Проблема реконструкции языковой картины мира в процессе обучения иностранному языку

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Понятие языковой картины мира является одним из базовых как для лингвистики, так и для смежных наук, включая лингводидактику. Лексические, синтаксические, морфологические особенности языка несут в себе информацию о специфике национальной ментальности. Понимание этих особенностей необходимо для эффективного овладения иностранным языком. В данной статье хотелось бы рассмотреть проблему реконструкции языковой картины мира с точки зрения особенностей организации процесса обучения иностранному языку на примере анализа фрагментов японской, русской, английской и китайской языковых картин мира.

Проблема реконструкции языковой картины мира, соотношения языка и мышления находятся в фокусе многочисленных исследований, в том числе междисциплинарного характера. В настоящее время в понятийном аппарате как лингвистики, так и методики обучения иностранным языкам закрепилось понятие языковой личности, проявляющейся, по словам Н.Д. Гальсковой, «не просто в языковых способностях личности, а в способности человека порождать и понимать речевые высказывания как родовом свойстве (вида “homo sapiens”)» [1, с. 45]. Иными словами, если мы ставим задачу сформировать у учащихся способность выступать полноценными участниками процесса межкультурного общения, то отсюда следует задача «описать структуру и содержание модели овладения языком в процессе обучения, которая применительно к изучению иностранного языка может быть представлена как модель вторичной языковой личности» [Там же, с. 46].

Формирование вторичной языковой личности в процессе обучения иностранному языку естественным образом актуализирует вопрос об анализе особенностей мышления первичной языковой личности, для которой изучаемый нами иностранный язык является родным. В этом смысле представляется актуальным рассмотреть проблему реконструкции языковой картины мира с точки зрения описания особенностей японского языкового мышления в сопоставлении с другими иностранными языками.

В нашем исследовании предпринята попытка объяснить механизм возникновения типичных ошибок в изучении японского языка с точки зрения разности мышления носителей языка и изучающих японский язык как иностранный, а также определить вектор поиска возможных способов их предотвращения путем реконструирования языковой картины мира изучаемого иностранного языка.

В данной работе мы рассматриваем фрагменты не только русской и японской языковых картин мира как родного и изучаемого иностранных языков соответственно, но и частично задействуем материал английского как второго и китайского как третьего иностранного языков. Считаем такой выбор оптимальным в том числе и потому, что на сегодняшний день примерно 65% слов в японском языке имеют китайское происхождение, по аналогии с латинскими корнями в европейских языках. При изучении японского языка приходится постоянно обращаться к процессам словообразования, словоизменения, функционирования лексических единиц в китайском языке, так что в этом смысле включение китайского языка представляется нам оправданным.

Надо также отметить, что в исследованиях по реконструкции языковых картин мира не наблюдается единства в определении критериев отбора материала для исследования. Некоторые ученые анализируют преимущественно культурные концепты (Н.Д. Арутюнова, А. Вежбицкая и др.). В других работах (О.А. Корнилов и др.) объектом исследования выступает лишь словарный состав языка. Еще одно научное направление, представляемое Ю.Д. Апресяном, в качестве материала для реконструкции языковой картины мира предлагает использовать не только лексические единицы, но и такие факты языка, как грамматические формы, словообразовательные средства, просодические и коммуникативные свойства, синтаксические конструкции, фраземы, правила лексико-семантической сочетаемости и др. [6, с. 34]. Такой подход нам представляется более репрезентативным с точки зрения достоверности отображения языкового пространства изучаемых языков, поэтому мы вслед за Ю.Д. Апресяном отбираем в качестве исследуемого языкового материала семантические лейтмотивы, «каждый из которых выражается многими языковыми средствами самой разной природы - морфологическими, словообразовательными, синтаксическими, лексическими и даже просодическими» [Там же, с. 35].

Анализируя отобранный языковой материал, можно попробовать определить наиболее характерные черты способа мировидения, присущего какому-либо языку и отраженного в нем. Японские лингвисты выделяют несколько общих параметров, описывающих языковое мышление японцев, такие как центростремительность, относительность, подвижность взгляда, личностность и др. Рассмотрим некоторые из них подробнее.

Такая характерная для японского мировидения черта, как центростремительность, в языковом пространстве проявляется, к примеру, в направленности высказывания на любом уровне - от слова до текста - к говорящему, а не от него, как в русском, английском и китайском языках. Объяснение этому находят в общей склонности японцев воспринимать окружающую действительность, притягивая ее к себе, копируя и минимизируя за неимением пространства, разделяя ее с окружающими [2, с. 74; 3, с. 41].

Далее, при сопоставлении вышеизложенных параметров японского языкового мышления с подобными в других языках обнаруживается, что, например, в русском и китайском языках в противоположность такому параметру, как относительность восприятия происходящего в японском языке, наблюдается универсальность как принцип, лежащий в основе описания окружающей действительности. Рассмотрим подробнее характерный пример функционирования этого параметра языкового мышления, обнаруженный нами в описании следующих ситуаций с использованием лексико-грамматических выражений повышенной вежливости в японском и китайском языках [5, с. 41]. И в японском, и в китайском языках при заказе, например, столика в ресторане в вопросе о количестве персон употребляются квантификаторы повышенной вежливости по отношению к клиенту, что естественно для ситуации «хозяин - гость». Стилистические нормы японского языка при ответе на подобный вопрос обязывают сменить регистр вежливости с повышенного на нейтральный, поскольку говорить о себе в подобном тоне является нарушением. В китайском же языке в такой ситуации допускается употребление повышенно-вежливых форм. Нормой в китайском языке является повторение в ответе стилистического регистра вопроса, что в данном случае подтверждает принцип универсальности, характеризующий китайское языковое мышление. Ту же особенность демонстрирует нам и отсутствие в китайском языке строгого разграничения в употреблении указательных местоимений типа это, этот, то, тот в соответствии с местоположением собеседников: в диалогической речи в китайском языке при ответе также используется то же местоимение, которое было в вопросе. Такой утилитарный перенос невозможен в японском языке, поскольку там в любом высказывании эксплицитно или имплицитно присутствует указание на то, в каком статусе и в чьих интересах совершается действие, соответственно, при выборе указательных местоимений надо всегда учитывать статус и направление совершения действия - от говорящего к собеседнику или наоборот, что дает нам возможность говорить о принципе относительности, характеризующем японское языковое мышление.

В недавних исследованиях об особенностях японского языка представлена еще одна характерная черта японского мировоззрения - подвижность взгляда [4, с. 110] (в противовес, например, фиксированности взгляда на описываемую ситуацию в английском языке).

На примере грамматических конструкций, описывающих порядок совершения действия, можно увидеть, что в английском языке отсчет времени ведется, как правило, от момента высказывания, соответственно, при описании действий в прошедшем времени сказуемое как главного, так и придаточного предложений поставлено в различные формы прошедшего времени. Та же ситуация наблюдается и в русском языке: когда мы вышли из дома, шел снег. В японском языке точкой временного отсчета является момент совершения действия. Иными словами, говорящий помещает себя в центр описываемой ситуации и получается, что снег уже пошел, но из дома мы еще не вышли [Там же, с. 112]. Так японскими лингвистами обосновывается выбор будущего времени для описания действий, совершенных в прошлом. Такое чувство сопричастности происходящему свойственно всему лингвокультурологическому пространству японского языка.

Для японского языкового мышления характерна абстрактность в противовес конкретности в других представленных языках. Сопоставительный анализ слов различного происхождения в японском языке показывает, что степень конкретности у слов китайского происхождения, а также у заимствований из английского языка выше, чем у исконно японских слов. Известно, что в синонимичных рядах в японском языке слово японского происхождения имеет наивысшую степень абстракции, слова китайского происхождения уточняют значение данного слова, а заимствованные слова-синонимы выражают наиболее конкретный смысл, ограничивая его употребление определенной ситуацией.

Примеры, полученные нами от информантов-носителей языка, подтверждают вышесказанное: например, слово мысль, выраженное исконно японским словом кангаэ, имеет самое широкое значение; относительно похожего по смыслу слова китайского происхождения сисо информанты уточняют, что его употребление ограничено определенными понятийными сферами, такими как политика или религия, а синонимичный заимствованный вариант айдэа (от англ. idea) употребляется ограниченно, преимущественно будучи привязанным к конкретным ситуациям выбора, например места для отдыха. Аналогичный пример для обозначения понятия напиток: заимствованное слово доринку (от англ. drink), по мнению носителей языка, является подвидом японского оригинального слова номимоно с тем же значением, но в котором акцент ставится, в частности, на содержание питательных веществ, а не на вкус или внешний вид напитка.

Учитывая тот факт, что многослойность словарного состава и количественное соотношение слов различного происхождения в японском языке вызывают особые трудности у учащихся при выборе наиболее подходящей лексической единицы, на наш взгляд, совершенно необходимым является сопровождение или предварение объяснения соответствующих правил употребления и сочетания лексико-грамматических единиц толкованием такой особенности японского мировидения, как абстрактность грамматической категоризации окружающей действительности, равно как и других выделенных нами параметров, описывающих японское языковое мышление. Разработка и внедрение такого рода пропедевтического курса будет способствовать становлению у учащихся алгоритма выбора адекватных лексических единиц и грамматических конструкций для отображения явлений окружающей действительности и, соответственно, формированию вторичной языковой личности, способной эффективно участвовать в межкультурном общении.

Список литературы

лингвокультурологический ментальность лексический

1. Гальскова Н.Д. Современная методика обучения иностранным языкам: пособие для учителя. М.: Аркти, 2000. 165 с.

2. Исикава К. Нихонго-но тэдзавари (Ощущение японского языка). Токио: Синтёся, 2005. 187 с.

3. Книга японских обыкновений / сост. А.Н. Мещеряков. М.: Наталис; Рипол Классик, 2006. 399 с.

4. Кумагаи Т. Нихонго ва эйдзотэки дэ ару (Изобразительность японского языка). Токио: Синъёся, 2011. 182 с.

5. Накагава М. Канго кара миэру сэкай то сэкэн (Мир и общество через призму канго). Токио: Иванами, 2008. 201 с.

6. Языковая картина мира и системная лексикография / Ю.Д. Апресян и др. М.: Языки славянских культур, 2006. 912 с.

Размещено на Allbest.ru