О специфике денотативной и сигнификативной перспективы простого предложения

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 81'372

О специфике денотативной и сигнификативной перспективы простого предложения

Вальт Алина Валерьевна, к. филол. н.

Волгоградский государственный университет

В настоящей статье намечаются перспективы анализа категориальной природы и возможностей глубин-ного синтаксиса, позволяющего проводить семантическое моделирование в интерпретационном и динами-ческом ключе. Основное внимание уделяется определению специфики системы глубинных категорий отно-шений и их отличию от категорий классификационного плана. В заключении делается вывод, что на уровне сигнификативной интерпретации действуют сложные интеграционные механизмы категоризации, кото-рые представляют собой незаменимый инструмент для интерпретации взаимодействия категорий разно-го уровня абстракции.

Ключевые слова и фразы: категоризация; классификация; сцена; семантическая роль; пропозиция; интерпре-тация; семантическая перспектива. синтаксис семантический предложение

The author outlines the prospects of categorical nature and underlying syntax opportunities analysis, allowing for the semantic modeling in interpretative and dynamic way, pays special attention to revealing the specificity of underlying relationships catego-ries system and their difference from the categories of classification plan, and comes to the conclusion that the complex integra-tion mechanisms of categorization act at the level of significative interpretation, and they are an indispensable tool for interpret-ing the interaction between the categories of different abstraction levels.

Key words and phrases: categorization; classification; scene; semantic role; proposition; interpretation; semantic aspect.

Еще В. фон Гумбольдт указывал на то, что в языке сочетаются два принципа: объективный принцип обо-значения понятия и субъективный принцип логического подразделения, осуществляющий перевод понятия в определенную категорию [3, с. 118-119]. Отсюда вытекает фундаментальная значимость семантического про-тивоположения лексического и грамматического как двух различных категоризационных начал, которые, хо-тя и взаимообусловливают друг друга, все же требуют четкого и непротиворечивого определения своей спе-цифики. Результаты сравнительно-языковедческих исследований неоспоримо доказывают, что в каждом язы-ке неразрывно сплетены универсальное, всеобщее и типологически специфичное, свойственное конкретному языковому сознанию. При этом главным действующим механизмом выражения универсального содержания является наличие в сознании любого индивида универсальной системы (сетки) категорий, определяющих перспективу видения эмпирически познаваемых явлений действительности. Как функционирует данный ка-тегориальный «органон», в формах которого постигается содержание исследуемой действительности, и по-чему, несмотря на его обязательную и всеобщую представленность в сознании, результаты категоризации по-разному представлены в различных языках? На этот вопрос мы постараемся ответить в настоящей статье.

Очевидно, что на разных когнитивных уровнях категоризация предполагает наличие определенных прин-ципов, в соответствии с которыми она производится. Думается, что в отношении номинативно-денотативного этапа отражения действительности правомерно говорить о действии классификационных механизмов катего-ризации, определяя ее как категоризацию классификационно-концептуального типа. Именно благодаря клас-сификационно-концептуальной категоризации словесный (полнозначный, называющий знак) соотносится не с единичным конкретным предметом, явлением, а с понятием о целом классе предметов.

Данный уровень категоризации - это уровень собственно семантики лексико-грамматических разрядов слов. Он показывает, как репрезентирована и категориально организована в языке семантика, ориентированная на внешний мир. Вычленение некоторых общих семантических характеристик в их значении на основе компо-нентного анализа словарных дефиниций позволяет группировать имена и глаголы в лексико-семантические классы, что формирует таксономическую систему языка как результат классификационной категоризации мира.

Включение предложений в систему номинативных единиц обусловливает необходимость моделирования типовой денотативной ситуации, обобщающей признаки обозначаемого события, имеющей собственно но-минативный статус. Акт ситуативной номинации предполагает установление количества участников отра-жаемой ситуации и их сочетаемостных связей.

В когнитивной лингвистике первичная категоризация описывается при помощи понятия «сцена» как моде-ли, организующей знание о событии. В данном контексте употребительными также являются термины сценарий, скритп, ситуационная модель, когнитивная модель, сцена-прототип, схема, сценарный фрейм [8; 9; 10].

Сцены описывают обобщенные события внешнего мира, задавая состав их участников (концептуальные пе-ременные) и их онтологические роли, что определяет сочетательные потенции лексем.

При этом исследователи сходятся во мнении, что на начальном уровне восприятия ментальные репрезен-тации, или перцептивные эталоны, существуют в виде целостных и гештальтных единиц, не структурирован-ных до своей вербализации. Но уже в начале непосредственно речемыслительного действия отражаемая си-туация внутренне реферируется, классификационно категоризируется и выражается на уровне содержания в структуре сцены. Таким образом, мы обнаруживаем базовое дофеноменологическое, (дирекционально-структурное в плане перспективы видения) номинативно-ситуативное отражение ситуации. В структурном плане наблюдаются актуализация, разложение, членение целостного образа-гештальта, получающего посред-ством классифицирующей категоризации некий номинативный каркас. Другими словами, на уровне сцены четко оформленной интенциональности, семантической перспективы еще нет, присутствует, скорее, дирек-циональность, указание направления денотативных связей между участниками номинализуемой ситуации.

Эмпирическое познание, в отличие от со-знания, не интерпретирует категориальную основу ситуации - последняя просто имеет место, «бытийствует». Но нам важно, что в ней уже содержится и исходная избира-тельная «тематическая» направленность на определенные элементы события. Данная дирекциональная ин-тенция образует номинативно-ситуационную основу всех последующих интерпретаций, их внешний кон-текст. Ее наличие - это уже шаг к структурированию исходного состояния бытия и сознания. Естественно, что такое узнавание не сопровождается осознанием его структуры.

При этом нужно отдавать себе отчет в том, что как модель сцена обладает пассивными смысловыми свойствами относительно представленной в ее содержании реальности. Однако если мы рассматриваем от-ражательную специфику номинативных единиц с позиции их координации с глубинными семантическими категориями фрейма на уровне межкатегориальной сигнификативной интерпретации, то и денотативно-отражательная типология классов слов становится для нас также необходимой.

Дополненная значением сигнификативной интерпретации, модель обретает способность активного и альтернативного отношения к реальности: «модель-копия превращается в модель-план, модель-программу» [5, с. 159]. Причем новые активные интерпретационные свойства модели нисколько не исклю-чают ее первичных онтологических качеств, имеющих денотативное значение. Наоборот, осмысленная с по-зиции определенного фрейма, онтология сцены получает движение, динамику, «оживает» в соответствую-щей семантико-синтаксической модели, которая становится фактором, регулирующим, интерпретирующим смысловое понимание действительного мира и субъекта в нем.

Система концептов и сцен является структурированным тривиальным фоновым знанием, поскольку именно на этом уровне нивелируется различие между «индивидуальными опытами» [12, с. 19]. Если набор образов и гештальтов уникален в образе каждого человека, то взаимосвязанные и взаимообусловленные системы концептов и сцен, напротив, характеризуются общезначимостью и в силу их универсального харак-тера служат когнитивной основой взаимопонимания людей с максимально различным индивидуальным опытом. Таким образом, подобно тому, как хранящийся в сознании прототипический образ объекта позво-ляет человеку всякий раз категоризовать любой сенсорно воспринимаемый объект как относящийся к опре-деленному классу, так и организованное в сцене внеязыковое знание основано на образной основе, носит прототипический характер и является общим достоянием для членов данной языковой общности.

Более того, образ такой целостности является необходимой предпосылкой и для вторичной интерпрета-ционной категоризации действительности, природа которой, как нам представляется, заключается во внут-реннем движении, изменении, переходах, опосредованиях форм существования и взаимосвязи объектов.

В данной связи гештальтный образ ситуации осуществляет некое посредничество между континуальностью (процессом) и дискретностью (результатом) как «исчезающими моментами реального становления» [4, с. 82], поскольку для воспроизведения в сознании способа интерпретации ситуации важное значение как раз и имеет показ ее виртуальных альтернативных возможностей.

Таким образом, на начальном отражательно-ориентированном этапе речепорождения происходит актуа-лизация коммуникативно наиболее значимых компонентов ономасиологической модели имени. Именно он-тология ситуации выступает в процессе порождения высказывания тем пусковым механизмом, который за-пускает процессы начальной номинации и активирует узлы отношений между концептами. Все вышесказан-ное позволяет сделать вывод о том, что на денотативно-номинативном уровне, традиционно резервируемом для лексических единиц языка, есть место и для категорий «скрытой грамматики», определяемой как «грам-матические сигналы, имплицитно содержащиеся в синтаксических сочетаниях и семантике слов» [6, с. 78].

Очень хорошо иллюстрируют нашу позицию слова одного из родоначальников теории понятийных кате-горий И. И. Мещанинова: «Семантика слова в известной степени обусловливает его синтаксическую роль в предложении. Выступая в предложении, слово используется в нем, отвечая его лексическому содержанию. Оно выступает в позиции соответствующего члена предложения, включаясь в общее смысловое содержание высказывания и принимая на себя соответствующую долю смыслового значения формирующегося предло-жения» [8, с. 4-5]. Так, очевидно, что модель Агенс + V + Делибератив может быть реализована при помощи глаголов речи или мысли, но ни в коем случае не глаголами движения. Иначе говоря, слово не может быть помещено в не свойственный ему контекст.

Из сказанного вытекает, что общее смысловое содержание, передаваемое предложением, формируется на базе номинативных значений. В самом деле, для того чтобы установить в речи (то есть отобразить сигнема-ми языка) отношение некоторой субстанции к окружающей действительности, нужно сначала назвать дан-ную субстанцию как таковую, что и осуществляется в предложении при помощи номинативных средств, ко-торыми оно располагает. Следовательно, предложение как единица языка выполняет не одну, а две сущест-венные знаковые функции: во-первых, предметно-назывную, номинативно-денотативную, во-вторых, сиг-нификативно-интерпретативную, предикативную.

Учитывая двуаспектный характер контенсивного аспекта предложения, предикацию следует теперь осмыс-лить не просто как отнесение содержания предложения к действительности, а как способ сигнификативного от-несения ситуативно-номинативного содержания пропозиции к действительности, иначе - форму сигнификатив-ной интерпретации номинативного аспекта пропозиции. Именно такое понимание семантико-функциональной природы предикации раскрывает и единство отмеченных аспектов предложения как двух фундаментальных сторон его качественной определенности, и их различную, но взаимодополнительную знаковую роль.

Если классификационное категоризационное отражение есть суть наглядное представление наличной сово-купности признаков классов объектов и ситуаций (в статике), то интерпретационное понимание есть своеоб-разное действие, некий интенционально обусловленный способ моделирования реляционной структуры объ-екта. Глубинный синтаксис принципиально динамичен, и та онтология, что высвечивается в нем, является от-крытой, еще не сформированной, только становящейся, лишь опосредуемой формами различного развертыва-ния, т.е. являет собой возможные перспективы прочтения. Способ прослеживания взаимосвязей и опосредова-ний отношений при переходах к различным типам интерпретации единой ситуации под силу только интерпре-тационному мышлению, в основе которого лежит система понятийных операторов, воспроизводящая каузаль-ные связи объектов и явлений действительности. Глубинный синтаксис в форме виртуального альтернативно-го моделирования устанавливает участников ситуации в различных отношениях к ситуации и друг к другу. Думается, можно утверждать, что в ходе подобного виртуального преобразования во внутренней программе перебираются различные перспективы прочтения ситуации и выбирается одна из возможных альтернатив.

Система реляционных понятийных категорий (ролей) позволяет рассматривать сцену со всеми ее участни-ками в движении, в процессе становления их отношений. Подобному движению под силу вскрыть опосредова-ния элементов сцены друг другом, их взаимозависимость. А т.к. каждый объект (событие, явление) может нахо-диться с другими объектами в самых разных отношениях, то именно в их развитии, в ходе установления кон-кретного типа отношения можно воспроизвести перспективы возможных категориальных каркасов ситуации.

Сказанное обусловливает возможность трактовки понятийных категорий как деятельного плана интер-претации. Если определяющая специфику ситуативного синтаксиса классификационная категоризация дает наглядное представление о наличной совокупности признаков классов объектов и ситуаций, то интерпрета-ционная категоризация есть своеобразное программное действие, есть интерпретационно обусловленный способ моделирования ситуации на основе категорий отношения в каркасе выбранной реляционной струк-туры. При этом для воспроизведения в сознании этого процесса особую значимость как раз и получает показ возможных перспектив интерпретации и ее альтернативных возможностей.

В данном контексте система глубинных понятийных категорий выступает как особым образом действую-щий механизм, детерминирующий характер и направление ее (категоризации) развития, которая, в свою оче-редь, рождает и развивает полиинтерпретируемость форм существования объектов и способов человеческой жизнедеятельности.

Невозможно поставить под сомнение тот факт, что семантика слова определяет его сочетательный по-тенциал, который манифестируется в его дистрибуции, в его смысловом окружении. Существенным для со-четаемости слов и форм слов является именно согласование их смыслов на уровне сцены, состоящее в том, что в семантике сочетающихся слов должен быть общий элемент значения (интегративная сема), в соответ-ствии с которым слова объединяются в функционально-ономасиологические классы, ср., например, форму-лы сочетаемости глаголов и соотносимых с ними имен существительных речемыслительной деятельности: говорить, разговаривать, речь о чем-либо; размышлять, размышление, мысли о ком-либо и т.п.

Но что касается семантико-синтаксической организации предложения, то они мотивируются не сочета-тельными способностями лексем, формируемых на уровне сцены, а управлением, механизм которого зада-ется на этапе ее (сцены) сигнификативной интерпретации. Другими словами, управление мы рассматриваем как форму языковой реализации результатов интерпретации межкатегориального взаимодействия (взаимо-действия категорий сцены и глубинных категорий отношений).

Сказанное позволяет заключить, что связи, отношения между классифицирующими и реляционно-понятийными категориями не следует трактовать как иерархические, уровневые. Скорее, их можно назвать координационными, взаимодополнительными. Это хорошо сочетается с модульным представлением их ка-тегориальной организации в сознании.

«Система языкового типа, - отмечает К. Бюлер, - строит каждую законченную... репрезентацию в два шага, которые следует разграничивать путем абстракции: выбор слов и построение предложения... Первый класс языковых структур и соответствующих установлений как бы преследует цель разорвать мир на части, расчленить на классы вещей, процессов и т.д., разделить на абстрактные аспекты, каждый из которых кор-релирует со знаком, в то время как второй класс стремится заранее предоставить знаковые средства для кон-струирования того же самого (репрезентируемого) мира на основе отношений» [1, с. 70]. «Не может быть, - вторит ему И. Б. Шатуновский, - ни предметов без признаков, ни признаков без предметов; не может быть “пустого” пространства, не “наполненного” объектами, и времени, не заполненного процессами и события-ми, происходящими с объектами, равно как и нет объектов вне времени и пространства. Соединяя все это вместе, мы получаем то, что уже может быть» [13, с. 49].

Мы так же придерживаемся той точки зрения, что в аспекте речевой деятельности любая сентенциональ-ная единица языка, будь то синтаксема, предложение или сверхфразовое единство, есть всегда одновремен-но и единица фиксации познанного (единица номинации), и единица сознания, указывающая на то, под ка-кую глубинную категорию эта номинативная единица подведена или как названное мыслится. Иначе говоря, для нас важно, что все сентенциональные единицы языка в аспекте речевого мышления представляют собой единство лексического и грамматического, где лексическое соотнесено с названием онтологической специ-фики объектов реального и воображаемого мира, а грамматическое - со способами ее интерпретации.

Роковой ошибкой всей докогнитивной лингвистики, не устраненной по сей день, является как раз пред-ставление, согласно которому и грамматический строй языка есть, по своей сути, не что иное, как такая же система категоризации, только на более высокой ступени абстрагирования, на более высокой ступени обоб-щения онтологической специфики мира. Представления, что и грамматика есть система классификации ми-ра на онтологических основаниях, стали основным препятствием к пониманию ее специфической сущности, связанной не с результатами познания мира, а с категориями интерпретации тем или иным образом катего-ризированного (расклассифицированного) мира [7, с. 10].

Естественно, что для объяснения процесса интерпретационной категоризации важнейшее значение при-обретает определение специфики системы глубинных универсальных логико-грамматических категорий (семантических предикатов и семантических падежей), основная функция которой сводится к тому, чтобы охватить целостные системные основания непрерывного движения и развития континуального, по своей су-ти, мира объектов и явлений, прослеживая переходы и взаимосвязи отдельных объектов, их свойств и отно-шений к другим объектам. Лишь посредством данных логических операторов, ухватив внутренние основа-ния движения, сознание человека в форме альтернативного идеального моделирования наиболее полно вос-производит многоликий и изменчивый характер бытия.

Вместе с тем определение сигнификативного значения предложения не может и не должно сводиться к анализу избранной глубинной семантико-синтаксической перспективы осмысления ситуации (т.е. видим ли мы ее как действие, как процесс, как состояние или как свойство). Действие семантической перспективы с неизбежностью предполагает необходимость закрепления отдельных важных для носителей определенного языка ономасиологических компонентов значения сцены или интегрированных в нее концептпеременных. При этом то, какие именно ономасиологические признаки, представляющие особую значимость для кон-кретной языковой общности, координируются с системой глубинных понятийных отношений, и будет со-ставлять типологическую специфику ее языка и суть интерпретационной категоризации. Так, например, ес-ли в русском языке Делибератив выражается унифицированной формой (говорить) о чем-либо, то в немец-ком языке по-разному фиксируются объекты речевого и ментального действия, соответственно, формами von Dativ/ ьber Akkusativ и -an Akkusativ [2, с. 34-45].

Подытоживая все высказанные в данной статье соображения, хотелось бы еще раз подчеркнуть мысль о том, что на уровне сигнификативной интерпретации действуют сложные интеграционные механизмы кате-горизации, которые представляют собой незаменимый инструмент для интерпретации взаимодействия кате-горий разного уровня абстракции, что позволяет нам определить категоризацию данного уровня как интер-претационно-концептуальную.

Список литературы

1. Бюлер К. Теория языка. Репрезентативная функция языка. М.: Прогресс, 1993. 502 с.

2. Вальт А. В. Общетеоретические основы интерпретации падежной семантики // Вестник Волгоградского государствен-ного университета. Серия 9. Исследования молодых ученых. Волгоград: Издательство ВолГУ, 2001. Вып. 1. С. 34-45.

3. Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1984. 200 с.

4. Давыдов В. В. Виды обобщений в обучении. М.: Просвещение, 1972. 424 с.

5. Иванов Н. В. Проблемные аспекты языкового символизма (опыт теоретического рассмотрения). Минск: Пропилеи, 2002. 176 с.

6. Кацнельсон С. Д. Типология языка и речевое мышление. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1972. 216 с.

7. Когнитивные аспекты немецкой грамматики: монография / авт. колл. В. И. Кураков, А. В. Вальт, В. В. Волохова и др.

Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2007. 188 с.

8. Мещанинов И. И. Члены предложения и части речи М. - Л., 1945. 386 с.

9. Минский М. Фреймы для представления знаний [Электронный ресурс]. URL: http://shtz.shadrinsk.net/source/

Minskv/sod.htm (дата обращения: 10.02.2010).

10. Филлмор Ч. Д. Фреймы и семантика их понимания // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1988. Вып. XXIII. Когнитивные аспекты языка. С. 52-92.

11. Чейф У. Л. Память и вербализация прошлого опыта // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1983. Вып. XII. С. 35-73.

12. Шабес В. Я. Событие и текст. М.: Высшая школа, 1989. 175 с.

13. Шатуновский И. Б. Семантика предложения и нереферентные слова (значение, коммуникативная перспектива, прагматика). М.: Языки русской культуры, 1996. 399 с.

Размещено на Allbest.ru