Коммуникативно-прагматический потенциал паратекста в прозаическом романе "Historia von Johann D. Fausten lllttt…gggttt" (на материале заглавия, посвящения и предисловия)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Коммуникативно-прагматический потенциал паратекста в прозаическом романе «Historia von Johann D. Fausten lllttt…gggttt» (на материале заглавия, посвящения и предисловия)

Развитие с конца XIV в. в Германии жанра прозаического романа было стимулировано появлением нового читателя - представителя третьего сословия (прежде всего, имеется в виду городской патрициат и цеховая верхушка), что объясняется активным ростом в это время городов и духовной эмансипацией городского населения. Значимым социокультурным фактором становления прозаического романа также является изобретение в середине XV в. книгопечатания. Типографский способ печати способствовал десакрализации и популяризации книги: если рукописная книга использовалась преимущественно в административных, учебных и церковных целях, то с появлением более дешевой печатной книги происходит интенсивное распространение легкой, развлекательной литературы, одним из жанров которой и являлся прозаический роман (ср. дефиницию прозаического романа в [14, S. 90]).

В связи с характерным для средневековой литературы слабым представлением об авторской собственности автор прозаического романа должен быть условно представлен в виде нескольких находящихся в сложном взаимодействии друг с другом авторских инстанций (компиляторы, автор оригинала / переводчик). Для типографского издания в качестве такой инстанции следует рассматривать и книгоиздателя, т.к. он являлся не только «посредником» между рукописью и читателем, но и «конечным звеном» в процессе создания текста. Так, в связи с прозаическим романом книгоиздатель, ориентируясь на имеющиеся читательские потребности и будучи заинтересованным в продаже издания, мог в определенной мере изменять содержание исходного текста, привлекая фрагменты из других произведений [13, S. 25-34]. Таким образом, паратекстовые элементы, или «рамочные тексты» (Rahmentexte, см. [9]), при изучении коммуникативно-прагматических особенностей немецкого прозаического романа становятся релевантными вдвойне: коммуникативнопрагматическая установка книгоиздателя как конечной авторской инстанции, накладываясь в тексте романа на установки других инстанций, должна координироваться с его коммуникативно-прагматической установкой на уровне паратекста, изначально «привилегированного пространства прагматики и стратегии» [8, p. 2].

Цель данной статьи - изучение коммуникативно-прагматической нагрузки паратекста немецкого прозаического романа на основе анализа средств текстового воплощения автора (субъекта речи) и изображения потенциального читателя (адресата), а также определения иллокутивной силы высказываний, используемых автором в его ориентации на читателя (см. о прагматическом компоненте содержания текста в [2, с. 48]). В качестве материала исследования был выбран один из популярных немецких прозаических романов XVI в. - «Historia von Johann D. Fausten <…>» (с 1587 г. выхода первого издания Иоганна Шписа и до конца века - 22 переиздания и ряд новых изданий [10, S. 197-198]). Сюжетной основой романа послужила народная легенда об исторической личности, по некоторым данным, Георгии Сабелликусе Фаусте, жившем в Германии в начале XVI в. (работы по вопросу исторической основы романа см. в [Ibidem, S. 196-197]). Текст романа в первом издании предваряют развернутое заглавие на титульном листе, посвящение и предисловие, которые и являются объектом анализа настоящей статьи.

Тематически и графически заглавие состоит из нескольких частей. В первой части кратко передается фабула романа. Субъект речи реализуется на уровне модальности высказывания как субъект оценки, в имплицитном виде. Так, в последней пропозиции сообщается о закономерном отрицательном итоге жизни доктора Фаустуса:

(1) <…> biЯ er endtlich seinen wol verdienten Lohn empfangen [11, S. 3]. / <…> пока он, наконец, не получил заслуженное наказание. (Здесь и далее перевод автора - Н.П.)

Субъект речи постулируется прежде всего на основе лексем Lohn в значении Bestrafung (наказание) и wol (хорошо, очень, полностью) как интенсификатора высказанной отрицательной оценки.

Вторая часть имеет метатекстовый характер. Здесь дается характеристика самого издания романа с целью рекламы:

(2) …Mehrertheils auЯ seinen eigenen hinverlaffenen Schrifften. / …большей частью из его [героя] собственных посмертных сочинений.

Также во второй части сообщается о прагматике романа. В связи с этим называется первоочередный адресат произведения, являющийся и потенциальным адресатом заглавия:

(3) <…> allen hochtragenden / fuerwiЯigen und gottlosen Menschen zum Schrecklichen Beispiel / abscheuwlichen Exempel / und treuw herЯiger Warnung <…> [Ibidem]. / <…> всем высокомерным, нескромным, безбожным людям с целью ужасающего и отвращающего примера и искреннего предостережения <…>.

В данном случае между субъектом речи и адресатом устанавливаются дистантные отношения. Это объясняется тем, что субъект речи дает адресату отрицательную характеристику (оценочные предикаты hochtragend / высокомерный, fuerwiЯig / любопытный, нескромный, gottlos / безбожный) и тем самым противоречит одной из максим «принципа вежливости» - «максиме симпатии» [12, p. 138-139]. Таким образом, данный адресат романа изображается как неопределенное, неконкретное третье лицо (за счет нереферентной именной группы в 3 л. мн. ч.), что исключает возможность принятия конкретным читателем (тем, кто действительно обратится к чтению романа) отрицательной оценки в свой адрес.

За второй частью текста следует цитата из послания апостола Иакова IV:

(4) Seit Gott underthaenig / widerstehet dem Teuffel / so fleuhet er von euch [11, S. 3]. / Будьте покорны Господу, противоборствуйте дьяволу, и он бежит от вас.

Адресат эксплицируется здесь посредством императивных глагольных форм во 2 л. мн. ч. и отдельно соответствующим местоимением в дательном падеже. Между субъектом речи и адресатом наблюдается прямой контакт (я - вы). Обращение в виде цитаты из священного текста, а также в императивной форме типично для средневековой культуры, религиозно-дидактической по своему духу, и имеет ритуализованный характер, являясь частью церковного обряда.

В конце текста указываются выходные данные книги: место издания, ответственное лицо - издатель и год издания:

(5) Gedruckt zu Franckfurt am Main durch Johann Spies. M.D.LXXXVII [Ibidem]. / Напечатано во Франкфурте-на-Майне Иоганном Шписом. M.D.LXXXVII.

Таким образом, субъект речи конкретизируется как издатель романа и конкретный автор заглавия.

По иллокутивной функции в тексте заглавия могут быть выделены высказывания, служащие для сообщения адресату новой для него информации (5). В классификации речевых актов В.В. Богданова глаголы такой иллокутивной силы обозначены как аффирмативы [7]. Также представлены высказывания, служащие как для сообщения, так и для воздействия на адресата, близкие к директивам. Их яркий пример - высказывание (3), где сообщается о цели романа, а также кодируется тип его восприятия как отрицательного опыта. Исходя из этого, данное высказывание, относимое в стандартной классификации речевых актов к группе ассертивов (о классификации Серля-Вандервекена в сравнении с другими см.: [1, с. 145-155]), согласно классификации ассертивных глаголов М.А. Сулеймановой принадлежит к ассертивам-заверения. Глаголы такой иллокутивной силы, как отмечает исследовательница, «несут особую эмоциональную нагрузку убедить собеседника в каком-то факте или положении дел» [6, с. 92]. Наконец, в тексте представлено и явно директивное высказывание - цитата из священного текста (4). Иллокутивная цель высказывания - побуждение адресата к определенным ментальным и душевным действиям.

Посвящение начинается с надписи обращения к адресату (о структуре и адресатном плане посвящений XVI в. см. в [4]). Обращение осуществляется в специализированной форме дательного падежа с указанием личных имен и титулов, включая специальные формулы возвеличивания адресата:

(6) Den ehrnhafften / Wolachbaren vnnd Fuernemmen Caspar Kolln / Churfuerstlichem Meyntzischen Amptschreibern / Vnd <…> meinen insonders guenstigen lieben Herrn vnd Freunden [11, S. 5]. / Почтенным, достохвальным и благородным Каспару Кольну, писцу канцелярии курфюрста Майнцкого, и <…> особливо ко мне благорасположенным, любезным государям моим и друзьям [3, с. 35].

Между субъектом речи (выраженным через форму местоимения 1 л. ед. ч) и адресатом устанавливается прямой (я - Вы) и личностный контакт: в качестве адресата называются конкретные лица (писец Каспар Кольн и казначей Иероним Хоф). Отношения субъекта речи и адресата конкретизируются как отношения между друзьями / приятелями и людьми с неравным социальным статусом (при более высоком статусе адресата). От посвящения обращение отделяет отступ, который как раз маркирует более высокое общественное положение адресата.

Как жанр письменной коммуникации и (благодаря четкой заданности адресата) явно диалогического характера посвящение может быть представлено в виде трех следующих частей: 1. фаза приветствия (Ave-Phase); 2. деловая фаза (Business-Phase); 3. фаза прощания (Vale-Phase) [Цит. по: 2, с. 48].

Фаза приветствия имеет фатическое назначение и служит для установления контакта. Здесь используются экспрессивные высказывания, выражающие ритуальные речевые действия приветствия и заверения в дружбе:

(7) Gоttes Gnad / meinen GruЯ vnd Dienst zuvor / Ehrenhaffte / Wohlachtbare / guenstige liebe Herren vnd Freunde [11, S. 5]. / Милость Божья с вами, затем мой привет! Рад служить вам, почтенные, достохвальные, благорасположенные, любезные государи мои и друзья [3, с. 35].

В основной, информационной части предисловия преобладают аффирмативные высказывания. Среди них следует особо отметить перформативные высказывания, например:

(8) Ich erkenne mich zwar schuldig / E.E. vnd A. in anderm vnnd mehrerm vnd mit allem dem / was ich vermag / zu willfahren vnnd zu dienen <…> [11, S. 6]. / Я чувствую себя, однако, много более обязанным во всем решительно вам угождать и служить всем, что только в моих силах <…> [3, с. 36].

Данным высказыванием субъект речи объявляет, признает себя обязанным, должным (schuldig) по отношению к адресату, одновременно совершая сам речевой акт признания. Использование перформативного глагола для сообщения информации (объявления о личном долженствовании) объясняется необходимостью следовать нормам формально-вежливого общения. Еще одним примером высказываний, выражающих ритуальные речевые действия вежливого обхождения, являются косвенные высказывания. Так, высказывание (9) по иллокутивной цели представляет собой декларативное высказывание:

(9) Bitt derhalben / dieselbigen wollen mit diesem geringen MeЯkram auff diЯmal von mir fuer gut nemmen / vnd mein guenstige Herrn vnd Freundt seyn vnd bleiben [11, S. 6]. / По этой причине я прошу, чтобы оные и на этот раз благосклонно приняли это скромное ярмарочное издание и были и оставались моими благосклонными господами и друзьями. (Здесь перевод автора - Н.П.)

Данным высказыванием субъект речи совершает акт посвящения актуального издания романа адресату. Между тем реализуется этот акт посредством перформативного высказывания просьбы с глаголом bitten (просить). В связи с нормами письменной коммуникации для данного высказывания также следует специально отметить форму обращения субъекта речи к адресату в 3 л. (dieselbigen / они самые, оные), используемую, несмотря на тождество референтов.

В заключительной части - фазе прощания - происходит размыкание контакта посредством экспрессивного высказывания, где в формально-вежливой форме высказывается доброе пожелание:

(10) Thue E.E. vnd A. sampt derselbigen HauЯhaltung in den gnaedigen Schutz vnd Schirm deЯ Allmaechtigen befehlen [Ibidem, S. 6-7]. / Поручаю вас, почтенные и достохвальные, вместе с вашими чадами и домочадцами, милосердной защите и покровительству промысла божьего [3, с. 36].

Интересна глагольная структура данного высказывания - сочетание вспомогательного глагола thun (делать) в личной форме и инфинитива смыслового глагола befehlen (вверять, передавать).

В конце текста субъект речи конкретизируется как издатель романа и конкретный автор посвящения:

(11) E.E. vnd A. Dienstwilliger Johann Spies / Buchdrucker daselbst [11, S. 7]. / Ваших милостей покорный слуга Иоганн Шпис, печатник в том же городе [3, с. 36].

Атрибут Dienstwilliger (покорный слуга) подчеркивает ритуализированность отношений между субъектом речи и адресатом, направлен на умаление его роли по сравнению с адресатом.

Текст предисловия создан на основе цитат из Священного Писания и в своей сущности представляет богословский трактат, где автор стремится предостеречь читателя от греховного соблазна, возможного из его знакомства с романом [4, с. 40]. О такой прагматической нагрузке предисловия свидетельствует в первую очередь форма субъектно-адресатных отношений на уровне подзаголовка к предисловию:

(12) Vorred an den Christlichen Leser [11, S. 10]. / Предисловие к читателю-христианину. (Здесь и далее перевод автора - Н.П.) Адресат в данном случае назначается на роль христианина, субъект речи имплицитно позиционирует себя в роли духовного наставника. Благодаря предлогу an как специализированному средству адресации между субъектом и адресатом устанавливается прямой контакт (я - ты), который в отличие от предисловия не имеет личностный характер: «за обращением к одному читателю стоит недифференцированный круг адресатов» [4, с. 36].

Помимо подзаголовка названная коммуникативно-прагматическая стратегия автора утверждается динамикой средств адресации и иллокутивной силой высказываний. Так, использование средств изображения адресата условно соответствует логике аргументации от общего к частному, типичной для нравоучительных жанров (ср.: басня, притча). В основной части текста воссоздается ситуация чтения пастырем наставления пастве. Здесь приводятся рассуждения общего характера о недопустимости для христианина быть соблазненным дьяволом. Первое средство эксплицитного представления адресата в данной части - местоимение 1 л. мн. ч. в дательном падеже (vns), служащее для его инклюзивного обозначения с субъектом речи. Такое обозначение подчеркивает равенство экзистенциального положения субъекта речи и адресата перед Богом и позволяет представить адресата в одном времени-пространстве с субъектом речи, словно во время церковной службы.

В предпоследнем абзаце предисловия происходит переход от непрямого обращения к адресату к прямому как вариант динамики средств референции от общего к частному:

(13) Fromme Christen aber werden sich fuer solchen Verfuehrungen vnd Blendungen deЯ Teuffels wissen zuhueten <…> Jacob. 4. Seit Gott vnterthaenig / widerstehet dem Teuffel / so fleuhet er von euch / naehet euch zu Gott / so naehet er sich zu euch [11, S. 12]. / Благочестивые христиане, однако, сумеют защитить себя от таких соблазнов и обольщений дьявола. Иаков 4. Будьте покорны Богу, противоборствуйте дьяволу, и он бежит от вас, приблизьтесь к Богу, и он приблизится к вам.

Данный фрагмент объединяет высказывания, близкие по своей цели (религиозное наставление), но разные по способу ее достижения. Так, в первой части автором высказывается уверенность в том, что «благочестивые христиане» (Fromme Christen) смогут защитить себя от соблазна дьявола (маркер высокой степени уверенности - футур I). Адресация осуществляется посредством нереферентной именной группы в форме 3 л. мн. ч., из чего следуют дистантные отношения субъекта речи и адресата. Вторая часть представляет собой рассмотренную выше цитату из послания апостола Иакова 4. Субъект речи здесь напрямую обращается к адресату как к группе лиц. Обращение имеет ритуализованный характер.

В заключительной части предисловия, где вневременное событие грехопадения конкретизируется до истории о докторе Фаусте, субъект речи предстает в роли личного повествователя (референция через местоимение 1 л. ед. ч.). В конце текста, в прагматически сильной позиции, субъект речи во второй раз напрямую обращается к адресату:

(14) Das woellest du Christlicher Leser zum besten verstehen / vnd Christlich gebrauchen <…> [Ibidem]. / Это ты, читатель-христианин, поймешь ради своей пользы и по-христиански применишь.

В качестве средств адресации выступает местоимение 2 л. ед. ч. и формула Christlicher Leser. Таким образом, между субъектом речи и адресатом так же, как и на уровне заглавия, устанавливаются отношения индивидуального общения, но неличностного характера. Адресованность высказывания задается и личной формой глагола woellen - вспомогательного средства для выражения будущего времени с первичным значением волеизъявления (хотеть, желать). Данный глагол придает обращению категоричность и побудительность.

По иллокутивной функции большую часть текста образуют ассертивные высказывания, представляющие собой «сильные» утверждения, заверения. В качестве компонентов, придающих ассертивным высказываниям персуазивность, нередко выступают лексические и грамматические средства оценки и их комбинации, например:

(15) Ohn allen zweiffel aber ist die Zauberey vnd Schwartzkuenstlerey die groeste vnnd schwereste Suende fuer Gott vnd fuer aller Welt [Ibidem, S. 8]. / Вне всякого сомнения, колдовство и черная магия являются между тем самыми большими и тяжкими грехами перед Богом и всем миром.

В этом высказывании используется целый комплекс средств оценки: выражение Ohn allen zweiffel (вне всякого сомнения) со значением высокой степени уверенности; превосходная степень сравнения, придающая самостоятельному оценочному значению прилагательных gro? (большой) и schwer (тяжелый) абсолютный характер; сочетание fuer aller Welt (для / перед всем миром), указывающее на универсализм высказанной оценки.

По иллокутивной силе также следует отметить высказывание в форме вопроса:

(16) Was koennte doch grewlichers vnd erschrecklichers von einem Menschen gesaget werden [Ibidem, S. 9]? / Что же может быть сказано еще более отвратительного и ужасного о человеке.

Данное высказывание является эмоциональной реакцией, категорическим несогласием (маркер - частица doch) субъекта речи с тем, что разумный человек - создание и подобие Бога - способен вступить в связь с дьяволом. Таким образом, данное высказывание приближается к группе эмотивов (выражающих индивидуальные, личные эмоции и оценки в отличие от экспрессивов). Эмоциональная вопросная форма, в которой выражено несогласие, также позволяет субъекту речи апеллировать к вниманию адресата с целью изменить его душевное состояние, вызвать с его стороны эмоциональный отклик. В связи с этим данное высказывание можно рассматривать как близкое директивам.

Подводя итог, следует отметить, что анализ средств воплощения субъекта речи и изображения адресата на примере текстов заглавия, посвящения и предисловия к роману «Historia von Johann D. Fausten <…>» позволил выявить достаточно широкий спектр форм субъектно-адресатных отношений. Данные формы могут быть представлены как бинарные оппозиции: 1) прямые / дистантные отношения между субъектом речи и адресатом; 2) личностные отношения (субъект и адресат знают друг друга лично) / неличностные отношения; 3) индивидуальное общение («я - ты»; «я - Вы») / неиндивидуальное, групповое речевое взаимодействие («я - вы»; «я - они»); 4) ритуализованные / неритуализованные отношения. При этом, если для заглавия и предисловия наблюдается несколько фокусов адресатной ориентации (например, для заглавия - 1. дистантные, неличностные, неидивидуальные, неритуализованные отношения и 2. прямые, неличностные, неиндивидуальные, ритуализованные отношения), то для посвящения как жанра изначально приватной коммуникации исключается их множественность, нарушение ведет здесь к коммуникативной неудаче, к дискредитации самого речевого действия посвящения.

Говоря о средствах текстового воплощения автора, следует отметить, что во всех трех текстах субъект речи предстает в форме личного повествователя (через формы местоимения 1 л. ед. ч. и / или самоназывание) и уточняется как конкретный автор текста. Непротиворечивость и / или отождествление внешней и внутренней точек зрения связано с изначальной установкой конкретного автора на сообщение потенциальному читателю, в случае с посвящением - конкретно называемому адресату достоверной информации о романе и его настоящем издании.

Прагматический фокус текстов заглавия и предисловия образуют ассертивные высказывания, которые могут быть дифференцированы как высказывания информирующего характера (группа «аффирмативы») и высказывания, которые, сообщая читателю некоторую информацию, нацелены на то, чтобы скоординировать его поведение и действия с определенными религиозными морально-нравственными образцами (группа «ассертивы-заверения»). В посвящении также доминируют высказывания группы «аффирмативы». Кроме того, в данном тексте широко представлены перформативные высказывания. Их использование обусловлено ритуализованным и формализованным характером отношений между субъектом речи и адресатом, наблюдаемым здесь в большей степени, чем в текстах заглавия и предисловия.

Список литературы

паратекст коммуникативный прагматический роман

1. Богданов В.В. Предложение и текст в содержательном аспекте. СПб.: Филол. фак-т СПбГУ, 2007. 278 с.

2. Богданов В.В. Текст и текстовое общение: учебное пособие. СПб.: СПбГУ, 1993. 67 с.

3. Легенда о докторе Фаусте / отв. ред. В.М. Жирмунский. Изд-е 2-е, исправленное. М.: Наука, 1978. 430 с.

4. Олейник М.А. Адресат и динамическая языковая картина мира: концепция взаимообусловленности: автореф. дисс…. д-ра филол. н. Ростов н/Д, 2006. 46 с.

5. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью: референциальные аспекты семантики местоимений. Изд-е 5-е, исправленное. М.: URSS; Изд-во ЛКИ, 2008. 291 с.

6. Сулейманова М.Ю. Перформативный глагол как средство экспликации ассертивной интенции // Вестник Оренбургского государственного университета. 2010. №11 (117). С. 90-93.

7. Сусов И.П. Лингвистическая прагматика. Винница: Нова кныга, 2009. 153 с.

8. Genette G. Paratexts. Thresholds of Interpretation / transl. from French by Jane E. Lewin. Cambridge, 1997. 456 p.

9. Hahn R. Erlauben die Rahmentexte der Prosaromane Schlьsse auf deren Publikum? // Eulenspiegel trifft Melusine. Der frьhneuhochdeutsche Prosaroman im Licht neuer Forschungen und Methoden. Akten der Lausanner Tagung vom 2. bis 4. Oktober 2008. Amsterdam [u.a.], 2010. S. 41-66.

10. Haug W. Der Teufelspakt vor Goethe oder Wie der Umgang mit dem Bцsen als felix culpa zu Beginn der Neuzeit in die Krise gerдt // DVjs 75. 2001. S. 185-215.

11. Historia von D. Johann Fausten. Text des Druckes von 1587. Kritische Ausgabe. Mit den Zusatztexten der Wolfenbьtteler Handschrift und der zeitgenцssischen Drucke / hrsg. von St. Fьssel, H.J. Kreutzer. Stuttgart, 2012. 341 S.

12. Leech G. Principles of pragmatics. L. - N.Y., 1983. 250 p.

13. Mьller J.-D. Volksbuch: Prosaroman im 15. - 16. Jahrhundert - Perspektiven der Forschung // Internationales Archiv fьr Sozialgeschichte der deutschen Literatur. Tьbingen, 1985. S. 1-128.

14. Simmler F. Zur Verbindung sprachwissenschaftlicher Methoden bei der Konstitution einer Textsorte «Frьhneuhochdeutscher Prosaroman» // Eulenspiegel trifft Melusine. Der frьhneuhochdeutsche Prosaroman im Licht neuer Forschungen und Methoden. Akten der Lausanner Tagung vom 2. bis 4. Oktober 2008. Amsterdam [u.a.], 2010. S. 89-144.

Размещено на Allbest.ru