Юмор как диалогический феномен в драматическом тексте

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 81.37

Донской государственный технический университет

ЮМОР КАК ДИАЛОГИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН В ДРАМАТИЧЕСКОМ ТЕКСТЕ

Постевая Екатерина Васильевна

Процесс восприятия юмористического начала совмещается во времени и с процессами мышления, и с процессами приобретения содержательных знаний. Эти знания, в свою очередь, переводят то, что собеседники понимают, в специфическую содержательную форму, а затем, когда собеседники начинают действовать, - в форму реальности их деятельности [1, с. 32]. Юмор обычно основывается на воображении говорящего субъекта, выявляет его творческие способности и языковую изобретательность. Как отмечают исследователи, вместо того, чтобы следовать известными ментальными путями привлечения внимания адресата, говорящий переключается на новые пути, замечает предметы, не фиксируемые до этого, прибегает к новым возможностям и даже вводит некоторую абсурдность в свое высказывание [4, с. 338].

Согласно нашим наблюдениям, юмористический эффект в драматическом тексте возникает в результате диссонанса между семантическим содержанием стимулирующей и реактивной реплик. В ходе развития диалогического общения персонажи оценивают текущую речевую ситуацию, при этом их позиции достаточно часто оказываются несходными и даже полярными. Развертывание диссонансного диалогического единства проливает свет на несоответствие, противоположность прагматического содержания инициирующих и ответных речевых действий. В этом случае отдельные сегменты ответной реплики фактически противопоставляются отдельным сегментам стимулирующей реплики, а юмористический эффект имеет намеренный характер, поскольку облегчает отказ от коммуникативного сотрудничества с собеседником.

Как в реальном повседневном общении, так и в драматических диалогах, инициируемых персонажами, юмор проявляет тенденцию к порождению живого воображения и лингвистической креативности, которая основывается на стилистических средствах, инновационных девиациях от стилистических норм, употреблении разговорной лексики. Юмористический эффект может порождаться в результате того, что реагирующий собеседник не знаком со «специальной» лексикой, употребляемой первым персонажем. В частности, в примере (1) данная реплика отражает сферу моды, о которой реагирующий персонаж не имеет ни малейшего понятия, что невольно вызывает у читателя (зрителя) улыбку. Юмористической предстает сама ситуация разъяснения этих понятий со стороны первого персонажа. Ср.: (1) «- Шузы сейчас в ходу на высоком каблуке, желательно с перепонкой... - Простите, я не поняла, что такое шузы... - призналась Калугина. - Обувь, - объяснила Верочка. - Это от английского слова “шууз”. Что касается сапог, то сейчас нужны сапоги гармошкой... на каблуке» [5, с. 303]; (2) «- Джины носить уже не стоит... - Извините, Верочка, а джины - это что такое? - Людмила Прокофьевна, вы меня удивляете. Джины - это по-нашему джинсы..» [Там же, с. 305].

Окрашенные эмоционально, данные разговорные слова заметно повышают выразительность стимулирующих и ответных реплик. Юмористическое начало как специфическая форма передачи смыслового намерения представляется трактовкой речевой формы сквозь призму текущей ситуации общения. Сама ситуация представляет собой такое стечение обстоятельств, которому реагирующий субъект приписывает значение ситуации, ввиду неординарности обсуждаемой проблемы, позволяющей «выхватить» ситуацию из потока повседневности.

Проецируя смысловое содержание ситуации на сложившиеся в данный момент обстоятельства, реагирующий собеседник (Калугина) моделирует своеобразный контраст между многообразием своего внутреннего мира и сферой личностного опыта. Сам смысл ситуации опосредует преодоление неприятностей и, в конечном счете, достижение желаемого успеха, что неизбежно вызывает смех читателя (зрителя). Разговорная лексика обеспечивает подачу обыденного содержания парадоксальным способом, вызывая эмоциональную реакцию Калугиной, ведущую к последующим размышлениям.

В драматическом тексте создается эффект «красочного языка», творческий феномен, вмещающий в себя эвфемизмы, парадоксы, метафоры, иронию, игру слов, столкновение регистров, инновационные сочетания слов, неологизмы, аллюзии и целый ряд стилистических модификаций. Красочный язык задействуется в целях передачи смыслов, оптимальных для текущего общения персонажей, юмористического эффекта. По воле автора персонажи спонтанно прибегают к подобным высказываниям в целях рассмешить своих собеседников, показаться остроумными или в силу других причин. Юмористический эффект реализуется как результат противопоставления текущего положения дел стереотипной ситуации, некой логике вещей. Ср.: (3) «Малаева. Кошмар какой-то… Когда это кончится? Мой бандит один дома заперт. Якубов. А сколько ему лет? Малаева. Да семь уже. Якубов. Пока мы отсюда выберемся, ему стукнет все восемь, а то и десять…» [2, с. 83].

В данном случае персонаж, инициирующий общение, задействует лексему разговорного характера, обозначая своего сына как «бандита». Реагирующий собеседник поддерживает фатический контакт, для этих целей усиливает юмористический эффект, прибегая к гиперболе. Юмористический эффект оказывается конструктивным средством установления и поддержания фатического контакта с собеседником в самой рутинной ситуации. При этом данный эффект реализуется по нарастающей - от первого собеседника ко второму: юмористический смысл, реализуемый первым собеседником, подхватывается и интенсифицируется вторым собеседником за счет преувеличения обсуждаемого положения дел.

В основании гиперболы как стилистического средства обнаруживается алогичное начало, поскольку любое преувеличение в определенной степени выявляет несоответствие объективному положению дел. В рамках гиперболы юмористический эффект конструируется с опорой на преднамеренное преувеличение некоторого компонента в текущей ситуации - степени качества предмета или интенсивности действия. Другими словами, в гиперболе реализуется противоречие, которое основано на противопоставлении «реального» и воображаемого, несуществующего и спонтанно вымышленного. На уровне гиперболы преувеличенное положение дел противопоставляется объективным возможностям, что осознается адресатом как невероятное, призванное быть подвергнутым сомнению (ср. в примере (3) реагирующий собеседник «предполагает», что заседание представителей гаражного кооператива продлится год или два). В гиперболах лексемы сохраняют свою предметно-логическую семантику, но алогичность, абсурдность придают всей диалогической реплике юмористический оттенок.

К гиперболизации как способу ненамеренного порождения юмористического эффекта может прибегать и первый собеседник, при этом реагирующий собеседник может игнорировать юмор, трактовать его в философских терминах, что, в свою очередь, усиливает юмористическое прочтение исходной реплики. Например: (4) «Сидорин (встает за столом президиума). И еще один маленький, но довольно-таки большой вопрос. Марина (со вздохом). Жизнь состоит из одних вопросов… А хочется, чтобы она состояла из одних ответов…» [Там же, с. 85].

Первый собеседник настраивает аудиторию на обсуждение серьезных вопросов, но ненамеренно порождает юмористический эффект за счет контрастивного представления актуальной для повестки дня проблематики (ср. маленький, но довольно-таки большой вопрос). Реагирующий собеседник иронически обыгрывает исходную реплику, чем усиливает юмористический характер сложившегося положения дел. Опять-таки скрытый юмористический (хотя и ненамеренный) потенциал стимулирующей реплики усиливается репликой-реакцией. В последующем ходе общения юмористический эффект выявляет всю абсурдность сложившегося положения дел: (5) «Сын Милосердова (он сидит рядом с Мариной). Разумеется, положительных?.. Марина (иронически). Да! Но не от вас!» [Там же, с. 87]. юмористический эмоциональный волевой фатический

Собеседники, уставшие от обсуждаемой повестки дня, намеренно переключают общение в неформальное русло, отвлекаются от решения важных возникших вопросов. Разговор плавно приобретает личностный формат, в котором заметно звучат оттенки иронии. Между собеседниками устанавливаются правила некоторой игры.

Игра - это коммуникативная сфера насыщенного различными эмоциями общения, которая объединяет собеседников, обладающих различным положением в социуме и опытом профессиональной деятельности (ср., в частности, образы сына Милосердова и Марины). Й. Хёйзинга полагает, что игра дает возможность индивиду перемещаться в инобытие, в условиях которого отсутствуют сословные, меркантильные и прочие ограничения. «Игра снимает то жестокое напряжение, в котором человек пребывает в реальности» [6, с. 135]. К базовым параметрам игры мыслитель также относит эстетичность, желание достичь совершенства и гармонии, стремление к вовлечению в коммуникативный контакт с собеседником. В этой связи Й. Хёйзинга подчеркивает, что «игра - это функция, которая исполнена смысла» [Там же, с. 21]. В исследовании «Человек играющий» Й. Хёйзинга раскрывает всеобъемлющий характер игры, трактуя ее как онтологическую категорию существования человека.

Юмор в речевом взаимодействии собеседников дает возможность переключить коммуникативный регистр текущего разговора, облегчить безвыходность сложившейся ситуации [3, с. 1089]. При этом сам разговор приобретает неформальный характер, поддерживаемый оттенками иронического смысла. Ирония, содержащаяся в финальной ответной реплике, в свою очередь, усиливает контрастность позиций собеседников. В связи с этим действенным средством конструирования юмористического эффекта в драматическом тексте предстает антонимичность стимулирующей и реагирующей реплик, создаваемая, в частности, прилагательными-антонимами. Ср.: (6) «- Вы утверждали, что я черствая, - продолжала Калугина. - Вы мягкая! - поспешно возразил Новосельцев. - Бездушная... - Вы сердечная! - мгновенно соврал он. - Бесчеловечная... - вспомнила начальница. - Вы душевная! - оправдывался подчиненный. - Сухая... - Вы мокрая... - Новосельцев в ужасе осекся. - Перестаньте надо мной издеваться! - в бешенстве заорала Калугина. - Наоборот, я перед вами преклоняюсь. Я не хотел сказать “мокрая”, это у меня случайно получилось, я хотел сказать “добрая”! - затюканный Новосельцев не знал, как выпутаться из этой злосчастной ситуации» [5, с. 301].

Диалог между персонажами выстраивается с опорой на категорию контраста, которая реализуется именами прилагательными с антонимичными значениями. Однако последняя пара антонимов оказывается несовместимой в контексте текущего разговора, что неизбежно порождает юмористический эффект. Обнаруживая смысл, скрывающийся за данной антонимической несовместимостью, читатель выявляет когнитивную модель референций ментального лексикона реагирующего персонажа и его текущее эмоционально-волевое состояние, в результате которого персонаж порождает в общении юмористический эффект.

В рамках анализируемого сегмента драматического текста данный эффект не способствует поддержанию фатического контакта между собеседниками, поскольку речевое поведение реагирующего собеседника воспринимается первым собеседником как агрессивное, нацеленное на подрыв его авторитета. Ненамеренно порождаемый юмор, таким образом, может вносить дисгармонию в речевое общение, способствовать размыканию контакта между собеседниками.

Сфера юмора объединяет все измерения проанализированных диалогических единств (на уровне восприятия реплик, эмоционально-волевого состояния персонажей, последующих реакций, речевой деятельности вообще, личных желаний персонажей) в гармоничное целое, предопределяет прагматическую связность реплик в составе диалогических единств. Вместе с тем, инициируя вопрос и предлагая сделать оценку концептуальногипотетическому знанию, первый персонаж делает попытку установить не только определенную общность понятий, но и их конкретное юмористическое содержание. Реагирующий персонаж, в свою очередь, призван дать ответ «да» или «нет», т.е. выразить согласие с указанным концептуальным и модусным положением или опровергнуть его, реализуя / не реализуя унисон в драматическом тексте.

Список источников

1. Азарова О. А., Кудряшов И. А. Когнитивный подход к исследованию неявного знания // Когнитивные исследования языка. 2015. № 21. С. 30-33.

2. Брагинский Э., Рязанов Э. Вокзал для двоих. Гараж: киносценарии. М.: Искусство, 1984. 135 с.

3. Котова Н. С., Кудряшов И. А. Эпистемический статус собеседников и эвиденциальные средства его манифестации в диалогическом взаимодействии // В мире научных открытий. 2015. № 11.2 (71). С. 1084-1095.

4. Микутина И. О., Ласкова М. В. Агрессивные истоки юмора // Гуманитарные научные исследования. 2017. № 3 (67). С. 337-380.

5. Рязанов Э., Брагинский Э. Берегись автомобиля. Ирония судьбы, или С легким паром. Служебный роман. М.: Азбука, 2015. 352 с.

6. Хёйзинга Й. Homo Ludens (Человек играющий). М.: Прогресс, 2001. 356 с.

Аннотация

На основе прагматического анализа драматических текстов Э. Брагинского и Э. Рязанова делается вывод о том, что юмористический эффект облегчает отказ от сотрудничества с собеседником, что может быть связано с эмоционально-волевым (психологическим) состоянием адресанта, который, по-видимому, воспринимает стремление собеседника к установлению фатического контакта как нежелательное в данной ситуации, не соответствующее его действительным намерениям. Эти высказывания, как показало исследование, характеризуются низкой степенью кооперативности.

Ключевые слова и фразы: драматический текст; юмористический эффект; фатический контакт; стилистические модификации; диссонанс.

Basing on the pragmatic analysis of the dramatic texts written by E. Braginsky and E. Ryazanov, the author concludes that the humorous effect facilitates the refusal to cooperate with an interlocutor, which may be due to the emotional-volitional (psychological) state of the addresser, who apparently perceives the aspiration of the interlocutor to establish a phatic contact as undesirable in this situation, which does not correspond to his actual intentions. These statements, as the study shows, are characterized by a low degree of cooperativity.

Key words and phrases: dramatic text; humorous effect; phatic contact; stylistic modifications; dissonance.

Размещено на Allbest.ru