Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

88

Экспрессивные этнонимы и квазиэтнонимы в неформальной интернет-коммуникации: функциональный и этический аспекты

Е.В. Каллистратидис

Аннотация

наименование этнический неформальный коммуникативный

Рассматриваются вторичные наименования представителей национальных и этнических групп, употребляющиеся в русскоязычном неформальном сетевом общении. Нестандартные обозначения людей по этническому признаку условно разделены на две группы: 1) нейтральные нестандартные этнонимы, 2) экспрессивные этнонимы. Приводятся случаи, когда этнонимы в форме множественного числа выступают в качестве обозначений сборных команд государств. Исследуется зависимость экспрессивно-оценочного потенциала вторичных наименований представителей национальных и этнических групп от контекста и коммуникативной ситуации. Анализируется тактика языкового комментария, к которой прибегает Интернет-пользователь: участник общения, пытаясь сгладить конфликт, подчеркивает, что употребляемый им этноним является обозначением лишь некоторых представителей этноса, а не всей национальной общности. Устанавливается, что пояснение значения слова связано в действительности не со стремлением адресанта предотвратить возможный коммуникативный провал, а напротив - с его желанием создать конфликтную ситуацию. Особое внимание уделяется этическому аспекту использования подобных единиц в новом медиальном пространстве. Автор приходит к выводу, что использование экспрессивных этнонимов ориентировано одновременно и на оскорбление оппонента, и на поддержание испытываемого единомышленниками чувства национального превосходства.

Ключевые слова: интернет-коммуникация; интолерантное речевое поведение; экспрессивные этнонимы; языковая игра.

Интернет представляет собой многоуровневое коммуникативное пространство и является уникальным технологическим новшеством, радикально меняющим представления человека о своем месте в обществе. Повсеместно постулируемые свобода, анонимность и бесконтрольность сетевого общения позволяют его участникам выражать те стороны своего «я», которые по тем или иным причинам в мире offline остаются нереализованными. Как отмечает Н. Г. Шаповалова, «Интернет как новая медиальная культура связан с миропониманием эпохи постмодерна, для которой характерны атомизация социального, отстаивание права на альтернативный образ жизни» [Шаповалова, 2007, с. 171]; при этом критика существующего порядка вещей, личностных и общественных отношений и манифестация альтернативного мировидения могут принимать достаточно резкие, даже агрессивные формы.

Отсутствие четких правил вербального поведения, необходимость выделиться на фоне других участников коммуникации, создающих поток информации и пользующихся его возможностями, и острое желание выразить себя заставляет говорящего искать нетривиальный, творческий подход к языку, ставить с ним эксперименты, выбирать неожиданные номинации, обладающие мощным экспрессивным потенциалом. Часто для обозначения значимых объектов окружающей действительности (и не только сетевой) пользователи прибегают к реноминации, суть которой состоит в «подборе нового, отличного от конвенционального, то есть закрепленного в данной национально-языковой традиции, плана выражения при обозначении и отсылке к определенным социально значимым и этически отмеченным концептам и ситуациям» [Пташник, 2010, с. 4]. Использование в речи таких единиц при наличии общеупотребительных нейтральных наименований напрямую связано с реализацией эстетического приема остранения, «который происходит из желания говорящего услышать новое и неожиданное звуковое сочетание» [Химик, 2000, с. 62], выражается в «деавтоматизации словоупотребления» [Химик, 2000, с. 114] и «в общем виде <...> сводится к отталкиванию от общенародного языка, в частности к такому разрыву скрытого и стертого отношения между означаемым и означающим, которое воспринимается именно на фоне этого отношения» [Ревзин, 1962, с. 33]. Суть акции остранения заключается в том, что адресант не только делает свою речь неординарной, но и в то же время вычленяет из общей ситуации объект реальной действительности, преподнося его реципиенту как нечто уникальное, единичное и, как следствие, заслуживающее особого внимания. Среди множества инноваций, употребляемых участниками неформальной интернет-коммуникации, можно выделить единицы с общей семой `человек', являющиеся результатом категоризации социальной действительности. Личность смотрит на себя со стороны, пытается разобраться в нестабильных общественных отношениях и делит себе подобных на группы по тому или иному признаку, выражая свое отношение к каждой из них с помощью специфического наименования. Так, в узусе неформального сетевого общения появляется целый ряд вторичных номинаций человека по признаку его принадлежности к некоторой национальной или этнической общности.

В текстах, манифестирующих нерегламентированное интернетобщение, для реноминации народностей и этнических групп могут использоваться просторечные и сниженно-разговорные единицы, как нейтральные, так и экспрессивные (хранцузы, хранцузики, амеры, даги и т. д.), иноязычные лексемы и искаженные эндоэтнонимы (незалэжны, незалежные, дойчи, суомы, эсти, холланды, пановья - только во мн. ч.), нейтральные наименования племенных групп, вошедших в современную национально-этническую общность (норвеги, ляхи, швабы, эсты, литы, англы, англо-саксы, галлы), устаревшие этнонимы (гишпанцы), фонетические / графические искажения нейтральных наименований, отражающие иностранный акцент (эстооонцы, рюзке), каламбурные обыгрывания, основанные на псевдовосстановлении внутренней формы нейтральной единицы или на фонетическом / графическом сближении этнонима с другой лексемой, часто сниженной или даже обсценной (эСэСтонцы, окраинцы, обокраинцы, приболты), метафорические наименования, основанные на фонетических ассоциациях (грызуны, финики, поленья, полоний - только в ед. ч.).

Рассматриваемые нестандартные обозначения национальностей можно условно разделить на две основные группы: 1) нейтральные нестандартные этнонимы, 2) экспрессивные этнонимы. При этом оценочный потенциал некоторых единиц зависит от ситуации их употребления, поскольку негативные коннотации наименования могут актуализироваться в одних контекстах и нивелироваться в других.

Нестандартные этнонимы, семантика которых не содержит негативных коннотаций, в рамках неофициального сетевого общения встречаются практически повсеместно и могут употребляются не только в нейтральных контекстах, но и в репликах, содержащих положительную оценку представителей какой-либо народности, например:

– Даааа, Пшеки красава, а вот Итальянцы не очень! - об игре сборных Польши и Италии по баскетболу (www.livetv.ru/eventinfo, 25.11.2011) (здесь и далее при цитировании сохраняется оригинальная орфография и пунктуация. - Е. К.);

– «Потрясающее качество» в Гореньи от АЕГа - Горненье его младший брат ;) Можете сравнить модели, у некоторых даже индексы совпадают. А поляки всё-таки пшеки а не пшики) (www.mastercity.ru/vforum, 09.06.2011).

Чаще всего такие единицы встречаются на спортивных форумах в репликах болельщиков, регулярно использующих нестандартные этнонимы для обозначения сборных команд тех или иных государств:

– Худшие вратари в Европе у англов (www.sports.ru/tribuna, 13.06.2010);

– Спортпрогноз. Наши-гишпанцы. Победим-нет? (www.audiclub.ru/forum/, 26.06.2008);

– ты правда веришь шо хишпанцы не будут в финале играть? мне вот с трудом в это вериццо (www.boards.auto.ru/, 25.06.2008);

– На евро могут перейти хранцузы, хишпанцы, херманцы, холанды и хитальянцы (www.seonet.by/, 08.03.2009).

Возможно, в отдельных случаях нестандартный этноним, использующийся для обозначения команды-противника, является способом языковой манифестации оппозиции «свой - чужой», но затрагивающей не межнациональные или межкультурные отношения, а связанной с осмыслением ситуации спортивного соревнования («наши игроки - их игроки»). Нестандартная единица может выражать негативное отношение говорящего к обозначаемой команде (но не к народу в целом): думаю хранцузы выиграют, хотя я им желаю чтобы сыграли в ничью. Нефиг им дальше идти. Итак на прошлом чемпионате им скачуху сделали. (www.ct.kz/topic, 06.06.2002). По всей видимости, семантически нейтральные нестандартные этнонимы (обычно это русифицированные эндоэтнонимы, просторечные или устаревшие единицы) выполняют идентификативную, рекреативную и фатическую функции: с их помощью говорящий подчеркивает неофициальность коммуникативной ситуации, а также готовность к общению с целью развлечения, приятного времяпрепровождения и, возможно, дистанцируется от мира не-болельщиков.

Этнонимы, в семантике которых присутствуют негативные коннотации, встречаются практически в любых ситуациях неофициального сетевого общения и употребляются посетителями новостных порталов и сайтов с широкой политической и культурологической тематикой при обсуждении тем, затрагивающих отношения РФ с республиками бывшего Советского Союза, а также проблемы внешней и внутренней миграции. Номинации, выражающие негативное, презрительное или пренебрежительное отношение адресанта к представителям /-ю той или иной национальности или этнической общности (либо ко всему народу в целом), являются маркерами так называемого «языка вражды» и вербальным воплощением оппозиции «свой - чужой», которая «как в сознании человека, так и в языке имеет онтологический статус» [Грищенко, 2007, с. 178]. По этой причине в контекстах их употребления часто присутствуют лексемы, в семантике которых содержится (или может содержаться и актуализируется с помощью паралингвистических средств) указание на отчужденность, - так на языковом уровне выражается стремление говорящего обозначить «чужих», оппонентов, врагов: Правильным курсом идёте, незалежны! Скоро на вас весь мир будет смотреть как на прокаженных клонов вашего Гаранта! И только грызуны, приболты и пшеки - такие же изгои, как вы - останутся вашими «друзьями». Если, конечно, все вы выживете после кризиса (www.from-ua.com, 11.06.2011).

Для вербализации отрицательной характеристики «чужих» часто используются широко распространенные в разговорной речи экспрессивные этнонимы с ярко выраженным оценочным потенциалом, усиливающимся за счет сочетания наименования с образованным от него топонимом, людически маркированными элементами и инвективной лексикой:

– при старике такой сра/ной толерастности тупо не было - сразу же чурбан - самолет (поезд) - чурбекистан. Забыли, бляхамуха, 90-е, а зря((( (www.news.rambler.ru, 26.06.2011);

– сам почти какол, живу в каклостане, срать хотел на эту уркаину какольскую. как сие вроде-бы гособразование ко мне относится - так и я к нему т.е. по свински (www.forum.for-ua.com, 19.05.2011).

Однако наибольшим конфликтным потенциалом обладают единицы, представляющие собой игровые искажения общеупотребительных этнонимов (окраинцы, обокраинцы, уркаинцы, приеболты, проеболты, приеботы) и метафорические наименования, основанные на игровом переосмыслении фонетических ассоциаций (финики, грызуны, поленья), причем единицы такого рода не являются собственно окказионализмами, они тиражируются пользователями и входят в узус неформального сетевого общения. Функционирование наименований, основанных на каламбурном сближении нейтральной единицы с другим словом, казалось бы, логически с ней не соотносимым, а тем более с субстандартной единицей или инвективой, является не столько проявлением наивной веры говорящих в обязательность связи сигнификата и референта, сколько игрой в народную этимологию, способной выразить целую гамму негативных эмоций. Такие номинации могут по-разному восприниматься реципиентами: для «своего» - это игра слов, удачная языковая шутка, для «чужого» - жестокое оскорбление. Соотнесение в рамках одной номинации нейтрального этнонима и инвективы носит гротескный характер, а всякий гротеск, вырванный из смехового мира, лишенный комизма, страшен и трагичен.

Часто фрустрирующий эффект усиливается за счет одновременного использования нескольких сниженных квазисинонимов, а также употребления в рамках одного высказывания или сверхфразового единства как экспрессивного этнонима, так и соответствующей ему общеупотребительной номинации:

– тоесть, к пановьям-ляхам-пшекам ты толерантен, а инспектор напугал? (www.forum.theprodigy.ru, 25.03.2011);

– Эстонцы добрались и до наших памятников (ЭСЭСтонцы)!!! (www.slovonovo.ru/term, 25.06.2011);

Так адресант подчеркивает акт реноминации и демонстрирует адресату сам процесс реализации эстетического приема остранения, что способствует эмоциональной и психологической разрядке говорящего, который получает удовольствие от самого процесса игры с языком и при этом выражает свое негативное отношение к объекту номинации.

В ряде случаев пользователи пытаются уточнить значение употребляемой единицы, объясняя, что наименование в их речи указывает не на всю национальную общность, а лишь на некоторых ее представителей, таким образом, круг «чужих» сужается:

– Из статьи очевидно, что афтар «пшек». Не поляк. Поляки хороший народ. Не лях - это мифические существа из высших сфер. Пропитанные сарматством. Таких уже нет. Они легенда. Просто «пшек», от слова «пшик» (www.belgazeta.by/forum/, 31.05.2011);

– Теперь о т.н. злобе в отношении грызунов. Что вы, какой злоба? Во-первых, НАРОД и отдельно грызуны, как часть народа - это разные вещи. Уже понятийная чехарда. (www.warandpeace.ru/ru/ commentaries, 30.06.2011).

Однако в большинстве случаев метаязыковой комментарий, сопровождающий потенциальную инвективу, не смягчает, вопреки ожиданиям, фрустрирующий эффект сообщения, а подчеркивает пренебрежительное отношение адресанта к объекту номинации и свидетельствует о сознательном характере употребления стилистически и эмоционально маркированной единицы: Smokan, да все мы знаем смысловое значение слова «свидомый». Но надо же так было свидомым постараться что оно приняло насмешливый оттенок. Так что не надо тут защищать слово. Слово не причём. Это свидомые его испохабили. (www.politforums.ru/arena, 22.06.2011). Выбор внутренней формы лексемы может носить иронический и даже оскорбительно-насмешливый характер, способствуя реализации дискредитирующей стратегии участников диалога: шпротоеб - это фрeйдистскaя aллюзия рaсширeннoгo сoзнaния нa фoнe сузившeйся тeрритoрии и трудного зеленокукымского деццтва бессвитаминов (http://quote.rbc.ru/forum/index.php?showtopic=8879418&st=69240&p=3026239&#entry3026239, 12.01.2011). Обращение к языковому коду (то есть попытка объяснить значение слова, дать определение) связано в действительности не со стремлением адресанта предотвратить возможный коммуникативный провал, а напротив - с его желанием создать конфликтную ситуацию.

Использование экспрессивных этнонимов способствует возникновению семантического, эмоционального и коммуникативного напряжения, их употребление может быть ориентировано одновременно и на оскорбление оппонента, и на поддержание испытываемого единомышленниками чувства национального превосходства. В ряде случаев представляется невозможным разграничение осознанной или непреднамеренной пропаганды ксенофобии и социальной критики, высказанной в резкой форме в соответствии с представлениями говорящего о нормах сетевого общения. Стремясь шокировать «непосвященных», то есть пользователей, не привыкших к развязному поведению участников общения в сети Интернет или нежелающих с ним мириться, агрессивно настроенные коммуниканты нарушают этические запреты, выражают в оскорбительной форме заведомо некорректное, но далеко не всегда искреннее отношение к тем или иным проблемам, обсуждая вопросы с ярко выраженным интолерантным потенциалом. Социальный протест пользователей может последовательно выражаться в их антиповедении, то есть в «такой форме намеренного и сознательного отклонения от общепринятой или предписываемой (рекомендуемой властными идеологическими кругами) нормы поведения, которая содержит (в большей или меньшей степени) интенцию на дестабилизацию сложившегося культурно-социального порядка» [Юрков, 2003, с. 19]. Такое разрушение норм имеет «ориентацию на хаотизацию действительности», носит «сознательный характер» и всегда публично, «рассчитано на общественный резонанс, внешнюю реакцию, в чем проявляется его ролевая (театрализованная) субстанциальность» [Юрков, 2003, с. 20]. Будучи обусловленным техническими особенностями канала связи, протестное поведение участников интернет-коммуникации практически всегда реализуется в языковой форме, повсеместно постулируемая самими же пользователями свобода сетевого общения приводит к опрокидыванию языкового стандарта и искажению моральных принципов. Говорящий может осознавать соответствие своего вербального поведения конкретной ситуации общения в сети Интернет, однако никогда не может быть уверен в конечном числе реципиентов, а значит - и потенциальных инвектумов. Как отмечает О. В. Лутовинова, «свобода и ответственность в рамках виртуального дискурса не связаны в сознании коммуникантов», более того - «свобода ассоциируется с вседозволенностью, с тем, что запрещено какими-либо правовыми или этическими нормами в ситуациях реального общения, а в виртуальной среде не порицается (или порицается не так сильно)» [Лутовинова, 2009, с. 50]. Далеко не всегда понятно, как соотносится свобода речевого поведения виртуальной личности с ответственностью (в том числе и юридической) реального человека, прячущегося под маской интернет-коммуниканта.

Литература

1. Грищенко А. И. Источники экспрессивных этнонимов (этнофолизмов) в современном русском и английском языках: этимологический, мотивационный и деривационный аспекты / А. И. Грищенко // Активные процессы в современной лексике и фразеологии : материалы международной конференции. - Москва, Ярославль : Ремдер, 2007. - С. 40-52.

2. Лутовинова О. В. Лингвокультурологические характеристики виртуального дискурса / О. В. Лутовинова. - Волгоград : Перемена, 2009. - 496 с.

3. Пташник М. И. Система реноминативных приемов в современном публицистическом дискурсе (на материале русского, английского и испанского языков) : автореферат диссертации … кандидата филологических наук / М. И. Пташник. - Ростов-на-Дону, 2010. - 23 с.

4. Ревзин И. И. Совещание в г. Горьком, посвященное применению математических методов к изучению языка художественной литературы / И. И. Ревзин // Структурно-типологические исследования. - Москва : Издательство АН СССР, 1962. - С. 285-293.

5. Химик В. В. Поэтика низкого, или Просторечие как культурный феномен / В. В. Химик. - Санкт-Петербург : Изд-во филолог. ф-та СПбГУ, 2000. - 272 с.

6. Шаповалова Н. Г. Карнавальное общение в Интернете (на материале сайта www.udaff.com) / Н. Г. Шаповалова // Вестник Челябинского государственного университета : серия «Филология. Искусствоведение». - № 20 (вып. 16). - Челябинск : Изд-во ЧелГУ, 2007.- С. 164-167.

7. Юрков С. Е. Под знаком гротеска : антиповедение в русской культуре (XI - начало ХХ вв.) монография / С. Е. Юрков. - Санкт-Петербург : Летний Сад, 2003. - 210 с.

©Каллистратидис Евгения Владимировна (2013), преподаватель, кафедра русского языка для иностранных учащихся, Южный федеральный университет (Ростов-на-Дону), evakallas@rambler.ru.

Размещено на Allbest.ru