Явление прецедентности в языке и современная когнитивная теория

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 81-26

Балтийский федеральный университет им. И. Канта

ЯВЛЕНИЕ ПРЕЦЕДЕНТНОСТИ В ЯЗЫКЕ И СОВРЕМЕННАЯ КОГНИТИВНАЯ ТЕОРИЯ

Новиков Сергей Александрович

При изучении прецедентности важно иметь в виду, что в современном языкознании она не считается явлением сугубо когнитивной природы, и поэтому ее исследование в настоящее время нельзя назвать одним из основополагающих направлений когнитивистики. Тем не менее, если учесть современную тенденцию к расширению междисциплинарных связей в лингвистике, в теории прецедентности можно увидеть одну из составляющих когнитивно-прагматической парадигмы. При этом не должны игнорироваться лингвокультурологический, этнопсихолингвистический и непосредственно текстологический аспекты прецедентности.

Чтобы ответить на вопрос о месте теории прецедентности в структуре современной когнитивной лингвистики, важно знать направления развития последней. З. Д. Попова и И. А. Стернин выделяют как минимум пять направлений когнитивистики: культурологическое, лингвокультурологическое, логическое, семантикокогнитивное и философско-семиотическое [10, с. 16]. Практически в каждом из этих направлений в качестве основной единицы рассматривается концепт, под которым авторы понимают «ментальное образование, являющееся базовой единицей мыслительного кода человека» [Там же, с. 34]. Тем не менее стоит отметить, что концепт не является конечным объектом лингвокогнитивной науки. Как справедливо замечает В. И. Заботкина, в рамках общекогнитивного подхода важно различать концептуальный и когнитивный анализ, и если первый устанавливает систему признаков, присущих языковой единице, то второй направлен на установление конкретных структур знания, стоящих за ней [6].

Именно концептуальный анализ является основным при изучении прецедентности, так как исследование данного феномена проводится на стыке лингвокультурологического, логического и семантико-когнитивного направлений. При этом, согласно В. В. Красных, изучение прецедентности в лингвистике следует вести в рамках лингвокогнитивного подхода. Он подразумевает анализ как непосредственно речевых, так и когнитивных аспектов процесса коммуникации, а также позволяет исследовать структуры, отражающие основные черты так называемого «ментально-лингвального комплекса» лингвокультурного сообщества [8, с. 24]. Такими структурами являются прецедентные феномены, представляющие собой единицы осуществления отношений прецедентности.

Встает вопрос: как следует понимать явление прецедентности? В настоящее время исследователи характеризуют этот феномен, прежде всего, описательно. Учитывая отсутствие четкого определения, следует отметить, что под прецедентностью мы будем понимать отношение, при котором некоторый известный текст или его часть, некоторая известная носителю ситуация или имя являются основанием для намеренного использования в новом речевом произведении некоторых языковых средств, принадлежащих автору исходного текста, либо для создания аллюзии на известную (реальную или вымышленную) ситуацию, личность и т.д.

Несомненно, явление прецедентности имеет когнитивную природу. Однако если начало активного развития когнитивной парадигмы в лингвистике пришлось на последние десятилетия XX века, рассмотрение вопроса «повторения» с точки зрения взаимодействия текстов имеет более глубокую историю. Исследователи «текстовой» стороны данного вопроса полагают, что любой вербальный текст является не столько новой структурой, сколько системой видоизмененных цитат, заимствованных из предыдущего коммуникативного опыта. В частности, еще в 20-х гг. XX века М. М. Бахтин развивал идею «чужого слова», говоря о том, что «текст живет, только соприкасаясь с другим текстом», что автор текста находится в постоянном диалоге с уже созданными текстами, которые потенциально известны его адресату [1, с. 364]. На основе его идей была сформирована концепция интертекстуальности, разработанная Ю. Кристевой, которая считает, что «текст строится как мозаика цитаций», что это «продукт впитывания и трансформации какого-нибудь другого текста» [9, с. 429]. Б. М. Гаспаров, имеющий сходную точку зрения, понимает взаимодействие текстов следующим образом: «Вся наша языковая деятельность - и создаваемая, и воспринимаемая нами речь - пронизана блоками-цитатами из предшествующего языкового опыта» [2, с. 119].

Теория Б. М. Гаспарова одна из первых в отечественной лингвистике затронула непосредственно когнитивную сторону повторения языковых средств в разных текстах. Однако еще ранее Ю. Н. Караулов начал разработку понятийного аппарата, использующегося в наши дни для рассмотрения прецедентности. При разработке концепции языковой личности он затронул тему прецедентных текстов, подразумевая под ними «тексты, (1) значимые для той или иной личности в познавательном и эмоциональном отношениях, (2) имеющие сверхличностный характер, т.е. хорошо известные и широкому окружению данной личности, включая ее предшественников и современников, и, наконец, такие, (3) обращение к которым возобновляется неоднократно в дискурсе данной языковой личности» [7, с. 215].

Позже такие исследователи как В. В. Красных и Д. Б. Гудков стали разрабатывать теорию прецедентности в рамках этнопсихолингвистики и лингвокультурологии, переведя развитие данной теории из сугубо текстового в когнитивное русло. Рассматриваемая теория получила некоторую базу, которая отделила ее от учения об интертекстуальности: прецедентный текст утратил основополагающую роль и встал в один ряд с такими единицами прецедентности как прецедентное имя, высказывание и ситуация. Само выделение прецедентного имени как концепта, за которым стоит набор некоторых признаков, и ситуации как концепта, описывающего набор стереотипных либо, наоборот, уникальных действий, имеющих некоторый символический смысл для носителя языка, представляет собой поворот в сторону концептуального анализа структур, использованных в речи. При этом родовым понятием для перечисленных единиц на современном этапе развития теории является понятие прецедентного феномена. Прецедентный феномен представляет собой систему, состоящую из когнитивных структур, основанную на прецеденте как на уровне сознания, так и непосредственно лингвистически, и выстраивающуюся за счет того факта, что прецедент обладает для автора определенной важностью и потенциально может быть узнанным реципиентом [4; 8].

Следует отметить, что в настоящее время исследование прецедентности еще не признано одним из основных направлений когнитивной лингвистики, однако представляется возможным выделить такие теории из области когнитивных исследований, которые так или иначе соприкасаются со сферой изучения теории прецедентности.

Так, среди теорий, которые теоретически могли бы считаться частью лингвокогнитивного подхода, в рамках которого рассматриваются прецедентные феномены, можно выделить теорию концептуальной метафоры, разработанную Дж. Лакоффом и М. Джонсоном. Согласно авторам, метафора является не только риторическим средством - сам процесс мышления во многом метафоричен [11, р. 4]. Теория гласит, что метафора в когнитивном плане представляет собой взаимодействие т.н. сферы-источника и сферы-мишени: результатом метафорической проекции является то, что концептуальные элементы первой сферы, основанные на опыте взаимодействия с окружающим миром, переходят в менее однозначные в познавательном плане элементы, которые, в свою очередь, образуют вторую сферу [Ibidem, p. 253]. При этом категоризация окружающего мира в ходе эмпирического процесса становится возможна благодаря выделению сознанием человека «схем-образов», или простейших структур когниции [Ibidem, p. 254]. Постулаты этой теории соприкасаются с положениями теории прецедентности в том, что касается принципа отражения вербального конструкта: это не столько результат процесса «образ - его описание», сколько более сложный процесс перехода когнитивной информации исходного вида в структуру, ассоциативно связанную с предметом речи.

В 90-х годах XX века концепция, разработанная Дж. Лакоффом и М. Джонсоном, в учении М. Тернера и Ж. Фоконье переросла в теорию блендинга (смешения). Авторы теории показали, что существуют и другие варианты проекции концептуальной информации, кроме варианта перехода из сферы-источника в сферумишень. Истинная сложность когнитивного процесса в данной теории доведена до уровня создания новых ментальных пространств за счет разносторонних интеграционных процессов, что приводит к менее предсказуемому преобразованию исходного значения [13]. Проводя аналогию с теорией прецедентности, можно заметить, что связь источника прецедентности и вербализованного варианта прецедентного феномена также не представляет собой строгого алгоритма перехода из единицы одного типа в другую.

Еще более созвучными теории прецедентности являются результаты развития теории метафоры Й. Цинкеном, отметившим важность культурно-исторического опыта в процессе метафорической категоризации и отдельно выделившим интертекстуальные метафоры [14], которые представляют взаимодействие сфер начального и конечного типа в виде взаимодействия двух текстов. прецедентность междисциплинарный лингвокогнитивный

Другой теорией, которая так или иначе близка в своих положениях исследованиям прецедентности, является теория референции, а конкретнее, ее когнитивное направление. В то время как референция в целом рассматривается как соотнесение с действительностью (или некоторым ментальным пространством), исследования Э. Рош привнесли в эту теорию понятие точек когнитивной референции. Данными точками являются члены определенной категории, статус которых позволяет им считаться наилучшим примером категории [12, p. 532-547]. Подобный взгляд во многом сходен с мнением исследователей прецедентности о прототипности прецедентных имен и, соответственно, имеет с ней некоторые общие основания.

Рассматриваемые в перечисленных и некоторых других направлениях когнитивной науки феномены имеют некоторую связь с явлением прецедентности. Тем не менее для разработки когнитивно ориентированной теории прецедентности целесообразно использовать, прежде всего, выводы, сделанные в рамках лингвокультурной теории, в контексте которой уже была отмечена когнитивная природа прецедентных феноменов. Однако для этого необходимо различать понятия, используемые в этой теории.

Каждый индивид живет и ведет свою деятельность в лингвокультурном сообществе, то есть обществе, для которого, во-первых, характерна определенная культура, и, во-вторых, представители которого используют для коммуникации определенный язык. Под влиянием сообщества индивид формирует лингвокультурное сознание, то есть совокупность образов, которые формируются на основе фоновых знаний человека и способны вербализовываться в той или иной форме [5, с. 119-120].

Любые культурные феномены, характерные для лингвокультурного сообщества, способны отражаться в сознании представителя этого сообщества и посредством структуризации формировать определенную иерархию, отражающую системные отношения между ними. При этом Д. Б. Гудков говорит о том, что в памяти человека хранятся не сами культурные феномены, а именно существующие в сознании представления о них [4]. Эти представления формируют культурное пространство как форму существования культуры в человеческом сознании [3, с. 83].

Культурное пространство национально детерминировано, так как в том или ином культурном пространстве элементы занимают особое положение [4, с. 91]. При этом сознание отдельно взятого коммуниканта обладает своей собственной системой знаний и представлений, структура которой может заметно отличаться от структуры культурного пространства. Ее можно назвать индивидуальным когнитивным пространством [3, с. 83].

Часть знаний и представлений, формирующих индивидуальное когнитивное пространство, может быть присуща целому ряду людей, связанных общей профессией, религией, возрастом и т.д. Эту общую для целого ряда лиц и при этом не обязательно национально детерминированную совокупность представлений можно определить как коллективное когнитивное пространство [4, с. 91].

Если культурное пространство является своего рода отражением культуры в сознании человека, то более широким является понятие когнитивной базы, которую можно охарактеризовать как «определенным образом структурированную совокупность знаний и представлений, которой обладают практически все члены того или иного лингвокультурного сообщества» [3, с. 83].

Чтобы показать взаимосвязь понятий когнитивной базы и прецедентного феномена, можно привести слова В. В. Красных о том, что базу формируют когнитивные структуры, которые представляют собой своего рода «строительный материал». Прецедентные феномены, в свою очередь, являются элементами когнитивной базы, придают ей ту или иную конфигурацию и хранятся в ней в форме совокупностей когнитивных структур [8, с. 115-116]. Таким образом, когнитивные структуры одновременно образуют две более сложные структуры разного порядка: когнитивную базу и прецедентный феномен.

Однако следует пояснить, что когнитивная база включает в себя не конкретные представления о прецедентных феноменах, которые отражали бы весь спектр характеристик прецедента, а инварианты существующих и возможных представлений. В терминологии В. В. Красных, для включения в когнитивную базу прецедентные феномены должны получить инвариант восприятия [Там же, с. 65]. Д. Б. Гудков, в свою очередь, называет такие инварианты национально детерминированными минимизированными представлениями [3, с. 84].

Отсюда можно заключить, что прецедентные феномены как таковые не являются составляющими национальной когнитивной базы. Когнитивную базу образуют именно инварианты (или национально детерминированные минимизированные представления). Также следует отметить, что индивидуальное когнитивное пространство должно включать в себя как инвариант, хранящийся в когнитивной базе, так и собственное представление человека, которые могут заметно отличаться друг от друга [Там же, с. 83].

Таким образом, прецедентные феномены как некоторые конструкты не существуют ни в реальности, ни в сознании человека. Они представляют собой структуры, которые могут быть потенциально «развернуты» из сжатых представлений, хранящихся в человеческой памяти, и при этом не являются единицами, всецело отображающими реальные феномены.

Как уже было сказано, когнитивная база содержит в себе инварианты прецедентных феноменов, которые, хранясь в человеческом сознании в форме переплетающихся когнитивных структур, могут быть вербализованы в ходе коммуникации. Таким образом, можно утверждать, что даже во время творческого процесса порождения текста использование прецедентного феномена (то есть его вербализация) само по себе не является творческим. Объясняется это тем, что в памяти образующие данный феномен структуры хранятся в состоянии, уже готовом для воспроизведения в речи. Коммуникант может видоизменять вербализованный вариант этих структур, но не полностью, так как главным критерием прецедентности является узнаваемость источника прецедента.

В этом отношении показательны слова В. В. Красных о том, что комплекс когнитивных структур, стоящий за прецедентным феноменом, представлен лингвистическими (знание словесной формы) и феноменологическими (знание какого-либо явления или ситуации) структурами. Соответственно прецедентному имени и высказыванию присущи оба типа структур, в то время как для прецедентной ситуации и текста характерны феноменологические структуры. Однако при актуализации прецедентного феномена во всех случаях задействуются лингвистические структуры [8, с. 110-111].

Очевидно, что систематизация феноменологических структур неодинакова в разных лингвокультурных сообществах. Некоторые феномены, являющиеся прецедентными для одного сообщества, для другого - вообще не становятся частью когнитивной базы. В связи с этим можно говорить о существовании определенного национально-детерминированного алгоритма, который предопределяет то, какие элементы становятся частью когнитивной базы, а какие оцениваются как несущественные [Там же, с. 76-77].

Итак, можно сделать вывод, что теория прецедентности имеет право считаться одним из возможных направлений исследования в рамках когнитивной науки, несмотря на то, что данная теория не всегда признается как часть современной когнитивной лингвистической парадигмы, что происходит, вероятно, по причине необходимости междисциплинарного, а не только когнитивного, подхода к изучению проблемы прецедентности. Также можно заключить, что в рамках уже существующих направлений в когнитивистике, например, теории референции или метафоры, исследование концепции прецедентности не представляется возможным: необходимо изучение данного вопроса отдельно, в рамках более широкого лингвокогнитивного подхода с применением концептуального анализа. К этому подходу следует отнести лингвокультурную теорию, в контексте которой прецедентность уже изучалась и продолжает изучаться. Центральным понятием данной теории является прецедентный феномен, который образован когнитивными структурами и в форме инвариантов восприятия входит в когнитивную базу определенного лингвокультурного сообщества.

Учитывая особенности феномена прецедентности, можно сделать вывод, что изучение данного вопроса в рамках когнитивной науки позволит не только понять характер категоризации и вербализации прецедентной информации, но и использовать эти данные в лингвокультурологии.

Список литературы

1. Бахтин М. М. К методологии гуманитарных наук // Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. С. 361-373.

2. Гаспаров Б. М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования. М., 1996.

3. Гудков Д. Б. Прецедентное имя в когнитивной базе современного русского (результаты эксперимента) // Язык, сознание, коммуникация. М., 1998. Вып. 4. С. 82-93.

4. Гудков Д. Б. Теория и практика межкультурной коммуникации. М.: Гнозис, 2003.

5. Денисова Г. В. В мире интертекста: язык, память, перевод. М.: Азбуковник, 2003.

6. Zinken J. Ideological Imagination: Intertextual and Correlational Metaphors in Political Discourse // Discourse and Society. 2003. Vol. 14. № 4.

7. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. Изд. 7-е. М.: ЛКИ, 2010.

8. Красных В. В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология: курс лекций. М.: Гнозис, 2002.

9. Кристева Ю. Бахтин, слово, диалог и роман // Французская семиотика: от структурализма к постструктурализму / пер. с франц., сост., вступ. ст. Г. К. Косикова. М.: Прогресс, 2000. С. 427-457.

10. Попова З. Д., Стернин И. А. Язык и национальная картина мира. Воронеж: Истоки, 2002. 318 с.

11. Lakoff G., Johnson M. Metaphors We Live By. L.: University of Chicago Press, 2003. 276 p.

12. Rosch E. Cognitive Reference Points // Cognitive Psychology. 1975. № 7. P. 532-547.

Аннотация

Цель данной статьи - определить, в какой степени лингвистическая теория прецедентности относится к современной когнитивной парадигме, выявить основные предпосылки становления и особенности указанной теории. Рассматривая существующие направления когнитивистики, автор делает вывод, что изучение прецедентности должно осуществляться в рамках междисциплинарного лингвокогнитивного подхода с применением концептуального анализа и предлагает проводить дальнейшее изучение прецедентности на основании данных развивающейся лингвокультурной теории. Изучение прецедентности в рамках когнитивной науки поспособствует пониманию характера категоризации и вербализации прецедентной информации. Ключевые слова и фразы: прецедентность; прецедентные феномены; когнитивная лингвистика; лингвокультурное сообщество; когнитивное пространство; когнитивная база; инвариант восприятия; феноменологические структуры.

The article is aimed to determine to what extent the linguistic theory of precedence refers to modern cognitive paradigm and to reveal the premises of the theory under research formation and its peculiarities. Considering the existing cognitive science schools the author concludes that precedence studying must be realized within the limits of interdisciplinary linguo-cognitive approach using conceptual analysis and suggests conducting further precedence research basing on the data of the developing linguo-cultural theory. Studying precedence within the limits of cognitive science will promote understanding the character of the categorization and verbalization of precedent information. Key words and phrases: precedence; precedent phenomena; cognitive linguistics; linguo-cultural community; cognitive space; cognitive base; perception invariant; phenomenological structures.

Размещено на Allbest.ru