Мотивационно-семантическое поле как совокупность языковых единиц с общим абстрактным смысловым компонентом - интерпретативом

Размещено на http://www.allbest.ru/

2

Размещено на http://www.allbest.ru/

Мотивационно-семантическое поле как совокупность языковых единиц с общим абстрактным смысловым компонентом - интерпретативом

В ходе исследования русских диалектных слов и фразеологизмов, описывающих социальную регуляцию неинституционального типа^*, со всей остротой встает вопрос о специфике выявлемой полевой структуры. На сегодняшний день в языкознании накоплено значительное количество трудов, содержащих теоретические основы и практические опыты анализа лексических множеств [Абрамов, 2003; Апресян, 2009; Артемова, 2002; Березович, 2004; Васильев, 1971; Гак, 1998; Гольдберг, 2000; Гулыга и др., 1969; Денисов, 1980; Долгих, 1973; Караулов, 1972; Кобозева, 2000; Куренкова, 2006; Лысякова, 2005; Павлов, 1996; Панкина, 2002; Пелевина, 1972; Стернин, 1985; Толстая, 2010; Уфимцева, 1961; Шеина, 2010; Шенделева, 1999; Штукарева, 2009; Щур, 1974 и мн. др.]. Определены категориальные свойства семантических полей: наличие семантических отношений (корреляций) между словами, системный характер таких отношений, взаимозависимость и взаимоопределяемость лексических единиц, относительная автономность поля, непрерывность обозначения смыслового пространства, взаимосвязь семантических полей в пределах всей лексической системы (всего словаря) [Кобозева, 2000, с. 99]. Вопросам комплексного анализа лексических множеств, составленных языковыми единицами русских народных говоров, в семантико-мотивационном аспекте уделяется большое внимание коллективом екатеринбургских этнолингвистов, продолжающих начатую А.К. Матвеевым разработку принципов сбора диалектного материала и научных методик его анализа [Атрошенко, 2012; Березович, 2007; Верхотурова, 2009; Воронцова, 2002; Галинова, 2000; Едалина, 2010; Еремина, 2003; Казакова, 2010; Кривощапова, 2007; Кучко, 2015; Леонтьева, 2008; Пьянкова, 2008; Рут, 2008; Синица, 2013; Сурикова, 2012; 2014; Тихомирова, 2013; Феоктистова, 2003; Шабалина, 2011 и др.]. Анализ данных, накопленных языковедами в области изучения полевых структур, позволяет, с одной стороны, применить разработанные инструменты к изучаемому множеству «Социальная регуляция неинституционального типа», а с другой стороны, констатировать его нетривиальность и необходимость более внимательного осмысления его структуры.

Носитель языка трактует отдельные элементы предметно-событийной действительности как имеющие отношение к социальной регуляции. Смысл `социальная регуляция' воплощается в глаголах литературного языка регулировать, управлять, организовывать, воздействовать и под., и в этом случае он присутствует в ядре семантики лексем. Однако данные глаголы и их дериваты, разумеется, не представлены в дифференциальной лексической системе русских народных говоров. Этот смысл может выражаться другими номинативными средствами, например, лексикой обычая, воспитания и др.

В связи с проблематикой работы актуально понятие интерпретативов, введенное Ю.Д. Апресяном по отношению к глаголам и глагольным выражениям, которые «сами по себе не обозначают никакого конкретного действия или состояния, а служат лишь для какой-то интерпретации другого, вполне конкретного действия или состояния» [Апресян, 2009, с. 177]. Регуляция - отглагольное образование, и исходный глагол регулировать - интерпретатив по своей природе - содержит квалификативный смысл именно в ассертивной части значения (выражает логическую оценку объекта с точки зрения его функции).

При формировании лексико-семантических полей обычно за основу берется денотация слов, однако социально-регулятивный компонент семантики часто обнаруживается в прагматической части значения слова, сохраняющей знания об отношении говорящего к денотату, об эмоциональных, эстетических, логических, утилитарных и иных смыслах, связываемых в языковом сознании с денотатом. Ср.: Л.П. Крысин говорит о том, что социальное в слове может присутствовать не только в ассертивной, но и в пресуппозиционной части его лексического значения [Крысин, 2004, с. 438-439]. В исследованиях, посвященных вопросам социальной дифференциации языка, в частности стилистически окрашенной лексике литературного языка, отмечается наличие сведений о социальных семантических ограничителях в структуре значения слов: «Употребление слова очень часто зависит от того, какую социальную и политическую оценку мы даем обозначаемому явлению» [Норман, 2004, с. 170]; «Социально значимая лексикографическая информация дается разными способами. Включается, например, в само толкование <…> Информация о социальных ограничениях может быть также представлена в иллюстрациях» [Михайлова, 2006, с. 76-77]. Социальные ограничения в семантике слова - одна из разновидностей информации о восприятии носителем языка отношений людей в обществе.

В научных трудах содержатся отдельные наблюдения над лексиче скими репрезентациями, манифестирующими социально-регулятивный аспект взаимодействий людей в традиционном обществе. Номинации, репрезентирующие социальные феномены жизни русской деревни, имманентно имеющие регулятивную природу, анализировались ранее, но вне актуализации той связи между языковыми фактами, которая позволяет считать их организованной лексической системой, не изучались принципы организации этой системы.

Состав поля «Социальная регуляция неинституционального типа»

На наш взгляд, следует исходить из того, что, согласно концепции о структурированности лексического значения, о его иерархической организации, в значении лексических единиц можно выделить несколько частей, из которых центральной является ассертивная, в то время как пресуппозиционная часть содержит неосновные, подразумеваемые смысловые компоненты и условия правильного употребления слова. Например, слово обычай, его синонимы и аналоги обозначают особенность организации жизни социальной группы, то есть норму, которая регулирует жизнь людей в обществе, следовательно, социально-регулятивный смысл содержится в сигнификативной части значения таких слов, как и в случае, например, с обозначениями обучающего, социализирующего воздействия - диал. наставлять, направлять, натыкать, периначивать, полировать `воспитывать, направлять, наставлять, учить' (паспортизацию лексем см. далее). В свою очередь, в номинациях очестливый гость, огостить, реализующих идеограммы `скромный гость' и `побывав в гостях, оставить грязь и беспорядок' посредством сопровождающих основной набор сем коннотаций, выражающих одобрительную или неодобрительную оценку, актуализируется представление о правилах поведения в гостях, иначе говоря, социально-регулятивные смыслы присутствуют в пресуппозиционной - прагматической - части значения. Даже безоценочные наименования гость, хозяин, гостить вызывают в сознании носителя языка представления о ролевом регламенте участников гостевой коммуникации.

Социально-регулятивный компонент значения может быть частью сигнификата или представлять собой коннотацию, поэтому при формировании мотивационно-семантического поля «Социальная регуляция» может быть использован принцип объединения не только лексем, в которых семантический элемент, составляющий критерий формирования поля, заключен в ассертивной части значения, но и лексем, в которых этот элемент представлен в пресуппозиционной части значения.

Возьмем для примера диал. отйтчина `дети, воспитанные в послуша нии отцу и старшим', неотцувщина `непослушание, неповиновение родителям', безббтьковщина `плохо воспитанный человек; ребенок (обычно выросший без отца)'. Здесь в ассерции лежит признак `воспитанный' или `невоспитанный' (о ребенке), а в презумпции априори утверждаемое носителем языка необходимое участие отца, роль отца в воспитании ребенка. Лексемы напитериться, намосквичиться интересны тем, что в их основе лежит презумпция «в городе и в деревне люди по-разному ведут себя, говорят». Любопытно, что презумпция, по-видимому, способна становиться явной при анализе внутренней формы слова. В прагматическом аспекте интересно, что лексемы способны менять коннотации в зависимости от ситуации: напътериться волог., арх. `научиться чему-либо, поднатореть в чем-нибудь' (В Кадникове около господ он напитерился), твер. `поумнеть' и новг., смол., волог., арх. `перенять манеры, речь городского жителя, приобрести внешний вид горожанина, сделаться бойким, изворотливым' (Вишь уж совсем напитерились, культурно говорить стали). Выражение перм. подбть вуду со льдом `принять кого-либо холодно, негостеприимно' при употреблении в речи предполагает, что собеседник поймет это образное выражение на основе общей для говорящих установки «норма поведения хозяина - теплый прием», а выражение «долго буду сидеть, дак скажут - ушла ржавым гостем» показывает, что участники описываемой информантом коммуникативной ситуации опираются на презумпцию временного регламента: «гость не должен злоупотреблять гостеприимством, задерживаться». Социально-регулятивные смыслы концентрируются преимущественно в презумптивной части значения слова именно потому, что составляют наиболее неподвижную и неосознаваемую, но одновременно довлеющую над сознанием носителя языка зону представлений о социальной действительности, находятся в общем фонде знаний участников речевого акта и обеспечивают успешность коммуникации.

Для лексики социальной регуляции как части лексического массива, описывающего социальные объекты и отношения в целом, такой принцип объединения языковых фактов кажется целесообразным, поскольку вообще смыслы социальной сферы часто реализуются в области коннотаций. Л.П. Крысин даже признает приоритет этой области лексического значения в выражении социальной семантики: «Априори очевидно, что социальное в слове может быть главным образом в пресуппозиционной части его лексического значения» [Крысин, 2004, с. 438]. Между тем социальные смысловые компоненты, несомненно, могут быть зафиксированы в сигнификативной части значения: «Социальное может находиться и в ассертивной части значения - у тех слов, которые называют какой-либо вид общественных от ношений, результат деления общества на классы и группы и т.п. (ср., например, многие философские и, в частности, социологические термины типа класс, базис, надстройка, буржуазия, эксплуатация и т.п.). Однако это тривиальные случаи прямого отражения в языке социального - в виде номинаций тех или иных общественных явлений; в лингвистическом отношении эти случаи малоинтересны» [Там же, с. 438-439].

Если принять возможность комплексного изучения в пределах одного мотивационно-семантического поля и ассертивной, и пресуппозиционой части значения слов с точки зрения присутствия в них одного семантического компонента, становится возможным отнести, например, к полю социальной регуляции и слово гощение как обозначение формы организации социальных взаимодействий, в самом денотате которого присутствует отсылка к организационно-регулятивному потенциалу гостевых взаимодействий, и любое слово соответствующей семантической области - гость, отгащивать, выгостья и др., поскольку каждое из них, являясь обозначением элемента из развернутого социального сценария, на уровне актуализируемых речевых смыслов, коннотаций репрезентирует социальную семантику в языке. Например, гость - обозначение коммуникативной роли, исполнение которой сопряжено с множеством ограничений, детерминированных социальным окружением, средой; отгащивать - диалектное обозначение ответного прихода в гости, социально предписанного, одобряемого и ожидаемого; выгостья - имеющее негативные коннотации диалектное обозначение засидевшейся в гостях женщины, нарушающей сложившиеся в данной социально-культурной группе негласные правила поведения в чужом доме, злоупотребляющей гостеприимством хозяев.

К выражению социально-регулятивной семантики причастны целые лексические группировки («Гощение», «Воспитание» и др.), в том числе обширные лексико-семантические поля. Ассортимент подмножеств, выражающих семантику социальной регуляции, был определен методом фронтального просмотра словарей русских народных говоров. Была собрана лексика, описывающая социальные феномены, объекты, явления, связи, которые представляют собой разные стороны управления людьми или способы самоорганизации быта деревенской общины, то есть на логико-понятийном уровне связаны с понятием регулирования жизни социума.

Итак, идея о различной «локализации» смыслового компонента `регулировать' в структуре слов позволяет сформировать обширное номинативное множество, состоящее из лексических подмножеств разного типа, то есть объединяющее разные по статусу лексические группировки - поля

или отдельные микрогруппы: лексико-семантические поля «Гощение», «Обучение и воспитание», «Общественное мнение», синонимические ряды (с учетом междиалектной синонимии) «Обычай», «Коллективная помощь» и др.

Принципы структурирования мотивационно-семантического поля (на примере поля «Социальная регуляция неинституционального типа»)

Лексическое множество «Социальная регуляция неинституционального типа» может рассматриваться как мотивационно-семантическое поле - объединение лексических и фразеологических единиц на основе общего смыслового компонента `регулировать отношения в социуме, регулировать поведение людей', который не имеет репрезентативного номинативного выражения в изучаемом языковом идиоме (отсутствует слово, которое можно было бы считать именем поля), но присутствует в структуре значений слов в ассерции либо пресуппозиции и выполняет функцию своеобразной мотивирующей архисемы (служа, тем самым, основанием семантической мотивации в данном лексическом корпусе). Такое поле имеет дискретную структуру, поскольку смысловой компонент имеет сферы лексической репрезентации, которые могут не быть связанными между собой. При этом социально-регулятивные смыслы находят выражение не только в семантике, но и в мотивации слов. Так, в обозначениях гостя выявляется мотивационная доминанта передвижения в пространстве (как конституирующий признак этой социальной роли), которая объединяет сквозные мотивы направленного движения (приходить в гости), ненаправленного движения (перегуливаться, бегать по гостям), интенсивного движения (вихорная баба), отклонения от основного пути (привернэть `заехать, зайти попутно, мимоходом'), каждый из которых воплощен во множестве мотивировочных признаков.

Подразумевая общность языковых знаков на основе присутствия социально-регулятивного смыслового компонента в ассертивной либо пресуппозиционной части их лексического значения, а также в мотивационном слое, мы можем говорить о поле с неочевидной категоризацией в том смысле, что оно не обладает выраженной таксономией, иерархической структурой, в нем слабо представлены родо-видовые связи, а кроме того, возможен взгляд на эти же лексические группировки с позиции других оценок, других квалификаций (интерпретаций).

В попытке структурировать это поле мы пришли к выводу, что можно произвести его зонирование (деление на зоны) по аксиологическому приоритету: - зона приоритетов - семантическая область, объективированная преимущественно в лексике русских народных говоров (в отличие от литературного языка), поскольку соотносится с традиционной народной крестьянской культурой, в которой основными социальными регуляторами являются, например, обычай, общественное мнение;

- зона доминант - семантическая область, характеризующая такие виды взаимодействия, как гощение и трудовые отношения, закрепившиеся в данной этнокультурной традиции даже за пределами крестьянской культуры, и объективированная в комплексе диалектных номинаций, частично отличном от такой лексики литературного языка по составу идеограмм, номинативной плотности его участков и мотивационной структуре;

- зона неспецифических констант - семантическая область, репрезентирующая обучение (воспитание, образование, приобщение к культуре) как способ социального воспроизводства в сообществе любого типа, воплощенная в комплексе номинаций, обладающем семантическим и мотивационным единством для всех разновидностей русского языка. Константы - наиболее устойчивые элементы поля (что отражено в названии зоны), обоснованные как логически, так и лингвистически. Под устойчивостью, рассматриваемой с позиций логики, понимается универсальность номинируемого феномена для всех культурных стратов, что на уровне языка подтверждается неспецифичностью лексических воплощений анализируемого смыслового компонента, ядро которых составляет общенародная лексика; наличием лексики соответствующей группы в разных подсистемах языка без явного количественного перевеса в пользу одного из идиомов. Лингвистически же устойчивость элементов поля и их близость ядерной зоне закономерно определяется морфологической и семантической близостью имен мотивационно-семантического поля и входящего в него лексико-семантического поля (например: воспитание = регуляция; воспитывать = регулировать), общностью базовой семы (`воздействовать').

Как кажется, мотивационно-семантические поля таковы, что в них не совпадает ядро и центр. Предположительно центром поля (точкой пересечения всех линий) является положенный в основу формирования поля смысл - архисема, или мотиватор (здесь - социальная регуляция, а значит, слова регулировать, управлять, воздействовать и под.). Ядро поля (его сердце, важнейшая, главная составная часть) образовано лексическими подкорпусами, специфичными для определенного языкового идиома, которые количеством единиц и своеобразием мотивационной или идеографической разработки превосходят прочие группы языковых единиц данного мотивационно-семантического поля. В свете такой гипотезы зона констант будет занимать центр поля, а зона приоритетов будет совпадать с ядром.

Перспективы исследования мотивационно-семантических полей

Этнокультурная специфика диалектного материала, образующего исследуемое мотивационно-семантическое поле, состоит в специфическом составе денотативных сфер, которые оказываются соотнесенными с функцией социальной регуляции. Если сформировать круг номинаций, представляющих разные стороны социальной регуляции в современной городской культуре, то, очевидно, ассортимент денотатов будет несколько иным. Например, гощение здесь не является здесь столь же регламентированной сферой, как в народной культуре; неинституциональные формы регуляции (обычай) уступают место властным институтам; а воспитание, в значительной мере опосредованное государственными структурами, само становится социальным институтом, и это не может не отражаться в лексике. Думается, что контуры и конфигурация мотивационно-семантического поля «Социальная регуляция» должны уточняться по мере осмысления лексики, представляющей разные подсистемы языка.

Формирование и изучение мотивационно-семантического поля - это попытка разглядеть под увеличительным стеклом один смысловой элемент, помимо которого в каждом из изучаемых подкорпусов лексики присутствуют и другие. Предметом изучения становится сложная абстракция и способы ее языковой регистрации, в противном случае она остается за кадром, поскольку для исследователя конкретных лексико-семантических полей и групп внимание к одному смысловому компоненту, имплицитно присутствующему и притом спорадически проявляющемуся в языковых единицах, весьма случайно, факультативно.

Идея поиска некоторого семантического компонента, неявно присутствующего в структуре значения слова, не очевидного, требующего инструментов его улавливания и экспликации, и идея неравномерной локализации такого компонента в разных зонах значения слова позволили обосновать возможность формирования мотивационного-семантического поля как совокупности языковых единиц с общим абстрактным смысловым компонетом-интерпретативом, а значит, предложенный инструмент анализа лексики востребован.

Думается, что задачи выявления и анализа мотивационно-семантических полей можно считать перспективными для изучения этнокультурного своеобразия лексики языка и, в частности, таких лексических корпусов, которые выделяются на основании присутствия в ассертивной части значений слов и в презумпции какого-либо абстрактного смыслового компонента, который при другом подходе к анализу и формированию полей часто остается неучтенным, то есть он может быть замечен или не замечен в зависимости от использованных инструментов анализа.

Литература

пресуппозиционный лексический семантика

1. Абрамов В.П. Семантические поля русского языка / В.П. Абрамов. - Москва; Краснодар: Акад. пед. и соц. наук РФ, Кубан. гос. ун-т, 2003. - 338 с.

2. Апресян Ю.Д. Исследования по семантике и лексикографии: Т. I: Парадигматика / Ю.Д. Апресян. - Москва: Языки славянских культур, 2009. - 568 с.

3. Артемова Н.В. Полевая организация глагольной лексики в современном русском языке / Н.В. Артемова. - Москва: Прометей, 2002. - 160 с.

4. Атрошенко О.В. Русская народная хрононимия: системно-функциональный и лексикографический аспекты: автореферат диссертации… кандидата филологических наук: 10.02.01 / О.В. Атрошенко. - Екатеринбург, 2012. - 713 с.

5. Березович Е.Л. К этнолингвистической интерпретации семантических полей / Е.Л. Березович // Вопросы языкознания. - 2004. - №6. - С. 3-24.

6. Березович Е.Л. Язык и традиционная культура: этнолингвистические исследования / Е.Л. Березович. - Москва: Индрик, 2007. - 600 с.

7. Васильев Л.М. Теория семантических полей / Л.М. Васильев // Вопросы языкознания. -1971. - №5. - С. 105-113.

8. Верхотурова К.С. Огонь в зеркале русского языка: диссертация… кандидата филологических наук: 10.02.01 / К.С. Верхотурова. - Екатеринбург, 2009. - 213 с.

9. Воронцова Ю.Б. Коллективные прозвища в русских говорах: диссертация… кандидата филологических наук: 10.02.01 / Ю.Б. Воронцова. - Екатеринбург, 2002. -294 с.

10. Гак В.Г. Языковые преобразования / В.Г. Гак. - Москва: Языки русской культуры, 1998. - 768 с.

11. Галинова Н.В. Этимолого-словообразовательные гнезда праславянских корней со значениями `гнуть', `вертеть', `вить' в говорах Русского Севера: автореферат диссертации… кандидата филологических наук: 10.02.01 / Н.В. Галинова. - Екатеринбург, 2000. - 19 с.

12. Гольдберг В.Б. Структурные связи в лексико-семантическом поле языка /

В.Б. Гольдберг. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2000. - 232 с.

13. Гулыга Е.В. Грамматико-лексические поля в современном немецком языке / Е.В. Гулыга, Е.И. Шендельс. - Москва: Просвщение, 1969. - 183 с.

14. Денисов П.Н. Лексика русского языка и принципы ее описания / П.Н. Денисов. - Москва: Русский язык, 1980. - 160 с.

15. Долгих Н.Г. Теория семантического поля на современном этапе развития семасиологии / Н.Г. Долгих // Филологические науки. - 1973. - №1. - С. 89-96.

16. Дробницкий О.Г. Моральная философия: избранные труды / О.Г. Дробницкий. - Москва: Гардарики, 2002. - 523 с.

17. Едалина А.А. Особенности лексико-семантического поля «Отношение человека к собственности» / А.А. Едалина // Известия Уральского государственного университета. Серия 2: Гуманитарные науки. - 2010. - Т. 72. - №1. - С. 93-101.

18. Еремина М.А. Лексико-семантическое поле «Отношение человека к труду» в русских народных говорах: этнолингвистический аспект: диссертация… кандидата филологических наук: 10.02.01 / М.А. Еремина. - Екатеринбург, 2003. - 253 с.

19. Казакова Е.Д. Диалог поколений в метаязыковой рефлексии диалектоносителей / Е.Д. Казакова // Диалог поколений в славянской и еврейской культурной традиции: сборник статей / отв. ред. О.В. Белова. - Москва: Сэфер, 2010. - С. 163-173.

20. Караулов Ю.Н. Структура лексико-семантического поля / Ю.Н. Караулов // Филологические науки. - 1972. - №1. - С. 57-68.

21. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика / И.М. Кобозева. - Москва: Эдиториал УРСС, 2000. - 352 с.

22. Кривощапова Ю.А. Русская энтомологическая лексика в этнолингвистическом освещении: диссертация… кандидата филологических наук: 10.02.01 / Ю.А. Кривощапова. - Екатеринбург, 2007. - 252 с.

23. Крысин Л.П. Русское слово, свое и чужое: исследования по современному русскому языку и социолингвистике / Л.П. Крысин. - Москва: Языки славянской культуры, 2004. - 888 с.

24. Крысин Л.П. Социальный компонент в семантике языковых единиц / Л.П. Крысин // Влияние социальных факторов на функционирование и развитие языка. - Москва: [б. и.], 1988. - С. 124-143.

25. Куренкова Т.Н. Лексико-семантическое поле и другие поля в современной лингвистике / Т.Н. Куренкова // Вестник Сибирского государственного аэрокосмического университета им. академика М.Ф. Решетнева. - 2006. - №4. - С. 173-178.

26. Кучко В.С. «Зрительная» и «слуховая» метафора обмана в русской языковой традиции / В.С. Кучко // Известия Уральского федерального университета. Сер. 2: Гуманитарные науки. - 2015. - №1 (136). - С. 187-196.

27. Леонтьева Т.В. Интеллект человека в русской языковой картине мира:

монография / Т.В. Леонтьева; под ред. Е.Л. Березович. - Екатеринбург: Изд-во ГОУ ВПО «Рос. гос. проф.-пед. ун-т», 2008. - 280 с.

28. Лысякова М.В. Лексико-семантические парадигмы: лингвистический статус, критерии разграничения / М.В. Лысякова // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Лингвистика. - 2005. - №7. - С. 5-12.

29. Михайлова О.А. Ограничительные компоненты в словаре В.И. Даля / О.А. Михайлова // В.И. Даль в парадигме идей современной науки: язык - словесность - лексикография - фразеография: материалы III Всероссийской научной конференции, Иваново, 5-6 апреля 2005 года. - Иваново: Иван. гос. ун-т, 2006. - С. 68-78.

30. Норман Б.Ю. Теория языка: вводный курс / Б.Ю. Норман. - Москва:

Флинта: Наука, 2004. - 296 с.

31. Павлов В.М. Полевые структуры в строе языка / В.М. Павлов. - Санкт-Петербург: Изд-во Санкт-Петербургского университета экономики и финансов, 1996. - 116 с.

32. Панкина М.Ф. Формирование семантических структур в лексической системе языка / М.Ф. Панкина. - Воронеж: Изд-во воронеж. гос. ун-та, 2002. - 182 с.

33. Пелевина Н.Ф. Теория значения и опыт построения семантического поля:

автореферат диссертация… кандидата филологических наук / Н.Ф. Пелевина. - Москва, 1972. - 16 с.

34. Пьянкова К.В. Лексика, обозначающая категориальные признаки пищи, в русской языковой традиции: этнолингвистический аспект: диссертация… кандидата филологических наук: 10.02.01 / К.В. Пьянкова. - Екатеринбург, 2008. - 251 с.

35. Рут М.Э. Образная номинация в русской ономастике / М.Э. Рут. - Москва: Изд-во ЛКИ, 2008. - 192 с.

36. Синица Н.А. Языковой образ священнослужителя в русской и польской традициях (рус. поп, польск. ksi№dz) / Н.А. Синица // Славянский альманах:

2012. - Москва: Индрик, 2013. - С. 410-424.

37. Стернин И.А. Лексическое значение слова в речи / И.А. Стернин. - Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1985. - 170 с.

38. Сурикова О.Д. К изучению семантического своеобразия отсоматической лексики с приставкой без- в русской языковой традиции / О.Д. Сурикова // Научный диалог. - 2012. - №12: Филология. - С. 30-62.

39. Тихомирова А.В. Ассоциативно-деривационная и фразеологическая семантика наименований одежды в русской языковой традиции: диссертация… кандидата филологических наук: 10.02.01 / А.В. Тихомирова. - Екатеринбург, 2013. - 350 с.

40. Толстая С.М. Семантические категории языка культуры: очерки по славянской этнолингвистике / С.М. Толстая. - Москва: URSS, 2010. - 368 с.

41. Уфимцева А.А. Теории «семантического поля» и возможности их применения при изучении словарного состава языка / А.А. Уфимцева // Вопросы теории языка в современной зарубежной лингвистике. - Москва: Наука, 1961. - С. 30-63.

42. Феоктистова Л.А. Номинативное воплощение абстрактной идеи: на материале русской лексики со значением `пропасть, исчезнуть': диссертация … кандидата филологических наук: 10.02.01 / Л.А. Феоктистова. - Екатеринбург, 2003. - 178 с.

43. Шабалина Е.В. Семантико-мотивационное своеобразие русской лексики с числовым компонентом: этнолингвистический аспект: диссертация… кандидата филологических наук: 10.02.01 / Е.В. Шабалина. - Екатеринбург, 2011. - 179 с.

44. Шеина И.М. Лексико-семантическое поле как универсальный способ организации языкового опыта / И.М. Шеина // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: Русская филология. - 2010. - №2. - С. 69-72.

45. Шенделева Е.А. Полевая организация образной лексики и фразеологии / Е.А. Шенделева // Фразеология в контексте культуры: сборник статей. - Москва: Языки русской культуры, 1999. - С. 74-79.

46. Штукарева Е.Б. О соотношении терминов лексико-семантическое поле - лексико-семантическая группа - тематическая группа в лингвистической литературе / Е.Б. Штукарева // Вопросы филологических наук. - 2009. - №4. - С. 90-93.

47. Щур Г.С. Теории поля в лингвистике / Г.С. Щур. - Москва: Наука, 1974. - 254 с.

Размещено на Allbest.ru