Жанрообразование в контексте

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Жанрообразование в контексте

Т.Д. Венедиктова

Процессы становления популярных жанров -- новая область междисциплинарного и межкультурного диалога, предполагающего участие теоретиков и историков литературы.

Ключевые слова: литературная прагматика; популярный жанр; становление жанра.

Tatiana D. Venediktova. GENRE FORMATION IN CONTEXT

Pragmatics of popular genre formation is a new field of interdisciplinary and intercultural dialogue inviting participation of literary theoreticians and literary historians.

Key words: literary pragmatics; popular genre; genre emergence.

«Воистину общество забавно, когда упрекает литературу за то, что она стала промышленной», -- так писал в 1847 г. парижский критик Ш. де Ремюза, отвечая на сетования еще более знаменитого парижского критика О. де Сент-Бева: того удручало, что литература, идя на поводу рыночных практик, соскальзывает в «промышленное» состояние, что коммерческая беллетристика и подлинное искусство слова становятся пугающе неразличимы. Этот спор о падении литературных нравов продолжается и на страницах сегодняшних российских и не только российских газет, -- разве что «промышленность» приобрела глобальный масштаб, а культурный рынок стал, фактически, транснациональным. Позиции «за» и «против» в этом давнем споре явно непродуктивны, а чтобы занять позицию более сложную, важно видеть обсуждаемый процесс в исторической и теоретической перспективе, -- чего зачастую как раз не хватает В этом смысле очень выразительно замечание Н. Пахсарьян о том, что по-русски «недо-прочитана» -- соответственно, недоосмыслена -- даже классическая статья Сент-Бёва: ее название в переводе -- «Меркантилизм в литературе» -- не передает смысл ключевого для критика понятия..

Разговор о прагматике -- производстве, восприятии, культурной функциональности -- популярных жанров очень нужен. Он предполагает и смену, точнее, коррекцию, исследовательской оптики.

В привычном определении жанр -- относительно стабильная совокупность формальных и тематических характеристик (поэтому жанр можно учредить, можно предъявить образец его реализации, к жанру можно отнести то или иное произведение, ему можно соответствовать или не соответствовать и т.д.). В трактовках, предлагаемых ниже, жанр -- скорее поле практик: подражания, различения, категоризации, позиционирования и продвижения текста в культурном пространстве, его восприятия/присвоения и разного рода трансформаций. Жанр -- поле сотрудничества многих инстанций: наряду с пишущими и читающими, к ним относятся издатели, продавцы и распространители книг, переводчики и критики, учителя и ученые знатоки литературы.

В связи с этим возникают вопросы. Насколько систематичны эти стихийные практики жанрогенеза? И наоборот, насколько чувствительны системы жанров к социальной, исторической, культурной динамике? Какую роль в их формировании и реформировании играют читатели и другие участники литературного процесса?

Формы романа, по замечанию Н. Пахсарьян, «внутренне взаимосвязаны с условиями их сочинения и публикации», каковые могут включать и образ жизни (например, городской), и характер знаний, транслируемых системой образования (например, приоритет научно-технических знаний), и гендерную, или возрастную, или социальную, или этническую специфику. В определение жанрового пакта входит всякий раз особый склад воображения и способ получения удовольствия от текста -- характеристики, не наблюдаемые эмпирически, а лишь имплицируемые текстом и потому исключительно сложные для изучения.

Современный американский теоретик популярных жанров Джон Ридер в книге «Научная фантастика и система жанров в массовой культуре» (2017) предполагает, что его предмет требует пересмотра традиционного подхода к проблеме жанра: «Перепутать жанр с набором формальных признаков -- все равно что перепутать слово со звуком. Формальные признаки текста необходимы для существования жанра, как звук необходим для существования слова, но звук становится частью слова, а текст -- образцом жанра только в сочетании с другими звуками или текстами внутри языковой или жанровой системы... Популярный жанр... складывается в результате внутрисистемных изменений в устоявшихся практиках рассказывания, распространения и осмысления историй. Это изменение происходит в социальном функционировании нарративных практик, т.е. в том, как одни нарративные практики распознаются и оцениваются в соотношении с другими» Rieder J. Science Fiction and the Mass Cultural Genre System. Middletown, CT, 2017. С. 35-36.. жанровый текст межкультурный

Популярное жанровое письмо, утверждает Дж. Ридер, свидетельствует освоего рода диглосиии. В строгом смысле этот термин относится к иерархическому распределению функций между разговорным языком и тем, который усваивается в процессе формального обучения, но расширительно его можно применить к функционированию жанров -- их распределению соотносительно с уровнем грамотности и характером культурной компетенции, которыми располагает читатель.

Есть досуговое чтение, «для удовольствия», без претензий на статус, авторитет. И есть Литература как школьный предмет -- локус культурного авторитета и условие становления полноценный субъектом в рамках данной культуры. Культурные компетенции, транслируемые Литературой с большой буквы (особенно, классикой), отличаются от прикладных культурных компетенций, в которых, впрочем, мы также нуждаемся, -- ведь без них невозможна адаптация к меняющимся условиям жизни. Именно в этой зоне возникает характерное напряжение между высшими ценностями духа и удовольствиями потребления (вкупе с их экономической эксплуатацией), между Литературой («настоящей», «высокой», «элитарной») и популярной «паралитературой». В первой «жанровость» произведения выглядит, чем ближе к нашим дням, тем все более проблематичной и все менее актуальной, а во второй, ровно наоборот. Можно сказать, что эти два массива художественной словесности противостоят «по жанровому признаку», хотя... по тому же признаку они и сближаются, если иметь в виду нарастающую чуткость всех категорий современных читателей к жанровой игре, трансформациям и ироническим оксюморонам (сентиментальный триллер, любовный детектив и т.п.).

Пытаясь заново осмыслить оппозицию, обозначенную выше, -- уже безнадежно «замыленную», но в каком-то смысле и неизбежную, -- Джон Ридер предлагает различать традиционную и органическую систему жанров, ту и другую трактуя с опорой на социальную теорию Антонио Грамши.

Грамши, как известно, различал интеллектуалов традиционных и органических. Миссия первых, считал он, поддерживать преемственность в развитии культуры и общества, хранить и передавать Наследие. Ловушкой, в которую они нередко попадают, является иллюзия собственной автономии, неподверженности властным социополитическим процессам и подслеповатость к изменениям, вершащимся в окружающей их культурной среде. Интеллектуалы органические исповедуют «прикладные ценности», в которых ищет выражение «новое культурно-историческое содержание» Грамши А. Тюремные тетради. Ч. 1. М., 1991. С. 181.. Они куда активнее по части освоения форм, становящихся, еще не осененных культурным авторитетом.

Сходным образом, считает Ридер, различаются жанровые системы, производимые в школьно-академической среде, в целом ориентированные на традицию, ее переработку, переозначивание, и жанровые системы, складывающиеся в живых культурно-коммуникативных, рыночных практиках. Они как будто бы предельно удалены от экспериментирующего авангарда, но и в них происходят процессы культурного поиска и обновления.

Разработка новых приемов или переработка старых форм при этом неотрывны от возникновения/создания новых целевых аудиторий, новых видов контакта, новых техник взаимодействия читателя с текстом.

По метафорическому выражению А. Зубова (использованному в статье, публикуемой в данной рубрике), происходит «колонизация» культурных, социальных и медийных территорий, прежде неизвестных, не существовавших на карте.

Освоение «новых территорий» рассматривается ниже в двух исторических вариантах: Н. Пахсарьян исследует роман городских тайн во Франции середины XIX в., А. Зубов -- научную фантастику в России начала XX в. Ситуации эти одновременно несхожи и схожи, выразительны и многомерны, -- обе представляют интерес для дальнейшего сотрудничества филологов с историками и социологами, а также «узких» специалистов с теоретиками жанра. В одном из ближайших номеров мы надеемся, в порядке дальнейшего развития этой темы, опубликовать статью Джона Ридера, обращенную к новейшим, современным нам видам жанрового письма.

Размещено на Allbest.ru