Сужение и расширение значения как разновидности семантической деривации русской просторечной лексики XVIII века

Размещено на http://www.allbest.ru/

Омский государственный педагогический университет

Сужение и расширение значения как разновидности семантической деривации русской просторечной лексики xviii в.

Н.Н. Щербакова

Словообразовательный ярус языка традиционно относят к грамматике, однако на самом деле он занимает пограничное положение. С одной стороны, образование нового слова связано с использованием различных формальных средств, что особенно очевидно в случае морфемной деривации, а с другой стороны, анализ новой единицы, возникающей в результате акта деривации, не может игнорировать проблему соотношения значений мотивирующего и мотивированного слова. В связи с этим в отечественном языкознании сложилось два подхода к изучению словообразовательных особенностей языковых единиц: собственно грамматический и лексикологический [1, с. 180-182]. Первый из названных подходов акцентирует внимание на описании словообразовательных типов, второй предполагает выделение типичных для какой-либо лексико-семантической или тематической группы слов аффиксов, словообразовательный тип при этом может и не учитываться. Такой подход предлагается, например, в известной работе Г.П. Князьковой «Русское просторечие XVIII в.», где указание словообразовательных примет просторечной лексики содержит единицы, образованные по разным словообразовательным типам. Так, в перечне слов зубак, плешак, мастак, здоровяк, простак и т.д. явно обнаруживаются два словообразовательных типа [2, с. 94]. Часть слов образуется от основ существительных (зубак, плешак, мастак, простак, русак, рыжак), а другие - от основ прилагательных. Автор объединяет эти слова в одну группу на основании общности аффиксальной морфемы (суффикса -ак), и это объединение не вызывает возражений, поскольку именно данная морфема является показателем сниженной стилистической характеристики группы слов.

Взаимосвязь семантики и структуры в процессе образования новой единицы языка носит последовательный, повторяющийся характер. Как известно, словарный запас языка пополняется как за счет использования формальных средств, так и за счет изменения семантической структуры слов, аффиксы при этом не используются. В последнем случае образуются единицы, которые не входят в сферу исследования традиционного словообразования. Показательно в этом отношении, например, высказывание Е.А. Земской [3, с. 171] о том, что семантические переносы создают «не особые слова, а особые значения слова, так что нет основания считать такие переносы способом словообразования. Изучение подобных явлений - задача лексической семантики». Однако, как представляется, подобный подход не только обедняет представления о способах словопроизводства в языке, но и противоречит диалектике формы и содержания в процессе деривации. Кроме того, в этом случае возникают серьезные проблемы с определением способа словопроизводства таких словоформ, как ножка (стола), шляпка (гриба), ручка (двери) и пр. Совершенно очевидна их формальная производность и в то же время метафоричность. Если использовать исключительно грамматический подход к анализу подобных наименований, то их следует исключить из поля словообразования, а между тем очевидно, что здесь наблюдается взаимодействие морфемной и семантической деривации.

Непризнание семантической деривации как явления словообразовательной системы языка в подобных случаях, впрочем, и объяснимо, и логично: признание неизбежно влечёт за собой проблему определения статуса производной единицы. Другими словами, трудно ответить на вопрос, что возникает в результате семантической деривации - новое слово или всё-таки новое значение слова? По этому поводу в отечественной лингвистике нет единого мнения. Традиционно считается, что слово может обладать несколькими значениями, но есть и полярная точка зрения, представители которой считают, что в русском языке полисемии нет, а все лексико-семантические варианты слова нужно считать омонимами [4]. При всей необычности этого утверждения оно является развитием тех соображений, которые высказывались в работах А.А. Потебни [5] и Л.В. Щербы [6]. Данная точка зрения подтверждается и современными исследованиями, выполненными в русле антропоцентрической парадигмы. Так, А.А. Залевская убедительно доказывает, что именно такое представление о тождестве слова представлено в ментальном лексиконе человека [7]. В связи с вышесказанным представляется возможным рассмотреть факты семантической деривации сквозь призму традиционного морфемного словообразования. Этот подход позволяет описать механизмы изменения слова, превращение его в новую языковую единицу.

Для анализа видов семантической деривации вполне можно воспользоваться таким достижением теории словообразования, как описание словообразовательного типа, в частности, такими его компонентами, как мотивирующая база и формант. Рассмотрим это на примере просторечных производных слов русского языка XVIII в. Сразу же отметим, что термин «просторечие» применительно к названному этапу в истории русского языка серьезно отличается от его современного содержания. Если сейчас просторечие - это речь малообразованного населения, содержащая единицы, не имеющие территориальной закреплённости, то в XVIII в. просторечие было противопоставлено красноречию, т.е. это была обычная, «простая», не украшенная речь, а потому в состав просторечия нередко попадали слова, называвшие, например, бытовые реалии (например, кочан, лунка и пр.).

Анализ просторечных образований, возникших за счет сужения или расширения семантического объема слова, показывает, что в качестве мотивирующей базы используется тот макрокомпонент значения, который в лингвистике принято называть эмпирическим или денотативным, это так называемый «идеальный денотат» [8]. По наблюдениям Л.М. Васильева, «это результат конкретного понятийного и образно-чувственного мышления, отражающего действительность одновременно в форме понятий и представлений (ср. слова типа дуб, дом, лес, сладкий, красный, сидеть, спать)». В ментальном лексиконе индивида информация о денотате содержит две части: интенсионал, отражённый в языковом значении, и импликационал, представляющий собой семантический потенциал слова [9, с. 84-91]. В процессе создания новой единицы происходит семантический сдвиг, связанный с актуализацией какого-либо компонента значения. Этот семантический сдвиг играет роль форманта, т.е. средства, при помощи которого и создается новая единица. При сужении значения происходит актуализация какого-либо компонента импликационала. Более половины дериватов, созданных путем сужения семантического объёма, - это глаголы, среди которых наблюдается несколько единиц, связанных с обозначением процесса говорения:

вякать - «говорить пустое, глупое», ср. вякать - «болтать, говорить» (САР1, т. 1, с. 1135; СлРЯ XVIII, т. 5, с. 75--76); в данном случае актуализируется компонент важности сообщаемой информации;

бубенить - «распространять повсюду какие-л. сведения», сужение обнаруживается при соотнесении с первичным значением глагола: бубенить - «говорить» (СлРЯ XVIII, т. 2, с. 152)1; в данном случае актуализируется такой компонент интенсионала, как цель говорения;

насказать - «оговорить, оклеветать кого-л.», ср. насказать - «наговорить много чего-л., сообщить, рассказать о многом» (СлРЯ XVIII, т. 14, с. 45); в данном случае также актуализируется цель говорения.

Актуализация компонента цели характерна также и для глаголов других тематических групп, например, глаголов движения или глаголов, характеризующих взаимоотношения людей:

гулять - «разбойничать», ср. гулять - «скитаться, бродяжничать» (СлРЯ XVIII, т. 6, с. 12);

ластить - «льстить,заискивать, угодничать перед кем-л.», ср. ластить - «проявлять ласку, нежность, ласкаться друг к другу или к кому-л.» (СлРЯ XVIII, т. 11, с. 124);

драть - «пороть, сечь», ср. драть - «терзать» (СлРЯ XVIII, т. 6, с. 252-253).

Сужение значения наблюдается также в именных производных:

девка - «служанка», «публичная женщина», ср. девка - «девица» (САР2, т. 2, с. 310; СлРЯ XVIII, т. 6, с. 66);

детина - «слуга», ср. детина - «молодой человек, юноша; молодой мужчина» (СлРЯ XVIII, т. 6, с. 117);

дока - «колдун», ср. дока - «бывалый, опытный человек, знаток своего дела» (СлРЯ XVIII, т. 6, с. 184);

мамзель - «молодая гувернантка-француженка; вообще копаньонка-иностранка», ср. мамзель - «девица, барышня (обычно о француженке)» (СлРЯ XVIII, т. 12, с. 56-57).

Сужение обычно используется для образования одушевленных существительных, называющих человека, причем эти названия обычно связаны с актуализацией компонента деятельности. Неодушевленные существительные представлены в нашем материале единственным образованием: крыша - «кровля здания, крытый верх чего-л.», ср. крыша - «то, чем закрывают отверстие, покров, покрывало» (САР1, т. 3, с. 982; СлРЯ XVIII, т. 11, с. 55).

Среди образований, созданных путем расширения значения, также преобладают глаголы (их около 70%). В этом случае актуализируются компоненты интенсионала, т.е. ядра лексического значения слова:

говеть - «долго не есть, голодать», ср. говеть - «поститься и посещать церковные службы, приготовляясь к исповеди и причастию» (СлРЯ XVIII, т. 5, с. 147-148);

гулять - «ходить куда-л., навещать, посещать кого-л.», ср. гулять - «ходить или ездить куда-л. для прогулки, отдыха, развлечения» (СлРЯ XVIII, т. 6, с. 12); семантический деривация морфемный словообразование

каяться - «сожалеть об учинении чего-л.», ср. каяться - «приносить покаяние, признаваться в грехах» (САР2, т. 3, с.100-101);

костылять - «бить кого-л. палкой или чем-л. другим», ср. костылять, накостылять - «бить, избить костылём» (САР2, т. 3, с. 347);

погонять - «торопиться, делать что-л. крайне спешно», ср. погонять - «быстро передвигаться» (САР2, т. 4, с. 1206-1207).

20% образований, возникающих за счет расширения семантического объема, - это имена существительные, чаще всего называющие человека:

возгривец, возгривик, возгряк - «неопрятный, гнусный по наружности человек», ср. возгривец, возгривик, возгряк - «сопливый человек, ребенок» (СлРЯ XVIII, т. 4, с. 12);

кормилец - «всякий благодетель», ср. кормилец - «тот, кто по долгу или человеколюбию снабжает другого всем потребным для жизни» (САР2, т. 2, с. 307-308).

В некоторых случаях расширение значения приводит к утрате всех периферийных сем, например, кума - «в обращении к женщине», ср. кума - «крёстная мать в отношении родителей ребенка, в отношении крёстного отца» (СлРЯ XVIII, т. 11, с. 72-73); аналогичные процессы происходят и в тех случаях, когда словами мать, матушка называют любую женщину вообще, обращаясь к ней » (СлРЯ XVIII, т. 12, с. 94-95).

Результатом расширения значения может стать появление и неодушевленного существительного:

грех - «беда, напасть», ср. грех - «нарушение религиозно-нравственных предписаний» (СлРЯ XVIII, т. 5, с. 231-232);

грош - «деньги», ср. грош - «мелкая монета» (СлРЯ XVIII, т. 5, с. 249).

10% случаев расширения семантического объема представлены прилагательными:

вытный - «обладающий какими-л. достоинствами», ср. вытный - «зажиточный, состоятельный» (САР1, т. 1, с. 960; СлРЯ XVIII, т. 5, с. 56);

дешевый - «о том, чего много, за чем не стоят, на что не скупятся», ср. дешевый - «недорогой» (СлРЯ XVIII, т. 6, с. 121);

дьявольский - «невероятный, необычайный», ср. дьявольский - «относящийся к дьяволу» (СлРЯ XVIII, т. 7, с. 57).

Таким образом, целостное представление о словообразовании невозможно без обращения к исследованию семантической деривации, описание которой неизбежно приводит к анализу отраженного в слове языкового значения (интенсионал) и связанного с ним неязыкового знания (импликационал). В случае расширения или сужения семантического объема слова в качестве мотивирующей базы выступает интенсионал, который может уточняться компонентами импликационала, в этом случае возникает сужение значения. Если же интенсионал изменяется без участия импликационала, возникает расширение значения. Эти процессы играют роль форманта в процессе семантической деривации.

Примечания

1 В качестве источников материала использовались следующие словари: Словарь Академии Российской : в 6 т. - СПб. : Имп. Акад. наук, 1789-1794 (САР1); Словарь Академии Российской, по азбучному порядку расположенный : в 6 т. - СПб. : Имп. Акад. наук, 1805-1822 (САР2); Словарь русского языка XVIII века / отв. ред. Ю.С. Сорокин. - Л. ; СПб. : Наука, 1984-2004. - Вып. 1-14 (СлРЯ XVIII).

Библиографический список

1. Сорокин, Ю.С. Развитие словарного состава русского литературного языка в 30-80-е годы XIX века / Ю.С. Сорокин. - Л. : Наука, 1965. - 565 с.

2. Князькова, Г.П. Русское просторечие второй половины XVIII века / Г.П. Князькова. - Л. : Наука, 1974. - 253 с.

3. Земская, Е.А. Современный русский язык. Словообразование : учеб. пособие для студ. пед. ин-тов / Е.А. Земская. - М. : Просвещение, 1973. - 304 с.

4. Марков, В.М. О семантическом способе словообразования в русском языке / В.М. Марков. - Ижевск : Изд-во Удмуртского ун-та, 1981. - 29 с.

5. Потебня, А.А. Мысль и язык / А.А. Потебня // Эстетика и поэтика. - М. : Искусство, 1976. - С. 35-220.

6. Щерба, Л.В. Языковая система и речевая деятельность / Л. В. Щерба. - Л. : Наука, 1974. - 427 с.

7. Залевская, А.А. Введение в психолингвистику / А.А. Залевская. - М. : РГГУ, 2000. - 382 с.

8. Уфимцева, А.А. Семантика слова / А.А. Уфимцева // Аспекты семантических исследований. - М. : Наука, 1980. - С. 5-80.

9. Васильев, Л.М. Современная лингвистическая семантика / Л.М. Васильев. - М. : Высшая школа, 1990. - 174 с.

Аннотация

В статье дана оригинальная авторская методика описания способов семантической деривации в соотношении с терминологией морфемного словообразования.

Ключевые слова: семантическая деривация, сужение значения слова, расширение значения слова, просторечие XVIII в.

Author offers methodology for describing methods of semantic derivation in relation to the terminology of morphemic derivation.

Keywords: semantic derivation, narrowing of the word, the expansion of the word, the vernacular of the XVIII century.

Размещено на Allbest.ru