Национально-культурные цветоустановки и знаковое своеобразие английских "колороморфных" суеверий

180 Издательство «Грамота» www.gramota.net

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Национально-культурные цветоустановки и знаковое своеобразие английских «колороморфных» суеверий

Халеева Светлана Анатольевна, к. филол. н., доцент Пятигорский государственный лингвистический университет

Аннотация

В статье рассматриваются особенности национально-культурных и индивидуальных цветоустановок в английских суевериях. Отталкиваясь от общих вопросов категоризации цвета и возникновения прототипических и эмоциональных значений основных цветов, автор анализирует семиотическую систему языковых знаков английского суеверного дискурса, включающих цветонаименования «red», «white», «black», «green», «blue», «yellow», с точки зрения их лингвокультурного своеобразия, территориальных, гендерно- и социально-детерминированных характеристик.

Ключевые слова и фразы: национально-культурная цветоустановка; семиотика цветонаименования; лингвокультурное своеобразие; языковой знак; суеверие.

Abstract

The article considers the features of national-cultural and individual colour attitude in the English superstitions. Basing on the general issues of colour categorization and the origin of prototypical and emotional meanings of primary colours, the author analyzes the semiotic system of the signs of the English language superstitious discourse involving such colour naming units as Ї red, Ї white, Ї black, Ї green, Ї blue, Ї yellow from the point of view of their linguo-cultural identity, territorial, gender- and social-determined characteristics.

Key words and phrases: national-cultural colour attitude; semiotics of colour naming; linguo-cultural identity; language sign; superstition.

суеверный семиотический цветонаименование лингвокультурный

Исторически сложившееся символическое значение различных цветов является неотъемлемой частью любой лингвокультуры. Без сомнения, в каждом языке существует ряд суеверий, примет и гаданий, основанных на индивидуальном восприятии цветов и оттенков, однако для нас определенный интерес представляет именно тот пласт, который отражает особенности английской лингвокультуры в целом. Возникает вопрос, каким образом индивидуальное восприятие той или иной совокупности оттенков, напрямую зависящее от эмоционально-личностных особенностей отдельно взятого человека, смогло приобрести устойчивую знаковую структуру, которая, минуя сознание, способна воздействовать на суеверное восприятие действительности, общее для целого народа?

Сложно не согласиться с П.В. Яньшиным, утверждающим, что «цвет есть неотъемлемая составляющая нашего образа мира» [17, с. 31]. В своем исследовании, посвященном психосемантическому анализу категоризации цвета в структуре сознания субъекта, он отмечает, что «присутствие Цвета отразилось в культуре во множестве форм» [Там же, с. 43]. Однако вызывает большие сомнения его мысль о том, что источники возникновения устойчивого значения некоторых цветов «находятся вне культурно-исторического поля» [Там же, с. 7], а «глубинный уровень категоризации цвета основан на неосознаваемых непроизвольных физиологических реакциях организма на цветовые раздражители» [Там же, с. 10]. С одной стороны, действительно, прототипы значения основных цветов имеют универсальную транскультурную природу, и для любого этноса прототипом красного цвета, например, является огонь / пламя, синего - небо / море, зеленого - растения, желтого - солнце, белого - свет / снег / молоко; черного - угли / темнота [22]. Но, с другой стороны, нельзя отрицать и тот факт, что значения цветов не могут трактоваться лишь с позиции отражения природных явлений сквозь призму их физиологического восприятия человеком.

По мнению Дж. Лакоффа, категоризация цвета представляет собой процесс, объединяющий не только биологические и когнитивные механизмы, но и культурно-специфический выбор. Цвет относится к разряду генеративных категорий, подразумевающих нейрофизиологическую природу дистрибутивной функции (с универсальными пиковыми значениями основных «чистых» цветов: черного, белого, красного, желтого, синего и зеленого). Однако это не означает, что когнитивное восприятие цвета в разных культурах будет идентичным, как и то, что оно обязательно должно различаться [19, р. 29-30].

Многочисленные исследования эмоциональных значений цветов в их психологической и психофизиологической интерпретациях позволяют использовать полученные результаты как в психодиагностических, так и в реабилитационных целях (см., например: Е.Ф. Бажин, И.М. Дашков, Е.А. Устинович, С.В. Кравков, М. Люшер, И.А. Попова, В.Е. Руденко, А.М. Эткинд и др.). Как правило, в качестве универсального неизменяемого компонента в подобных исследованиях выступает понятие «структуры» цвета - его устойчивого объективного значения, общего для всех представителей человеческого рода, независимо от расы, культурной принадлежности, образования, пола и возраста. Так, например, синий символизирует спокойствие, удовлетворенность; сине-зеленый - уверенность, настойчивость; оранжево-красный - силу, агрессивность, возбуждение; светло-желтый - активность, стремление к общению и т.д. [15].

Однако в лингвокультурологическом и лингвосемиотическом аспектах более важным фактором является не универсальное значение цвета, а его функция в английской лингвокультуре как точка соприкосновения с ее представителями. Зная функцию того или иного цвета для среднестатистического представителя лингвокультуры, мы можем многое узнать и об этносе в целом, поскольку, определяясь состояниями и свойствами, она одновременно обладает способностью их отражать. Мы согласны с мнением А.А. Пичугиной по поводу того, что через подсознательную реакцию на цветовое видение, отраженную в языке посредством символизма цветообозначений, «можно проследить культурное видение цвета определенным народом» [9, с. 9]. Сама идея того, что эмоциональные состояния играют важную роль в семантическом кодировании цветов, без сомнения, может помочь определить сущность возникновения многих цветовых суеверий, однако противоречивость в значении и трактовке многих практически идентичных суеверных примет не может не вызывать вопросов.

Как считает Л.П. Прокофьева, будучи связанным с национально-культурной спецификой, отраженной в языке, феномен цвета неизбежно относится «к явлениям вторично индивидуализированным, способным воплощаться в культуре благодаря символизации» и должен рассматриваться с позиции так называемого «триединства» универсального, национального и индивидуального [11, с. 13]. По мнению И.В. Григорьевой, цвет в качестве компонента культуры «приобретает сложную и разнообразную систему смыслов, толкований, становится воплощением культурных ценностей. Цветовая среда, цветовое видение мира в каждую эпоху осмысливается в соответствии с «цветокультурными» установками» [2].

Так каковы же общие «цветокультурные» установки в английском суеверном дискурсе, а какие значения носят более индивидуальный характер? Основываясь на данных таких источников как A Dictionary of Superstitions (I. Opie, M. Tatem) [20], A Dictionary of Omens and Superstitions (P. Waring) [25], Dictionary of Superstitions (D. Pickering) [21], The Encyclopedia of Superstitions (R. Webster) [26], A Pocket Guide to Superstitions of the British Isles (S. Roud) [23] и др., мы сделали выборку английских суеверий с цветонаименованиями red (красный / рыжий), white (белый), black (черный), green (зеленый), blue (голубой / синий), yellow (желтый) и попытались проследить механизмы создания индивидуальных цветоустановок и их переход в ранг национально-культурных.

Одной из наиболее обширных и культурно значимых является группа английских суеверий с цветовым компонентом «red». При определении источника возникновения данного феномена мы склонны принять точку зрения С.В. Кезиной, согласно которой, первичными предметами-эталонами данного цветонаименования были огонь и кровь [5, с. 27]. Вполне естественно, что в результате эволюционных изменений, приведших человечество к переходу к дифференцированной форме мышления, давшей ему возможность выделять более тонкие цветовые оттенки, предмет-эталон цветонаименования изменялся. Причем изменения проходили под воздействием различных этнокультурных факторов. На современном этапе лингвосемиотическая система английских цветовых суеверий с компонентом «red» включает знаки, охватывающие различные социальные, возрастные, гендерные и др. группы и сферы бытования, связанные с удачей и неудачей, внешностью, здоровьем, болезнями, чувствами, жизнью и смертью.

Причем прагматическая направленность на ту или иную группу может провоцировать смену полярности символического значения красного цвета в оппозиции LUCKY - UNLUCKY / к удаче - к беде. Так, например, в карточной игре записывать счет красным карандашом или чернилами - это к удаче, а вот писать любовные письма - к беде (см. Таблицу 1). Среди наиболее прагматически «заряженных» национально-культурных «колороморфных знаков» (определение Т.В. Чернявской) с компонентом «red» мы выделили следующие: «red thread» (красная нить), «red flowers» (красные цветы) и «red hair» (рыжие волосы). Для нас было важно проследить не только индивидуальные и национально-культурные цветоустановки языковых знаков, но и их возможные территориальные, гендерно- и социально-детерминированные дифференцирующие характеристики, а также ритуально-протективные функции.

В английской лингвокультуре нить красного цвета - это средство защиты от «душевных» болезней, от сглаза, ведьм и т.д., причем не только для человека, но и для домашнего скота. Письменные свидетельства об использовании «магических» свойств нити красного цвета можно обнаружить еще в сочинениях Иоанна Златоуста (в 390 году нашей эры) [24]: What shall we say about the amulets and the bells which are hung upon the hand, and the scarlet woof, and the other things full of such extreme folly; when they ought to invest the child with nothing else save the protection of the Cross / Говорить ли о перевязках, о погремушках, привешиваемых к руке, о красной пряже и о многом другом, доказывающем великое безумие, тогда как не следует возлагать на младенца ничего другого, кроме спасительного креста [14]?

Таблица 1. Семиотика цветонаименования «red» в английском суеверном дискурсе

Помимо защитных функций, нить или лента красного цвета, обвязанная вокруг больного места, при необходимости в сочетании с определенными ритуальными действиями, наделялась способностью исцеления при простуде, боли в горле, оспе, ревматизме, кровотечении из носа, проблемах при появлении зубов у младенцев и др.

Знак «red flower» (красный цветок) относится к категории предвестников беды. Однако анализ ситуативных примеров показал, что важным условием для проявления данного значения является факт падения самого цветка или его лепестков на землю или на руку его обладателя. Результат может варьироваться от удара молнии, до неминуемой смерти.

Национально-культурная цветоустановка знака «red hair» (рыжие волосы) однозначна - UNLUCKY. Но можно выделить целый ряд частных значений, согласно которым обладатель рыжих волос - жестокий, злой, хитрый, похотливый или ненадежный человек, который приносит неудачу и был рожден «гулящей» матерью. Подобная трактовка знака «red hair» существует в английской лингвокультуре со времен правления Альфреда Великого и была даже записана в «Proverbs of Alfred» (1200 г.) [20, р. 325]: The rede mon he is a quet (wicked man); for the wole the thin unvil red (will give thee evil counsel) / Рыжий человек - злой человек; рыжий даст вам недобрый совет (Здесь и далее перевод наш - С.Х.).

Помимо общекультурного значения, знак «red hair» несет определенную социально-детерминированную нагрузку. Так, в среде шахтеров и рыбаков встретить по пути на работу рыжеволосую женщину считалось особенно плохим предзнаменованием. Многие источники, объясняя данный феномен, ссылаются на то, что такие библейские персонажи как Иуда Искариот, Каин, Мария Магдалена и шекспировский еврей - ростовщик Шейлок были обладателями рыжих волос. Но по более правдоподобной версии, генезис данного суеверия может быть отнесен к временам Нормандского завоевания Англии. Англосаксы не любили и боялись своих рыжеволосых захватчиков - датчан, и эта ассоциация с образом врага переродилась в подсознательную отрицательную реакцию на цвет волос [18, р. 17].

Помимо моноколоративных знаков, лингвосемиотическое пространство английского суеверного дискурса охватывает различные сочетания цветонаименований, в том числе и красного. Предвестником беды или смерти (если речь идет о тех, кто болен) считается букет из красных и белых цветов. Происхождение данного суеверия трактуется различными источниками по-разному: Война Красной и Белой розы, цвета флага ордена тамплиеров, древнеримская погребальная традиция. Но исследователи английского фольклора отмечают, что для большинства представителей английской лингвокультуры запрет на бело-красные букеты (особенно для пациентов больниц) ассоциируется с фразой «blood and bandages» / кровь и бинты [23, р. 248].

Отрицательная полярность знака «red and white flowers» может быть «разрушена» разделением букета на две части, хотя для некоторых видов растений эта мера ритуального противодействия недостаточна. Например, знак «red and white Campion» (красный и белый лихнис / смолевка / горицвет / зорька) в любом контексте считается предвестником смерти родителей, а само растение иногда именуется Mother-Die / смерть матери. В этом довольно распространенном суеверии цвет играет гендерно-дифференцирующую роль в предзнаменовании беды: белый лихнис - к смерти матери, красный - отца [20, p. 267]:

A superstition exists that should a child pick the flowers of the red species of Campion it will soon lose its father by death; if the white flowers be taken, then the mother will die. Hence the plants had been given the names of Ї adder dees and Ї udder dees / Существует суеверие, что если ребенок сорвет цветы красной смолянки, то он вскоре потеряет отца; если будут сорваны белые цветы, тогда умрет его мать. Именно поэтому этим растениям были даны имена «смерть отца» и «смерть матери».

Помимо предвестников беды и смерти, сочетание красного и белого цветов может входить и в знаки, не связанные с полярностью UNLUCKY. Что интересно, гендерно-дифференцирующая функция данных цветонаименований может повторяться. Например, для знака «Bumble bee in house» (в значении «stranger in house» - незнакомец в доме) красный хвостик у шмеля означает, что ожидаемый незнакомец будет мужчиной, белый - женщиной.

Возвращаясь к отрицательной полярности знака «red and white flowers», нужно заметить, что основной негативный «заряд» проистекает из цветонаименования «white», поскольку для английского суеверного дискурса любые белые цветы являются предвестниками беды, несчастья, смерти и ассоциируются с похоронами или даже с саваном (например, подснежники). Как ни странно, несмотря на то, что белый цвет во многих культурах ассоциируется с чистотой, светом, снегом, свадьбой и т.д., в английской лингвокультуре большинство суеверий с цветонаименованием «white» имеет негативную цветоустановку. Предвестниками беды и смерти считаются не только белые цветы, но и многие имеющие белый окрас домашние и дикие животные, детали одежды, камни и т.д. (см. Таблицу 2). Тем не менее, возможны двойные толкования одного и того же знака. Так, основная национально-культурная цветоустановка знака «white cat» / белый кот - UNLUCKY, но региональная трактовка в Джесмонде предполагает, что встретить белого кота - это к удаче.

Таблица 2. Семиотика цветонаименования «white» в английском суеверном дискурсе

Существуют ситуативные разночтения знака «white (grey) horse» - белая (серая) лошадь, который в большинстве случаев отмечен отрицательной цветоустановкой - «предвестник смерти» (death omen). Однако совершение определенного «контр ритуала» (например, плюнуть под ноги или через плечо, или смоченными в слюне пальцами нарисовать под ногами либо на ботинках крест и т.д.) в сочетании с различными присказками и стишками (особенно детскими) кардинально меняет полярность знака, и «белая лошадь» считается в этом случае предвестником удачи. Аналогично, в контексте свадебной церемонии, для которой белый цвет считается самым приемлемым, белая (или серая) лошадь также не является символом беды. Еще одно исключение составляет знак «white butterfly» (белая бабочка), который, в оппозиции со знаком «brown butterfly» (коричневая бабочка), предвещает сытую жизнь в наступившем году (белый хлеб, а не черный).

Интересную оппозицию составляет цветоустановка знаков «white opal» (белый опал) / «black opal» (черный опал). В антитезе «черное - белое» традиционно белый цвет выступает в роли положительного полюса с оппозитивной семантикой в сопоставлении с черным цветом. Однако в знаковой оппозиции «white opal» / «black opal» данная антитеза имеет противоположную полярность: белый опал (как и любой другой белый камень) - символ беды, черный опал - приносит владельцу удачу.

В остальных случаях ассоциативные значения, входящие в семантическое пространство черного цвета в английской лингвокультуре, отражены в таких понятиях как «смерть», «похороны», «зло», «дьявол», «несчастье», «колдовство» и т.д. Также как и в семиотической модели цветонаименования «white» основная национально-культурная установка цветонаименования «black» в английском суеверном дискурсе - UNLUCKY, поскольку это «цвет дьявола» и «нечисти», принимающей обличие черного пса, либо черного кота, либо черной курицы, черного петуха, черного кролика, черной свиньи и т.д. (см. Таблицу 3). Исключением является знак «black sheep», который среди пастухов таких графств как Суссекс, Дербишир, Кент и Сомерсет означает удачу для всей отары (причем в Сомерсете встречается и обратная трактовка этого же знака).

Анализ английских суеверий, включающий цветонаименование «green», показал значительные расхождения в трактовке зеленого цвета вне суеверного дискурса и в его пределах.

Таблица 3. Семиотика цветонаименования «black» в английском суеверном дискурсе

Так, в рамках изучения семантики цвета в разных культурах и реконструкции семантических пространств основных цветов в русском, английском и немецком языках, А.В. Кудрина и Б.Г. Мещеряков установили, что в англоязычной культуре так называемое «семантическое ядро» зеленого цвета составляют такие значения как «природа, растительность, трава, листья, луга, пастбища». Данные проведенного ими ассоциативного эксперимента показали, что в сознании представителей англоязычной культуры зеленый цвет «имеет преобладающие положительные коннотации» и «связан с такими понятиями как Ї счастье, Ї тепло, Ї новый, Ї новое начало, Ї девственность (природы)» [7, с. 14].

Что же касается изучаемого нами блока суеверий с цветонаименованием «green», мы обнаружили, что для английской лингвокультуры совершенно нехарактерны найденные А. В. Кудриной и Б. Г. Мещеряковым «положительные коннотации», а в основе национально-культурной установки четко прослеживается единая трактовка зеленого цвета как приносящего неудачу (см. Таблицу 4).

Таблица 4. Семиотика цветонаименования «green» в английском суеверном дискурсе

Интересно отметить, «несчастливым» может считаться любой объект - от предмета одежды до автомобиля, даже увиденных во сне. Поэтому до сих пор нередки случаи отказа представителей торговой сферы от товаров зеленого цвета из-за их непопулярности у покупателей [20, p. 182; 23, p. 134]. Происхождение подобного предубеждения по отношению к зеленому цвету традиционно объясняют тем, что он всегда был «любимым цветом» фейри, и они запретили смертным носить его [20, p. 182; 21, p. 121; 23, p. 134]. Единственным входящим в группу с цветонаименованием «green» знаком с положительной национально-культурной цветоустановкой можно считать «(green) Iona stone». Происхождение веры в сверхъестественные протективные возможности зеленого мрамора с острова Ионы (у западного побережья Шотландии) датируется примерно VI-VIII вв., когда остров стал духовным центром кельтского мира. В этот период была создана большая часть каменных памятников, резных крестов и ювелирных украшений из найденного на острове мрамора. Даже в современную эпоху остров Иона остается важным культурным и религиозным центром. Ювелирные украшения с зеленым камнем - протективное средство от сглаза, от опасности утонуть, кроме того наделены способностью приносить удачу и исполнять желания владельца.

В отличие от зеленого цвета, как символа беды и предвестника несчастья, голубой (синий) в суеверном дискурсе английской лингвокультуры - это символ защиты от большинства болезней и недугов. Голубой цвет выступал в роли элемента протективной магии, поскольку ассоциировался с чистотой и божественностью. К основным протективным знакам семиотической модели цветонаименования «blue» относятся «blue bonnet» (голубая шляпа / колпак), «blue necklace thread» (голубая шейная нить) и «necklace of blue beads» (ожерелье из голубых бусин) (см. Таблицу 5).

Таблица 5. Семиотика цветонаименования «blue» в английском суеверном дискурсе

Голубой (синий) - это ритуально-значимый цвет в английской лингвокультуре. Считалось, что голубое платье защищало невесту от зависти и недобрых пожеланий. Цвет - действительно важный элемент свадебного ритуала. Ставший в наше время неотъемлемой его частью белый и породивший одноименную традицию «белой свадьбы» (англ. white wedding), был всего лишь одним из многих цветов до середины 18 века. Недопустимыми считались лишь два варианта - зеленый (как символ беды) и черный (как символ траура). Запрет на эти цвета распространялся не только по отношению к платью невесты, но и для всех присутствовавших на свадьбе. В начале XX века была записана очень распространенная среди английских невест песенка [23, p. 52]:

Рис. 1

Обязательным ритуальным элементом традиционной «белой свадьбы» для представителей всех социальных слоев и групп стало соблюдение правила в подборе наряда невесты, который обязательно должен включать «something old, something new, something borrowed, something blue» / что-нибудь старое, чтонибудь новое, что-то взятое взаймы и что-то голубое. Постепенно значение компонента «something blue» закрепилось за знаком «blue garter» (голубая подвязка) в качестве защитного механизма против недобрых пожеланий и сглаза. Несмотря на преобладающую положительную коннотацию цветонаименования «blue» в английском суеверном дискурсе, нам удалось обнаружить знак с отрицательной национально-культурной цветоустановкой - «candle burns blue». Суеверное значение голубого свечения пламени - это либо предвестник неудачи, либо признак присутствия духов в доме. В качестве ритуального противодействия необходимо потушить пламя свечи в текущей воде.

Среди значений, входящих в ядро семантического пространства английского цветонаименования «yellow», можно отметить такие как «солнце», «свет», «лето», «желтые цветы», «яйцо (яичный желток)» [7, с. 8]. Однако в семиотической модели данного цветонаименования английского суеверного дискурса превалируют знаки с национально-культурной установкой UNLUCKY (см. Таблицу 6). Интересно отметить, что наиболее несчастливым желтый цвет считается в среде актеров и музыкантов (знаки «yellow clothes» (желтая одежда), «a yellow clarinet» (желтый кларнет) как предвестники травм и неудачи). Для более широкого круга представителей английской лингвокультуры предвестником смерти считается знак «yellow spots on a nail / hand» (желтые пятна на ногте / руке). Знаком с положительной семантикой можно считать «yellow seeds» (желтые семена) с национально-культурной установкой LUCKY как оппозитивный компонент в противовес знаку «green seeds» в гадании на семенах растения Пастушья сумка: желтые семена - предвестники богатства, зеленые - бедности.

Таблица 6. Семиотика цветонаименования «yellow» в английском суеверном дискурсе

Таким образом, мы можем сделать вывод, что рассмотренная нами семиотическая система языковых знаков английского суеверного дискурса, включающих цветонаименования red, white, black, green, blue, yellow, отражает не только индивидуальные и национально-культурные цветоустановки, но и может носить территориальный, гендерно- и социально-детерминированный характер. Тем не менее, вполне возможно обобщить значение каждого из цветонаименований, исходя из общего количества и прагматического «заряда» входящих в каждую из групп языковых знаков, и представить их с позиции «суеверного восприятия» как приносящие удачу (lucky) или приносящие неудачу (unlucky) (см. Рисунок 2). Если не брать во внимание ситуативно обоснованную двойную полярность некоторых знаков, можно сказать, что в английском суеверном дискурсе, а следовательно и в английской лингвокультуре, самыми «отрицательно заряженными» являются цветонаименования white (белый), black (черный) и green (зеленый). В свою очередь, наибольшим положительным зарядом характеризуется цветонименование blue (голубой), а также, отчасти, red (красный) в составе знака red thread (красная нить).

Рис. 2. Цветовая полярность английского суеверного дискурса

Возвращаясь к спорному утверждению П.В. Яншина, мы, в свою очередь, считаем, что основные источники устойчивых значений цветов как элементов суеверного дискурса нужно искать все-таки внутри «культурно-исторического поля» [17, с. 7], а «глубинный уровень категоризации цвета» зачастую является результатом неосознаваемых непроизвольных реакций, в основе которых - национально-культурные цветоустановки, порождаемые, зачастую, народными приметами и суевериями. Как следствие, можно сделать вывод, что языковое сознание представителей любой лингвокультуры (в том числе английской) всегда будет формироваться с учетом не только лингвистических и природных факторов, но и, в большей мере, национально-культурных (экстралингвистических) факторов, таких как, например, суеверные цветоустановки.

Список литературы

1. Бажин Е.Ф., Эткинд А.М. Цветовой тест отношений (ЦТО): методические рекомендации. Л.: Институт им. В.М. Бехтерева, 1985. 18 с.

2. Григорьева И.В. Исследование цветообозначений в современной лингвистике

3. Дашков И.М., Устинович Е.А. Экспериментальные исследования валидности шкалы субъективного предпочтения цвета (тест Люшера) // Проблемы моделирования. Диагностика психических состояний в норме и патологии. Л.: Медицина, 1980. С. 115-126.

4. Девицкая Е.Н. Этнокультурная специфика вербализации сложных цветов в русском и немецком сказочном фольклоре: концепт "коричневый цвет" // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2013. № 8 (26): в 2-х ч. Ч. I. C. 60-62.

5. Кезина С.В. Семантическое поле цветообозначений в русском языке (диахронический аспект): автореф. дисс. … д. филол. н. Челябинск, 2010. 51с.

6. Кравков С.В. Цветовое зрение. М.: Академия наук СССР, 1951. 189 с.

7. Кудрина А.В., Мещеряков Б.Г. Семантика цвета в разных культурах // Психологический журнал Международного университета природы, общества и человека «Дубна». 2011. № 1.

8. Молибога Г.Л. Цветообозначения, образованные от имен собственных // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2012. № 7 (18): в 2-х ч. Ч. II. C. 130-134.

9. Пичугина А.А. Влияние кельтского элемента мифологической культуры британских островов на символику английских лексических цветообозначений: автореф. дисс. … к. филол. н. Самара, 2012. 24 с.

10. Попова И.А. К вопросу о возможных индикаторах некоторых эмоциональных особенностей // Личность и деятельность: тезисы докладов к V Всесоюзному съезду Общества психологов. М.: Просвещение, 1977. С. 74-79.

11. Прокофьева Л.П. Звуко-цветовая ассоциативность в языковом сознании и художественном тексте: универсальный, национальный, индивидуальный аспекты: автореф. дисс. … д. филол. н. Саратов, 2009. 48 с.

12. Руденко В.Е. Цвет-эмоции-личность // Диагностика психических состояний в норме и патологии. Л.: Медицина, 1980. С. 107-115.

13. Садыкова С.З. Цветофразеологизмы с компонентом соматизма в современном кумыкском языке // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2013. № 9 (27): в 2-х ч. Ч. I. C. 150-154.

14. Святитель Иоанн Златоуст. Беседы на первое послание к Коринфянам. Беседа 12

15. Тест Люшера - описание и интерпретация

16. Чернявская Т.В. Дискурсивное пространство англоязычных предрассудков: автореф. дисс. … к. филол. н. Волгоград, 2008. 21 с.

17. Яньшин П.В. Психосемантический анализ категоризации цвета в структуре сознания субъекта: дисс. … д. псих. н. М., 2001. 390 с.

18. Brasch R. How Did It Begin? N. Y.: Pocket Books, 1969. 352 c.

19. Lakoff G. Women, Fire, and Dangerous Things; What Categories Reveal about Mind. Chicago and London: The University of Chicago Press, 1978. 54 с.

20. Opie I., Tatem M. A Dictionary of Superstitions. N. Y.: Oxford University Press, 2005. 494 с.

21. Pickering D. Dictionary of Superstitions. London: Cassel, 1995. 294 c.

22. Rosch E. Basic Objects in Natural Categories // Cognitive Psychology. 1976. № 8. С. 382-439.

23. Roud S. A Pocket Guide to Superstitions of the British Isles. London: Penguin Books, 2004. 277 с.

24. Saint Chrysostom: Homilies on the Epistles of Paul to the Corinthians. Homily XII.

25. Waring P. A Dictionary of Omens and Superstitions. London: Souvenir Press Ltd, 1978. 264 с.

26. Webster R. The Encyclopedia of Superstitions. Woodbury, MN: Llewellyn Publications, 2008. 322 с.

Размещено на Allbest.ru