К проблемам исторического словообразования существительных монгольских языков

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

К проблемам исторического словообразования существительных монгольских языков

Тагарова Татьяна Бороевна

Тагарова Татьяна Бороевна доктор филологических наук, доцент, профессор кафедры бурятской филологии, Институт филологии, иностранных языков, медиакоммуникаций Иркутского госуниверситета

Аннотация. Статья посвящена рассмотрению некоторых проблем отыменного словообразования монгольских языков. Актуальность темы связана с необходимостью разработки наиболее важных принципов в создании исторического словообразовательного словаря монгольских языков. Признается необходимость определения исторических корней, суффиксов имен существительных бурятского, калмыцкого и халха-монгольского языков. Обосновывается необходимость уточнения происхождения суффиксов, которые могут быть иноязычными, выявление синонимичных, омонимичных суффиксов. Требуется семантическая характеристика корня словоформы ввиду возможных случаев омонимии. Лексический материал должен быть выбран из современных словарей и бурятских, калмыцких и халха-монгольских старописьменных памятников. Материал наглядно демонстрирует фонетические различия современных монгольских языков, как то: полногласие бурятского и старомонгольского языков, явление редуцирования в калмыцком и халха-монгольском языках. Предварительное изучение словообразовательных средств монгольских языков показывает продуктивность и непродуктивность суффиксов, что также должно быть отмечено в словарных статьях. Интересен вариант тематического словаря с точки зрения лингвокультурологии.

Ключевые слова: монгольские языки; историческое словообразование существительных; корень; суффикс; синонимия; омонимия; продуктивность; непродуктивность; фонетические различия бурятского, калмыцкого, халха-монгольского языков; старописьменные памятники.

ON THE PROBLEMS OF HISTORICAL WORD FORMATION OF MONGOLIAN NOUNS. Tatiana B. Tagarova Science doctor in Philology, associate professor, professor of the Buryat Philology department of Institute of Philology, Foreign languages, Media Communications of Irkutsk State University.

Abstract. The article is devoted to the consideration of some problems of the word formation of the Mongolian languages. The relevance of the topic is related to the need to develop the most important principles in creating a historical dictionary of the Mongolian languages. It is recognized that it is necessary to determine the historical roots and suffixes of nouns in the Buryat, Kalmyk, and Khalkha-Mongolian languages. It requires clarification of the origin of suffixes that may be foreign-language, identifying synonymous or homonymous suffixes. Semantic characteristics of the root of the word form are required due to possible cases of homonymy. The lexical material should be selected from modern dictionaries and Buryat, Kalmyk and Khalkha-Mongolian old-written monuments. The material clearly demonstrates the phonetic differences of modern Mongolian languages, such as the fullness of Buryat and old Mongolian languages, the phenomenon of reduction in Kalmyk and Khalkha-Mongolian languages. A preliminary study of the word-forming means of Mongolian languages shows the productivity and unproductivity of suffixes, which should also be noted in dictionary entries. An interesting variant is thematic dictionary from the point of view of linguoculturology.

Keywords: Mongolian languages; historical word formation of nouns; root; suffix; synonymy; homonymy; productivity; unproductivity; phonetic differences of Buryat, Kalmyk, Khalkha-Mongolian languages; old written monuments.

В последнее время все более возрастает интерес к изучению разных аспектов словообразования монгольских языков. Об этом свидетельствуют работы Э. Ч. Бардаева, Г. С. Биткеева, И. Д. Бураева, Л. Д. Шагдарова, М. Базаррагчаа, Л. Болда, А. Г. Митрошкиной, У.-Ж. Ш. Дондукова, С. Л. Чарекова, Л. В. Шулуновой, Д. Ш. Харанутовой и др. Сопоставительно-типологические исследования позволяют выявить как универсальные, так и дифференцирующие черты при образовании новых слов в разных языках. Этой проблеме посвящены известные работы по родственным монгольским языкам Д. А. Сусеевой, Н. А. Баскакова, Ц. Д. Номинханова, В. И. Рассадина, А. М. Щербака), работы по словообразованию разноструктурных языков С. Галсана, Э. Равдана, Г. Жамбалсурена, А. А. Дарбеевой, С. М. Трофимовой, А. С. Жаргалова, О. Д. Бухаевой, В. В. Базаровой, С. В. Андреевой, Г. З. Сажинова, В. М. Егодуровой, И. О. Хинхаевой и др.

Думается, попытка обзора аффиксального образования отсубстантивных существительных будет иметь значение для последующих исследований по историческому словообразованию, по словообразовательной системе конкретных монгольских языков, при составлении словообразовательного словаря. Исследователям предстоит работа по составлению словообразовательных словарей бурятского и халха-монгольского языков, калмыцкий словообразовательный словарь, как известно, существует благодаря Д. А. Сусеевой.

С точки зрения исторического словообразования можно отметить, что известный востоковед В. И. Рассадин уделял особое внимание суффиксу -sun, доказывая, что это древнейший словообразовательный аффикс имен существительных [8 с. 152], маркер основ имен существительных, отграничивающий их от прилагательных, числительных в функции определения с маркировкой -н (например, халха-монгольское (х-м.) мод `дерево', модон `деревянный' и т. д.).

Как показывают наблюдения, данный исторический суффикс выделяется в следующих современных словах в усеченном или измененном виде, или можно заметить след этого суффикса: так, старописьменная монгольская форма (СПМ) слова `грива' -- delsun, бурятское (бур.) дэлИэн (И//с), х.-м. дэл, калмыцкое (калм.) дел; manggirsun `дикий чеснок', ср. х.-м., бур. мангир, бур. диал. маньйаИан, калм. мэцгрсн; kimulsun, х.-м. хумс, бур. хюмИан, калм. хумсн `ногти'; aduyusun х.-м. адуу, бур. адууИан `домашний скот' (с мал), адуун `табун лошадей', калм. адусн `домашнее животное' (от *aduyu) и т. д. При этом наблюдаются фонетические различия в монгольских языках в оформлении исторического суффикса -sun: -с, -Иан (-Ион, -Иэн), -сн. Ср.: бур. уИан `вода', уИэн `волосы', тоИон `масло', шуИан `кровь', х.-м. соотв. ус, ус, тос, цус (здесь беглый -н проявляется при изменении формы слова) и т. д., восходящих к основам с * -sun.

Это подтверждают примеры О. Самбуудоржа: х.-м. аргал, хоргол, гутал, гадас, хурууд, гогод, гомдол и др., ойр. диал. аргас(ан), хоргос(он), гос(он), гас(ан), хурс(ан), гогос(он), гундас(ан), древние формы которых восстанавливаются следующим образом: *харгалсун, *хорголсун, *годулсун, *гадалсун, *хурудсун, *гогудсун, *гомдулсун [6, с. 99]. Таким образом, автор справедливо заключает, что при реконструкции древних форм важную роль играет обращение к диалектным формам. Ср. бур. аргал, хоргооИон, гутал, диал. годоИон, гадаИан, айрИан, гоогол, диал. гоогоИон, гомодол.

Особый интерес по времени образования вызывают составные суффиксы. Как известно, у имени существительного монгольских языков суффиксы наряду с простыми (х.-м. гар-ц, бур. гара-са, калм. Иар-ц `переход, брод') могут быть и составными (бур. ури-лд+аан, х.-м. ура-лд-аан `соревнование' и т. д.).

Возникновение производных (словообразовательных) форм относится к древнейшим временам, видимо, еще задолго до появления первых письменных памятников, которые фиксировали уже появившиеся в языке новые лексические образования.

Так, в Mongol-un Nigucha Tobchiyan `Сокровенное сказание монголов' [15, 1240] можно выделить такие производные основы, как yudusun (§ 114, 145), бур. диал. годокон, лит. гутал, х.-м. годон гутал, калм. коси, здесь выделяется суффикс -ип/-кон/-сн; возможно, этот же суффикс имеется в слове urtesun (§ 238), бур. уртэкэн, х.-м. уртэс, калм уурэдцн; ungyasutu (§ 85) определяет tergen, muqulay (в слове muqulay можно отметить суффикс -lay или -у). На наш взгляд, здесь представлено относительное прилагательное с производной основой с суффиксом -tu >та/-тэ/-то, непроизводная основа -- ungyasun.

Такие слова, как kumuldurge (§ 80), qudarya, uyurya (§ 199), демонстрируют суффикс -rge/-rya, бур. хумэлдэргэ, х.-м. хемелдрег, калм. кемрг, бур. хударга, х.-м. худрага, калм. худрк; бур. урга, х.-м. уурга, калм. урха c суффиксом -рга/-рага/-рк/-ргэ/-рег/-рг и т.д.

Суффиксы, образующие существительные от разных частей речи, в языке MNT многочисленны. Мы приведем примеры существительных, образованных от существительных: jiyasu-ci, бур. загакашан, х.-м. загасчин, калм. загсч, angyu-cin бур. ангуушан, х.-м. ангууч, калм. анкуч. gede-su гэдэкэн, гэдэс, гесн, nuyu-su нугакан, нугас, нуксн, belbe-sun, бэлбэкэн, бэлэвсэн, белвсн, mongyol-jin монголжон, монголжин, qar-caya, харсага, харцага, харцх, ger-gei, гэргэн, гэргий, гергн, moci-r, мушэр, мечир, бучр; qoro-qan, горхон, горхи, корьк, ayimaq, аймаг, ээмг; muqu-laq (§ 6), muqa-lai (§ 55), х-м. мухлаг и т. д.

Существительные от прилагательных: qoj-uul (§ 27), бур. гозуули `пень' от гозон `торчащий, одинокий', х.-м. хожуул `пень' родственны хожуу, хоцронгуй, хожимдож (qojiyu), калм. модна йозур `пень'; cegege (§ 28), бур. сэг-ээ родственно сагаан `белый', х.-м. цэгээ, гууний айраг, цагаан; калм. ээрг; casun, сакан, цас, цасн `снег', adar-aa (§ 46), бур., х-м. адар (хэдэр хэвцэг зан), калм. адрсн, адрлкн и т. д.

Таким образом, можно установить, что ко времени создания MNT [15] в старописьменном монгольском наблюдается активный словообразовательный процесс, включающий аффиксацию.

В памятниках бурятской письменной культуры, созданных на старописьменной монгольской графике, примеры аффиксального словообразования немногочисленны. Например, в летописи «История селенгинских монголо-бурят» (1868 г.) существительное старописьменного монгольского kelemurci > бур. хэлэмэршэ `переводчик'от корня хэл+ суффикс -мэр + суффикс -шэ; uyiledberi > бур. уйлэдбэри, х-м. уйлдвэр, где выделяется корень уйл-/уйлэ+ глаголообразующий суффикс -де + образующий существительное суффикс -бэри; murubci > бур. мурэбшэ, х.-м. меревч просматриваются корень мур/мер, суффикс -бшэ/-вч, что подтверждает характерные для монгольских языков фонетические варианты аффиксов как следствие реализации закона сингармонизма и т. д.

Исследователями выявляется около ста словообразовательных суффиксов существительных в монгольских языках (в межъязыковых фонетических вариантах), например:

со значением `человек':

-га/-й: абга, х.-м. авга, калм. авк; -гы/-гуй: худагы, х.-м. худгуй, калм. худ эмгн; -тан/тэ: бур., х.-м. эрдэмтэн, калм. номта кун; -ша/-ч: бур. газарша, х.-м. газарч, калм. казрч; -шан/-чин/-ч: хонишон, х.-м. хоньчин, калм. хввч, -уушан/-ууч/-ч/-йуч: бур. ангуушан, х.-м. ангууч, анч, калм. ацкуч; -мад/-гч: бур. ахамад, х.-м. ахмад, калм. ахлагч; -нсар/-нцар/-нчр: бур. зээнсэр, х.-м. зээнцэр, калм. зеенчр и т. д.;

со значением `животное, растение':

-ан/-н: бур. гунан, х-м. гуна(н), калм. кунн; -гшан/-гч/-гчн: бур. борогшон, х.-м. борогч, калм. боргчн; -жан/-ж/-н: бур. дунжэн, х.-м. двнж, калм. денжн; -лан/-лсн: шудэлэн, х.-м. шудлэн, калм. шудлсн `двухгодовалый скот'; -лдай: бур., х.-м. (алтан) гургалдай, аб(в)галдай; -та/-тан/-т: араата, х.-м. араатан, калм. арат `лиса'; -муур/-мор: бур. булжамуур, х-м. болжмор (калм. торка `жаворонок'); -тан/-тнр: бур. жэгууртэн, х.-м. жигууртэн, калм. живртнр, живртжр; -ргана/-рйн: бур., х.-м. алтаргана, калм. алтаркн; -гана/-лзгана/ -йн: бур. улаагана, х-м. улаалзгана, калм. улакн и т. д.;

со значением `предмет, утварь':

-та: бур. амкарта (х-м. сав суулга, хувин, калм. сав, сав-сацх, сав-сарх, аак-шанИ); -бша/-вч/-вш: бур. хубшэ, х.-м. хввч, бур. тооробшо (калм. тоорцг), бур. тобшо, х.-м., калм. товч; -лжан/-лжин/-лн: бур. гурбалжан, х.-м. гурвалжин, калм. курвлжн; -саг: бур. оёорсог; -лиг/-цг: бур. бэкэлиг (х.-м. бэлзэг, бвгж, калм. билцг, тввлг); -за/-з: бур., х.-м. хурз(э), калм. курз; -м: бур. урэм, х.-м. врвм, калм. врм; -уур/-гуур/-ур: бур. хадуур, х-м. хадуур, калм. хадур и т. д.

Приведенные примеры демонстрируют широкий объем монгольских суффиксов с некоторыми различиями в развитии суффиксов и семантики слов, например бур. тобшо и х.-м., калм. товч (`пуговица', `краткость точность'). Также некоторые понятия могут быть переданы разными словоформами, разными звуковыми оболочками, например бур. булаша, х.-м. бин, калм. куйр `лепешка' и т. д. Здесь возможно влияние других языков, тюркских, китайского и т. д.

В ходе исторического развития понятие продуктивности или непродуктивности той или иной модели было исторически изменчивым. Так есть суффиксы, которые были продуктивными в прошлом (например, -ган: унэгэн `лисица', хурьган `ягненок', тарбаган `степной сурок'), но в современных монгольских языках выпали из активных словообразовательных средств языка.

В современных монгольских языках наблюдается активное функционирование древних суффиксов, которые были и в старописьменном монгольском языке. Так. отметим, что в § 192 MNT [15] в контексте <...> baourci, eudnci, aqtaci udur kesik oroju <...> Пусть виночерпии, привратники и коневоды днем находятся в ставке <...> в словах baourci, eudnci, aqtaci определяем суффиксы, образовавшие существительные от корней baour`котел' (в пер. С. А. Козина на русский язык -- `кравчие', т. е. ведающие столом [15, с. 85], в пер. на бурятский -- тогоошо, т. е. повар [15, с. 103]), eudn`дверь', aqta`конь'. Данный суффикс передает значение профессиональной принадлежности, характеристики человека по владению каким-либо умением. Ср. совр. бур. газарша `проводник', эмшэн `врач' и т. д., калм. казрч, эмч и т. д., х.-м. бууч `стрелок', шогч `остряк', зууч_`посредник' и т. д. В современном языке можно считать этот суффикс продуктивным.

При рассмотрении же исторических процессов словообразования, членении слова на морфемы невозможно обойтись без обращения к этимологическому анализу. Например, на наш взгляд, с большой долей вероятности можно предположить, что х.-м. хвгжим, бур. хугжэм, калм. кегжм исторически образованы от хвг-/хуг-/квг-. Существуют родственные, однокоренные слова: х.-м. хвг, хвгтэй, хвгжввн, хвгжилтэй, хвгжилдвх и т. д., калм. квг муз. I гармония, настройка, II с.-х. случное время, кегжллтл развитый, развивающийся, кегжм музыка и т. д. На наш взгляд, семантическим знаменателем можно поставить значение `эмоционального подъема' (в том числе и от музыки).

Глаголы хвгжих и хвгжввх, вероятно, также соотносились в раннее время с семантическим полем `веселье', если связать с тем, что следствием развития, процветания может быть психологическое состояние радости, душевного подъема. В бурятском языке, возможно, хугжэм соотносится со словом хухихэ, хугжэхэ и т. д., в калмыцком -- хвкр `веселый, шутливый' и т. д., т. е. можно выделить исторический корень хвг-/хуг-/квг-.

На синхронном уровне в основе хегжим хугжэм кег.жм аффиксы не выделяются, но на диахронном уровне можно, на наш взгляд, выделить исторический суффикс -жим/-жэм/-жм. Данный суффикс является непродуктивным в настоящее время для образования существительных.

При определении исторического суффикса важным фактором является выявление его происхождения, так, ученые выявляют их иноязычное происхождение, например тюркские морфологические элементы. Так, количество аффиксальных морфем тюркского происхождения в бурятском языке значительно, хотя не все они продуктивны, отмечает А. М. Щербак [14 , с. 92]. Это, среди прочих, суффиксы отыменного образования имен тюркского происхождения:

-san ~ sen (-sa, -se): бур. abaralsa(n), altasa, tumerse(n), калм. aduc, bale, emc, х.-м. ducin, dzagasc(in) и т. д.; -sag ~ sog ~ seg: бур. огопзод, hulgansag; maxasag, emeseg, калм. ingsg, x.-м. sarimsag и т. д.; -gana --gene: бур. altargana, gulzorgene, x.-м. balcirgana, dzedgene и т. д.; -darga ~ -derge: belterge, hagaldarga, кцлм. ultrg, x.-м. beltreg, segeldreg и т. д. [14, с. 92-100].

Приведенные суффиксальные образования представляют собой интерес с исторической стороны -- как эти формы передаются в древних монгольских памятниках письменности, какие изменения претерпели суффиксы до современного состояния языка.

Несомненный интерес представляет собой развитие явления синонимии, омонимии суффиксов. Так, Д. А. Сусеевой выделяется синонимический словообразовательный тип, когда словообразовательные значения близки по смыслу: (отглагольные образования) квввр `угон, перегон скота' и кввгул `угон' и т. д. [9, с. 156]. Омонимические типы имеют тождественные формальные показатели (суффикс -вр): дасвр `привычка', келвр `рассказ' и улавр `красноватый', квквр `синеватый', где производящие основы относятся к разным растям речи -- к существительному и прилагательному [там же, с. 163]. И в бурятском языке имеем туулмаг мешок, шуумэг сито (существительные) и холимог, худхамаг (прилагательные) (суффикс -маг) и т. д. Хотя можно заметить переход последних в разряд существительных.

Следующие исторические суффиксы в словах ta-ya `отгадывать' ~ ta-ya `покой, уют', to-ya `количество' ~ to-yu `оказывать внимание', ta-la `поле, степь' ~ ta-la `грабить, убивать', bu-qa `бык' ~ bu-qa `сбрасывать, отказываться', burin `всякий, полный' ~ buri`покрывать', ju-i `сущность, принцип' ~ ju-yi `составлять из отдельных частей' являются показателем и имени, и глагола [4, с. 53]. Ср.: бур. производные основы: тааха, таабари ~ таатай, таараха; тоолохо ~ тоохо; буха ~ бухаха; бурим ~ бурхеехэ, буреэИэн; зуй ~ зуйхэ, зуйдэл и т. д.; х.-м. таах, таавар ~ таатай, таарах; тоолох ~ тоох; тал ~ талах; бух ~ бухах; бурэн ~ бурэх, бурхэх, бурээс; зуй ~ зуйх, зуйдэл и т. д.; калм. таах, тавр ~ тааста, таарх; тоолх ~ тоох; бух ~ бухх; бури ~ буркх, бурэсн и т. д.

В XX в. для бурятского языка особенно продуктивными были суффиксы, посредством которых образуются отвлеченные отглагольные и личные существительные (названия профессий, рода деятельности).

Л. Д. Шагдаров отмечает, что аффиксальный способ, наиболее продуктивный в начальный период становления бурятского литературного языка, уступает место составным образованиям и терминам-словосочетаниям: хэмэл одон `спутник', унэтэ зуйл `ценность', эгээл дээдын хусэтэй байлга `верховенство', мэдэжэ эрхилэлгэ `ведение', а также заимствованиям `статус', `рейтинг', `референдум' и др. [13, с. 63-66].

В целом современные суффиксы, образующие существительные, соотносимы с их положением в старописьменном монгольском языке (СПМЯ). Семантика, функции исторических суффиксов вполне понятны, они развивались по законам сингармонизма, присущего монгольским языкам. Отличия между данными языками сводятся в основном к явлениям редукции гласных звуков. Сильнее всего редуцированы гласные в суффиксах калмыцкого языка. Бурятский язык имеет общую черту со старописьменным монгольским -- полногласие, что не приводит к резкому отличию суффиксов этих языков. Особенностью монгольских суффиксальных морфем является то, что иногда одна и та же морфема может выступать и в качестве словообразующей, и в качестве словоизменительной. Например, некоторые падежные окончания (бур., х.-м. ухаан > ухаатай, калм. ухан>ухата, где соответственно ум > с умом/умный), суффиксы множественного числа (-тан -- ахатан) (бур., х.-м. оюун > оюутан, где соотв. разум > студент, сэхээ > сэхээтэн, где соотв. интеллект > интеллигент, интеллигенция).

Аффиксальный способ широко распространен в монгольских языках, с превалированием глагольного словообразования. Например, х.-м. хавчаар `скрепка', `зажим' от глагола хавчих `зажимать' образовано при помощи суффикса -аар, старописьменная монгольская форма -- qabciyari -- хавчих хэрэгсэл; удээс `степлер' от глагола со значениями `простегивать', `шнуровать', `сшивать ниткой' (хана удэх `прикреплять части юрты') произведена при помощи суффикса -ээс, СПМЯ -- udegesu и т. д. В бурятском языке подобные новые понятия обозначаются заимствованиями с русского языка или англицизмами.

Некоторые суффиксы с течением времени «омертвели» и «слились» с корнем, и в настоящее время они воспринимаются как часть корня: калм. темдг, бур., х.-м. тэмдэг (исторический суффикс -*дэг) и т. д. При сравнении старописьменного монгольского языка памятников можно заметить отсутствие или редкое использование суффиксов -лга/-лтэ, -лта/-лтэ, -бури/бури и некоторых др. в «Mongol-un Nigucha Tobchiyan» и их продуктивность в старобурятских памятниках XIX в.

Таким образом, монгольские языки отличаются богатством и разнообразием словообразовательных суффиксов, а выявление исторических морфем, в частности именных суффиксов, имеет важное значение в развитии исторического словообразования, в исследовании этимологии монгольских языков.

Литература

аффиксальный язык словообразование бурятский

1. Бадмаева Л. Б. Языковое пространство бурятского летописного текста. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2012. 295 с.

2. Болд Л. Орчин цагийн монгол хэлний дагавар. Улаанбаатар: Улсын хэвлэлийн газар, 1986. 134 х.

3. Базаррагчаа М. Монгол угийн гарлыг мешгех нь. I. Улаанбаатар, 1992. 183 х.

4. Базаррагчаа М. Словообразование в древнемонгольском языке // Российско-монгольский лингвистический сборник / под ред. Г. Ц. Пюрбеева. М.: Институт языкознания РАН: Канцлер, 2015. С. 48-61.

5. Монголой нюуса тобшо / Ч.-Р. Намжиловай оршуулга = Сокровенное сказание монголов / пер. С. А. Козина. Улаан-Удэ : Буряадай номой хэблэл, 1990. 318 н.

6. Самбуудорж О. Y гийн эртний хэлбэрийг сэргээн тогтооход нутгийн аялгуунуудын авианы тохирлын уурэг // «Монгол туургатны эрт ба эдугээ» олон улсын эрдэм шинжилгээний V чуулган. Улаанбаатар: Монгол Улсын ШУА, МУБИС, Токиогийн Г адаад Судлалын Их сургууль, 2017. 98-100 тал.

7. Орловская М. Н. Язык монгольских текстов XIII-XIV вв. М.: Институт востоковедения РАН, 2000. 182 с.

8. Рассадин В. И. Очерки по морфологии и словообразованию монгольских языков. 2-е изд. Элиста: Изд-во КГУ, 2011. 239 с.

9. Сусеева Д. А. К вопросу о словообразовательной парадигме в калмыцком и монгольском языках // Российско-монгольский лингвистический сборник / под ред. Г. Ц. Пюрбеева. М.: Институт языкознания РАН: Канцлер, 2015. С. 485-507.

10. Харанутова Д. Ш., Сусеева Д. А., ©нербаян Ц. Монгольское словообразование: структура и способы. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2012. 261 с.

11. Харанутова Д. Ш. Словообразование бурятского языка. Улан-Удэ: Изд-во Бурят. гос. ун-та, 2012. 240 с.

12. Шагдаров Л. Д., Бадмаева Л. Б. Язык и стиль летописи Д.-Ж. Ломбоцыренова «История селенгинских монголо-бурят» (исследование, текст, транслитерация, перевод, переложение). Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2014. 216 с.

13. Шагдаров Л. Д., Шагдарова Д. Л. Сложное слово в бурятском языке: монография. Улан-Удэ: Изд-во Бурят. гос. ун-та, 2015. 250 с.

14. Щербак А. М. Тюркско-монгольские языковые контакты в истории монгольских языков / Ин-т лингвист. исслед. РАН; Ин-т гуманитар. исслед. АН Республика Саха (Якутия). СПб.: Наука, 2005. 195 с.

15. Mongol-un Nigucha Tobchiyan (Mongolian chronicle of 1240) / переложение Ц. Дамдинсурена. Ulan-Bator, 1947. 283 c.

16. Большой академический монгольско-русский словарь: в 4 т. / отв. ред. Г. Ц. Пюрбеев. М.: ACADEMIA. Т. 1. А-Г. 486 с. 2001. Т. 2. Д-О. 507 с. 2001. Т. III. О-Ф. 438 с. 2001. Т. IV. Х-Я. 502 с. 2002.

17. Кручкин Ю. Орос-монгол -- монгол-орос орчин уеийн хэлний дэлгэрэнгуй толь бичиг. М.: АСТ: Восток-Запад, 2006. 921 с.

18. Хальмг-орс толь. Би хальмг кел дасчанав. Ясврта, немртэ 2-гч Ьарц. / сост. Э. Ч. Бардаев [и др.] Элиста: Калм. кн. изд-во, 2004. 1016 с.

19. Шагдаров Л. Д., Черемисов К. М. Буряад-ород толи: в 2 т. Рос. акад. наук, Сиб. отд., Ин-т монголоведения, буддологии и тибетологии. Улан-Удэ: Респ. тип., 2010.

Размещено на Allbest.ru