Наименования имущества в бурятском языке XVIII-XIX вв. (на материале памятника "Обычное право хоринских бурят. Памятники старомонгольской письменности")

Размещено на http://www.allbest.ru/

Наименования имущества в бурятском языке XVIII--XIX вв. (на материале памятника «Обычное право хоринских бурят. Памятники старомонгольской письменности»)

Арюна Лопсоновна Брюханова, Екатерина Александровна Бардамова

Аннотация

Статья посвящена изучению имущественной лексики бурятского языка XVIII-XIX вв. Прослеживается функционирование терминов имущества: звери, зэмсэг, юумэн, бууса, проводится контекстуальный и дефиниционный анализ. Ядерную зону лексико-семантического поля имущества составляет термин звери. К околоядерной зоне относится термин зэмсэг. К наименованиям недвижимого имущества относится бууса `стойбище, стан'.

Ключевые слова: имущественная лексика, обычное право хоринских бурят, движимое имущество, недвижимое имущество, термины, номадный образ жизни, семантический анализ

Abstract

Property names in buryat language of the 18-19th centuries (a case study of “Common Law of the Khorinsk Buryats. Monuments of the old Mongolian writing”)

Aryuna L. Bryukhanova, Ekaterina A. Bardamova

The article considers the property vocabulary in the Buryat language of the 18-19 centuries. Traces the functioning of the identified terms of property: Zeeri (зеери), Zemseg (зэмсэг), Yuumen (юумэн), and Buusa (бууса); apart from that the contextual and definitional analysis has been carried out. Due to the nomadic nature of life, the property of the Buryats is understood as the complex of things that can be transported -- Zeeri (зеери) derived from the word zeehe (зеехэ) meaning `to carry, to transport'. The authors attribute this term to invariant lexical units. Moreover, in the 18-19 centuries there was a property differentiation, dating back to the gender differences, for example, the term “zemseg” (зэмсэг) was functioning meaning armor, weapons, horse harness, and an instrument that assumed the right of ownership. The names of real estate include “buusa” (бууса) meaning “camping ground”, “nomad camp”.

Keywords: property vocabulary, Customary Law of the Khorinsky Buryats, movable and real property, terms, nomadic lifestyle, semantic analysis

Введение

Сфера имущественных отношений бурят представляет безусловный интерес в плане репрезентации особенностей быта, хозяйствования, правовых отношений. При изучении лексики, обозначающей предметы материальной культуры и быта прошлого, а также различных терминосистем, относящихся к определенным видам производства и хозяйственной деятельности, необходимо совмещение двух аспектов исследования -- лингвистического и культурноисторического. «Язык можно рассматривать как ключ к изучению правосознания. Взаимосвязь языка, сознания и культуры позволяет использовать лингвистические методы для исследования этнокультурного базиса правосознания» [14]. В.В. Виноградов справедливо полагал, что «История терминологии -- это проблема интернациональная, проблема истории мировой науки и проблема истории человеческих цивилизаций, история культурных взаимодействий и группировок народов» [3. С. 10]. По мнению А.А. Дарбеевой, с формированием и развитием литературного бурятского языка связано возникновение и становление терминологической системы бурятского языка.

«История развития бурятской терминологии, отражающая процесс становления лексической нормы языка, свидетельствует о характере стабилизации самого литературного бурятского языка...» [8. С. 20]. Терминологии бурятского языка посвящены работы Д.Г Дамдинова, исследовавшего бурятскую земледельческую лексику [7], У-Ж. Ш. Дондукова, рассмотревшего историю развития ряда терминов бурятского языка [9], А.А. Дарбеевой, предметом изучения которой послужил процесс формирования смыслового ядра бурятских наименований понятий специальных областей знаний [8]. Имущественная лексика бурятского языка не подвергалась монографическому исследованию. В русистике лексику имущественной сферы в диахроническом аспекте описала К.П. Смолина, используя контекстно-функциональный метод [15], лексико-семантическое поле «Отношение человека к собственности» в русском языке в своем диссертационном исследовании рассматривает А. А. Едалина [10], описи имущества среднерусских монастырей XVII в. в своей диссертации рассматривал М. Д. Мазурин [13].

Правовому аспекту имущественных отношений бурят посвящено диссертационное исследование Е.С. Гылыковой «Обычное право бурят (историко-правовое исследование)», в котором установлено, что земля не являлась объектом собственности; автор включила в круг имущественных отношений только вещи, деньги и услуги [6. С. 12].

Анализ текстов «Обычного права хоринских бурят» позволяет сделать вывод о том, что в качестве имущественных наименований функционируют следующие лексические единицы -- зэмсэг, юумэн, звери, бууса, реализующие один инвариантный дифференциальный признак обладания чем-либо, отнесенный А. Вежбицкой к семантическим универсалиям [2]. Основанием выборки терминов изучаемой предметной области послужили такие признаки, как общепринятость, соответствие логико-понятийной системе, о которых писал А. С. Герд, касаясь вопроса отбора терминов для лексикографирования [4. С. 24], относительная семантическая однозначность и высокая степень внедрения -- признаки, выделенные Д.С. Лотте в качестве критериев специальной лексики [12. С. 31]. Для анализируемых слов следует отметить невозможность установить строго очерченное специальное понятие с его эксплицитно выраженной дефиницией в связи с неразработанностью института права собственности в бурятском обществе того времени. В то же время очевидно, что к этому времени сформировалась имущественная терминология, содержащая в своей семантической структуре представление о ценности предметов обладания. При отборе материала также учитывался принцип системности, учитывающий степень охвата и отражения всей понятийной области, в данном случае правовых имущественных отношений. Данный принцип был подробно описан С.В. Гринев-Гриневичем: по мнению автора, учет степени внедрения обеспечивает полноту словаря [5].

Цель данной статьи -- выявить состав имущественной лексики бурятского языка XVIII-XIX вв. на материале «Обычного права хоринских бурят». Собственно лингвистическая сторона имущественной сферы этнической культуры бурят не подвергалась комплексному изучению. Предметом исследования данной статьи является семантика наименований собственности в бурятском языке XVIII-XIX вв., таких как звери `имущество', бууса `усадьба', зэмсэг `упряжь, оружие, мелкий инвентарь', юумэн `вещи', манифестирующих в старомонгольских памятниках того времени. Исследование строится на наблюдении над функционированием наименований имущества в бурятском языке, в первую очередь в законодательных сводах, что наряду с фиксированным содержанием, инвариантностью, непротиворечивостью семантики служит признаком их терминологического статуса.

Материалы и методы

Материалом исследования послужил сборник «Обычное право хоринских бурят. Памятники старомонгольской письменности». Данные законодательные акты регулировали общественную жизнь хоринских бурят на протяжении XVIII-- XIX вв. В состав данных памятников вошли следующие документы: Указ 1759 г., Уложение 1763 г., Устав 1788 г., летнего среднего месяца 28го дня, Наказ главного тайши Шираб Дамба-Дугар Ринцено, Согласительный устав 1800 г., Положение 11 хоринских родов 1808 г. по управлению внутренними делами и судопроизводству, Приговор 1817 г. об упорядочении управления внутренними делами 11 хоринских родов, Приговор 1818 г., Приговор от 27 октября 1820 г. о взыскании податей, Уложение 1823г. 11 хоринских родов, Хоринское положение 1851 г.

В результате сплошной выборки было сформировано лексико-семантическое поле имущества в бурятском языке XVIII--XIX вв., в которое вошли 4 родовых наименования имущества: звери, зэмсэг, юумэн, бууса.

Звери. В бурятском языке XVIII--XIX вв. в связи с актуальностью норм обычного права функционирует звври, которое выступало в роли терминологического наименования имущества. Установлено, что в «Степных уложениях хоринских бурят» слово звери функционирует как родовое наименование движимого имущества и представлено в ядерной зоне изучаемого лексикосемантического поля. Данное слово образовано от глагола зввхэ `возить, перевозить; таскать, перетаскивать', и им обозначалось то имущество, которое как предмет собственности следовало за номадом. Под звери понималась совокупность вещей, принадлежащих его обладателю, а также скот и переносное жилище кочевника. Осознание имущества как такового у бурят происходило в результате понимания, что собственностью признается та часть принадлежащих кому-либо вещей, которые он способен перевозить с собой от летней стоянки к зимней и наоборот. Для бурят того времени имели ценность вещи, которые они могли увезти с собой.

В семантике слова звери в современном бурятском языке представлены дифференциальные признаки имущества, специфики имущественных отношений, типов имущества и др. Так, в «Бурятско-русском словаре» Л. Д. Шагдарова, К. М. Черемисова находим, что звери служит для обозначения государственной, частной и личной собственности, ср.: гYрэнэй звери -- `государственные средства'; социалис звери `социалистическая собственность, <...>, вврын, хубиин, гYрэнэй, муниципальна, кооперативна, хамтын звери `личная, частная, государственная, муниципальная, коллективная' [18. С. 320].

Термин звери использовался в деловых текстах XVIII--XIX вв. как родовое наименование имущества с инвариантной семой `обладания определенной вещью', напр., в «Уложении 1823 г. 11 хоринских родов» находим в следующих контекстах:

(1) Аха 6yy Yгы хубараг хара хэн XYн ондоо нютагай хэн XYндэ звврии эдюYлxэ гэжэ гэршэ бэшэгтэй болбол нютагай ахалагша сэйд мэдэн хэкэн гэршэ бэшэг угы болбол вврын гарай бэшэг угы боложо зввринь вврын нютагта абаха. `Если хуварак или человек у которого нет родственников, оставил в наследство имущество, которое он имел, человеку из другого места, но не написал письменного подтверждения, с подписью главы отока, то признать данный документ не имеющим законной силы, и данное имущество должны забрать в свой оток. [УХР, 1823].

Названная ядерная сема служит источником формирования других семантических признаков -- `владения' и `распоряжения', последний из которых предполагает, что имущество может быть передано в наследство или отдано в качестве приданого:

(2) Эсэгэ XYн ехэ XYбYYгээ гэpлYYлээд, Yмc звери Yгэжэ гаргаад бэшэ XYбYYдынь гэpлээгYй байтар эсэгэ эхэнь накан болоконой хойно звери Yгы улдэкэн XYбYYд Yгыmэйдэ тоологдохо ахайнь тэдэниие гэрлYYлжэ бoлoхoгYй. Звври Yгэжэ бoлoхoгYй. `Если старшего сына женили родители и предоставили данной семье имущество, но затем мама и папа умерли, не успев женить других сыновей и не обеспечив их имуществом, то старший брат не обязан помогать им и передавать им имущество' [УХР, 1823].

(3) Эрэеэ YXYYлhэн бэлбэhэн эхэнэр mYpxэмдвв харижа бусаха болбол, анхан турхэмкввн ерэхэдээ мори, эмээл, хубсака, шэмэгтэй ерэкэн болбол, моритой, дэгэлтэй, эмээлтэй, хубсаканкаан кайнииень абажа, зэмсэгтэй бусаха турхэмкввн ерэхэдээ морин, эмээл, хубcahaн, зэмсэг Yгы ерэкэн бол, эрынь звери элбэг байгаа бол моритой, эмээлтэй, умдэкэн хубсанкаан абаха, зуужэ ябакан шэмэгуудээ абаха звери угы байгаа каань, умдэкэн хубсаканкаан абаад, ондоо юумэ абажа болохогуй. `Если после того, как скончался муж, его жена изъявит желание вернуться к своим родителям, и если на момент замужества у неё было приданое: лошадь, конская упряжь, одежда и украшения, возвращаясь вродительский дом вдове следует забрать с собой лошадь, пожитки, конскую упряжь, по одной лучшей паре одежды. В ситуации если при замужестве не было приданого в виде конской упряжи, пожиток, одежды и если у супруга много имущества, вдова имеет право взять лошадь, конскую упряжь, по одной паре добротной носимой одежды и украшений, но при условии недостаточного состояния у мужа, то за исключением одежды, которую она носит, не должна ничего забирать' [УХР, 1823].

Анализ приведенных примеров позволяет сделать вывод о том, что в правовой практике, нашедшей отражение в «Уложениях 1823 г 11 хо- ринских родов», наблюдается дифференциация термина имущества как такового и права владения и распоряжения им. Как видим, сочетания Yмс звери Yгэжэ выделили ему имущество, звери угэжэ болохогуй не должен передавать имущество демонстрируют правовые отношения владения и передачи имущества.

Следует отметить, в этом и в других примерах звври употребляется для наименования движимого имущества. Это дает основание предположить существование на тот момент разграничения между движимым и недвижимым имуществом в бурятском обычном праве [1. С. 12], что находит подтверждение в следующем примере:

(4) Эрэгуй гэргэн хун турэкэн уриеэ турхэм эсэгынгээ нэрэ дээрэ бэшэхэ, Ypгэмжииень арбан найман нака хурэтэрнь тэрэ эсэгын даабарида угэ. Зугввр энэ эсэгын худэлхэ ба худэлхэгуй зввридэ тэрэ XYбYYн хaбaaгYй болохо. `Если женщина не замужем и родит ребенка, то следует записать данного ребенка на имя её отца, и её отец должен заниматься воспитанием ребёнка пока ему не исполнится 18 лет. Однако, этот ребенок не может претендовать на движимое и недвижимое имущество отца. ' [УХР, 1823].

Зэмсэг в бурятском языке актуализирует наименования мелкого движимого имущества.

В документах обычного права бурят XVIII-XIX вв. прослеживается определенное разграничение движимого имущества. На этом основании чрезвычайно ценные в быте и культуре бурят того времени убранство верхового коня, конская упряжь, используемая как часть приданого, обобщенно называются термином зэмсэг:

(5) Эрэеэ yxYYлkэн бэлбэhэн эхэнэр mYpxэмдвв харижа бусаха болбол, анхан турхэмкввн ерэхэдээ мори, эмээл, хубсака, шэмэгтэй ерэкэн болбол, моритой, дэгэлтэй, эмээлтэй, хубсаканкаан кайнииень абажа, зэмсэгтэй бусаха турхэмкввн ерэхэдээ морин, эмээл, хубcahaн, зэмсэг угы ерэкэн бол, эрынь звври элбэг байгаа бол моритой, эмээлтэй, умдэкэн хубсанкаан абаха, зуужэ ябакан шэмэгуудээ абаха звври угы ... `Если после того, как скончался муж, его жена изъявит желание вернуться к своим родителям, и если на момент замужества у неё было приданое: лошадь, конская упряжь, одежда и украшения, возвращаясь в родительский дом вдове следует забрать с собой лошадь, пожитки, конскую упряжь, по одной лучшей паре одежды. В ситуации если при замужестве не было приданого в виде конской упряжи, одежды, скарба ... ' [УХР, 1823].

Как видим из примера (5), имущество, которое обозначается словом зэмсэг, могло передаваться в качестве приданого и оставалось собственностью женщины, на которую она имела полное право владения. Обращает на себя внимание тот факт, что контексты с зэмсэг актуализируют не только идею имущественной и гендерной принадлежности, но и имплицитно отсылают к социальному статусу, материальному благосостоянию, социальным обязанностям (например: быть призванным участвовать в военных действиях).

Обозначение предметов движимого имущества зэмсэг стилистически нейтральное, в современном бурятском языке уже не употребляется в значении родового наименования движимого имущества. Это связано с изменением жизненного уклада людей -- исчезновением номадного животноводства, появлением нового способа хозяйственной деятельности с использованием высокотехнологичной техники и интенсивного производства, в котором конная тяга вытесняется сельхозмашинами.

Юумэн. Юумэн `вещь' -- наиболее частотное наименование имущества в «Обычном праве хо- ринских бурят», это связано с общим положением, что именно вещи как предметы материального мира, представляющие ценность, в первую очередь выступают объектом имущественных отношений. В контекстах с юумэн владение вещью предполагает возможность ее перемещения наряду с другой собственностью номада, распоряжения ею в соответствии с принятыми правовыми нормами.

Данное слово в бурятском языке многозначно:

1. Вещь, вещи, имущество, пожитки. 2. употр. в знач. мест. что-то, что-нибудь, нечто; иногда все, с отриц. Ничто. 3. Употребляется как слово- заместитель. 4. Употребляется для обозначения предмета или явления, о котором идет речь. Общая сема, которая объединяет все данные значения `вещь, предмет'. Как видим, семантика бурятского слова юумэн предельно широка и в высшей степени динамична.

(6) Эрэ эмэ хоёр кайн ябаха сагтаа Yгырeeд, эмын эмээл, хазаар, хоолобшо, алибаа юумые худалдажа эдеэд, hYYлээрнь эрэнь эмэеэ хая- балнь, эмын турхэмууд нэхэхэ эрхэгуй. Эрэ эмэ хоёр сугтаа эдикэн тула нэхэхэ эрхэгYй. Харин эрын эмэтэйгээ hалаха Yедэнь булта юумэнэй эдигдээ, худалдагдаа болбол, эрэнь юумэнэй Yнвврнь тYлэжэ бусааха ёhотой. Хэрбээ эрэ эмэеэ хаябал, тэрэ эмэеэ байhан энжэ, тоног, хубсаhатайнь бусааха ёhотой. Эмэеэ хаяhан хун малаар энжэшье, тyлввhэшье абаха ёhогyй. `Если муж и жена, во время семейной жизни обеднеют, продадут конскую упряжь, украшения и прочее имущество жены и на эти деньги будут жить, а затем муж уйдет от жены, то родственники жены не должны требовать назад эти деньги. Они должны не требовать деньги потому, что жена и муж вместе эти деньги тратили. Если же они продадут имущество жены тогда, когда муж уходил от супруги, то супруг обязан заплатить. В том случае, если супруг хочет развестись с женой, то обязан отправить супругу пожитками и одеждой, которыми она владеет. Если муж покинул жену, то не может брать скотом ни андзу, ни выкуп' [У, 1788].

Понятие юумэн `вещь' сформировалось в результате осмысления вещи как рукотворного предмета, имеющего ценность, способного выступать предметом наследования, дарения и пр. Дальнейший путь семантического развития слова шел по пути семантического перехода конкретное ^ абстрактное. В уложениях хоринских бурят юумэн используется для обозначения правовых имущественных отношений и служит для обозначения конкретных вещей, находящихся в собственности. Сочетание юумые худалдажа (продавать имущество, пожитки) показывает нам, что в данном случае юумэн выступает в значении движимого имущества, которое можно продавать или передавать.

Бууса. В бурятском языке исследуемого периода наблюдается формирование специального понятия недвижимого имущества, актуализируемого термином бууса. Слово бууса в бурятском языке XVIII--XIX вв. употреблялось для обозначения недвижимого имущества -- земельного участка под пастьбу.

(7) Хэн хун альба бууса болон убкэн талханай модни хэн XYн абашэжэ эб дэжэ тYлэжэ орхи- бал тулэжэ Yгэхэ тэрэ хуни бурагакаар сохихо. `В случае, если кто бы то ни был возьмет что- то на чужой усадьбе или из хлебной или покосной городьбы, затем уничтожит, он обязан покрыть. К тому же, виновного человека должны наказать розгами' [ПХР, 1808].

Земля являлась одним из видов недвижимого имущества в имущественном праве бурят в силу распределенного права кочевников на земельные наделы, которые находились в родовой собственности и использовались для удовлетворения хозяйственных потребностей. Так, Б. Ц. Жалсанова и Л. В. Курас справедливо полагали, что «Земли общества распределялись следующим образом: часть назначалась для общественных пастбищ, остальная удобная земля делилась между сородичами по числу рабочих душ для покосов, пашен и стойбищ» [11. С. 11]. Бурятский язык XVIII--XIX вв. демонстрирует этноспецифи- ческую дифференциацию движимого и недвижимого имущества. К объектам недвижимого имущества буряты причисляли в том числе ту собственность, которую нельзя было передавать в собственность другому в обладание и использовать в силу определенных представлений, касающихся религиозных предпочтений. Так, нельзя было изъять и предоставить другому человеку статуэтки бурханов, священные книги и их обложки, которые представляли ценность для его обладателя.

(8) Хэрбэеэ хэн XYн уялга бэшэг болон гардаамалтай хэн XYнkвв мYнгэ ба али бэшэ

ЮYмэ абаад тYлэжэ болохо шадалтай зввритэй байгаад зорюутаар угын угы звврии нюужа даража байканиинъ мэдэгдэбэл тэрэнэй гардаамал абажа байгаад тэрээгээр гэpшэлYyлэн али байха звврииень бэшэжэ абалха: бурханай ном болон дансын ЗYйлэй Yнгын тоног <...> `Если кто взял в долг имущество или деньги у другого человека и написал расписку, затем если у него имелось достаточно денег, чтобы покрыть долг, намеренно будет избегать оплаты, утаив свои деньги или имущество, и это вскроется, то в присутствии его поручителя в качестве понятого все его имущество, не включая бурханов, священных книг и их оберток,<... >'

Результаты

Анализ языка исследуемых источников «Обычного права хоринских бурят» позволил сформировать лексико-семантическое поле имущества в бурятском языке XVIII--XIX вв., в которое вошли 4 термина звери, юумэн, зэмсэг, бууса. Установлено, что ядерную зону исследуемого лексико-семантического поля занимает лексема звери, основанием является частотность воспроизведения, однозначность, выводимость общего значения, нейтральность и гиперонимические свойства. На основании функционирования и внутренней формы слова можно заключить, что формирование понятия обусловлено номадным видом хозяйственной деятельности, в условиях которого буряты осознают имущество как собственность, необходимую при кочевом образе жизни: скот, домашний скарб, жилищные постройки (юрта) и пр. Выявлено, что категориальным семантическим признаком данного имущественного термина являются `обладание'. В материалах обычного права бурят отразилась специфика этнических имущественных отношений, так, например, к отдельному виду имущества причислялось зэмсэг: оружие, конская упряжь, наличие которого определяет уровень материального благосостояния обладателя, социальный статус и пр. Наблюдение над употреблением зэмсэг в памятниках старомонгольской письменности дает основание отнести термин к околоядерной зоне. Гиперсема `владение' в семантической структуре термина уточняется в аспекте ценности, возможности дарения, наследования. На периферии лексико-семантического поля представлен термин юумэн, эксплицирующий представление о вещи, находящейся в собственности. Следует отметить, что семантическое развитие данной лексической единицы шло по пути дальнейшего расширения, в современном бурятском языке оно достигло высшей степени абстракции и используется для номинации вещи как таковой. В имущественном праве бурят XVIII--XIX вв. не представлено четкого понятия недвижимого имущества. Земля выступает в качестве объекта общего пользования, как источник осуществления витальных возможностей рода в целях удовлетворения потребностей скотоводческого хозяйства.

бурятский язык термин имущество лексика

Заключение

В данной статье подверглись рассмотрению основные родовые наименования имущества бурят XVIII--XIX вв.: звери, юумэн, зэмсэг, бууса, зафиксированные в уложениях хоринских бурят, законодательных актах, которые регулировали правовые общественные отношения хоринских бурят на протяжении XVIII--XIX вв. Изучение наименований имущества в деловых документах изучаемого периода позволяет углубить знания о природе формирования правового сознания представителей данной культуры, выявить концептуальные основы вербализации представлений об имуществе в бурятском языке.

Определено, что в семантической структуре термина звври, родового наименования имущества, представлены три дифференциальных признака: обладания определенной вещью, владения и распоряжения ею. В семантической структуре слова зэмсэг представлены компоненты «оружие», «конская упряжь», оно эксплицирует нейтральный оттенок. Данное представление подразумевало не только обладание, но и наследование, служило для передачи в качестве приданого или удовлетворения в счет взаимообразного долга. Номадный характер ведения хозяйства послужил причиной распространения наименований движимого имущества, предопределил мотивированность и внутреннюю форму терминов, среди которых звери демонстрирует понимание собственности как некоей материальной ценности, которую можно зввхэ `перевести'. Другой термин зэмсэг номинирует вид движимого имущества в виде конской упряжи и оружия в качестве находящихся в чьем-то владении и представляющих значимость для обладателя. Наименования недвижимого имущества практически не встречаются в текстах «Степных уложений хоринских бурят». Также можно утверждать, что с изменением образа жизни бурят не все наименования имущества того времени дошли до наших дней именно в том значении, какое они имели в XVIII--XIX вв.

Сокращения

УХР, 1823 -- Уложение 1823 г. 11 Хоринских родов.

ПХР, 1808 -- Положение 11 Хоринских родов 1808 г. по управлению внутренними делами и судопроизводству № 80.

У, 1788 -- Устав 1788 г., летнего среднего месяца 28-го дня.

Список источников

1. Брюханова А.Л., Майоров А.П. Слово звери как терминологическое наименование имущества в бурятском языке в XVIII-XIX вв. (на материале «Степных уложений хоринских бурят» и «Степных уложений селенгинских бурят») // Вестник Бурятского государственного университета. Язык. Литература. Культура. 2018. № 2. С. 8--16.

2. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. М.: Языки русской культуры, 1999. 776 с.

3. Виноградов В.В. Проблема авторства и теория стилей. М.: Гослитиздат, 1961. 613 с.

4. Герд А.С. Основы научно-технической лексикографии (как работать над терминологическим словарем). Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1986. 72 с.

5. Гринев-Гриневич С.В. Терминоведение. М.: Академия, 2008. 304 с.

6. Гылыкова Е.С. Обычное право бурят (историко-правовое исследование): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005. 21 с.

7. Дамдинов Г.Д. О земледельческой терминологии бурятского языка // Вопросы литературного бурятского языка. Улан-Удэ, 1963. С. 100-108.

8. Дарбеева А.А. Историческая преемственность в терминологии бурятского языка // История и культура монголоязычных народов: история и традиции: тез. докл. и сообщ. междунар. круглого стола монголоведов. Улан-Удэ, 1989. С. 19-22.

9. Дондуков У.-Ж.Ш. О развитии терминологии в бурятском языке. Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1970. 79 с.

10. Едалина А.А. Особенности лексико-семантического поля «Отношение человека к собственности» // Известия Уральского государственного университета. Серия 2: Гуманитарные науки. 2010. Т. 72, № 1. С. 93-101.

11. Жалсанова Б.Ц., Курас Л.В. Имущественное право бурят в XIX -- начале ХХ в. // Сибирский юридический вестник. 2017. № 4. С. 11-17.

12. Лотте Д.С. Основы построения научно-технической терминологии. М.: Изд-во АН СССР, 1961. 158 с.

13. Мазурин М.Д. Описи имущества среднерусских монастырей XVII века как источник исторической лексикологии: автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2000. 29 с.

14. Попова Л.В. Правда-справедливость и закон в русской языковой картине мира: диахронический аспект // Вестник Челябинского государственного университета. Филологические науки. 2021. № 9 (455). С. 128-134.

15. Смолина К.П. Лексика имущественной сферы в русском языке XI-XVII вв. М.: Наука, 1990. 204 с.

16. Суперанская А.В., Подольская Н.А., Васильева Н.В. Общая терминология: Вопросы теории. М.: URSS, 2009. 243 с.

17. Цибиков Б.Д. Обычное право хоринских бурят: Памятники старомонгольской письменности. Новосибирск: Наука, Сиб. изд. фирма, 1992. 312 с.

18. Бурятско-русский словарь: в 2 т. / отв. ред. Л.Д. Шагдаров, К.М. Черемисов. Т. 1: А-Н. У-У: БНЦ СО РАН, 2010. 636 с.

References

1. Bryukhanova A.L., Mayorov A.P. The word zoori as a terminological name of property in the Buryat language in the XVIII-XIX centuries (based on the material of “Steppe codes of the Khorinsky Buryats” and “Steppe codes of the Selenginsky Buryats”). The Buryat State University bulletin. 2018;4:8-16. (In Russ.).

2. Vejbickaya A. Semanticheskie universalii i opisanie yazikov = Semantic universals and language description. Moscow; 1999. 776 p. (In Russ.).

3. Vinogradov V.V. Problema avtorstva i teoriya stilej = Authorship Problem and Style Theory. Moscow: Goslitizdat; 1961. 613 p. (In Russ.).

4. Gerd AS. Osnovi nauchno-tehnicheskoi leksikografii kak rabotat nad terminologicheskim slovarem = Fundamentals of scientific and technical lexicography (how to work on a terminological dictionary). Leningrad: Izdatelstvo LGU; 1986. 72 p. (In Russ.).

5. Grinev-Grinevich S.V. Terminovedenie = Terminology. Moscow: Akademiya; 2008. 304 p. (In Russ.).

6. Gilikova ES. Obichnoe pravo buryat istoriko-pravovoe issledovanie = Buryat customary law (historical and legal research). Abstact of thesis. Moscow; 2005. 21 p. (In Russ.).

7. Damdinov G.D. On the agricultural terminology of the Buryat language. Voprosi literaturnogo buryatsk- ogo yazika = Questions of the literary Buryat language. Ulan-Ude; 1963. pp. 100-108. (In Russ.).

8. Darbeeva A.A. Historical continuity in the terminology of the Buryat language. In: Istoriya i kultura mongoloyazichnih narodov, istoriya i tradicii: tezisi dokladov i soobscheniy Mejdunarodnogo kruglogo stola mon- golovedov = History and culture of the Mongolian-speaking peoples: history and traditions: abstracts of reports and reports of the international round table of Mongolologists. Ulan-Ude; 1989. pp. 19-22. (In Russ.).

9. Dondukov UJ.Sh. O razvitii terminologii v buryatskom yazike = On the development of terminology in the Buryat language. Ulan-Ude; 1970. 79 p. (In Russ.).

10. Edalina A.A. Features of the lexico-semantic field “The relation of a person to property”. Izvestiya Ural- skogo gosudarstvennogo universiteta. Setiya 2:Gumanitarnyie nauki = Izvestia of the Ural State University. Series 2: Humanities. 2010;1:93-101. (In Russ.).

11. Jalsanova B.C, Kuras L.V. Buryat property law in the XIX -- early XX century. Sibirskii yuridicheskii vestnik = Siberian Legal Bulletin. 2017:4:11-17. (In Russ.).

12. Lotte D.S. Osnovi postroeniya nauchno_tehnicheskoi terminologii = Fundamentals of building scientific and technical terminology. Moscow; 1961. 158 p. (In Russ.).

13. Mazurin M.D. Opisi imuschestva srednerusskih monastirei XVII veka kak istochnik istoricheskoi leksikologii = Inventories of the property of Central Russian monasteries of the 17th century as a source of historical lexicology. Abstact of thesis. Moscow; 2000. 29 p. (In Russ.).

14. Popova L.V. Pravda-justice and law in the Russian Language picture of the world: diachronic aspect. Bulletin of Chelyabinsk State University. 2021;9(455):128-134. (In Russ.).

15. Smolina K.P. Leksika imuschestvennoi sferi v russkom yazike XI--XVII vv. = The vocabulary of the property sphere in the Russian language of the XI--XVII centuries. Moscow: Nauka; 1990. 204 p. (In Russ.).

16. Superanskaya A.V, Podolskaya N.A., Vasileva N.V. Obschaya terminologiya: Voprosi teorii = General Terminology: Theoretical Issues. Moscow: URSS; 2009. 243 p. (In Russ.).

17. Cibikov B.D. Obichnoe pravo horinskih buryat: Pamyatniki staromongolskoi pismennosti = Customary Law of the Khorin Buryats: Monuments of Old Mongolian Written Language. Novosibirsk: Nauka; 1992. 312 p. (In Russ.).

18. Shagdarov L.D., Cheremisov K.M. (ed.). Buryatsko-russkii slovar v 2 tomahk = Buryat-Russian Dictionary in 2 volumes. Ulan-Ude; 2010. 636 p. (In Russ.).

Размещено на Allbest.ru