Взаимодействие эмотивных смыслов художественного текста

Размещено на http://www.allbest.ru/

250

Размещено на http://www.allbest.ru/

Взаимодействие эмотивных смыслов художественного текста

Как известно, в современной лингвистике нет единого взгляда на категорию эмотивности. В соответствии с одним из подходов эмотивность рассматривается как текстовая категория. Так, в тексте выделяется два типа информации - предметно-логическая (фактуальная, фабульная) и субъективная (тоновая, эмоциональная) [Арнольд 1981: 80; Новикова 2007: 222-223; Тошович 2006: 319-320; Шаховский 1983: 68]. В художественном тексте ведущая роль в организации информации второго типа принадлежит категории эмотивности. При этом реализуется не только информативная функция языка, заключающаяся применительно к категории эмотивности в экспликации эмоционального состояния персонажа, но и перлокутивная функция, базирующаяся на эмпатии [Арнольд 1981: 108; Голубкова 2003: 4; Калимуллина 2006: 74-75; Шаховский 1983: 3]. Эмпатию здесь понимаем в узком значении, в соответствии с которым это сопереживание, «восприятие эмоционального состояния другого человека и возможность сочувствия, то есть ситуация, в которой фактически возникают одни и те же эмоции» [Тошович 2006: 320].

Существует и другой взгляд на функции эмотивности. Так, Б. Тошович считает, что эмоция в процессе кодирования превращается в экспрессию, при восприятии происходит обратный процесс - адресат декодирует экспрессию в эмоцию, поэтому перлокутивная функция присуща экспрессивности, а не эмоциональности [там же: 318-319]. Однако если под эмотивностью понимать языковое выражение эмоций, то это уже кодированная эмоция, и, следовательно, именно эмотивности присуща перлокутивная функция. Эмоциональность, включающая и неосознанные эмоции [там же: 319], выходит за пределы лингвистической категории. Как отмечает Г.В. Колшанский, «чисто чувственный компонент многоуровневого сознания человека относится к области, недоступной для лингвистического анализа, так как эта область реализуется не в языковом воплощении, а в различных физиологических и психических формах, которые являются предметом изучения соответствующих наук, а не языкознания» [Колшанский 2005: 142-143].

Средством выражения текстовой категории эмотивности являются разноуровневые единицы языка, как содержащие эмотивную сему, так и становящиеся средством выражения эмотивности в процессе функционирования под влиянием контекста [Арнольд 1981: 106-108; Калимуллина 2006: 74-75; Новикова 2007: 223; Шаховский 1983: 69; 2007: 4 и 9]. Кроме того, в художественном тексте эмотивный фон может создаваться с помощью тропов, без прямого указания на эмоцию [Арнольд 1981: 107; Голубкова 2003:19].

При создании эмотивного фона художественного текста с текстовой категорией эмотивности тесно взаимодействует такая субкатегория художественного времени, как эмотивное время. При этом категория эмотивности не поглощает полностью субкатегорию эмотивного времени, хотя они и пересекаются.

Э.В. Нестерик считает, что изображение субъективного восприятия времени персонажами является литературно-стилистическим приемом, одним из видов текстовой метонимии, когда психическое состояние героев изображается как деформация потока времени, а их мировоззрение передается через отношение ко времени-эпохе [Нестерик 2007: 7]. Однако, по нашим наблюдениям, для художественного текста более характерно именно взаимодействие эмотивных значений со значениями эмотивного времени, когда категория эмотивности и субкатегория эмотивного времени выступают как единый эмотивный комплекс, за счет чего усиливается перлокутивный эффект. При этом языковые средства выражения эмотивности и эмотивного времени также используются комплексно.

Так, в рассказе А. Толстого «Под водой» описывается поход подводной лодки «Кэт» во время военных действий. Первое субъективное смещение в восприятии времени связано с началом похода. Для командира субмарины «Весь мир сосредоточился в тиканье, долгом и коротком, в шорохе и шуме аппарата. Прошлое - земля и встречи - было как сон, будущее упиралось в мины. Не осталось ни страха, ни радости, ни сожаления - только вода…» [Толстой 1958: 405]. Взаимодействие значений субъективного времени и эмоционального состояния передает сосредоточенность капитана в момент приближающейся опасности. Субъективная информация выражается с помощью абстрактной лексики с эмотивным значением, темпоральной метафорой и сравнением.

Сто лет назад местоположение подлодки определялось с помощью трех приборов: «Вертушка лага, крутясь на шнуре позади «Кэт», определяла скорость, хронометр показывал время поворота, а компас - его точное направление. Яковлев наблюдал за приборами. Белопольский по таблицам вычислял поправки и погрешности хода и доносил старшему механику, стоящему у моторов» [там же: 407]. Из этого следует, что показатели объективного времени являются жизненно важными для команды подлодки. Кроме того, время, как известно, категория умозрительная, и представление об объективном времени связано с изменяемостью, движением. Все это подготавливает метафору времени, которая появляется в описании первого из цепи трагических событий:

« «Кэт» наскочила и остановилась на останках взорванного корабля. Остановка эта могла оказаться роковой. Равномерное движение лодки было нарушено, направление утеряно. «Кэт» в одно мгновение заблудилась во времени» [там же: 408].

Этой темпоральной метафорой намечается изменение в темпоральной структуре текста. Появление эмотивного времени, отображающего переживание времени, происходит в момент вынужденного подъема лодки для пополнения запасов воздуха. Средством выражения эмотивного времени становится сравнительносопоставительная конструкция, подчеркивающая несовпадение субъективного и объективного хода времени:

«» Кэт» понеслась наверх. Четыре с половиной минуты продолжался подъем. Словно четыре с половиной года длилось ожидание столкновения, удара, треска, огня гибели» [там же: 409]. При этом чувство опасности, тревожного ожидания передается не только эксплицитно, лексическими средствами, но и имплицитно, через субъективное восприятие времени.

Чувство смертельной опасности может передаваться только через значение эмотивного времени. В таком случае можно говорить о текстовой метонимии, основанной на переносе эмоция - вызванное данной эмоцией переживание времени (чувство и его результат):

«» Кэт» дрогнула на ходу, и, отделяясь от нее, под водой навстречу тени скользнула мина. Прошло долгое мгновение, и там, где были трубы миноносца, поднялась лохматая гора огня и воды» [там же: 411].

Дальнейшее нагнетание субъективного времени связано с положением экипажа в лежащей на дне подлодке. При этом субъективность восприятия усиливается за счет того, что данный эпизод представлен записью капитана в судовом журнале. Чтобы сохранить воздух, люди вынуждены молча лежать в полной темноте и тишине: «Спим весь день. Никто не разговаривает, - разве только во сне бормочут, вздыхают …Тишина действительно ужасная… Темнота не та, что бывает на земле, а бархатная, совершенная» [там же: 412]. Большую роль в изображении состояния людей играют повторы. Повторяются конструкции с двойным отрицанием: Мы не живые и не мертвые; Лежу с открытыми глазами, - ни сон, ни явь… Ключевым лексическим повтором является повтор слов, содержащих сему сон: спим, во сне, спросонок, сонливость, снятся, дремлют, сон, снов. Все это передает состояние полной бездеятельности.

Согласно событийной концепции субъективного времени восприятие времени зависит от наполненности определенного периода времени событиями и их значимости для субъекта перцепции. В условиях полной бездеятельности происходит субъективное смещение времени. Сначала наблюдается явление временной децентрации: «Здесь, на дне, в тишине, события недавнего прошлого отодвинулись в глубокое прошлое» [там же], а потом полная утрата чувства времени: «Время обрывается; Лежу с открытыми глазами, - ни сон, ни явь, нет мыслей и воспоминаний, только чувствую, - и никогда с такой силой, - бытие. Оно не представляется мне случаями или отдельными картинами, а вне времени, - во всей полноте, где-то надо мной, по ту сторону водной толщи, простирается бытие» [там же].

Объективное время появляется только во время активных действий: «И только когда наступает время подъема, все оживают, с тревогой поглядывают на часы, - ждут, как воскресения из мертвых» [там же].

Сопутствующие такой обстановке и состоянию моряков чувства выражаются с помощью слов, содержащих эмотивную сему: гнетет, ужасная, с тревогой, странно, жутко. При этом уже эмотивное время становится одной из причин появления названных чувств, а не наоборот.

Кроме того, низкая частотность слов с отрицательной эмотивной семой и слабая экспрессивизация текста препятствуют нагнетанию чувства тревоги и страха, что позволяет имплицитно передать мужество и самообладание моряков.

Таким образом, (1) между категорией эмотивности и субкатегорией эмотивного времени наблюдается отношение пересечения; (2) при формировании эмотивной информации художественного текста значения эмотивного времени и эмотивности обычно взаимодействуют, а языковые средства их выражения используются комплексно, что позволяет усилить перлокутивный эффект; (3) при включении в художественный текст субкатегории эмотивного времени, между ней и категорией эмотивности чаще наблюдается отношение конъюнкции, чем дизъюнкции; (4) отношение порождения между категорией эмотивности и эмотивным временем двунаправленно: как эмоция может лежать в основе эмотивного времени, так и эмотивное время может порождать эмоцию.

Список использованной литературы

эмотивность художественный текстовый лингвистический

1. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка (стилистика декодирования). - Л.: «Просвещение», 1981. - 295 с.

2. Голубкова Н.Н. Лингвистические особенности категории эмотивности в психологической прозе: Автореф. дис. … канд. филол. н. - СПб., 2003. - 21 с.

3. Калимуллина Л.А. Современные трактовки категории эмотивности // Филологические науки. - 2006. - №5. - С. 71-79.

4. Колшанский Г.В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. - М.: КомКнига, 2005. - 232 с.

5. Нестерик Э.В. Языковые средства выражения субъективного восприятия времени в английском художественном тексте: Дис. … канд. филол. н. - М., 2007. - 190 с.

6. Новикова Т.Л. Эмотивные компоненты на линии пересечения концептуально значимых смыслов в парадигматике и синтагматике художественного текста // Грамматические категории и единицы: синтагматический аспект. К 100 летию профессора Анатолия Михайловича Иорданского: Материалы седьмой международной конференции. Владимир, 25-27 сентября 2007 года. - Владимир: ВГПУ, 2007. - С. 221-226.

7. Толстой А.Н. Собрание сочинений в десяти томах. - М., 1958. - Том 2. - 760 с.

8. Тошович Б. Соотносительный круг экспрессивности // Славистика: синхрония и диахрония: Сб. научн. ст. к 70 летию И.С. Улуханова. - М., 2006. - С. 315-326.

9. Шаховский В.И. Эмотивный компонент значения и методы его описания: Учебн. пособ. по спецкурсу. - Волгоград, 1983. - 96 с.

10. Шаховский В.И. Лингвистика эмоций // Филологические науки. - 2007. - №5. - С. 3-13.

Размещено на Allbest.ru