Диглоссия средневековых глоссаторов: лингвокультурологический анализ древневерхненемецко-латинских глоссариев VIII-XХ веков

Размещено на http://www.allbest.ru/

Диглоссия средневековых глоссаторов: лингвокультурологический анализ древневерхненемецко-латинских глоссариев VIII-XХ веков

Аннотация

В работе представлен комплексный лингвокультурологический анализ древневерхненемецких глоссариев УШ--Х вв. в перспективе двуязычия его авторов. Известно, что основным языком религии, науки и культуры в средневековой Европе являлся латинский язык, который был социально «престижнее».

В средневековых немецких государствах древневерхненемецкий, а позднее и средневерхненемецкий языки находились по отношению к нему в подчиненном положении. Представляется интересным то, как языковая ситуация в средневековых герман-ских государствах отражается в письменных памятниках. Материалом исследования служит глоссарий АЬгс^аш (ок. 750 г.), написанный на алеманнском диалекте, Сен-Галленский глос-сарий (также ок. 750 г.), который был также написан на алеманнском диалекте, Кассельские глоссы IX в., составленные на баварском диалекте, и Парижская рукопись X в. на средне-франкском диалекте. Эти глоссарии были предназначены как для жителей Германии, владе-ющих латинским языком, так и для путешественников из романских стран, прибывающих в Германию. На основании анализа текста данных глоссариев и культурной ситуации, отражен-ной в данных текстах, делается вывод о распространении диглоссии среди средневековых глоссаторов, а также даются лингвокультурологические основы для реконструкции языковой личности средневекового книжника.

Ключевые слова: глоссарий, средневековая культура, древневерхненемецкий язык, латинский язык, диглоссия, языковая личность, средневековая Германия

Abstract

On the diglossy of middle-age glossator: the linguistic-cultural analysis of the old high german-latin glossaries of viii-x centuries

S.S. Kalinin

Kemerovo State University

The article deals with the linguistic-culture analysis of the Old High German glossaries ofYUI--X c. and the bilingualism of their authors. It is known that main culture, science and religion language in Middle-Age Europe was Latin that was more “prestige” in the society. The Old High German and Middle High German later were in the subordinate status in comparison with the Latin. The bases of this research are glossary “Abrogans” of 750 year (in Aleman dialect of Old High German), St. Gallen glossary (in Aleman dialect too), Kassel glosses (in Bavaria dialect, IX c.), Paris manuscript (in Middle Frank dialect, X c.). These glossaries were aimed both at German Latin speakers and at Romanic traveler arrived in German. The linguistic-culture basic concepts of the remodeling of the Middle-Age glossator linguistic identity are given on the basis of the analysis of the glossaries and the cultural situation represented in those texts.

Key words: glossary, Middle-Ages culture, Old High German language, Latin, diglossy, linguistic identity, Middle-Age Germany.

Введение

Первыми памятниками немецкого языка являются так называемые глоссы -- немецкие эквиваленты отдельных латинских слов или высказываний, которые обычно помещались в латинских рукописях на полях или прямо в тексте. Со-ставлялись также особые сборники таких глосс, а также сборники глосс, по сво-ей структуре и прагматике напоминавшие современные разговорники.

Сохранилось несколько глоссариев УШ--Х вв. Древнейшим из является глос-сарий АЪ1^апз или глоссарий Керона (рис. 1), составленный около 750 г. на але-маннском диалекте, он сохранился в трех рукописях, датируемых УШ--ГХ вв. [1. С. 7]. Примерно к тому же времени относится Сен-Галленский глоссарий УГГГ в., который также был составлен на алеманнском диалекте (рис. 2).

Рис. 1. Страница рукописи глоссария Abrogans [Fig. 1 . Some page of the manuscript of Abrogans glossary]

язык лингвокультурологический средневековый

Рис. 2. Страница рукописи Сен-Галленского глоссария [Fig. 2. Some page of manuscript of St. Gallen glossary]

Имеется также некоторое количество древневерхненемецких разговорников- глоссариев. Наиболее известным из них являются Кассельские глоссы IX в. Они были написаны на баварском диалекте. Их прагматика -- помощь путешествен-нику из романских стран, не знающему немецкого языка, в общении с местным населением Германии [1. С. 48]. Глоссарий-разговорник рассчитан на пользова-теля, знающего латинский язык. Как и глоссы, разговорник составлен из латин-ских слов и фраз на древневерхненемецком языке с параллельным переводом на латынь.

Еще одним известным разговорником являются Римская и Парижская руко-писи X в., составленные на среднефранкском диалекте с элементами нижнеф-ранкского диалекта. Основная часть рукописи этого глоссария находится в Па-риже, один лист (фразы с 1-й по 42-ю) -- в Риме, в Ватиканской библиотеке [1. С. 48]. Вероятно, этот разговорник был предназначен для французского путеше-ственника, не владеющего немецким разговорным языком. В отличие от прочих разговорников в нем вначале дается немецкий текст, а затем следует его латинский перевод.

Обсуждение и результаты

Следует сказать несколько слов о том, что такое языковая личность вообще. Языковая личность является совокупностью значимых коммуникативных черт индивида, связанных с порождением и восприятием речи. Связана она и с про-изводством и восприятием языковых произведений (текстов). Языковая личность представляет собой многомерное образование. Согласно Ю.Н. Караулову, одним из важнейших компонентов, входящих в структуру языковой личности, является ее ментальный лексикон, «промежуточный язык» в его терминологии [2. С. 184-- 189]. Н.И. Жинкин называет его «языком мозга» [3. С. 18]. Языковая личность, согласно теоретическим выводам В.И. Карасика, может быть охарактеризована с позиции языкового сознания, поскольку именно она является его носителем [4. С. 7]. Языковое сознание же связано с концептосферой языковой личности [4. С. 7--8], поскольку оно является вербальным «отражением во внутреннем мире внешнего мира» [5. С. 24], т.е. оно представляет собой результат процессов концептуализации и категоризации. Основными концептуальными единицами, входящими в состав концептосферы языковой личности, в состав ее «промежу-точного языка» (иначе -- ментального лексикона), являются, помимо концептов, образы, символы, гештальты, понятия, знаки, фреймы и др. [2. С. 189--210].

Языковую личность как homo loquens, осуществляющего языковую деятель-ность (languaging) [6. С. 19--20], можно сопоставить с наблюдателем (observer) языковой теории У. Матураны [7. С. 155]. Наблюдатель осуществляет процесс координации координаций языковой деятельности в совместном потоке жизне-деятельности вместе с «созерцаемыми» им живыми существами [6. С. 19--20]. Таким образом, языковая деятельность наблюдателя (языковой личности) пред-ставляет собой его адаптацию к окружающей среде. Наблюдатель осуществляет совместный процесс координации координаций языковой деятельности, порож-дая тем самым языковые, а соответственно, и концептуальные структуры. Таким образом, ментальный лексикон языковой личности («промежуточный язык», «язык мозга» или «язык мысли» в терминологии Ю.Н. Караулова [2. С. 184--189] и Н.И. Жинкина [3. С. 18]) представляет собой структуру, имеющую как экстра- лингвистический (получаемый на основе информации о координации в совмест-ном потоке жизнедеятельности и информации об окружающей среде), так и ней- робиологический (основанный на процессах, происходящих в мозге наблюдате-ля) субстрат. Соответственно, свойства языковых и концептуальных структур будут являться производными от процесса координации координаций совместной языковой деятельности.

С точки зрения языкового учения Й.Л. Вайсгербера ментальный лексикон двуязычной языковой личности представляет собой своеобразный двуязычный «словарь», «культурное достояние» (Kulturgut, в терминологии Вайсгербера [8. С. 77]). Соответствующие компоненты этого словаря активизируются в процес-се переключения кодов языковой личностью. Согласно неогумбольдтианскому взгляду на язык языки различного строения (в нашем случае древневерхненемец-кий и латинский) предполагают различные способы познания мира [8. С. 139-- 140]. Данное положение подтверждается языковыми фактами: ср. калькирование, к примеру, латинских слов clandestinum и abstractum средствами древневерхне-немецкого языка в глоссарии Керона -- ungalifalih и farzocan соответственно. Во-обще следует сказать о том, что немецкий язык на раннем периоде своего раз-вития содержал крайне мало абстрактных и обобщенных понятий. По данным

В.М. Жирмунского, «слова с отвлеченным и интеллектуальным значением на-личествуют в нем лишь в сравнительно небольшом числе как результат еще при-митивной абстракции от основной группы слов с материальным и конкретным значением» [9. С. 302]. Это объясняется различиями в способе концептуализации мира сознанием немецкоязычной и латиноязычной языковых личностей. Как полагает А.А. Залевская, можно говорить о когнитивно-перцептивно-аффектив-ном единстве двуязычной языковой личности [10. С. 14]. И если вопрос о рекон-струкции аффективного компонента древнегерманской языковой личности вы-ходит за рамки настоящей работы, то различие когнитивных и перцептивных процессов у двуязычной языковой личности можно проследить на материале со-хранившихся письменных памятников (в частности, глоссариев) и словарного состава языка. Германское языковое сознание воспринимало мир более конкрет-но, а абстрактные понятия, как можно убедиться, рассматривая тексты глосса-риев, оно моделировало либо на основе средств другого языка (латинского), либо передавало абстрактные понятия через конкретные. Чтобы убедить в этом, до-статочно рассмотреть германские мифологические метафоры «мир -- это дерево» и «небо -- это ткань (покров)», сохранившиеся во внутренней форме слов не-мецкого языка, в частности.

На основании структурного анализа текстов вышеописанных глоссариев мож-но сделать вывод о том, что языковая личность средневекового глоссатора дей-ствительно была преимущественно двуязычной. Следует отметить тот факт, что глоссатор находился в ситуации диглоссии, поскольку латинский язык, как из-вестно, был доминирующим в науке и культуре средневековой Европы, в част-ности Германии. В.М. Жирмунский пишет о том, что латинский язык в Средние века выполняет все общественно-политические и культурные функции будущих национальных языков, в то же время латынь для средневековой Европы -- меж-дународный язык преимущественно в письменной форме [9. С. 43]. Националь-ные языки Европы в ту эпоху были еще недостаточно развиты для отображения всей совокупности научных, религиозных и культурных понятий. Даже такой «богатый» язык, как древнеисландский не мог обойтись без апелляции к латин-ской книжной культуре и учености (что отражается, в частности, в наличии ла-тиноязычных примечаний в тексте «языческих» по своему содержанию руниче-ских поэм и эвгемерическому описанию происхождения божеств древних скан-динавов у Снорри Стурлусона). Тем более эта ситуация естественна для древневерхненемецкого языка, который не имел развитой книжно-письменной традиции.

В УШ--Х веках немецкий язык не имел единой литературной и письменной нормы и представлял собой, по существу, совокупность территориальных диа-лектов. Каждый диалект имел свою систему орфографии, свою адаптацию латин-ского письма к древневерхненемецкому произношению [9. С. 45]. В этой ситуа-ции для средневекового книжника было бы естественным иметь язык-эталон, являющийся более социально и культурно престижным, имеющим давно сло-жившуюся нормализованную орфографическую систему. Из этого следует, что для средневекового глоссатора билингвизм был естественным.

Выводы

На основании проведенного исследования можно сделать вывод об особен-ностях языковой ситуации в средневековой Германии. Данную ситуацию можно охарактеризовать как явление диглоссии, с преимущественным доминировани-ем латинского языка в различных сферах общественной и культурной жизни. В перспективе можно исследовать другие особенности билингвальной языковой личности средневекового глоссатора, особенности ее ментального лексикона. Это может помочь в исследованиях особенностей ментальности средневекового человека.

Список литературы

1. ЧемодановН.С. Хрестоматия по истории немецкого языка VIII--XVI вв. М.: Издательство литературы на иностранных языках, 1953. 348 с.

2. КарауловЮ.Н. Русский язык и языковая личность. Изд. 8-е. М.: ЛИБРОКОМ, 2014. 264 с.

3. Жинкин Н.И. Речь как проводник информации. М.: Наука, 1982. 159 с.

4. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М.: Гнозис, 2004. 390 с.

5. Лурия А.Р. Язык и сознание. М.: Издательство Московского университета, 1998. 336 с.

6. Maturana H.R. Biology of self-consciousness. Consciousness: Distinction and reflection. Naples, Italy: Bibliopolis, 1995. Pp. 145--175.

7. Maturana H.R. Anticipation and self-consciousness: Are these fuction of the brain? Constructivist Foundations. 2008. № 4 (1). Pp. 18--20.

8. ВайсгерберЙ.Л. Родной язык и формирование духа / пер. с нем.; вступ. ст. и комм. О.А. Радченко. Изд. 3-е. М.: ЛИБРОКОМ, 2009. 232 с.

9. Жирмунский В.М. История немецкого языка. Изд. 5-е, переем. и испр. М.: Высшая школа, 1965. 408 с.

10. Залевская А.А. Вопросы психолингвистической теории двуязычия // Вопросы психолингвистики. 2009. № 10. С. 10--17.

References

1. Chemodanov N.S. Hrestomatiyapo istorii nemetskogo yazyika VIII--XVIvv. [History of German Language of VIII--VVI centuries: chrestomathy]. M.: Izdatelstvo literaturyi na inostrannyih yazyikah, 1953. 348 s.

2. Karaulov Yu.N. Russkiy yazyik i yazyikovaya lichnost [Russian Language and Language Personality]. Izd. 8-e. M.: LIBROKOM, 2014. 264 s.

3. Zhinkin N.I. Rech kak provodnikinformatsii [Speech as a “conductor” of meanings]. M.: Nauka, 1982. 159 s.

4. Karasik VI. Yazyikovoy krug: lichnost, kontseptyi, diskurs [Linguistic Circle: Personality, Concepts, Discourse]. M.: Gnozis, 2004. 390 s.

5. Luriya A.R. Yazyik i soznanie [Language and consciousness]. M.: Izdatelstvo Moskovskogo universiteta, 1998. 336 s.

6. Maturana H.R. Biology of self-consciousness. Consciousness: Distinction and reflection. Naples, Italy: Bibliopolis, 1995. Pp. 145--175.

7. Maturana H.R. Anticipation and self-consciousness: Are these fuction of the brain? Constructivist Foundations. 2008. № 4 (1). Pp. 18--20.

8. Vaysgerber YL. Rodnoy yazyik i formirovanie duha [Native language and the formation of the spirit]. Per. s nem., vstup. st. i komm. O.A. Radchenko. Izd. 3-e. M.: LIBROKOM, 2009. 232 s.

9. Zhirmunskiy VM. Istoriya nemetskogo yazyika [History ofthe German language]. Izd. 5-e, peresm. i ispr. M.: Vyisshaya shkola, 1965. 408 s.

10. Zalevskaya A.A. Voprosyipsiholingvisticheskoy teorii dvuyazyichiya [Questions on bilingualism psycholinguistic theory]. Voprosyi psiholingvistiki. 2009. № 10. S. 10--17.

Размещено на Allbest.ru