Размещено на http://www.allbest.ru/

Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова

Проблема соотношения узуса и разума при установлении принципов кодификации французского языка в XVII-XVIII веках

Филологические науки

УДК 811.133.1-26

Михнова Мария Николаевна maria_mikhnova@yahoo.fr

Адрес статьи: www.gramota.net/materials/2/2015/7-1/38.html

Источник Филологические науки. Вопросы теории и практики

Тамбов: Грамота, 2015. № 7 (49): в 2-х ч. Ч. I. C. 137-140. ISSN 1997-2911

Адрес журнала: www.gramota.net/editions/2.html

Содержание данного номера журнала: www.gramota.net/materials/2/2015/7-1/

Аннотации

В статье предложен анализ французской грамматической доктрины XVII (Вожла, Дюплекс, Ирсон, Франсуа, Арно, Лансло, Буарегар, Буур) и XVIII (Ренье-Демаре, Бюфье, Ресто, Жирар, Дюкло, Бозе) веков с точки зрения понятий узуса и разума (грамматических правил, аналогии, функциональности, логики). Полемичность их соотношения допускает различные модели при кодификации, однако путем разработки трихотомии «Естественный порядок / Узус / Работа грамматистов» кодификаторы XVIII века приходят к абсолютизации узуса.

Ключевые слова и фразы: французский язык; кодификация; узус; разум; грамматическое правило; аналогия; нормативность.

THE ISSUE OF THE CORRELATION OF THE USAGE AND MIND WHILE ESTABLISHING PRINCIPLES OF CODIFICATION OF THE FRENCH LANGUAGE IN THE XVII-XVIII CENTURIES

Mikhnova Mariya Nikolaevna

Lomonosov Moscow State University maria_mikhnova@yahoo.fr

The article proposes the analysis of the French grammar doctrine of the XVII (Vaugelas, Dupleix, Irson, Francois, Arnauld, Lancelot, Boisregard, Bouhours) and the XVIII (Regnier-Desmarais, Buffier, Restaut, Girard, Duclos, Beauzee) centuries from the standpoint of the usage and mind (grammar rules, analogy, functionality, logic). The controversy of their correlation allows various models in the process of codification, however by means of developing the trichotomy “Natural order / Usage / The work of grammarians” the codifiers of the XVIII century lead to the absolutization of the usage.

Key words and phrases: the French language; codification; usage; mind; grammar rule; analogy; normativity.

Сципион Дюплекс называет человеческий язык «толмачом разума» («truchement ...de la raison» [9, р. 59]), а Ноэль Франсуа - «младшей дочерью разума» («fille puо-naye de la raison» [10, Entrйe]): грамматисты приходят к выводу о необходимой с философской точки зрения рациональности языка. Ей, однако, противоречит констатируемая произвольность узуса, то есть речевой практики, обозначаемая словами причуда (сaprice), прихоть (fantaisie), странность (bizarrerie).

Полемика вокруг соотношения узуса и разума противопоставила еще во II веке до н.э. александрийских ученых, приверженцев аналогии и представителей Пергамской школы, сторонников аномалии [1, с. 27-28]. Аналогию следует понимать как соответствие предписательным законам, выведенным из узуса на основе сходства, но не всегда соответствующим речевой практике, которая получает статус аномалии. Секст Эмпирик так сформулировал позицию аномалистов: «...эллинская речь получится у нас в том случае, если мы будем следовать обиходу, а не аналогии» [Там же, с. 90].

Полемичность вариантов соотношения узуса и разума в XVII веке Французская грамматическая доктрина не могла обойти стороной проблему, волновавшую еще античных ученых. Проанализировав восемь источников XVII века, мы пришли к выводу о существовании четырех основных способов разрешения противоречия между разумом и узусом. Речь идет об 1) абсолютизации узуса, то есть утверждении примата узуса над разумом; 2) релятивизации узуса, то есть введении дополнительных условий для его абсолютизации; 3) рационализации узуса, то есть стремлении к объяснению узуса; 4) абсолютизации разума, то есть утверждении примата разума над узусом. Кроме того, существует 5) позиция золотой середины.

1) Абсолютизация узуса предполагает, что соответствие узусу является единственным значимым критерием при признании нормативным того или иного языкового факта, тогда как рациональные критерии лишаются значимости: «В нашем языке нужно всецело подчиняться узусу...» («...l'Usage est celuy auquel il se faut entiиrement sousmettre en nostre langue...» [15, Prйface § V]).

Признавая, что узус может нарушать законы разума, Андри де Буарегар считает абсолютизацию узуса разумно мотивированной [5, Prйface]. Несмотря на изменчивость, узус наделяется абсолютной силой, так как «лучше нравиться недолго, чем всегда не нравиться» («…il vaut mieux plaire quelque temps que de dйplaire toыjours» [Ibidem]). Вот почему в заглавие работы Буарегара вынесены слова «современный узус»:

Reflexions sur l'usage present de la langue franзoise [Ibidem].

2) Фактическая вариативность узуса противоречит принципу абсолютизации и приводит к релятивизации узуса, предполагающей, что узус признается единственным нормативным критерием лишь при соблюдении некоторых условий, и в таком случае разумные основания в расчет не принимаются. Таким условием могут быть единообразность и общепризнанность формы: «…выражения, допускаемые общим и бесспорным употреблением, должны считаться хорошими, даже если они противны правилам и языковой аналогии…» («…les faзons de parler qui sont autorisйes par un usage gйnйral et non contestй, doivent passer pour bonnes, encore qu'elles soient contraires aux rиgles et а l'analogie de la langue...» [3, p. 324]).

Другим условием выступает продолжительность узуса: если узус устоялся, «ему следует подчиниться, не принимая в расчет, разумен он или нет…» («...on doit s'y rendre sans considйrer s'ils sont raisonnables ou non...» [2, p. 465]). Если же речь идет о вариативном или неустоявшемся узусе, логика (raison) выступает решающим критерием нормативности форм [Ibidem].

Таким образом, лишь определенный узус (usage dйclarй) требует полнейшего почитания (entiere deference) вопреки всем доводам в мире («au prejudice de toutes les raisons du monde») [15, p. 454], а в противном случае «нужно непременно взывать к разуму, который приходит на помощь узусу» («...il faut nйcessairement recourir а la Raison, qui vient au secours de l'Usage» [Ibidem, p. 455]).

Разумность, прежде всего, ассоциируется с аналогией [Ibidem, p. 453], синонимом которой может выступать правило (rиgle) [Ibidem, p. 16]. Аналогия определяется как «подобие или сходство, обнаруживаемое между устоявшимися формами» («…c'est une ressemblance ou une conformitй qui se trouve aux choses desja establie» [Ibidem, Prйface §IV]).

Разумность, однако, может пониматься шире - как функциональность, полезность (utilitй) [3, c. 263]. Таким функциональным обоснованием может быть стремление к дифференциации, ясности, позволяющее «сделать речь более четкой и избежать двусмысленности» («…rendre le discours plus net, et йviter plusieurs ambiguitйs» [3, p. 293]), ведь «разум не желает, чтобы мы использовали двусмысленные слова там, где можно без них обойтись» («...la raison ne veut pas que l'on face des mots equivoques, quand on s'en peut passer» [15, p. 16]). Краткость (briйvetй de l'expression) также оценивается грамматистами как преимущество: Клод Фавр де Вожла предсказывает постепенное закрепление в узусе кратких форм pour que [Ibidem, p. 17-19] или sortir вместо faire sortir, так как «этот узус удобен, поскольку он сокращает сказанное» («...cet usage est commode, en ce qu'il abrege l'expression» [Ibidem, p. 39]). французский грамматический узус разум

3) Более широкое понимание разумности становится основой для рационализации узуса. Противопоставив аналогии аномалию (anomalie), то есть «различие или несоответствие, существующее между схожими словами» («…une dissemblance et disconvenance entre des mots semblables» [9, p. 51]), Сципион Дюплекс и Клод Ирсон находят философское обоснование существованию нерегулярностей в языке: разнообразие в языке подобно разнообразию вещей в природе [9, p. 54; 12, Prйface].

Аномалия, таким образом, получает статус языковой универсалии наряду с аналогией и признается сообразной разуму [9, p. 59-60]. Попытку найти рациональное обоснование языковой нерегулярности - в данном случае речь идет о нарушении аналогии при добавлении к предлогу de неопределенного артикля множественного числа des (de) - мы видим и в следующем примере: аналогия требует образования формы «de des», «…но так сделано не было по причине, объясняющей большую часть нерегулярных форм в языке, которую можно обозначить словом какофония, то есть плохое произношение» («…mais qu'on ne l'a pas fait pour une raison qui fait la plupart des irrйgularitйs des langues, qui est la cacophonie, ou mauvaise prononciation» [3, p. 295]).

4) Противопоставление bon usage и mauvais usage [6, p. 340] приводит к абсолютизации разума, так как разум становится критерием для их разграничения. Так, Дюплекс называет узус, противоречащий логике, «чистейшим злоупотреблением, которое следует осуждать, а не истинным употреблением, которому должно следовать» («...l'usage introduit avec de si mauvaises conditions, est plustost un pur abus que l'on doit condamner, qu'un vray usage que l'on doive ensuyvre ...» [9, p. 9]).

Не умаляя значения узуса для языка и приводя в конце грамматики список лучших современных авторов, Клод Ирсон, тем не менее, ставит разум, понимаемый как грамматические правила, выше узуса: изучение грамматики - правильной (rйguliere), понятной (intelligible) и дающей непреложные правила (Rйgles infaillibles) - представлено как оптимизация процесса постижения языковой нормы. Так, «изучая правила нашего языка, люди добились за месяц большего, чем смогли бы достичь за десять лет частой речевой практикой и повседневным использованием языка» («...des personnes …ont plus profitй en un Mois dans la pratique des Rйgles de nфtre Langue, qu'elles n'auroient fait en dix ans par les conversations frйquentes et par l'usage ordinaire» [12, Prйface]).

5) Попытка примирить в теоретическом плане существующие противоречия предпринята Ноэлем Франсуа. Его решение можно назвать правилом золотой середины: он вводит три равноценных критерия нормативности - разум (raison), то есть соответствие законам грамматики, диалектики и риторики; узус (usage), то есть соответствие принятому употреблению; аналогию (analogie), то есть соответствие французского родственным языкам (греческому, латинскому, испанскому и итальянскому). Каждый из этих критериев имеет свои ограничения: разум и узус - как во французском, так и в иностранных языках - могут находиться в противоречии или быть неизвестными. Поэтому ни один из критериев не абсолютизируется [10, Entrйe].

Итак, в XVII веке понятие узуса (usage) противопоставлено разуму (raison), правилу (rиgle), аналогии (analogie) или грамматике (grammaire). Грамматисты предпринимали разные попытки разрешить противоречия - посредством абсолютизации узуса, его релятивизации или рационализации, абсолютизации разума, апелляции к здравому смыслу (bon sens).

Трихотомия Естественный порядок / Узус / Работа грамматистов и абсолютизация узуса в XVIII веке. В шести проанализированных работах XVIII века эксплицитно выражена оппозиция между правилами грамматики и узусом. Так, Франсуа-Серафен Ренье-Демаре предлагает рассматривать употребление слов и выражений «…либо с точки зрения правил грамматики, либо с точки зрения узуса, который далеко не всегда этим правилам следует» («…on entrera dans le dйtail de tout ce qui en regarde l'employ, soit par rapport aux regles de la Grammaire, soit par rapport а l'usage, qui se dispense assez souvent de les suivre» [13, p. 2]).

Попытаемся понять, какие представления о языке стоят за этой оппозицией.

Клод Бюфье предполагается существование естественного порядка (ordre naturel) и произвольных элементов, введенных узусом или работой грамматистов («ce que l'usage ou la prйvention… ont ajoutй d'arbitraire» [7, p. 5]). Габриель Жирар единственными ориентирами избирает природу (Nature) и узус (Usage) [11, p. 3]. Даже если оппозиция этих понятий у Жирара не эксплицируется, грамматист имплицитно подчиняется общей тенденции их противопоставления. Шарль Пино Дюкло пишет: «Лишь обратившись к узусу, можно узнать употребление слов; но грамматисты обязаны работать с большей точностью»

(«L'usage seul peut instruire de l'emploi des mots; mais les grammairiens sont obligйs а plus de prйcision» [8, p. 458]). Никола Бозе противопоставляет общеязыковым незыблемым принципам («principes immuables et gйnйraux du Langage prononcй ou йcrit») произвольные узуальные употребления конкретного языка («institutions arbitraires et usuelles d'une langue particuliиre») [4, p. 10].

Таким образом, самые общие представления о языке с точки зрения нормативности в работах грамматистов XVIII века сводятся к трихотомии Естественный порядок / Узус / Работа грамматистов.

Основу любого языка составляет естественный порядок (природа, правила грамматики, общеязыковые незыблемые принципы), предполагающий существование универсальной языковой структуры. Пьер Ресто выделяет принципы двух видов. «Одни из них являются общими. Они свойственны всем языкам, так как почерпнуты из самой природы вещей и различных мыслительных операций, на которые способен человек» («Les uns sont gйnйraux et communs а toutes les Langues, parce qu'ils sont pris dans la nature mкme des choses, et dans les diffйrentes opйrations dont l'esprit de l'homme est capable» [14, p. 2]). Главная характеристика общеязыковых принципов - это их рациональность и логичность. Общую грамматику, предметом которой и являются такие общеязыковые принципы, Никола Бозе называет грамматической наукой (science grammaticale) [4, p. 10].

Другой вид принципов, выделяемый Ресто, «относится лишь к использованию слов и манере выражения. Эти принципы свойственны каждому языку в отдельности» («Les autres principes sont ceux qui ne regardent que les mots ou la maniere de s'exprimer, et qui sont propres а chaque Langue en particulier» [14, p. 2]). Эти принципы (или узус) характеризуются произвольностью и модифицируют естественный порядок. Узус конкретных языков описывает частная грамматика, которую Бозе называет грамматическим искусством (art grammatical) [4, p. 10]. Именно как искусство обучения правильной речи определяют грамматику Жирар [11, p. 26] и Ренье-Демаре [13, Prйface].

Работу грамматистов мы выделяем в отдельную категорию, так как при кодификации нередко играет роль человеческий фактор. С одной стороны, критика деятельности грамматистов встречается у Бюфье, Ресто, Дюкло. Так, Бюфье осуждает грамматики как за неполноту, так и за избыточность, а также за некомпетентность авторов и несовременность («...ou elles [grammaires] sont trop йtendues pour des commenзans; ou elles ne traitent point de toutes les parties de la Grammaire; ou elles sont faites par des Auteurs qui ne sont pas а portйe de savoir le vйritable usage de notre langue; ou enfin elles sont si anciennes, que cet usage a changй considйrablement depuis qu'elles ont paru...» [7, Prйface]). Ресто критикует беспорядочность некоторых трудов, начало которых невозможно понять, не прочитав конца, а также их узкую специализированность и информационную перенасыщенность («J'ai encore йtй trиs-attentif а йviter un dйfaut qui se trouve dans quelques Grammaires, oщ j'ai remarquй que les matieres sont quelquefois distribuйes avec si peu d'ordre, qu'on ne peut entendre les premieres que par celles qui suivent» [14, p. 10]; «Mais on peut dire des plus parfaites, sans prйtendre rien фter de leur mйrite, qu'elles sont trop chargйes, et qu'elles ne sont point assez simples pour les personnes sans йtude...» [Ibidem, p. 20-21]). Дюкло призывает провинциальных грамматистов воздержаться от написания глав, посвященных произношению («Tout grammairien qui n'est pas nй dans la Capitale, ou qui n'y a pas йtй elevй dиs enfance, devroit s'abstenir de parler des sons de la langue» [8, p. 406]).

С другой стороны, некоторые грамматисты допускают возможность проведения различного рода реформ (то есть фактически признают возможность единоличного воздействия на язык) при соблюдении некоторых условий. Так, Дюкло, предлагая ввести буквы л и с, подчеркивает, что это всего лишь «простые соображения» («de simples vues» [Ibidem, p. 402]). Бозе также считает, что каждый волен предлагать проекты реформ, подчиняясь воле национального узуса, от которой зависит судьба нововведений, какими бы преимуществами они ни обладали [4, p. 183-184]. Именно поэтому грамматист не советует менять систему целиком, а собственные предложения по изменению графики (использование округлых для начертания гласных и прямых для начертания согласных) называет не проектом, а соображениями [Ibidem, p. 193-195].

Такая осторожность оказывается оправданной: некоторые грамматисты XVIII века выступали резкими противниками каких бы то ни было реформ, считая, что единоличное воздействие на язык противоестественно. Так, Бюфье утверждает, что «желание ввести новую манеру выражения, о которой люди не уславливались, или изменить общепризнанную под предлогом совершенствования или существования грамматического порядка ведет к искажению или разрушению языка, а не к его изучению или преподаванию» («Vouloir introduire d'autres manieres de parler, dont ils ne sont pas convenus ou alterer les leurs, sous prйtexte de perfection ou de regle de Grammaire; ce seroit embrouiller ou dйtruire leur langue, au lieu de l'aprendre et de l'enseigner» [7, p. 11]). Это объясняется, прежде всего, взглядом грамматиста на язык вообще как на результат незримого соглашения и на грамматику как на надъязыковую надстройку: «не языки были созданы для грамматики, а грамматика для языков» («Les langues n'ont pas йtй faites pour la Grammaire, mais la Grammaire pour les langues» [Ibidem, p. 8]).

Таким образом, устанавливается примат узуса над грамматическими правилами. Бюфье считает недопустимыми выражения, в которых этот принцип нарушается: «в этом узус противоречит грамматике» («L'usage est en ce point oposй а la Grammaire»), «язык здесь нарушает законы грамматики» («La langue s'affranchit ici des loix de la Grammaire») или «говорят так или иначе, однако это против правил грамматики» («On parle de telle ou telle sorte mais c'est contre les rиgles de la Grammaire») [Ibidem, p. 11].

Работа грамматистов должна сводиться к фиксации узуса и к оптимизации процесса обучения: цель грамматики - «упростить способ изучения языков» («La Grammaire… a pour but de faciliter le moyen d'apprendre les Langues» [Ibidem, p. 2]). В процессе кодификации разум должен выступать именно как инструмент познания, а не как нормативный критерий: «...узус имеет свою собственную власть, которая не зависит от разума: так, разум, в сущности, к языку не имеет никакого отношения, разве что бывает полезен при изучении языка таким, каков он есть, или же для нахождения способа изучения языка таким, каков он есть» («…cet usage a son empire par lui-mкme indйpendamment de la raison: ainsi la raison n'a proprement rien а faire par raport а une langue, sinon de l'йtudier et de l'apprendre telle qu'elle est, ou d'inventer un moyen de la faire йtudier et de la faire aprendre telle qu'elle est» [Ibidem, p. 10]).

Итак, в XVIII веке трихотомия Естественный порядок / Узус / Работа грамматистов предполагает, что узус является реализацией общеязыковых принципов. Его описание является задачей частной грамматики, которая должна ему подчиняться, а не довлеть над ним.

Таким образом, в результате исследования мы можем констатировать, что проблема соотношения узуса и разума при кодификации французской грамматики допускала различные решения в XVII веке, однако в XVIII веке грамматисты пришли к необходимости абсолютизации узуса, тогда как функции разума были сведены к оптимизации обучения языку.

Список литературы

1. Фрейденберг О. М. Античные теории языка и стиля. М. ? Л.: Соцэкгиз, 1936. 341 с.

2. Arnauld A. Regles pour discerner les bonnes et mauvaises critiques des traductions de l'ecriture sainte en franзois. Pour ce qui regarde la langue, Avec des Rйflexions sur cette maxime, que l'Usage est le tyran des langues vivantes. Sur l'йdition faite а Paris, chez Charles Huguier, en 1707 // Oeuvres de Messire Antoine Arnauld. P., 1777. Т. 8. P. 423-466.

3. Arnauld A., Lancelot C. Grammaire gйnйrale et raisonnйe de Port-Royal (1660). P., 1803.

4. Beauzйe N. Grammaire gйnйrale, ou Exposition raisonnйe des йlйments nйcessaires du langage: pour servir de fondement а l'йtude de toutes les langues. P., 1767. T. I.

5. Boisregard A. de. Reflexions sur l'usage present de la langue franзoise. P., 1689.

6. Bouhours D. Suite des Remarques nouvelles sur la langue franзoise. P., 1692.

7. Buffier C. Grammaire franзoise sur un plan nouveau. P., 1709.

8. Duclos Ch.-P. Remarques sur la Grammaire raisonnйe dite de Port-Royal (1754). P., 1803.

9. Dupleix S. Libertй de la langue franзoise dans sa puretй. P., 1651.

10. Franзois N. Politesse de la langue franзoise. III йd. P., 1664.

11. Girard G. Les Vrais principes de la langue franзoise, ou la Parole rйduite en mйthode conformйment aux lois de l'Usage. P., 1747.

12. Irson C. Nouvelle Mйthode pour apprendre facilement les principes et la puretй de la langue franзoise. P., 1656.

13. Regnier-Desmarais Fr.-S. Traitй de la grammaire franзoise. P., 1706.

14. Restaut P. Principes gйnйraux et raisonnйs de la grammaire franзoise. P., 1730.

15. Vaugelas C. F. de. Remarques sur la langue franзoise. P., 1647.

Размещено на Allbest.ru