Слово и дело: блат по данным лексикографии

Как установлено [1, с. 5], одной из семантических составляющих идеи воздаяния выступает противопоставление сделки - обмена товарно-денежного, связанного с извлечением пользы для себя, купли-продажи - бескорыстному взаимному обмену чувствами и симпатиями, при котором «материальная часть» сугубо символична - подаркам и дарам. Обмен товарами и услугами может осуществляться на справедливых началах и признаваться обществом законным, когда обмениваются плодами собственного труда, добытыми личными усилиями. В то же самое время этот обмен может включать получение социальной ренты, связанной с преимуществами, обусловленными положением в обществе, признаваться незаконным и морально осуждаться.

«Формула блата», его структурный фрейм, в принципе, совпадает с формулой взятки: она включает такие базовые переменные, как субъект₁ - пользователь блата, непосредственный получатель выгоды, «блатной», и субъект₂ - (должностное) лицо, этот блат предоставляющее, предмет₁ - ответная виртуальная услуга и предмет₂ - оказываемая актуальная услуга. Блат и взятка - явления одного порядка, поэтому представляется вполне закономерным, что в смысловом ряду в речевом употреблении они иногда практически отождествляются. В то же самое время отличия блата от взятки коренятся, главным образом, в семантическом наполнении предмета₁ - ответной услуги, которая либо виртуальна и разнесена по времени с предметом₂ - услугой актуальной, либо, при отсутствии какого-либо корыстного умысла, вовсе факультативна. С другой стороны, если предметом взятки выступают выгоды и услуги имущественного характера, предоставляемые безвозмездно, но подлежащие оплате, то предметом блата являются как раз главным образом услуги неимущественного, нематериального характера, которые не поддаются денежному исчислению. И наконец, если взятка может принимать вид взятки-подкупа или взятки-вознаграждения (благодарности), даваться и приниматься как до, так и после оказания услуги, то ответная «блатная» услуга имеет место исключительно после оказания актуальной услуги, предоставляемой как бы в долг, и выглядит благодарностью - в противном случае это просто взятка.

Материалы и методы

«Блат» как использование личностных связей в своекорыстных интересах представляет собой достаточно специфическую разновидность взятки, выступающей своего рода гиперонимом этого имени, и, конечно, такая значимая составляющая идеи воздаяния, как мздоимство, не прошла мимо внимания российских лингвистов [2-5]. Тем не менее, насколько известно, блат как разновидность «социального бартера» - безденежного, «натурального» обмена услугами - должного лингвистического освещения еще не получил.

Исследование проведено на материале лексикографических источников: толковых, синонимических и этимологических словарей, а также текстов Интернета лексикографического характера и данных Национального корпуса русского языка. В работе использовались методы компонентного и контекстного анализа, анализ словарных дефиниций, метод межъязыкового сопоставления и метод интроспекции.

Результаты исследования

В лексической системе национального языка в результате многовековой «смысловой седиментации» постепенно откладываются история, культура и мировоззрение носителей этого языка, откладываются они, главным образом, в слове. С уходом же из жизни реалии, которую обозначает лексическая единица, в повседневном речевом обиходе мало-помалу сходит на нет и употребление его вербального номинанта, который превращается в историзм. С другой стороны, анализ словарных толкований какой-либо лексической единицы дает возможность установить структуру понятийных признаков соответствующей семантической категории «обыденного сознания» [6, с. 17].

Если рассматривать слово «блат» в плане межъязыковой эквивалентности как элемент межкультурной коммуникации, например, со стороны переводи- мости на другие языки, то здесь устанавливаются отношения «вариантного соответствия» - контекстуального и частичного, когда в языке перевода для передачи значения слова оригинала существует несколько лексических единиц [7, с. 14], и тем самым исходное слово представляется культурно специфичным, как, например, является специфичным для русского языка слово «пошлость» [8, с. 250]. Так, по данным двуязычных словарей и интернет-переводчиков слову блат в английском языке соответствуют protection, nepotism, pull, strings, string-pulling, drag, cronyism, (back-stairs) influence, clout, wangling, (profitable) connections [9, p. 26; 10], и все это при отсутствии инвариантного однословного эквивалента. Во французском языке ему соответствуют patronage, tutиle, favoritisme, nйpotisme, copinage, piston, tuyau и пр., в испанском - proteccion, nepotismo, favoritismo, enchufismo, amiguismo, enchufe, tiron, influjo, influen- cia, amparo, arrimo и пр., в турецком - iltimas, torpil, arka, kayincilik, piston, зekme. «Расшифровка» внутренней формы этих лексических единиц позволяет распределить их по ведущему семантическому признаку в несколько тематических групп: общего покровительства (protection, proteccion, patronage, tutиle, favoritism, favoritismo, amparo, arrimo, iltimas), родственных и дружеских связей (nepotism, nйpotisme, nepotismo, kayincilik от kayin «деверь», «шурин»; cronyism от crony «приятель», copinage от copin «приятель», amiguismo от amigo «друг»), влияния (backstairs influence, influjo, influencia). Значительная часть этих единиц образована путем метафоризации: соединения и связи (connection «связь», string «бечевка», tuyau «труба», enchufe «соединение»), проталкивания и протягивания (pull, drag «тянуть, тащить»; piston «поршень», tiron «рывок к себе», зekme «вытягивание»), удара и взрыва (clout «оплеуха», torpil «торпеда»), поддержки (arka «спина»).

Использование родственных и дружеских связей, а также просто знакомств в личных и групповых интересах в человеческом обществе существует, очевидно, от века и хорошо вписывается в деление мира на «своих», для которых все, и на «чужих», для которых закон. Кумовство, протекционизм, покровительство по большому счету представляют собой функциональный аналог взятки - все это инструмент индивидуального и группового выживания и преуспевания за счет нарушения норм справедливости, как бы последние ни понимались.

В то же самое время блат как получение каких-либо благ в обход существующих правил при помощи личных связей - явление, в значительной мере ограниченное «хронотопом»: временными и пространственными рамками советского государства и отнюдь не случайно его вербальный знак включен в словник «Толкового словаря языка Совдепии» [11, с. 56]. И если рассматривать явление блата как лингвокультурный концепт, то это, безусловно, такой же «индикатор эпохи», как «сознательность» и «очковтирательство» [12, с. 161].

Наблюдения над современным речевым употреблением лексемы блат в отмеченном значении свидетельствуют о постепенном его переходе в число «забытых слов», таких как галоши, порядочность, обхождение, мещанин и пр. [13, с. 499-521], за счет утраты той части своей семантики, которая связана с порождающим его дефицитом потребительских товаров. Действительно, из двух главенствующих предметных разновидностей блата - товарно-услу- говой и карьерно-должностной (достать по блату и устроиться по блату) - первая ушла в прошлое вместе с дефицитом и очередями в тот самый момент, когда восстановились рыночные, товарно-денежные отношения, а для обозначения второй продолжают существовать имена кумовство, протекционизм и покровительство.

В каком-то смысле явление, стоящее за словом блат, в межкультурной коммуникации можно считать некой «криптореалией», поскольку при переводе на другие языки оно находит частичное соответствие, когда в язык перевода транслируется лишь карьерно-должностное значение, в то время как специфически советское товарно-услуговое значение остается за скобками.

Несмотря на то, что слово блат присутствует в словниках нескольких этимологических словарей русского языка, его происхождение остается в достаточной степени неясным. Так, Макс Фасмер по фонетическому сходству возводит блат в значении «воровское арго» к польскому blat «укрыватель» из еврейско-немецкого blat «посвященный, согласный», отмечая при этом, что его происхождение от польского жаргонного blat «взятка» из немецкого *Blatt «бумажные деньги» представляется менее убедительным [14, т. 1, с. 172]. В других словарях, напротив, приводится происхождение блата уже в значении «знакомство, используемое в корыстных целях / личных интересах» как раз от польского арготического «мошенник, укрывающий по знакомству» из идиша, где blat «близкий (человек)» [15, с. 25; 16, с. 38]. В любом случае профессиональные этимологи четких и однозначных указаний на происхождение двух основных значений современной русской лексемы блат - блат₁ «уголовный мир» и блат₂ «полезное знакомство» - не дают, что, очевидно, и дает простор для спекуляций «интернет-этимологов» относительно происхождения семантического наполнения блата.

Рассуждения на эту тему варьируются от совершенно фантазийных версий до гипотез той или иной степени правдоподобия.

Так, утверждается, что блат идет из «еврейского жаргона немецкого языка», где он «означает кровь», а «достать по блату» - это «когда твои единокровные... тебе помогают добыть желаемое», что это аббревиатура от «Большие Люди Администрации Тюрьмы (БЛАТ)» - комиссия, которая решала, кого освободить досрочно [17].

Появление этого слова возводится к временам Петра I, когда оно произошло «от голландского blat или немецкого Blatt», переводимого как лист бумаги, в который «вносили имена бояр, откупившихся от позорных (с их точки зрения) процедур и повинностей: обрезания длинных рукавов, ношения немецкой одежды, бритья бород, необходимости отдавать своих недорослей для обучения ремеслу за границей и т. д.» [17], или же к временам Екатерины II, когда словом блат (от нем. Blatt - лист) обозначалась грамота, вручавшаяся немцам при переселении в Россию и дававшая такие привилегии, как освобождение от телесных наказаний, каторги, службы в армии и пр., а тех, кто имел подобные документы, называли блатными, а уж затем это понятие перешло в уголовный жаргон и стало означать «криминальное сообщество» [18].

Происхождение этого слова связывается с появлением иностранных технических специалистов в советское время, которым в спецмагазинах продавали товары, отсутствующие в общей продаже, по предъявлению особого документа - ордера опять же на листе бумаги [18].

И наконец, появление имени существительного блат может оказаться результатом обратного словообразования: быть производным от прилагательного блатной: в тюремной субкультуре блатными называют касту привилегированных заключенных, пользующихся особыми привилегиями и занимающих «синекурные» по лагерным понятиям должности [19].

В лексикографии у слова блат выделяются два основных значения: блат₁ - «преступление, воровство» [20, т. 1, с. 151; 21, т. 1, с. 106], «преступление, мошенничество» [22, т. 1, с. 501] и блат₂ - «связи, знакомства, дающие возможность получить что-либо, добиться чего-либо незаконным способом» [23, т. 1, с. 625], «знакомство, связи, которые противозаконно можно использовать в личных интересах» [20, т. 1,

с.97]. Третье значение этого слова, выделяемое в лексикографии, - «условный язык (арго) воров» [21,

т. 1, с. 106; 23, т. 1, с. 625; 24, т. 1, с. 97], «воровской язык, блатная музыка» [20, т. 1, с. 151], как представляется, производно от первого. В довоенных советских словарях Д. Н. Ушакова (1935) и С. И. Ожегова (1940) фиксируется на первом месте значение блата как преступного мира, второе значение - полезного знакомства - упоминается лишь «по касательной», в составе фразеологизма: «по блату - незаконным способом» [20, т. 1, с. 151; 25, с. 41]. Развернутое толкование блата как полезного знакомства появляется на втором месте в академических словарях, малом (1957-1961) и незаконченном переиздании большого (1991-1994): «знакомство, связи, которые противозаконно можно использовать в личных интересах» [24, т. 1, с. 97], «связи, знакомства, дающие возможность получить что-либо, добиться чего-либо незаконным способом» [23, т. 1, с. 625]. В первом большом академическом словаре (1948-1965) дается «промежуточное» толкование: «в выражениях: получить что-либо, добыть по блату и т. п. - о незаконном способе получения чего-либо путем протекции или обмана» [22, т. 1, с. 501]. В российских толковых словарях на первом месте идет уже значение блата как полезного знакомства с пометой «разговорное», а «преступный мир» уходит на второй план с пометой «устаревшее» [21, т. 1, с. 106; 26, с. 83].

Можно заметить, что семантический состав блата, представленный в лексикографических толкованиях, в достаточной степени скуден: здесь выделяется признак знакомства, предполагающий межсубъектный характер блата («по знакомству» [25, с. 41; «знакомство» [27, с. 50]; «связи, знакомства» [21, т. 1, с. 106; 24, т. 1, с. 97]), признак личного и корыстного интереса («личные, корыстные интересы» [27, с. 50; 26, с. 22, с. 83], «личные, корыстные цели» [21, т. 1, с. 106]) и признак нарушения моральных и юридических норм («незаконным способом» [20, т. 1, с. 151; 23, т. 1, с. 625; 25, с. 41]; «в обход существующих правил» [26, с. 83]; «путем протекции или обмана» [22, т. 1, с. 501]). В силу чего блат получает отрицательную этическую оценку («неодобрительно» [27, с. 41]).

Можно также заметить, что в лексикографических толкованиях между значениями «преступный мир» и «полезное знакомство» никаких промежуточных семантических связей не просматривается, что дает большие основания считать эти значения омонимами, а не лексико-семантическими вариантами.

Синонимический ряд к лексеме блат₂, составленный по данным синонимических словарей, представлен единицами завязка, замазка, знакомства, ладонь, маза,рычаги, (своя)рука, (полезные) связи, ходы (см.: [28, с. 169; 29 с. 150; 30]), куда можно еще добавить (волосатую/мохнатую) лапу, кумовство и книжно-литературные протекционизм и непотизм. В наиболее объемном, двухтомном синонимическом словаре советского времени А. П. Евгеньевой [31] блат отсутствует, как, впрочем, и взятка, то ли по идеологическим соображениям, то ли по причине разговорного, просторечного и даже «вульгарного» [20, т. 1, с. 151] окраса этой лексемы.

В то же самое время блат, ассоциируемый с полезным знакомством, представлен в числе реакций на стимулы достать, заказ, выгода, деньги, знакомство, иметь, покупать, попасть, профсоюз, рука, связь «Русского ассоциативного словаря» [32 , с. 37].

Наблюдения над речевым употреблением лексем блат и блатной [1, с. 330-350] подтверждают тот факт, что языковое сознание однозначно связывает стоящее за ними социальное явление с советской эпохой, блат считается специфически отечественным явлением. Существование блата в обществе жестко связывается с нехваткой товаров в открытой продаже и недоступностью услуг - тем, что в советские времена обозначалось словом дефицит. Речевое употребление этих лексем также подтверждает видовое деление блата по его предмету и области бытования, позволяющее вычленить блат товарно-услуговый и блат карьерно-должностной. В отличие от блата товарно-услугового, который ушел вместе с советской властью, блат карьерно-должностной, напротив, в постсоветской России расцвел пышным цветом. Места, на которые устраивают и на которые пристраиваются по блату, - это должности престижные и денежные, только денежные или только престижные, а также синекурные, не требующие больших трудовых усилий. Оценочное отношение языкового сознания к блату двойственно. Со стороны общественной морали блат осуждается однозначно и бескомпромиссно, он отождествляется с нечестностью, непорядочностью, с отсутствием интеллигентности. В то же самое время праксеологически, со стороны возможностей получать личную, индивидуальную пользу блат оценивается вполне положительно.

Выводы