Аксиологические концепты "жизнь" и "смерть" в китайской языковой картине мира

Размещено на http://www.allbest.ru/

Аксиологические концепты «жизнь» и «смерть» в китайской языковой картине мира

Сыци Люй, Е.В. Полякова

Аннотация

концепт жизнь смерть китайская лингвокультура

Рассматривается концептуальная диада «жизнь-смерть» с позиции представителя китайской лингвокультуры, стремящегося войти в новое для себя культурное пространство -- так назнваемнй русский мир. Гипотеза исследования состоит в том, что носитель инокультурного язькового сознания обладает уже сформированной когнитивной базой, которая становится контрастивным фоном для восприятия новой языковой реальности. Анализируется культурный контекст, позволяющий зксплицировать семантику указанных концептов в китайской языковой картине мира, проведен зксперимент с референтной группой, позволяющий обьективировать их актуальные значения. Суть зксперимента состояла в работе рецептивной группь с прецедентньми текстами, которье содержат в своем семантическом поле концептуальное ядро «жизнь»/«смерть» либо «жизнь-смерть». Прецедентныетексты -- обязательные форманты когнитивной базы зтноса. Мы стремились получить реакции на наиболее рекуррентные реакции на указанные стимулы, чтобы дифференцировать концептуальные признаки диады. Результатом зксперимента стала выборка прецедентных текстов, проком-ментированная рецептивной группой. Обобщив змпирические данные, мы пришли к выводу, что для носителя китайского языкового сознания концепты «жизнь» и «смерть» представляют собой онтологическое единство с соответствующим набором характеристик: Дао, великий срединный путь, судьба, счастье. Кроме того, были определены лингвозтнические зталоны: «благородный муж» и «совершенный мудрец».

Ключевые слова: концепт, диада, жизнь, смерть, китайская языковая картина мира, зкспери- мент

Abstract

Axiological Concepts “Life” and “Death” in the Chinese Language Picture of the World

Siqi Lu, Elena V. Polyakova ^H

The authors of the article consider the conceptual dyad “Life-Death” from the position of a representative of the Chinese linguistic culture, seeking to enter a new cultural space for themselves -- the so-called “Russian world”. The hypothesis of the study is that the carrier of a foreign cultural linguistic consciousness has an already formed cognitive base, which becomes a contrasting background for the perception of a new linguistic reality. Within the framework of the article, the authors analyzed the cultural context, which makes it possible to explicate the semantics of these concepts in the Chinese language picture of the world, and also conducted an experiment with a reference group, which made it possible to objectify their actual meanings. The essence of the experiment was the work of a receptive group with precedent texts that contain in their semantic field the conceptual core “Life” / “Death” or “Life-Death”. Precedent texts are obligatory formants of the cognitive base of an ethnos. We sought to obtain the most recurrent responses to these stimuli in order to differentiate the conceptual features of the dyad. The result of the experiment was a selection of precedent texts, commented on by the receptive group. Summarizing the empirical data, we came to the conclusion that for the bearer of the Chinese linguistic consciousness, the concepts “Life” and “Death” represent an ontological unity with the corresponding set of characteristics: Tao, the great middle path, destiny, happiness. In addition, linguo-ethnic standards were identified: “noble husband” and “perfect sage”.

Key words: concept, dyad, Life, Death, Chinese language picture of the world, experiment

Введение

У лингвокультурологии сегодня немало сторонников и противников. Последние отказнвают ей в статусе науки, настаивая, что разработаннне в ее рамках зпистемы неверифицируемы. Можно ли установить связь между языком и мышлением, доказать взаимную корреляцию зтих феноменов, обосновать (как зто делает А. Вежбицкая), что в самом грамматическом строе языка, его синтаксисе и зтноспецифической лексике заложен уникальный modus vivendi того или иного народа?

Однако разработки новейшего времени дают нам убедительнне ответн на поставленные вопросы. Так, лингвист Г. Дойчер пишет: «Реальное воздействие родного язика формирует привнчки, которне развиваются посредством частого использования определенннх способов вираженим. Понятия, с которнми ми обучены обходиться как с разннми, информация, которую наш родной язнк вннуждает нас передавать, детали, к которнм он требует от нас внимания, и повторяющиеся ассоциации, на которне он нас наводит, -- все зти речевне привычки могут переходить в привнчки мншления, что значит гораздо больше, чем знание язнка как таковое» [1. С. 295].

О язнке как «духе народа» писал еще В. фон Гумбольдт; зтот тезис стал для современной лингвистики аксиоматическим. Большое значение для подкрепле- ния научного базиса лингвокультурологии имеют изнскания Г.Д. Гачева, которнй пишет о национальннх образах мира, порожденннх культурами разного типа -- ургийной и гонийной. В первом случае зто культурн, созданные целенаправленными действиями коллектива по освоению пространства; во втором -- культурн «стихийнне», порожденнне теми климатическими и географическими особенностями, которне диктуют сообществу способы вживания в окружающий мир [2]. По мнению ученого, каждая культура несет в себе Психею -- уникальную душу, самобытность которой заложена самой природой бытования зтноспецифического коллектива.

О том, что «Психея» как дух народа незримо присутствует в язнке, свидетельствуют огромнне корпусн текстов -- зто и паремиологические фондн язнков, и язнк художественной литературн, и узуальннй дискурс, внутри которого циркулируют одни и те же язнковне злементн, ежедневно отбираемне носителями язнка в речевой практике. На материале обширного лексического фонда языка становится возможным реконструировать базисные концепты культуры: они отличаются рекуррентностью, ретранслируемостью, тесно связанн с архетипическими первоосновами культуры. Под архетипами мы подразумеваем воспроизводимые из поколения в поколения паттерны коллективного бессознательного, обладающие универсальным содержательным этноспецифичностью ближней и дальней перифериями. К таким базисным концептам мы относим и дихотомию «жизнь -- смерть».

В строгом смысле это концепт-гипероним: его гипонимические корреляты очень многообразны и внходят далеко за пределы дериватологических цепочек. Так, концепт «жизнь-смерть» может быть реконструирован (хотя и под знаком астериска) из широкого культурологического контекста, где однокоренные репрезентанты его вербального воплощения вовсе не будут представлены. Тем не менее на уровне герменевтического комментария установить их -- реальная задача. Попытаемся продемонстрировать то на уровне текстов, в которых указанный концепт-дихотомия представлен имплицитно или эксплицитно.

Обсуждение

Языковая картина мира в китайской лингвокультуре: установочно-предпосылочный зтап

В процессе погружения в инокультурное пространство с позиции аутсайдера, т.е. человека, чья язнковая личность сформировалась на базе другой язнковой и культурной действительности, ми неизбежно сталкиваемся с необходимостью адаптировать имеющийся у нас когнитивньй фонд к реалиям другой лингвокультуры, обладающей собственной спецификой. Язиковая личность (модель которой разработана Ю.Н. Карауловим) [3] представляет собой взаимодействие трех уровней, каждий из которих определенним образом аккумулирует, структурирует и транслирует знания человека о мире: вербально-семантический, концептуальний и собственно прагматический. Каждий из зтих уровней формируется в процессе социализации индивидуума и детерминирован той лингвистической и культурной средой, которая является для личности коммуникативним контекстом ее битования. Следовательно, ее изначальний индивидуальний тезаурус, идиоконцептосфера и базовий прагматикон так или иначе обусловлени язиковой картиной мира, свойственной определенной лингвокультуре.

Язиковая картина мира -- зто запечатленное в системе язика видение всего сущего, где видение, как справедливо подчеркивает О.А. Корнилов, включает три понятия: логическое осмисление, чувствование и оценивание [4. С. 140]. Национальных язиковых картин в мире существует столько же, сколько и языков. Каждая из них является продуктом многовековой коллективной работ из тнического сознания над осмислением и категоризацией бития и связана со многими зкстралингвистическими факторами, в том числе способами вживания этноязыкового коллектива в окружающий мир, его природно-климатический контекст.

В процессе освоения реальной действительности это вырабатывает определенные представления о мире, аксиологические ориентиры, уникальную телеологию, предписания и запрети, зталоны и сценарии поведения -- в том числе коммуникативного.

Вербализованние в ЯКМ знания о мире становятся своего рода «навигационной картой» зтноса, которая входит в когнитивную базу коллектива естественно и воспринимается как правильная, органичная система координат, которой целесообразно руководствоваться в дискурсивном пространстве. Однако для истинного понимания специфики собственной лингвокультуры зачастую необходима позиция «вненаходимости» (по М.М. Бахтину), наличие дистанцирования от своего путем его осмысления через другое. Вот почему в современной науке о языке компаративний метод в изучении различных ЯКМ видится как наиболее продуктивный.

Изучение другого языка (в нашем случае русского) предполагает не только освоение его системно-структурных особенностей, но и вовлечение ЯЛ в новое культурное пространство, а иногда и формирование вторичной языковой личности.

Как мы упоминали выше, представитель иной культуры (например, китайской) входит в новое коммуникативное поле по принципу “omnea mea mecum porto”Јє он является носителем уже сформированной когнитивной базы и эритажного фонда собственной лингвокультуры, которая становится естественным фоном для восприятия инокультурных реалий. Таким образом, изучение русского язика становится для него не только инкультурным, но и межкультурным процессом.

В современной психолингвистике установилось мнение, что межкультурная коммуникации априори невозможна: адресант и адресат обладают разним набором базових знаний о мире, в результате чего взаимопонимание недостижимо. Тем не менее межкультурная коммуникация -- дискурсивная реальность новейшего времени. Несмотря на то, что полная коммуникативная кооперация нуждается в существенном количестве зкспланаторных знаний, зта кооперация возможна, хотя и затруднена.

Концепт «жизнь-смерть» в китайской языковой картине мира

Картина мира -- одна из древнейших проблем гуманитарной науки. Лингвистика пьтается решить ее в «язьковом ключе», указьвая на идиоматичность, конитивно-прагматические параметры, мотивированность устойчивих выражений языковой картины мира. Под идиоматичностью подразумевается не только использование зафиксированных в системе язика выражений, но и паремии, метафоры и прочие структури, утратившие актуальную внутреннюю форму.

Понятия «картина мира» и «языковая картина мира» находятся в комплементарних отношениях; оба они имеют когнитивную природу: в зтом смисле языковая картина мира не становится простим «слепком» с действительности, следовательно, она не может рассматриваться как формальный атрибут картины мира как более широкого понятия.

Как мы отмечали выше, язык -- не оболочка мысли, но деятельность духа. По мысли Л. Вайсгербера, язык необходимо изучать и как силу «в действии», трансформирующую реальность, и как знаковую систему, хранящую в себе архетипические рудименти в современной картине мира. Язик интерпретирует мысль, но вместе с тем генерирует ее чувственние и ассоциативние первосмыслы, обогащая ценностное пространство самой культуры. Концепты, формирующие КМ, двуедины:

--зкстралингвистические их параметри воспринимаются сквозь призму язика;

--фразеологические единици, которие служат репрезентантами внеязикових реалий, атрибутируют абстрактную сущность познания чувственним компонентом (семиотический подход к проблеме референции).

Атрибуция играет в формировании ЯКМ существенную роль: она достраива- ет признаки обьектов, недоступние прямому восприятию.

Язик -- способ существования сознания, ведь человек «включен» в мир словесного. Принято мнение, что каждому естественному язику соответствует своя аутентичная картина мира -- совокупность представлений о реальности, истори- чески сложившаяся в сознании зтноколлектива и влияющая на восприятие мира.

Термин «язиковая картина мира» бил введен Л. Вайсгербером. Зто система духовних и язикових «содержаний», многоуровневая и структурированная. ЯКМ динамична, адаптивна, она существует в относительно гомогенном самосознании зтноса и транслируется последующим поколениям через мировоззренческие установки, правила поведения, запечатленние в язике. Следовательно, она обладает преобразующим потенциалом, так как формирует представления коллектива о мире через язик как «промежуточное» пространство между психикой и реально- стью. Посредством слова происходит переход образа предмета в понятие о предмете.

Сейчас ми попитаємся погрузиться в уникальное мироощущение китайского народа, которьй осмьсляет категории жизни и смерти особьм образом, отлич- ним от европейского модуса восприятия. Китайская культура антропоцентрична. В ее центре находится человек -- но не как обособленний индивид, изолирован- ний от общества, а как злемент гармонизированного миропорядка, имеющий непосредственную связь со всем сущим.

Жизнь человека -- зто постепенное «собирание»,обживание и освоение пространства. Китайцы в определенном смысле руководствуются наивной картиной мира. Они полагают, что небытие есть название начала неба и земли, а бытие -- название матери «десяти тысяч вещей». Среди зтих «десяти тысяч вещей» особое место принадлежит человеку -- буквально «человековещи», обладающей Разумом и потому стоящей над прочим обьектним миром. Пространство, согласно мифо- логическим воззрениям китайцев, било «собрано воедино»: об этом рассказывает миф о Паньгу и Нюйве.

Изначально существовал только великий бесформенний Хаос (Хунь Дунь). Не било ни Неба, ни Земли; в первозданной тьме блуждали лишь неявленние образи до-бития. Трактат «Хуайнань-цзи» рассказивает нам о том, как Хаос породил двух божеств -- Паньгу и Нюйву. Примечательно, что этот процесс актуализирован в этноспецифическом концепте «кайпы», что в переводе на русский язык означает «отделение»: небо и земля существовали в Хаосе нераздельно, как содержимое куриного яйца. Внутри этого слиянного пространства и зародилась жизнь. Ее воплощением стал великий Паньгу -- порождение сил Инь и Ян. Восемнадцать тысяч лет рос Паньгу; в течение этого времени увеличивалось расстояние между небом и землей. Увидев, что отделение произошло, Паньгу умер, но смерть его ознаменовала начало новой жизни: дыхание божества стало ветром и облаками, голос дал силу грому, левый глаз засиял солнцем, правый -- луной. Тело Паньгу образовало все четыре стороны света и великие горы; реки разлились по миру из крови Паньгу, а вены его превратились в дороги. Плоть породила почву и все растущие из нее деревья; волосы стали звездами, волоски -- травой и растениями. Кости и зуби превратились в камни и металлы, пот -- в дождь и росу, костный мозг -- в жемчуг и нефрит. Жившие на теле Паньгу паразиты стали людьми. Когда Паньгу открывал и закрывал глаза, установилась цикличность времени.

Согласно второй версии мифа, Паньгу был порождением пяти первоэлементов мира; он сотворил землю и небо своим резцом.

Создательницей всех вещей и людей считается прародительница Нюйва -- полуженщина-полузмея. Она виступает в архаических мифах истинним демиургом: чинит обвалившийся небосвод и подпирает его ногами гигантской черепахи; останавливает великий разлив рек с помощью тростниковой золи; лепит из глины первих людей и устанавливает для них древнейшие ритуалы.

Как видим, жизнь и смерть в данних мифах являют собой не только неразрывные процесси: они в определенном смисле становятся антиномией пассивного и активного творения.

Жизнь есть битие во времени. В китайской культуре время неразделимо с ка- тегорией пространства; оно подобно тропинке в прошлое, которая протоптана всем человеческим родом, и в зтом отношении ретроспективно ирелятивизиру- ется движением человека на пути жизни. Идущие впереди уходят в прошлое, наблюдающий в моменте тут-бытия обращен к прошлому лицом. Одно поколение сменяет другое, следующее за ним. Этот процесс обьективирован выражением «волна позади подталкивает волну впереди». Историческая модель времени у китайцев повернута в другом направлении. Спереди находится пройденный путь предков, на которьй обращен взор китайца. Будущее, следовательно, лежит вне поля его зрения. Китайць рациональнь в своем мьшлении, благодаря аморфности и дискретности знаковой системи в отношении как форми, так и звучания. Позтому их семантическая система отличается высокой степенью прагматизма, виражающегося в избирательности маркировки [5].

Человек в китайской культуре -- единственное существо, обладающее активним началом: он может занимать любое положение в пространстве по своему усмотрению. Все остальное битийствует «само по себе» либо так, как определено человеком.

Жизнь человека неизменно регулируется системой этических норм: «Да сюз», «Чжуньюн», «Луньюй», «Мзнцзы». Зто принципи жизни, восходящие к Четве- рокнижию. Они определяют поведение людей, их обязанности, и детерминированы двумя признаками: возраста и субординации. Жизнь, согласно Четверокнижию, есть бесконечний путь самосовершенствования. Любой член общества должен пройти все стадии становления «благородного мужа», включающие:

--ge wu (понимание архитектоники мироздания и умение классифицировать обьекти действительности);

--zhi zhi (стремление к познанию и самопознанию);

--cheng xin (воспитание в себе висших нравственних качеств, «искренности сердца»);

--xiu shen (самосовершенствование, ведущее к единству в семье, порядку в государстве и умиротворению).

Junzi -- благородний муж -- является эпическим героем в китайской национальной картине мира. Его прямой антипод -- xiao ren (букв, мелкая душа), человек, нарушающий принципи морали и зтики.

Благородный муж наделен добродетелями, он идет «путем золотой середины», обеспечивая гармонию в обществе и природе. «Мелкая душа» следует по пути «вигоди».

Junzi не злоупотребляет своим положением: он полагает, что должен ценить дари жизни, которую следует воспринимать путем «середини и гармонии». Xiao ren по натуре дерзок, не довольствуется малим, не воспринимает запретов и нарушает порядок вещей. Модель зтического идеала китайцев -- sheng ren, «совершенного мудреца» -- воплощена в личности Конфуция.

Примечательно, что этика в Китае предшествовала религии. Религия пришла туда с Запада и Востока (из Индии). Государственная идеология базировалась на принципах конфуцианства. Реконструкция его зтической модели (влияющей на язиковое сознание китайцев) связана с реконструкцией семантики базових категорий: зто гуманность, справедливость, преданность, почтительность, мудрость и доверие. Данние категории входят в иероглифические набори «пяти постоянств» и «шести покорностей». Концепт «жизнь» в китайской ЯКМ тесно связан с со- цмальнимм отношениями, которне являются сутью гармоничной архитектоники мироздания. Об зтом свидетельствуют выражения «Благородный муж почтителен со всеми и не допускает промахов», «В пределах четырех морей все люди братья», «Великодушие и всепрощение -- добродетели».

Конфуцианство связано с необходимостью познания человека, разграничения истинного и ложного, добра и зла в системе зтических принципов, воплощенных взтикете. Эгикет -- зто система установления цивилизованных отношений между людьми. Он базируется на культе Неба и предков, раскрывая сущность «пяти постоянств» -- гуманности, доверия, справедливости, зтикета и мудрости. Так, смерть во имя верности считается в китайской ЯКМ достойной: «Служа правителю, будь готов отдать за него жизнь»; «Жена должна быть готова погибнуть, сохраняя верность своему мужу».

Конфуций считал, что каждому человеку должна быть отведена своя роль в жизнеположении государства -- правителю надлежит вести себя, как правителю, отцу -- как отцу, сыну -- как сыну. Только так может быть восстановлен порядок вПоднебесной.ВажнейшийпринципученияКонфуция -- гуманность; он эксплицирован в выражении «Живи сам и давай жить другим».

Конфуцианская культура считается ядром традиционной китайской ментальности. Конфуцианское учение именуется жу-сюз (ИеС§).Изначально иероглиф жу (Ие)предназначался для определения особого общественного класса, который исполнял установленнме обрядм и церемонии; его членм нередко бмли служителями культа. Позднее он стал использоваться для определения класса интел-лигенции и ученых-конфуцианцев.

Особое внимание уделяется принципу гуманности Жень ИКЈ¬который считается высшим зтическим стандартом и ключевым моральным принципом оценки межличностнмх отношений [6. С. 37]. «У великодушного человека будет большое счастье, учеловекас широкойдушой будет дальняя дорога» (БїґуёЈґуЈ¬РДїнВ·їн), «Отпусти руку, когда придет время отпускать, прости человека, когда придет вре- мя прощать» (µГ·ЕКЦК±Рл·ЕКЦЈ¬ДЬоуИЛґ¦ЗТоуИЛ).Последнеевыражениепризывает к прощению людей во имя сохранения собственного гуманного облика. Другой ключевой принцип конфуцианства ^изтикет'основастабильногогосударства. «Один исполняет свой моральнмй долг три раза, а другой отдает подноше- ния семь раз в ответ» (ИЛѕґИэ·ЦАсЈ¬»№ИЛЖЯ·ЦЗй)Ј¬Ў¶Отвечай добром на добро» (АсЙР НщАґ).

Представления китайского народа о жизни и смерти базируются на конфуци- анской концепции МмИЛєПТ»ЈЁГармония человека и природы).

Жизнь человека должна протекать в гармонии между срединным (человеческим) и высшим (божественным). Мироощущению китайцев свойственна определенная провиденциальность. Об зтом свидетельствуют пословицы Д±КВФЪИЛ, іЙКВФЪМм(Человек планирует, но результат не зависит от его усилий),ИЛЛгІ»ИзМм Лг(Человек предполагает, а Бог располагает). Представители раннего конфуци- анства полагают, что вся человеческая жизнь, включая рождение, взросление, старение, смерть, а также ее «контекст» (богатство или бедность) определены свыше.

Обобщая сказанное, отметим, что концепт «жизнь» в китайской ЯКМ єсть следование срединному пути, он основнвается на следующих скриптах (пред- писаниях):

--гармония Поднебесной не должна быть нарушена, позтому следует сдер- живать проявления сильных змоций;

--необходимо знать свое место, чтобь не нарушить установленного порядка вещей;

--нужно избегать навязнвания другим того, что не нравится тебе самому;

--занимая низкую позицию в социальной иерархии, не стоит искать распо- ложения тех, кто «наверху»;

--относиться к жизни нужно как к постоянному самосовершенствованию, не жалуясь на судьбу и не виня других в собственннх неудачах;

--жизнь следует рассматривать как процесс познания, повторяя при зтом прой- денное (змпирически и гносеологически);

--своего часа надлежит ожидать со спокойствием и достоинством, не «ввязы- ваясь в авантюри»;

--свои идеи можно высказывать лишь в спокойные для государства времена; в смутние времена следует хранить молчание;

--не стоит открыто демонстрировать собственные достоинства: все скрытое становится явным;

--недеяние стоит воспринимать как «высшее действие» [5].

Актуальные репрезентации концепта-диады «жизнь-смерть»

Чтобн реконструировать актуальнне представления китайцев о жизни и смерти, мы провели небольшой эксперимент среди студентов Хайнаньского университета. Обучающимся (референтная группа -- 13 человек) было предложено назвать прецедентные тексты, содержащие лексемы «жизнь» и «смерть», наличествующие в их когнитивной базе, и сопроводить каждый текст кратким лингвокультурологическим комментарием. Выборку текстов мы представили в виде шкалы по убыванию (квантитативный принцип). На данном этапе мы применяли алгоритм, разработанннй В.И. Карасиком [7]:

--дефинирование (номинации «жизнь», «смерть»);

--контекстуальннй анализ (актуализация смнслов концептуальной семантики в контексте устойчивнх внражений, то есть синтагматически);

--паремиологический (идиоматический) анализ;

-- анкетирование;

--комментирование. Комментирующий зтап -- составление микротекста (тезиса) в процессе дискуссии по принципу синтеза: это суждение, которое «выкристаллизовалось» в процессе обсуждения. Прецедентные тексты снабжены пометой «Комментарий РГ (рецептивной группы)».

І»ЦЄЙъЈ¬СЙЦЄЛАЎЈТ»Т»їЧЧУ

[Не зная жизни, как мы можем судить о смерти? Чтобы познать состояние смерти, мы должны познать состояние жизни (Конфуций).]

Комментарий РГ

Живя в мире, мь не должнь сосредотачивать своє внимание на смерти. Смерть -- не только конец нашего существования: зто обратная сторона жизни. Каждьй день люди живут; каждьй день они умирают. Такова диалектика жизни и смерти. В ответе на вопрос «Почему мы живем?» содержится и ответ на вопрос «Почему мы умираем?».

Концептуальние признаки: диалектичность жизни и смерти; принцип взаимовлияния концептуальних понятий, лексически вербализованньх номинациями «жизнь-смерть»; гносеологический принцип миропонимания; процессуальность.

ЙъХЯјДТІЈ¬ЛАХЯ№йТІЎЈТ»Т»ЧЇЧУ

[Жить -- значит временно пребивать в зтом мире; умереть -- значит вернуться домой и обрести покой.]

Комментарий РГ

Жизнь и смерть подобни солнцу, которое восходит утром и заходит вечером. Жизнь дана нам для постижения зтого мира, смерть -- для отдыха.

Концептуальние признаки: категория темпоральности (ограниченная процессуальность жизни); семантика двоемирия; потенциальная сема «смерти» -- воз- вращение; коррелятив -- дом.

ЙъУЪУЗ»јЈ¬ЛАУЪ°ІАЦЎЈТ»Т»ГПЧУ

[В тревоге и бедствии человек и государство выживают, в покое и удовольствии -- погибают.]

Комментарий РГ

Жизнь требует напряжения и активности. Счастье способно ослабить человеческий дух: процветание ведет к гибели.

Концептуальние признаки: дифференциальние семи поля «жизнь» -- виживание, напряжение, борба; поля «смерть» -- покой, комфорт, удовольствие как контекстуальние синоними.

Йъµ±ЧцИЛЅЬЈ¬ЛАТаОЄ№нРЫ----АоЗеХХ

[Живи так, чтоби стать героем среди людей, умерев, стань героем среди призраков.]

Комментарий РГ

Жизнь должна бить полезна для общества, а смерть должна оставить после себя память.

Концептуальние признаки: коррелятиви «жизни» -- полезность, социальний долг, героизм; коррелятиви «смерти» -- героизм, память, продолжение жизни в социальной памяти.

ДюГщ¶шЛАЈ¬І»Д¬¶шЙъЎЈТ»Т»·¶ЦЩСН

[Лучше умереть, виражая свои мисли, чем жить в молчании.]

Комментарий РГ

Ми живем, чтоби виразить себя в зтом мире.

Концептуальные признаки: «жизнь» -- звучание, выражение, внешняя экспрессия, вербальное, самоактуализация; «смерть» -- молчание.

ДюЅшТ»ґзЛАЈ¬ОгНЛТ»іЯЙъЎЈТ»Т»ХЕ»НСФ

[Лучше продвинуться на дюйм и пожертвовать своей жизнью, чем отступить на шаг и жить в унижении.]

Комментарий РГ

Жизнь должна бьть достойной; достойная смерть превьше никчемной жизни.

Концептуальные признаки: «жизнь» -- движение вперед; «смерть» -- движение назад.

УРµДИЛ»оЧЕ,ЛыТСѕ­ЛАБЛЈ»УРµДИЛЛАБЛЈ¬Лы»№»оЧЕЎЈЈЁк°їЛјТЎ¶УРµДИЛЎ·Ј©

[Кто-то живет, а он мертв, кто-то умирает, а он все еще жив.]

Комментарий РГ

Некоторье люди в силу своей моральной испорченности влачат бесполезное существование, которое хуже смерти. Но есть люди, чья нравственная жизнь настолько висока, что остается в памяти последующих поколений, обеспечивая им бессмертие.

Концептуальнеє признаки: «жизнь» -- полезность, долг перед обществом, нравственность; «смерть» -- бесполезность, моральная испорченность.

ИЛЙъЧФ№ЕЛ­ОЮЛАЈїБфИЎµ¤РДХХє№ЗаЎЈЈЁОДМмПйЎ¶№эБг¶ЎСуЎ·Ј©

[Никто не застрахован от смерти, но доброе имя может остаться в истории.]

Комментарий РГ

Истинность жизни -- в служении своему народу.

Концептуальнее признаки: «жизнь» -- память; «смерть» -- непредсказуемость.

ИЛ№МУРТ»ЛАЈ¬»тЦШУЪМ©ЙЅЈ¬»тЗбУЪєиГ«ЎЈЈЁЛѕВнЮ|Ў¶±ЁИО°ІКйЎ·Ј©

[Смерть может быть тяжелее горы Тай, а может быть легче перышка.]

Комментарий РГ

Смерть измеряется прожитой жизнью.

Концептуальные признаки: полезность/бесполезность жизни и смерти.

ЙъГьКЗїЙ°®µДЎЈµ«є®АдµДЎўјЕДЇµДЙъ,ИґІ»ИзєдєдБТБТµДЛАЎЈЈЁ°НЅрЈ©

[Жизнь хороша. Но достойная смерть лучше одинокой жизни.]

Комментарий РГ

Жизнь человека зависит от того, сколько пользы он способен принести другим людям. Иногда смерть приносит больше пользы, чем жизнь.

Концептуальнее признаки: одинокая жизнь как антиценность; достойная смерть как ценность.

ЙъГьµДТвТеФЪУЪё¶іцЈ¬ФЪУЪёшУиЈ¬¶шІ»КЗФЪУЪЅУКЬЈ¬ТІІ»КЗФЪУЪХщИЎЎЈТ»°НЅр

[Смысл жизни заключается в отдаче, в даянии, а не в получении и не в борьбе.]

Комментарий РГ

Жить -- значит, отдавать другим сокровища своего сердца.

Концептуальные признаки: «жизнь» на базе корреляций -- «отдавание», «смисл», «общественная полезность».

К№Т»ёцИЛµДУРПЮµДЙъГьЈ¬ёьјУУРР§Ј¬ТІјґµИУЪСУі¤БЛИЛµДЙъГьЎЈЈЁВіСёЈ©

[Сделать ограниченную жизнь человека более осмысленной -- все равно, что продлить жизнь зтого человека.]

Комментарий РГ

Жизнь должна бить разумной, а действия человека в ней -- зффективными: они должни вести к определенному результату.

Концептуальные признаки: жизнь как «осмысленность», «разумность», «целеполагание».

Йъ¶ш±ШЛАЈ¬ЧФИ»Ц®АнЎЈЈЁЛХйшЈ©

[Родиться -- значит однажди умереть, такова правда природи.]

Комментарий РГ

Нужно жить настоящим и не беспокоиться о смерти раньше положенного срока.

Концептуальние признаки: конечность жизни, естественность, висший миро- порядок.

»цУлёЈПа№бЈ¬ЙъУлЛАОЄБЪЎЈЈЁБхПтЈ©

[Несчастье и счастье идут рука об руку, жизнь и смерть шествуют рядом друг с другом.]

Комментарий РГ

В мире действуют равновесные силы, все едино.

Концептуальние признаки: единство жизни и смерти, диалектичность.

ИЛЙъТ»КАЈ¬ІЭДѕТ»ЗпЎЈ·лГОБъ

[Жизнь человека подобна траве от весни до осени, от роста до увядания.]

Комментарий РГ

Все подвержено циклическим изменениям природиЈ¬и человеческая жизнь тоже.

Концептуальние признаки: психологический параллелизм Далее концептуальние признаки не приводятся..

ДюГщ¶шЛАЈ¬І»Д¬¶шЙъЎЈТ»Т»±±ЛО·¶ЦЩСНµДЎ¶БйОЪёіЎ·

[Лучше сказать правду и умеретьЈ¬чем молча украсть чью-то жизнь.]

Комментарий РГ

Зти слова были сказаны Фань Чжуньянем во времена династии Сун. Многие чиновники говорили неправдуЈ¬чтоби возвыситься в социальной иерархии и добиться расположения правителяЈ¬ получив выгоду и снискав славу. Зто недостой- ное поведение «мелкой души». Фань Чжуньянь отказался зто делать.

ЙъУЪУЗ»јЈ¬ЛАУЪ°ІАЦЎЈТ»Т»Ў¶ГПЧУЎ·

[Нации выживают в опасности и погибают в удовольствии.]

Комментарий РГ

Беспокойство и страдание побуждают нас жить и бороться, взнвая к нашей воле. Комфорт и удовольствия ведут к смерти.

ДсЦ®Ѕ«ЛАЈ¬ЖдГщТІ°§;ИЛЦ®Ѕ«ЛАЈ¬ЖдСФТІЙЖЎЈТ»Т»Ў¶ВЫУпЎ·

[Когда птица собирается умереть, ее крик скорбен; когда человек собирается умереть, его слова добры.]

Комментарий РГ

Зти слова имеют важное значение для личного нравственного воспитания и гармоничных межличностных отношений. На смертном одре Цззн Цзы сказал Мзн Цзинцзы: «Когда человек собирается умирать, его слова должны быть добры.

ЛАЙъЈ¬МмµШЦ®іЈАнЈ¬О·ХЯІ»їЙТФ№¶ГвЈ¬М°ХЯІ»їЙТФ№¶µГЎЈТ»ЛОЕ·СфРЮЎ¶МЖ»ЄСфЛМЎ·

[Смерть и жизнь -- константы между небом и землей, и тот, кто боится смерти, не может избежать ее, а тот, кто жаждет жить, не может получить больше жизни.]

Комментарий РГ

И смерть, и жизнь подчинены законам природн. Никто не может вмешиваться в естественннй порядок вещей.

Йъ¶шОЄУўЈ¬ЛА¶шОЄБйЎЈТ»Т»Е·СфРЮЎ¶јАКЇВьЗдОДЎ·

[Герой при жизни становится божеством после смерти.]

Комментарий РГ

Хотя форма человека рассеивается после его смерти, его слава помнится будущими поколениями так же, как слава мудрецов древности. Память о погибших героях вечна: она преодолевает смерть.

ЙъЛА±ѕКЗТ»МхПЯЙПµД¶«ОчЎЈЙъКЗ·Ь¶·Ј¬ЛАКЗРЭПўЎЈЙъКЗ»оФѕЈ¬ЛАКЗЛЇГЯЎЈТ»Т»ПЦ ґъ№щ›iИф

[Жизнь и смерть должны находиться на одной линии. Жизнь -- зто борьба, смерть -- зто отдых. Жизнь -- зто активность, смерть -- зто сон.]

Комментарий РГ

Жизнь и смерть близки друг другу. Человек должен бмть не только «существу- ющим» («живым»), но и «оживленным». Неподвижность и сон -- зто застой, а застой -- зто смерть.

ЙъЛА»цёЈѕГІ»ФсЈ¬ёьВЫёКїаХщжКеыЎЈТ»ЛХйшЎ¶єНЅЇЩзјДІиЎ·

[Вм не можете сделать вмбор между жизнью и смертью, не говоря уже о том, чтобы спорить о красоте или уродстве.]

Комментарий РГ

Счастье и красота есть величайшие ценности жизни.

ЖЅИХИфОЮХжТеЖшЈ¬БЩКВРЭЛµЙъЛАЅ»ЎЈТ»К©ДНвЦ

[Если наша повседневная жизнь не праведна, можем ли мь говорить о дружбе всей жизни и смерти?]

Комментарий РГ

Дружба всей жизни и смерти -- формула идеальньх отношений между людьми в Древнем Китае. Пережив взлеть и падения вместе, они могли доверить друг другу как свою жизнь, так и свою смерть. Главной чертой характера человека считалась праведность -- именно она виступала ориентиров в межличностньх отношениях.

ИЛ№МУРТ»ЛАЈ¬»тЦШУЪМ©ЙЅЈ¬»тЗбУЪєиГ«ЎЈТ»Т»ЈЁОчєєЈ©ЛѕВнЮ|

[Смерть человека либо тяжелее гори, либо легче перишка.]

Комментарий РГ

Есть смерть осмисленная и смерть напрасная -- все зависит от целей человека.

°§ДЄґуУЪРДЛАЎЈТ»Т»Ў¶ЧЇЧУЎ·

[Самое печальное -- иметь скучний ум.]

Комментарий РГ

Печальнее смерти -- бездумная жизнь.

ЬїЬїЦЪЙъЈ¬КлІ»°®ЙъЈї°®ЙъЦ®ј«Ј¬Ѕш¶ш°®ИєЎЈ

[Кто из всех существ не любит жизнь? Величайшая любовь к жизни приводит к любви к обществу.]

Комментарий РГ

Любящий жизнь транслирует свою любовь всему живому: от малой любви рож- дается великая.

ЛАХЯМИІ»ДЬ»оФЪ»оИЛµДРДАпЈ¬ДЗѕНХжХжЛАµфБЛ

[Истинная смерть -- бить забитим живими.]

Комментарий РГ

Есть людиЈ¬которие умираютЈ¬но продолжают жить в сердцах людейЈ¬и таких людей називают духовно живими и физически мертвими. Если умерший человек забит живимиЈ¬значитЈ¬он действительно ушел из зтого мираЈ¬то есть умер духовно и физически. В жизни человека есть три смерти: первая -- физическая смертьЈ¬ вторая -- смерть окружающих тебя людейЈ¬ и третья -- смерть последнего челове- ка в миреЈ¬которий помнит тебя. Тогда человек действительно исчезает.

µ±Жд№бИХФВЈ¬ЙъЛА°ІЧгВЫЎЈТ»Т»ЛОґъОДМмПйµДЎ¶ХэЖшёиЎ·

[Когда праведность поднимается к небесам и пронизивает солнце и лунуЈ¬нет нужди говорить о жизни или смерти!]

Комментарий РГ

Когда человек отстаивает свою праведность и бережет свою сутьЈ¬ нет необхо- димости думать о томЈ¬жить или умеретьЈ¬жизнь и так имеет большой смисл.

№¶Аы№ъјТЙъЛАТФЈ¬ЖсТт»цёЈ±ЬЗчЦ®ЎЈ

[Если зто полезно для страниЈ¬мне будет все равно, жить или умереть. Как можно убегать от бедствия и принимать только благо?]

Комментарий РГ

Благо государства стоит личних бедствий.

ИЛЙъЧФ№ЕЛ­ОЮЛАЈ¬БфИЎµ¤РДХХє№ЗаЎЈ

[Никто не избежал смерти с начала времен. Если ви сможете верно служить своей стране, то и после смерти вас будут помнить в истории.]

Комментарий студента

Жизнь есть служение; служение государству есть достойная жизнь.

Таким образом, концепт-диада «жизнь-смерть» занимает в китайской язико- вой картине мира особое место. Зто концепт-аксиологема, расположенний на висшем уровне ценностной шкали. Семантическое поле концепта многообразно; в его ядре расположен человек в системе взаимоотношений с Висшим («Небо») и интрасоциальним («Общество»). Жизнь человека представляет собой великий срединний путь (дао), подчиненний закону гармоничного продвижения вперед. Отклоняться от зтого пути нецелесообразно; его назначение -- воспитание в себе черт и характеристик «благородного мужа», которий руководствуется принципами гуманности, почтительности, готовности к бесконечному познанию. «Благородний муж» -- зталон аксиологической системи китайской ЯКМ, как и «совершенный мудрец».

Заключение

Жизнь человека в китайской ЯКМ -- зто движение (заметим, что движение, как ми установили в процессе анализа идиоматических виражений, должно бить поступательним). Однако и оно подчинено законам висшего порядка -- законам судьби. Человек в аспекте провиденциальности достаточно пассивен: в отличие от русской ЯКМ, он не должен виступать «кузнецом своего счастья», идя наперекор предначертонному.

В системе социальних отношений роль каждого человека определена ему с рождения. Жизнь должна бить прожита достойно; в зтом случае память о благородних деяниях человека позволит ему избежать «социальной смерти». Смерть в китайской ЯКМ -- обратная сторона жизни; горем и утратой она становится только в том случае, если индивиду не удалось воплотить в жизнь своих лучших качеств.

В определенном смисле жизнь для носителей китайского язикового сознания -- зто нравственний подвиг, требующий самовоспитания.

Рассмотренние нами параметри китайской ЯКМ составляют тот фонд знаний, которий позволит нам приступить к осмислению русской ЯКМ либо путем «сличения» ментальних пространств, либо путем злиминирования лакун.

Список литературы

1. Дойчер Г. Сквозь зеркало язика. М.: АСТ, 2016.

2. Гачев Г.Д. Национальнне образи мира. М.: Советский писатель, 1988.

3. Караулов Ю.Н. Русский язик и язиковая личность. Изд. 7-е. М., 2010.

4. Корнилов О.А. Язнковне картини мира как производственнне национальннх менталите- тов. М., 2011.

5. Тань Аошуан. Китайская картина мира: язьк, культура, ментальность. М.: Язьки славян- ской культурь, 2004.

6. Иванченко Н.В. Особенности дискурса конфуцианства // Научньй результат. Вопрось теоретической и прикладной лингвистики. 2014. № 2. С. 23--28.

7. Карасик В.И. Язьковье ключи. М.: Гнозис, 2009.

References

1. Doicher, G. 2016. Skvoz/zerkalo yazyka. Moscow: AST publ. Print. (In Russ.)

2. Gachev, G.D. 1988. Natsional^,nye obrazy mira. Moscow: Sovetskii pisatel⁵ publ. Print. (In Russ.)

3. Karaulov, Yu.N. 2010. Russkiiyazyk iyazykovaya lichnost'. Moscow. Print. (In Russ.)

4. Kornilov, O.A. 2011. Yazykovye kartiny mira kak proizvodstvennye natsional'nykh mentalitetov. Moscow. Print. (In Russ.)

5. Tan⁵, Aoshuan. 2004. Kitaiskaya kartina mira: Yazyk, kul^tura, mental'nost'. Moscow: Yazyki slavyanskoi kul'tury publ. Print. (In Russ.)

6. Ivanchenko, N.V. 2014. “Osobennosti diskursa konfutsianstva”. Nauchn^i rezul^tat. Vopros~y teoreticheskoi iprikladnoi lingvistiki 2: 23--28. Print. (In Russ.)

7. Karasik, V.I. 2009. Yazykovye klyuchi. Moscow: Gnozis publ. Print. (In Russ.)

Размещено на Allbest.ru