"Зеркало, в котором каждый показывает свой лик": дискурсивное конструирование идентичностей

Размещено на http://allbest.ru

Волгоградский государственный социально-педагогический университет

(Volgograd State Socio-Pedagogical University)

«Зеркало, в котором каждый показывает свой лик»: дискурсивное конструирование идентичностей

(“A mirror in which everyone displays their image”: identity construction in discourse)

О.А. Леонтович

(Olga A. Leontovich)

Лейтмотивом предлагаемого читателю нового выпуска журнала стала тема идентичности, теснейшим образом связанная с проблемами дискурса. Идентичность вырастает из коммуникации и выступает как сложное переплетение коллективного, преломляемого через призму индивидуальности, и индивидуального, вкрапленного в коллективное. Наибольший интерес для лингвистов представляет дискурсивное конструирование идентичности средствами языка и иных коммуникативных форм, в известной степени воплотившееся в российской научной парадигме посредством понятия языковой личности. Западные исследователи преимущественно пишут о формировании идентичности как результате переговорного процесса (negotiation and renegotiation of identities).

Личностная идентичность не может сложиться вне человеческого сообщества, ибо она предполагает отождествление себя с другими и анализ себя на фоне других. Именно вниманием к социальным процессам можно объяснить особый интерес исследователей, представляющих в настоящем выпуске журнала разные страны, научные школы и учебные заведения, к критическому дискурс-анализу (КДА). Эта научная парадигма и выросший из нее исследовательский метод восходят к идеям М. Фуко (Foucault 1977), который изучал репрезентационные свойства дискурса как инструмента власти. Основы КДА заложены в книге “Language and Control” (Fowler et al. 1979). Основные представители КДА -- «квартет» ученых, которые не составляют единую исследовательскую группу, а каждый имеет свою индивидуальную историю: Н. Фэрклаф (системно-функциональная лингвистика), Р. Водак (интеракциональные исследования), Т.А. Ван Дейк (лингвистика текста и когнитивная лингвистика), П. Чилтон (лингвистика, семиотика, коммуникати- вистика) (Blommaert 2005: 21).

Внимание сторонников КДА сосредоточено на пересечении языка / дискурса / речи / социальной структуры. Н. Фэрклаф трактует дискурс как промежуточный уровень между текстом как таковым и социальным контекстом, осуществляющим связь между внутренними отношениями в тексте и его внешними отношениями (Fairclough 2003: 37). Дискурсы не только представляют мир в том виде, в котором он существует или видится нам, -- они также проективны и изображают возможные миры, отличные от реального -- такие, которые говорящие хотели бы создать (Там же: 124). Таким образом, к обозначенным выше признакам дискурса добавляется его способность конструировать социальный мир коммуникантов.

С точки зрения приверженцев КДА, недостаточно выявить социальные измерения использования языка -- необходимо сделать их объектом моральной и политической оценки; их изучение должно влиять на общественные процессы: наделять властью тех, кто ею не обладает, давать право голоса тем, кто его лишен, вскрывать злоупотребления властью, поднимать людей на борьбу с социальной несправедливостью. Таким образом, критический дискурс-анализ должен способствовать активному вмешательству в социальные практики и давать рекомендации в отношении того, как это следует делать (Blommaert 2005: 25), играть роль в конструировании социальных структур и их трансформациях (Fairclough, Wodak 1997).

Хотя темы идентичности и дискурса органично переплетаются в представленных публикациях, выпуск журнала с достаточной степенью условности поделен на два раздела: «Идентичность в коммуникации» и «Текст и дискурс».

Идентичность в коммуникации

Личность заключает в себе признаки больших и малых групп, в состав которых она входит. В первую очередь, это принадлежность к человечеству как единому целому, способному, по выражению Г. И. Богина, «присваивать язык» (Богин 1980: 3). Универсальные черты, присущие любому человеку, который владеет языком как средством коммуникации, обусловливают единство человечества на основе этого признака. А. Вежбицкая пишет о том, что если бы не существовало общей базы, объединяющей различные культуры и социумы, «различные понятийные миры, связанные с различными языками, были бы взаимонепроницаемы» (Веж- бицкая 1996: 320).

Оптимальное соотношение между личностным началом и чертами, усвоенными как требование групповой, организационной, национальной и иной принадлежности, дает личности то сознание собственной идентичности, которое, не будучи следствием слепого конформизма, в то же время создает ощущение своего «я», гармонично сосуществующего с окружающей социальной средой.

Многослойность личностной идентичности, базирующаяся на сложном сочетании психофизиологических, социальных, национально-культурных и языковых различий, возрастает по мере включения человека в более крупные культурно-языковые сообщества. Исследователи уподобляют современную концептуализацию идентичности русской матрешке, где одна идентичность входит в другую, составляя своего рода иерархическую структуру (Herrmann et al. 2004).

Типизированная лингвокультурная личность выступает как «носительница принятых норм и ценностей, доминирующих в определенном обществе», вписанная «в общую систему регуляции» и в результате предстающая «как фрагментарная и частичная личность, как носитель разных ролей, относящихся к разным сферам и типам культуры» (Ерасов 1997: 237--240).

В современном мире проблемы идентичности обретают новые формы и воплощения. Географическая мобильность, процессы глобализации, этническая и культурная полифония приводят к формированию так называемых множественных идентичностей, определяемых В.С. Курске как «отнесение себя <...> к двум и более этническим культурам»: «наряду с традиционными диаспорами, такими как евреи, армяне, греки, немцы и т. д., возникают новые этнические сообщества с многоуровневым самосознанием, в котором накладываются и интегрируются различные элементы гражданской, региональной, конфессиональной и этнической идентичностей» (Курске 2011). Существовавшие прежде проблемы территориальности, сопряженные с географическими границами проживания этнических групп (demarcation of territories and identities), заменяются проблемами «детер- риторизации» сообществ (de-territorialisation of communities) (Leung et al. 2009).

В контексте культурного плюрализма (мультикультурализма, транснационализма) личностная идентичность предстает в новых ипостасях, где «трансформация» выступает как ключевой признак.

В статье Ф. Заппеттини “Transnationalism as an Index to Construct European Identities: An Analysis of `Transeuropean' Discourses” («Роль транснационализма в конструировании европейских идентичностей: анализ „транс-европейских“ дискурсов») процессы формирования новых идентичностей трактуются как многогранные динамические конструкты.

Транснационализм рассматривается на примере Европейского Союза, созданного сравнительно недавно и переживающего непростые времена -- трансформацию европейской идентичности -- “transformations of Europe(anness)”.

Автор пишет о зарождающихся постнациональных идентичностях, новых формах принадлежности, которые интересны для исследователей дискурса именно тем, что являются не раз и навсегда устоявшейся данностью, а результатом переговорного -- далеко не всегда гладкого и бесконфликтного -- процесса. Транснациональные дискурсы развиваются снизу вверх и конструируются на уровне межличностной, публичной и массовой коммуникации.

Цель автора -- показать диалогическую природу этого процесса и роль языковых приемов и дискурсивных стратегий в формировании новых форм идентичности. В центре его внимания -- роль индексальности в широком смысле (например, регионального акцента, идеологических и социальных коннотаций, разного рода импликатур, позиционирования себя во времени, пространстве, системе геополитических отношений) и дейксиса в более узком понимании (личных и указательных местоимений, наречий, ярлыков как показателей принадлежности к социальным группам и т. д.). Происходит отрыв английского языка как средства межкультурного общения от традиционно связываемых с ним географических территорий (`deterritorialisation'), эволюционируют бытующие в нем культурные и когнитивные коннотации. Европейская идентичность меняется под воздействием двуязычия.

С другой стороны, возникают «промежуточные» идентичности людей, которые не чувствуют себя в полной степени ассимилированными европейцами в силу недостаточного владения языком страны проживания, различия между публичным и семейным дискурсом, разделения морального долга перед обществом и аффективной, ценностной принадлежности к «близкому кругу». По мнению Ф. Заппет- тини, национально-этническая принадлежность уходит, уступая место общеевропейской.

С работой Ф. Заппеттини в известной степени перекликается статья Ж.-М. Де- ваеле и Л. Хриниевич, в которой речь идет о межкультурной идентичности рома- словацких школьников в Великобритании. Авторы также полагают, что в современных условиях значимость этнического происхождения размывается, уступая место глобальной идентичности. Следует, однако, заметить, что идентичность многолика и бытует в форме глобального, национального, этнического, регионального и «местечкового» самопозиционирования. По-прежнему существует стремление сохранить собственную этническую идентичность, о чем свидетельствуют многочисленные политические процессы в современной Европе и в мире в целом.

Ж.-М. Деваеле и Л. Хриниевич размышляют о роли этих процессов на примере достаточно малочисленной группы рома-словацких школьников, волею судьбы оказавшихся в Великобритании. Попадая в новое лингвокультурное пространство, экспатриант должен быть готов к тому, что его идентичность будет восприниматься иначе, чем в родной культуре. Для читателей данного журнала, чьи интересы в значительной степени сосредоточены на лингвистических проблемах, большой интерес может представлять конструирование идентичности в многоязычном обществе, где престиж и ценность разных языков оцениваются неодинаково и в разной степени ассоциируются с властью, статусом и другими показателями общественной жизни.

В лингвистической литературе хорошо освещены проблемы языковой/культурной экспансии, языка как средства доминирования либо объекта дискриминации, формирования стереотипов из-за использования того или иного языка, восприятия личности на основе уровня ее языковой компетенции, поглощения одних языков другими и, как следствие, исчезновения языков.

Потеря языка теснейшим образом ассоциируется с потерей идентичности. В условиях билингвизма или многоязычия различные языки могут выполнять разные функции и высвечивать разные стороны личностной и групповой идентичности.

Использование рома-словацких школьников в качестве объекта анализа позволяет на примерах проследить вышеуказанные процессы. Самоназвание этнической группы «рома» создает определенные трудности для интерпретации, так как оно включает в себя не только цыган, но и другие этногруппы (кале, синти и т.д.).

С одной стороны, их проживание в Великобритании предполагает использование английского языка как основного. С другой стороны, утверждают авторы статьи, члены этнической группы могут восприниматься как «чужие», если они будут отдавать предпочтение английскому перед своим родным языком. Ж.-М. Деваеле (Dewaele 2010) полагает, что в процессе языковой адаптации, приспособления к новым языковым условиям может меняться и самовосприятие личности. Исследователи на основе анализа практического материала показывают, что переключение кодов (в данном случае речь идет о естественных языках) может происходить с целью:

1) достижения взаимопонимания с собеседником;

2) реализации дихотомии «свои -- чужие»;

3) умения «существовать», «жить» в новом языковом пространстве.

Проблема дейксиса как показателя личностной идентичности в японском языке рассматривается в статье Етсуко Ойши “Discursive functions of Japanese personal pronoms” («Дискурсивные функции японских личных местоимений»).

По мнению автора, идентификация функций местоимений первого и второго лица в иллокутивном акте позволяет последовательно охарактеризовать коммуникантов с точки зрения гендерной принадлежности, социальной ситуации, а также степени формальности во взаимоотношениях между ними.

Для русского читателя чрезвычайно интересна дифференциация японских мужских (watakushi, watashi, boku и ore) и женских (watakushi, watashi и atashi) местоимений первого лица, определяющих самопозиционирование говорящего в зависимости от характера дискурса и социального контекста.

Местоимения второго лица, в свою очередь, в дополнение к гендеру (мужские anata, kimi, anta и omae; женские anata и anta), обозначают их позиционирование во времени и пространстве и степень равенства / иерархичности между собеседниками.

В статье М. Оливейра и К. Лисбоа “Narratives about Displacement and Stigmatization of Identities'” («Нарративы об утрате социального статуса и стигматизации идентичности») рассматривается проблема самовосприятия личности и ее восприятия со стороны окружающих через повествование. Результатом становятся альтернативные идентичности.

Как известно, нарратор обладает большой властью, решая, что и как рассказывать, в каком порядке выстроить события и как объяснить мотивы своих действий. Именно это показано в статье бразильских ученых, которые исследуют механизм конструирования дискурсивной идентичности нар- ратора на основе повествования женщины из штата Рио-де-Жанейро, потерявшей дом в результате стихийного бедствия и оказавшейся бездомной со своими восьмерыми детьми. Доминантой в ее дискурсе оказываются темы женской доли и материнства. При этом она не хочет ассоциировать себя с другими бездомными и критически относится к их асоциальному поведению, демонстрируя при этом двойные стандарты при оценке собственных и чужих жизненных обстоятельств.

Статья Б. Лоестер “ 'A significant part of an insignificant identity ': tradition, globalisation and the re-articulation of North-East Scots” («„Значительная часть незначительной идентичности“: позиционирование северо-восточного шотландского языка между традицией и глобализацией») интересна для российского читателя тем, что в ней рассматривается не слишком часто обсуждаемая в отечественной лингвистике тема -- статус шотландского языка «скотс» (диалект, региональный вариант или литературный язык?).

Особое внимание уделяется северо-восточному шотландскому языку (North-East Scots) и конструированию идентичности его носителей, особенно в сельской местности и небольших городках, которая, по мнению автора, главным образом зиждется на сочетании их региональной и профессиональной принадлежности, а также ощущении своей исключительности по сравнению с носителями других диалектов и региональных вариантов.

Проведенный автором опрос позволяет сделать выводы о том, что респонденты считают средствами сохранения статуса языка и своей идентичности использование шотландского языка в противовес английскому, наличие печатных материалов и изучение художественной литературы на этом языке.

Текст и дискурс

Вторая часть журнала продолжает тему дискурса, поднятую в предыдущих выпусках. В контексте настоящего выпуска дискурс выступает как интегративный фактор, объединяющий различные по своей тематике исследования.

В статье Г.Г. Хазагерова «Коммуникативная культура в свете противопоставления полемического и проповеднического начал» дифференцируется влияние полемических и эпидейктических жанров на культивирование горизонтальных и вертикальных общественных связей, а также вклад этих жанров в культуру. Эпи- дейктические речи связываются с новыми разновидностями дискурсов в пропаганде, рекламе, гомилетике и дидактике; полемическое начало рассматривается в отношении как диалогических, так и монологических текстов. Автор размышляет о сложности устройства современного коммуникативного пространства и возможностях гармоничного сочетания в обществе полемических и неполемических жанров.

Статья И.А. Щировой «Текст как элемент интеграционного научного пространства» посвящена соотношению в тексте таких дихотомий, как наука и искусство, научная и художественная истина, научная и художественная картины мира, рациональное и чувственное познание, научная и эстетическая информация. Эссе, которое, с точки зрения автора, является произведением искусства и науки, трактуется как сочетание этих оппозитивных характеристик. Таким образом, в статье постулируется холистический подход к тексту, в пространстве которого реализуются тесные концептуальные связи между обозначенными выше понятиями.

В работе М. Э. Конурбаева “Redefining Neutrality in Language and Discourse” («О разграничении нейтральности в языке и речи») нейтральная лексика рассматривается как «база стилистической вариативности», на фоне которой интенсифицируется эстетическое восприятие стилистически маркированных единиц речи. Автор полагает, что в различных контекстах языковые единицы в разной степени используют свой семантический потенциал. На примере отрывков из разнотипных текстов автор показывает, каким образом создаются зоны стилистического воздействия, составляющие визуальную и звуковую образность текста.

А. Соуса, автор статьи “A discourse-based view in interdisciplinary approaches to fictional text analysis” («Дискурсивно-ориентированные междисциплинарные подходы к анализу художественных текстов»), посвященной педагогической стилистике, прибегает к критическому дискурс-анализу, чтобы показать потенциал воздействия литературных произведений в дискурсивном и социальном контекстах. Чтение трактуется не как механическое упражнение, нацеленное на понимание прочитанного, а как интегративное умение и значимый вид диалогической деятельности в условиях педагогического процесса. При таком подходе дискурс- анализ выступает как средство творческого интерактивного восприятия художественного текста, совместного творения смыслов писателем и читательской аудиторией.

В статье Е.Г. Которовой «„Обещание“ как модель речевого поведения: методика контрастивного анализа (на материале русского и немецкого языков)» предложен инновационный подход к сопоставительному анализу базовых единиц внутри- и межкультурной коммуникации. Принимая за основную единицу коммуникации «модель речевого поведения», автор полагает, что ее иллокутивное содержание и общая организация универсальны, а языковая реализация культурноспецифична и может существенно различаться в разных языковых сообществах. В работе детально описана структура модели и проиллюстрированы возможности ее применения на примере речевого акта «обещание» в русском и немецком языках. переговорный коммуникативный язык дискурс

Выпуск завершает работа Н.В. Гладкой «Логоэпистемы в креолизованных текстах интернет-дискурса», написанная на материале мемов, демотиваторов, интернет-комиксов, эдвайсов и т. д. Логоэпистемы представляют собой трансформированные прецедентные высказывания в составе таких текстов, где вербальная и визуальная составляющая обыгрывают разные значения одной и той же лексической единицы. В статье предлагается классификация логоэпистемных единиц с учетом их национально-культурных особенностей и фоновых знаний адресатов.

Обсуждение социолингвистических проблем, а именно коммодификации русского языка, будет продолжено и в следующем выпуске журнала под редакцией Себастьяна Мута (Фрибурский университет, Швейцария) и с участием Анеты Павленко (Университет Осло).

Список литературы / references

1. Богин Г. И. Современная лингводидактика: Учеб. пособие. Калинин: КГУ, 1980 [Bogin, G.I. (1980) Sovremennaja lingvodidaktika. (Modern Linguodidactics). Kalinin: KGU (In Russ).]

2. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Рус. словари, 1996 [Wierzbicka, A. (1996) Jazyk. Kul'tura. Poznanie. (Language. Culture. Cognition.). Moscow: Rus. Slovari (In Russ).]

3. Ерасов Б.С. Социальная культурология. М.: Аспект Пресс, 1997 [Erasov, B.S. (1997) Social'naja kul'turologija. (Social Cultural Studies). Moscow: Aspekt Press (In Russ).]

4. Курске В.С. Множественная этническая идентичность: теоретические подходы и методология исследования. 20011 [Электронный ресурс]. URL: (дата обращения 09.03.2017) [Kurske,V.S. (2011) Mnozhestvennaja jetnicheskaja identichnost': teoreticheskie podhody i me- todologija issledovanija. (Multiple Ethnic Identity: Theoretical Approaches and Research Methodology). Available at: http://www.dissercat.com/content/mnozhestvennaya-etnicheskaya- dentichnost-teoreticheskie-podkhody-i-metodologiya-issledovani (In Russ.)]

5. Blommaert, J. (2005) Discourse. A Critical Introduction. Cambridge: Cambridge University Press.

6. Dewaele, J.-M. (2010) The perception of French by native speakers and advanced L2, L3 and L4 learners. In V. Regan & N. Chasaide (eds.), Language Practices and Identity Construction in French. Bern: Peter Lang, 133--156.

7. Fairclough, N. (2003) Analysing Discourse. New York: Routledge.

8. Fairclough, N. & Wodak, R. (1997) In T.A. van Dijk (ed.), Discourse Studies. A Multidisciplinary Introduction, Vol. 2. Discourse as Social Interaction. London: Sage, 58--84.

9. Fowler R., Hodge B., Kress G., Trew T. (1979) Language and Control. London: Longman.

10. Herrmann, R.K., Risse-Kappen, T. & Brewer, M.B. (2004) Transnational identities: becoming European in the EU. Oxford: Rowman & Littlefield.

11. Leung, H., Hendley, M., Compton, R., & Haley, B. (eds.) (2009) Imagining Globalisation: Languages, Identities and Boundaries. New York: Palgrave Macmillan.

Размещено на Allbest.ru