О специфике функционирования имени числительного в диалектах северного наречия удмуртского языка

Размещено на http://www.allbest.ru/

О СПЕЦИФИКЕ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ИМЕНИ ЧИСЛИТЕЛЬНОГО В ДИАЛЕКТАХ СЕВЕРНОГО НАРЕЧИЯ УДМУРТСКОГО ЯЗЫКА

Л.Л. Карпова

Аннотация

Осуществляется анализ особенностей имен числительных в северных диалектах удмуртского языка. Эмпирической базой исследования послужили языковые материалы диалектологических экспедиций автора в районы проживания северных удмуртов. Актуальность исследования определяется значимостью сведений о своеобразии удмуртских диалектов, распространенных в северном языковом ареале и имеющих недостаточное освещение в научной литературе. Особое внимание уделяется особенностям, которые являются характерными для северноудмуртских диалектов, с одной стороны, и/или имеют ограниченное распространение в отдельных микросистемах исследуемых диалектов, с другой. Констатитруется, что в указанных диалектах числительные в своей общей характеристике не проявляют больших отличий от нумеральных слов литературного языка. Освещаются особенности в фонетическом оформлении отдельных числительных. Отмечаются специфические явления в образовании и употреблении некоторых нумеральных слов. Также выявляется территориальная распространенность диалектных модификаций в области числительных в северноудмуртском языковом ареале. Проводится последовательное сравнение языковых фактов северноудмуртских диалектов с аналогичными явлениями других удмуртских говоров.

Ключевые слова: удмуртский язык, диалектная морфология, северные диалекты, числительное, диалектное варьирование.

Annotation

удмуртский язык диалект числительное

L. Karpova ON THE SPECIFICITY OF FUNCTIONING OF THE NUMERALS IN THE NORTHERN DIALECTS OF THE UDMURT LANGUAGE

The paper aims to analyze features of the numerals in the Northern dialects of the Udmurt language. The empirical base of the research is the language materials of the author's dialectological expeditions to the areas of Northern Udmurt. The relevance of the study is determined by the importance of information about the originality of the Udmurt dialects, common in the Northern language area and having insufficient coverage in the scientific literature. The paper highlights specific features of the Northern Udmurt dialects on the one hand and features with limited diffusion in certain microsystems of studied dialects on the other. The study demonstrates that general characteristics of the numerals in these dialects do not show great differences from those of literary language. The author focuses on features that are highlighted in the phonetic design of individual numerals. Specific phenomena in the formation and use of certain numbering words are noted. The territorial prevalence of dialect modifications of the numerals in the Northern dialect space of the Udmurt language is also revealed. Consistent comparison of the language facts of Northern Udmurt dialects with similar phenomena in other dialects of Udmurt is made.

Keywords: Udmurt language; dialectal morphology; Nortem dialects; numeral; dialectal variation.

Основная часть

Проблема генезиса числительных и формирования счета в уральских языках, в том числе и пермских, находит достаточно подробное освещение в работах современных исследователей (см.: [12. С. 7-17; 13. С. 245-251; 23. С. 133-150; 24. С. 171-176; 25. С. 99-108; 26; 27. С. 43-54]). Среди появившихся в последнее время работ следует отметить монографическое исследование О.Б. Стрелковой «Имена числительные удмуртского языка. История и типология» [17]. Работа посвящена комплексному описанию категориальных особенностей имени числительного удмуртского языка в синхронии и ретроспекции с привлечением материалов родственных и неродственных языков. Отдельные аспекты, касающиеся проблем грамматических свойств удмуртского числительного, представлены в работах Г.А. Ушакова [20. С. 72-79], В.К. Кельмакова [6. С. 18-23], Р. Бартенс [22. С. 142-148] и др.

До настоящего времени в удмуртском языкознании среди исследователей нет единого мнения относительно классификации числительных по их составу (см. об этом подробнее: [6. С. 18-23; 17. С. 58-63; 20. С. 78-79]). В данном вопросе мы придерживаемся мнения О.Б. Стрелковой, которое нам представляется более обоснованным. Опираясь на результаты научных изысканий лингвистов в этом направлении (в частности, на работу Л. Хонти [23. С. 133]) и учитывая особенности удмуртских числительных, исследователь числительные удмуртского языка по их морфологическому составу классифицирует на три группы: «1) простые, состоящие из одного корня или имеющие какой-либо аффикс: кык `два', куинь `три', ньыльдон `сорок', куатетИ `шестой'; 2) сложные, образованные из двух и более основ: куамын ньыль `тридцать четыре', кык сю укмыстон куать `двести девяносто шесть', вить-куать `пять-шесть'; 3) составные, включающие в свою структуру слова разных категорий: куать но лыны `шесть с половиной', витьтон ёрос `около пятидесяти'» [17. С. 63]. Сложные числительные, как отмечает О.Б. Стрелкова, предыдущими исследователями удмуртского языка рассматривались как составные. Выделение такой группы, по ее мнению, идет под влиянием традиций русского языкознания, где составными определяются числительные, которые «состоят из нескольких слов (двух или более), каждое из которых само является простым или сложным числительным: двадцать пять, восемьсот тридцать восемь» [15. С. 574]. Как далее отмечает исследователь, для указанных числительных характерны все черты, свойственные сложным словам - композитам, в частности: 1) целостность лексического значения элементов каждого числительного; 2) фиксированный порядок компонентов, изменение которого ведет к изменению значения сложного слова; 3) как и сложным словам, рассматриваемым числительным характерно одно главное ударение; 4) данные числительные при словоизменении, образовании новых форм выступают как одно слово, суффиксы присоединяются лишь к последнему компоненту; 5) элементы сложного числительного в предложении являются одним членом, их нельзя рассматривать, расчленяя на отдельные слова. В качестве составных числительных О.Б. Стрелкова рассматривает числительные, включающие в свою структуру слова разных категорий. В частности, к этой группе исследователем отнесены дробные числительные (типа кык но куинь дасмос `две и три десятых'), числительные приблизительного счета, имеющие в своем составе предлог ог `примерно', а также послелоги с аппроксимативной семантикой (ог дасо `около десяти', куамын пала `около тридцати') [17. С. 60-63].

Несмотря на наличие серьезных разработок по пермским числительным, в научной литературе до сих пор не получило должного освещения многообразие различий данного лексико-грамматического класса слов в удмуртском диалектном континууме. В связи с этим остается целый ряд вопросов, касающихся функционирования числительных, а также особенностей проявления их морфологических и синтаксических свойств в различных микро- и макросистемах удмуртского диалектного языка.

Данная работа посвящена описанию специфики функционирования имени числительного в диалектах северного наречия удмуртского языка. В пределах северноудмуртского наречия выделяются три диалекта: верхнечепецкий, среднечепецкий и нижнечепецкий. Первые два распространены в восьми северных районах Удмуртской Республики (Ярском, Глазовском, Юкаменском, Балезинском, Красногорском, Кезском, Дебесском и Игринском районах). Население, говорящее на данных диалектах, проживает компактно, что создало условия для более равномерного развития языковых явлений в ареалах их распространения. Нижнечепецкий диалект сформировался в периферийной северо-западной зоне удмуртского языкового пространства и функционирует за пределами Удмуртской Республики в Слободском, Зуевском, Унинском, Фаленском и Богородском р-нах Кировской области. Территориальная оторванность нижнечепецких удмуртов от основной массы удмуртского населения и проживание в иноязычном окружении привели к возникновению ряда различительных явлений в их языке.

Морфологическая система числительного диалектов северного наречия по своим содержательным и структурным характеристикам во многом совпадает с морфологической системой числительного общенационального удмуртского языка. В то же время в сфере числительных северноудмуртских диалектов существует определенная специфика в структуре, содержании, словообразовании, употреблении некоторых нумеральных слов. Охарактеризуем их.

В диалектах северноудмуртского ареала в функционировании простых числительных некоторую особенность проявляет нижнечепецкий диалект. В частности, в данном диалекте фонетическим оформлением отличается числительное ойик `один', возникшее из общеудмуртской формы числительного одиг. Примеры: сл. ойиг мурт курас' вал монэ, уактаз вал, урмис'. НМоч. `Один человек сватал меня, странный был, драчливый'; сл. ойиг братмы вал, со но бриз войнаын бэ-з вэст'и. Пас. `Один только брат у нас был, и он пропал на войне без вести'; кос. ойик цвэтокэ но квкл садам. Ас. `Ни одного цветка нет в саду моем'. Следует отметить, что в косинском говоре, наряду с формой ой- иг, функционирует также форма одиг. Вариант ойик представлен также в бесермянском наречии [9. С. 106; 19. С. 207], в отдельных граховских говорах (дд. Лолошур-Возжи, Паново) собственно южного диалекта [1. С. 51], причем в последних он встречается также в составе термина родства цужойиг. Первичной является форма одиг, которая в нижнечепецких говорах и в языке бесермян, по мнению Т.И. Тепляшиной, претерпела следующие изменения: под влиянием переднерядного гласного и предшествующий согласный д в определенный период развития языка смягчился, затем с течением времени произошло чередование мягкого согласного д ' со среднеязычным й: одиг > од'иг > ойик [19. С. 207-208]. Возникновение формы ойик в нижнечепецких диалектах, по-видимому, обусловлено влиянием языка бесермян, переселившихся, по мнению М.Г. Атаманова, из среды граховских, кук- морских, нижнеижских, кизнерских (нижневятских) удмуртов.

Числительное н'ыл' `четыре', выступающее в данном оформлении в среднечепецком, верхнече- пецком диалектах и слободском говоре нижнечепецкого диалекта, также в большинстве других удмуртских диалектов, в косинском говоре представлено в фонетическом варианте н ил. Примеры: кос. сыкал пис'калтыны н'ил' часын цукна мыноно вал, нош из'эм потэ йэгит ад' амилэн. Ок. `Коров доить в четыре часа утра нужно было идти, а спать хочется молодому человеку'; кос. н'ил' цоццэн мыним пруд дурэ. Берез. `Вчетвером пошли мы к пруду'.

Числительные куин' `три', куат' `шесть', куамын `тридцать', представленные в данном фонетическом оформлении в большинстве удмуртских диалектов, в косинском говоре нижнечепецкого диалекта употребляются также в вариантах квин', кват' и квамын соответственно. Примеры: кос. квин' ар ужай сад' икын. Берез. `Три года работала я в садике'; кос. кват' толыз' цожэлы кошкиз пийэ к а з а н' э ужа- ны. Сиб. `На шесть месяцев уехал мой сын в Казань работать'; кос. кал' к о сын чэрыгало кадык. квин' чэрыг тубыти мон но цукна. Берез. `Сейчас на [реке] Косе рыбачит народ. Три рыбы принес и я утром'. Следует отметить, что в речи современных носителей указанного говора формы числительных квин', кват' и квамын встречаются довольно редко. В прошлом явление употребления в вместо неслогового у после к в позиции перед гласными а и и в нижнечепецком ареале имело более широкое распространение и охватывало больший круг лексем. В частности, оно имело место и в слободском говоре, на что указывают материалы Т.И. Тепляшиной [18. С. 171]. Следует отметить, что аналогичные формы числительного `6' с сочетанием ква- (кват', квайт) функционируют во всех коми-зырянских диалектах (в вариантах кват', квайт) [19. С. 150] и коми-пермяцком языке (в варианте квать) [2. С. 173]. Как считает С.А. Максимов, сочетание кв- (ква-, кви-) в начале слова вместо ку- (куа-, куи-) в нижнечепецких говорах возникло в результате процессов взаимодействия с коми населением [11. С. 276].

Числительное т'амыс `восемь', функционирующее в данном оформлении в большинстве удмуртских диалектов и литературном языке, в слободском говоре нижнечепецкого диалекта представлено в форме кйамыс. Примеры: сл. мыным, гыл'ыкэ, с'из'ымдас но кйамыс тырмиз н'и. Пес. `Мне, голубушка, семьдесят восемь [лет] исполнилось уже'; сл. кйамыс курэгэ уан' ик мынам. Ом. `Восемь куриц всё же есть у меня'. Числительное т'амыс (кйамыс) восходит к общепермской древней форме *к8к]'ашіз [8. С. 140]. По мнению Б.А. Серебренникова, палатализованное Ґ в начале слова в удмуртском языке могло возникнуть из сочетания к], которому предшествовала форма к]ашуз, появившаяся в быстрой речи [16. С. 22]. Отметим, что в коми-зырянском языке удмуртскому числительному т'амыс соответствует лексема кккъямыс. Мы полагаем, что в слободском говоре функционирование архаичной формы кйамыс также связано с влиянием коми диалектов.

В среднечепецком, верхнечепецком диалектах и косинском говоре нижнечепецкого диалекта, как и в удмуртском литературном языке и большинстве диалектов, названия десятков от `40' до `90' образуются по модели «единица + формант доні-тон»: сч. вч. н 'ыл' дон, нч.: кос. н' ил 'дон `сорок'; сч. вч. нч.: кос. вит 'тон `пятьдесят'; сч. вч. куат' тон, нч.: кос. куат' тон ~ кват' тон `шестьдесят' и т. д. Примеры: сч.: гл. кукэ-соку улэ вал одиг ад' ами, й а ш а. солы н'ъл'дон арэсйос вал н'и. Пышк. `Когда- то жил один человек [по имени] Яша. Ему около сорока лет уже было'; вч.: зур. одигэз нылы куат 'тон т' амысэ-ти арын вортскэмын. Тур. `Одна из моих дочерей в [тысяча девятьсот] шестьдесят восьмом году родилась'; нч.: кос. вит'тон хоза-йство вал д'эрэвн'аын. Берез. `Пятьдесят хозяйств насчитывалось в деревне'.

В отличие от этого, в слободском говоре нижнечепецкого диалекта соответствующие числительные образуются с помощью компонента -дасі-тас: н'ыл'дас `сорок', вит'тас `пятьдесят', куат 'тас `шестьдесят', с 'из'ымдас `семьдесят', т 'амыстас `восемьдесят, укмыстас `девяносто'. Примеры: сл. пыд'д'осыз кл'ок вис'о бабэлэн, арэскыз но уан', т'амыстас но куин'. ВМоч. `Ноги очень болят у моей свекрови, да и возраст у нее, восемьдесят три [года]'; сл. пудо завод'из со. крол'икэз ог н'ыл'дас кал' солэн. Пес. `Скотину завела она. Кроликов около сорока сейчас у нее'.

Образование названия десятков с помощью форманта -дас от `70' до `90' имеет место практически во всех зырянских диалектах. Помимо этого, в южной группе зырянских диалектов (лузско- летском, верхнесысольском, среднесысольском) встречаются названия десятков `30', `40', `50', `60', которые также оформлены указанным компонентом -дас [14. С. 151]. Исследователь С.А. Максимов, оперируя данными письменных источников, отмечает, что в коми-пермяцком языке формант -дас представлен во всех названиях десятков, включая и число `20'. Ученый считает, что «коми-пермяцкая система названий десятков вместе с миграционной волной проникла в южные зырянские диалекты, а также в слободской говор удмуртского языка, в котором она является не архаичной, как полагают некоторые исследователи, а представляет собой суперстратное заимствование. Последнее могло иметь место в XVII в. в результате миграции коми на юг» [12. С. 11-12; 13. С. 250].

В образовании сложных числительных особенность проявляется также в том, что в слободском говоре нижнечепецкого диалекта в структурной группе от `40' и выше между наименованиями десятков и единиц вставляется сочинительный союз но `и'. Примеры: сл. н' ыл 'дас но кык котыр солы. Ом. `Около сорока двух [лет] ему'; сл. мыным вэт'эра-нской т<sup>ы</sup>ро н'ыл' су куат'тас но т'амыс. Свет. `Мне «ветеранские» выплачивают четыреста шестьдесят восемь [рублей]'. На функционирование подобных по своему строению числительных в нижнечепецком диалекте (точнее в слободском говоре нижнечепецкого диалекта - Л.К.) в свое время обратила внимание еще Т.И. Тепляшина [18. С. 72]. Следует указать, что в материалах исследователя употребление союза но `и' отмечается в названиях чисел второго десятка (между числительным дас `10' и наименованием единиц: дас но ойик `одиннадцать', дас но кык `двенадцать'), в названиях сотен (между числительным, обозначающим число сотен, и числительным сю `сто': кык но сю [кык но с 'у] `200', квинь но сю [квин ' но с 'у] `300'), также между сотнями и десятками (сю но дас ойик [с 'у но дас ойик] `111', кык сю но квамын ойик [кык с 'у но квамын ойик] `231') [18. С. 172-173]. Однако в наших материалах подобные структурные модели числительных с союзом но `и' не нашли подтверждения: во всех обследованных населенных пунктах в ареале распространения слободского говора указанный союз появляется только в структурной группе числительных от `40' и выше и исключительно перед наименованием единиц: вит ' дас но с 'из ' ым `пятьдесят семь', с 'у кыз ' но кык `сто двадцать один', кык с 'у н ' ыл ' дас но ойик `двести сорок один'. Аналогичное явление отмечается в ижемском, печорском и вымском диалектах коми-зырянского языка [2. С. 135; 14. С. 151], где в составных числительных от `70' (имеющих также в своей структуре компонент -дас) и выше между наименованиями десятков и единиц, между наименованиями сотен и десятков появляется соединительный союз да.

В отношении особенностей функционирования сложных числительных в структурной группе от `40' и выше в слободском говоре нижнечепецкого диалекта следует сказать, что мы имеем дело с поздней инновацией, возникшей под влиянием коми диалектов.

Для обозначения `1000' в северноудмуртских диалектах наряду с лексемой с' урс широко используется русское числительное ты-с'ача (ты-с'эча). Диахронически лексема с'урс восходит к индоиранским заимствованиям [8. С. 275]. Примеры: сч.: юк. мон вортски с'урс укмъс с 'у къз ' с 'из ' ъм арън п о р г у р т гуртън, п о р г у р т шуо сойэ удморт с'амэн, туч с'амэн п о р о во шуо. Ер. `Я родилась в тысяча девятьсот двадцать седьмом году в деревне Порово. Поргурт называют ее по- удмуртски, по-русски говорят Порово'; сч.: яр. ты-с'ача рубл'эйэныд ма бас'тод кал'. Бач. `На тысячу рублей что сейчас купишь'; вч.: деб. пэ-рвой мынам пэн'с'и с'урс ман'эт да-жэ кй вал. Ар. `Вначале моя пенсия даже тысяча рублей не была'; нч.: кос. д'эвэт' тыс'ачэн бас'ти вал та домэз. Сиб. `За девять тысяч рублей купила было я этот дом'.

2. Одним из широко распространенных способов образования числительных приблизительного счета в удмуртском языке является сочетание количественных числительных с послелогами котыр, мында, пала со значением `около, приблизительно, примерно', употребление которых не представляет единства в северноудмуртском диалектном ареале. В среднечепецком и нижнечепецком диалектах отмечается функционирование всех указанных послелогов, используемых для обозначения приблизительного счета: т'амыс машина котыр `около восьми машин', кык арн'а пала `около двух недель', дас л'итра мында `около десяти литров'. Помимо отмеченных послелогов, в косинском говоре нижнечепецкого диалекта приблизительная семантика приобретается с помощью послелога дорэ `приблизительно, примерно'. В верхнечепецком диалекте более широкое распространение имеют послелоги пала, котыр, а послелог мында встречается изредка. При этом послелоги в данных конструкциях в основном выступают после сочетания числительного с существительным, изредка - после числительного. Примеры: сч.: юк. къз' ад'ами котър пукс'из актобусэ. Кельд. `Около двадцати человек село в автобус'; сч.: гл. с'има сотиз, кык суз' мында луоз, дыр. Аг. `Семечек дал он, около двух горстей будет, наверное'; вч.: зур. дас одиг пала машина з'эрно нулло, мукэтйосызрэмонтын сыло. Тур. `Около одиннадцати машин зерно возят, остальные в ремонте стоят'; нч.: сл. кык л 'итра мында йклзэ с ' отэ ман 'айэ. Пес. `Около двух литров молока дает [коза] моя Маня'; нч.: кос. вал 'л 'ос лачак вал татын, вит'тон дорэ набра-цца кариз вал вал 'л'ос. Берез. `Лошадей много было здесь, около пятидесяти набиралось лошадей'.

В удмуртском языке дробные числительные образуются сочетанием количественных числительных, одно из которых представляет собой числитель, другое - знаменатель. К числительному, являющемуся знаменателем, присоединяется формант -мос. Северным диалектам подобные формы выражения дробных числительных не свойственны. Носители исследуемых диалектов дробные величины чаще всего выражают описательно. Примеры: сч.: гл. къкэз вит' л'укэтлы л'укъса трос-а бэн ус'э? Дёб. `Два на пять частей разделив много ли выходит?'; вч.: зур. одик сукыри н'ан'эс т'амыс ад'амилы лукис'ком вал. Лоз. `Один каравай хлеба на восьмерых человек делили'.

Описательный характер выражения дробных числительных отмечен исследователями также в кукморском, красноуфимском говорах периферийно-южного диалекта, прикильмезских срединных говорах [4. С. 107; 7. С. 131-132]. В бесермянском наречии, по данным Т.И. Тепляшиной, дробные числительные имеют формант -мэс на месте -мос удмуртского литературного языка [19. С. 211]. В кукмор- ском говоре для выражения знаменателя дроби используется порядковое числительное [7. С. 134].

Смешанные дроби в северных диалектах представлены лишь половинными долями - со словом л>ыны `половина', например: сч.: гл. кык но лыины час мон тънъд с' отъс'ко. Тук. `Два с половиной часа я даю тебе'; вч.: зур. кык но лыны килограм йаблок толон бас'ти но, шкмзы вокс'о квкл, картошка но картошка. ОИр. `Два с половиной килограмма яблок вчера купила я, и вкуса совсем нет, картошка картошкой'; нч.: кос. татын куин' но лыны кило нэ пиз'эз кыл'из на. Ок. `Здесь всего три с половиной килограмма муки осталось уже'. Остальные дробные величины не характерны дня смешанных дробей.

Морфологический способ выражения дробных значений не совсем свойственен финноугорским языкам. Как отмечает коми исследователь Г.В. Федюнева, именно отсутствие изменения морфологической формы слова для образования дробных числительных усложняет их трактовку для исследователей коми языка [21. С. 29].

В северноудмуртских диалектах собирательные числительные образуются от количественных числительных посредством присоединения суффиксов -на и -из, последний из которых представляет собой выделительно-указательный суффикс (ударение при этом всегда падает на суффикс -на-). Примеры: сч.: гл. кыкна-из палйосыз калгыны мыно. Труб. `Оба его друга идут гулять'; вч.: зур. куин'на-из эшйосыз быризы. Лоз. `Все три его друга погибли'; вч.: деб. куин'на-из братйосы д' эрэвн'ын уло. Сюр. `Все три моих брата в деревне живут'; нч.: сл. со кышномуртлэн кыкна-из кар- тэз кулэмын, огн'аз кал' улэ. Ом. `У той женщины оба мужа ее умерли, одна сейчас живет'; нч.: кос. кына-из пиналыз солэнулэ к ир о вын. Берез. `Оба сына ее живут в Кирове'.

В среднечепецком и верхнечепецком диалектах, как показывают наши материалы, собирательные числительные могут употребляться и без выделительно-указательного суффикса -из. Примеры: сч.: гл. монэ алн>ъса, со кыкна киыныз ик шаназ мыным. ВБог. `Увидев меня, он обеими руками помахал мне'; сч.: гл. парс 'пи н 'ул 'на пудунуз тус''э пуриз. `Поросенок всеми четырьмя ногами залез в корыто' [10. С. 129]; вч.: деб. н'ыл'на сэрэгйосмэ паз'ай со свйатой вуэн. Котег. `Все четыре угла своего [дома] побрызгала я той святой водой'. Эта особенность в употреблении собирательных числительных в среднечепецком диалекте в свое время была отмечена еще С.А. Максимовым [10. С. 129; С. 255]. Подобное явление имеет место и в бесермянском наречии [19. С. 212]. В других удмуртских диалектах функционирование вышеупомянутых усеченных форм собирательных числительных не зафиксировано. Аналогичная форма бытования слов с суффиксом -нан без притяжательных формантов отмечается в коми диалектах [2. С. 100]. По мнению С.А. Максимова, ареал среднечепецкого, верхнечепецкого диалектов и бесермянского наречия является зоной консервации описываемых форм числительных. Исследователь также считает возможным, что консервации могли способствовать в какой-то степени поздние связи среднечепецких удмуртов с коми-пермяками [13. С. 257]. В данном вопросе мы солидарны с озвученным мнением.

В северноудмуртских диалектах с семантикой собирательности активно функционируют сочетания количественных числительных с послелогами цошэн (~ цоцэн) и куз'а, выражающими значение `вместе, совместно'. Для нижнечепецкого диалекта, также для ярского и юкаменского говоров среднечепецкого диалекта характерным является употребление конструкции с послелогом цошэн (~ цоцэн). В верхнечепецком диалекте преимущественно используются сочетания числительного с предлогом куз а. В отличие от этого, в ареале распространения глазовского и балезинского говора среднечепецкого диалекта отмечается параллельное функционирование сочетаний с послелогами куз'а и цошэн. Примеры: сч.: юк. ми вит' цошэн кэ вал, къкэз гинэ поти^зъ. Пор. `Если нас пятеро было [в лесу], только двое выбрались' [5. С. 369]; сч.: яр. соос н'ил' цоцэн ужало картош бордын. Боз. `Они вчетвером работают на [уборке] картофеля'; нч.: кос. ми куин' цоцэн городэ дышэтскыны мыним. Сиб. `Мы втроем в город учиться поехали'; вч.: зур. туннэ ваз' цукна ик вит' куз 'а кинйос кэ кошкизы ни эмэз'аны б а п> п> ы м с'ик пала, оо^кин вал, кй то^дма. Тур. `Сегодня рано утром же пять человек кто-то уже ушли за малиной в сторону Большого леса, кто был, не узнала я'; сч.: бал. н ' ыл' куз'а но со корэзлутын кз вормэ. Куз. `Вчетвером даже это бревно поднять не смогли они'; сч.: бал. къз' цошэн лъкти^зъ куранъ гинэ. Мыр. `Двадцать человек пришли только сватать'.

Следует подчеркнуть, что в ареале северных диалектов наиболее распространенной формой выражения собирательных числительных является аналитический тип. Конструкции с послелогом цошэн (~ чоцэн ~ т'ошэн) свойственны также бесермянскому диалекту [9. С. 108; 19. С. 210], кукмор- скому и шошминскому южноудмуртским говорам. В большинстве удмуртских диалектов с семантикой собирательности функционирует сочетание количественного числительного с послелогом куз 'а.

В северноудмуртских диалектах порядковые числительные образуются от соответствующих количественных (кроме одиг `один') с помощью суффикса -эт'и (-эти), который в сложных числительных примыкает лишь к последнему слову. Порядковые числительные с суффиксом -эт'и (согласный т палатализируется перед переднерядным гласным и) характерны для говоров среднечепец- кого и нижнечепецкого диалектов, а с показателем -эти - для верхнечепецкого диалекта (ударение при этом всегда падает на первый слог суффиксального показателя): сч. нч. вит' эт' и, вч. вит 'эти `пятый'; сч. нч. т'амысэт'и, вч. т'амысэти `восьмой'; сч. нч. дасэт'и, вч. дасэти `десятый'. Примеры: сч.: гл. кыкэ-т'и арзэ мон огн'ам улис'ко. Мит. `Второй год я живу одна'; вч.: зур. двойуродной братэ куат'э-ти этажынулэ. Кабач. `Мой двоюродный брат на шестом этаже живет'; нч.: кос. куин'мэ-т'и нуналаз башланги йуо. башлангиын жэн'ихлэн гинэ луо. Сиб. `На третий день [свадьбы] «башланги» пьют. На башланги только родня жениха присутствует'. Следует отметить, что в северо-западном кусте балезинского говора среднечепецкого диалекта (дд. ВЛюк. Воз. Куз.), граничащего с верхнечепецкими говорами, чаще функционирует вариант -эти, что обусловлено влиянием последних: н' ыл'эти `четвертый',укмысэти `девятый'.

Отличительной чертой диалектов описываемого ареала является то, что их носители довольно часто при счете до десяти употребляют русские порядковые числительные: пэрвой `первый', торой ~ фторой `второй', трэт'т'эй ~ трэт'т'ой `третий', чэт'вортой ~ чэчвортой ~ чэчвйортой ~ чэтвйортой ~ чэт' вйортой ~ чэтвортой ~ чэд' вйортой `четвертый', пйатой ~ пйатый `пятый', шэстой ~ шэштой ~ шкстой ~ шкштой `шестой', с'эд'мой `седьмой', вос'мой `восьмой', дэвйатой ~ дэвйатый `девятый', д'эс'атой ~ д'эс'атый `десятый'. Примеры: сч.: гл. с'эд'мова йанварэ кутскэ в о ж о. Лек. `Седьмого января начинается Рождество'; вч.: зур. мамайэ вос'мой кварт'ирын улэ. СШад. `Моя мама живет в восьмой квартире'; нч.: сл. мон колкозэ ужаны вэтти чэд'вйортой классыс'эн эшшо. ВМоч. `Я в колхоз ходила работать еще с четвертого класса'.

Следует остановиться еще на одной особенности в области числительных, которая проявляется в том, что на современном этапе в северных диалектах, вследствие непосредственного контакта удмуртского и русского населения, удмуртские числительные начинают заменяться русскими числительными. Это характерно для речи не только молодого поколения, но и старшего. Особенно часто русские числительные употребляются при обозначении времени, даты, возраста, денежных единиц, стоимости предмета, веса, температуры, площади, оценок учащихся и т. д. Используя русский счет, носители северных диалектов употребляют не только заимствованные числительные, но и вводят в свою речь целые конструкции, которые оформляются по модели русского языка. К примеру, довольно часто встречаются сочетания типа числительное плюс существительное. Примеры: сч.: юк. дойаркайън мон д'э-вэт' л 'эт ули. Ер. `Дояркой я девять лет проработала'; вч.: зур. шэйс'ат вос'мой год мон ачим, мужикэ шэйс'ат пйа-тый. Тур. `Я сама шестьдесят восьмого года [рождения], муж мой шестьдесят пятого [года рождения]'; нч.: сл. д'эн'рождэн'н'а мынам вал, гыл'ыкэ, тан' шкйс'ат д'э-вэт' л'эт тырмиз. Ом. `День рождение у меня было, голубушка, вот шестьдесят девять лет исполнилось'; нч.: кос. два-ццэт' пэрвой йанварэ имвожойэз кэл'ас'ком вал. кырп>ал'л'ам, шыдылим сокы. Ок. `Двадцать первого января Святки провожали мы. Пели, играли мы тогда'. Функционирование заимствованных из русского языка числительных отмечается в бесермянском наречии [9. С. 109], в прикильмезских говорах, относящихся к срединным говорам удмуртского языка [4. С. 12]. Аналогичное явление широко представлено также в коми-зырянских [14. С. 157-158] и коми-пермяцких диалектах [2. С. 175; 3. С. 134].

Таким образом, приведенный языковой материал дает основание утверждать, что в современных диалектах северноудмуртского языкового ареала обнаруживаются определенные отличительные явления в системе имен числительных. На междиалектном уровне различия проявляются как в фонетическом оформлении, так и в словообразовательной модели и морфологической структуре отдельных групп нумеральных слов. Анализ материала позволяет также заключить, что из обследованных трех северных диалектов в функционировании числительных больше различий проявляет нижнече- пецкий диалект. Наличие комплекса специфических черт в указанном диалекте обусловлено, прежде всего, этногенетическими и миграционными процессами, происходившими в нижнечепецком регионе. Вариативность в формообразовании числительных в удмуртском диалектном континууме свидетельствует об инновационных процессах в их становлении и развитии.

Список сокращений

а) удмуртские диалекты и говоры: бал. - балезинский говор среднечепецкого диалекта; вч. - верхнече- пецкий диалект северного наречия удмуртского языка; гл. - глазовский говор среднечепецкого диалекта; деб. - дебесский говор верхнечепецкого диалекта; зур. - зуринский говор верхнечепецкого диалекта; кос. - косинский говор нижнечепецкого диалекта; нч. - нижнечепецкий диалект северного наречия удмуртского языка; сл. - слободской говор нижнечепецкого диалекта; сч. - среднечепецкий диалект северного наречия удмуртского языка; юк. - юкаменский говор среднечепецкого диалекта; яр. - ярский говор среднечепецкого диалекта;

б) населенные пункты по северноудмуртским диалектам: верхнечепецкий диалект

Удмуртская Республика: Ар. - д. Ариково, Дебесский р-н; Кабач. - д. Кабачигурт, Игринский р-н; Котег. - д. Котегурт, Дебесский р-н; Лоз. - д. Лозолюк, Игринский р-н; ОИр. - д. Оник-Ирым, Игринский р-н; СШад. - д. Среднее Шадбегово, Игринский р-н; Сюр. - д. Сюрногурт, Дебесский р-н; Тур. - д. Турнес, Дебесский р-н; нижнечепецкий диалект

Кировская область: Ас. - д. Астрахань, Унинский р-н; Берез. - д. Березник, Зуевский р-н; ВМоч. - д. Верхнее Мочагино, Слободской р-н; НМоч. - д. Нижнее Мочагино, Слободской р-н; Ок. - пос. Октябрьский, Зуевский р-н; Ом. - д. Омсино, Слободской р-н; Пас. - д. Паслоково, Слободской р-н; Пес. - д. Пески, Слободской р-н; Свет. - д. Светозарево, Слободской р-н; Сиб. - д. Сибирь, Унинский р-н; среднечепецкий диалект

Удмуртская Республика: Аг. - д. Агриколь, Красногорский р-н; Бач. - д. Бачумово, Ярский р-н; Боз. - д. Бозино, Ярский р-н; ВБог. - д. Верхняя Богатырка, Глазовский р-н; ВЛюк. - д. Верх-Люкино, Балезинский р- н; Воз. - д. Возеншур, Балезинский р-н; Деб. - с. Дебы, Красногорский р-н; Ер. - д. Ертем, Юкаменский р-н; Кельд. - д. Кельдыки, Юкаменский р-н; Куз. - д. Кузем, Балезинский р-н; Лек. - д. Лекшур, Глазовский р-н; Мит. - д. Митино, Глазовский р-н; Мыр. - д. Мыртыково, Глазовский р-н; Пышк. - д. Пышкец, Глазовский р-н; Труб. - д. Трубашур, Глазовский р-н; Тук. - д. Тукташ, Красногорский р-н.

Список литературы

1. Атаманов М.Г. Граховские говоры южноудмуртского наречия // Материалы по удмуртской диалектологии: образцы речи. Ижевск, 1981. С. 45-96.

2. Баталова Р.М. Коми-пермяцкая диалектология. М.: Наука, 1975. 252 с.

3. Баталова Р.М. Ареальные исследования по восточным финно-угорским языкам (коми языки). М.: Наука, 1982. 168 с.

4. Загуляева Б.Ш. Прикильмезские говоры удмуртского языка: автореф. дис.... канд. филол. наук. Тарту, 1980. 16 с.

5. Карпова Л.Л. Среднечепецкий диалект удмуртского языка: Образцы речи. Ижевск, 2005. 581 с.

6. Кельмаков В. К. О сложных числительных в современном удмуртском языке // Вопросы грамматики удмуртского языка. Ижевск, 1984. С. 18-24.

7. Кельмаков В.К. Краткий курс удмуртской диалектологии: Введение. Фонетика. Морфология. Диалектные тексты. Библиография. Ижевск: Изд-во Удм. ун-та, 1998. 386 с.

8. Лыткин В.И., Гуляев Е.С. Краткий этимологический словарь коми языка. М.: Наука, 1970. 386 с.

9. Люкина Н.М. Фонетико-морфологические особенности языка лекминских и юндинских бесермян. Ижевск: Институт компьютерных исследований, 2016. 200 с.

10. Максимов С. А. Ареальные морфологические параллели в пермских языках // Пермистика 7: Диалекты и история пермских языков во взаимодействии с другими языками. Сыктывкар, 1999. С. 127-132.

11. Максимов С. А. О коми заимствованиях в удмуртском языке // Linguistica Uralica. Tallinn, 2016. Т. 52, № 2. С. 111-121.

12. Максимов С. А. Числительные в пермских языках: прошлое и настоящее // Ежегодник финно-угорских исследований. 2017. Т. 11, вып. 3. C. 7-17.

13. Максимов С.А. Северноудмуртско-коми ареальные языковые параллели: лексика, фонетика, морфология. Ижевск, 2018. 336 с.

14. Попова Р.П., Сажина С. А. Фонетические и морфологические особенности коми диалектов (сравнительный аспект исследования). Сыктывкар, 2014. 272 с.

15. Русская грамматика. Т. 1: Фонетика. Фонология. Ударение. Интонация. Словообразование. Морфология. М.: Наука, 1980. 784 с.

16. Серебренников Б.А. Историческая морфология пермских языков. М., 1963. 392 с.

17. Стрелкова О.Б. Имена числительные удмуртского языка. История и типология. Ижевск: Удм. ун-т, 2013. 238 с.

18. Тепляшина Т.И. Нижнечепецкие говоры северноудмуртского наречия // Записки. Ижевск, 1970. Вып. 21. Филология. С. 156-196.

19. Тепляшина Т.И. Язык бесермян. М.: Наука, 1970. 288 с.

20. Ушаков Г.А. Сопоставительная грамматика русского и удмуртского языков. Ижевск: Удмуртия, 1982. 144 с.

21. Федюнева Г.В. Местоимения и числительные (опыт новой интерпретации в свете создания научной грамматики коми языка). Сыктывкар, 1990. 60 с.

22. Bartens R. Permilaisten kielten rakenne ja kehitys. Helsinki, 2000. 376 s. (= MSFOu 238).

23. Honti L. Uralilaisten kardinaalilukusanojen rakenteista // Suomalais-ugrilaisen seuran aikakauskiija. Helsinki, 1987. Vol. 81. S. 133-150.

24. Honti L. Permilдiskielten `8' ja `9' // Virittдja. Helsinki, 1988. S. 177-176.

25. Honti L. Die Bezeichnungen der 10 und ihrer Vierfachen in den uralischen Sprachen // Linguistica Uralica. Tallinn, 1990. Vol. 26. Issue 2. S. 99-108.

26. Honti L. Numerusprobleme (Ein Erkundungszug durch den Dschungel der uralischen Numeri) // FUF. Helsinki, 1997. Bd. 54, H. 1-2. S. 1-126.

27. Napol'skikh V.V. Uralic Numerals: is the evolution of numeral system reconstructable? (Reading new Vaclav Blazek's book on numerals in Eurasia) // Linguistica Uralica. Tallinn, 2003. Vol. 39. Issue 1. P. 43-54.

References

1. Atamanov M.G. Grakhovskie govory yuzhnoudmurtskogo narechiya [Grakhovsky subdialects of the Southern Udmurt dialect] // Materialy po udmurtskoi dialektologii: obraztsy rechi [Papers on Udmurt dialectology: speech samples]. Izhevsk, 1981. P. 45-96. (In Russian).

2. Batalova R.M. Komi-permyatskaya dialektologiya [Komi-Permyak dialectology]. Moscow: Nauka Publ., 1975. 252 p. (In Russian).

3. Batalova R.M. Areal'nye issledovaniya po vostochnym finno-ugorskim yazykam (komi yazyki) [Areal studies on the Eastern Finno-Ugric languages (the Komi languages)]. Moscow: Nauka Publ., 1982. 168 p. (In Russian).

4. Zagulyaeva B.Sh. Prikil'mezskie govory udmurtskogo yazyka [Kilmez subdialects of the Udmurt language]: avtoref. dis.... kand. filol. nauk [abstract... cand. philol. sciences]. Tartu, 1980. 16 p. (In Russian).

5. Karpova L.L. Srednechepetskii dialect udmurtskogo yazyka: оbraztsy rechi [The Middle Cheptsa dialect of the Udmurt language: Speech samples]. Izhevsk, 2005. 581 p. (In Russian).

6. Kel'makov V.K. O slozhnykh chislitel'nykh v sovremennom udmurtskom yazyke [On complex numerals in the modern Udmurt language] // Voprosy grammatiki udmurtskogo yazyka [Issues of Udmurt grammar]. Izhevsk, 1984. P. 18-24. (In Russian).

7. Kel'makov V.K. Kratkii kurs udmurtskoi dialektologii: Vvedenie. Fonetika. Morfologiya. Dialektnye teksty. Bibliografiya [A short course on Udmurt dialectology: Introduction. Phonetics. Morphology. Dialectal texts. References]. Izhevsk: Udm. Univ. Publ., 1998. 386 p. (In Russian).

8. Lytkin V.I., Gulyaev E.S. Kratkii ehtimologicheskii slovar' komi yazyka [A concise etymological dictionary of the Komi language]. Moscow: Nauka Publ., 1970. 386 p. (In Russian).

9. Lyukina N.M. Fonetiko-morfologicheskie osobennosti yazyka lekminskikh i yundinskikh besermyan [Phonetic and morphological features of the language of Lekminsky and Yundinsky Besermyans]. Izhevsk: Institute for Computer Research Publ., 2016. 200 p. (In Russian).

10. Maksimov S. A. Areal'nye morfologicheskie paralleli v permskikh yazykakh [Areal morphological parallels in the Permic languages] // Permistika 7: Dialekty i istoriya permskikh yazykov vo vzaimodeistvii s drugimi yazykami [Permistika 7: Dialects and history of the Permic languages through interaction with other languages]. Syktyvkar, 1999. P. 127-132. (In Russian).

11. Maksimov S.A. O komi zaimstvovaniyakh v udmurtskom yazyke [On Komi borrowings in the Udmurt language] // Linguistica Uralica. Tallinn, 2016. Vol. 52, Issue 2. P. 111-121. (In Russian).

12. Maksimov S.A. Chislitel'nye v permskikh yazykakh: proshloe i nastoyashchee [Numerals in the Permic languages: the Past and the Present] // Ezhegodnik finno-ugorskikh issledovanii [Yearbook of Finno-Ugric Studies]. 2017. Vol. 11, Issue 3. C. 7-17. (In Russian).

13. Maksimov S.A. Severnoudmurtsko-komi areal'nye yazykovye paralleli: leksika, fonetika, morfologiya [North Udmurt-Komi areal linguistic parallels: vocabulary, phonetics, morphology]. Izhevsk, 2018. 336 p. (In Russian).

14. Popova R.P., Sazhina S.A. Foneticheskie i morfologicheskie osobennosti komi dialektov (sravnitel'nyj aspekt issledovaniya) [Phonetic and morphological features of the Komi dialects (comparative aspect of the study)]. Syktyvkar, 2014. 272 p. (In Russian).

15. Russkaya grammatika [Russian grammar]. T. 1: Fonetika. Fonologiya. Udarenie. Intonatsiya. Slovoobrazovanie. Morfologiya [Vol. 1: Phonetics. Phonology. Stress Intonation. Word formation. Morphology]. Moscow: Nauka Publ., 1980. 784 p. (In Russian).

16. Serebrennikov B.A. Istoricheskaya morfologiya permskikh yazykov [Historical morphology of the Permic languages]. Moscow, 1963. 392 p. (In Russian).

17. Strelkova O.B. Imena chislitel'nye udmurtskogo yazyka. Istoriya i tipologiya [Udmurt numerals. History and typology]. Izhevsk: Udmurt university Publ., 2013. 238 p.

18. Teplyashina T.I. Nizhnechepetskie govory severnoudmurtskogo narechiya [The Lower Cheptsa subdialects of the Northern Udmurt dialect] // Zapiski [Proceedings]. Izhevsk, 1970. Issue 21. Phililogy. P. 156-196. (In Russian).

19. Teplyashina T.I. Yazyk besermyan [Language of the Besermyan]. Moscow: Nauka Publ., 1970. 288 p. (In Russian).

20. Ushakov G.A. Sopostavitel'naya grammatika russkogo i udmurtskogo yazykov [Comparative grammar of Russian and Udmurt languages]. Izhevsk: Udmurtiya Publ., 1982. 144 p. (In Russian).

21. Fedyuneva G.V. Mestoimeniya i chislitel'nye (opyt novoi interpretatsii v svete sozdaniya nauchnoi grammatiki komi yazyka) [Pronouns and numerals (experience of a new interpretation in the light of the creation of the scientific grammar of the Komi language]. Syktyvkar, 1990. 60 p. (In Russian).

22. Bartens R. Permilaisten kielten rakenne ja kehitys. Helsinki, 2000. 376 s. (= MSFOu 238). (in Finnish).

23. Honti L. Uralilaisten kardinaalilukusanojen rakenteista // Suomalais-ugrilaisen seuran aikakauskiija. Helsinki, 1987. Vol. 81. S. 133-150. (in Finnish).

24. Honti L. Permilaiskielten `8' ja `9' // Virittaja. Helsinki, 1988. S. 177-176. (in Finnish).

25. Honti L. Die Bezeichnungen der 10 und ihrer Vierfachen in den uralischen Sprachen // Linguistica Uralica. Tallinn, 1990. Vol. 26. Issue 2. S. 99-108. (In German).

26. Honti L. Numerusprobleme (Ein Erkundungszug durch den Dschungel der uralischen Numeri) // FUF. Helsinki, 1997. Bd. 54, H. 1-2. S. 1-126. (In German).

27. Napol'skikh V.V. Uralic Numerals: is the evolution of numeral system reconstructable? (Reading new Vaclav Blazek's book on numerals in Eurasia) // Linguistica Uralica. Tallinn, 2003. Vol. 39. Issue 1. P. 43-54. (in English).

Размещено на Allbest.ru