Некоторые наблюдения над лексиконом сказания "Как нарт Оаусырыко добыл огонь нартам"

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Некоторые наблюдения над лексиконом сказания «Как нарт Оаусырыко добыл огонь нартам»

Рузана Нальбиевна Долева, Фатима Каплановна Уракова

Университет Дюздже. Адыгейский государственный университет

Аннотация.

Предпринимается попытка исследования сказания «Как нарт Саусырыко добыл огонь нартам», являющегося в языковом аспекте образцом народной речи, вобравшем в себя все богатство и многообразие лексических, семантических, фразеологических и грамматических особенностей адыгских языков. Языковое своеобразие фольклора в целом, в том числе и нартского эпоса, не раз становилось центром различных лингвистических исследований. Тем не менее, фольклор до сих пор остается одним из богатейших источников изучения этнолингвистических особенностей адыгских языков и их диалектов, поскольку фольклорные тексты ставят перед исследователями множество вопросов. Каждый фольклорный текст это микросистема, в которой зафиксированы вербальные формы разных поколений, они могут стать объектом изучения разных направлений лингвофольклористики. Сравнительный анализ лексикона сказания помог выделить лексические параллели, соответствия, встречающиеся в них.

Ключевые слова: эпос, лексика, эпическая лексика, эпическое пространство, богатырские игры, Саусырыко, сказание, герой, нартский эпос.

Some observations on the lexicon of the legend “How the Nart Sausyryko got the fire for the Narts”. Ruzana N. Doleva, Fatima K. Urakova. Duzje University, Turkey. Adyghe State University

Abstract.

An attempt is made to study the legend “How the Nart Sausyryko got the fire for the Narts”, which in the linguistic aspect is an example of folk speech, which includes all the wealth and variety of lexical, semantic, phraseological and grammatical features of the Adyghe languages. The linguistic originality of folklore in general, including the Nart epic, has repeatedly become the center of various linguistic studies. Nevertheless, folklore remains one of the richest sources of study of the ethnolinguistic features of the Adyghe languages and their dialects, since folklore texts pose many questions to researchers. Each folklore text is a microsystem in which verbal forms of different generations are fixed, they can become the object of studying different directions of linguo-folkloristics. A comparative analysis of the legend lexicon helped to distinguish lexical parallels, correspondences found in them.

Keywords: Epos, vocabulary, epic vocabulary, epic space, powerful games, Sausyryko, legend, hero, Nart epos.

Введение

«В языковом отношении нартский эпос образец народной традиционной речи, впитавшей все богатство и многообразие лексических, семантических, фразеологических и грамматических особенностей адыгских языков» [1: 6].

«Специалисты давно обратили внимание на тот факт, что узлом или центром зарождения для абхазоадыгских сказаний является цикл Сосруко. ... Соответственно, как это считается общепризнанным, в абхазо-адыгских сказаниях центральным героем выступает Сосруко. ... Герой эпоса Сосруко, рожденный из камня, совершающий типичный прометеевский подвиг (добывание огня), отражает древнейшие черты культурного героя, имеет широкие типологические параллели в архаичных мифологиях» [2: 98-99].

Материалы и методы

фольклорный этнолингвистический диалект эпос

«.Сказание о добывании огня, бытующее во всех адыгейских и кабардинских диалектах, содержит такие инвариантные лингвистические и морфологические признаки, которые позволяют отнести его к эпохе общеадыгского единства» [1: 16].

Во 2 томе семитомного собрания «Нартхэр» дается 9 вариантов этого сказания, из них 2 в поэтической форме. Необходимо отметить, что названия звучат по-разному. Они акцентируют внимание на разных аспектах. Например, как:

Саусырыко добыл огонь (158. Саусырыкъо машо къызэрихьыгъэр (в тексте, записанном проф. Ж. Дюмезилем в Турции); 163. Нарт Саусырыкъо машор къызэрихьыгъэр (хатикоевский текст); 164. Сосырыкъо мафэ къызэрихьар (моздокский текст));

Саусырыко убил великана (162. Саусырыкъо иныжъыр зэриуыгъэр (в тексте, записанном проф. Ж. Дюмезилем во Франции));

Саусырыко украл огонь у великана (160. Соусырыкъо иныжъым мафэр къызэрафидыгъуар (бесленеевский текст));

или Саусырыко и великан (159. Нарт Саусырыкъорэ иныжъымрэ (абадзехский текст); 161, 165. Саусырыкъорэ иныжъымрэ (бжедугский текст)).

По описываемым событиям, которые также немного отличаются, эти сказания можно разделить на 2 группы:

причиной столкновения нарта и великана стал огонь. Саусырыко хотел добыть его нартам (которых он же наказал стужей за то, что они не поделились с ним добычей), чтобы те согрелись, но не смог уйти незамеченным и ему пришлось противостоять великану (158. Саусырыкъо машо къызэрихьыгъэр; 159. Нарт Саусырыкъорэ иныжъымрэ (абадзехский текст); 163. Нарт Саусырыкъо машор къызэрихьыгъэр (хатикоевский текст); 164. Сосырыкъо мафэ къызэрихьар (моздокский текст)). Или же нарты сами хотели убить Саусырыко, но наступил страшный холод, и он, пожалев нартов и помирившись с ними, добыл им огонь (165. Саусырыкъорэ иныжъымрэ (бжедугский текст));

рассказывается о том же самом противостоянии нарта Саусырыко и великана, которые случайно встретились, но о добыче огня в них не упоминается (161. Саусырыкъорэ иныжъымрэ (бжъэдыгъу текст); 166. Нат Саусэрыкъо иныжъэр зэриукыгъэр (шапсыгъэ текст));

великан напал на нартов и ограбил их, и Саусырыко, чтобы вернуть награбленное, пришлось столкнуться с великаном, или великан представлял собой угрозу для нартов и от него необходимо было избавиться (162. Саусырыкъо иныжъыр зэриукыгъэр (в тексте, записанном проф. Ж. Дюмезилем во Франции)). И это неудивительно, поскольку в эпосе нартам всегда противопоставлены враги. В этом сказании врагом выступает иныжъ «великан» (иногда он пятиглавый 162. Саусырыкъо иныжъыр зэриукыгъэр), обладающий огромной физической силой, которого трудно одолеть, поэтому Саусырыко приходится прибегнуть к хитрости.

Результаты

Интерес вызывает лингвистическая сторона этих сказаний. Внимательно проанализировав эти тексты, мы пришли к выводу, что во всех вариантах диалектные особенности, будь то морфологические или фонетические, не выходят за рамки уже ранее описанных. Все тексты записаны в первой (1935; 1936; 1940; 1946) и второй половинах двадцатого столетия (1959; 1961; 1960), поэтому каких-то не употребляемых уже в диалектах более архаичных грамматических деталей в них не выявлено. Вызывает интерес лексикон этих сказаний, лексические параллели и соответствия, встречающиеся в них.

Лексику сказаний о добыче огня разделили на тематические группы: лексику, отражающую эпическое пространство; лексику, обозначающую пищу; лексику, отражающую природные явления; соматизмы; лексику, используемого в сказании оружия; лексику животного и растительного мира и лексику богатырских игр. Рассмотрим эти группы:

Лексика, отражающая эпическое пространство. В сказаниях названия местности упоминаются несколько раз:

а) место, где Саусырыко настиг нартов или пришел к ним на выручку:

Къойданэ. Это название встречается только в абадзехском тексте;

Къэрэщай в тексте, записанном Ж. Дюмезилем во Франции. «Поздние сказания о Сосруко включают новые топонимические единицы, в том числе заимствования, поскольку эпическая география главного героя расширяется, охватывая соседние регионы» [1: 85];

Кумыжъ нэш. (моздокский текст). В примечании написано, что это название поля Гумэжъ губгъэ нэк [4: 181]. Но, на наш взгляд, это слово перекликается с кабардинским къум, что переводится как «пустыня, пустынный» [2: 284]. Шагиров считает его тюркским заимствованием [5: 234]. В любом случае это место означает что-то пустынное;

къушъхьэ-лъашъхь. Это нарицательное название упоминается в хатикоевском тексте. В других вариантах это место вовсе не упоминается или указывается, что действие происходило очень далеко: ... чыжьэу зэрэфыгъэх, зэрэгъэпшъыгъэх [4: 190];

б) место, откуда он увидел дым от костра великана:

тау-таш горэ. В словаре семитомника слово переводится как къушъхьэ т1уак1 «горное ущелье» [6: 379], в адыгейско-русском словаре «пропасть» [7: 297];

къушъхьэ туащ, токэжъ горэ;

чэшъанэ горэ (в примечании «башня» [4: 182]);

псыхъо горэ;

Хьарам уашъхьэ. В некоторых вариантах, чтобы осмотреться, Саусырыко забрался на гору [1: 177, 182]. Топоним Хьарам уашъхьэ часто встречается в эпосе. Из ттксса понятно, что это самое высокое место, но название не этимологизируется [1: 79]. В других вариантах это место не обозначено: мо машіоу къэпсырэм «с тому светящемуся огню» [4: 190].

К эпичессому пространству отнесем и разные водные поверхности, на соторых произошла гибель велисана: псы «вода»; псышъхьэ «верховье»; хыкъум «озеро»; хы, хы къочъибл, хы къопсибл «море».

М.А. Кумахов увязывает къочъибл со словом къочъ, где къо преберб, чъ восходит с чъэн «бежать, течь». Слово къопс он трастует сас «сорень, источнис» со значением «за семью морями», «через семь морей» [1: 80]. В сабардино-русссом словаре къуэпс переводится как «рукав, ответвление (реси), протос» [8: 282]; псыхъо «реса».

Лессиса, обозначающая пищу, немногочисленна. Тольсо в трех ссазаниях Саусырысо, прежде чем отправиться вслед за нартами, просит принести ему поесть. Это ссазания: «Саусырысъо машо съызэрихьыгъэр» (Ж. Дюмезиль); «Нарт Саусырысъорэ иныжъымрэ» (абадзехссий тесст); «Саусырысъо иныжъым мафэр съызэрафидыгъуар» (бесленеевссий тесст). В двух ссазаниях он поел сдобренные перцем и солью мерзлую мамалыгу и холодное вареное мясо, сначала избавившись ото льда: Пэстэ щыэ щтыгъ, лы жъогъэ щтыгъ, щыбжьый-щыгъу атетэкъуагъэу анэм къытыригъэуцуагъэх янэ. Саусырыкъо пастэр ыфызи, псыр къыифыгъ, лыр ыутхыпки мылыхэр къыпигъэтэкъуи ышхыгъ [4: 167; 171]. А вот в стамбульссом варианте ему преподнесли по три рога с напитсами (эрэп, аркъ), в соторых было по 7 змей (щэджыблэ блырыбл). По сонтессту имеется ввиду отрава, змеиный яд.

Известно, что языс нартссого эпоса, особенно несоторые его лессичессие единицы, не всегда понятны и доступны не тольсо современному носителю языса, но и старшему посолению, «более того, народные певцы и ссазители продолжатели и хранители эпичессой традиции не всегда могут объяснить семантису всех архаичных единиц и «темных» мест в эпичессой лессисе» [1: 9]. Вот одним из темных мест эпоса является и этот напитос эрэп. Интересно, что во всех этих вариантах еда, подаваемая Саусырысо, имеет негативную оценсу, поссольсу мать торопилась, не хотела его сормить.

Лессиса, отражающая природные явления. В тех вариантах, где Саусырысо добывает огонь, нартов одолел страшный холод или сильный дождь, поэтому им надо было согреться: ... оефор къыши чылэр чъыэм зэтыригъэлахьэу хъугъэ; щэщищ гъури зиши шыэм зэтыригъэлагъэх; шыэм ригъэзао ашэхьа; чъыэм нартхэр регъэза. Нартхэр чъыэм ефырза; шыэм тыригъэпышэхьри, э-ей!; ... лыгъулыст чъыэшко къафэхъуи нартхэр зыдэкожьын амышэу ригъэпыкахьыгъэх. Из примеров видно, что упомянуты тасие явления, сас оефо «ливень, сильный дождь», чъыэ «холод», лъыгъу-лыст «холодище, сильный мороз» [7: 185].

Лессиса оружия. Оружие, используемое в анализируемых ссазаниях, чатэ «меч», кьятэ и сэшхо «сабля», принадлежало велисану, поссольсу своим мечом Саусырысо не смог бы его убить. Добыл его Саусырысо с помощью слещей Тлепша: адэ.

В стамбульссом тессте Саусырысо пользуется жьанхъопсэ/джанхъуэпс. По сонтессту это холодное оружие, соторым герой отрубил голову велисану. М.А. Кумахов разделил это слово на два составляющих: джан/жьан/чан «острый» и хъуэпс «дорогой, драгоценный» [1: 165].

Соматизмы, встречающиеся в ссазаниях: шъхьэ «голова», бгы «поясница», пшъэ «шея», пшъэтыкъ «задняя часть шеи», тхыцэ «спина»/ тхыцашъо «сожа на спине», кэтый «сишса» / кэтыишху «большая кишка», къумбэкъэй / къурбычый «горло, гортань», лъытфэ «сосуд, капилляр», тхыныху «филе», хуэ «сухожилие», лъэхъомбэфо «большой палец ноги», тэмашъхьэ/ плэу «плечо», лъэгонжэмышъхь «на коленях», тыкъын «кадык», тэмакъ «горло, гортань, зев», э «рука», лъакъо / лъэ «нога», лъэнкапэ «икра», лъэкэпащ / лъэбыщэ «кривоногий», бгъапэ «сосок», пэ «нос», кышъо «кожа», жэ «рот», ныбэ «живот».

В моздокском варианте встречается слово эбжъэнабжъэ: «Ей, иныжъ, зэ догот зэ догот, орэ-рира эбжъэнабжъэр згъэбыдаым», которое толкуется по-разному, и как «ограда», и как «мышцы» [1: 195].

В шапсугском тексте сказания есть слово ныфэ «... ытхыцэ ныфэ къыхихи» [4: 193]. В адыгейскорусском словаре приводится слово ныфы, которое переводится как «прямая кишка у овец» [6: 228]. Вероятно, шапсугский и литературный варианты отличаются не только по звучанию, но и по смыслу. Саусырыко достает его из спины: ... ытхыцэ ныфэ къыхихи (166. Нат Саусэрыкъо иныжъэр зэриук1ыгъэр (шапсугский текст)).

Лексика животного и растительного мира. В исследуемых текстах встречаются следующие дендронимы: къумбылыжъ «старый белый тополь», ныхы «осина», пхъэшъэбэ чъыг «порода мягких деревьев тополь, осина, верба, ива, липа», пэнэ / банэ «колючка». Есть еще псэиф, упоминаемое в абадзехском варианте. Дендроним псэи обозначает «черноклен» [Шаов: 254], в кабардинском псей «ель, пихта» [10: 139]. Возможно, если учесть, что фы это «белый», то речь идет о белом клене. Хотя в словарях клен обозначен еще и как ланчъэ [7: 183].

Животных в текстах немного, они лишь упоминаются в эпитетах (шы «конь», хьэ «собака», чэтыу «кошка», бажьэ «лиса», цызэ «белка», чэмы «корова»):

Сишы лъэмакъэм, орэ-рира

Хьэлъэмакъ зезгъэшынышъ, э-ей

Нэхъри дыпэкуатэмэ, орэ-рира О сихьэ лъэмакъэми, э-ей!

Джэду лъэмакъ зезгъэшынышъ, орэ-рира...» (моздокский текст).

Сэ сишы лъэмакъэ

Хьэ лъэ макъэ зезгъэшын ...

Саусырыкъо къэшэсы,

Чэтыу ушъыкэу мэушъы (хатикоевский текст).

Бажьэм фэдэу зызгъэзэщт, цызэм фэдэу сыкъэкощт ... (абадзехский текст).

Как всегда, в сказаниях о Саусырыко с ним его постоянный спутник конь Тхъожъый. Это верный помощник, наделенный человеческими качествами, даже превосходящий героя по своим умственным способностям, он всегда находит верное решение, оберегает героя, подсказывая ему, как нужно поступить, что сделать, чтобы остаться в живых. М. Кумахов считает это «отражением древних культовых традиций, связанных с этим животным» [1: 99].

Герой обращается к коню (Тхъожъый) с многочисленными эпитетами: О Тхъожъый хьацыкэу цэкахь, щы зыкэмыхьэрэ (Стамбульский текст); Ей, си Тхъожъыежъ, Чъэрхэр зыкэмыхьах (хатикоевский текст); Ер, о си Тхъожъей, орэ-рира, Жьэрхэр, уий, зышэмыхъэжь, э-ей! (моздокский текст).

Сам Тхожий, обращаясь к Саусырыко, также пользуется эпитетами: «Армэ, Саусырыкъу, Армэ, лы къопцэ гъучъын, Армэ, емынэ шыу, Шыумэ ямышъогъух ...» (хатикоевский текст); «Армэ, Сосыр къуапцэ, орэ-рира Армэ, ц1ыхуфэ гъуш, э-ей!» (моздокский текст).

Лексика богатырских игр. Во-первых, эти игры обозначены по-разному: 1) анахь гъэшэгъонэу ышэрэр; 2) ихьэгъо-шагъохэмэ ащыщэу ышэрэмэ анахь шагъор; 3) илыгъэ шапэу, ышэрэмэ анахь шэгъо шапэр. Но больше всего встречается лексема иджэгукэхэр.

Во-вторых, в сказаниях приводится разное количество игр. В большинстве вариантов совпадает три игры.

Первая игра связана с огромным камнем: мыжъо (бжедугский текст); Абрэ мыжъу (хатикоевский и моздокский тексты). В словаре семитомника Абрэ мыжъу дается как «крепкий огромный камень» [6: 375]; жьанщэрэхъ/джэнщэрэхъ (абадзехский, Стамбульский тексты). Жьанщэрэхъ «тяжелое перекатываемое орудие в виде большого колеса с режущими лопастями» [8: 111]. Джэнщэрэхъ «кууглый камень с острыми краями» (ыцак1эхэр чанхэу мыжъо хъурай) [6: 376].

Вторая игра связана с каленым лемехом: цуабзэ, цобзэ плъыгъ (абадзехский, Стамбульский, хатикоевский, моздокский тексты) или же с железной палкой: гъуч бэщ плъыгъ (текст, записанный Ж. Дюмезилем во Франции).

Третья игра, которая привела к гибели великана, связана со льдом мылы, к которому подмешана солома: хьауарзэ, уарзэ, хьазэ-уазэхэр, или сено: мэкъу, или рожь, жито: хьамцый кухьибл, хьамцый уазэ куахь щэк.

В некоторых вариантах упоминается еще одно испытание Саусырыко предложил великану искупаться в кипятке: псы жъуагъэм зегъэпск1ы (абадзехский, бесленеевский, шапугский тексты). Кипяток находился или в большой бочке: пхъэчаищхо (бесленеевский текст), или в медном: гъуаплъэ хьакъуашъо (абадзеховский текст), или в железном корыте: гъукы хьакъофо (шапсугский текст).

А вот в моздокском тексте вместо воды великан искупался в расплавленном свинце: бдзапцэ ткуа. Этот вариант отличается упоминанием еще одного испытания, которого нет в других сказаниях: Саусырыко заставил великана проглотить наконечники стрел щашъхьэр егъэнышк1ури и выплюнуть концы щэкэр къыжъэдедзыжь.

Добыв нартам огонь, они должны были поделиться с Саусырыко частью награбленного: Машо къытфэзыхьырэр зы ахьэ лыягъэджьэ зыхэтыубытэн (158. Саусырыкъо маш1о къызэрихьыгъэр (Ж. Ююм'зиль)). Чаще всего, нет конкретных упоминаний, что же взял Саусырыко из добычи. Но вот в абадзехском тексте он взял только три вещи: Къолэныжъ, шъофан, псыщыкоцуакъ. Ищыр къысэшъутымэ ай нахьыбэу сызыфае щыэп, ари1уагъ (159. Нарт Саусырыкъорэ иныжъымрэ (абадзехский текст)).

Что же это за предметы? Объяснение этому есть в тексте сказания: «Къолэныжъыр шы, узыфаеу зыдэщыэр умышэрэм уихьыщтыгъ. Шъофанэр къытехъу зыфапорэр къытехъощтыгъ. Псыщыкоцуакъ псы кыум ущырыкон плъэк1ыщтыгъ» (159. Нарт Саусырыкъорэ иныжъымрэ (абдзэхэ текст)). Къолэныжъыр къолэн «пестрый», жъы «старый», конь, который отнесет тебя в неизвестные места; шъофанэ шъофы «поле», анэ «стол» чем хочешь, тем само и покроется; псыщыкоцуакъ псы «вода», щыко «ходить по/на», цуакъэ «обувь», т.е. обувь, в которой можно ходить по воде. Это напоминает сказки, часто связанные с волшебными предметами: ковромсамолетом, туфлями-скороходами, скатертью-самобранкой.

Конечно, эти сказания не избежали упоминаний числительных, обладающих символическим значением. Чаще всего в этих сказаниях встречается число семь: чэмыбгъибл арити мэфиблы ригъэшъуагъэхи; ахъщэ щтэмэлибл; нэгэ токищ; щыуанэ зэтелъ токищи; щэджыблэ блырыбл ахэлъэу эрэп бжъищырэ аркъ бжъищырэ; нартих-нартибл; чэщ-мэфищэ; ахьибл (стамбульский текст); щэщ-мэфищэ; пкъыгъо зырыз; ищыр (абадзехский текст); мэхуиблым; жьэщ-мэхуиблым (бесленеевский текст); илъэс щэкырэ хырэ ыныбжь; шъолъырищ; пкъынэ зырыз (бжедугские тексты); иныжъ шъхьитф; мэфитф (текст, записанный во Франции); хы къочъибл; чэщмэфиблэ; псы къочъибл; хьамц1ый кухьибл (хатикоевский текст); банэ гулъу гулъишъу; жьэшъибл-мэхуибл; хы къопсибл (моздокский текст); ятонэрэ чэщым (шапсугский текст).

Выводы

фольклорный этнолингвистический диалект эпос

В заключении отметим, что в разных вариантах текстов сказания о добыче огня лексика имеет различия и особенности. Эти различия имеют под собой, скорее всего, диалектную базу. Наряду с общей для всех вариантов лексики при сравнительном изучении выделяются лексические единицы, характерные только для этого варианта сказания.

Эпическая лексика весьма разнообразна и в то же время своеобразна. Наряду с часто употребляемыми словами в ней можно найти такие слова, лексические сочетания, обороты, которые в современной речи уже не встречаются. Конечно, степень архаичности лексики нартского эпоса разная. Некоторые слова, хоть и являются устаревшими, еще отслеживаются. А некоторые, к сожалению, на современном этапе остаются неизвестными, создавая «темные места» в лексиконе сказаний нартского эпоса.

Литература

1. Кумахов М.А., Кумахова З.Ю. Нартский эпос: язык и культура. Москва, 1998. 312 с.

2. Кумахов М.А., Кумахова З.Ю. Язык адыгского фольклора. Нартский эпос. Москва, 1985. 223 с.

3. Жилетежев Х.Ч., Бухуров М.Ф. Отражение общественно-политической лексики в нартском эпосе // Современные проблемы науки и образования. 2015. URL: https://science-education.ru/ru/article/view?id=22421 (дата обращения: 15.10. 2021).

4. Нартхэр. Т. 2. Майкоп, 1969. 343 с.

5. Шагиров А.К. Этимологический словарь адыгских (черкесских) языков. Т.

6. Москва, 1977. 292 с.

7. Нартхэр. Т. 7. Майкоп, 1971. 427 с.

8. Адыгейско-русский словарь / под ред А.А. Шаова. Майкоп, 1975. 440 с.

9. Апажев М.Л., Коков Ж.Н. КЖОардиііо-русск.игі словарь. Нальчик, 2(00. 7(01 с.

10. Хьэкъун Б. Адыгэ къэк1ыгъац1эхэр. Налшык, 1992. 256 с.

11. Чамоков Т.Н. О некоторых особенностях поэтики адыгского нартского эпоса // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер.: Филология и искусствоведение. Майкоп. 2012. Вып. 1. С. 115-118.

References

1. Kumakhov M.A., Kumakhova Z.Yu. Te Nart epic: language and culture. Moscow, 1998. 312 pp.

2. Kumakhov M.A., Kumakhova Z.Yu. The language of the Adyghe folklore. The Nart epic. Moscow, 1985. 223 pp.

3. Zhiletezhev Kh.Ch., Bukhurov M.F. Reflection of social and political vocabulary in the Nart epic // Modern problems of science and education. 2015. No. 2. URL: https://science-education.ru/ru/article/view?id=22421 (date of access: 15.10.2021).

4. The Narts. Vol. 2. Maikop, 1969. 343 pp.

5. Shagirov A.K. Etymological dictionary of the Adyghe (Circassian) languages. Vol. 1. Moscow, 1977. 292 pp.

6. The Narts. Vol. 7. Maikop, 1971. 427 pp.

7. The Adyghe-Russian dictionary / ed. by A.A. Shaov. Maikop, 1975. 440 pp.

8. Apazhev M.L., Kokov Zh.N. The Kabardino-Russian dictionary. Nalchik, 2008. 704 pp.

9. Khakunov B. Adyghe Dictionary of Adyghe plant names. Nalchik, 1992. 256 pp.

10. Chamokov T.N. On some features of the poetics of the Adyghe Nart epos // Bulletin of the Adyghe State University. Ser.: Philology and the Arts. Maikop. 2012. Iss. 1. P. 115-118.

Размещено на Allbest.ru