Творческая интеллигенция вынуждена была лишь констатировать, что путь, которым шло общество, привел в безвыходный тупик. Прекрасные идеи естественного права, основой которых является внутренняя жизнь личности, а не самодовлеющие начала политического порядка, так и остались на страницах научных трудов талантливых авторов. Политический деспотизм усилил духовную подавленность общества. Таким образом, представляется, что духовный и политический кризис в России наступил не в 1917 г., а гораздо раньше. 17-й год лишь усугубил эту тенденцию, печальные последствия которой мы ощущаем и сегодня.

В защиту естественного права. То определение права, которое было принято в СССР на 1 Всесоюзном съезде юристов в 1938 г. и остается в силе до настоящего времени, сводит все понимание права к закону, указу, приказу. Социалистическое право, так же как и государство, было связано с насилием, запретом, подавлением. Естественное же право основывается на нравственности, духовности и находится в тесной связи с общим порядком мироздания. И. Кант в свое время говорил о том, что его в этом мире поражают две вещи--звездное небо над головой и нравственный закон внутри нас, имея в виду единство нашей духовности с общим мирозданием, космосом, природой, Богом, если хотите... Под духовностью следует понимать не только нравственное поведение человека, но и осознание им своей принадлежности и причастности ко всему Храму мироздания. Вот почему познание естественных прав человека невозможно без признания его естественных обязанностей, изложенных в известных заповедях Христа.

Думается, что наше представление о соотношении таких понятий, как «материальное» и «идеальное», «знание» и «вера», «наука» и «религия», мягко говоря, искажено. Дух и материя, знание и вера сосуществуют, как сосуществуют уже многие века материалистические и идеалистические традиции и школы, причем возникшие еще задолго до Древней Эллады. В поисках истины исследователи впадали то в одну, то в другую крайность, считая, что идеальное и материальное взаимоисключают друг друга. На практике это сводилось либо к сожжению на кострах, либо к расстрелам тех, кто не был согласен с той или другой догмой. Между тем остается фактом, что глубокое преобразование в материальной жизни может свершиться лишь на почве духовной эволюции. Поэтому вера есть познание души, а знание есть вера в мудрость мироздания. Известный афоризм И. Канта: «Я ограничил науку, чтобы дать место религии», свидетельствует о необходимости сближения двух основных полюсов человеческой активности -- знания и веры.

Естественное право отождествляется со справедливостью. Любопытно, что у древних египтян ее олицетворением была богиня Маат (не отсюда ли происходит слово «мать»?). Однако понимание справедливости неоднозначно. Аристотелевская трактовка справедливости, как известно, находилась в противоречии с заповедью Христа о необходимости прощения.

Если исходить из того, что подлинный творец естественного права-- сама природа в лице Творца, то справедливым необходимо рассматривать воздаяние за добро и зло только добром. Такая справедливость рассматривается как идеал; к нему должно стремиться человеческое общество. Непротивление злу насилием, как бы ни воспринимал наш прагматический ум эту истину, является наиболее эффективным нравственным средством для противодействия злу. Ничему со времен Каина не удавалось с помощью жестокости и насилия исправить преступника и устранить преступления. Нельзя не заметить, что вся пенитенциарная система современных развитых государств, практика применения наказания основаны прежде всего на уважительном отношении к естественным правам человека, на милосердии и прощении. Это, в свою очередь, способствует и самому процессу сокращения преступлений.

Мощным стимулом человеческого бытия является внутренняя жизнь личности. Именно она, а не самодовлеющие начала политического порядка, является единственно прочным основанием для общественного устройства. Мы много говорим о суверенитете нации, государства, но ни слова о суверенитете личности. Многие сегодняшние острые проблемы могли бы быть решены, если бы приоритет был отдан суверенитету личности -- одному из важнейших признаков правового государства.

Возрожденное естественное право -- гносеологически сложное явление, включающее в себя разнообразные теоретико-методологические основы: немецкую классическую философию, неогегельянство, неокантианство, религиозно-этические постулаты и т. д. В теоретико-познавательном отношении основная проблема этого направления сводилась к соотношению права и нравственности. Были представлены два типа понимания права: этико-нормативное (естественное право как совокупность априорных нравственных требований) и эйдологическое (естественное право как реализуемая внутри действующего права идея права). Несомненное достоинство этих конструкций заключалось в утверждении единства духовной стороны человеческого рода, неразрывности связи права с моральным долженствованием, признании естественных прав человека.

Русская интеллигенция на рубеже веков сокрушалась по поводу поразительного, как ей казалось, факта -- в отечественной литературе не было ни одного трактата о праве, который бы имел общественное значение. Такого рода трактаты существуют у англичан («О гражданине», "Левиафан" Гоббса; «Патриарх» Фильмера), французов («Дух законов» Монтескье; «Общественный договор» Руссо), у немцев («Философия права» Гегеля; «Обычное право» Пухта). Правосознание людей могло развиваться в связи с разработкой правовых идеи в литературе. Такого рода работы одновременно могли бы служить показателем нашего правового сознания и культуры.

Как ни печально, этот упрек может быть адресован и сегодняшнему поколению. За более чем семидесятилетний период социалистической действительности правовая культура «советского народа» не стала выше. Более того, после трагических событий 17-го года, когда, выражаясь словами З.Н. Гипниус, "народ, безумствуя, убил свою свободу и даже не убил--засек кнутом", места идеям естественного права в нашей новой жизни, «боевой и кипучей», не нашлось.

Естественное право и правовое государство. Каждый человек, как известно, имеет право на жизнь, свободу, право покидать страну и возвращаться, право на вознаграждение за труд, обеспечивающее достойное человека существование для него и его семьи, право на собственность, на личную и семейную жизнь, право на свободу мысли и совести и др. Одним из важнейших естественных прав человека является его право на социальный и международный порядок, зафиксированное в ст. 28 Всеобщей декларации прав человека. Это же положение подтверждается и Парижской хартией для новой Европы, которую в 1990 г. подписали представители нашего государства.

Обычно, когда говорят о неотчуждаемых правах человека, чаще упоминают право па жизнь, достоинство, труд, отдых и т. д., нежели право па общественный и правовой порядок. Между тем без обеспечения последнего невозможно реализовать, ни политической, ни социальной, ни экономической программы (в этом мы со всей очевидностью убеждаемся сегодня). Вместе с тем любое правовое государство должно активно поддерживать совместные усилия по установлению международного порядка, исключению насилия и установлению мира.

Правопорядок -- это порядок, основанный на соблюдении не только буквы закона, но и его духа, при котором человек в полной мере осуществляет свое предназначение. В условиях отсутствия правопорядка, неустроенности человек становится озлобленным, подозрительным, завистливым. Поэтому роль правопорядка весьма велика, он -- основа всей нашей стабильности.

В основе теории правового государства лежит принцип верховенства (самодержавия) народа и господства права. Но можно ли признать идеальным тот порядок, при котором государственная власть, даже сосредоточенная всецело в руках народа, могла бы по желанию отменять свободу слова, печати, собраний, союзов? Эти свободы представляют собой настолько неотъемлемое право каждого человека, что тот государственный строй, при котором они нарушаются, не может быть признан нормальным, независимо от того, в чьих руках находится власть. Там, где этих свобод, нет или где они в любой момент могут быть хотя бы временно упразднены -- там государственная власть имеет насильственный характер, а не правовой. Как справедливо замечал Б. А. Кистяковский, даже государства, построенные на принципе народовластия, могут быть несвободными и деспотичными. Исторические примеры некоторых античных республик, господство Конвента и якобинцев в эпоху Великой французской революции свидетельствуют о том, что деспотизм народа может быть, ужаснее деспотизма одного лица.

Как известно, необходимым условием функционирования правового государства является разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную. При этом нужно иметь в виду, что в научной литературе имелись и иные суждения. Так, принцип разделения властей как гарантия правового порядка являлся одним из основных положений учения Джона Локка, однако в числе трех основных частей власти им были названы законодательная, исполнительная и конфедеративная. Первая создает законы, вторая применяет их, а третья определяет отношения государства к другим государствам: Судебную власть Локк включал в исполнительную. Вопрос о выделении конфедеративной власти заслуживает особого внимания. Внешнеполитическая деятельность правового государства должна быть стабильной, от этого зависит авторитет государства и его надежность как партнера в отношениях с другими государствами.

Можно по-разному подходить к вопросу о понимании власти. Иногда говорят о существовании так называемой четвертой власти -- прессы, радио, телевидения. Ведутся споры о приоритете той или иной власти. Но при этом неизменно опускается один очень важный для правового государства момент. В основе деятельности любых государственных органов должен лежать закон, основанный на справедливости, или, как говорили раньше, «праведный закон».

Людовик XV жаловался однажды своему врачу на недомогание от непосильного труда при управлении страной. «Если бы я был королем, -- ответил врач, -- я бы ничего не делал». «Кто же бы тогда управлял страной?», -- изумился король. «Я предоставил бы закону это право», -- ответил врач. Исторический опыт свидетельствует о том, что устойчивость правового государства заключается не в сильных личностях, а в сильных законах. Один из афоризмов римских юристов гласит: «Non rex est lex, sed lex est rex» («He царь является законом, а закон является царем»). Мы же до сих пор стремимся найти своего «хорошего» царя, президента или новоявленного диктатора, готового объявить своих противников «врагами народа» и видящего все зло в «общечеловеческих ценностях».

Представители законодательной власти должны создавать праведные законы. А для этого, как минимум, необходимо знать, что это такое. Время дилетантов прошло. Законодатель, как хирург, должен быть профессионалом. К сожалению, до сих пор бытует легковесный подход к юриспруденции и ко всему, что с нею связано. Это напоминает тот период в нашей истории, когда один из старейших деятелей коммунистической партии А. Сольц требовал, чтобы в правоохранительных органах было побольше рабочих и поменьше юристов. Большевистская привычка делить «человеческий материал» на «белых» и «красных», «наших» и «ваших», кажется, прочно вошла в наше сознание.

Сегодня нередко слышны обвинения в развале Союза, ликвидации социалистического государства. Эти обвинения беспочвенны. Тоталитарная система власти не могла дольше существовать в силу своей противоестественности. Она самораспалась. Мы не всегда учитываем уроки истории. А ей известны примеры, когда подобные социальные эксперименты длились не 70, а 150 лет. Так, в 40-х годах XVII в. было создано коммунистическое государство иезуитов в Парагвае. Уже тогда широко практиковались «коммунистические субботники». Примечательно, что это государство настолько глубоко вторгалось в личную жизнь подданных, что пыталось с помощью закона регламентировать их интимную жизнь. В соответствии с законом в полночь раздавался звон колокола, который должен был напоминать супругам под страхом наказания об их супружеских обязанностях.

Таким образом, безусловной ценностью для права должны являться только естественные права человеческой личности, и всякое позитивное право может претендовать на существование лишь тогда, когда оно имеет в своей основе именно эту безусловную ценность. Главная задача права -- соответствовать высшему незыблемому нравственному закону добра, который выражается с высшем благе человека, солидарности с другими людьми.

Еще древние философы Платон и Аристотель полагали, что лучшие формы общественного быта не могут существовать без взаимного чувства симпатии и солидарности. И думается, никакое демократическое государство, никакое обобществление производства не избавят человечество от проявления новых форм социального рабства и угнетения без коренного, нравственного изменения самой человеческой личности и, добавим, без утверждения и защиты основы независимости и свободы человеческого духа, основного естественного права -- права на собственность, включающего три составных элемента (владение, пользование и распоряжение).

Нужно признать, что частная собственность -- величайшее достижение человеческой эволюции. Без собственности нет свободы и прогресса. Ликвидация неотъемлемого права человека на собственность вовсе не ведет к созданию государства «высшего исторического типа», наоборот, она возрождает нового собственника в лице бюрократии, которая владеет государством как своей частной собственностью. В этих условиях право человека на собственность ликвидируется, но это право осуществляется отдельными людьми или группой лиц, именуемых элитой, номенклатурой (новой и старой) от имени народа.

Нет другого такого государства, в котором человеческое достоинство страдало бы так сильно, как в полицейском государстве. Оскорбляя личность, полицейское государство убивает всякую личную и общественную инициативу и самостоятельность. Оно заменяет ее детальной и формально-казуистической регламентацией, Это государство разрушает духовность и нравственные устои общества. Как справедливо замечал Б. А. Кистяковский, «никто так не знаком с полицейским государством, как мы, русские, и именно наше поколение российских подданных».¹¹ Не менее актуально сегодня и высказывание другого русского юриста Г. Новоторжского: «В правовом государстве не существует никаких ограничений для инородцев: всякий гражданин, кто бы он ни был: поляк, еврей, немец, армянин, чернокожий негр и так далее, пользуется одинаковыми правами и одинаковыми обязанностями с гражданами той народности, которая господствует в стране. В правовом государстве всякий ясно понимает, что каждый человек есть прежде всего такой же человек, как и другие, а потом уже он отличается чем-нибудь от других».¹²

История, как известно, еще никого ничему не научила, но она жестоко наказывала тех, кто пренебрегал ее уроками.

Одухотворение человеческой жизни -- вот одно из необходимых условий возрождения России. Мир правды и добра, основанный на естественном праве, составляет фундамент человеческого духа и нравственных устоев общества.

Доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой теории и истории права и государства С.-Петербургского юридического института МВД России.

Список использованной литературы:

1. Цицерон. Диалоги о государстве, о законах. М., 1966. II, 19.

2. Слово Даниила Заточника. СПб., 1889. С. 41.

3. Куницын А. Право естественное. СПб., 1818. С. 5--10.

4. Михайловский И. В. Очерки философии права. Т. I. Томск, 1914. С. 36.

5. Трубецкой Е. Н. Энциклопедия права. М., 1907. С. 16.

6. Кистяковский Б. А. Государство правовое и социалистическое//Вопросы философии и психологии. М., 1906. С. 60.

7. Кистяковский Б. А. Государство правовое и социалистическое. С. 490.

8. Новоторжский Г. Что такое правовое государство. СПб., 1906. С. 43.

9. Конституция Российской Федерации.

10. Брайтс Д. Современные демократии. М.: Прогресс, 1992 г. - 190 с.

11. Институты непосредственной демократии в системе местного самоуправления в России. М.: ИНИОН, 2000 г. - 200 с.

12. Карл Козлова Е. Каутский. Представительное правление, 1905 г.

13. Козлова Е.И., Кутафин О.Е. Конституционное право России. М.1999

14. Коток В. Ф. Референдум в системе социалистической демократии. М.: Наука, 1964 г. - 189 с.

15. Коток В. Ф. Советская представительная система. М.: Госюриздат, 1963 г. - 93 с.

16. Ковлер А. М. Исторические формы демократии. Проблемы политико - правовой теории. М., 1990 г. - 254 с.

17. Ковлер А. М. Кризис демократии. Демократия на рубеже XXI в. / РАН; Институт государства и права: Отв. Ред. Б. Н. Топорин. М.: 1997 г. - 102 с.

18. Милль Дж.Стюарт. Размышления о представительном правлении. Лирические очерки - 1897. - 192 с.

19. Проблемы теории государства и права: Учебное пособие / Под ред. М. Н. Марченко. - М.: Юристъ, 2001. - 656 с.

20. Политология: Учебное пособие для вузов / Сост. и отв. редактор А. А. Радугин. - М.: Центр, 1998. - 224 с.

21. Спенсер Г. Опыты научные, политические и философские / Пер. с англ. Рубакина А. - Минск, Современный литератор, 1998 г. - 1407 с.

22. Суховольский В. Г. Демократия ограниченная фальсификациями. Выборы и референдумы в России в 1991 - 1993 г. г. М., 1995 - 125 с. Юридический энциклопедический словарь. М., 1984 г. - 1200 с.

23. Алексеев В. Православие и новые европейские реальности // Обозреватель. - 1995. - № 1-2. - С. 77-83.

24. Аттали Ж. На пороге нового тысячелетия. / Пер. с англ. - М.: Международные отношения, 1993. С. 64, 121-122.

25. Гумилев Л.Н. Ритмы Евразии. М.: Экопрос, 1993.

26. Жириновский В.В. С танками и пушками или без танков и пушек. М.: Изд. ЛДПР, 1995.

27. Зюганов Г. Империя США: двести лет “американской мечты” // Наш современник. - 1994. - № 8. - С. 105-115.

28. Зюганов Г.А. Держава. - 2-е изд. - М.: Информпечать, 1994.

29. Из истории германской геополитики. Речь рейхслейтера А.Розенберга (в узком кругу по проблеме Востока, 20.06.1941) // Россия XXI. - 1994. - № 6-7. - С. 158-174.

30. Ильин В.В., Панарин А.С. Философия политики. М.: Изд-во МГУ, 1994. С. 110-163.

31. Мартынов А.С. Представление о природе и мироустроительных функциях китайских императоров // Народы Азии и Африки. - 1979. - № 1.

32. Менделеев Д.И. Заветные мысли. М.: Мысль, 1995.

33. Орлов А. “Суворов” против Сталина или опыт построения антиистории // Россия-XXI. - 1993. - № 8. - С. 6-22.

34. Панарин А.С. Философия политики: Уч. пособие. М.: Наука, 1994. С. 92-150.

35. Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн // Антология под ред. Л.И.Новикова, И.Н.Сиземской. М.: Наука, 1993.

36. Санистебан Л.С. Основы политической науки. М.: МП “Владан”, 1992. С. 24.

37. Семенов В. Геополитика как наука // Власть. - 1994. - № 8. - С. 63-68.

38. Тихомиров Л.А. Единоличная власть как принцип государственного устроения. М.: Изд. “Трим”, 1993.

39. Тойнби А.Дж. Цивилизация перед судом истории. / Пер. с англ. СПб.: Ювента, 1995.

40. Уткин А.И. Тихоокеанская ось. М.: Молодая гвардия, 1988.

41. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. // Полис. - 1994. - № 1. - С. 33-57.

42. Хомяков П. Национал-прогрессизм. Теория и идеология национального выживания и развития России. М.: Изд-во “Паллада”, 1994. С. 16-18.

43. Цыганков П.А. Геополитика: последнее прибежище разума? // Вопросы философии. - 1994. - № 7-8.

44. Цымбурский В.Л. Остров Россия. (Перспективы российской геополитики) // Полис. - 1993. - № 5.

45. Шахназаров Г. Цена свободы: Реформация Горбачева глазами его помощника. М.: Изд. Россика х Зевс, 1993, с. 608.

46. Полис. - 1995. - № 1; Элементы. - 1992. - № 1, 2, 1993. - № 3, 4, 1994. - № 5; Международная жизнь. - 1994. - № 10; Вестник МГУ: Серия 12. - 1993. - № 4.