Структурно-семантическая специфика композитных образований в русских говорах Приамурья

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 81'366;81'28

Тихоокеанский государственный университет

СТРУКТУРНО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ СПЕЦИФИКА КОМПОЗИТНЫХ ОБРАЗОВАНИЙ В РУССКИХ ГОВОРАХ ПРИАМУРЬЯ

Садченко Валентина Тарасовна

Внутренняя форма слова определяется в современном языкознании как морфосемантическая структура слова, выражающая его мотивированность [3]. При утрате мотивированности внутренняя форма слова разрушается. В результате демотивации появляются десемантизированные корни. Основными причинами утраты мотивационного значения являются: изменение лексического значения мотивирующего слова, неактуальность мотивировочного признака, его малая информативность или случайность [16, с. 272].

Как правило, в качестве эмпирического материала для исследования процессов изменения данной формы используются имена существительные и в некоторых работах - наречия [1; 2; 5; 6]. Интересным представляется изменение мотивационных отношений в именах прилагательных, особенно в единицах со сложной структурой. В материалах «Словаря русских говоров Приамурья» [10] зафиксированы сложные прилагательные с затемненным значением одного из компонентов или в целом недостаточно прозрачной, порой парадоксальной внутренней формой, характеризующиеся необычностью семантического соотношения деривата со своими мотиваторами.

Так, прилагательное пахорукий, зафиксированное также в нескольких севернорусских говорах со значением «неловкий», «имеющий больные или слабые руки» [9, c. 80], «не могущий свободно действовать руками, вялый, неповоротливый» [7, с. 154], в таких же значениях употребляющееся и в разговорной речи, и в художественных текстах ряда писателей: А. Белого, В. Тендрякова, В. Астафьева, - в русских говорах Приамурья имеет более конкретное значение: ПАХОРУКИЙ, ая, ое. Не имеющий руки. Так пахорукий и был, левой рубил. Вон пахорукий идет (Нев. Лазо). Пахорукий, ну, без руки. Микитыч пахорукий, безрукий (Нев. Лазо). Хаб. (Лазо) [10, с. 306].

На первый взгляд, сложная основа прилагательного пахорукий обладает полной свободной членимостью и сопоставимостью по корневому ряду - по первому и второму корню. Однако при прямом соотнесении морфосемантической структуры основы данного слова с однокоренными словами, составляющими мотивирующую базу каждого из его компонентов, в современном литературном языке обнаруживается семантический разрыв между производной и одной из мотивирующих основ: формально начальный компонент совпадает с корневой морфемой глагола «пахать» или с существительным «пах», которое, по данным словарей современного русского языка, обозначает «область между бедром и нижней частью живота» [13, т. III, с. 34].

Исследователи высказывали разные версии по поводу происхождения данного корня в адъективе пахорукий. В словаре В. И. Даля находим: «Пахорукий арх. влд. прм. (пакша, пакорукiй?) косолапый, неловкiй руками, либо больной или слабый руками» мотивировано существительным м. р. пахъ - «впадина, углубленье» [4, с. 26]. В словаре М. Р. Фасмера значение слова «пакшам» дается как «“кисть левой руки”, новгор., пакумша, владим. Связано с пак, памкость, омпак; см. Мi. ЕW 224; Зеленин, ИОРЯС 10, 2, 455» [14].

Таким образом, если пахорукий восходит к пакша, то оно может быть объяснимо через слова и выражения типа «леворукий», «неловкий», «такой, который делает левой рукой, если сам правша». Следовательно, в изучаемом материале нарушение мотивационных отношений приводит к расширению спектра значений адъективного деривата.

В следующем примере затемненное значение имеет второй компонент: ДИКОПЛЕґШИЙ. ая, ое. Неодобр. Непредсказуемый, буйный, неуравновешенный. Дикоплеший - это вроде неспокойный человек, дикий какойто, сумасшедший (Н.-Вскр. Шим.). Дикоплеший кричит, говорит громко, как кричит. Два охотника едут рано по улице, кричат, дикоплешие (Алб. Скв.). Собака у меня дикоплешая, прыгает на спину (Игнат. Благ.). Амур. (Благ. Скв. Шим.). - Ср. Дикошаґрый [10, с. 113]. Первый компонент данного сложного адъектива сохраняет одно из свойственных мотиватору значений: дикий - «ничем не сдерживаемый, необузданный, неистовый, неукротимый» [13, т. I, с. 399]. Второй компонент композита созвучен слову плешь и производному от него прилагательному плешивый в литературном языке, но значение производного диалектного адъектива с данными литературными компонентами словообразовательного гнезда никак семантически не соотносится: плешь - «лишенное волос место на голове, преимущественно на темени; лысина»; плешивый - «с плешью, облысевший» [Там же, т. III, с. 141].

Прилагательное дикоплеший достаточно распространено в говорах. Однако следует обратить внимание на то, что в работах, фиксирующих данный адъектив, не раскрывается его этимология (особенно значение второго компонента). В «Словаре русских народных говоров» данное прилагательное зафиксировано с иным, чем в русских говорах Приамурья, значением: «Дикоплеший, ая, ее. Бранно. Нелепый, бестолковый. Отстань, дикоплёший! Колым. Якут., 1901» [11]. В том же словаре более позднего издания отмечается употребление данного прилагательного в пермских говорах в значении «неуравновешенный человек»: «Леший бы тебя побрал, углана. Перм., 1850. Набежал углан дикоплеший, все хватат, ниче не понимат» [12]. прилагательное корневой морфема лексический

Довольно частотно оно и в художественных текстах. В частности, в «Конце вечного безмолвия» Ю. Рытхэу прилагательное дикоплеший реализует еще одно значение: «Куркутский, как чукчи сами себя называют?

- Грех сказать, - ответил Куркутский, - народ-то сам дикоплеший, а звание себе взяли - лыгъоравэтльан.

- Что это означает?

- Истинно, доподлинно люди, - ответил Куркутский, - а остальные, мольч, мусор человеческий, не настоящие. Добро бы истинно жили по-людски, а то ведь дикоплешие…» [8]. Таким образом, в данном фрагменте слово дикоплеший имеет значение «дикий», «нецивилизованный».

Приведенные контексты демонстрируют отсутствие семантической соотнесенности и ассоциативной близости второго компонента диалектного композита во всех его диалектных значениях с единицами, свойственными литературному языку. Данный факт подтверждает и имеющееся в «Словаре русских говоров Приамурья» однокоренное прилагательное плешивый, представленное в следующем словосочетании: ПЛЕШИґ ВАЯ ГОРАґ. Сопка, на вершине которой нет растительности. Пойдёмте на плешиву гору (Благовещ.). Амур. (Благ.) [10, с. 317]. Словарная статья манифестирует то же значение прилагательного плешивый, что и в литературном языке.

Можно предположить, что при образовании адъективного деривата сложного состава имел место, скорее всего, принцип произвольности. В результате семантика композита в целом определяется значением мотиватора первого корня, второй компонент утрачивает смысловую нагрузку, становится асемантичным, может быть отнесен к «пустым» морфемам.

Значение следующего композита с таким же первым компонентом обусловлено частным случаем метонимического переноса - с части на целое: ДИКОГЛАґЗЫЙ, ая, ое. Вредный, злой. У, смотрит, дикоглазый, вредный мальчишка (Покр. Бик.). Эй, чё там делаете? Эй, дикоглазые! (Покр. Бик.). Ты же такой дикоглазый: затеряешься в чашшеґ (Внц. Лен.). Хаб. (Бик. Лен.) [Там же, с. 113]. Корреляция компонентов композита с мотиваторами не утрачена, однако семантика деривата в целом не ограничивается суммой мотивационных значений составляющих его основу корней, в результате наблюдается расширение значения на основе причинно-следственной связи: производное прилагательное приобретает новое значение с дополнительными качественными и оценочными коннотациями.

Кроме того, значение диалектного сложного адъектива может быть связано с мотивирующим фразеологизмом, причем с его устаревшим экспрессивным значением: БЛАГОМАґТНЫЙ, ая, ое. Взбламошный. Экспр. Девка у меня благоматная была. Всё ей надо (Красн. Маз.). Амур. (Маз.) [Там же, с. 35]. Данное прилагательное мотивировано устойчивым оборотом благим матом - «очень быстро, молниеносно (вскочить, убежать и т.п.)» [15]. В современном русском языке указанное значение фразеологизма «благим матом» архаизуется, в результате чего семантика диалектного адъективного деривата оказывается затемненной.

Таким образом, композитные образования в русских говорах Приамурья могут характеризоваться затемнением внутренней формы, изменением семантической наполняемости компонентов сложения, десемантизацией компонентов словообразовательной структуры, разрывом мотивационных отношений данных компонентов с мотиваторами и, тем самым, нарушением словообразовательной производности. В результате суммарное семантическое содержание сложного слова может определяться значением только одного из компонентов, прямые семантические отношения между компонентами могут отсутствовать.

Список сокращений

Алб. - с. Албазино Лен. - Ленинский район

Амур. - Амурская область Маз. - Мазановский район

Бик. - Бикинский район Н.-Вскр. - с. Ново-Воскресенское Благ. - Благовещенский район Нев. - с. Невельское

Благовещ. - г. Благовещенск Покр. - с. Покровка Внц. - с. Венцелево Скв. - Сковородинский район

Игнат. - с. Игнатьево Хаб. - Хабаровский край

Красн. - с. Красноярово Шим. - Шимановский район

Лазо - район им. Лазо

Список литературы

1. Аносова К. М. Когнитивное моделирование актов номинативной деривации (на материале фитонимов русского языка): автореф. дисс. … к. филол. н. Кемерово, 2009. 26 с.

2. Араева Л. А. Словообразовательные типы имен существительных в системе говора: автореф. дисс. ... к. филол. н. Томск, 1981. 19 с.

3. Словарь русского языка: в 4-х т. / Ин-т рус. яз. АН СССР; под ред. А. П. Евгеньевой. Изд-е 2-е, испр. и доп. М.: Русский язык, 1981. Т. I. 698 с.; 1983. Т. III. 752 с.

4. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1982. Т. III. 555 с.

5. Катышев П. А. Мотивационная многомерность словообразовательной формы. Томск: Изд-во ТГУ, 2001. 260 с.

6. Михалева Е. В. Явление лексикализации внутренней формы слова: дисс. … к. филол. н. Томск, 1994. 271 с.

7. Опыт областного великорусского словаря. СПб., 1852. 300 с.

8. Чанчина А. В. Лингвистические факторы десемантизации корня // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. 2009. № 1. С. 272-275.

9. Словарь пермских говоров / под ред. А. Н. Борисовой, К. Н. Прокошевой: в 2-х вып. Пермь: Книжный мир, 2000-2002. 576 с.

10. Словарь русских говоров Приамурья / авт.-сост.: О. Ю. Галуза, Ф. П. Иванова, Л. В. Кирпикова, Л. Ф. Путятина, Н. П. Шенкевец. Изд-е 2-е, испр. и доп. Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2007. 544 с.

11. Словарь русских народных говоров. Л.: Изд-во «Наука», 1972.

Аннотация

В статье на практически не исследованном в данном аспекте материале русских говоров Приамурья рассматриваются сложные имена прилагательные с затемненным значением корневых морфем; отмечаются нарушение мотивационных отношений, изменение семантической наполняемости корней и, как следствие, отсутствие корреляции данных морфем с лексическим значением слова.

Ключевые слова и фразы: адъективные дериваты; композиты; корневые морфемы; мотивированность; десемантизация; русские говоры.

The article examines compound adjectives with an obscure meaning of root morphemes by practically uninvestigated in this aspect material of the Russian dialects of Priamyrie; the violation of motivation relations, change of semantic root content and consequently the absence of correlation of these morphemes with a lexical word meaning are considered.

Key words and phrases: adjective derivatives; composites; root morphemes; motivation; loss of meaning; Russian dialects.

Размещено на Allbest.ru