Стратегии передачи прецедентных феноменов и реалий религиозного дискурса: на примере переводов романа-хроники Н.С. Лескова "Соборяне" на английский и французский языки

Размещено на http://www.allbest.ru/

Е.Ю. Куликова, В.А. Лабко

Стратегии передачи прецедентных феноменов и реалий религиозного дискурса: на примере переводов романа-хроники Н.С. Лескова "Соборяне" на английский и французский языки

Исследуются особенности перевода лексических единиц, вербализующих концепты религиозного дискурса в романе-хронике Н.С. Лескова «Соборяне», на английский и французский языки. Переводческие трансформации рассматриваются в аспекте двух основных стратегий: доместикации и форенизации. Выявляются основные приемы перевода, используемые для реализации каждой стратегии. Проведенный анализ показал, что в переводе на французский язык преобладает стратегия форенизации, а на английский доместикации.

Ключевые слова: религиозный дискурс, прецедентный феномен, реалия, переводческая стратегия, доместикация, форенизация, переводческая трансформация, Н.С. Лесков.

лесков перевод лексический английский французский

В задачу перевода входит не только точное изложение содержания оригинального текста, но и воссоздание с помощью языковых средств его стилистических особенностей. Согласно А.В. Федорову перевод это точное выражение средствами одного языка того, что уже выражено ранее средствами другого языка [1. C. 10]. Основа точного перевода, характеризующегося максимальной степенью эквивалентности, понимание подлинника. Трудности при переводе выявляются в процессе поиска соответствий между элементами двух языков, а выбор обусловливается переводческой стратегией.

Вопрос о стратегии перевода, актуальный издавна, остается таковым и в настоящее время. По мнению Ж.-П. Вине и Ж. Дарбельне, существуют две основные разновидности перевода: прямой, или буквальный (traduction littйrale), и косвенный (traduction oblique). Прямой перевод возможен лишь в случаях структурного параллелизма между исходным и переводящим языком. При наличии лакун необходимо прибегать к косвенному переводу [2. P. 31].

В свою очередь, Ю. Найда выделяет «динамическую» (dynamic) и «функциональную» (functional) эквивалентности. Он утверждает, что динамический эквивалент обеспечивает полную естественность выражения и является близким и понятным читателю в контексте его собственной культуры [3. P. 159]. Для Ю. Найды точность перевода зависит от достижения эквивалентного эффекта в сознании представителей культуры языка перевода: «...реципиенты должны понимать переведенный текст настолько, насколько понимают исходный текст носители языка» [4. P. 36]. Динамическая эквивалентность, согласно Ю. Найде, позволяет преодолевать лингвистические и культурные различия.

По утверждению Ф. Шлейермахера, читатель должен проникнуться духом языка оригинала, воспринять своеобразную манеру писателя мыслить и чувствовать. Трудность же заключается в том, что переводчик оперирует исключительно средствами языка перевода, объем которых не совпадает с объемом средств, имеющихся в языке писателя. В этой связи Ф. Шлейермахер предлагает две стратегии перевода «приближающую» текст к читателю, т.е. натурализацию (einbьrgemde), и, наоборот, «удаляющую» текст от него, или трансформацию (verwandelt) [5].

В дальнейшем в рамках так называемого «культурного поворота» в переводоведении идеи Шлейермахера были развиты американским исследователем Л. Венути, предложившим именовать эти стратегии доместикацией (domestication) и форенизацией (foreignization). Форенизация нацелена на максимальную передачу лингвокультурной специфики оригинала, она призвана вызвать у читателя непреходящее ощущение принадлежности текста к чужой культуре, а доместикация предусматривает замену всех «экзотизмов» лексемами, служащими для номинации реалий культуры переводящего языка [6].

В теории Л. Венути форенизация и доместикация связаны также с образом переводчика как интерпретатора авторского замысла. В зависимости от выбранной стратегии переводчик оказывается «видимым» (форенизация) или «невидимым» (доместикация). Как отмечает исследователь, в англоязычной культуре в течение продолжительного времени доминировала стратегия доместикации, создающая «иллюзию прозрачности» текста, маскирующая подлинную семантическую эквивалентность. На самом деле в этом случае происходит лишь частичное раскрытие оригинального смысла, при котором культурные различия максимально редуцированы и подчиняются особенностям восприятия, свойственным представителям англоязычных лингвокультур [Ibid. P. 21]. Напротив, форенизация подрывает авторитет культурных кодов, свойственных принимающей культуре, стремясь тем самым уменьшить этноцентричность перевода (ethnocentric violence of translation) [Ibid. P. 198].

Показателем того, какой стратегии придерживается переводчик, может служить использование им определенных переводческих трансформаций. Так, калькирование и транслитерация скорее присущи форенизации, а описательный или аннотированный перевод свидетельствует о предпочтении стратегии доместикации.

Лексемы, обладающие ярко выраженной национально-культурной спецификой, представляют собой неотъемлемую часть произведений художественной литературы. Реалии как «слова или выражения, обозначающие предметы, понятия, ситуации, не существующие в практическом опыте людей, говорящих на другом языке» [7. C. 256], составляют одну из наибольших трудностей при переводе, так как они являются общеупотребительными для одной лингвокультурной общности и могут вызывать вопросы и непонимание среди представителей другой лингвокультуры. Это могут быть слова и термины, которые подчеркивают национальноспецифические особенности культуры той или иной страны.

Реалия является прецедентной по отношению к иной лингвокультуре. В свою очередь, прецедентные феномены обладают этим свойством внутри отдельной культуры. Э.М. Аникина отмечает, что реалия обладает значимостью только в познавательном плане [8. С. 81-82], в то время как прецедентость связана с «эмоциональной и познавательной значимостью» [9. C. 216]. По мнению Л.В. Моисеенко, прецедентные феномены представляют собой фрагмент любого дискурса, который закреплен в сознании языковой личности и функционирует как культурный знак в соответствии с намерениями говорящего [10. C. 16]. Согласно классификации, предложенной И.В. Захаренко, В.В. Красных, Д.Б. Гудковым и Д.В. Багаевой, выделяются следующие типы прецедентных феноменов: прецедентный текст, прецедентная ситуация, прецедентное высказывание, прецедентное имя [11. C. 83]. Таким образом, термины «реалия» и «прецедентный феномен» как единицы, обладающие ярко выраженной лингвокультурной спецификой, могут характеризовать единый объект в разных аспектах в зависимости от его способности выступать основанием для формирования культурных ассоциаций в сознании носителей определенного языка.

Особый интерес для исследования особенностей перевода культурноспецифичных лексических единиц представляют сочинения Н.С. Лескова, в которых сочетаются элементы разноплановых языковых пластов и стилистических регистров. В творчестве Н.С. Лескова в концентрированном виде представлена языковая игра, с помощью которой реализуется идейноэстетический замысел автора [12. P. 225]. Ответ на вопрос о степени сложности перевода лесковской прозы содержится в названии статьи американского филолога У. Эджертона: «Почти неразрешимая проблема перевод прозы Лескова» [13]. Американский исследователь творчества Лескова Дж. Мэтлок подчеркивает, что переводчику необходимо создать у читателя представление о языковом гении русского писателя, что возможно, только если переводчик подойдет к своему родному языку с той же разумной игривостью (controlled playfulness), с желанием искажать слова, неправильно употреблять их и даже изобретать при необходимости [14. P. 35]. Рассуждая о переводе произведений Лескова на французский язык, Е. Эткинд определяет постановку проблемы следующим образом: «Лесков по-французски <...> оказывается литературно-нормализованным» [15. C. 414]. В этом исследователь видит особую опасность: «...“потеря смеха” что может быть хуже при переводе такого автора, как Лесков?» [Там же. С. 415].

Роман-хроника «Соборяне» яркий и самобытный образец лесковской прозы. Изначально произведение носило название «Чающие движения воды», что представляет собой аллюзию на Евангелие от Иоанна (Ин. 5: 116) и относится к сцене у купальни Вифезда, где немощные ожидали, когда ангел начнет перемешивать воду, поскольку первый, кто войдет в нее, будет исцелен. Название «Соборяне», под которым роман известен сегодня, появилось лишь позже, в 1872 г.

В сюжете романа переплетаются несколько историй. Главные герои находятся в среде российского провинциального общества. Персонажи «Соборян» несколько схематичны, что объясняется созданием не столько индивидуальных образов, сколько типов русского национального характера: Савелий мудрость, Захария смирение и кротость, Ахилла сила [16. С. 37]. В центре повествования глубинные процессы разрушения общественной целостности, ослабление духовной связи между людьми. Предметом повествования является жизнь обитателей старгородской соборной поповки. Изображая картины жизни русской провинции, предстающей перед читателем и в исповеди Туберозова, и в комментариях повествователя, Н.С. Лесков выдвигает на передний план проблемы формирования общей нравственности [17. С. 238].

Необходимо отметить, что роман-хроника «Соборяне» является одним из немногих русских романов, где главными героями выступают священнослужители. М. Уинчелл отмечает, что за названием «Соборяне» стоит не только создание галереи образов духовенства, но и концепция, центральная для русского православия, соборность [18. Р. 25]. А.С. Хомяков трактует соборность не просто как «идею собрания» буквального, но как выражение «единства в множестве». Человеческие коллективы складываются на почве общности духовной и нравственной [19. С. 281]. Таким образом, название «Соборяне» относится не только к главным героям, трем священнослужителям кафедрального собора, но и ко всем верующим, которые составляют духовную общность, мистическое тело Церкви лексема «собор» имеет в русском языке два основных значения: «собрание» и «храм» [20. Р. 41].

Роман-хроника «Соборяне» насыщен элементами религиозного дискурса еще и потому, что его ключевой идеей выступает проецирование света евангельских истин на жизненный путь и поступки людей, непоколебимость веры, поиски пути спасения. При этом в языке романа сополагаются лексемы, свойственные не только различным стилистическим регистрам, но и эпохам. Савелий Туберозов, хорошо образованный священник середины XIX в., часто прибегает к использованию лексики, более распространенной в прошлом веке, чем в его собственном. Действительно, можно найти некоторые слова и выражения, которые уже устарели в светской прозе того времени. Х. МакЛин, биограф Лескова, охарактеризовал язык дневника Туберозова как немного книжный и устаревший, но энергичный и сильный, «приправленный» церковнославянизмами, цитатами из Священного Писания и литургических текстов [21. Р. 328]. Этот факт необходимо учитывать и при переводе. По мнению Дж. Мэтлока, переводчик должен стремиться воспроизвести стиль за счет использования лексических, грамматических и синтаксических средств [14. Р. 54].

Материалом настоящего исследования служат переводы романахроники «Соборяне» на французский и английский языки. На французском языке роман в переводе А. Монго вышел в свет в 1937 г. в издательстве Gallimard. Особая заслуга переводчика состоит в творческом, зачастую неординарном подходе к передаче лексических единиц, обладающих лингвокультурной спецификой. Кроме того, А. Монго снабдил текст примечаниями, помогающими французским читателям понять суть незнакомых им явлений. Впервые на английский язык роман-хроника «Соборяне» был переведен И. Хапгуд в 1924 г., и, по замечанию Х. МакЛина, содержал большое количество ошибок и опущений [21. P. 673]. Значительно позже, в 2010 г., в издательстве Slavica появилась новая версия романа-хроники на английском языке. Перевод был выполнен М. Уинчелл, специализирующейся на русской литературе. Перевод М. Уинчелл сопровождается сносками и подробными пояснениями. Кроме того, приводится перечень имен, встречающихся в романе, с примерами их уменьшительно-ласкательных и разговорных форм (pronunciation guide to personal names), что является подспорьем для читателей, не владеющих русским языком. Оба переводных текста романа открываются предисловием, при этом в английской версии оно носит гораздо более обширный характер. М. Уинчелл знакомит англоязычных читателей с биографией и творческим путем Н.С. Лескова, подробно останавливаясь на романе «Соборяне». Переводчица также поясняет ключевые понятия православного вероучения (храмовое устройство, литургия, богослужебные тексты и т.д.).

Оба переводчика признают сложность, а подчас и невозможность передачи лесковской сказовой манеры на иностранном языке. Как А. Монго, так и М. Уинчелл отмечают отличительные черты лесковского сказа, который особенно богат разговорными выражениями, диалектными единицами и каламбурами. М. Уинчелл называет произведения Н.С. Лескова «кошмаром для переводчика» (translatons nightmare) [18. P. 35]. Сказ Н.С. Лескова полон элементами фольклора, выдержками из Библии, из молитвенных книг и из православной литургии, к которым часто прибегают в повседневной речи герои произведения. В иностранных языках отсутствуют лексемы для обозначения целого ряда предметов и явлений, которые составляли часть быта русского народа XIX в.

Примечания переводчиков разъясняют, в частности, значение национальных реалий, прецедентных текстов (произведений русских писателей и русских народных сказок) и прецедентных имен. Значительное количество примечаний касается православных праздников, святых, богослужебных предметов и облачения духовенства.

В составе прецедентных феноменов, встречающихся в романе, отмечены прецедентные высказывания и прецедентные имена. Прецедентные высказывания представлены цитатами и аллюзиями на тексты Священного Писания, молитв, духовных сочинений. Основными их источниками являются ветхозаветные книги, Псалтирь, Четвероевангелие, Деяния святых апостолов, литургические песнопения.

Интересно, что в романе присутствуют составные цитаты, сочетающие в себе элементы нескольких священных текстов. Например, во фразе «воду прошед и египетского зла избежав, пою Богу моему дондеже есмь» [22. C. 57] сополагаются фрагменты книги Исход (15:2) и Псалтири (103:33). Во французском тексте такая цитата была переведена следующим образом: «J'ai marchй а sec au milieu de la mer et йchappй а la fureur des Egyptiens; je cйlйbrerai mon Dieu jusqu'а la fin de mes jours» [23. P. 70]. В английском тексте она звучит как «Having walked through the waters as upon dry land and having escaped the plagues of Egypt, I shall sing praises unto my Lord so long as I shall draw breath» [24. P. 55].

Итак, при переводе прецедентных высказываний, относящихся к области религии, доминирует стратегия доместикации, выражающаяся в подборе эквивалента с утратой при этом стилистической окраски, присущей оригиналу за счет использования церковнославянских лексем.

Однако в ряде случаев переводчики склоняются скорее к стратегии форенизации. Так, в Библии Короля Иакова (King James Version, KJV) цитата «Благо мне, яко смирил мя еси» звучит как «It is good for me that I have been afflicted; That I may learn thy statutes» [Psalm 119: 71]. М. Уинчелл предпочла не использовать эквивалент, а перевести цитату с использованием архаичных лексических единиц:

Савелий нахмурился, вздохSabel fronзa le sourcil, нул я прошептал: «Благо мне, poussa un soupir, murmura: яко смирил мя еси» и вслед за «Seigneur, vous avez bien тем неожиданно твердым fait de m'humilier» голосом договорил... [23. P. 299].

[22. C. 196; Пс. 118:71].

Savely frowned, gave a sigh, an d whispered, «Blessed am I, for Thou hast made me submissive» and then he concluded in an unexpectedly firm voice [24. P. 313].

Во французском переводе ряда цитат из Священного Писания и богослужебных текстов используются латинские лексемы, что совершенно нехарактерно для английской версии. М. Уинчелл прибегает в подобных случаях либо к дословному переводу, либо к поиску эквивалента из текста Библии Короля Иакова.

Таким образом, стратегия форенизации реализуется за счет использования не иностранных языковых единиц, а архаизмов (английский перевод) или латинизмов (французский перевод). На ранненовоанглийском языке написана Библия Короля Иакова, а латынь являлась богослужебным языком в католицизме. Данная стратегия отражает авторскую интенцию, ноотдаляет текст от современного западного читателя. Выражаясь в архаизации повествования, она позволяет сохранить семантическую структуру исходного текста, придав ему при этом несвойственную нейтральному регистру торжественность.

Таким образом, при переводе игры слов, построенной на основе прецедентных высказываний, во французском тексте доминирует стратегия доместикации, в то время как в английском форенизации. Сохранить игру слов и добиться того же эффекта, как и в тексте оригинала, иногда становится трудно или же совсем невозможно. С помощью стратегии форенизации в совокупности с аннотированным переводом М. Уинчелл постаралась сохранить сатирический эффект.

В романе присутствует значительное количество прецедентных имен, восходящих к Библии: Авель (фр. Abel, англ. Abel), Хам (фр. Cham, англ. Ham), Сарра (фр. Sarah, англ. Sarah), Аарон (фр. Aaron, англ. Aaron), Иона (фр. Jonas, англ. Jonah). Во французском и английском текстах используются их соответствующие эквиваленты. Эквиваленты подобраны также для передачи имен общехристианских святых: Святой Николай Угодник (фр. Saint Nicolas, англ. St. Nicholas), Арий (фр. Arius, англ. Arius), Федор Тирон (фр. Saint Thйodore Tiran, англ. Theodore of Tyre). Имена православных святых в большинстве случаев переведены дословно: Иоанн Воин / Иоанн Воинственник (фр. Jean le Soldat / Jean le Guerrier, англ. Ioann the Warrior), мч. Вонифатий (фр. Saint Boniface martyr, англ. martyr Bonifaty). Итак, как во французском, так и в английском тексте для передачи прецедентных имен переводчики предпочитают стратегию доместикации, подбирая эквиваленты для прецедентных имен, за редким исключением. Так, имя св. Кирилла Белозерского транслитерируется в английском тексте Kirill Belozersky (ср. во фр. Cyrille du Lac Blanc).

Реалии в романе представлены следующими тематическими группами: наименования священных санов; облачение духовенства; храм и храмовое устройство; церковная утварь.

При переводе наименований священных санов и церковных занятий переводчики использовали стратегию доместикации, состоящую в подборе частичного эквивалента: архиерей фр. Monseigneur, англ. archpriest; причетник фр. chantre, англ. reader; пономарь фр. sacristain, англ. sacristan; владыка фр. йvкque, англ. reverend bishop.

Ряд наименований предметов одеяния церковнослужителей А. Монго передал посредством стратегии форенизации: камилавка la kamilavka, скуфья la skoufia, набедренник le nabйdrennik. В меньшей степени переводчик задействует стратегию доместикации. Так, для некоторых лексем, относящихся к данной тематической группе, были подобраны эквиваленты: стихарь la dalmatique, наперсный крест la croix pectorale. При этом на французский язык термины «епитрахиль» и «орарь» переведены как l'йtole.

В английском тексте превалирует стратегия доместикации. М. Уинчелл прибегает к (1) частичным эквивалентам из числа терминов, служащих для обозначения одеяния католических и протестантских клириков: орарь stole (дословно «стола»), риза chasuble (дословно «казула»), скуфья calotte (дословно «пилеолус»); (2) описательному переводу: набедренник thigh shield, наперсный крест pectoral cross; (3) лексемам, имеющим греческую этимологию: камилавка kamelaukion. На этих примерах видно, что переводчики не ограничиваются выбором одной стратегии, тем не менее М. Уинчелл больше склоняется к доместикации, адаптируя реалии таким образом, чтобы они были ближе и понятнее англоговорящим читателям.

Большинство наименований лексических единиц, служащих для обозначения элементов храмового устройства и богослужебного цикла, переведено с использованием стратегии доместикации, реализуемой посредством подбора эквивалентов: часы фр. les heures, англ. hours; всенощная фр. les vкpres, англ. vespers service. В отдельных случаях используется перифраз: заутреня фр. les saintes matines de Pвques, англ. holy matins. Отдельного внимания заслуживает перевод лексемы «притвор», служащей для обозначения внутреннего «вестибюля» храма. В английском тексте М. Уинчелл переводит «притвор» как narthex, используя частичный эквивалент. Во французском тексте была выбрана лексема le parvis, дословно «паперть», или «внешний притвор», располагаемый перед внутренним притвором храма. Здесь мы можем говорить о выборе переводчиками стратегии доместикации, что влечет за собой частичную потерю смысла оригинальной лексемы.

В особую группу выделяются термины православной аскетики. Остановимся на переводе лексемы «ревность». В «Толковом словаре» Д.Н. Ушакова имя существительное «ревность» имеет следующие значения: «страстная недоверчивость, мучительное сомнение в чьей-нибудь верности, в любви, в полной преданности» и «усердие, старание, рвение, горячая приверженность к чему-либо» [25]. В светском дискурсе лексема «ревность» употребляется исключительно с первым значением и имеет французский и английский эквиваленты jalousie и jealousy соответственно. В переводе романа используется лексема zиle во французском тексте и zeal в английском варианте, что дословно означает «рвение». Данный перевод удачно помогает сохранить и передать авторскую идею.

В качестве примера перевода наименований предметов, используемых в ходе богослужения, можно привести лексему «просфора». Просфора богослужебный литургический хлеб. После литургии все использованные просфоры с особой молитвой и благоговением съедаются верующими. Остатки просфор допускается уносить домой, чтобы также с молитвой и благоговением их съесть натощак в тот день, когда христианин не может посетить храм. Во французском языке просфора обозначается терминами la prosphore или le pain bйnit, второй из которых и предпочел переводчик. В английском тексте перевода во всех случаях используется лексикализованное сочетание communion bread.

Это можно пронаблюдать в следующем эпизоде:

«What's wrong, you silly? «Daignez, Seigneur, rendre How come you're getting plein mon vide.» Et tout de mad? I tell him, «Say “Fill suite par lа-dessus, avale un my emptiness, O Lord” and morceau de pain bйnit... parce partake of this consecrated que vous savez, ajouta-t-elle а communion bread , because l'adresse de ses hotes, je fais you know,» she said, addresstoujours consacrer une ing her guests, «I always save parcelle а son intention et а la a little piece for myself and mienne, afin que dans l'autre for him, too, so that we'll be monde nous soyons rйunis together in the next world, in sous une mкme tente» Paradise, but he doesn't want

В другом случае А. Монго предпочел лексему l'offrande: Богородичная просфора [22. C. 243] L'offrande de la Sainte Vierge [23. P. 262]. Одним из значений данной лексемы является «приношение». В свою очередь, русское «просфора» восходит к древнегреческому просфора, что также означает «приношение». Схематическим образом переводческую стратегию можно изобразить следующим образом:

Таким образом, для перевода имени существительного «просфора» А. Монго была выбрана семантически близкая лексема. Обращение к этимологии слова позволило переводчику подобрать семантически близкий эквивалент и эффективно применить стратегию доместикации.

В романе встречается и термин «воздух». В православной литургической традиции так называется один из тканых покровов для священных сосудов, используемый за Божественной литургией, также им накрывают лицо умершего священнослужителя. Во французском и английском текстах термин переведен описательно le voile de brocart и the veil of brocade (дословно «парчовая вуаль»).

Заметим, что речь героев полна старославянских лексем, но не все они нашли отражение в тексте перевода. Так, в английском и французском переводах использован стилистически нейтральный эквивалент имени существительного «юдоль» (долина), используемого как поэтический и религиозный символ для обозначения тяготы жизненного пути, с его заботами и сложностями (ср. Пс. 83:7): vallйe de larmes и vale of tears. Крик лекаря «Гряди, плешиве!» [22. C. 66] переведен на французский язык посредством перифразы: Attends un peu, tu vas voir [23. P. 75]. Английский текст оказывается ближе к оригиналу: Here, Baldy! Here, Baldy! [24. P. 85] и сопровождается комментарием переводчика:

Children taunted the bald prophet Elisha in a Дети издевались над лысым пророком similar manner... [24. P. 85]. Елисеем подобным образом...

В обоих случаях переводчики прибегают к доместикации, при этом А. Монго в значительно большей степени удаляется от оригинального смысла. М. Уинчелл, стремясь передать авторскую интенцию, вынуждена прибегнуть к введению поясняющих паратекстуальных элементов.

В тексте романа упоминается ряд церковных праздников, связанных с народными поверьями и обрядами. Например, День святых апостолов Петра и Павла, который также носит название Петров день. В народном календаре славян это день окончания «купальских празднований» и начала летних свадеб, прощание с весной, что потребовало добавления переводческого комментария: фр. «D'aprиs une croyance populaire, voir lever le soleil le jour de la Saint-Pierre porte bonheur» и англ. «According to popular belief, watching the sun rise on the Feast of St. Peter (June 29, Old Style) will bring happiness» Согласно распространенному мнению, увидеть восход солнца в Петров день к счастью.

Отдельного внимания заслуживает перевод лексем, вербализующих в романе концепт «жизнь». Так, для перевода фрагмента прокимна «живота просише у тебе» А. Монго выбрал метод транслитерации, заключив лексему в кавычки («jivot»), а М. Уинчелл подобрала смысловой эквивалент: He asked life [zhivфt] of Thee, оставив оригинальную лексему в квадратных скобках. Оба переводчика дают примечания, в которых раскрывают понятие «живот», обозначающее «жизнь» в церковнославянском языке.

Просторечное выражение «житье-бытье» в романе-хронике «Соборяне» переводится на французский язык с использованием авторского неологизма le train d'existence, а в английском тексте перевода М. Уинчелл была использована нейтральная лексема life.

Житие в духовной литературе является жанром, описывающим жизнь христиан, канонизированных Церковью («Жития святых»). Первые жития святых являются назидательными сказаниями о христианских мучениках. Мученик в христианстве это человек, который принимает мучения и смерть за исповедание веры в Бога. Мученики составляют один из древнейших ликов святых. В православии отдельно почитаются священномученики, т.е. священнослужители, претерпевшие мучения за Христа [26. P. 311]. Лексема martyre («мученичество») восходит к греческому martys, что означает «свидетель» или «свидетельство». В свою очередь, святость в христианстве рассматривается как наивысшая ступень духовного развития человека, стяжание им таких добродетелей, как кротость, целомудрие, смирение и любовь.

А. Монго использовал лексему martyre, чем подчеркивает страдания, которые верующие претерпевают в гонениях. М. Уинчелл использует лексикализованное сочетание life of a saint, тем самым акцентируя внимание на святости и добродетели.

Проведенный анализ показал, что при переводе на английский и французский язык в одних и тех же случаях применяются различные стратегии. Несмотря на сопоставимое количество сносок, поясняющих те или иные реалии лингвокультуры оригинала, в переводе А. Монго преобладает стратегия форенизации, выражающаяся в частом использовании приема транслитерации. М. Уинчелл, напротив, чаще прибегает к стратегии доместикации, стараясь при этом максимально отразить авторский замысел. Иногда для реализации стратегии форенизации переводчики прибегают не к средствам исходного языка, а используют архаизмы из лексического фонда языка перевода или латинизмы.

Нормы перевода могут меняться в зависимости от исторического периода и цели. Общественные и культурные тенденции в обществе того или иного времени влияют на выбор определенной стратегии. Невозможен перевод, построенный с использованием одной стратегии, так как это превратит его из творческого и сложного процесса в механический. Эффективность взаимодействия двух стратегий обусловливается сложностью и неоднозначностью художественного текста. В целом можно отметить, что оба перевода романа-хроники Н.С. Лескова «Соборяне» выполнены на высоком профессиональном уровне и дают возможность иностранному читателю ознакомиться с этим прекрасным образцом русской классической литературы.

Литература

Багаева Д.В., Гудков Д.Б., Захаренко И.В., Красных В.В. Когнитивная база и прецедентные феномены в системе других единиц и в коммуникации // Вестник Московского университета. 1997. Серия 9: Филология. № 3. С. 62-85.

Naydenova N. Kontrdiskurs in Russian or sottisier а la russe: the story by Nikolai Leskov "Polunoschniki" // Studia Slavica Academiae Scientiarum Hungaricae. 2016. Vol. 61/1. P. 223-232. DOI: 10.1556/060.2016.61.1.14

Edgerton W. Translating Leskov: the almost insoluble problem // Leskoviana / dir. D. Caviaon, P. Cazzola. Bologna : Editrice CLUEB, 1982. P. 107-118.

Matlock Jr. Leskov into English: On translating Соборяне (Church folks). New York : Columbia University, 2013. 349 p.

Эткинд Э. Несколько замечаний по поводу перевода лесковской прозы на иностранные языки // Revue des Йtudes Slaves. 1986. Vol. 58, № 3. P. 413-418.

Игнашов А.В. Автор и проблема жанра «Соборян» Н.С. Лескова // Святоотеческие традиции в русской литературе : материалы 1-й Всерос. интернет-конф. с междунар. участием. Омск, 2010. С. 34-42.

Фортунатов Н.М. История русской литературы последней трети XIX века: учебник для академического бакалавриата. 3-е изд., перераб. и доп. М. : Юрайт, 2016. 283 с.

Winchell M. Translator's Introduction // The Cathedral Clergy: A Chronicle / N. Leskov. Bloomington, Indiana : Slavica, 2010. P. 9-36.

Хомяков А.С. Полное собрание сочинений : в 4 т. Т. 2: Сочинения богословские / под ред. Ю. Самарина. Прага, 1867. 407 с.

Naydenova N. Holy Rus: (Re)construction of Russia's Civilizational Identity // Slavonica. 2016. Vol. 21:1-2. P. 37-48. DOI: 10.1080/13617427.2017.1319120.

McLean H. Nikolai Leskov: The Man and His Art. Cambridge & London : Harvard University Press, 1977. 673 p.

Лесков Н.С. Соборяне // Собр. соч. : в 11 т. М., 1957. Т. 4. С. 13-218.

Leskov N. Gens d'Йglise. Paris : Gallimard, 1937. 336 p.

Leskov N. The Cathedral Clergy: A Chronicle. Bloomington, Indiana : Slavica, 2010. 353 p.

УшаковД.Н. Толковый словарь русского языка : в 4 т. М. : Сов. энцикл. : ОГИЗ : Гос. изд-во иностр. и нац. слов., 1935-1940. Т. 3. 1424 с.

Naydenova N. “Let the Little Children Come to Me”: (Anti-)Religious Films for Young Spectators of the Soviet and Post-Soviet Period // Children's Literature in Education. 2017. Vol. 48, № 4. P. 308-325. DOI 10.1007/s10583-016-9284-4

Keywords: religious discourse, cultural reference, realia, translation strategy, domestication, foreignization, translation transformation, Nikolay Leskov.

The article considers two basic strategies, domestication and foreignization, used to translate lexemes denoting cultural references and realia of religious discourse in the novel The Cathedral Clergy (“Soboryane”) by N. Leskov. For the purpose of this research, realia constitute lexemes, which may be unfamiliar to representatives of other cultures, while cultural references comprising texts, situations, enunciations and names are in fact intertextual elements recognized by the speakers of a certain language. Thus, realia and cultural references are the terms used to characterize the same object from different points of view.

The study is based on the corpus of lexical units used to denote elements of religious discourse taken from the novel and its translations into English and French.

The translation of intertextual elements from sacred texts is dominated by domestication. The translation of puns based on religious text elements is carried out in two different manners: foreignization prevails in the English text, while domestication dominates in the French one. As for the names, both translators, with rare exceptions, tend to choose domestication and use the equivalence method.

A comparative analysis has revealed that foreignization prevails in the French translation, while domestication is more typical for the English text. Besides, the same strategy may be implemented in different ways. Thus, foreignization is achieved mainly due to the use of transliterated or transcribed Russian lexemes, or Latin words, in the French text, while it is achieved as well through the use of archaisms in the English version.

The realia may be divided into the following thematic groups: clergy ranks, clergy apparel, church architecture, churchware. The lexemes denoting the ranks of the clergy are rendered through domestication. As for the clergy apparel, the French text is dominated by foreignization, and English by domestication. The lexical units used to denote the elements of church architecture are rendered mainly through domestication.

The analysis has demonstrated that domestication allows to render the original meaning only partially, while the translated text becomes as close as possible to the cultural background of the target language. In its turn, foreignization reduces ethnocentricity of the target language and undermines the authority of the cultural codes it conveys. The use of certain translation transformations also depends on the choice of a particular strategy. The study has revealed that, for example, the use of calques or transliteration is common for the foreignization strategy, while paraphrasing or annotated translation is typical for the strategy of domestication.

Размещено на Allbest.ru