Роль деривационного отражения в решении современных проблем композитологии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Роль деривационного отражения в решении современных проблем композитологии

Одним из феноменов русского языка является наличие композитов - полирадиксальных лексем: лесополоса, плащ-палатка, железобетонный, лингвостилистический, иссиня-черный, темно-синий. История изучения данных языковых единиц имеет многовековую традицию: от критериев идентификации композита, их грамматических характеристик, признакового состава, стилистической и семантической функциональности до их деривационных особенностей. Благодаря кропотливому труду отечественных языковедов современная русистика располагает наиболее точным и адекватным языковому материалу определением композита, способным сформировать итоговое понимание обозначенного лингвистического явления: композит - слово, состоящее из двух и более корней, обладающее интегральными признаками монорадиксальных лексем и дифференциальными, заключающимися в усложненной семантике и наличии сложных способов образования [3].

Однако, как представляется, вышеприведенное понимание композита - композита как такового, композита «в-самом-себе» - не способно ввести его в системное пространство языка и полноправно дать почувствовать себя словом с богатым лексико-парадигматическим потенциалом.

Так, композиты аналогичной структуры добронравие и злонравие, возникшие в результате словообразовательной деривации, вступают между собой в отраженные ими отношения семантической противоположности (антонимические) производящей базы добронравный и злонравный с усечением s (-н-). При этом дериваты также наследуют композитивность своих деривационных «доноров», чем логически обязывают классифицировать их как композиты словообразовательного типа Adj_комп. + s (-иj-) аффиксального (суффиксального) способа образования.

Воспроизведение структуры антонимичных композитов добронравный и злонравный не отражает полирадиксальность своей производящей базы добронравный < добрый, см. нрав; злонравный < злой, см. нрав, однако данный факт не препятствует обозначить их как отраженные адъективные композитивные антонимы, поскольку наследуется семантическая противоположность одного из участников-антонимов словообразовательной деривации: добронравный < добрый, см. нрав; злонравный < злой, см. нрав, а композитивность они приобретают в акте сложно-суффиксальной деривации, репрезентируя словообразовательный тип Adj + Sub + s (-н-).

Синонимичными композиту добронравие в русском языке выступают композиты добропорядочность и благонравие, отражающие семантическую тождественность и композитивность мотиваторов добропорядочный и благонравный, реализуя словообразовательный типы Adj_комп. + s (-ость) и Adj_комп. + s (-иj-) с усечением s (-н-). Свою синонимичность лексемы добропорядочный и благонравный приобретают в результате семантического отражения одного из синонимичных компонентов производящей базы: добропорядочный < добрый, см. порядочный; благонравный < благой, см. нрав, а полирадиксальность возникает в акте неаффиксального (сложение: добр-о-порядочный) и комбинированного (суффиксально-сложного: благ-о-нрав-н-ый) способов образования. Отраженные синонимы словообразовательных типов Sub_комп. + s (-к-) с усечением s (-ец) мореходка и Sub_комп. + s (-ниц-) мореплавательница воспроизводят в своей структуре и семантике синонимию композитивных производящих словообразовательных типов Sub_комп. + s (-ец) мореходец и Sub + Verb + s (-тель) мореплаватель, первый из которых в свою очередь также наследует структурные и семантические признаки мотиватора мореход, а второй отражает синонимическую общность вершин словообразовательных гнезд плавать и ходить (в знач. «совершать плавание, плавать»), приобретая композитивные признаки в акте комбинированного (суффиксально-сложного) способа образования: мор-е-плава-тель < плавать, см. море.

Особой разновидностью парадигматических отношений в русском языке являются конверсивные (взаимообратные, взаимообусловленные) отношения, выражающие разнонаправленное семантическое сосуществование языковых единиц: дать - получить; обогнать - отстать; отец - сын; предок - потомок. Следует отметить, что в современном языкознании взгляд на природу конверсивных отношений весьма неоднозначен, вследствие чего лингвисты подчас отказывают конверсивам в самостоятельности выражаемых ими значений. Известный исследователь в области изучения проблем языкового значения Л. А. Новиков отмечает: «…антонимы-конверсивы не образуют исходного класса единиц. Они возникают за счет особого употребления антонимов, <…> обладающих свойством обозначать “обратные” отношения между участниками ситуации» [Цит. по: 9, с. 40]. Подобное включение лингвистами конверсивов в антонимическую парадигму русского языка влечет за собой их семантическую переквалификацию, в результате чего в научной литературе они идентифицируются как антонимы-конверсивы [9, с. 40; 10, с. 99], прагматические [9, с. 41], конверсивные или векторные антонимы [1, с. 224]. Обозначенная ситуация в лингвистике, деформирующая представление о семантической системе русского языка, требует более пристального внимания к конверсивным отношениям.

Конверсивные пары репрезентируют самостоятельную идею взаимообратности в языке, присущую в целом научно-философскому познанию, и выражают семантическую противопоставленность лексем в отличие от антонимов, призванных подчеркнуть их качественную противоположность. Отличительной особенностью конверсивов является «получение» их опытным путем, поскольку выбор в пользу того или иного конверсного противочлена возможен лишь в результате лингвистического эксперимента, за которым стоит проверка условий функционирования конверсива для определения его грамматических, лексических и деривационных характеристик. Так, подтверждением тому, что композитивному конверсиву сестра-близняшка в предложении: Эта авария - просто сестра-близняшка ДТП, произошедшего в прошлом году (пример автора - И. И.) соответствует композит брат-близняшка, является актантная трансформация высказывания, в котором ситуация осмысливается уже со стороны ДТП, произошедшего в прошлом году: ДТП, произошедшее в прошлом году, - просто брат-близняшка этой аварии. Однако генезис конверсивных отношений в композитах сестраблизняшка и брат-близняшка с единым словообразовательным типом Sub_комп. + s (-яшк-) с усечением s (-ец) кроется не только в конверсном преобразовании высказывания, но и в семантическом отражении конверсивности их производящих сестра-близнец и брат-близнец общего словообразовательного типа Sub + Sub, возникшего в результате неаффиксального сращения: Кэрол - сестра-близнец сына Маргарет Тэтчер (пример автора - И. И.). - Сын Маргарет Тэтчер - брат-близнец Кэрол, которые в свою очередь отражают конверсивность монорадиксальных непроизводных «готовых» конверсивов сестра - брат; близнец - близнец: Евгений Борисович Пугачев - умерший в нищете брат известной эстрадной певицы Аллы Пугачевой (пример автора - И. И.). - Известная эстрадная певица Алла Пугачева - сестра умершего в нищете брата Евгения Борисовича Пугачева; …Екатеринбург - исторический близнец Перми… (Неверов А. Алексей Иванов: Неужели наш удел - «дикое счастье»?, 2006) [5]. - Пермь - исторический близнец Екатеринбурга. При этом деривационной уникальностью композитивных конверсивов в отличие от простых, однокомпонентных, слов следует считать их способность деформировать словообразовательный квадрат (объединение двух словообразовательных пар, включающих одноструктурные дериваты) за счет свей полирадиксальности и двойной словообразовательной мотивации [2], а само изучение конверсивов в деривационном аспекте - перспективным направлением в современной лингвистике [6].

Конверсивная пара работодательница - работница характеризуется односторонней композитивностью, поскольку только один из ее участников работодательница является полирадиксальной лексемой, образованной на базе композитивного субстантивного конверсива работодатель посредством s (-ниц-), обозначающего лицо женского рода и имеющего конверсив работник, также отразивший свою конверсивность в процессе деривации: работ-ниц-а < работник: Работницы этой «мамочки» - девочки из пьющих семей (авторский пример). - Эта «мамочка» - работодательница девочек из пьющих семей. Михаил Прохоров - негласный работодатель большинства россиян (авторский пример). - Большинство россиян - негласные работники Михаила Прохорова.

Вариантом данной конверсивной пары в языке могут выступать производные лексические единицы работодательница - работник; работодатель - работница, характеризующиеся не только односторонней композитивностью, но и односторонним конверсивным отражением: работодательница, работница; либо отсутствием данного явления: работодатель, работник, актуализирующие общую сему «наличие работы»

в акте словопроизводства, за счет которой приобретается их конверсивная семантика. Аналогичные свойства можно отметить в конверсивной паре благодетель - подопечный (субстантив), образованные комбинированным (сложносуффиксальным) способом и субстантивацией соответственно: Для всех 53 тысяч жителей Чукотки Роман Аркадьевич - благодетель… (Седов А. Абрамовичу дали еще 5 лет, 2005) [4]. - Все 53 тысячи жителей Чукотки - подопечные Романа Аркадьевича.

Иденонимические (т.е. выражающие отношения родства, от иденоним - термин родства) композитивные конверсивы, представленные в языке одной лексической единицей (автоконверсивы, симметричные конверсивы) типа двоюродный, троюродный, четвероюродный, также не отражают конверсивной семантики своих деривационных «доноров»: Num два (три, четыре) + Sub род. Идею взамообратности они приобретают за счет общей семы, обнаруживающей себя при сложносуффиксальном образовании с участием основ имени числительного, субстантива и s (-н-) и встречной соотносительности терминов родства в целом. Единственным примером, когда неотраженному иденонимическому композиту двоюродный (в сочетании с внучатый) в русском языке соответствует конверсив троюродный являются обратные отношения между сыном двоюродного племянника (или племянницы) и двоюродным дядей (или тетей) одного из родителей: Антон - внучатый двоюродный племянник Софьи Ильиничны (пример автора - И. И.). - Софья Ильинична - троюродная бабка Антона. Иденонимический «сдвиг» в обозначении данных родственных отношений обусловлен национально-культурной спецификой языка, поскольку более логичное наименование троюродный внук (внучка) отсутствует в культуре и, соответственно, языке русского народа.

К явлению композитивной конверсивности примыкает явление эквивалентности высказывания, один из актантов которого выражен композитом, например: Иван - домовладелец (пример автора - И. И.). Эквивалентным ему будет являться обратное высказывание Дом - владение Ивана, имеющее логическое, смысловое, и семантическое тождество, но отличающееся от исходного выражения своей грамматической структурой. Ценность исходного высказывания при этом заключается в наличии синтаксической связи между компонентами производящей базы композита: домовладелец «тот, кто владеет домом», позволяющей эквивалентному высказыванию Иван - владелец дома стать конверсивным по отношению к высказыванию Дом - владение Ивана и репрезентировать новую конверсивную пару в языке владелец - владение.

Таким образом, анализ композитов свидетельствует о том, что наряду с лексическими единицами монорадиксальной структуры они не только способны вступать в парадигматические взаимосвязи и выражать антонимические, синонимические и конверсивные отношения в языке, подтверждая тем самым его системность, но и отражать их в структуре и семантике своих дериватов. Деривационное отражение, базирующееся на лингвофилософской категории отражения, заключается в способности производных единиц «воспроизводить с различной степенью адекватности структурно-семантические характеристики и смысловые отношения производящих их единиц» [8, с. 5]. Приобретение же дериватами антонимических, синонимических и конверсивных отношений, не свойственных их мотиваторам, - имеющиеся случаи неотражения - следует рассматривать как «асимметрирующее начало семантической системы» [7, с. 125], также призванного обеспечивать внутреннюю целостность языка.

Список условных обозначений и сокращений

Список литературы

деривационный язык композитивный слово

1. Диброва Е. И. Антонимическая парадигма // Диброва Е. И., Касаткин Л. Л., Николина Н. А., Щеболева И. И. Современный русский язык. Теория. Анализ языковых единиц: учебник для студ. высш. учеб. заведений: в 2-х ч. / под ред. Е. И. Дибровой. М.: Издательский центр «Академия», 2006. Ч. 1. Фонетика и орфоэпия. Графика и орфография. Лексикология. Фразеология. Лексикографика. Морфемика. Словообразование. С. 223-227.

2. Иванова И. Е. Композитивные конверсивы как деформанты словообразовательного квадрата // Преподавание лингвистических и методических дисциплин: история, теория, практика: науч.-практ. конф., посвящ. 105-летию со дня рождения Марии Мефодьевны Власенко / отв. ред. С. Н. Карамышева; Вост.-Сиб. гос. акад. образования. Иркутск: Изд-во ВСГАО, 2013. С. 33-36.

3. Иванова И. Е. Полирадиксальность как идентификация композита // Преподавание лингвистических и методических дисциплин: история, теория, практика: науч.-практ. конф., посвящ. 105-летию со дня рождения Марии Мефодьевны Власенко / отв. ред. С. Н. Карамышева; Вост.-Сиб. гос. акад. образования. Иркутск: Изд-во ВСГАО, 2013. С. 30-32.

4. Результаты поиска в газетном корпусе: благодетель [Электронный ресурс] // Национальный корпус русского языка. URL: http://search.ruscorpora.ru/search.xml?env=alpha&mycorp=&mysent=&mysize=&mysentsize=&mydocsize= &dpp=&spp=&spd=&text=lexform&mode=paper&sort=gr_tagging&lang=ru&req=%E1%EB%E0%E3%EE%E4%E5%F2%E 5%EB%FC&p=2 (дата обращения: 14.05.2015).

5. Результаты поиска в газетном корпусе: близнец [Электронный ресурс] // Национальный корпус русского языка. URL: http://search.ruscorpora.ru/search.xml?env=alpha&mycorp=&mysent=&mysize=&mysentsize=&mydocsize=&dpp= &spp=&spd=&text=lexform&mode=paper&sort=gr_tagging&lang=ru&req=%E1%EB%E8%E7%ED%E5%F6&p=12 (дата обращения: 14.05.2015).

6. Роженцова Л. Н. Конверсия в деривационном аспекте // Русский язык: Вопросы теории и инновационные методы преподавания: мат-лы междунар. науч. конф.: в 3-х ч. Иркутск: Изд-во Иркут. гос. пед. ун-та, 2001. Ч. I. С. 146-152.

7. Роженцова Л. Н. Неотраженные производные единицы как следствие развитие семантической системы // Вестник Челябинского университета. Сер. Филология. Искусствоведение. 2011. Вып. 50. № 3 (218). С. 122-125.

8. Роженцова Л. Н. Отражение как системоорганизующий фактор лексики // Известия Волгоградского педагогического университета. Сер. Филологические науки. 2011. № 2 (56). С. 4-7.

9. Современный русский литературный язык. Лексикология: хрестоматия / сост. И. И. Степанченко. Киев: Українське видавництво, 2009. 60 с.

10. Степанова Ф. В. Антонимия как семантическая противоположность слова // Евсеева И. В., Лузгина Т. А., Славикина И. А., Степанова Ф. В. Современный русский язык: курс лекций / под ред. И. А. Славикиной. Красноярск: Сибирский федеральный ун-т, 2007. С. 97-102.

Размещено на Allbest.ru