Функционально-семантические трансформации коннотативной онимной лексики в правовом поле и принципы ее воспроизведения в документах

Размещено на http://allbest.ru

УДК 81'373.2+81.25

Функционально-семантические трансформации коннотативной онимной лексики в правовом поле и принципы ее воспроизведения в документах

В.И. Мозговой

Вопрос о семантике онимов является одним из наиболее обсуждаемых, но наименее однозначных в ономастике. Парадоксальность такой ситуации объясняется тем, что имя собственное (СИ), являясь частью лексической системы языка (имея корень, суффикс, грамматическое значение рода, числа и т.п.) или речевого общения (Сл 'авянск и Слав'янск; Саша, Сашенька и Сашко или даже Алекс), в функциональном отношении становится главным средством индивидуализации конкретного объекта (Сл 'авянск в России, Слав'янск в Украине; Александр - русский, Алехандро - испанец, Олександр - украинец), которое в официальном контексте переносит его в правовую плоскость и превращает в важнейший атрибут права (Александр Иванов в русском языке и Александр Іванов в украинском; Олександр Васько в украинском языке и Олександр Васько в русском; Алехандро Морейро Лассо и в испанском, и в русском, и в украинском языках; русск. Сл'авянск в России, но Слав'янск в Украине; укр. Сл'авянськ в России, но Слов'янськ в Украине).

Абсолютизация любого из этих подходов, описывающих механизмы образования проприаль- ной лексики в языке и речи, или недооценка правовой сущности СИ административнополитическими структурами, стремящимися «разглядеть» в его семантико-языковой форме «полезность» или «опасность» для общества, приводят к переименованиям (или «переводам» на грани переименования), неправильной фиксации онима в документах и искажает его смысл вплоть до уничтожения собственного имени как такового (Сл'авянск и в России, и в Украине; укр. Олександр и для русского, и для украинца; русск. г. Николаев - укр. м. Миколаїв, Мариуполь - Жданов - Мариуполь).

Последнее обстоятельство актуализирует практическую проблему передачи СИ в документах и побуждает научную общественность к разработке оригинальных подходов к семантике, что влияет на разработку теории и практики их функционирования в языке и речи.

На сегодняшнем этапе развития ономастики выделяется несколько подходов к семантике собственного имени (см.: [3; 5]).

1. Полное или частичное отрицание какого-то ни было значения: Милль, В. Брён- даль, А. Гардинер, Л. Стеббинг, Б. Рассел, А.А. Реформатский, О.С. Ахманова, Н.Д. Арутюнова, А.А. Уфимцева, К.Д. Лев- ковская, Н.И. Толстой, В.М. Мокиенко и др.;

2. Выделение специфического языкового значения, противопоставленного лексическим значениям всех других разрядов слов: Л. Щерба, Е. Курилович, А. Доза, Ф. Травничек, И. Воробьева, Е. Данилина, М. Захарова, Т. Кондратьева, В. Никонов, Л. Ступин, Л. Щетинин и др.;

3. Выделение речевого значения в тексте, в контексте, в дискурсе, в социуме, в социолекте: М. Бреаль, О. Есперсен, Г. Суит, Г. Сёренсен, Н. Шпербер, В.И. Болотов, С.И. Зинин, А.В. Суперанская, М.Э. Рут и др.

В отечественной ономастике наиболее отчетливо эти подходы акцентируются в трудах Ю.А. Карпенко - языковой аспект [2], Е.С. Отина - коннотативный аспект [6] и В.М. Калинкина - аспект поэтической речи [1].

Не отрицая значимость и правомочность различных взглядов на семантику СИ, заметим, что семантические «кульбиты» про- приальной единицы зависят от того, насколько она приближается к своему основному предназначению - быть средством официальной индивидуализации объекта номинации в любой национальной парадигме. На пути к правовому осмыслению онимной номинации собственное имя прошло несколько этапов, выделение которых зависит от семантики и специфики функционирования СИ в языке и речи. семантика язык ономастический официальный

Задачей нашего исследования является определение значимой структуры проприальной единицы на разных отрезках онимной истории или в разных коммуникативных контекстах и описание методики официальной передачи СИ в контактных языках. С этой точки зрения процесс выделения онимов из лексической системы языка, функционирующей в многовекторных стилях (от разговорного, публицистического и художественного до официально-делового) прошел несколько условных этапов (условность связана с их взаимопереплетением и нечеткой хронологизацией).

Стихийно лексический этап связан с доисторическим (дохристианским) периодом существования цивилизации, когда обычная лексика, вполне естественно применяемая для конструирования протоназваний и протоимен в пределах территориально и количественно ограниченных общественных коллективов, еще не воспринималась как средство индивидуализации объекта, воспринимаемого всеми, но оторванного от значения слова.

Ее лишь условно можно считать собственными именами, в качестве которых выступали обычные слова-характеристики, имеющие дублетные формы с «размытым» денотатом, но напрямую связанные с ним лексическим значением (Добрыня, Первой, Девятой, Ждан в семье и Беспят, Палка, Безнос, Неждан для других, чтобы «отвернуть» злых духов). Часто это были номенклатурные термины, восходящие к безадресным апеллятивам «град» (Княжий град), «река» (Дон, Дунай [7, с. 528-529]), «источник» (Теплый колодец), «остров» (шведск. Sund), «гора» (укр. Полонина) и т.п., этнонимы (угре - территория и название народа), характеристика местности (пески, снежное) и т.п. При этом один и тот же объект у разных кочевых народов, сменяющих друг друга, мог отличаться речевой формой, но быть неизменным в своем стремлении к передаче лексического значения, а многочисленные речевые варианты не могли иметь жестких норм передачи и воспринимались только «на слух»

В сегодняшней традиции этот период онимной истории так или иначе представлен в названиях Днепр, Днестр, Городок, Burg, Warmbrunn, П'ески, Снежн'ое, фамилиях типа Беспяткин, Першин, Могила и современных прозвищных образованиях, употребляемых вместо «законного» антропонима: Лямцев, «по-уличному» Монгол; Пушкарев (обладатель фамилии - человек богатырского телосложения) - Пуша, Краснов (обладатель фамилии - высокий человек) - Длинный и т.п.

Стихийно грамматичесий этап первично материализовался в условиях, когда родовой строй с языческими традициями сменился государственностью и последующим принятием монорелигии (в данном случае христианства). Последнее обстоятельство расширило границы употреблений имен и названий в разных языковых системах и десе- мантизировало их до уровня разнонациональных ономалексем (Иордан - Ердань, Иерусалим - Ярусалим, Вифлеем - Вифлевом, Эфиопия - Эфивопья, Ассирия - Осурия); Иоанн - Иван, Вано, Йоганн, Хуан, Жан, Ян, Джон), реализующихся в межъязыковых вариантах устной и письменной речи (Константинополь - Царьград - Стамбул, Иордан - Йордан - Священная река, Афон - Святая гора, Оденпе- Медвежья Голова, Лемберг - Львов, Кенигсберг - Королевец - Кролевец, Видень - Вена; Иоанн - Иван - Ваня - Ванюша - Ванечка - Ванька). Десемантизация привела к появлению «метафорических» СИ типа Волчья (река с непригодной для питья водой), Калка (река с грязной водой), отантропони- мических географических названий (Богу- славль, Лихославль, Переяславль, Кузнецово, Иваново) или сакральных топонимных образований (Покровское, Никольское, Свято- горск, Почаево).

На этом этапе появляются попытки узаконить в языке многочисленные речевые употребления, которые, впрочем, не избавлялись от сословно-национальных коннотаций и национальной «переделки», исходя из индивидуального «толкования» значения непонятного слова (Иван Грозный, Александр Невский, но Ивашка, Петрушка, Ванька; Лондон - Ланден - Люддин; Вена - Виена - Виден - Веден - Вен; Кашау - Каша - Нашево и т.п.). В речевом устном или письменном контекстах собственные имена начали «раскрывать» свои тайны, приобретая денотативную соотнесенность с возможной «привязкой» к лексическому значению слова и коннотативные оттенки, по- разному оценивающие объект номинации. Языковая форма фиксации речевых вариантов подготавливала почву для нового витка «оно- мизации» номинативных единиц.

Главной идеей осознанно грамматического этапа являлась научная идентификация СИ вне контекста. Она опиралась на языковую структуру составляющих его элементов и абстрактные коннотации: Катюха - исключительно русское неофициальное женское имя, Николаев - русская фамилия или название города, Люксембург - название государства в Европе, Петербург - название города в России, Нью-Йорк - мегаполис в США, Каренина - русская фамилия, Борис - личное русское имя; но Герман (мужское личное имя и в Германии, и в России, и в Украине), Григорович (украинская, русская и южнославянская фамилия), Пески (город в любом славянском государстве), Ян (и в Польше, и в Белоруссии, и в Украине, и в Росии), Иванов (и в России, и в Болгарии) - СИ с неясным денотатом и абстрактным коннотативным значением.

Осознанно речевой (коннотатив- ный) этап связан с объективной необходимостью изучения языковых атрибутов онимного пространства в речевом контексте. Главным в ониме становится не обобщенный денотат (город, река, имя, фамилия, звезда и т.п.), а созначения, которые возникают у конкретного автора или читателя под влиянием национально окрашенной конотатации, способной «перевернуть» и даже «уничтожить» первичный денотат: Днепр - город, а не река; Эверест, Монблан - характеристики событий, людей или явлений, а не горы; Сахалин, Камчатка - отдаленное место, а не остров или полуостров и т.п. В подобных употреблениях речевая практика принципиально изменяет структуру денотативного значения: из абстрактного оно сужается до уровня страны, региона или конкретного объекта, что позволяет ему почти совпадать с сигникативным. При этом уменьшается ценность граматического значения и практически исчезает лексическое, заменяясь коннотативным по мере приобретения языком национального звучання и колорита.

Понятия коннотоним [6] (как правило, в разговорном стиле) и поэтоним [1] (как правило, в художественном стиле) превращаются в основной предмет изучения нового измерения ономастики, базирующейся на типологии ономастических единиц, исходя из сферы их функционирования и иерархии кон- нотативных значений: от точечных индивидуальных коннотаций (и, соответственно, отсутствия четких норм употребления) в разговорном стиле (Сашко, Саша, Саня, Санечка, Сашка, Олекса; Петербург, Питер) или исторической вариативности, которая не может распространяться на современность, исходя из политической целесообразности (Керкини- тида, Гёзлов, Козлов - совр. Евпатория) до авторских коннотаций в художественном стиле, которые при соответствии национальноязыковой картине мира продолжают жить в речи каждого представителя языковой общности (Глупово, Тарас Бульба, Диканька, Плюшкин, Онегин, Болдино и т.п.).

Таким образом, речевые варианты в зависимости от отношения говорящего к объекту номинации в конкретный момент коммуникации продуцируют у него разнообразные «художественные» коннотации. Однако «ненормированная» нормативность абстрактных классов проприальной лексики и социально-художественной направленности речевых коннотонимов, поэтонимов и политонимов («творчество» политиков, использующих их в публичных диалогах) при осмыслении гражданином своей неповторимой индивидуальности в пределах конкретной национальной общности конструирует иное отношение к собственному имени.

Интуитивно гражданственность стремится к фиксации своей индивидуальности в языке - в недрах коннотативного речетворчества формируется правовой этап современной онимной истории, оперирующий не семантикой слова, а юридическим смыслом объекта номинации, заключенном в языковой форме СИ. Потенциально ничем, никем и ни для кого не ограниченная возможность индивидуального осмысления одного объекта номинации на основе оригинальных коннотаций и авторских номинативных форм, позволяющих оперировать лексическим значением слова, при их воспроизведении в документах уменьшается до уровня нейтральной единицы конкретного денотата с точной адресной функцией и информацией, лишенной лексико- коннотативной окраски.

Так рождается собственное имя как таковое, в правовом контексте которого межъязыковые варианты когут существовать лишь при условии сохранения первичного денотата и соответствующей ему официально-правовой информации. С этих пор формальные модификации СИ могут появляться только в разных языковых системах, фиксирующих средствами другого языка неизменное адресно-информативное поле, которое и определяет пределы формальнограмматических изменений или перевода компонентов.

Главным основанием правовой концепции происхождения онимной лексики является утверждение о том, что при ее языковой передаче следует сохранять право первичного или ныне действующего собственника на имя. Такой взгляд на природу СИ не только отменяет эквивалентную вариативность (Анна - Ганна, Николай - Микола), перевод онимной лексики (Никитовка - Ми- китівка, Никольское - Микільське, Приятное Свидание - Приємне Побачення, Речное - Річкове или Річне) или переименование объектов номинации без согласия собственников (Луганск - Ворошиловград - Луганск, Мариуполь - Жданов - Мариуполь), но и не допускает изменение формы при невозможности определения первичного собственника. Если собственниками имен являются, например, Владимир, Николай, Елена, Вячеслав, Михаил, Александр, Никита, то сберечь их право на имя в украинской проприальной культуре могут только формы Владимир, Ніколай, Єлена, Вячеслав, Михаїл, Александр, Нікіта (а не Володимир, Микола, Олена, В'ячеслав, Михайло, Олександр, Микита). Если в качестве «первичного собственника» в топониме Николаев зафиксирован Николай І, значит, передать эту информацию может только форма Ніколаїв, а первично русские географические названия Приятное Свидание, Речное должны воспроизводиться в украинском языке как Приятне Свидання, Рєчне.

Согласно такой методике [4] юридически правильными следует считать украинские варианты Ніколайович от Ніколай и Миколович от Микола; Горловка от Горлов и Київ от Кий; Внуково (Россия), но Єнакієве (Украина) и Єнакієвська рада от Єнакієв (а не Єнакіївська); Святогірськ от «Святі Гори», Тернопіль от славянского «поле», но Константинополь (а не Костянтинопіль) от греческого полис в честь императора Константина.

Такой методикой можно пренебречь лишь при утрате информации о первичном собственнике и распространении значимой для мира другой информации (например, Севастополь «легендарный, героический, город русской славы», а не Ахтиар - татарское село со значеним «белый родник). Кажущаяся понятность близкородственных языков приводит либо к сплошному «переводу» прозрачных компонентов (русск. Набережные Челны, Красная Поляна, Первомайское, ул. Октябрьская, ул. Красноармейская - укр. Набережні Човни, Червона Поляна, Першотравневе, вул. Жовтнева, вул. Червоноармійська), либо к эквивалентной замене одних национальных имен другими (русск. Николай - укр. Микола, русск. Вячеслав - укр. В 'ячеслав, укр. Дяченко - русск. Дьяченко), либо к полному игнорированию перевода как такового (русск. ул. Независимости - укр. вул. Нєзавісімості).

Между тем перевод СИ в юридической плоскости возможен только при необходимости передать общеполезную или исторически значимую информацию, сосредоточенную в различных разрядах онимной лексики:

- в названиях книг, кинофильмов, статей и т. п.: «Герой нашого времени» М. Лермонтова - «Герой нашого часу» (но: телепрограма «Врємя», газета «Таймс»), «Звездные войны» - «Зоряні війни» (но: кинотеатр «Звездочка» - «Звьоздочка», а не «Зірочка»), сказка «Золушка» - «Попелюшка» (но: дитячий садочок «Золушка», если это русское по происхождению название);

- в названиях национальных праздников, событий, явлений, организаций, наград, административно-географических объектов и политических учреждений, связанных с социальной или деловой информацией (при этом вторично-переносные названия-«бренды» не переводятся и могут браться в кавычки, утрачивая способность к словоизменению): 8 Марта - 8 Березня; орден Победы - орден Перемоги (но: автомобіль «Побєда», автомобіля «Побєда»); Великая Отечественная война - Велика Вітчизняна війна; страны Большой Семерки - країни Великої Сімки; Большой каньон - Великий каньйон; Great Brit - Великобритания - Велика Британія (в переводном компоненте информация об империи); Великая Октябрьская социалистическая революція - Велика Жовтнева соціалістична революція (но: ул. Октябрьская - вул. Октябрьс- ка); Красное море - Червоне море; Красная Армия - Червона Армія (но: ул. Красноармейская - Красноармійська); г. Углегорск - м. Вуглегорськ (в переводном компоненте - информация, связанная с «вугіллям», но: фамилия Углегорський, не имеющая отношение к «вугіллю»); Открытое акционерное общество «Донецкая угольно-энергетическая компанія» - Відкрите акціонерне товариство «Донецька вугільно-енергетична компанія», Відкритого акціонерного товариства «Донецька вугільно-енергетична компанія»; Дальний Восток - Далекий Схід (но: Владивосток); Южные авиалинии - Південні авіалінії (но: Южносахалінськ); Северный Ледовитый океан - Північний Льодовитий океан (но: Сє- вероморськ) и т. п.

- в названиях улиц, проспектов, площадей, вокзалов, носящих мемориальный характер (в их структуре в этих случаях часто присутствует дата или к ним можно добавить слово «имени»): Северный автовокзал - Північний автовокзал (значимая для всех информация о направлении движения автобусов, но: зупинка «Сєверний Автовокзал»); ул. (имени) 8 Сентября - вул. 8 Вересня, пр. (имени) Шахтостроителей - пр. Шахтобудівельників; пл. (имени) Независимости - пл. Незалежності; ул. (имени) 250-летия Донбасса - вул. 250-річчя Донбасу, ул. (имени) Советской Армии - вул. Радянської Армії (но: вул. Совєтська) и т. п.

Таким образом, существующая методика фиксации СИ в документах далека от совершенства. Подчеркнуто языковая или речевая составляющая семантики имени при стремлении воспроизвести ее любыми путями переступает черту, за которой язык вступает в противоречие с правом.

Практическая ценность СИ попадает в зависимость от функционально-семантических трансформаций, происходящих при переходе слова с обычным лексическим и множеством коннотативных значений в разряд проприальной системы с одинаковыми для всех официальными коннотациями.

Вот почему определение специфики семантики собственных имен по сравнению с обычными лексемами, анализ функционально-семантических трансформаций в структуре СИ при его переходе от авторско- коннотативных наименований к официальной фиксации их правового статуса приобретает не только теоретическое, но и практическое значение: какими языковыми средствами передавать имена собственные при межъязыковых контактах, чтобы не разрушить право человека на имя.

Правовая парадигма функционально-семантических трансформаций, происходящих при фиксации имени собственного в документах, обуславливает уровень возможных межъязыковых изменений, которые не должны разрушать адресно информативную функцию проприальной единицы при переводе компонентов или передаче ее формально-грамматических особенностей.

Литература

1. Калинкин В.М. Поэтика онима. / В.М. Калінкін // Донецк : Юго-Восток, 1999. - 408 с.

2. Карпенко Ю.А. Теоретичні засади размежувания власних і зачальних назв. / Ю.А. Карпенко // Мовознавство. 1975. № 4. -С.46-50.

3. Книжникова З.О. О семантике имени собственного / З.О. Книжникова // Известия Тульского государственного университета. Вып. 2. Языкознание : ГРНТИ 16 - 2009. - С.237 - 247.

4. Мозговой В.И. Метод соціально- правової ідентифікації при офіційній передачі власних назв / В.І Мозговий // Методологія та історіографія мовознавства : матеріали Міжнародної науково-практичної конференції. -Слов'янськ : ДДПУ, 2013. - С. 193-197.

5. Нахимова Е.А. Дискуссия о статусе и семантике имени собственного / Е.А. Нахимова // Политическая лингвистика. Вып. 1. Языкознание : ГРНТИ 16.21.27 -2010.- С.171 - 183.13.

6. Отин Е.С. Словарь коннотативных собственных имен. / Е.С. Отін. - Донецк : Юго-Восток, 1999. - 410 с.

7. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. 1 (А-Д); пер. с нем. и доп. О.Н. Трубачева / под ред. и с предисл. Б.А. Ларина - 2-е изд., стер - М. : Прогресс, 1986. -576 с

Анотація

Функціонально-семантичні трансформації конотативної онімної лексики у правовому полі і принципи її відтворення в документах. В.І. Мозговий.

У статті розглядається специфіка передачі власних назв споріднених або контактних мов у правовому контексті порівняно з художньо-мовленнєвими вживаннями. Мовлення надає комуніканту практично безмежні можливості для лексико-семантичної «гри» й утворення конотацій в різних мовленнєвих формах, а офіційна фіксація повинна нівелювати конотативну варіантність, замінив її загально-нейтральною онімно-мовною одиницею зі зрозумілим для всіх адресним полем (забезпечити точне денотативне значення з ідентичною для будь-якого комуніканта інформацією про об'єкт номінації).

В останньому випадку правова парадигма функціонально-семантичних трансформацій, що відбуваються при фіксації власної назви в документах, зумовлює рівень можливих міжмовних змін, які не повинні руйнувати адресно-інформативну функцію пропріальної одиниці при перекладі компонентів чи передачі її формально-граматичних особливостей засобами іншої мовної системи. У статті наводяться приклади правильного й неправильного формування ономастичної норми в офіційному контексті.

Ключові слова: власна назва, атрибут права, функціонально-семантичні трансформації, онімна інформація, денотат, конотації.

Аннотация

Функционально-семантические трансформации коннотативной онимной лексики в правовом поле и принципы ее воспроизведения в документах. В.И. Мозговой.

В статье рассматривается специфика передачи имен собственных родственных или контактных языков в правовом контексте по сравнению с художественно-речевыми употреблениями.

Речь предоставляет коммуниканту практически безграничные возможности для лексико-семантической «игры» и образования коннотаций в разных речевых формах, а официальная фиксация должна нивелировать коннотативную вариантность, заменив ее обобщенно-нейтральной онимно-языковой единицей с понятным для всех адресным полем (обеспечть точное денотативное значение с идентичной для любого коммуниканта информацией об объекте номинации).

В последнем случае правовая парадигма функционально-семантических трансформаций, происходящих при фиксации имени собственного в документах, обуславливает уровень возможных межъязыковых изменений, которые не должны разрушать адресно-информативную функцию проприальной единицы при переводе компонентов или передаче ее формально-грамматических особенностей средствами другой языковой системы. В статье приводятся примеры правильного и неправильного формирования ономастической нормы в официальном контексте.

Ключевые слова: семантика собственного имени, правовой контекст, перевод, передача, денотат, коннотации.

Annotation

Functional and semantic transformations of connotive onim lexicon in a legal field and the principles of its reproduction in documents. V.I. Mozgovoy.

In article specifics of transfer of proper names of related or contact languages in a legal context are compared to its use in fictional and spoken speech.

The speech gives to a communicant almost boundless opportunities for lexical-semantic "game" and formation of connotations in different speech forms, and official fixing has to level connotive alternativeness, having replaced it generally with the neutral onym-language unit with an address field clear for everyone (to provide exact denotative value with identical information for any communicant about object of the nomination).

In the latter case the legal paradigm of the functional and semantic transformations happening at fixing of a proper name in documents, causes level of possible interlingual changes which shouldnt destroy address and informative function of proper unit during the transfer of components or transfer of its formal and grammatical features by means of other language system. In article examples of the correct and wrong formation of onomastic norm in an official context are given.

Key words: semantics of proper name, legal context, translation, transfer, denotatum, connotations.

Размещено на Allbest.ru