Лексико-семантические характеристики невозвратных глаголов движения и производной от них глагольной лексики в русском языке (на фоне болгарского языка)

Размещено на http: //www. allbest. ru/

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Специальность 10.02.01 - русский язык

Лексико-семантические характеристики невозвратных глаголов движения и производной от них глагольной лексики в русском языке (на фоне болгарского языка)

Шикеров Наци Василев

Москва 2007

Работа выполнена на кафедре русской словесности и межкультурной коммуникации Государственного института русского языка имени А. С. Пушкина

Научный руководитель: доктор филологических наук Морозов Валерий Эдгартович Официальные оппоненты: доктор филологических наук, доцент Ремчукова Элена Николаевна кандидат филологических наук Ровнова Ольга Геннадьевна

Ведущая организация: Московский государственный педагогический университет

Защита диссертации состоится « _21_ » __февраля___ 2007 г. в 10 часов на заседании диссертационного совета Д.212.047.01 при Государственном институте русского языка имени А. С. Пушкина по адресу: 117485, Москва, ул. Волгина, д. 6. С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Государственного Института русского языка им. А. С. Пушкина по адресу: 117485, Москва, ул. Волгина, д. 6. Автореферат разослан « 19 » января 2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор педагогических наук, профессор В.В. Молчановский

1. Общая характеристика работы

В настоящей диссертации делается попытка исследовать семантику невозвратных глаголов движения современного русского языка в сопоставлении с болгарскими глаголами движения.

Сложность проведения такого исследования состоит в том, что русские глаголы движения проявляют высокую словообразовательную активность, в силу которой в словарном составе русского языка содержится большое количество их производных. Семантическое соотношение производных слов с производящими у глаголов этой группы бывает весьма непростым вследствие того, что оно в значительной степени основывается не на соотношении объективных признаков действий, а на метафорическом переносе этих признаков. Поэтому соотношение глаголов движения с производными требует проведения специального исследования, чем обусловлена актуальность темы настоящей диссертации.

Гипотеза исследования состоит в предположении, что особенности русской языковой картины мира проявляются не только в первичных значениях глаголов движения, но и в их вторичных значениях, в силу чего данные глаголы имеют существенные семантические отличия от одноименных глаголов не только неродственных и дальнеродственных, но и близкородственных языков (таких, как болгарских).

Основная цель исследования заключается в том, чтобы, исследуя соотношение глаголов движения с их производными, определить место категории `движение' в русской языковой картине мира.

Для достижения этой цели потребовалось решить следующие задачи:

а) изучить литературу по теме исследования;

б) составить список формальных и семантических производных от глаголов движения;

в) сопоставить русские глаголы движения и их производные с болгарскими; невозвратный глагол движение языковой

г) составить классификацию типов соотношения русских глаголов движения и их производных.

В качестве основных исследовательских методов использовались: семантический анализ глаголов, сопоставительный анализ глаголов русского и болгарского языков, функциональный анализ высказываний, содержащих глаголы движения и их производные.

Материалом исследования послужили словари русского и болгарского языков, русские художественные, публицистические и другие тексты, примеры, приводимые в работах других исследователей.

Новизна исследования. Несмотря на то, что глаголы движения активно исследуются в лингводидактике и методике преподавания русского языка, проблема соотношения этих глаголов с их производными как цель самостоятельного исследования ставится впервые. Кроме того, последовательное и сколько-нибудь полное сопоставление русских глаголов движения с болгарскими до сих пор не проводилось.

Объектом исследования является указанная группа слов, а предметом - формальные и семантические отношения внутри нее.

Основные положения, выносимые на защиту:

1) русские и болгарские глаголы движения в основном совпадают в прямом значении;

2) большинство вторичных значений русских и болгарских глаголов не совпадают;

3) русские глаголы движения обладают большим числом значений, чем болгарские;

4) в русском языке образование значений глаголов движения путем семантического переноса более активно, чем в болгарском языке;

5) в русском языке более развито образование приставочных производных от глаголов движения, чем в болгарском языке;

6) болгарские глаголы движения отличаются большей широтой значения.

Теоретическое значение диссертации заключается в описании одного из центральных фрагментов русской языковой картины мира, который выражает идею движения.

Практическая ценность исследования заключается в том, что его выводы могут быть использованы в обучении русскому языку иностранцев для более последовательного отбора введения и объяснения глаголов движения и их производных.

Структура работы

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников материала библиографии и приложения.

2. Основное содержание работы

Во Введении определяются предмет, цель, задачи и теоретические основы исследования, обосновывается тема диссертационный работы, актуальность и научная новизна, теоретическая и практическая значимость, характеризуются материалы, объект и предмет исследования, его цели и конкретные задачи, формулируются положения, выносимые на защиту.

Первая глава “Лексическое значение, внутренняя форма и метафорический перенос в семантике глаголов движения и их производных” носит характер описания основных теоретических положений, связанных с глаголами движения по теме. Глава включает в себя три параграфа.

В первом параграфе “Глаголы движения в русской лингвистике” дается критический обзор литературы вопроса и характеристика глаголов движения как особой лексико-грамматической группы слов.

Когда речь идет о глаголах движения, то имеется в виду ряд соотносительных пар глаголов несовершенного вида, обозначающих движение в узком понимании слова: 1) бежать - бегать,2) брести - бродить, 3) везти - возить, 4) вести - водить, 5) гнать - гонять, 6) ехать - ездить, 7) идти - ходить, 8) катить - катать, 9) лезть - лазить, 10) лететь - летать, 11) нести - носить, 12) плыть - плавать, 13) ползти - ползать, 14) тащить - таскать. Данные глаголы называются еще традиционными.

Большая часть ученых, исследующих русский глагол, обращала внимание на семантику и употребление этих глаголов, а также на особенности словопроизводства от них. Еще в русских грамматиках первой половины XIX века Востоков, Греч, Павский (Павский, 1850) и др. различали “определенный” и “неопределенный” подвиды несовершенного вида в глаголах движения (идти - ходить, лететь - летать и т. п.). Н.И. Греч приписал грамматическим различиям между группами однонаправленных / неоднонаправленных глаголов аспектуальный характер, причисляя первые к “определенному”, а вторые - к “неопределенному” виду, разница между которыми сводится к тому, что последние указывают на действие, которое совершается или совершилось в то время, о котором идет речь (Я буду завтра ехать в карете), в то время как первые остаются безразличными к данному смыслу (Я буду ездить) (Мартынов, 1832).

Но М. Крыгин выразил несогласие с этим мнением, отмечая, что “если рассматривать определенность и неопределенность по отношению к “тому времени, о котором идет речь”, как хотел бы, по-видимому, Греч, то это значило бы говорить не о видах глаголов, а о временах” (Крыгин, 1889, с. 507).

А.Х. Востоков выделил в русском языке “определенный” и “неопределенный” подвиды “неокончательного” вида, объясняя это тем, что в глаголах, обозначающих движение с места, и в некоторых других, к зрению и слуху относящихся, различается “определенность” и “неопределенность” в отношении ко времени совершения действия. М. Крыгин, не приняв этот довод, указал на немногочисленность таких глаголов, делающих ненужным отнесение различий между ними к грамматической системе языка. Он согласился с мнением Г.П. Павского (1852) о том, что деление глаголов движения на класс “однообразного действия” (идти) и “разнообразного действия” (ходить) не касается прямо их распределения по “степеням действия”, то есть по видам (Крыгин, 1889).

А.М. Пешковский соединяет в одно пары глаголов иного соотношения, с одной стороны: катит - катает, тащит - таскает, плывёт - плавает и т. п., а с другой стороны: мечет - метает, движет - двигает и т. п. Они являются различными формами настоящего времени одного глагола, при одном инфинитиве, которые колеблются в употреблении в зависимости от стилистических и других причин. Именно по этой причине Пешковский не смог выяснить семантического различия между глаголами типа лететь и летать, так как он определил без достаточных существенных признаков оттенок длительности в одном из глаголов каждой пары (Пешковский, 1938).

В.А. Богородицкий делит глаголы движения на глаголы, обозначающие движение по определенному направлению и по разным направлениям, откуда происходит оттенок свойственной продолжительности действия или большей продолжительности действия (Богородицкий, 1913).

А.А. Шахматов правильно разграничивает в принципе глаголы движения на моторно-кратные (хожу) и моторно-некратные (иду), но вряд ли можно согласиться с его мнением о видовых различиях внутри несовершенного вида (Шахматов, 1941).

Дж. Форсайт выделил из глаголов движения бесприставочные глаголы, которые он отнес к несовершенному виду, разделив их на две группы: неопределенные, например, ходить, и определенные: идти. Неопределенные глаголы, на его взгляд, выражают следующие значения: “движение в неопределенном направлении”, “разнонаправленное движение”, “однократное движение с возвращением”. Значение определенных глаголов, по его мнению, выражает “движение в определенный момент времени”. Эти семантические компоненты он отнес к элементам лексического значения, а этого “самого по себе не достаточно, чтобы позволить нам говорить, что использование этих глаголов образует систему” (Forsyth, 1970, с. 346).

А.В. Исаченко убедительно показал, что семантическое различие между этими глаголами не только не относится к видовому значению, но в значительной степени изменяется от одной пары глаголов движения к другой, так что ее вовсе нельзя приписать грамматике современного русского языка. Несмотря на это он утверждает, что термином “глаголы движения” обозначается не семантический класс глаголов, подобный глаголам чувственного восприятия или глаголам речи, а грамматический, морфологический класс глаголов (Исаченко, 1961).

В.Э. Морозов доказывает, что семантическое противопоставление однонаправленных / неоднонаправленных глаголов движения не относится не только к видовому значению, но достаточно существенно отличается от одной пары глаголов движения к другой, так что ее вовсе нельзя приписать грамматике современного русского языка. Глаголы движения представляют собой количественно ограниченную лексическую группу, имеющую некоторые словообразовательные особенности, в том числе в отношении видообразования, и включающую специфические видовые гнезда наряду со вполне обычными видовыми парами (Морозов, 2003).

Но некоторые из исследователей последних десятилетий, как Н.Н. Сергеева (1970) и М.А. Минина (1995), по тем или другим причинам расширяют круг русских глаголов движения. Первая дифференцирует глаголы движения в зависимости от характера движения. Она выделяет следующие группы:

I) бесприставочные глаголы движения, имеющие характер ненаправленного движения-перемещения. Сюда входят такие глаголы, как блуждать, бродить, гулять, гнаться, гоняться, сновать, скитаться и др.;

II) направленные глаголы горизонтального движения-перемещения, которые Н.Н. Сергеева разделяет на две подгруппы:

1) традиционные глаголы движения, которые характеризируются наличием соотносительных пар несовершенного вида: брести - бродить, бежать - бегать, везти - возить, вести - водить и др.;

2) глаголы, которые не имеют соотносительных пар несовершенного вида, но семантически и синтаксически не отличаются от традиционных глаголов движения. Эта подгруппа делится на: а) глаголы только в форме несовершенного вида, так как значение совершенного вида рассматриваемые глаголы получают с помощью приставок (лить-ся, мчать-ся, переть, плестись и др.);

б) глаголы, которые образуют видовые пары, оставаясь бесприставочными (двигать-ся - двинуть-ся, метаться - метнуться, скользить - скользнуть, шагать - шагнуть и др.);

III) глаголы вертикального движения-перемещения (валиться, и др.);

IV) глаголы колебательного движения типа вилять, вихлять, и др.;

V) глаголы кругового движения типа вертеть, крутиться и др.;

VI) глаголы беспорядочного движения типа барахтаться, возиться, шевелить-ся, шелохнуть-ся и др., которые не имеют значения перемещения, так как лицо (предмет) совершает движение, не перемещаясь.

С одной стороны, Н.Н. Сергеева удачно выявляет различия между отдельными группами глаголов. Но, с другой стороны, такой слишком подробный подход к делению глаголов движения в зависимости от характера движения размывает границу между традиционными глаголами движения, которые являются предметом исследования в настоящей диссертации, и всеми остальными такими, обозначающими вообще какое-то движение-перемещение.

М.А. Минина выделяет следующие группы глаголов движения, учитывая оценочный компонент, заложенный в них:

I) глаголы, в чьих значениях нет оценки, она может зависеть только от контекста. Это такие лексические единицы, как: бегать, шагать и др. Они характеризуют движение, ходьбу как определенное действие с разных позиций: направленности, скорости, способа исполнения действия; II) глагольные единицы, значение которых содержит рациональную оценку, характеризующие хождение как действие, соответствующее или несоответствующее норме. Эта группа распадается на несколько подгрупп по следующим признакам:

1) “без цели, без направления”. Сюда М.А. Минина относит: блудить, блуждать, гулять, дефилировать, прогуливаться, фланировать. К тому же оценка этих глаголов может быть различной: отрицательной у блудить, блуждать и положительной у гулять, дефилировать, прогуливаться. Однако контекст может вносить в оценку серьезные изменения, например, блуждать мыслями - мечтать, оценка положительная. Это происходит тогда, когда глагол употребляется в переносном значении, не соотносимом со значениями “передвижения, ходьбы”;

2) “способ осуществления действия”. В эту подгруппу входят глаголы переваливать, семенить, топать, хромать, частить, шаркать. Их значения заключают в себе отрицательную оценку, поскольку описывают различные способы осуществления ходьбы, которые отличаются от стандарта;

3) “скорость движения”: мчаться, ползти, ползать.

III) Эта группа включает в себя следующие подгруппы стилистически маркированных глаголов движения, которые обозначают:

1) “движение без цели”: болтаться, колобродить, метаться, мызгаться, околачиваться, путаться, слоняться, таскаться, тискаться, толочься, трепаться, тыкаться, шастать, шататься, шляться;

2) “однонаправленное движение, удаление от объекта”: драпать, мотать, пятиться, улизнуть, ускользнуть;

3) “однонаправленное движение по направлению к объекту”: валить, ломить, ломиться, переть, переться, продираться, продраться; 4) “скорость, темп движения (высокая, низкая)”: волочиться, ковылять, нестись, носиться, плестись, ползти, прошвырнуться, ступать, тащиться, чесать, шествовать;

5) “особый способ хождения”: ковылять, переваливаться, ползти, ступать, топать, топотать, хромать, частить, шаркать, шлёпать.

Нетрудно заметить, что в приведенной М.А. Мининой классификации есть стилистически маркированные глаголы, которые можно отнести больше чем к одной группе. Например: топать, хромать, частить, шаркать, ползти, ковылять, ступать. Этот принцип деления глаголов движения смешивает глаголы, имеющие соотносительные пары, с глаголами, не имеющими соотносительных пар: бродить и маршировать, ползти и мчаться, нестись и ковылять и т. д. Такой подход, возможно, позволяет более полно описать состав слов, обозначающих действия, состоящие в том или ином движении материи. Но для сопоставления глаголов близкородственных языков целесообразнее придерживаться традиционного понимания термина “глаголы движения”, ибо известно, что чем шире семантический признак, который лежит в основе выделения класса слов, тем более разнородный лексический материал может быть объединен в одну группу, которая превращается в простой перечень весьма разнообразных слов, связанных между собой лишь на очень высоком уровне абстракции. Это в свою очередь лишает лингвистическую компарацию той основы, которая необходима для определения системных различий между сопоставляемыми языками (Р.О. Якобсон, 1996, с. 328).

В болгарском языке отсутствует противопоставление по однонаправленности / разнонаправленности в отличие от русских глаголов движения, в то время как видовые различия рассекают глаголы болгарского языка на два вида - совершенный и несовершенный - так же, как и русские. Например, исходный бесприставочный болгарский глагол движения несовершенного вида летя (лететь/летать) не имеет соотносительной пары по однонаправленности / разнонаправленности, а при присоединении к нему приставок образует видовые пары: прилетя (сов.) - прилететь, прилитам (несов.) - прилетать. Это, с одной стороны, подтверждает невидовой характер различия по однонаправленности / разнонаправленности, а с другой стороны, подчеркивает различия между национальными картинами мира, отраженными даже в близкородственных языках. Сама возможность национальной окраски языковых значений реализуется по-разному, особенно вследствие метафорического переноса значений.

Во втором параграфе “Значение глаголов движения и их производных с точки зрения сопоставления “картин мира” разных языков” рассматриваются понятия “картина мира” (КМ) и “языковая картина мира” (ЯКМ) и обращается внимание на внутреннюю и внешнюю форму слова как двухстороннее единое выражение фрагментов языковой картины мира.

Само понятие “картина мира” появилось на рубеже XIX и XX веков для обозначения совокупности образов, отображающих в тесной связи между собой все достижения результатов познания мира в области науки (в первую очередь физической).

Ученые вкладывают в объем понятия КМ различное смысловое наполнение. Чтобы охватить как можно больше интерпретаций, следует обратить внимание на суть этих толкований. На наш взгляд, их всего три:

1) интегральный и дифференциальный аспекты;

2) “узкое” и “широкое” толкование семантически организованного лексического состава языка;

3) “объективистский” и “субъективистский” подходы.

По поводу первой оппозиции соискатель определенно разделяет мнение последователей интегрального подхода (Гумбольдт, Вайсгербер, А. Марти), считая, что в ЯКМ входит все языковое содержание данного языка, а не только особенности его семантики.

Первый подход из второй оппозиции, т. е. “узкое” толкование семантически организованного лексического состава языка (Косериу), называет всю логически организованную лексику языка не более чем структурой словаря данного языка.

“Широкое” толкование (Дорнзайф, Халлиг, Вартбург) выходит за пределы чистой лексикографии и признает за ней роль в отражении картины мира в языке.

Соискатель относит себя к сторонникам “широкого” подхода к интерпретации результатов семантической организации лексики.

Первый подход из третьей оппозиции, называемый “объективистским”, признает за ЯКМ принципиальную обязательность соответствовать чистому знанию о мире первичной объективной реальности. По мнению авторов этого подхода, (Г.В. Колшанский, Б.А. Серебренников) ЯКМ является лишь воспроизведенным, вторичным существованием объективного мира.

Авторы второго подхода не ставят знак равенства между ЯКМ и чистым знанием о первичном мире. Такой подход можно назвать “принципиально субъективистским”. В современной лингвистике эту теорию развивали и развивают Гумбольдт, Бенвенист, Боас, Сепир, Уорф, А. Вежбицкая и многие другие лингвисты. “Субъективисты” утверждают, что существуют столько ЯКМ - сколько и языков и столько же единственных в своем роде отражений мира, не приписывающих себе полного сходства с НКМ (научной картиной мира).

Соискатель присоединяется к мнению “субъективистов”, не требующих от ЯКМ объективности, и считает правомерным предъявлять такое требование только от НКМ, создающаяся и использующаяся только учеными.

В современной лингвистике проблему о форме в языке решали такие видные ученые, как: В. Гумбольдт, А.А. Потебня, И.А. Бодуэн де Куртенэ, Г.Г. Шпет.

Как известно, еще Гумбольдтом было выдвинуто понятие внутренней формы, которое он часто называл просто “формой языка” или “формой”. По его мнению внутренняя форма является: средством слияния воедино понятия со звучанием, воплощения мышления в языке; проявлением народного духа, который посредством внутренней формы реализуется в языке; совокупностью всего того, что сотворено и отработано речью, совокупностью всех основных языковых структур, всех составных частей языка, взятых в системе, это абстрактная структура языка в целом, моделирующее устройство.

Ко внешней форме Гумбольдт относит звуковое оформление, морфологическую структуру и значение.

Он считает, что внешняя и внутренняя форма находятся во взаимодействии, взаимно проникая друг в друга (Гумбольдт, 1841-1852).

Вопрос о внутренней форме занимает особое место и в общелингвистической теории А.А. Потебни. Он формулирует несколько дефиниций внутренней формы, характеризующих ее с разных точек зрения.

В первую очередь внутренняя форма является одной из важнейших особенностей слова, определяющей понимание любого слова. В связи с этим внутренняя форма, во-первых, оценивается как “этимологическое значение” слова или “ближайшее этимологическое значение слова” (Потебня, 1913, с. 83 и 146).

Во-вторых, “внутренняя форма слова есть отношение содержания мысли к сознанию; она показывает, как представляется человеку его собственная мысль” (Потебня, 1913, с. 83).

В-третьих, внутренняя форма есть “центр образа, один из его признаков, преобладающих над всеми остальными” (Потебня, 1913, с. 116). В-четвертых, внутреннюю форму нужно рассматривать не как образ предмета, а как “образ образа, т. е. представление” (Потебня, 1913, с. 117).

Бодуэн де Куртенэ, со своей стороны, намечает следующие составляющие языка: 1) внешнюю, т. е. звуковую, сторону языка; 2) экстралингвистическую, т. е. внеязыковую, сторону, или, по терминологии Бодуэна де Куртенэ, “сторону семантических представлений”, и 3) морфологическую сторону (Куртене, 1917).

Соискатель считает, что Г.Г. Шпет был абсолютно прав, утверждая, что “именно внутренняя форма делает каждый язык уникальным в том смысле, что значимыми являются различия не столько в акустически-графическом облике языковых выражений, сколько различия в их глубинном устройстве, т. е. в грамматическом строе каждого языка и зафиксированной в нем модели мира” (Шпет, 1927, с. 3).

Третий параграф “Роль метафоры и метафорического переноса в формировании языковой картины мира” посвящен основным функциям и принципам тропов, типам метафор и их свойствам.

Основная цель любого тропа (метафоры, метонимии, гиперболы и т. п.) выражается в создании некоторого нового понятия, порождая множество ассоциаций, сквозь которое действительность, воспринимаемая сознанием, получает реальное проявление в языковой форме. Метафора является одним из наиболее продуктивных способов образования вторичных наименований в создании языковой картины мира.

Функция метафоры заключается в следующем: характеризовать объект как таковой (идентифицирующая метафора); описывать его признаки (предикатная метафора); выражать оценочное отношение субъекта к обозначаемому (оценочная метафора); выражать отношение эмотивное (оценочно-экспрессивная метафора); показывать объект как существующий в некотором художественно созданном мире (образная или образно-эстетическая метафора).

Специфическими свойствами метафоры являются ее образность, отбор в процессе интеракции признаков и ориентация на фактор адресата.

В настоящий момент одна из наиболее приемлемых систем взглядов на этот вид тропов является концепция метафоры, называющаяся интеракционистской. Согласно этой концепции, в том ее варианте в изложении, который принадлежит М. Блэку (1966), метафоризация протекает как процесс, в котором осуществляется взаимная связь двух сущностей и двух операций, при помощи которых реализуется взаимодействие. Одна из этих сущностей - это тот объект, который обозначается метафорически. Вторая сущность - вспомогательный объект, который соотносим с обозначаемым уже готового языкового наименования. Эта сущность еще играет роль фильтра при формировании представления о первой.

И. Ричардс в отличие от М. Блэка оказывает предпочтение моделированию метафорического процесса как взаимной связи “двух мыслей о двух различных вещах. Причем эти мысли, возникая одновременно, выражаются с помощью одного слова или выражения, значение которого есть результат их взаимодействия” (Richards, 1936, с. 90). Вызывает особое внимание то, что “основа” (т. е. образующееся представление о новой сущности) создает референцию, а “носитель” (т. е. вспомогательная сущность метафоры как определенное языковое выражение с его прямым значением) указывает смысл - тот способ, каким представляется в мыслях новая сущность.

На взгляд соискателя, метафору нужно рассматривать как модель смыслопревращения, опираясь на лингвологическую грамматику и привнося в эту модель тех элементов, которые дополняют ее сведениями о гипотетичности метафоры и антропометричности самой интеракции, в процессе протекания которой и создается новое значение.

В главе II “Глаголы, обозначающие движение по суше без использования транспорта, и их производные” рассматриваются основные теоретические вопросы, связанные с сопоставительным семантическим анализом указанной группы глаголов движения русского и болгарского языков и проведен сопоставительный семантический анализ невозвратных русских ГД и их производных, обозначающих движение по суше, с их болгарскими соответствиями.

В первом параграфе “Критерии семантико-сопоставительного исследования глаголов движения и их производных в обоих языках” уделено внимание элементам картины мира в глаголах движения, типам соотношения русских ГД с их болгарскими эквивалентами, распределению ГД по семантическим типам, отбору лексического материала и способам работы.

Элементы картины мира в ГД представлены следующим образом:

1. Совпадающие элементы картины мира - выражаются словами, эквивалентными или частично эквивалентными по значению и совпадающими по “внутренней форме”;

2. Национально-специфические элементы картины мира - полностью или частично эквивалентные значения, выражающиеся словами, не совпадающими по “внутренней форме” или фразеологическими сочетаниями;

3. Исключительно-специфические элементы картины мира - выражаются безэквивалентными словами и словами с разными внутренними формами.

Кроме того сделаны два существенных уточнения:

Предварительное условие 1: В данной работе определяется эквивалентность значений, а не формы слова. Из этого следует, что эквивалентными могут оказаться как этимологически родственные (”однокоренные”), так и не родственные единицы сопоставляемых языков;

Предварительное условие 2: В настоящем исследовании определяется степень эквивалентности не словарной единицы в целом, а каждого ее значения. Поэтому одно и то же слово в одном значении может иметь эквивалентный перевод, а в другом - оказаться частично сходным со словом болгарского языка или безэквивалентным.

Выделены следующие степени эквивалентности слов:

1. Полностью эквивалентные слова. К ним относятся такие ЛСВ русских ГД, которые переводятся на болгарский язык словом, имеющим значение, вполне совпадающее по своему толкованию с сопоставляемым значением русского слова;

2а. Частично эквивалентное слово. Оно переводится на болгарский язык словом, толкование которого может быть шире по своему значению, или двумя (несколькими) словами, имеющими более узкие значения;

2б. Слово переводится на болгарский язык фразеологическим сочетанием, имеющим то же значение, что и русское слово;

3. Безэквивалентные слова, не переводимые на болгарский язык одной лексической единицей. При необходимости передать соответствующий смысл, используются свободные сочетания слов.

Значения глаголов движения сопоставляемых языков распределены по следующим типам:

1. Прямые значения глаголов движения. Например: глагол отвести в первом значении - `ведя, доставить куда-н.' (отвести детей домой);

1а. Значения глаголов движения, отражающие движение, которые показывают некоторую близость к прямым значениям. Например: глагол въехать в третьем значении - `едучи, подняться' (въехать на гору);

2. Переносные значения глаголов движения, которые отражают движение, но это движение иное, нежели то, которое данный глагол выражает в прямом значении. Например: глагол лазать в третьем значении - `проникать рукой во что-н.' (разг.) (лазать по карманам);

2а. Переносные значения глаголов, которые так или иначе связаны с идеей движения, но не обозначают перемещения как такового;

Например: глагол закатить (сов. вида) во втором значении -- `сделать, устроить что-н. (с силой, энергично)' (прост.) (закатить пощечину);

3. Значения глаголов движения, образованные путем метафорического переноса, которые не отражают перемещения в пространстве. Например: глагол идти в тринадцатом значении - (1 и 2 л. не употр.) `пролегать, быть расположенным где-н., каким-н. образом' (улица идет через весь город);

4. Переносные значения глаголов движения, которые не отражают перемещения в пространстве;

Например: глагол доносить во втором значении - `делать донос' (твой отец Царю на гетмана донес).

Отбор лексического материала был проведен по Частотному словарю русского языка под редакцией Л.Н. Засориной (1977). Таким образом, выделились 500 русских глаголов движения из их общего количества, насчитывающего 1468 лексических единиц.

Анализ русских ГД был проведен по Словарю русского языка С.И. Ожегова (1990) и четырехтомному Словарю русского языка под ред. А.П. Евгеньевой (1981-1984), а анализ соответствующих болгарских глаголов - по Болгарскому толковому словарю Л. Андрейчина и Л. Георгиева (1973) и многотомному Словарю болгарского языка Ю. Балтовой, Г. Армянова и др. (1977-1998) (но исключительно редко, потому что этот словарь издан только по букву “М” - девятый том).

При сопоставлении невозвратные русские ГД были разделены на две группы, обозначающие движение:

а) пешком по суше;

б) на каком-л. транспорте, по воде (в воде), по воздуху (в воздухе).

Во втором параграфе “Семантико-сопоставительный анализ глаголов движения, обозначающих движение по суше без использования транспорта, и их производных” сделано семантическое сопоставление указанной группы слов обоих языков.

Проведенный анализ позволил сделать следующие выводы:

- невозвратные ГД обоих сопоставляемых языков, обозначающие движение по суше (их всего 376), не совпадают по своей внешней форме;

- глаголы достигают разной степени семантического тождества. Исследуемый материал показал, что они соответствуют друг другу преимущественно в своих прямых значениях;

- по своей внутренней форме полностью совпадают следующие шесть пар сопоставляемых глаголов (у которых больше одного значения): пролезть/пролезать - промъкна се/промъквам се во всех своих трех значениях, отражающих: перемещение в пространстве, близость к прямому значению и движение иное; вознести - възнеса в своих двух значениях, выражающих перемещение в пространстве и метафорический когнитивный перенос; выползти/выползать - изпълзя/изпълзявам обозначающих в своих двух значениях перемещение в пространстве и близость к прямому значению; натаскивать - намъквам, в чьих двух значениях имеет место перемещение в пространстве и связь с идеей движения, но отсутствие перемещения как такового;

- не совпадают ни в одном из своих значений следующие пары сопоставляемых глаголов: набежать/набегать - натъкна се/натъквам се, отбежать/отбегать - отдалеча се/отдалечавам се, избегать `бегая, побывать во многих местах' - изходя, обегать/обегать - обиколя/обикалям; забрести/забредать - отбия се/отбивам се, набрести - натъкна се; навести/наводить `привести куда-н.' - насоча/насочвам, выпроводить /выпроваживать - изпроводя/изпровождам, сводить `ведя, спускать сверху вниз' - завеждам; прогонять `гонять в течение какого-л. времени' - разкарам се `ходить туда-сюда; шляться'; втаскивать - затътрям;

- невозвратные русские ГД, обозначающие перемещение по суше, характеризуются большим числом значений;

- несовпадающие значения многозначных семантических структур отличаются своим многообразием типов значений. В значениях русских ГД отражаются чаще всего такие переносы, как движение иное, отсутствие перемещения в пространстве и метафорические когнитивные переносы, а в значениях болгарских ГД - движение иное, связь с идеей движения, но отсутствие перемещения как такового и отсутствие перемещения в пространстве;

- в малозначных семантических структурах несовпадающие значения как русских, так и болгарских ГД выражают прежде всего движение иное, близость к прямому значению и отсутствие перемещения в пространстве;

- по отсутствию прямого значения в семантической структуре, к ГД не относятся 36 болгарских эквивалентных единиц;

- среди безэквивалентной лексики выделяется большая группа из 68 производных лексических единиц.

В главе III “Глаголы, обозначающие движение на каком-либо транспорте, по воде (в воде), по воздуху (в воздухе), и их производные” осуществлено семантическое сопоставление невозвратных русских ГД, обозначающих движение на каком-л. транспортном средстве, по воде (в воде), по воздуху (в воздухе), с их болгарскими эквивалентами.

Проведенный анализ привел к следующим выводам:

- невозвратные ГД сравниваемых языков (их всего 124), обозначающих движение на каком-л. транспорте, по воде (в воде), по воздуху (в воздухе), не совпадают по своей внешней форме;

- глаголы характеризуются разной степенью семантического соответствия. Они находятся в соответствии друг с другом по преимуществу в прямых значениях;

- по своей внутренней форме вполне тождественной не оказалась ни одна пара сопоставляемых глаголов (у которых больше одного значения);

- во всех своих значениях (больше одного), при этом только русский глагол или его болгарский эквивалент, находят соответствия:

из русских глаголов: летать (из пары летать - летя) в своих трех значениях, отражающих перемещение в пространстве и движение иное;

из болгарских глаголов: долитам (из пары подлетать - долитам) в своих двух значениях, выражающих перемещение в пространстве и движение иное; прелетя/прелитам (из пары пролететь/пролетать - прелетя /прелитам) в своих двух значениях, обозначающих перемещение в пространстве и движение другого характера;

- ни в одном из своих значений не находят соответствия следующие пары сравниваемых глаголов: ввезти - внеса, вывезти/вывозить - изведа/извеждам; объездить/объезжать - обиколя/обикалям, поездить - попътувам, приезжать - идвам, разъезжать - обикалям, въехать /въезжать - вляза/влизам, доехать - достигна, заехать/заезжать - отбия се/отбивам се, объехать/объезжать - заобиколя/заобикалям, отъезжать - отдалечавам се, переехать/переезжать - премина /преминавам, поехать - тръгна, подъехать/подъезжать - приближа се/приближавам се, приехать / приезжать - пристигна/пристигам, проехать/проезжать - премина/преминавам, съехать/съезжать - спусна се/спускам се; облетать - обиколя, залететь/залетать - влетя/влитам;

- невозвратные русские ГД, обозначающие перемещение на каком-л. транспортном средстве, по воде (в воде), по воздуху (в воздухе), обладают большим числом значений, чем их болгарские соответствия;

- несоответствия в прямых значениях обоих языков почти отсутствуют (за исключением глаголов ехать/ездить - пътувам);

- в многозначных семантических структурах несовпадающие значения русских ГД отражают прежде всего движение иное, близость к основному значению и метафорические когнитивные переносы, а несовпадающие значения болгарских ГД - близость к прямому значению, отсутствие перемещения в пространстве и метафорические когнитивные переосмысления;

- несовпадающие значения малозначных семантических структур русских ГД обозначают преимущественно близость к основному значению и метафорические когнитивные переносы, а несовпадающие значения болгарских ГД - движение иное и близость к основному значению.

- лишь в четырех парах сравниваемых глаголов болгарские эквиваленты не относятся к глаголам движения, потому что ни одно из их значений не отражает перемещения в пространстве;

- безэквивалентная лексика представлена 20 производными русскими ГД.

В последнем параграфе обобщаются результаты сопоставления под углом зрения того, каким образом в русской и болгарской языковых картинах мира концепт “ПЕРЕМЕЩЕНИЕ” используется для осмысления явлений, как связанных с пространственным перемещением объектов, так и не связанных с ним в действительности. В обоих языках концепт “ПЕРЕМЕЩЕНИЕ” единообразно представлен в качестве архисемы в исходных значениях невозвратных глаголов движения, например: идти - вървя, ходить - ходя. В обоих языках категория “ПЕРЕМЕЩЕНИЕ” используется в качестве архисемы во вторичных значениях, отражающих иные виды движения, нежели основное значение глагола. В отдельных случаях между такими значениями русских и болгарских глаголов наблюдаются совпадения, например: поезд идет - влакът върви. Однако в основном такие значения глаголов одного языка не находят соответствия в “одноименных” глаголах другого языка, например, такие значения, как водить автомобиль, катить в автомобиле не находят аналогичных значений в семантике соответствующих болгарских глаголов. Совпадений между языками практически не наблюдается в случаях проявления концепта “ПЕРЕМЕЩЕНИЕ” в качестве дифференциальной семы при архисемах, отражающих некоторые действия, предполагающие пространственные перемещения, таких, как дорога шла вдоль гор, и в качестве фоновой семы в словах, означаемые которых как таковые не связаны с пространственным перемещением, но внутренняя форма которых мотивирована концептом перемещения, например, пробежать учебный материал, тему, раздел.

В Заключении подводятся итоги исследования.

В Библиографию включены описания использованных в диссертации научных трудов, содержащих информацию по теме исследования.

В исследовании имеется Приложение, в котором помещены семантические структуры всех 500 сопоставленных пар ГД обоих языков.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях соискателя

1. Шикеров Н.В. О соотношении значений глаголов движения в русском и болгарском языках // Русский язык за рубежом. 2006. № 1. С. 77-79.

2. Шикеров Н.В. Роль метафорического переноса значений глаголов движения в выражении картины мира в русском и болгарском языках // Вестник МАПРЯЛ. 2005. № 45. С. 49-51.

3. Шикеров Н.В. О месте глаголов движения в русской и болгарской языковой картинах мира // Профессионально-педагогические традиции в преподавании русского языка как иностранного. Язык - речь - специальность: Материалы Международной научно-практической конференции “Мотинские чтения”, 12-14 октября 2005 г. - Москва: Изд-во Российского университета дружбы народов, 2005. Ч. 2. С. 780-785.

4. Шикеров Н.В. О различиях “внутренних форм” при метафорическом переносе русских и болгарских глаголов движения // Риторика и культура речи в современном обществе и образовании: Сб. материалов Х Международной конференции по риторике, 1-3 февраля 2006 г. Москва: Изд-во “Флинта”, 2006. С. 468-471.

Размещено на Allbest.ru