Н.Д. Голев 10

Размещено на http://www.allbest.ru/

Н.Д. Голев 6

Особенности современного обыденного метаязыкового сознания в зеркале обсуждения вопросов языкового строительства

Лингвистика

УДК 81'271.16

Н.Д. Голев

Аннотация

Особенности русского национального метаязыкового сознания рассматриваются на материале высказываний рядовых носителей русского языка о самом языке, его изучении в школе и языковом строительстве. Более подробно анализируется обсуждение в Интернете вопроса об обязательном введении в русское письмо буквы Ё.

Ключевые слова: языковая ситуация, языковая личность, метаязыковое сознание, языковое строительство.

Автор данной статьи ранее уже неоднократно высказывал мысль о том, что обыденное метаязыковое сознание (набор более или менее осознанных представлений рядовых носителей языка о самом языке в его разных проявлениях) является фундаментальной категорией, существенно влияющей на повседневную речевую практику, на преподавание языка в школе и вузе, на решение вопросов языкового строительства, на состояние ментальности в обществе и, наконец, опосредованно или прямо на саму науку о языке [1-8]. Еще раз отметим, что все перечисленные аспекты функционирования языка и его «прикладных выходов» обнаруживают теснейшую взаимодетерминацию (в разных направлениях), что позволяет говорить о метаязыковом сознании как крупном самостоятельном объекте лингвистического (и не только) изучения и, возможно, о самостоятельной лингвистической дисциплине - разделе лингвистической гносеологии. В указанных выше статьях мы обозначали ее терминами «обыденная лингвистика» [5, 8]; «обыденная металингвистика» [8], «наивная лингвистика» [7], «лингвистика метаязыкового сознания» [3], не настаивая на окончательной терминологизации определенных обозначений.

Непосредственным предметом исследования в настоящей статье выступает обыденное метаязыковое сознание, проявляющееся при обсуждении прикладных сфер языка и лингвистики, в частности вопросов, связанных со школьным курсом русского языка и языкового строительства. Выдвижение, обсуждение и принятие решений в этих областях самым существенным образом зависит от состояния лингвистических воззрений рядовых граждан. В значительной мере это происходит потому, что те, от кого зависит решение этих вопросов, сами являются носителями обыденного метаязыкового сознания, впитанного ими из школьного курса русского языка, из бытующих в нашем обществе представлений об устройстве русского языка и возможностях овладения им и его преобразования. В качестве исходного примера возьмем высказывания о русском языке министра образования и науки Российской Федерации доктора физико-математических наук А.А. Фурсенко. Набрав в любой поисковой системе Рунета слова «Фурсенко» и «русский язык», легко находим искомое: высказывания министра обширно тиражируются в средствах массовой инфрормации, ибо, согласно немецкой пословице, слова королей - это короли слов.

Выделим из этой массы высказывания А.А. Фурсенко о русском языке в системе ЕГЭ и подписанные им документы, официально закрепляющие обязательное использование буквы Ё. На первый взгляд это далеко отстоящие друг от друга области, но они органически связаны спецификой современного метаязыкового менталитета российского сообщества вообще и каждого его отдельного члена в частности.

Относительно первой области бросаются в глаза фразы типа: «С 2009 года в вузы без знания русского языка принимать не будут», - заявил сегодня министр образования и науки России Андрей Фурсенко во время заседания столичного правительства, на котором обсуждались вопросы образования в Москве; «Со следующего года никто без знания русского языка ни в один вуз не попадет», - сказал министр (Начало. 2008. 10 июня); «Вы знаете, специалисты по русскому языку, ну, такой человек, как Людмила Вербицкая, например, считает, что можно с помощью единого государственного экзамена проверить знания русского языка» (интервью радиостанции «Маяк» 24.01.2007). Проанализируем лишь выделенные словосочетания. Что значит «знание русского языка», «знания русского языка»? В теоретическом плане анализ словосочетаний «знание языка», «знания о языке» и т.п. проведен Н.Б. Лебедевой в статье [9].. Любой русскоязычный человек, независимо от того, учился он в школе или нет, знает русский язык, т. е. умеет им пользоваться. Понятно, министр имеет в виду знания ПО русскому языку, причем именно в их метаязыковом статусе, т. е. «русский язык» здесь синоним выражения «наука о русском языке» (и это отождествление онтологического и гносеологического смыслов не случайно, оно отражает бытие русского языка в школе). К «знаниям по русскому языку» примыкают и орфографические и пунктуационные умения, которые по своей исходной сути включены в область метаязыковых знаний, поскольку правила, через которые школьники осваивают русское правописание, носят в основном метаязыковой характер. Школьный курс русского языка насквозь метаязыковой. Всерьез задача научить пользоваться широчайшими языковыми возможностями во всех сферах жизни, которые предоставляет великий и могучий русский язык гражданам России (а это и есть практическое знание русского языка), по сути, не ставится перед школьным курсом словесности. И ЕГЭ с его орфографоцентризмом лишь усугубляет «языковую ситуацию» в школе, переводя все разнообразие возможностей русского языка на нижестоящие уровни, доступные проверке через тесты. Однако пожелания высокого начальства «проходят» в сознании россиян всех возрастов и сословий как правомерные: уже сложившаяся, устойчивая метаязыковая ментальность российских граждан воспринимает презумпции школьного курса и языкового образования как естественные и само собой разумеющиеся и, соответственно, принимает новации, которые этим презумпциям не противоречат.

В связи со второй темой (буквой Ё) приведем следующий документ: «В соответствии с решениями Межведомственной комиссии по русскому языку, принятыми на выездном заседании в г. Иваново (протокол от 13 апреля 2007 г. № 6), направляю рекомендации по употреблению при написании имён собственных буквы ё. Приложение: на 2 л. Министр, председатель Межведомственной комиссии по русскому языку А.А. Фурсенко». Принятие этого документа хорошо показывает каналы воздействия обыденного метаязыкового сознания, которое этот документ, в сущности, и утвердил, поскольку явился своеобразным официальным откликом на большую общественную «метаязыковую кампанию» по поводу необходимости буквы Ё в русском письме. Эту кампанию возглавил член вышеназванной комиссии А.Т. Чумаков - инженер-энергетик (по вузовскому диплому), член Союза писателей России, редактор журнала «Народное образование», председатель Союза ёфикаторов России, автор книг «Два века русской буквы Ё: История и словарь» (в соавторстве с Е.В. Пчелувым), «Ё в имени твоём», «Вместо ё печатать е - ошибка!» Сведения взяты с главной страницы сайта В.Т. Чумакова «Буква Ё и проблемы её».. В течение десяти последних лет мы были свидетелями активной пиар-кампании, направленной на то, чтобы факультативное использование буквы Ё, зафиксированное в действующих правилах русского правописания, отменить и объявить его повсеместно обязательным и, как следствие, отсутствию точек над Е придать статус ошибки.

В активе В.Т. Чумакова и его сторонников многочисленные выступления перед общественностью, публикации в СМИ, в том числе в Интернете, где открыт специализированный сайт «Буква Ё и проблемы её», обращения к депутатам Госдумы и письма в Администрацию Президента РФ, наконец, выступление на Международном конгрессе лингвистов-исследователей «Русский язык: исторические судьбы и современность» в 2007 г. в МГУ. Эти рекламные акции следует оценить как вполне эффективные. Результатом этой деятельности «ёфикаторов» стали обширные отклики в прессе и Интернете самого разного статуса и формы (стихи, эссе, собственные исследования, даже компьютерные программы Например, один из сторонников создал компьютерную программу-ёфикатор, которая сама расставляет точки над Е в любом набранном на компьютере тексте.), внимание к «ёфикации» России некоторых политиков, ряд изданий (в их числе «Литературная газета») приняли букву ё к обязательному употреблению. Но, пожалуй, наиболее существенным достижением этой широкой рекламной акции стало официальное признание некоторых требований «ёфикаторов», особенно принятие приведенного выше документа Межведомственной комиссией и неожиданно благосклонное отношение к этим требованиям участников конгресса лингвистовисследователей Вот цитата из Интернета: «Не скрывал своих эмоций в интервью ГРАМОТЕ.РУ главный «ёфикатор» России Виктор Трофимович Чумаков: О конгрессе у меня представление восторженное <…>. Мне удалось выступить на пленарном заседании. Это очень большая удача, потому что я человек совершенно из другого профсоюза, и тем не менее я выступил, и многим мое выступление, как говорят, понравилось». Автор был свидетелем этого выступления и реакции на него и полагает, что у В. Чумакова были основания для такой оценки.. Последнее существенно для понимания тесной связи метаязыкового сознания разных уровней, в том числе таких, казалось бы, отдаленных, как обыденный и научный уровни.

У такого приятия немало причин и следствий. В плане изучения природы обыденного метаязыкового сознания важны те моменты общественного обсуждения, стимулированные пиар-кампанией относительно буквы Ё, которые связаны с особенностями современного российского менталитета и в которых отражаются национальная специфика российского метаязыкового сознания.

Сама рекламная кампания вольно или невольно была построена с учетом российской ментальности, и отклики на призыв ввести обязательное употребление буквы показали ее специфику. Вот типовой отклик - фрагмент главной страницы одного из сайтов (http://www.ru7th.info), специально открытых для поддержки идеи «ёфикации» русского письма. «Данный проект посвящён седьмой букве русского алфавита -- букве Ё. Букве, которую так часто обижают не используя, заменяя на Е. А она, между тем, является одной из ярчайших букв русского языка, благодаря своим точкам и звуку, который она выражает. Она помогает в чтении, буква Е сливается с остальными, взгляд за неё не цепляется. То ли дело Ё... милая, тёплая, детская... Самая молодая буква в русском алфавите». Буква Ё часто представляется гонимой, несправедливо обижаемой (едва ли не треть сторонников, высказываясь в пользу обязательности буквы Ё, ратуют за справедливое отношение к ней). Мнение о склонности русских заступаться за обиженных уже стало общим местом в обсуждении вопроса о русской ментальности; неоднократно отмечалось гипертрофированное этическое отношение даже к тем явлениям, которые другими народами осознаются рациональнологически. Ср.: «Практически единодушная поддержка буквы Ё участниками дискуссии стала для нас приятным сюрпризом. Есть надежда, что безвинно обиженная буква Ё все же вернется на страницы "взрослых " изданий, как вернулся некогда столь же безвинно лишённый всех прав твердый знак (ведь писали раньше об'явления в под'ездах)», - подводит итоги дискуссии модератор сайта Gramota.ru. Помимо этического мотива, часто эксплуатируется мотив эстетический. «Ёфикаторы» щедро наделяют букву Ё субъективными эпитетами: красивая, милая, молодая, гармоничная, трепетная. глазастая. Разумеется, без аргументов. Не обходится и без попыток сакрализации и мистификации буквы Ё⁵. Не избежал данного мотива (вкупе с патриотическим) и В. Чумаков, написавший в своем манифесте: «Буква Ё уникальна, её нет в системах письма других народов. Она стоит в алфавите под сакральным числом 7. И не поэтому ли она так часто звучит в гнезде слов, объединённых святым понятием "семья": жёнушка, муженёк, тётушка, тёща, зятёк, куманёк, сестрёнка?». Так, один из участников дискуссии на сайте Gramоta.ru, представившийся архитектором, прислал большое изыскание, исходный тезис которого - «в Библии текстом русского (? - Н.Г.) алфавита зашифрован эскиз пирамиды Хеопса», выходной тезис - «буква Ё, как и все остальные буквы русского алфавита в 33 знака, запрограммированы Высшим Разумом и ОН здесь и сейчас».

В ряде наших исследований русского обыденного метаязыкового сознания мы отмечали потребность русского сознания при принятии решений в идейных и идеологических мотивах; в обсуждении судьбы буквы Ё это проявилось в полной мере. Особенно часто звучит патриотический мотив. Поклонники буквы Ё охотно совмещают патриотизм с русской историей, упоминают славные имена из прошлого, начиная с княгини Дашковой и историка и писателя Карамзина. «Больше всего главу региона (Ульяновской области. - Н.Г.) возмутило пренебрежительное отношение чиновников к русской букве Ё. Во многих документах областного правительства вместо неё почему-то стояла «е». Это губернатору и не понравилось, ведь «глазастую» букву Ё придумал ульяновец Карамзин. В связи с этим в городе даже памятник «Ё» поставили. А чиновники букву Ё не уважают, значит, не уважают знаменитого земляка, да и вообще весь русский язык». Среди факторов приятия идей «ёфикаторов» российским обществом вполне естественно уживается и прямо противоположный фактор: многие сторонники буквы Ё активно позиционируют себя как новаторы (даже если указывается, что буква имеет давнюю историю, подчеркивается то, что она возрождается); русское обыденное сознанием склонно к революционным лозунгам, сочувствует их проводникам. Удивительным образом, мощный набор гуманитарных аргументов такого же рода мы обнаружили, исследуя вопрос о мотивации орфографической деятельности [1]. Подобного рода идеологизация не требует особых логических аргументов, она близка призывам к единоверцам. Внушение в них часто явно доминирует над убеждением. «Если Вы любите и цените русский язык, если правильнось (так в источнике) написания для Вас важна, этот ресурс создан для Вас», - читаем на главной странице одного сайта. Мы выбрали этот текст для иллюстрации из-за слова «правильность» - эта ценность очень многими участниками дискуссий декларируется как неоспоримая и не требующая дефиниций, хотя понимается по-разному. Главное, чтобы аргументация завершалась резюме - «так правильно», а коли так, то ее можно закреплять законодательным путем.

Противники «ёфикации» в своем значительном числе более рационалисты и прагматики. В их доводах широко представлена логика, апелляция к удобству-неудобству букв Е и Ё, они часто наблюдательны и находят примеры и доводы, выстраивая хотя бы внешнюю систему аргументации. Нельзя сказать, что они более сдержанны, но проявление эмоций у них носит другой характер. В дискуссиях многие из них склонны к иронии, ерничеству по отношению к оппонентам и эпатажу. Типичное высказывание такого скептика: «Буква Ё - результат произвола одного человека, Николая Михайловича Карамзина. Публикуя свои статьи в журналах, Карамзин ради внешнего эффекта (или как бы сейчас выразились "для понта") в 1797 г. применил в русскоязычном тексте европейский умлаут, латинскую "e" с двумя точками» (http://nesusvet.narod.ru/txt/yo). В общем, «метаязыковая сцена» борьбы за букву Ё и против нее напоминает противостояние двух театров: театра Станиславского и театра Брехта Эта «сцена», похоже, универсальна: помимо уже упомянутой орфографии, она легко обнаруживается в сфере мотивации, фонологии, преподавания русского языка в школе и вузе и даже в самой лингвистике. Этот ряд легко продолжить и за пределами лингвистики: его проявления находятся в праве (что отмечено нами выше). Как выясняется, люди определенных ментально-психологических типов тяготеют к определенным политическим идеям; таковы, например, либералы и республиканцы [10]).. Мы неоднократно отмечали склонность русского метаязыкового сознания к интуитивистскому пониманию сути вещей, которая извлекается из внешних по отношению к этим вещам основаниям, отражаемым в них. Это же наблюдается и в обыденном правосознании, где отражательная концепция (этическая, социальная, экономическая) является ментальной базой так называемого естественного права; см., например, [11]).

Система аргументации участников обсуждения в большинстве выступлений не базируется на собственно научных презумпциях, что само по себе естественно для обыденного сознания, как раз и противопоставляемого научному. Тем не менее в той или иной мере она представлена в виде частных наблюдений за функционированием языка вообще, письма и буквы Ё в частности. Характерны для участников дискуссии указания на какие-то единичные факты, в обсуждении широко представлены отдельные примеры коммуникативных неудач (нередко мнимых), отсылки на конкретных людей (особенно часто - на личный опыт). «Начиная с 4-летнего возраста, когда я еще каракулями писала письма бабушке и никогда не слышала о дискуссиях по поводу буквы Ё, я писала её всегда! Пишу и сейчас! И ставлю над ней огромные точки, чтобы они были всем видны! Я журналист, и в разные инстанции отправляю свои статьи исключительно с буквой Ё».

Как всегда, в обсуждениях сложных вопросов с участием непрофессионалов легко обнаруживается факт неосознания ими своей некомпетентности и необъективности и в силу этого объективной неправомерности многих их лингвистических суждений. Общественные дискуссии о лингвистике дают немало поводов для утверждения о том, что не только медицина и педагогика являются науками, «в которых разбирается каждый», но и лингвистика: язык же знают все! (здесь уместно вернуться к началу статьи, где обсуждается вопрос о смысле словосочетания «знать русский язык» в обыденном метаязыковом сознании). Но одновременно мы наблюдаем в таких дискуссиях и стихийные попытки вырваться за границы обыденности и вступить в познание, обладающее некоторыми признаками научности, прежде всего это попытки отвлечься от уровня единичного и придать наблюдаемым фактам характер обобщения. В реализации этих попыток имеет место громадный диапазон лингвогносеологических действий и их продуктов, находящихся между научностью, псевдонаучностью, лженаучностью и другими проявлениями околонаучного познания. Очерченная область - особый предмет исследования, пока еще мало затронутый лингвистической гносеологией. Многие околонаучные явления пока недифференцированны (и не только в лингвистической гносеологии). Можно предложить, например, такие смыслы, которые могли бы различить псевдонаку и лженауку: первая квалифицируется в основном по методам и качеству результата (и отчасти по форме выражения, имитирующей научный стиль), вторая включает и целевые установки. Слабо разработаны в этом ключе явления типа рекламы с ее склонностью к научной форме подачи информации, выступающей в качестве инструмента суггестивного воздействия, народной медицины и т.п. Большой интерес для структурирования околонаучного пространства представляют и вещи вполне достойные и серьезные: научно-популярная литература, школьные учебники, в которых «научность» также преломляется специфическим образом; на крайних полюсах такого преломления (упрощения) иногда уже можно говорить, употребляя приставку «псевдо». Некоторые аспекты такого рода смежных с наукой видов деятельности проанализированы Э.В. Колесниковой в статье [12].

В числе стихийных выходов участников обсуждения в Интернете в околонаучно-лингвистическое пространство можно назвать обобщения, строящиеся на умозаключениях с привлечением подобных явлений (так, например, буква Ё участниками дискуссии иногда сравнивается с буквой Й, также имеющей надстрочный знак), нередки выходы за пределы русского языка и сравнение с фактами других языков (термин «умлаут» в дискуссиях достаточно частотен). Имеются примеры, когда участники обращаются к лингвистической литературе, преимущественно словарям, справочникам, учебникам, иногда к научным статьям (чаще всего выставленным на сайтах Рунета и найденным по его поисковым системам). Такая апелляция, будучи несистемной, малоубедительна для профессионального лингвиста, но вполне суггестивна для многих участников обсуждения вопросов языкового строительства. В качестве иллюстрации укажем на мнение участника, обозначившего себя ником tsa, обратившегося к первоисточнику - Правилам 1956 года, легитимизирующим факультативное употребление буквы Ё. Приведя рекомендации Правил, tsa вывел из них «нужный» для него тезис: «Легко заметить, что здесь нигде нет РАЗРЕШЕНИЯ писать Е вместо Ё. Более того, внимательно читая пункт 1, можно сделать вывод: непроставление точек над Ё является грубым нарушением "Правил" во ВСЕХ случаях, так как может привести к "неверному чтению и пониманию слова". Поэтому использование Е вместо Ё ВСЕГДА является ошибкой». Ничего подобного из Правил 1956 года не вытекает, и некоторые участники дискуссии указали на это.

Из таких обобщающих метаязыковых рефлексий наибольшей частотностью и, нужно полагать, убеждающей для массового адресата силой обладает мнение, сводящее письмо к поверхностным функциям. В основном их три. Во-первых, это функция передачи звучащей речи, в частности дифференциации звуков и/или фонем (заметим, что термин «фонема» отнюдь не раритет в лингвистических дискуссиях рядовых носителей языка). Вовторых, смыслоразличительная функция, которая заключается в основном в дифференциации омонимичных смыслов. Школьная логика, по которой необходимость пунктуации в области смысла сводится к одной фразе «помиловать нельзя казнить», работает и здесь: участники дискуссии мучительно ищут примеры, в которых наличие точек над Е «побеждает» омонимию (ситуация проанализирована нами в статье [2]. «Любой графический знак - суть отражение живого звука речи и подчинён законам - фонетическим, фонологическим - русского языка. То же можно сказать о букве «ё». Употребление этой буквы имеет смыслоразличительное значение. В качестве примера очень часто и справедливо приводят слова «совершенный - совершённый», -

читаем мы в Манифесте В. Чумакова. Наиболее часто называются примеры омографов все и всё, узнаем и узнаём, небо и нёбо, ведро и вёдро. Гораздо сложнее у сторонников «ёфикации» с примерами речевых произведений, непосредственно включенных в коммуникативную ситуацию. Так, В. Чумаков нашел в Новогоднем обращении президента В.В. Путина слово все без точек над Е («Мы все должны сделать…»), широко его растиражировал как пример двусмысленности на официальном уровне. Тот момент, что приводится лишь отрывок контекста, скорее всего, говорит о том, что усечение контекста сделано осознанно. В. Чумаков догадывается, что в реальном контексте никому бы и в голову не пришло понять смысл «мы всё должны сделать…» как «мы должны все сделать», хотя бы потому, что глагол сделать переходный и требует обязательного указания на объект, которым в данной фразе может быть только всё, независимо от наличия или отсутствия точек над Е. Процесс понимания следует за смысловой структурой всей фразы, а не выводит смысл по элементам.

Наконец, в-третьих. При обсуждении проблемы «ёфикации» нередко фигурирует прагматический фактор. Обычно он представляется в его утилитарной (механической) ипостаси в связи с вопросом - затруднительно ли при письме ставить точки над Е, не требует ли это повышенных усилий? «Если раньше противники Ё ссылались на экономические трудности, то сейчас компьютер выступает в споре "быть или не быть букве Ё" третейским судьей. Уже есть грамотная и удобная программа ёфикации текста», - легко разбивает доводы прагматиков-скептиков прагматик-идеалист В.Т. Чумаков. Наверное, в техническом плане полная «ёфикация» русских текстов (особенно нового поколения) вполне осуществима, но вопрос не в «возможно», а в «нужно». А здесь аргументация не может ограничиться отсылкой на отдельные примеры коммуникативных неудач, связанных с неупотреблением буквы Ё. Крайне редко (в основном в стане ироничных скептиков) актуализируется фактор традиции и вытекающий из него фактор условности письменного кода по отношению к звучанию. Условность как коммуникативная ценность остается практически не замечаемой обыденным метаязыковым сознанием. «И что за фанатичная такая любовь к букве Ё? Вы можете рассуждать как угодно. Но есть традиция письма, и она такова, что Ё - факультативная. И вы можете с пеной у рта доказывать, что ее надо втыкать везде, но писать будут, как всегда писали. И это хорошо и правильно. Если вам так хочется ее везде писать, то пишите, пожалуйста. Это тоже не возбраняется, но чЁ вы всем ее навязываете?» Мы полагаем, что за эмоциональной и не слишком корректной формой этого метаязыкового суждения стоит весьма значимый коммуникативный аргумент. метаязыковой русский ёфикация

Глубинный, системный уровень аргументации оказывается практически недоступным рядовым участниками дискуссии (исключения лишь подтверждают правило). Мы говорим о незамечании тех закономерностей, которые невидимы поверхностному взору, недоступны простой интуиции и сознанию, вооруженному лишь школьными знаниями и мифологическими представлениями о природе языка Проявления лингвистической мифологии в метаязыковом сознании юристов проанализированы Н.Б. Лебедевой в статье [13].. Но функционирование языка управляется именно «из глубины», видение его сути шлифуется образованием, знанием прежнего лингвистического опыта и собственным исследовательским опытом. Единичные явления такой опыт ставит в систему, он не позволяет первичные причины назвать конечным результатом познания следствий, но направляет поиск на выявление причин второго порядка («причин причин») и т.д. К примеру, то обстоятельство, что язык конечным числом субстанциональных элементов выражает бесконечное количество звуковых нюансов и смыслов и что соответствие этой бесконечности вовсе не идеал, к которому стремится язык, остается вне поля зрения наивного лингвиста, не осознается им. Ему трудно представить внутреннюю «логику» языка, в соответствии с которой простое увеличение в языке субстанциональных элементов (равно как и простое их уменьшение) не обязательно означает усовершенствование языка (и письма как его частного случая), ему сложно понять, что естественный язык сам вырабатывает меру в противостоянии тенденций к увеличению знаков и уменьшению их, что эта мера не дана априори, а может быть понята только долгим и серьезным изучением языковой стихии, явно устроенной по антиномическому принципу, противостоящему простой логике. В настоящей статье мы не намерены содержательно обсуждать поднимаемые рядовыми носителями языка вопросы его функционирования и тем более вступать с ними в спор, доказывая, что апелляция к названным выше факторам не может сама по себе обосновать необходимость обязательного употребления буквы Ё. Это предмет другой научной дискуссии и другой статьи, в которой оппонентами должны выступать профессиональные лингвисты. Лингвистической гносеологии как научной дисциплине интересны и важны представления о языке непрофессионалов - физика А.А. Фурсенко, инженера В.Т. Чумакова, математика А.Т. Фоменко (см. анализ и резкую отповедь его попыткам имитировать и профанировать серьезную науку в [14]), писателя-сатирика М.Н. Задорнова, чьи наивно-лингвистические штудии еще ждут своего исследователя, равно как и многочисленных, в том числе безымянных авторов различных суждений о языке в разнообразных источниках.

Подчеркнем следующее. Отсутствие ощущения стихийными лингвистами границ своих познавательных возможностей нельзя абсолютизировать. Вот монолог одного ответственно рефлектирующего участника: «И ещё. А вот как-то во всех наших дискуссиях не слышен голос специалистов филологов. Или их нет в редколлегии сайта? Или они считают ниже своего достоинства высказываться по таким пустячным проблемам? Или итог дискуссии, приведенный модератором, и есть это самое мнение специалиста?» (ГРАМОТА. РУ). При актуализации таких требований мы должны перейти к одному из важных аспектов проблемы соотношения научного и обыденного сознания - воздействию первого на второе как важнейшему способу повышения лингвистической культуры общества в целом. В этом вопросе лингвистика не должна быть замком из слоновой кости, в котором обитают избранные. Поднять лингвистическую культуру - значит поддержать ту внутреннюю тенденцию обыденного метаязыкового сознания, которую выражает стремление носителей языка (пусть отдельных) к преодолению обыденности. Можно, конечно, понять неучастие профессиональных лингвистов в такого рода дискуссиях. Опровергать, «ставить на место» «научного обывателя» - занятие неблагодарное, а в каких-то аспектах и вредное, поскольку подчас это означает своеобразную легитимизацию «научной графомании» и демагогии. Тем не менее мы имеем такую обыденную и научную лингвистическую ментальность, какую имеем, поэтому ее изучение, к которому мы призываем, имеет не только абстрактно-теоретическую значимость, но значимость общественную.

Эта значимость многократно увеличивается, если мы вступаем в диалог не с рядовыми (в социальном смысле) носителями русского языка, а с высокопоставленными. В связи с этим вернемся к тезисам, высказанным в начале статьи, и зададимся вопросом, почему проблемы языкового строительства переданы в ведомство Министерства образования и науки. То, что вопросы, связанные с русским языком, трактуются в первую очередь как образовательные, это понятно, поскольку соответствуют базовым презумпциям обыденного сознания. «Школьноцентризм» обыденной лингвистики синонимизирует выражения «владеть языком» и «овладевать языком» (в смысле «овладевать знаниями о языке») и тем самым увязывает русский язык со школьными знаниями, а последние - со школьным курсом орфографии.

Приказ Министерства образования и науки РФ о создании межведомственной комиссии по русскому языку от 2 декабря 2004 г. № 124, подписанный А.А. Фурсенко, начинается следующей преамбулой: «В целях развития, распространения и сохранения чистоты русского языка как государственного языка Российской Федерации, языка межнационального общения приказываю…». На наш взгляд, модус этой преамбулы несколько отличается от того, что предписывает данной Комиссии постановление Правительства РФ, подписанное М. Фрадковым. Предписано обеспечить правовое функционирование русского языка в качестве государственного. Комиссия понимает свое предназначение более расширительно. В преамбуле приказа Комиссии используется традиционная идеолого-политико-публицистическая риторика, призывающая бороться за чистоту и распространение русского языка во всех сферах его функционирования, а не только одной юридической. Такая идеологизация - характерная для российского общественного менталитета черта. Так, в свое время был идеологизирован Проект Федерального закона о русском языке, по поводу чего 6 июля 2002 г. в Государственном институте русского языка им. А.С. Пушкина президент ГосИРЯ им. А.С. Пушкина, акад. РАО В.Г. Костомаров сказал следующее: «…в предлагаемом проекте есть два совершенно разных, качественно разных объекта законодательного регулирования. Первый - это функциональный, а второй -- это то, что юристы называют корпусный. Что касается функциональной стороны, то здесь законодательно все очень легко сделать. Мы можем сказать: судье можно использовать только русский язык. Мы можем сказать, что нельзя получить российское гражданство, не сдав экзамен по русскому языку. И так далее, и так далее. Мы можем сказать, что государство наше, если оно хочет себя хорошо поставить на международной арене, должно заниматься, как французы это делают, сознательным экспортом своего языка и своей культуры и т. д. А вот корпусная сторона, т. е. внутреннее развитие - прогресс, регресс самого языка, - она зависит не от законов общества, а от внутренних законов развития - вообще языков или данного языка. Насколько эти законы подвержены сознательному регулированию человеком или обществом? Вопрос открытый, на него есть много разных ответов». Как видим, лингвисты готовы согласиться с тем, что вопрос о чистоте русского языка, его порче и совершенствовании неясный и открытый, что сами слова типа «чистота», «порча», «улучшение», «прогресс» по отношению к языку не являются терминами, они не определены однозначно в науке, но для метаязыкового сознания рядовых носителей русского языка их смысл предельно ясен: язык рукотворен, им можно руководить через разного рода постановления (желательно запретительного свойства), «порча» - это то, что мне (и моему соседу) не нравится, и т.п. Такой менталитет и находит отражение в официальных документах, которые предстают в силу этого продолжением массового общественного сознания, но отнюдь не научного.

Отсюда во многом становится понятно, почему сугубо юридический феномен - государственный язык - оказался в ведении Министерства образования и науки. Что касается компонента «образование», то - отметим еще раз - увязка русского языка со школой обыкновенна для «обыденной социолингвистики», поэтому с научной, объективистской, точки зрения этому удивляться не приходится. Но и к административному руководству наукой как обязанности министерства забота о чистоте русского языка, кажется, никак не должна относиться. Это, скорее, относится к ведению Министерства культуры, поскольку речь в «корпусной части» рассматриваемых законов идет о речевой культуре «МОСКВА, 9 июля. /ИТАР-ТАСС/. Министр культуры и массовых коммуникаций РФ Александр Соколов высказался за использование буквы Ё в письменной речи. Об этом он заявил сегодня в эфире радиостанции «Маяк». «Я за то, чтобы она вернулась», - отметил он. «К русскому языку надо относиться более трепетно. Его оттенками и нюансами мы не должны пренебрегать», - сказал министр, заметив, что он букву «Ё» «всегда пишет». Как видим, и здесь эстетическая и этическая презумпции доминируют над правовой и научнообъективистской. А поскольку А. Соколов являлся еще и министром массовых коммуникаций, то такие презумпции шли в массы без особых задержек.. Для реализации собственно научного подхода к проблеме нужно было бы организовать исследование объективных законов функционирования языка в разных сферах, теоретическую разработку понятий типа «чистота и порча языка» и уже на этой основе, если будет обоснована необходимость и возможность «чистки», разрабатывать законы, регламентирующие функционирование тех или иных участков языка. Но министерству и комиссии эти вещи не кажутся предметом научных изысканий. По-видимому, они представляются им само собой разумеющимися вещами, не нуждающимися в научном обосновании, комиссия априори знает, почему, зачем и как нужно улучшать язык и что означает улучшение. Не приходится удивляться в связи со сказанным, что в составе комиссии, готовившей вышеназванный проект Закона о русском языке, было очень мало профессиональных лингвистов. Ведь, по логике обыденного метаязыкового сознания, русский язык «знают» все! И все они знают о нем все! (автор надеется, что даже «ёфикаторы» не смешают здесь смыслы написаний все во всех случаях без точек).

Начиная эту статью, ее автор ставил перед собой задачу оставаться в пределах научно-объективистского модуса. Это, похоже, не удалось в полной мере. Для того чтобы оставаться в рамках беспристрастной науки о национальном метаязыковом менталитете, еще нет твердой почвы - нет понятийно-терминологического аппарата, методологии и методики, достаточного числа прецедентных исследований. Однако нет сомнения, что все это должно быть создано. Иначе есть опасность, что ученым придется оперировать концептами естественного языка, оставшись в определенном смысле в лоне наивной науки (что, конечно, не всегда имеет отрицательный смысл Ср.: «Наивная наука - «наивная физика», «наивная химия», «наивная математика» - относительно новые научные направления, которые, по мнению специалистов, позволят намного расширить возможности современных компьютеров. Человек, как известно, играя в мяч, не решает дифференциальных уравнений, чтобы определить траекторию его полета. Он пользуется так называемой наивной, или качественной, физикой, основанной не на формулах, а на правилах» [15].), пользоваться ценностями, представлениями и мифами обыденного сознания и заказами политиков. Вовсе не тихие аплодисменты главному «ёфикатору» России на Московском конгрессе лингвистов-исследователей и его восторг по этому поводу - сигналы такой опасности. Именно научный подход к языковому строительству должен быть противопоставлен линии официализации и легитимизации языка, вытекающей из представлений обыденного национального метаязыкового сознания. При этом важно подчеркнуть, что научный подход подразумевает объективность обыденного фактора и его реального воздействия на все сферы функционирования языка, в том числе воздействия представлений о языке в сознании рядовых носителей русского языка, независимо от того, насколько они соответствуют представлениям научным. Этот фактор должен учитываться (а для этого предварительно изучаться), а не игнорироваться. Все эти обстоятельства и обосновывают необходимость выделения специальной научной дисциплины - наивной (обыденной) лингвистической гносеологии. Таким образом, мы вернулись к аспекту проблемы, актуализированному в исходном фрагменте настоящей статьи.

Литература

1. Голев Н.Д. Когнитивный аспект русской орфографии: орфографоцентризм как принцип обыденного метаязыкового сознания // Отражение русской языковой картины мира в лексике и грамматике: Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. Т.И. Стексовой. Новосибирск, 1999. С. 97-107.

2. Голев Н.Д. Коммуникативная орфография русского языка (на примере неразличения на письме букв Е и Ё) // Человек - коммуникация - текст. Вып. 3 / Под ред. А.А. Чувакина. Барнаул, 2000. С. 47-53.

3. Голев Н.Д. Лингвистика метаязыкового сознания (проблемы и перспективы) // Обыденное метаязыковое сознание и наивная лингвистика: Межвуз. сб. науч. ст. Кемерово; Барнаул, 2008. С. 7-13.

4. Голев Н.Д. Лингвоперсонологические аспекты русского метаязыкового сознания // Лингвоперсонология: типы языковых личностей и личностно-ориентированное обучение. Барнаул; Кемерово, 2006. С. 342-353.

5. Голев Н.Д. Обыденное метаязыковое сознание и школьный курс русского языка // Культурно-речевая ситуация в современной России. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2000. С. 338-348.

6. Голев Н.Д. «Орфографическая реформа» как зеркало российской ментальности // Вестн. Том. гос. ун-та. Бюл. оперативной научной информации. 2006. № 123. С. 100-110.

7. Голев Н.Д. Орфографоцентризм как презумпция русского обыденного метаязыкового сознания // Обыденное метаязыковое сознание и наивная лингвистика: Межвуз. сб. науч. ст. Кемерово; Барнаул, 2008. С. 19-30.

8. Голев Н.Д. Толерантность как вектор антиномического бытия языка // Философские и лингвокультурологические проблемы толерантности / Отв. ред. Н.А. Купина, М.Б. Хомяков. М., 2005. С. 172-187.

9. Лебедева Н.Б. Структура языкового сознания // Славянская филология: исследовательский и методический аспекты. Вып. 1. Кемерово, 2006. С. 49-54. (Материалы I Международной научной конференции).

10. Стуруа М. Чем отличается мозг республиканца от мозга демократа? // Известия. 2004. 16 сент.

11. Голев Н.Д. От редактора: Правовая коммуникация в зеркале естественного языка // Юрислингвистика-7: Русский язык как феномен правовой коммуникации: Межвуз. сб. науч. ст. Барнаул, 2006. С. 8-38.

12. Колесникова Э.В. Наивная лингвистика и наивная риторика // К проблеме исследования и описания // Филологические науки в МГИМО. 2002. Вып. 11. С. 120-130.

13. Лебедева Н.Б. О метаязыковом сознании юристов и предмете юрислингвистики // Юрислингвистика-2: Русский язык в его естественном и юридическом бытии: Межвуз. сб. науч. тр. Барнаул, 2000. С. 56-72.

14. Зализняк А.А. Лингвистика по А.Т. Фоменко // История и антиистория: Критика «новой хронологии» академика А.Т. Фоменко. М., 2001. С. 18-75.

15. Энциклопедия чудес, загадок и тайн / Ред. М. Голубев. М., 2004.

Размещено на Allbest.ru