Размещено на http://www.allbest.ru/

Цветовая оппозиция "черное - белое" в русской и переводной поэзии Ф.И. Тютчева

Воронец Евгения Владимировна

Аннотация

Особое место в творчестве каждого поэта занимает цветовая лексика. С помощью цветовых контрастов поэт создает неповторимые образы и пейзажи. Статья посвящена анализу оппозиции "черное - белое" в русской и переводной поэзии Ф.И. Тютчева. В творчестве поэта противопоставление двух прилагательных переходит из цветовой семантики в световую. Тютчев в традиционной для большинства поэтов манере противопоставляет темное светлому, превознося свет, страшась тьмы. В статье выявляется присущий поэту специфический характер выражения в поэтических текстах данной оппозиции. поэзия переводной прилагательное

Ключевые слова и фразы: цветовая оппозиция; цветовая лексика; Ф.И. Тютчев; антонимы; световые номинации; словообразовательные дериваты; цветовая картина мира.

Противопоставление в художественном тексте носит многофункциональный характер. Оно выступает как "сложная художественно полновесная система разнообразных изобразительно-выразительных средств, отражающих картину мира писателя" [14, с. 11]. В художественной речи элементы различных уровней языка проявляют тенденцию к семантизации и часто вступают в отношения противопоставления. Более наглядно эта тенденция прослеживается в поэтических текстах.

В своей работе "Анализ поэтического текста" Ю.М. Лотман отмечает: "Элементы поэтической структуры образуют пары оппозиций, присущие именно данной структуре и не являющиеся свойствами ее материала (для литературы - языка), структурная природа которого учитывается на определенных уровнях, а на более абстрактных вообще в расчет не берется" [10, с. 76]. В данной статье мы проанализируем цветовую оппозицию "черное - белое" в русской и переводной поэзии Ф.И. Тютчева.

Слова со значением цвета образуют в языке семантическое поле, "один из пучков слов, которые обеспечивают системность лексики" [8, с. 119]. Элементы семантического поля, их семантика и соотношение непостоянны, что объясняется изменчивостью выделяемых в языке реалий внеязыковой действительности. Семантическое развитие цветовых слов приводит к одновременному существованию в языке их прямых, переносных и символических значений, что активно используется в различных жанрах словесного художественного творчества, в том числе в поэзии. Отдельное место в творчестве любого поэта или писателя занимает цветовая лексика. Она является одновременно показателем и выразителем мироощущения автора и формирует его индивидуальную картину мира. Наиболее выразительна цветовая лексика в поэтических текстах.

Индивидуальные коннотации цветообозначений у различных писателей зачастую создаются на основе объективных свойств элементов лексической системы, в частности на уже реализованных или потенциальных возможностях слов со значением цвета, их синонимических и антонимических отношениях.

Универсальной для всех времён и культур является оппозиция "черное - белое". Данная антитеза предопределена антонимическими свойствами двух цветовых слов в их переносных и символических значениях. Традиционно черный цвет несет на себе отрицательную оценочность, белый - положительную. Черный как знак смерти фигурировал в церковной службе; черная материя использовалась в Англии при оглашении смертного приговора; о многом говорят выражения "черная смерть", "черная месса", "черный юмор". У русского народа горе традиционно ассоциируется с черным цветом. Белый цвет в различных культурах традиционно воспринимается как символ добра, надежды, чистоты и близких к ним понятий. В грузинской культуре белый цвет - символ любви и милосердия. Данная колористическая оппозиция наблюдается и в произведениях Тютчева в традиционной для большинства культур трактовке: черное - отрицательное, белое - положительное.

В целом из-за низкой частотности употребления в стихотворениях Тютчева цветовых прилагательных белый и черный и их использования преимущественно в прямом цветовом значении можно сказать, что данная колористическая оппозиция переходит в творчестве поэта из цветовой семантики в световую, сохраняя при этом традиционную коннотацию. По данным "Конкорданса полного собрания стихотворений Ф.И. Тютчева", частота употребления прилагательных белый - черный равна 10 и 7 соответственно [1]. В то время как употребительность прилагательных со световым значением светлый - темный намного выше.

Поэзия Тютчева насыщена одновременно цветом и светом. Сам язык предоставил использовать такую возможность посредством образования отыменного качественного прилагательного светлый и его семантических антиподов тьма, темный. Обе эти лексемы в поэзии Тютчева высокочастотны: светлый (44) - темный (23), и довольно широк круг световых дериватов: светиться (3), светлеть (4), светлея (2), светло (5), светлость (1), светозарно-голубой (1), светозарный (3), светоносный (1), светоч (1); темнеть (1), темнобрезжущий (1), темно-зеленый (1), темно-озаренный (1), темнота (5), тьма (14), в котором явное предпочтение отдается свету, пронизывающему тютчевскую поэзию [7, с. 115].

В связи с этим П.Н. Толстогузов называл поэзию Тютчева "выдающейся лирикой светотени". Исследуя особенности стиля поэта, ученый отмечал, что большое количество определений служит для передачи именно светотени, а не цвета [16, с. 262]. Концепция светотени в романтической эстетике главным образом служит доказательством чистого искусства. Так, Гёррес в "Афоризмах об искусстве" утверждает: "Если колорит поражает нас основательностью воспроизведения… то светотень волнует безмерностью, беспредельностью, силой искусства…" [20, с. 93]. Шеллинг называет светотень "всецело идеальной формой живописи": "Ею искусство охватывает все сияние, исходящее от телесного, и представляет его в отвлечении от материи как сияние само по себе и для себя" [19, с. 236].

В творчестве Тютчева можно обнаружить такие стихотворениях, в которых лирический сюжет непосредственно построен на сопоставлении света и тени. Это стихотворения "Полдень", "Утро в горах", "Вечер". Стремление поэта выявить сложные аспекты цвета на грани слияния с тьмой приводит к созданию оскюморонного образа - лазурный сумрак, который можно наблюдать в стихотворениях "Ты волна моя морская…", "Под дыханьем непогоды…", "Рим, ночью", "Альпы". Анализируя данное словосочетание, П.Н. Тостогузов пишет: "Лазурь как символический знак идеального и мрак как символический знак непроницаемой для сознания тайны образуют единое значение в характерном для Тютчева контексте: то, что внешне противопоставлено, может являться в своей глубине "кровным союзом" ("Близнецы")" [16, с. 259].

В колористической системе Тютчева, как неоднократно отмечалось исследователями языка его поэзии, наблюдается склонность к приглушенной цветовой гамме. У Тютчева доминируют желто-золотой и серосуровый цвета. К лексике, несущей представление о желто-золотых красках, примыкают прилагательные, обозначающие яркий свет, сияние: лучистая река, светозарный день, лучезарный вечер и подобные. Как отмечает М.Н. Везерова, в антонимическую оппозицию с указанными выше словами в тютчевской системе вступают прилагательные, обозначающие серо-суровые тона (свинцовые, сизые тучи, пасмурные долы, тусклая земля, полдень мглистый…) [5, с. 14]. Л.В. Пумпянский писал: "Колоризм сопровождает поэзию Тютчева от самых первых его стихотворений до поздних… правда уже не с такой яркостью красок и с заметным ослаблением напряженности всего явления" [12, с. 45].

Наиболее ярко оппозиция "светлое - темное" выражена в антитезе "день - ночь". В лирике Тютчева целое стихотворение посвящено противопоставлению этих двух временных отрезков. Как отмечается исследователями языка поэзии Тютчева, антиномичность, двучастность строения текста заявлена уже в названии стихотворения. У дня множество различных определений - метафор. Ночь же у Тютчева лишена эпитетов, она противоположна дню, антипоэтична [9, с. 215].

В стихотворении "День и ночь" четко прослеживается положительная оценочность светлого времени суток и отрицательная - темного.

День - сей блистательный покров -

День, земнородных оживление,

Души болящей исцеленье,

Друг человеков и богов [17, с. 145]!

Хотя день с самого начала понимается как всего лишь "покров", но это всего лишь, в свою очередь, покрыто сугубо положительными и "блистательными" определениями дня [6, с. 135]. Совершенно противоположно восприятие ночи.

Но меркнет день - настала ночь;

...И бездна нам обнажена

С своими страхами и мглами,

И нет преград меж ей и нами -

Вот отчего нам ночь страшна [17, с. 146]!

Как отмечали исследователи языка поэзии Тютчева, мир дневной для поэта - это не вся сущая действительность, а лишь завеса или покров, который прикрывает ночь, полную видений и поэтических явлений. Поэт неоднократно возвращался к описанию ночи, хотя она иногда наполняет его душу страхом [4, с. 103].

Однако в стихотворении прослеживается не только противопоставление светлого времени суток темному. Как отмечают исследователи языка поэзии Тютчева, "день и ночь" - это не только название отдельного произведения, это и магистральная тема, и сквозной образ, и один из самых устойчивых семантических комплексов всей лирики Тютчева [6, с. 130]. Литературоведы и лингвисты, занимающиеся исследованием творчества Тютчева, неоднократно указывали на то, что лексемы "день" и "ночь" характеризуются в его поэзии особой отмеченностью (Н.Я. Берковский (1985), А.Н. Абдульманов (1981), Е.Г. Сиверина (1981), Е.В. Севрюгина (2002) и др.). Семантическая оппозиция указанных лексем, реализующаяся в двух основных смыслах, чрезвычайно важна. С ней связаны этические противопоставления "возвышенное" - "низменное", "гармония" - "хаос", "бренное" - "вечное" [2, с. 64].

Очевидное расположение автора к светлому времени суток и его негативное отношение ко всему темному и мрачному, выраженные в данном произведении, проходят сквозь всю его лирику, что ниже будет показано на конкретных примерах.

В этом отношении можно сопоставить Тютчева и с другими поэтами. Среди произведений Е.А. Боратынского встречается стихотворение, в котором оценка дня и ночи схожа с тютчевской:

Толпе тревожный день приветен, но страшна Ей ночь безмолвная…[3, с. 58].

Приветливость дня и страх ночи, выраженные в стихотворении Боратынского, демонстрируют положительное восприятие поэтом всего светлого и отрицательное в отношении темного.

Однако ночь у Тютчева не только страшна. Ночь у Тютчева одновременно и "бездна с своими страхами и мглами", и "сладкий час успокоенья", в который можно наблюдать "звездный сонм" и "сладкий свет месяца", слышать "чудный еженочный гул". Кроме того, в лирике поэта находим такие примеры:

Я очи знал, - о, эти очи!

Как я любил их - знает бог!

От их волшебной, страстной ночи

Я душу оторвать не мог (Я очи знал, - о, эти очи!..) [17, с. 174];

Тихо, мягко над Украйной

Обаятельною тайной

Ночь июльская лежит… (Святые горы) [Там же, с. 280].

В.С. Соловьев в своей статье "Поэзия Ф.И. Тютчева" писал: "Жизнь и красота в природе - это борьба и торжество света над тьмою, но этим необходимо предполагается, что тьма есть действительная сила. И для красоты вовсе не нужно, чтобы темная сила была уничтожена в торжество мировой гармонии: достаточно, чтобы светлое начало овладело ею, подчинило ее себе, до известной степени воплотилось в ней, ограничивая, но не упраздняя ее свободу и противоборство" [13, с. 114].

В стихотворениях Тютчева положительная или отрицательная коннотация световых номинаций выражается их лексическим окружением. Прилагательные и наречия, обозначающие наличие света (светлый, светло, яркий, ярко), в большинстве рассмотренных примеров находятся в окружении лексем, передающих положительные оттенки значений. Подобная тенденция сохраняется и при описании природных явлений, и при характеристике человека и его эмоций. "Свет как антагонист темноты пронизывает все органы чувств, отсюда светлый приобретает в языке значения, характеризующие только положительные эмоции. Радостное, ничем не омраченное состояние человека отождествляется в антропоморфной метафоре светлый [7, с. 117]:

Есть в светлости осенних вечеров

Умильная, таинственная прелесть! (Осенний вечер) [Там же, с. 110];

Лазурный свет блеснул в твоем углу,

Вдруг чудный звон затрепетал в струне… (Арфа скальда) [Там же, с. 121];

Душа моя, Элизиум теней,

Теней безмолвных, светлых и прекрасных (Душа моя, Элизиум теней…) [Там же, с. 119];

И чудится давно минувшим сном

Ему теперь всё светлое, живое... (Святая ночь на небосклон взошла...) [Там же, с. 162].

В приведенных примерах положительный смысл лексем прелесть, прекрасных, чудный, живое наглядно демонстрирует расположение поэта ко всему светлому, ясному, яркому.

Совершенно противоположное отношение автора к темным, мрачным тонам, отсутствию света можно проследить в словесном окружении соответствующих лексем на конкретных примерах:

Черней и чаще бор глубокий -

Какие грустные места! [Там же, с. 110];

Они не видят и не слышат, Живут в сем мире, как впотьмах, Для них и солнцы, знать, не дышат,

И жизни нет в морских волнах (Не то, что мните вы, природа…) [Там же, с. 136]; И жизнь твоя пройдет незрима…

Как исчезает облак дыма

На небе тусклом и туманном (Русской женщине) [Там же, с. 153]; …Слезам и умиленью

Нет доступа, всё пусто и темно (Есть и в моем страдальческом застое) [Там же, с. 217].

Интересным с символической точки зрения представляется эпитет темно-лазурный ("Над волной темнолазурной… ("Под дыханьем непогоды...")). "Эпитет несет такую цветовую гамму, которая и радует, и печалит, и успокаивает, и тревожит, и обнадеживает, и сеет взыскательную настороженность" [11, с. 85].

Метафорические словообразовательные дериваты от антонимов существительного свет - тьма, темнота в полной мере сохраняют свою антонимичность. У Тютчева можно обнаружить целый антропоморфный ряд с метафорами темный, тьма, употребляющимися в составе фразеологических сочетаний темное дело, темный мир, темная сила, царство тьмы, тьма могильная [7, с. 118]:

Столетья шли, ему прощалось много,

Кривые толки, темные дела… (Encyclica) [17, с. 215]; Но в искупленье темных дел

Ты миру завещал один урок великий… (Наполеон III) [Там же, с. 232].

Проведя анализ ряда примеров световых прилагательных с прямым значением, мы выходим за рамки только световой семантики. Исследователи языка поэзии Тютчева отмечали, что в сфере оппозиций лексем света - отсутствия света Тютчев, опираясь на общепоэтические традиции, осложняет и углубляет их, обогащая в своей поэтической системе как внутреннюю парадигматику слов (расширение полисемии), так и внешнюю [5, с. 15]. Так, у существительного свет, наряду с традиционным значением, можно выделить еще ряд содержательно-эстетических функций: "символ истины и знаний", "эмоциональное состояние, душевный подъем". Этим значениям в лирике Тютчева противопоставлены значения лексем тьма, мрак, сумрак, имеющие дополнительные значения невежества, душевной подавленности лирического героя, неопределенности. Проиллюстрируем сказанное конкретными примерами:

"Нет! вечен свет наук; его не обнимает

Бунтующая мгла; его нетленен плод

И не умрет!.. (Урания) [17, с. 52];

Сияй, сияй, прощальный свет

Любви последней… (Последняя любовь) [Там же, с. 186]; И человек отчаянно тоскует...

Он к свету рвется из ночной тени (Наш век) [Там же, с. 179].

Как мы видим из примеров и как уже отмечалось исследователями языка тютчевской поэзии, противопоставление темного и светлого посредством антропоморфной метафоры - одна из особенностей поэтической личности Тютчева.

Советский литературовед А.В. Чичерин так писал о стиле лирики Тютчева: "Через целый шквал трагических отрицаний, сомнений, в досаде неприемлемых уступок добывается финал, не выбравшийся из смятения противоречий и все же очень светлый по своему порыву, по наполняющей его жажде всеобъемлющего знания" [18, с. 292].

При анализе переводной поэзии Тютчева обнаруживаем аналогичные примеры использования слов, обозначающих наличие/отсутствие света, в окружении лексем с положительной/отрицательной коннотацией:

Лишь сверкнет в застольной чаше

Благодатное вино… (Поминки (Из Шиллера)) [17, с. 172];

…Светит мне отрадный луч…;

И лазурней стало небо,

И просторнее сердца;

…И светились, отражаясь,

В милых спутницы очах (Из Гейне) [Там же, с. 68];

…всходило солнце,

Победоносно, смело и светло… (Из "Путевых картин" Гейне) [Там же, с. 103];

Сии живые, пламенные кони…

Днесь, с головой поникшей, мрачны, тихи (Из "Федры" Расина) [Там же, с. 99]; И сидели в длинном строе -

Грустно-бледная семья (Поминки (Из Шиллера)) [Там же, с. 169].

В переводных стихотворениях поэта находим лишь одно несоответствие общепринятой норме. Так, восприятие белого цвета в странах Востока отлично от традиционного. В восточной культуре белый цвет - символ смерти, цвет траура [15, с. 75]. Пример реализации такого белого цвета находим у Тютчева в его переводной поэзии. В тютчевском переводе отрывка романтической драмы в стихах французского писателя Виктора Гюго "Эрнани" находим строки:

Когда из алтаря они исходят оба -

Тот в пурпуре, а сей в одежде белой гроба [17, с. 108].

Поскольку произведение "Из "Эрнани"" В. Гюго является переводным, и при его написании Тютчев опирался на оригинальный текст автора, сложно говорить о его личном восприятии белого цвета в значении "символ смерти, траура". В оригинальном тексте драмы употреблено сочетание son blanc suaire. В переводе с французского blanc - белый, suaire - плащаница. При переводе Тютчев передал написанное Гюго практически дословно.

Итак, цветовая оппозиция "черное - белое" в творчестве Тютчева представлена в световом выражении, борьбе света и тьмы. Как видно из проанализированных примеров, светлое в стихотворениях поэта в традиционной для большинства литературных произведений манере противопоставляется темному, но не преобладает над ним. В свою очередь, темное в отношении человека и природы может дополнять положительные качества светлого.

Список литературы

1. Атаманова Н.В., Голованевский А.Л. Конкорданс полного собрания стихотворений Ф.И. Тютчева. А-Я / под общей ред. А.В. Антюхова. Брянск: Курсив, 2013. 396 с.

2. Белякова С.М. Темпоральная лексика в поэтических текстах Ф.И. Тютчева // Поэтическое наследие Ф.И. Тютчева: литературоведение, лингвистика, методика: материалы Юбилейной международной научно-практической конференции. Брянск, 2003. С. 63-67.

3. Боратынский Е.А. Полное собрание сочинений и писем. М.: Языки славянских культур, 2012. Т. 3. Ч. 1. "Сумерки". Стихотворения 1835-1844 годов. Juvenilia. Коллективное. Dubia / ред. тома А.С. Бодрова, Н.Н. Мазур; подгот. текстов и текстологич. коммент. А.С. Бодровой при участии А.Р. Зарецкого, Н.Н. Мазур и А.М. Пескова. 608 с.

4. Вахрос И.С. Ненавидел ли Тютчев день? // 50 стихотворений Ф. Тютчева с комментариями: хрестоматия для словесника / сост. В.Ф. Погорельцев. Брянск: Издательство БГПУ, 1995. С. 102-103.

5. Везерова М.Н. Лексика цвета, света в идиолектах Ф.И. Тютчева, А.А. Фета, А.Н. Майкова // Формирование семантики и структуры художественного текста. Куйбышев, 1984. С. 13-24.

6. Гиршман М., Кормачев В. "День и ночь" Тютчева // 50 стихотворений Ф. Тютчева с комментариями: хрестоматия для словесника / сост. В.Ф. Погорельцев. Брянск: Издательство БГПУ, 1995. С. 130-142.

7. Голованевский А.Л. Тютчев - русская языковая поэтическая личность: монография. Брянск: Курсив, 2013. 292 с.

8. Денисов П.Н. Лексика русского языка и принципы ее описания. М.: Русский язык, 1980. 253 с.

9. Зотов А.М. Образ мира в стихотворении Тютчева "День и ночь" // Поэтическое наследие Ф.И. Тютчева: литературоведение, лингвистика, методика: материалы Юбилейной международной научно-практической конференции. Брянск, 2003. С. 215-218.

10. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста: структура стиха // Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. СПб., 1996. С. 18-252.

11. Неклюдов В.Д. Эпитеты в поэтической речи Ф.И. Тютчева // Поэтическое наследие Ф.И. Тютчева: литературоведение, лингвистика, методика: материалы Юбилейной международной научно-практической конференции. Брянск, 2003. С. 82-87.

12. Пумпянский Л.В. Поэзия Ф.И. Тютчева // Урания. Тютчевский альманах. 1803-1928. Л.: Прибой, 1928. С. 9-57.

13. Соловьев В.С. Поэзия Ф.И. Тютчева // Соловьев В.С. Литературная критика. М.: Современник, 1990. С. 105-121.

14. Станиславская С.А. Контраст как принцип организации поэтического текста (на материале ранней поэзии А. Ахматовой и Н. Гумилева): автореф. дисс. … к. филол. н. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2001. 21 с.

15. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. М.: Слово/Slovo, 2000. 624 с.

16. Толстогузов П.Н. Лирика Ф.И. Тютчева: поэтика жанра. М.: Изд-во "Прометей" МПГУ, 2003. 296 с.

17. Тютчев Ф.И. Полное собрание стихотворений / сост., подгот. текста и примеч. А.А. Николаева. Л.: Сов. писатель, 1987. 448 с.

18. Чичерин А.В. Стиль лирики Тютчева // Контекст - 1974. М., 1975. С. 275-294.

19. Шеллинг Ф.В. Й. Философия искусства. М.: Мысль, 1966. 496 с.

20. Эстетика немецких романтиков / сост., пер., вступ. статья и коммент. А.В. Михайлова; редкол:. М.Ф. Овсянников (пред.) и др. М.: Искусство, 1986. 736 с.

Размещено на Allbest.ru