Роман Джека Керуака "В дороге": перевод и адаптация в русской культуре

Можно было предположить, что переводчица прибегает к использованию архаизма для оформления разговорной речи, однако, «Лос-Анжелос» употребляется в тексте повсеместно. Производные слова от данного топонима переводчица образует таким же образом (пример №2), в то время как М. Немцов, работавший над переводом в 1990-е года, оперирует современными словоформами. Следует отметить, что Дж. Керуак предпочитает сокращение «L.A» (также маркер коллоквиальной речи), с которым лингвисты работают по-разному: М. Немцов использует калькирование («Л.А.»), сохраняя стилистическую компоненту языковой единицы, а В. Ефанова избегает разговорного стиля вероятно потому, что такое сокращение еще не устоялось в русском языке на момент работы над книгой и, как следствие, было бы чуждо русскоязычному реципиенту.

Отдельно следует рассмотреть пример №3, поскольку в нем Дж. Керуак преследует цель создать звуковой образ лексемы «L.A.» в воображении читателя. Весьма точно фонетическую форму языкового элемента передает М. Немцов, используя транскрибирование «Эл-Эй». Советская переводчица прибегает к сокращению «Л.А.», которое русский читатель произнесет в соответствии с правилами произношения русского алфавита: «Эл-А». Очевидно, что такой перевод не является удовлетворительным - правила произношения русского и английского алфавитов не соответствуют, поэтому калькирование в данном случае не решает проблемы передачи звукового ряда.

Таблица 4

Как было отмечено выше, правила работы с топонимами предполагают, что переводчик должен сперва обратиться к географической энциклопедии или другому релевантному источнику, чтобы убедиться в существовании уже устоявшегося варианта передачи того или иного географического названия, и, в случае его отсутствия, выполнить перекодирование в соответствии с установленными правилами транскрибирования для языка, на котором говорят в стране, где расположен объект [13].

Незначительные расхождения в переводе топонимов представлены в примере №1 таблицы 4. Так, М. Немцов для перевода Main Street, «удаленного от центра района крупного города» [44], находящегося в Лос-Анджелесе, использует уже сформировавшийся вариант «Мэйн-Стрит», закрепленный в англо-русском линглвострановедческом словаре «Американа». В изначальном варианте В. Ефановой перевод был аналогичным, однако, в результате редакторской правки было принято решение использовать способ транскрибирования с английского языка [13] («Мейн-Стрит»): такую передачу нельзя назвать грубой ошибкой, поскольку данная форма все еще обеспечивает узнаваемость объекта, однако перевод М. Немцова является конвенциональным, более точным. Способом транскрибирования В. Ефанова пользуется при передаче всех топонимов в примере №1. Вопросы вызывает перевод улицы Alameda Avenue, которая, согласно тексту Дж. Керуака, находится в районе Лос-Анджелеса. В штате Калифорния в США располагается населенный пункт Аламида (Alameda) [44], название которого является родственным улице Alameda Avenue в Лос-Анджелесе: таким образом, наиболее подходящей передачей топонима следует считать вариант «Аламида-авеню». Ни вариант М. Немцова («Аламеда-авеню»), ни вариант В. Ефановой («Аламэда-авеню») нельзя считать верным.

Рассмотрим пример №2 таблицы 4, в котором трудностью на фонетическом уровне выступает название Frisco - разговорное сокращение города Сан-Франциско, «довольно распространенное в США, но практически не используемое самими горожанами» [44]. М. Немцов обращается к кратким формам и в русском тексте («Фриско»), сохраняя принадлежность лексической единицы разговорному неформальному стилю. Тем не менее, неясным остается, достаточно ли фоновой информации у отечественного реципиента, чтобы понять, что в тексте идет речь о городе Сан-Франциско: корпус современного русского языка насчитывает всего 74 случая употребления слова «Фриско» в 19 документах [29]. Советская переводчица жертвует имплицитным значением лексемы и использует нейтральный вариант перевода, тем самым дав точное обозначение денотата.

Пример №3 таблицы 4 демонстрирует расхождения при транскрибировании мексиканского города Sabinas Hidalgo, передача которого должна происходить в соответствии с правилами испано-русского транскрибирования. Фонетический строй испанского языка устроен таким образом, что буква h, стоящая в начале слова, имеет нулевое произношение. Таким образом, вариант М. Немцова «Сабинас-Хидальго» является транслитерацией, а не требуемой транскрипцией, а единственно верным следует считать перевод «Сабинас-Идальго», сделанный В. Ефановой.

Как проблема на фонетическом уровне, топоним Loop из примера №4 таблицы 4 имеет другой характер. Зачастую «понятийный компонент значения топонимов стремится к дополнительному лексическому наполнению в речи» [13], то есть, некоторые названия - в данном случае название бара - содержат некоторую имплицитную информацию, характеризующую объект. Очевидно, что имена заведений выбираются неслучайно и содержат некоторое сигнификативное содержание. Следовательно, перевод должен отражать интенцию автора при выборе названия заведения: так, М. Немцов переводит Loop словом «Петля», которое так или иначе вызывает некоторые ассоциации с петлей у реципиента; В. Ефанова снова прибегает к транскрипции («в Лупе») - такой вариант в мышлении читателя скорее свяжется с русским словом «лупа», но никак не со словом «петля» - эквивалентным переводом слова «loop» в английском языке. Отсюда следует вывод, что с данной проблемой на фонетическом уровне удалось справиться только М. Немцову: он передал дополнительное лексическое наполнение топонима.

Еще одной проблемой на фонетическом уровне, согласно С. В. Тюленеву, являются антропонимы:

Таблица 5

Обратимся к примеру №1 таблицы 5, в котором имена Peaches, Bettys, Marylous, Ritas, Camilles и Inezes используются Керуаком в переносном значении и «служат средством образнои? характеризации, могут быть отнесены к иным референтам, чем в прямои? номинативнои? функции» [13]. Грамматическая категория множественного числа для женских имен свидетельствует об обобщенном характере денотата, собирательном образе всех лиц женского пола. Семантику данной группы антропонимов В. Ефанова корректно передает, используя ту же грамматическую категорию множественного числа для имен, переведенных в соответствии с правилами англо-русской транскрипции.

Тем не менее, М. Немцову не удается справиться с передачей имени Peaches: неясно, почему лингвист проигнорировал правила передачи личных имен и перевел лексему как «персик» - данное слово в русском языке не ассоциируется ни с женским именем, ни с каким-либо другим одушевленным объектом, а создает впечатление, будто автор говорит о фруктах, а не о девушках. Более того, переводчик использует строчные буквы при написании антропонимов, что является грубым орфографическим нарушением [11].

В примере №2 таблицы 5 собраны антропонимы, при передаче которых применятся разные принципы перевода. Так, стандартизированным переводом имени Joel является «Джоэл» , а фамилии с приставкой Mc-, согласно правилам транскрибирования, переводятся таким образом, что буквы, идущие после приставки являются строчными (соотвественно, правильным переводом фамилии McCrea будет «Маккри») [13]. Оба переводчика допускают ошибки при передаче данного имени: М. Немцов использует две прописных буквы в фамилии («МакКри»), а В. Ефанова некорректно переводит имя («Джоэль»). Более того, ни один из лингвистов, по всей видимости, не обратился к релевантному источнику для проверки уже существующего перевода персоналии, что непременно требуется при работе с антропонимами. Аналогичные ошибки можно встретить следующих переводах В. Ефановой: вместо кодифицированного варианта «Янг» для фамилии Young в ее переводе выступает «Ионг»; вместо коррекнтного транскрибирования «О'Дэй» для O'Day советская переводчица применяет «О'Дей»; Basie и Benny Moten должны быть переведены как «Бейси и Бенни Мотен» вместо «Бази и Бэни Монт» [13].

Следует также обратить внимание на перевод кинофильма «Sullivan's Travels» (русский дубляж - «Странствия Салливана») 1941 года в примере №2. Очевидно, что В. Ефанова не имела возможности обеспечить релевантное, устоявшееся название в связи с тем, что картины американского производства были запрещены для показа в Советском Союзе.

Хотя английские имена в примере №2 переведены М. Немцовым правильно, из примера №3 таблицы 5 следует, что переводчик допустил серьезные ошибки при переводе антропонимов испанских, которые должны транскрибироваться по правилам произношения соответствующего языка. Испанская фонетика устроена таким образом, что в звуковом строе языка отсутствует фонема [z], поэтому любые сочетания, содержащие букву z переводятся использованием русской буквы с: таким образом, имя Ponzo читается как [ponsиo] и должно иметь русскую репрезентацию «Понсо» [13], как в переводе В. Ефановой. Транслитерация М. Немцова в данном случае неправомерна. При переводе антропонима Don Ameche (Дон Амичи) переводчик также допускает ошибку: вариант «Дон Амеш» не соответствует ни устоявшемуся способу передачи имени, ни правилам транскрипции ни в английском, ни в испанском языках.

Демонстрирует работу переводчиков с транслатемой, содержащей рифму, которая также является предметом анализа репрезентативности на фонетическом уровне. И. С. Алексеева отмечает, что перевод цитат из песен и стихотворений требует первоначального поиска глобального источника, а также возможного его целостного перевода. При отсутствии оных целью переводчика становится максимально полная передача не только семантического содержания цитаты, но и эстетической (художественной) информации, заложенной в ней [1]. Иными словами, при переводе каких-либо зарифмованных элементов переводчик должен стараться сохранить не только смысл, но и форму. Оригинальная цитата Керуака содержит рифмы «do it - boogie» и «know - show - how»: подобные сочетания должны быть максимально полно воспроизведены и при переводе на русский язык. В. Ефанова, за неимением глобального источника, прибегает к использованию собственной рифмы «рискну - научу», учитывая и семантический, и художественный аспекты фразы. М. Немцов, напротив, игнорирует данный элемент, делая свой текст менее репрезентативным.

Итак, для обеспечения репрезентативности на фонетическом уровне переводчикам пришлось решить множество трудностей, связанных с звуковым строем языка. Так, М. Немцов допускает принципиально значимые ошибки при переводе междометий: в погоне за воссозданием формы, лингвист некорректно передает семантическое наполнение слов. Такие ошибки приводят к затруднениям в понимании текста. В. Ефанова придерживается использования уже устоявшихся, хоть и менее экспрессивных вариантов перевода. Обратное положение дел наблюдается при работе с топонимами: переводчица игнорирует существование универсалий, а также не преуспевает при переводе внутреннего, семантического содержания названия организации. Некоторые упущения В. Ефановой связаны с применением неправильных транскрипций антропонимов, однако авторы дипломной работы допускают, что советской переводчице приходилось работать с иными сборниками правил звукового переноса, которые могли отличаться от современных. Настоящий перевод М. Немцова содержит множество упущений в переводе рифм, испаноязычных топонимов и антропонимов, а также грубые орфографические ошибки. Более того, с точки зрения теоретического переводоведения, перевод М. Немцова менее успешно выполняет коммуникативную функцию, поскольку не учитывает характеристику реципиента и его владение фоновой информацией.

3.2 Оценка репрезентативности на морфологическом и грамматическом уровнях

Поскольку сравнительный анализ переводов не выявил многочисленных принципиальных различий при переводе трудностей на морфологически- и грамматически обусловленных транслатем, авторами данной работы было принято решение объединить рассмотрение данных случаев в одну главу. Как отмечалось в Главе  I, трудности при обеспечении репрезентативности на морфологическом уровне составляют различные словообразовательные модели, среди которых следует выделить сокращения. С. В. Тюленев поясняет, что перевод аббревиатур требует особого внимания к культурной традиции языка реципиента; знакомое носителю иностранного языка сокращение может быть непонятно носителю переводящего языка - в таких случаях «стилистическая компонента репрезентативности приносится в жертву ради донесения до реципиента содержания данной языковой единицы» [38]. Работа переводчиков с аббревиациями продемонстрирована в таблице 6:

Таблица 6

Перед непосредственным переводом сокращения переводчик должен произвести поиск информации об организации, носящей это название. Так, буквенное сокращение YMCA происходит от названия Young Men's Christian Association - христианкой некоммерческой организации, основанной в 1844 году и ставшей известной благодаря своим общежитиям и детским оздоровительным лагерям. В России филиал данного объединения был впервые основан в Санкт-Петербурге в 1900 году, а издательство ИМКА-Пресс (основано в 1944 году), функционирующее под эгидой организации, опубликовало большое количество ключевых российских произведений литературы [67]. В настоящее время аббревиатура YMCA имеет общепринятый перевод ИМКА, но следует отметить, что Young Men's Christian Association имела разные переводы: РСХД (Русское студенческое христианское движение), АМХ (Ассоциация молодых христиан), ХСМЛ (Христианский союз молодых людей) и т.д. В переводном варианте М. Немцова организация получает форму «ИМКИ», однако далее лингвист добавляет пояснение-сноску: «по начальным буквам названия Христианского Союза Молодых Людей, сеть общежитий которого существует по всей стране» [18]. Из пояснения следует, что в таком случае организация должна иметь название ХСМЛ (Христианский Союз Молодых Людей): подобные расхождения в расшифровках аббревиатур могут привести к некорректному восприятию текста.

Пытаясь подчеркнуть манеру Дж. Керуака писать в сниженном, разговорном стиле, М. Немцов также склоняет аббревиатуру в винительном падеже: изменение грамматической категории сокращений не рекомендуется для использование в официальной речи и является маркером коллоквиальной речи [11]. Стоит отметить, что из-за некорректного объяснения аббревиатуры реципиент с недостаточными фоновыми знаниями может посчитать, что сокращение «ИМКИ» стоит в именительном падеже и буква и здесь соответствует какому-либо слову. Перевод В. Ефановой («АМХ - Ассоциация Молодых Христиан - религиозная организация, содержащая небольшие отели почти во всех городах Америки» [17]) также нельзя считать ошибочным, однако не следует забывать, что у переводчицы была возможность перевести аббревиатуру более корректно: во время «хрущевской оттепели» многие книги издательства ИМКА-Пресс были доступны на территории СССР.

Таблица 7

Некоторые особенности английского просторечия находят свое выражение на грамматическом уровне: это могут быть опущения, добавления или замена звуков, отсутствие согласования между подлежащим и сказуемым и прочие нарушения грамматических правил языка.

Речь «чиновника-мексиканца» в примере №1 таблицы 8 умышленно оформлена Керуаком с грамматическими ошибками для того, чтобы подчеркнуть принадлежность говорящего к малообразованному классу населения Мексики, скудно владеющим английским языком. Такая особенность является помехой для обеспечения репрезентативности на соответствующем уровне, поскольку переводчику придется подобрать релевантные языковые средства для передачи информации, заложенной в грамматических формах. В обоих текстах данная проблема решается путем переноса элементов значения на уровень лексический, использованием разговорных и устаревших слов («валяйте», «не зевайте», «кушайте», «правите»). Язык В. Ефановой, однако, едва ли похож на речь необразованного иностранца: использование разговорного стиля достаточно лишь для создания эффекта неформального общения, поэтому М. Немцов прибегает к изменениям и на самом грамматическом уровне, некорректно склоняя название города Мехико («добро пожаловать в Мехику»), что в русском языке вполне успешно может замещать соответствующие преобразования оригинала. Советская переводчика отказалась от дополнительных способов передачи характеристик персонажа либо в силу строгих критериев для публикуемого материала, либо в силу собственной убежденности в необязательности каких-либо преобразований. Поэтому ее вариант в данном случае нельзя считать репрезентативным.

Аналогичный характер преобразований наблюдается и в примере №2: в высказывании «аnd the road don't look any different than the American road» нарушена связь между подлежащим в третьем лице единственного числа и сказуемым, что свидетельствует о неформальной коммуникативной ситуации, в устной форме общения. Подобные нарушения зачастую передаются в русском языке путем лексических компенсаций, однако и в переводе М. Немцова, и в переводе В. Ефановой единственным видимым маркером разговорного стиля может служить частица «а». Так же происходит и с переводом предикативных групп предложения «you gotta, you gotta or you'll die!»: показателями разговорной речи в данном случае является, во-первых, сокращение «you have got to» до «gotta» с дублированием согласной t, а также краткая версия «you'll» от «you will». Как и в предыдущем случае, В. Ефанова отказывается от полноценных преобразований для передачи стилистической окраски; М. Немцов использует частицу «ну», а также эмоционально окрашенное слово «сдохнешь». В. Ефанова игнорирует грамматический маркер коллоквиальной речи в примере №3: слово «gurls» (girls) пишется Керуаком некорректно намеренно, однако единственное воспроизведение в русском языке данная особенность находит в переводе М. Немцова - здесь присутствует уменьшительно-ласкательное слово «девчонки». Сомнения может вызвать решение М. Немцова некорректно склонять имена собственные в примере №4 («Педры и Панчи»): согласно правилам русского языка, мужские и женские имена и фамилии, заканчивающиеся на -о, не склоняются [39]. Тем не менее, не следует забывать, что писательская манера Дж. Керуака отличается некоторой простотой, вольностью, что и попытался передать переводчик с помощью употребления просторечной конструкции.

Таблица 8

Некоторые отклонения в переводе могут восприниматься как стилистические приемы и компенсации, из-за чего затруднительным становится доказательство формальной ошибки переводчика. Тем не менее, не следует путать оправданные изменения в строе языка с неправомерными нарушениями правил грамматики. Таблица 9 демонстрирует ошибку М. Немцова в склонении топонимов: согласно правилам русского языка, иностранные географические названия с окончанием на -сквер, -парк, -палас, -хиллз, -бич и т. д. не склоняются [39]. Таким образом, употребление «на Джейкобз-Биче» является неверным. Приведенный пример на английском языке не содержит каких-либо отклонений на каком-либо уровне языка, поэтому словоформа М. Немцова является некорректной, а перевод - нерепрезентативным.

Наконец, несущественное, но интересное расхождение в употреблении слова «бог» можно наблюдать в таблице 9:

Таблица 9

Поскольку Дж. Керуак имел католическое воспитание и был верующим человеком [58; 2], в слово «God» он вкладывает непосредственно религиозное значение. В рамках такого подхода транслатема вмещает в себя некоторую лингвоэтническую особенность, выступает в роли антропонима и пишется с прописной буквы. Аналогичным образом это отражает в тексте и М. Немцов («Бог»), в то время как В. Ефанова приравнивает лексему к простому существительному. Примечательно, что атеизм являлся частью идеологической системы Советского Союза, поэтому вероятнее всего другой вариант написания был бы не допущен до публикации.

Итак, переводчикам пришлось столкнуться с некоторыми проблемами на морфологическом и грамматическом уровнях. М. Немцову успешно удается передать семантическое наполнение грамматических форм, используемых Керуаком, однако переводчик не сумел полноценно собрать фактическую информацию для обеспечения узнаваемости аббревиатур. В. Ефанова, как и при работе с трудностями фонетического характера, предпочитает нейтральные варианты передачи, что зачастую приводит к потере стилистической окраски элементов.

3.3 Оценка репрезентативности на лексическом уровне

Следующим этапом анализа переводов является обзор языковых единиц, представляющих сложность на лексическом уровне. В первую очередь, такими трудностями являются реалии - «предметы и явления, специфичные для данного народа и страны», «не существующие в практическом опыте людей, говорящих на другом языке» [6], иногда «не существующие в практическом опыте людей, говорящих на другом языке» [6]. Также к проблемам на лексическом уровне относятся несовпадение объема значений лексических единиц, их стилистическая окраска, а также фразеологизмы, однако авторы данной дипломной работы намереваются сперва сфокусироваться на переводе слова beat, поскольку именно оно характеризует целое социально-культурное явление, «Библией» которого является роман «В дороге»:

Таблица 10

Из таблицы 11 очевидно, что М. Немцов вкладывает в понятие «beat» и производные от него слова такой же смысл, как и Дж. Керуак: в данном случае это характеристика целого поколения, идеология которого была описана параграфе I Главы II. Переводчик также не забывает об экспрессивных особенностях неологизма «beatness» и создает русскоязычный аналог «битость», а прилагательные «beat, beatest» переводит как «битый», «битовый», возводя тем самым лексемы на уровень целого понятия. Совершенно другая картина наблюдается в переводах В. Ефановой - либо в силу неосведомленности о существовании целого социально-культурного движения, либо в силу собственных профессиональных убеждений она использует довольно буквальный перевод, вкладывая в перевод довольно уничижительный смысл. «Искалеченный жизнью», «законченные неудачники», «жалкие» - данные описания в сознании русского читателя не формируют образ битника (или смежных характеристик), а лишь создают в воображении человека неприятной наружности. Очевидно, что в результатом такого решения является потеря не только стилистической составляющей слова, но и фактической информации о целом поколении.

В таблице 11 приведены переводы культурных реалий и арго:

Таблица 11

Первой такой реалией является Route 66 (приимер №1): и хотя словосочетание переводится на русский язык вполне стандартным способом, важно понимать, что Трасса 66 для жителей США является не простой межштатной автомагистралью. Во времена Великой депрессии фермеры перебирались по дороге из засушливых районов, позднее, после Второй мировой войны, люди путешествовали по ней в поисках лучшей жизни и развлечений [66]. Очевидно, что для Дж. Керуака, «короля битников», «Мать дорог» также является некоторым культурным символом, воплощением путешествий и свободной жизни. Современный перевод М. Немцова не содержит каких-либо пояснений или сносок и предполагает, что читатель уже обладает достаточным количеством фоновой информации для адекватного, правильного считывания культурного кода. В. Ефанова же прибегает к элиминации целого словосочетания. И хотя план содержания был передан вполне корректно, в переводе отсутствует важный культурный концепт, заложенный автором при написании романа.

М. Немцов полагается на компетентность реципиента и в примере №2. Hootchy-kootchy - это танец эротического характера, похожий на танец живота, в прошлом исполнявшийся на карнавалах, шоу и других представлениях [48]. Использование перевода «хучи-кучи» без каких-либо пояснений может привести читателя в замешательство, поскольку даже в настоящее время практически никакие русскоязычные источники не фиксируют значения данного понятия, что свидетельствует о его малой распространенности. Советская переводчица вновь избегает буквального перевода, однако, передает главную идею автора с помощью словосочетания «низкопробные притоны». Аналогичная ситуация наблюдается и с переводом сокращенного варианта марки машины Chevrolet («Chevy»), который также принадлежит к разговорному стилю: В. Ефанова, как и в большинстве случаев, использует нейтральный вариант «Шевроле», в то время как в более современном переводе наблюдается калькирование «шеви». Отсюда следует, что в представлении М. Немцова читатель без труда догадается, что имеется в виду в тексте.

Обратимся к примеру №3 таблицы 12. Очевидно, что здесь антропоним Sams, имеющий грамматическое значение множественного числа, сочетает в себе некоторое переносное значение. Для современного читателя данное слово скорее всего будет ассоциироваться с Дядей Сэмом - «прозвищем правительства Соединенных Штатов, иногда всеи? страны, прочно закрепившимся в общественном сознании в период первой мировой войны» [44]. Так как в переводе В. Ефановой не дано дополнительных пояснений к «Sams», у русского читателя, не обладающего достаточной осведомленностью об американской культуре, возникнет четкая ассоциация с образом Дядюшки Сэма, «высокого седого пожилого джентльмена с козлинои? бородкои? в звездно-полосатом цилиндре» [44]. Неясно, однако, каким образом вымышленный персонаж может стоять перед ресторанами в реальной жизни: возможно, переводчица имела в виду людей, переодетых в костюм Дяди Сэма. Принципиально различное толкование слово имеет в переводе М. Немцова, поскольку здесь оно сопровождается сноской «Сэм» (амер. сленг) - агент по борьбе с наркотиками» [18]. Из такого пояснения становится ясно, что напротив ресторанов стоят вполне реально существующие люди, выполняющие свои обязанности при американском Управление по борьбе с наркотиками.

Следующим лингвоспецифичным словом является gringo (пример №4 таблицы 12). Данное понятие употребляется латиноамериканцами для обозначения англоговорящих иностранцев (особенно американцев) [48], является уничижительным и имеет соответствующие пометы в английских толковых словарях [47; 48; 59; 61]. М. Немцов использует эквивалентное слово «гринго» («презр. в Латинской Америке: название иностранца, особенно англичанина или американца» [24]), сохраняя и фактическую информацию, и эмоциональную окраску исходного отрывка. Вариант В. Ефановой «одураченные иностранцы», с одной стороны, верно отражает уничижительный характер транслатемы, но с другой стороны, генерализирует денотат: «иностранцы» в данном случае подразумевают всех пришедших из другой страны, а не конкретно англоговорящих людей.

Непринципиальное, но вновь интересное расхождение показано в примере №5, где В. Ефанова заменяет слово «Библия» смежным по значению словосочетанием «клянусь всем святым»: в СССР данная книга приравнивалась к группе антисоциалистических и была запрещена к распространению и продаже. Таким образом, переводческая трансформация, вероятнее всего, обусловлена не только творческим, профессиональным выбором лингвиста, но и идеологическими соображениями.

Поскольку образ жизни битников был тесно связан с музыкальным творчеством джазовых артистов, в романе «В дороге» встречается немалое количество джазовых определений и выражений. В таблице 13 приведены некоторые из них:

Таблица 12

В первую очередь, речь идет непосредственно о терминах, при работе с которыми переводчику важно ориентироваться на информацию из тематических словарей, в данном случае - словарей музыкальной терминологии. Так, понятие leader в примере №1 таблицы 12 может означать а) главную скрипку в симфоническом оркестре, б) главного музыканта в группе, концертмейстера, в) дирижера [52]. Поскольку текст повествует об оркестре джазовом, где смычковые инструменты присутствуют довольно редко, то вариант б) является наиболее подходящим в данном контексте. Вполне ясно отражает денотативное содержание перевод М. Немцова «лидер», в то время как «дирижер» В. Ефановой не вполне точен: из текста становится ясным, что музыкант выполнял не только лидирующую функцию в группе, но и сам играл на музыкальном инструменте. Исполнение музыкальной партии требует задействования обеих рук, поэтому у человека просто не получалось бы исполнять дирижирование - тактирование, обусловленное специальной системой движения рук. Расхождения присутствуют и при переводе слов, обозначающих других участников джазовой группы. Выражение «the third sax was an alto…» М. Немцов переводит буквально - «третий сакс был альтом». Действительно, существует несколько разновидностей саксофона в зависимости от высоты звучания: сопрано, альт, тенор, баритон, бас и так далее [15.]. В переводе В. Ефановой инструмент именуется по-другому - фаготом. И хотя он, как и саксофон, является духовым инструментом и имеет низкое звучание, фагот обладает деревянной конструкцией и используется в джазе очень редко. В рамках музыкальной терминологии данные расхождения являются принципиальными, поэтому вариант советской переводчицы нельзя считать точным и репрезентативным.

В. Ефанова также отказывается от адекватной передачи музыкальных жанров (пример №2 таблицы 12). Так, боп (разновидность джаза) и джамп (подвид блюза) репрезентуются уничижительным выражением «странные дерганые звуки». Как было упомянуто ранее, джазовое искусство представляло для битников особенное значение, поэтому негативная оценка, заложенная переводчицей в словосочетание, неоправданна. Еще одну разновидность джаза, свинг (swing), переводчица называет «железным ритмом», а рэгтайм (ragtime) - «синхронизованными плясовыми напевами». И хотя последнее описание вполне может подходить под определения свинга как музыки танцевальной, «железный ритм» скорее ассоциируется с тяжелым строем рок-музыки.

Пример №3 демонстрирует работу переводчиков с локальными выражениями из джазовой сферы. Так, роман «В дороге» содержит сцену, где один из главных героев, наблюдая за виртуозной игрой музыкантов, произносит: «Man, there's a cat who can really bend his girl!» В. Ефанова переводит высказывание как «Смотри, этот сукин сын любую девку в бараний рог согнет…», что буквально означает, что музыкант готов «принуждать, безжалостно подавлять, притеснять» [42] любую девушку. Неясно, однако, почему в понимании В. Ефановой виртуозная игра на музыкальном инструменте должна влечь за собой действия насильственного характера. В тексте М. Немцова транслатема имеет пояснение: «Реплика Дина основана на игре слов: «гнуть ноты» на американском джазовом жаргоне того времени - исполнять что-либо легато». Отсюда следует, что говорящий восхищался не физической силой басиста, а его музыкальным талантом, возможностью исполнять музыкальное произведение медленно и плавно.

Пример №4 фокусируется на переводе слова cat, употребляемого автором для обозначения любого человека. В оксфордском словаре английского языка данное значение имеет помету «разговорное, особенно среди джазовых музыкантов» [61]. Из таблицы очевидно, что В. Ефанова понимает особенности данной лексемы, используя разнообразные лексические замены для обеспечения полноценного понимания текста. И хотя М. Немцов также осознает значение слова cat в данных контекстах, некоторые из его вариантов являются буквальными («кошаки», «коты»). Cлово «кот» в русском языке имеет единственное переносное значение - «человек, живущий на содержании проститутки (вульг., из воровск. арго)» [12; 40], которое не соответствует денотативному содержанию английского слова.

Особое внимание следует уделить словам, употребляемым Керуаком регулярно:

Таблица 13

Зачастую переносное значение слов является лексически мотивированным, то есть, обусловленным контекстом. Из ряда предложений в таблице 13 становится ясно, что глагол dig употребляет я Керуаком в значении «понимать», «одобрять» что-либо. Данное значение также зафиксировано в английских толковых словарях и имеет пометы «устаревшее», «сленг», «разговорное» [47, 59]. Поскольку для обеспечения репрезентативности на макроуровне переводчик должен сохранить не только план содержания, но и стилистическую окраску транслатемы, интенцию автора при выборе того или иного элемента, перевод слова «dig» должен учитывать его архаичность и экспрессивную окраску. М. Немцов использует лексему «врубаться» в переносном, жаргонном значении: «понимать, догадываться, вникать» [12]. В. Ефанова, напротив, использует множество вариантных соответствий («понимать», «постигать», «вспоминать»): и хотя данные переводы четко отражают суть действия, обозначаемого глаголом, экспрессивная окраска слова утеряна.

Таблица 14

Большие сложности у переводчика могут возникать при работе с так называемыми «ложными друзьями переводчика» - межъязыковыми омонимами, имеющим схожую графическую или звуковую форму, но разное семантическое наполнение. Следование за этой формой при переводе может привести к «ошибкам, недоразумениям и конфузам» [35], что и прослеживается в примере таблице 14: калькируя слово serious, М. Немцов получает странно звучащее словосочетание «серьезное буйство музыки».

Таблица 15

В таблице 15 собраны множественные ошибки переводчиков при работе с полемичными словами: в результате калькирования и буквального перевода значение предложения искажается, а межъязыковая коммуникация становится непродуктивной. Например, английское слово season (пример №1) соответствует русской кальке «сезон» (перевод М. Немцова), однако в данном случае имеет место быть несовпадение объема значений, поскольку английское слово отличается большей полисемией, насчитывая более семи разных значений в сравнении с двумя толкованиями русского слова. Очевидно, что в контексте данного предложения имеется в веду «некоторый специфичный период» [61], новый этап жизни протагониста. Слово «сезон» в русском языке означает «1. Одно из четырех времен года. 2. Период, в течение к-рого осуществляется какая-н. деятельность, удобное, пригодное для чего-н.» [40], и никак не отражает английское слово season в качестве «нового этапа».

Буквальный перевод М. Немцов применяет и при переводе предложения «I went, and the farmer was in the kitchen with his women» (пример №2 таблицы 15), в котором, очевидно, имеется в виду, что фермер сидел на кухне с его семьей, женой и детьми. Поскольку в английском языке слово «woman» может использоваться для обозначения «любого лица женского пола» [61], употребление Керуаком данной лексемы вполне правомерно и при описании детей, девочек. Перевод М. Немцова является некорректным, так как в русском языке слово «женщина» не имеет семантического отражения ребенка и обозначает «Взрослую, в противоп. девочке, лицо женского пола, начавшее половую жизнь» [40].

Аналогичная ситуация наблюдается в примере №3: «stranger flowers» в тексте Дж. Керуака является семантическим единством и обозначает странных людей. В русском языке существует фразеологический эквивалент «странный фрукт», который и использует В. Ефанова; перевод М. Немцова «странные цветочки» с подобным значением не фиксируется ни в одном корпусе русского языка и таким образом не является репрезентативным.

Узус (традицию употребления слов) русского языка переводчик нарушает и при переводе фразы «end of America» (пример №4): страна как государство может обладать границами; также существует выражение «край земли», которое может быть трансформировано до «край Америки», но непонятно, о каком «конце» Америки идет речь в переводе М. Немцова .

Совершенно бессмысленный буквальный перевод М. Немцова можно наблюдать и в примерах №5 («тайные китайцы»), №6 («негр-альтист с достоинством размышлял у всех над головами») и №7 («ясный гармонический вскрик»). Игнорирование лексического контекста и узуса языка привело к критической ошибке: переводчику не удалось передать фактическую информацию, заложенную в предложении.

Следует отметить, что в вышеописанных примерах В. Ефановой успешно выполнялись разнообразные переводческие трансформации для обеспечения продуктивного межъязыкового посредничества, однако в примере №8 в таблице продемонстрирована и ее ошибка: Дж. Керуак использует слово cool в переносном значении «приятный, хороший» [47], хотя в тексте советской переводчицы имеет репрезентацию «холодный». Конечно, такой вариант некоторым образом может быть связан со словом «рай», но вновь не передает экспрессивности оригинального слова.

Несмотря на стремление к буквалистскому переводу, М. Немцову удается удачно переводить экспрессивную, табуированную, и эмоционально окрашенную лексику, органично вписав е в русский текст:

Таблица 16

Все выделенные жирным шрифтом английские слова в примере №1 таблицы 16 в толковых словарях содержат пометы «оскорбительное», «табуированное», «сленг», «разговорное», что, как и отмечалось ранее, должно быть учтено при трансформации на русский язык. Поэтому вполне оправданным является решение М. Немцова использовать лексику сниженного характера, а также некоторые табуированные и жаргонные слова в переводе («копы», «фараоны», «сосунок», «торчки», «легавые», «бичи» и т.д.). Также из данного примера очевидно, что В. Ефанова предпочитает придерживаться нейтральной литературной нормы русского языка абсолютно во всех случаях, что непременно приводит к утрате репрезентативных функций текста. Важно понимать, что «переводчику гораздо лучше быть консервативным, помня о том, что в английском все эти [табуированные] слова гораздо шире употребляются в неформальном общении, чем в русском, что для большинства русских читателей встреча с такими словами в художественном тексте - это шок» [14]. Тем не менее, пренебрежение сигнификативным наполнением лексемы может привести и к фактическим ошибкам. Так, «queer boys» в оригинальном тексте Дж. Керуака означает «мужчин-гомосексуалов» [61], но в переводе В. Ефановой «queer boys» - это просто «красивые парни».

Определенные семантические преобразования М. Немцов допускает и в случаях, где исходное слово не относится к категории экспрессивных (пример №2 таблицы 16). Так, например, нейтральный глагол don't bother является в русском варианте глаголом «не чешутся», а для словосочетания «skip over the border» применяется фраза «тикали от закона», имеющего украинскую этимологию.

Для обеспечения репрезентативности на лексическом уровне переводчикам пришлось столкнуться с множеством проблем различного характера. Проведенный анализ показал, что В. Ефанова допускает ошибки при переводе музыкальной терминологии, некоторых культурных реалий, а также игнорирует значимость стилистической окраски, что влечет за собой некорректную передачу авторского стиля Дж. Керуака. Также сравнение переводов показывает, что перевод М. Немцова во многих аспектах является буквальным, и, как следствие, содержит большое количество ошибок, связанных к нарушением узуса русского языка. Тем не менее, переводчик успешно справляется с эмоционально окрашенными словами, сленгом, жаргоном.

3.4 Оценка репрезентативности на синтаксическом уровне

Последний этап анализа репрезентативности проходит на синтаксическом уровне. Как было отмечено в главе I, основными проблемами здесь выступают тема-рематическая конструкция предложения, коллигации и коллокации.

Продолжая повествование предыдущего параграфа, следует рассмотреть синтаксические ошибки и нарушения узуса языка, связанные с буквальным переводом: