Проблема функциональной и жанровой стратификации в юридическом дискурсе

Размещено на http://www.allbest.ru/

Краснодарский университет МВД России

Проблема функциональной и жанровой стратификации в юридическом дискурсе

Кунина Мария Николаевна, кандидат филологических наук, доцент, доцент кафедры русского и иностранных языков

Рассматривается соотношение социальной деятельности и ее языкового аспекта в области юридической деятельности. Работа носит аналитический характер и включает в себя общее отражение концепции стратификации языка с переносом основных ее положений на сферу правовой практики. В ней отражается функциональный аспект определенности юридического дискурса, раскрывается его жанровое многообразие. При этом проблема языковой стратификации трактуется двояко: как непосредственно вопрос о языковых характеристиках работников юридической сферы и как лингвистический аспект формирования компетенции в правовой сфере.

Ключевые слова: юридический дискурс, язык, социальная стратификация языка, речевые жанры, социальные функции.

Problem of functional and genre stratification in a legal discourse

The article is devoted to consideration of correlation of social activity and its language aspect in the field of legal activity. Work has analytical character and includes the general reflection of the concept of stratification of language, with the transfer of its main provisions to the sphere of legal practice. The functional aspect of definiteness of a legal discourse is reflected, its genre variety reveals. At the same time the problem of language stratification within work is treated doubly: as directly question of language characteristics of workers of the legal sphere and as linguistic aspect of formation of competence of the legal sphere.

Key words: legal discourse, language, social stratification language, speech genres, social engagement.

Понимание специфики языка имеет важное значение для анализа социальной деятельности. В этом плане знания из области лингвистики имеют чрезвычайную значимость в юридической сфере, поскольку корректное выражение на понятийном уровне нормативной сферы, а также однозначное определение конкретных правовых явлений и процессов являются необходимыми в правовой практике [1]. Соответственно, актуализируется вопрос о лингвистической культуре носителей правовой деятельности. Настоящая статья посвящена аналитическому рассмотрению специфики соотношения языка и социальной практики юридической деятельности. При этом приоритетное значение имеет определение требований, налагаемых на носителей правовой активности и связанных с характером их языка.

Уже давно вопрос о взаимосвязи между языком и социальными характеристиками его носителей является объектом социогумани- тарных исследований [2]. И здесь следует отметить, что язык представляет собой не просто символическую форму выражения смыслов, уже доступных субъекту познания. Содержание языка определяет те смыслы, которыми оперируют его носители, в связи с чем в зависимости от специфики языковых форм меняются отношение к окружающей действительности и точность выражения отдельных явлений. Иными словами, успешность познавательной активности, равно как и передачи смыслов другим членам общества, во многом зависит от того, какие языковые формы применяются. Справедливо и то, что от характера применяемых лексических единиц зависит не только полнота выражения явления, но и чистота его отражения: в частности, можно констатировать помимо прямого указания на отдельные явления или состояния также наличие таких языковых форм, которые, кроме указания на объект, содержат в себе отражение оценочного отношения к нему.

В этом плане характеристика применяемых языковых форм может быть одновременно рассмотрена в качестве характеристики их носителей. Возможности языка различны в зависимости от его содержания, однако это соотношение применимо и к носителям языка: чем более точными и емкими являются применяемые языковые формы, тем более ясным, структурированным является мышление человека, что задает дополнительные возможности по оперированию смыслами. Справедливо и обратное: если язык засорен, неточен, обладает дополнительной, не отвечающей объекту выражения смысловой нагрузкой, сложно судить о его носителях как о членах общества, обладающих высокоточным мышлением, способствующим проникновению в суть явлений и процессов. Помимо соотнесенности языка с процессом социального познания нельзя не отметить важность культурного аспекта применения конкретных языковых форм: в данном случае можно выделить носителей языка по критерию характера их отношения к различным срезам культуры, что предполагает не просто соответствие или несоответствие требованиям этикета, но также характеризует специфику ценностных ориентаций, уровень образования и т.д.

Обозначенное проблемное поле в современной науке все чаще соотносится с содержательной стороной дискурсивных практик. По мнению современных исследователей, неопределенность понятия «дискурс» не свидетельствует об отсутствии целостного понимания его сущности. Однако дискурс диалектичен, изменчив. Он развивается, приобретает новые смыслы, и этот процесс принципиально незавершим, поскольку развитие дискурсивных практик есть отражение социального потенциала к саморазвитию и эволюции. Несмотря на сложности, связанные с определением понятия «дискурс», существуют вполне обоснованные авторские позиции, позволяющие функционально, описательно, в некотором смысле интуитивно обозначить его содержание. Так, по мнению О.В. Косоноговой, «дискурс, как уже отмечалось, очерчивает границы коммуникативной и познавательной деятельности человека:

ментальные границы: дискурс выступает как “предзаданный способ мышления” (по М. Фуко) и устанавливает степень значимости, целесообразности, важности того или иного высказывания относительно всей системы;

методологические границы: охватываются все возможности для (не) появления альтернативных, конкурирующих “чужих” идей и смыслов;

содержательные границы: одни тексты/ смыслы/понятия притягиваются в рамочное пространство дискурса как тематически близкие, “свои”; другие - исключаются как нерелевантные, несходные, “чужие” и уже упомянутые лингвистические границы» [3].

И.В. Палашевская отмечает функциональный и социально-ролевой аспект юридического дискурса, выходя на совершенно иные, интуитивно понятные аспекты осуществления некоторых дискурсивных практик. По мнению автора, «не все знание обязательно должно быть артикулировано или закодировано. Передача отдельных видов знания требует общения лицом к лицу, непосредственного взаимодействия, когда смысл понимается из его контекста. Известно, что со временем сотрудники, работающие вместе в одной команде (например, оперативные сотрудники правоохранительных органов), вырабатывают скрытое, “молчаливое” знание, которое сложно выразить словами» [4]. По мнению автора, невербальная специфика содержания дискурсивных практик дает возможность общения «без слов» в ситуациях институциональной коммуникации. Здесь автор делает очень важное замечание: «Существование неявного знания является преимуществом любого институционального сообщества. Ведь то, что может быть изложено на бумаге, поддается имитации, копированию и стремительному распространению. Транслируемые смыслы являются координирующей основой действий внутри институционального мира. Они становятся очевидными в часто воспроизводимых ситуациях формализованного общения и являются частью культурных сценариев, усвоенных представителями данного коммуникативного сообщества. Например, понять, какие смыслы участники дискурса вкладывают в такие концепты, как “подозрительная личность”, “разумное подозрение” (reasonable suspicion), и почему они поступают определенным образом, можно, лишь исследовав различные повторяющиеся ситуации институционального общения и “само собой разумеющиеся” правила, на основе которых эти ситуации строятся» [4]. В своей публикации, посвященной исследованию функциональной стороны дискурса, И.В. Палашевская аргументированно доказывает, что любое институциональное действие является ситуативно обусловленным и представлено в дискурсивном пространстве.

На уровне современного гуманитарного знания соответствие между характеристиками применяемых языковых форм и социальной определенностью их носителей получило выражение в концепции стратификации языка [5]. Рассмотрим подробнее, в чем состоит специфика языковой стратификации. Социальная определенность человека задает не только характер выполняемых ролей, но также и область коммуникации, иными словами, тот круг общения, в рамках которого осуществляется взаимодействие человека с другими участниками общественных отношений. В этом плане серьезное значение имеет то, в какой среде родился и вырос человек, каково было его социальное окружение на момент получения образования и т.д. В зависимости от того, в какой среде человек проходил основные стадии социального развития, языковые формы, которыми он владеет, могут варьироваться. В соответствии с этим принято подразделять носителей языка по критериям территориального отношения (носители диалектов и носители общих языковых форм), уровня приобщения к культуре общения (литературный язык и просторечные выражения, зачастую жаргонизмы), профессиональной принадлежности (что определяется наличием в речи специфической терминологии, относящейся к профессиональной сфере, в которую вовлечен носитель языка) [6]. В этом плане классическим является выделение следующих типов языка и, соответственно, категорий его носителей:

литературный язык;

просторечие;

жаргонизмы;

территориальные диалекты;

профессиональная терминология.

Литературный язык представляет собой высшую форму развития языка, формирующуюся в тех обществах, где помимо устной речи распространена также и письменная речь. Для литературного языка характерны наддиалектность, высокая степень обработанности, полифункциональность, стилистическое и жанровое многообразие, тенденция к регламентации. Говоря о литературной речи, мы подразумеваем правильное употребление языковых форм, свободное от жаргонизмов и диалектизмов, просторечных выражений и т.д. Применение литературного языка в речи свидетельствует о высоком уровне культурного развития и образованности носителя речевой активности.

Просторечие как языковая форма представляет собой разновидность языка, генетически относящуюся к речевым оборотам, применяемым представителями низших сословий в дореволюционной России, в дальнейшем - речевой срез, наиболее характерный для выходцев из сельской местности. языковой юридический дискурс жанровый

Территориальные диалекты в сравнении с литературной речью характеризуются различиями в языковых формах, связанными со спецификой словоупотребления в конкретных регионах. В данном случае помимо характеристик говора наличие диалектизмов указывает на происхождение человека, его этносоциальную принадлежность.

Что касается жаргонизмов, следует отметить, что в отличие от диалектизмов, характеризующих, в первую очередь, происхождение употребляющего их человека, жаргонизмы характеризуют его социальную принадлежность, поскольку жаргон представляет собой совокупность речевых единиц, сформировавшуюся в конкретной социальной среде (например, можно выделить «воровской» жаргон, водительский жаргон, жаргонизмы, относящиеся к медицинской, военной и иным сферам деятельности). Применение жаргона свидетельствует о социальной принадлежности человека или его ближайшем социальном окружении.

Что касается профессиональной терминологии, речь идет (в отличие от профессионального жаргона) об общепринятых, официальных терминах, относящихся к конкретной профессиональной сфере.

Понятие языковой стратификации применяется преимущественно для определения социальных характеристик человека по критерию применяемых им лексических форм. Вместе с тем справедливо суждение о том, что принципы языковой стратификации могут быть рассмотрены в императивном значении, иными словами, определять нормы общения, соответствующие конкретному социальному статусу, т.е. необходимые в рамках выполнения конкретной социальной функции. В этом плане, обращаясь к вопросу о специфике языка, применяемого в юридической практике, следует отметить, что, с одной стороны, речь идет о приоритете применения общепринятой литературной речи, с другой - о наличии специфических вкраплений, связанных с необходимостью применения специальной юридической терминологии [7]. Таким образом, мы приходим к вопросу о функциональном аспекте языковой стратификации, связанном с выполнением конкретной социальной деятельности.

Например, очевидно, что применение жаргонизмов, просторечных выражений или диалектизмов неприемлемо как с точки зрения официального статуса юридического дискурса, так и в плане необходимости четкого, ясного, однозначного выражения смысла. Немаловажно в данном случае и то, что правовая деятельность предполагает юридическое закрепление отдельных решений, отношений, обязательств и т.д., что требует их четкого, корректного выражения.

Следует отдельно отметить, что характер языка носителей правовой активности определяется не только по рассмотренным выше критериям языковой стратификации, но также и с точки зрения стилевой и жанровой определенности речи. В этом плане преимущественным является официально-деловой стиль, хотя в отдельных ситуациях (например, в рамках произнесения речи адвокатом) допускается применение публицистического стиля (что во многом связано со спецификой адресата речевого сообщения, в качестве которого на суде выступают присяжные заседатели). При этом, говоря о жанровой определенности юридического дискурса, мы опираемся на введенный М.М. Бахтиным принцип многообразия речевых жанров в зависимости от функции или цели, которую преследует речевое сообщение, а также целевой аудитории [8]. Юридический дискурс допускает возможность формирования сложных жанровых конструкций, относящихся сразу к нескольким различным типам речевых жанров (первичные, вторичные, диалогические, монологические и т.д.). Ключевое значение в данном случае имеет то, что юридически дискурс регламентирован целевыми функциональными установками правового процесса, что определяет серьезные требования к носителям правовых функций, связанные с чистотой, емкостью, точностью речи, логичностью выстраиваемых смысловых конструкций, минимизацией эмоционально-оценочного аспекта (за исключением отдельных случаев адвокатской или прокурорской практики) [3]. Понимание данного аспекта должно учитываться в рамках оценки профессиональной пригодности носителей юридической деятельности, их соответствия выбранной профессии.

Литература

1. Костромичева М.В. Юридическая лингвистика: к вопросу о соотношении языка и права // Политика и право. 2011. № 3. С. 57-61.

2. Голев Н.Д., Матвеева О.Н. Лингвистическая экспертиза: на стыке языка и права // Юрислингвистика-7: Язык как феномен правовой коммуникации: межвуз. сб. науч. ст. / под ред. Н.Д. Голева. Барнаул, 2006. С. 168-185.

3. Косоногова О. В. Характеристики юридического дискурса: границы, содержание, параметры // ИСОМ. 2015. № 1. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/harakteristiki- yuridicheskogo-diskursa-granitsy-soderzhanie- parametry (дата обращения: 13.02.2019).

4. Палашевская И. В. Функции юридического дискурса и действия его участников // Изв. Самар. науч. центра РАН. 2010. № 5-2. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ funktsii-yuridicheskogo-diskursa-i-deystviya-egouchastnikov (дата обращения: 13.02.2019).

5. Картер Е.В. Социальная стратификация языка в речевой репрезентации элитарной языковой личности: на материале современной русской прозы: дис. ... канд. филол. наук. Череповец, 2007.

6. Трофимова Е.Б. Стратификация языка: теоретико-экспериментальные исследования: дис. ... д-ра филол. наук. М., 1997.

7. Гуренко Д.В., Гаврицкий А. В. Язык права в контексте профессиональной юридической деятельности: теоретико-методологические аспекты // Философия права. 2007. № 3.

8. Рабенко ТГ. Проблема речежанровой первичности/вторичности в контексте современной лингвистики // Сибирский филол. журн. 2017. № 2.

References

1. Kostromicheva M.V. Legal linguistics: to the question of the relationship between language and law // Politics and law. 2011. № 3. P 57-61.

2. Golev N.D., Matveeva O.N. Linguistic expertise: at the crossroads of language and law // Legal studies-7: Language as a phenomenon of legal communication: intercollegiate coll. of sci. papers / ed. by N.D. Golev. Barnaul, 2006. P 168-185.

3. Kosonogova O.V. Characteristics of legal discourse: boundaries, content, parameters // ISOM. 2015. № 1. URL: https://cyberleninka.ru/ article/n/harakteristiki-yuridicheskogo-diskursa- granitsy-soderzhanie-parametry (date of access: 13.02.2019).

4. Palashevskaya I.V Functions of legal discourse and actions of its participants // News of the Samara Scientific Center of the Russian Academy of Sciences. 2010. № 5-2. URL: https://cyberleninka.ru/ article/n/funktsii-yuridicheskogo-diskursa-i-deystviya- ego-uchastnikov (date of access: 13.02.2019).

5. Karter E. V. Social stratification of language in speech representation of an elite linguistic personality: on the material of modern Russian prose: diss. ... Candidate of Philology. Cherepovets, 2007.

6. Trofimova E.B. Language stratification: theoretical and experimental studies: diss.... Dr of Philology. Moscow, 1997.

7. Gurenko D. V., Gavritsky A. V Language of Law in the context of professional legal activity: theoretical and methodological aspects // Philosophy of law. 2007. № 3.

8. Rabenko T.G. The problem of recurring genre primary/secondary in the context of modern linguistics // Siberian journal of philology. 2017. № 2.

Размещено на Allbest.ru