Ритмизация и интонационное членение текста в "процессе речи-мысли" (опыт теоретико-экспериментального исследования)

Изложенные выше наблюдения послужили толчком к дополнительному исследованию явления ларингализации на границах просодических составляющих, результаты которого описываются в п.3.6.2. Проведенный анализ показал, что инициальная и стыковая ларингализация не является чем-то необычным для русской речи. Однако различия в ее использовании разными дикторами очень существенны; разнообразны и формы ларингализации - от глоттальной смычки до скрипучей фонации.

Внутри интонационной фразы / синтагмы ларингализация используется для усиления смыслового подчеркивания или эмфазы отдельных слов или смысловых групп. Cкрипучая фонация часто сопровождает хезитации и возникает ближе к концу фрагмента, на котором реализуется хезитация. Самоперебивы обычно реализуются резким глоттальным обрывом (смычкой) в любом месте обрываемого слова.

В рамках изучения временномго формления синтагмы несколько экспериментов было посвящено инструментально-перцептивному анализу общего (интегрального) темпа ее произнесения. Этот вопрос обсуждается в п.3.7 главы 3. В результате проведенных экспериментов оказалось, что с точки зрения восприятия наиболее вероятным носителем темповых различий является длительность периода следования гласных или, иначе, длительность вокалического цикла VCn. Также обнаружено:

существование специальных временнымх механизмов, которые удерживают среднюю длительность VC-цикла в синтагме в пределах нормального темпового диапазона при разном словесном и звуковом наполнении;

наличие абсолютных перцептивных порогов по длительности VC-цикла в интервалах (130 - 150 мс) для перехода от быстрого темпа к среднему (нормальному) и (210 -230 мс) для перехода от среднего темпа к медленному;

асимметрия относительных темповых различий по длительности VCn: пороговые значения находятся в полуинтервале (-20, -15] % для перехода от нормального темпа к быстрому и в полуинтервале (30, 35] % для перехода от нормального к медленному темпу произнесения;

различный характер влияния темповых различий на консонантную и вокалическую части синтагмы: при ускорении темпа консонантная часть VC-цикла подвергается большему сокращению, чем вокалическая; при замедлении растяжение больше заметно на вокалической части.

Глава 4. Функциональный аспект интонационного членения и ритмизации звучащего текста

В четвертой главе диссертации обсуждается вопрос о роли ритмизации и интонационно-паузального членения текста в речевой коммуникации. Важным следствием наблюдаемого в настоящее время поворота лингвистики от “жизни в языке” к “языку в жизни” является осознание того, что речевое общение обеспечивается не только взаимодействием разных языковых средств, но и взаимодействием разных механизмов: языка, мышления, разных систем памяти и знаний, механизмом фокусирования внимания и т.д. Современные исследования в области устного дискурса, психолингвистики, когнитивной лингвистики и теории речевой деятельности показывают, что многие представления и понятия, сложившиеся в рамках функционально-семиотического и структурного подходов к языку, требуют переосмысления. К таким представлениям относится и трактовка роли ритмико-интонационного членения (организации) звучащего текста в речевой коммуникации. Обычно функция РИЧ демонстрируется на примерах предложений, содержащих синтаксическую омонимию (типа «казнить нельзя помиловать») и интерпретируется как смыслоразличительная. Однако в реальных текстах такие предложения встречаются крайне редко и удобны только в качестве доказательства “теоремы существования”, т.е. иллюстрации РИЧ как важного явления звучащей речи и решения некоторых инвентарных задач. Что же касается действительной функции и процессуального происхождения РИЧ, такие в значительной степени случайные примеры и их трактовка скорее искажают, чем проясняют природу ритмизации и интонационно-паузальной организации речи.

Прежде всего, ни для говорящего, ни для слушающего нет такой задачи, как различение смыслов готовых языковых выражений. Цель говорящего состоит в том, чтобы построить и выразить нужный смысл, а цель слушающего - в том, чтобы его реконструировать и понять. Порождение речевого текста, его восприятие и понимание осуществляются оперативно, в реальном времени, и во многих случаях восприятие звучащего высказывания одним человеком происходит как бы “по пятам” его текущего порождения другим. Поэтому важно, чтобы стратегия развертывания высказывания говорящим была удобна для быстрой и эффективной обработки речевой информации адресатом. Это особенно существенно в тех ситуациях, когда в высказывании передается сложное мыслительное содержание, облекаемое в столь же сложную языковую форму. В связи с этим известный психолингвист Д. Слобин отмечает, что сканирование и интерпретация звукового речевого входа, имеющего малое время “жизни”, основано на языковых знаниях и общих когнитивно-перцептивных стратегиях, дающих толчок к формированию у говорящего таких способов порождения речи, которые учитывают действие психофизиологических ограничений, накладываемых на речевое поведение в целом Слобин Д.И. Когнитивные предпосылки развития грамматики // Психолингвистика. М., 1984, с.172.. Иначе говоря, существует обратное воздействие стратегий восприятия речи на формирование стратегий речепорождения. Это естественно, поскольку говорящий постоянно выступает в роли слушающего, как чужой, так и собственной речи.

Выше при изложении глав 1 и 2 диссертации отмечалась важность интонационно-паузального членения и ритмизации речевого потока для определенных операциональных задач говорящего: от создания временнымх ресурсов для обработки смысловой и грамматической информации до оптимальной организации речевого дыхания, равномерного распределения произносительных усилий и использования возможностей фонетической памяти, а также в механизмах вербального мониторинга за результатами текстопорождения.

О важности рассматриваемых просодических явлений для слушающего в предыдущих разделах работы говорилось мало, хотя и подчеркивалось, что создание удобовоспринимаемого, эвфоничного, “плавного” речевого выхода обычно входит в коммуникативную задачу говорящего “по умолчанию”. К сожалению, конкретных данных о том, как при восприятии речи человек осуществляет смысловой анализ текста и какова при этом роль РИЧ, очень мало. Мы считаем, что, прежде всего, необходимо выявить наиболее яркие особенности смыслового членения текста человеком в двух ситуациях:

в ситуации, когда текст не содержит формальных показателей членения;

в ситуации, когда текст представляет собой естественную звучащую речь.

Поиск таких особенностей был основной задачей эксперимента, который описывается в разделе 4.1. Материал эксперимента - небольшой фрагмент основного экспериментального текста (около 300 словоупотреблений), который был предварительно проанализирован с точки зрения реализованного в нем РИЧ.

Для проведения эксперимента была разработана специальная методика, на описании которой остановимся более подробно. Эксперимент проводился в три этапа. На первом этапе испытуемым (12 человек) предъявлялся текст, напечатанный без пробелов, знаков препинания и заглавных букв (далее ПТ - письменный текст). Текст представлял собой длинную однострочную последовательность букв, которая содержала около 300 полнозначных слов. На втором этапе (примерно через месяц) той же группе испытуемых предъявлялся тот же текст, но уже в устной естественной форме, т. е. прочитанный диктором (далее ЕЗТ - естественный звучащий текст). Наконец, на третьем этапе (примерно через полгода) тот же самый текст предъявлялся той же группе испытуемых также в устной форме, которая, однако, отличалась от естественного чтения. Для проведения этого этапа устный вариант текста был получен в результате следующей процедуры. По исходному письменному варианту текста был составлен список всех словоупотреблений, содержащихся в тексте. Порядок словоформ в списке был случайным, т. е. не соответствовал текстовому. Далее этот список был прочитан тем же диктором пословно с интонацией "цитации": т.е. так, как обычно читаются слова при выполнении инструкции типа «Прочти слово, которое написано на этом листе бумаги, на доске» и т.п.

Озвученные таким образом слова были затем собраны “обратно” в текст без внутренних межсловных пауз в порядке, задаваемом письменным оригиналом. Далее мы будем называть полученный описанным образом устный вариант текста ПЗТ - “пословный” звучащий текст.

На каждом этапе перед испытуемыми ставилась одна и та же задача: переписать (т. е. воспроизвести без искажений) воспринимаемый текст в наиболее привычной и удобной для них форме. Заранее обращалось внимание испытуемых на то, что текст длинный и переписывать его придется кусочно, т.е. определенными фрагментами. На процедуру выбора фрагментов накладывались некоторые ограничения:

при выборе очередного фрагмента текст разрешалось читать или слушать, начиная с места, которое определялось концом предшествующего фрагмента, как угодно вперед, но при этом только один раз;

не разрешалось воспроизводить текст вслух (интересно, что при работе с “письменным” текстом испытуемые, по их собственному признанию, текст все равно внутренне проговаривали);

требовалось, чтобы выбор фрагмента производился под смысловым контролем, т.е. фрагмент должен был представлять собой осмысленный речевой отрезок - слово или последовательность слов, каким-то образом связанных между собой по смыслу; никаких более жестких ограничений на длину фрагмента и характер смыслового единства не накладывалось: с учетом общего требования смыслового контроля испытуемые могли выбирать фрагменты, наиболее удобные с их точки зрения для выполнения поставленной задачи.

Для каждого смыслового фрагмента (СФ), выделенного испытуемым при записи “письменного” и устных вариантов текста, экспериментатором фиксировался ряд показателей:

1) время выбора (в сек.);

2) длина (в графических словах);

3) учет последующей части текста или “заглядывание вперед” (ситуация, когда записанный фрагмент меньше куска текста, прочитанного или прослушанного для его выделения);

4) указание на необходимость коррекции в выборе правой границы предшествующего фрагмента (ситуация, когда при выборе очередного фрагмента испытуемый обнаруживает нарушение его связности из-за неправильного выбора конца предшествующего фрагмента и сам указывает на ошибку);

5) наличие искажений в словесном составе фрагмента (неправильное опознание и пропуски слов, замены на синонимичные слова и т. п.);

Кроме перечисленных характеристик, фиксировались показатели, которые могут быть обобщенно названы семантико-синтаксическими: это показатели связности, полноты и замкнутости фрагмента. Для оценки фрагментов с точки зрения этих показателей был выбран такой способ представления высказывания, который в синтаксисе называется расположенным деревом зависимостей. Дадим краткую характеристику семантико-синтаксических показателей:

Показатель связности. (2 значения: связный, несвязный). Фрагмент считался связным, если все слова в нем связаны непосредственно или опосредованно внутренними связями и только одно слово имеет хозяина вне данного фрагмента. В противном случае фрагмент признавался несвязным.

Показатель полноты. (3 значения: усеченный, полный, относительно неполный). Фрагмент считался полным, если в нем не было слов, которые имели бы зависимые слова вне данного фрагмента. Фрагмент признавался относительно неполным, если единственное слово в нем, которое имело связи вне фрагмента, являлось главным сказуемым в предложении. В остальных случаях фрагмент считался усеченным.

Показатель замкнутости. (2 значения: замкнутый, незамкнутый). Фрагмент считался замкнутым, если он соответствовал элементарному предложению-клаузе. В противном случае фрагмент признавался незамкнутым.

На основе протокольных записей испытуемых была произведена оценка однородности выбора смысловых фрагментов разными испытуемыми при одном и том же способе предъявления текста и устойчивости выбора СФ одним и тем же испытуемым при разных способах предъявления текста. Для этого был подсчитан процент совпадающих фрагментов относительно общего числа фрагментов, выделенных в каждой паре протокольных записей текста

2k:(m+n) , где m - общее число фрагментов в i-той протокольной записи текста, n - общее число фрагментов в j-той протокольной записи текста, k - число совпадающих фрагментов в i-той и j-той записях.

Было полезно также оценить степень устойчивости выбираемых мест членения (синтаксических границ) разными испытуемыми при одном и том же способе предъявления текста. Количественно устойчивость членения может быть выражена через отношение числа испытуемых, выделивших данную границу, к общему числу испытуемых. Частотное распределение границ с разной степенью устойчивости для данного способа предъявления текста может служить мерой согласованности выбора фрагментов группой испытуемых в целом.

Проведенный эксперимент выявил много интересных особенностей в поведении испытуемых. Прежде всего, задача переписывания письменного “несегментированного” текста - ПТ была оценена всеми испытуемыми как самая сложная и требующая значительного умственного и физического напряжения. Работа с естественным звучащим текстом оценивалась как наиболее легкая.

При анализе протокольных записей было обнаружено, что одна и та же экспериментальная задача выполняется испытуемыми с использованием разных стратегий. Основное отличие заключается в предпочитаемой длине и синтаксических свойствах выбираемых фрагментов. Можно думать, что причиной этого являются различия в объеме оперативной памяти и работе механизма запоминания у разных испытуемых. 5 испытуемых из 12 стабильно, т.е. при всех способах предъявления текста, предпочитали выбирать достаточно короткие и синтаксически простые фрагменты-словосочетания; 2 человека поступали так только при работе с “письменным” текстом, выбирая более длинные и сложные фрагменты при записи обоих устных вариантов; 2 человека, напротив, выбирали более длинные фрагменты при записи “письменного” текста, переходя на выбор коротких фрагментов при работе с устными вариантами; 1 человек стабильно старался выбирать длинные и синтаксически замкнутые фрагменты при всех способах предъявления текста; наконец, 2 человека давали промежуточные результаты.

Учитывая обнаруженные различия в поведении испытуемых, мы проводили дальнейший анализ по двум отдельным группам, объединив в одну группу тех испытуемых, которые при данном способе предъявления текста обнаруживали значительное сходство в общей стратегии выбора фрагментов. Различались две стратегии - выбор коротких и синтаксически относительно простых фрагментов (I группа испытуемых) и выбор длинных и синтаксически сложных фрагментов (II группа испытуемых).

Полученные от каждого испытуемого записи текста при разных способах его предъявления были проанализированы с точки зрения тех формальных показателей, которые описаны выше (см. приводимую ниже таблицу 2).

Как свидетельствуют полученные данные, при переходе с письменного способа предъявления текста на устный показатели выделенных фрагментов существенно меняются. А именно:

Таблица 2. Характеристики смысловых фрагментов, выделенных при разных способах предъявления текста (усредненные данные для каждой группы испытуемых: I группа - 7 человек; II группа - 3 чел.)

Время выбора фрагмента сокращается примерно в два раза, при этом различий для разных устных вариантов текста (ПЗТ и ЕЗТ) практически нет.

Длина фрагмента при переходе с ПТ на ЕЗТ увеличивается в 1,5 раза, что вызывает сокращение общего числа фрагментов в протокольных записях на 31,4%; ПЗТ занимает в отношении этих показателей промежуточное положение.

“Заглядывание вперед”: при переходе с ПТ на ЕЗТ резко сокращается число фрагментов, выделенных с опорой на последующую часть текста. У испытуемых, которые активно используют такую стратегию при работе с ПТ, фрагменты, выделенные с опорой на последующую часть текста, составляют около 40-50%. Эти же испытуемые при предъявлении ЕЗТ опираются на последующий текст в 2-5% случаев.

При записи ЕЗТ полностью отпадает необходимость коррекции в выборе конца предшествующего фрагмента (при предъявлении ПТ и ПЗТ ошибочная, по мнению испытуемых, установка правой границы встречается, хотя и достаточно редко).

Наибольшее число фрагментов с искажениями обнаруживается для обеих групп испытуемых в записях ПЗТ. Причина этого, скорее всего, в том, что "насильственное" прослушивание лишней (нефункциональной с точки зрения решаемой задачи) части текста, выступает в качестве помехи для удержания в памяти выбранного фрагмента. Различия в этом показателе между I и II группами испытуемых, которые обнаруживаются при всех способах предъявления текста, очевидно, связаны с длиной выбираемых фрагментов.

Из семантико-синтаксических показателей наиболее чувствителен к способу предъявления текста показатель замкнутости: при записи ЕЗТ число замкнутых фрагментов-клауз резко увеличивается, доходя у отдельных испытуемых до 50%. Показатели связности и полноты изменяются незначительно, наблюдаемые изменения коррелируют с изменением показателя замкнутости.

Характер изменения семантико-синтаксических показателей, а также показателя длины фрагмента позволяет говорить о том, что различия в выборе фрагментов одним и тем же испытуемым при разных способах предъявления текста определяется не разным осмыслением текста диктором и самим испытуемым, а тем, что диктор при естественном чтении текста задает через интонационное членение более высокий срез лексико-синтаксический структуры, срез, более близкий к целостному смысловому образу сообщения.

Что касается общей оценки согласованности и однородности поведения испытуемых при разных способах предъявления текста, то здесь получены следующие результаты. В среднем в записях ПТ и ЕЗТ, данных отдельными испытуемыми, обнаруживается лишь 37,5% совпадающих фрагментов. Записи ПЗТ и ЕЗТ, данные одним и тем же испытуемым, содержат в среднем 41,4% совпадающих фрагментов. Таким образом, испытуемый при переходе к ЕЗТ существенно изменяет выбор смысловых фрагментов.

При работе с ЕЗТ происходит унификация выбора фрагментов разными испытуемыми, которая выражается в резком сокращении общего числа границ, выделяемых группой испытуемых в целом и в одновременном увеличении количества устойчивых границ, т.е. границ, которые выделяются всеми испытуемыми. Так, для ЕЗТ общее число выделенных смысловых границ равно 85, для ПЗТ - 107, а в ПТ выделено 134 границы. Это результат того, что унификация при работе с ЕЗТ сопровождается линейным и семантико-синтаксическим укрупнением выделяемых смысловых фрагментов.

Полученные результаты позволяют сделать следующий общий вывод: ритмико-интонационная организация текста в значительной степени определяет стратегию текущей лингвистической обработки речевого текста при его восприятии и смысловом анализе, унифицирует ее, заставляя слушающего следовать стратегии текстопорождения говорящего. От того, насколько хорошо говорящий “ведет” слушающего, зависит объем усилий, который затрачивается на смысловую обработку воспринимаемой информации. Смысловой анализ с использованием РИЧ является более помехоустойчивым и оптимальным с точки зрения конечной задачи - обнаружения целостного смысла сообщения.

Хотя поведение испытуемых при записи “пословно” звучащего и естественно звучащего текста и обнаруживает сходство в отношении некоторых показателей, наиболее существенные характеристики смыслового членения сближают “письменный” нерасчлененный и устный “пословный” варианты текста. Это свидетельствует о том, что главные различия в поведении испытуемых связаны не с принципиальными особенностями разных каналов восприятия информации, а с наличием / отсутствием в тексте необходимых показателей ритмико-интонационного членения, графических и или просодических - данном случае существенного значения не имеет.

Суммируя результаты проведенных нами исследований и данные литературных источников, можно сказать, что функция ритмико-интонационной организации текста и звуковых средств, с помощью которых она формируется в речи, имеет два аспекта: текстоориентирующий и операциональный. Итоги их обсуждения изложены в п. 4.2.

Текстоориентирующую функцию можно было бы назвать иллокутивной в том широком понимании иллокуции, которое предлагается, например, Ю.Д. Апресяном Апресян Ю.Д. Прагматическая информация для толкового словаря // Прагматика и проблемы интенсиональности. М., 1988. . Иллокутивная функция привлечения внимания к авторской сортировке сообщаемых сведений усматривается в указанной работе у тех языковых средств, которые выступают как «своего рода прагматические инструкции по поводу того, как должно быть распределено внимание адресата при восприятии сообщаемой информации, чтобы она была усвоена оптимальным образом». В фонетических исследованиях психолингвистического направления отмечается перлокутивная функция фразовой просодии, в частности пауз и фразовых ударений Надеина Т.М. Фразовая просодия как фактор речевого воздействия. М., 2003.. Признавая наличие и важность указанных функциональных свойств в ритмико-интонационной организации высказывания, мы присоединяемся к тем авторам, которые говорят, прежде всего, о текстоориентирующей функции РИЧ и других элементов фразовой просодии в монологической речи.

Операциональная роль РИЧ носит уникальный характер и имеет много проявлений: благодаря ритмизации и интонационному членению смысловая информация, отформатированная средствами языка, передается слушающему в виде последовательно поступающих, физически разделенных вербально-смысловых квантов, которые к тому же снабжены просодическими указателями, сообщающими о текущем состоянии акта высказывания. Это позволяет слушающему не только “погрузиться” в текст, создаваемый говорящим, но и “встроиться” текущим образом в сам процесс его создания. Немаловажно и то, что благодаря интонационным паузам создаются временныме ресурсы для оптимальной обработки информации как для говорящего, так и для слушающего, а ритмически выделенные слоговые комплексы с нужной и ожидаемой регулярностью образуют “острова надежности” для лексического декодирования речевого сообщения при восприятии речи.

Благодаря тесной корреляции ритмико-интонационного членения со смысловой и синтаксической структурой предложений происходит оптимизация и ускорение синтаксического и смыслового анализа текста по сравнению с процедурами, которые опираются только на сегментные языковые средства (лексические и грамматические морфемы, порядок слов). При отсутствии возможностей прямого контроля за построением лексико-синтаксической структуры активно возрастает роль внешней и внутренней речи как основы текущего вербально-грамматического мониторинга.

Смысловой анализ текстовых предложений-высказываний с использованием РИЧ является более помехоустойчивым и оптимальным с точки зрения конечной задачи - обнаружения целостного смысла сообщения. Это существенно для формирования и работы реверсивных механизмов понимания и реконструкции смысловой цельности текста в режиме реального времени.

Заключение

Явления ритмизации и интонационно-паузального членения речи, которые исследуются в настоящей диссертации, представляют собой яркие примеры многофакторных дискурсивных феноменов: в них находит отражение как текущий процесс речепорождения, так и взаимодействие многих механизмов, совместно обеспечивающих создание и понимание речевых текстов. Природа исследуемых фонетических явлений может быть раскрыта только в рамках деятельностного подхода, что делает данную предметную область фонетики увлекательной и одновременно трудной для исследования. В то же время принципиально важна сама целевая установка на создание деятельностной модели ритмико-интонационной организации речи в составе «активной грамматики говорящего», о необходимости и важности которой говорил еще академик Л.В. Щерба.

В исследованиях автора диссертации, выполненных в рамках указанной целевой установки, получены следующие основные результаты.

Впервые осуществлен последовательный цикл работ по изучению и детальному рассмотрению явлений ритмизации и интонационного членения в деятельностной перспективе с учетом современных представлений о механизмах речепорождения в целом.

Разработана авторская концепция деятельностной модели ритмико-интонационного членения, ориентированная на монологическую речь. Предложенный автором подход может рассматриваться как новая парадигма изучения ритмико-интонационной организации речи и использоваться при анализе устных текстов разных функциональных стилей и жанров.

Дано краткое описание типовых операций, которые осуществляются фонологическим процессором речепорождающего механизма. Показаны место и задачи ритмозадающих и интонационно-паузальных процедур в работе фонологического процессора.

Уточнено понятие фонетического ритма и его связи с универсальными принципами эвфонической организации речи. Введено понятие базовой ритмической схемы (БРС) речевого отрезка как структурообразующей основы его звуковой формы. Показано, что оптимальной мерой длины, максимально эксплицирующей ритмическую природу фоносинтагмы, является словесное ударение, метрическая сила которого достаточна для формирования вершины фонетического слова. Универсальная тенденция к эвритмии (изометрия) в тексте проявляется в отчетливом предпочтении двух- и трёхударных синтагм. Выявлены статистически преобладающие характеристики внутреннего ритмического рисунка, доказано отсутствие специфической ритмической упорядоченности научного текста.

В области интонационно-паузальных процедур уточнено понятие интонационной фразы как базовой единицы интонационно-смыслового уровня фонетической сегментации, рассмотрены основные источники появления интонационно-фразовых пауз, проведено исследование роли речевого дыхания в формировании интонационно-паузальных процедур.

В рамках изучения просодической параметризации высказывания осуществлена серия исследований временномй структуры синтагмы, на основании которой разработана многофакторная количественная модель временномго оформления синтагмы. Получены новые количественные оценки интегральных темповых свойств синтагмы, исследованы краевые явления, связанные с временны?м параметром: финальное (препаузальное) продление гласных и ларингализация на границах просодических составляющих.

По специально разработанной методике проведен лингвистический эксперимент, который позволил уточнить и конкретизировать роль ритмико-интонационной организации текста при его восприятии и смысловом анализе. Полученные данные свидетельствуют о наличии двух аспектов в функции РИЧ: текстоориентирующего и операционального. Деятельностный подход выдвигает на передний план операциональную роль РИЧ, которая имеет много уникальных проявлений и существенна для формирования и работы реверсивных механизмов понимания и реконструкции смысловой цельности устного текста, линейно развертываемого в режиме реального времени.

Подводя итоги проведенных исследований, необходимо отметить, что проблематика ритмико-интонационной организации речи слишком обширна и комплексна, чтобы быть охваченной в рамках одной работы, в особенности, экспериментального характера. Деятельностный подход вскрывает многочисленные лакуны как в теоретическом осмыслении этого сложного фонетического явления, так и недостаточность эмпирических данных, и не только собственно фонетических. Автор диссертации надеется, что его работы в данной проблемной области внесли определенный вклад в устранение некоторых лакун и привлекут внимание других исследователей к этой интересной сфере речевого поведения человека.

Список публикаций О. Ф. Кривновой по теме диссертации

Алгоритмы преобразования русских орфографических текстов в фонетическую запись. М., МГУ, 1970, 130 с. (совм. С Л.В. Златоустовой, С.В. Кодзасовым, И.Г. Фроловой, 2 / 6 п.л.).

Об интонационном членении некоторых типов предложений русского языка // Анализ речевых сигналов человеком. Л-д, Наука, 1971. С. 161-172 (совм. с А.В. Венцовым).

Характеристика несущего тона при анализе и синтезе интонации // Тез. докладов Вc. конф. "Анализ и синтез как взаимообусловленные методы экспериментально - фонетических исследований речи". Минск, 1972. С.107-108.

Составляющая несущего тона в структуре мелодической кривой фразы // Исследования по структурной и прикладной лингвистике. М., МГУ, 1975. С. 71-82.

Some notes of the melody component of intonation as a cue in text segmentation // Auditory Analysis and Perception of Speech. Academic Press, 1975. p. 245.

Фонетические возможности гортани и их использование в русской речи // Проблемы теоретической и экспериментальной лингвистики. Публ. ОС и ПЛ, В.8. М., МГУ, 1977. С. 180-209. (совм. с С.В. Кодзасовым).

Об акцентной функции мелодики (на материале русского языка) // Интонация. Киев, Вища школа, 1978. С. 119-143.

On the interpretation of Sentence Accent Pattern // Estonian papers in Phonetics, v.8.Tallinn, 1978.

Зависимость общего времени произнесения синтагмы от ее длины // Тез. докладов Вс. школы-семинара АРСО- 11. Ереван, 1980. С. 3-5.

Современная американская фонология. М., МГУ, 1981. 194 с. (совм. c С.В.Кодзасовым, 7/12 п.л.).

Ритмика фонетического слова в разных видах русской прозаической речи // Тезисы докладов Вc. школы-семинара АРСО- 12. Киев, 1982, а. С. 244-245.

Ритмо-ударная форма синтагмы в научном тексте // Просодия текста. Тез. докладов научно-метод. конф. М., 1982, б. С. 149-152.

The Dynamics of Tempo within Syntagma in Russian // Abstracts of X-th Int. Congress. of Phonetic Sciences, Utrecht, 1983.

Динамика темпа в синтагме // Фонетика-83 (материалы к X Международному конгрессу фонетических наук). М., 1983.

Количественная оценка воздействия супрасегментных факторов на длительность ударных гласных в синтагме // Тез. докладов Вc. школы-семинара АРСО- 13. Новосибирск, 1984. С. 6-7.

О восприятии общего темпа синтагмы // Тез. докладов Вс. школы-семинара АРСО- 14. Каунас, 1986, а. Ч.2, C. 3-4.

Прагматическая функция интонационного членения // Материалы Вс. совещания “Проблемы фонетики и фонологии”. М., 1986, б. С. 60-76.

Роль просодических характеристик в перцептивной оценке межфразовых границ // Экспериментальные методы психолингвистики. М., 1987, а. С. 177-185.

Intonational Phrasing and its Role in Speech Communication // Proc. of the XI-th Int. Congress. of Phonetic Sciences. Tallinn, 1987, b. V.2. С. 481-486.

Durational Patterns of Russian Syntagma: The Standard Scheme and its Modifications. // Proc. of the XI-th Int. Congress of Phonetic Sciences. Tallinn, 1987, c. V.5. C. 122-125.

Интонационное членение как средство оптимизации смыслового анализа звучащего текста // Тез. Вc. конференции по искусственному интеллекту. Переславль-Залесский, М., 1988.

Ритмический контейнер // Проблемы доказательства и типологизации в фонетике и фонологии. Мат-лы Вс. совещания. М., 1989,а. С. 50-52. (совм. с Н.В. Зиновьевой).

Глубина интонационных швов в связном тексте и его смысловое членение // Проблемы доказательства и типологизации в фонетике и фонологии. Мат-лы Вс. совещания. М., 1989, б. С. 48-50.

Фонетические временные контрасты ударных гласных в русской речи // Фонетика: теория и практика преподавания. Материалы I Международного симпозиума МАПРЯЛ, М., 1989, в.

Длительность вокалического цикла и перцептивные пороги по темпу // Тез. докладов Вс. школы-семинара АРСО- 15. Таллинн, 1989, г. С. 289-190.

Интонационное членение как средство управления процедурой смыслового распознавания // Экспериментальная фонетика. М., 1989, д. С. 112-124.

Временная структура синтагмы в связном тексте // Экспериментальный фонетический анализ: проблемы и методы. Л-д, 1989, ж. В. 2. С.128-138.

Фонетика в модели речевой деятельности // Прикладные аспекты лингвистики. М., 1989, з. С. 139-157. (совм. с С.В. Кодзасовым).

Рецензия на книгу: Производство речи и модели речепорождения (ред. У.Хардкастл и М. Дордрехт) // РЖ Общественные науки за рубежом. Сер. 6. Языкознание. N5, 1991.

Препаузальное продление гласных в связном тексте // Тез. докладов Вс. школы - семинара АРСО- 16. М., 1991,а. С.153-154.

Исследование восприятия редуцированных гласных русского языка в ритмическом контейнере // Тез докладов 16-го Вс. семинара АРСО-16. М.,1991, б. С.148-150. (совм. с Л.М.Захаровым, Н.В.Зиновьевой, И.И.Ковальчук).

Алгоритмы просодического оформления синтезированных высказываний. // Тез. докладов Вс. школы-семинара АРСО-17. Ижевск, 1992.

Ритмизация и интонационное членение в процессе порождения текста // Тез. международной конференции “Лингвистика на исходе ХХ века: Итоги и перспективы”. Т.1, М., 1995, а. С. 272-273.

Программный синтез русской речи (синтезатор “АГАФОН”) // Труды Международного семинара по компьютерной лингвистике и ее приложениям "Диалог95". Казань, 1995, б. (совм. с Н.В.Зиновьевой, Л.М.Захаровым).

Перцептивная и смысловая значимость просодических швов в связном тексте // Проблемы фонетики. В.2. М, 1995, в. С. 229-238.

Программа курса “Основы общей фонетики” // Программы курсов отделения Т и ПЛ филологического ф-та МГУ. М., 1996. С.12-16. (совм. с С.В.Кодзасовым).

Dynamic Approach to Rhythmization and Intonation Phrasing (theoretical and applicational problems) // Международный семинар “ELSEnet goes east”. On Integration Language and Speech. М., 1996а. PP. 87-96.

Моделирование и синтез фразовой интонации на основе особых точек тонального контура // Труды международного семинара Диалог'97 по компьютерной лингвистике и ее приложениям. М., 1997. C. 161-164

Пауза // Русский язык. Энциклопедия. М., Сов. энциклопедия, 1997, С. 329.

TTS synthesis for Russian language // Proceedings of electronic conference “Speech Synthesis and Analysis”. Web Journal of Formal, Computational & Cognitive Linguistics, 1998, а. 0,6 п.л.

Снова о старом: проблемы анализа и моделирования интонации // Язык: изменчивость и постоянство. М., 1998 , б. С. 164-184.

Автоматический синтез русской речи по произвольному тексту (вторая версия с женским голосом) // Труды международного семинара Диалог'98 по компьютерной лингвистике и ее приложениям. Казань, 1998, в. С. 498-511.

Проблемы фразовой просодии в свете задач автоматического синтеза речи // Международная конференция “Фонетика сегодня: актуальные проблемы и университетское образование”. М., 1998, г, С. 64-66.

Опыт разработки системы автоматического синтеза речи для русского языка // Современные речевые технологии. Сборник трудов IX сессии РАО. М., 1999, а. С. 93-99. (совм. с Л.М.Захаровым, Н.В.Зиновьевой, Г.С. Строкиным, А.В.Бабкиным).

Смысловая значимость просодических швов в тексте // Проблемы фонетики. В. III. М., Наука, 1999, б. С. 247-257.

Паузирование при автоматическом синтезе речи // Теория и практика речевых исследований. Материалы конференции (АРСО-99). М., 1999, в. С.87-103. (совм. с И.С. Чардиным).

Automatic Synthesis of Russian Speech // Proceedings of the 14th Intern. Congress of Phonetic Sciences. San Francisco, 1999, г. PP. 507-510.

Генерация тонального контура фразы в системах автоматического синтеза речи // Труды международного семинара Диалог'2000 по компьютерной лингвистике и приложениям. Протвино, 2000. С. 211-219.

В развитие идей Л.В. Щербы о фонетическом членении речи // Мат-лы международной конференции “100 лет экспериментальной фонетике в России”. СПбГУ, 2001, а. С.113-117.

F0 contour generation in TTS system for Russian language // Prosody'2000. Poznaс, 2001, б. pp. 7-14. (with A.V. Babkin).

Общая фонетика. Главы: Артикуляционные механизмы речи, Акустика и восприятие речи, Универсальные фонетические классификации; Элементы прикладной фонетики; Приложение. М., 2001, в. 592 с. (совм. с С.В. Кодзасовым, 20/38 п.л.).

Многофункциональный автоматический транскриптор русских текстов // Труды международного конгресса “Русский язык: исторические судьбы и современность”. М., 2001, г. С. 408-409. (совм. с Л. М. Захаровым, Г.С. Строкиным).

Automatic Transcriber of Russian Texts: Problems, Structure and Application // Intern. Workshop “Speech and Computer” SPECOM'2001. M., 2001, ж. РP. 159-162. (with L.M. Zakharov, G.S. Strokin).

Глоттализация на границах фонетических составляющих в женской речи (на русском материале) // Проблемы и методы экспериментально-фонетических исследований. Сборник статей к 70-летию проф. Л. В. Бондарко. СПбГУ, 2002, а. С. 183-190.

Программа курса “Основы общей фонетики” // Программы курсов Отделения Т и ПЛ филологического ф-та МГУ. М., 2002, б. С.10-16. (совм. с С.В.Кодзасовым).

F0 generation in TTS system for Russian language // Труды международного семинара Диалог'2003 по компьютерной лингвистике и ее приложениям. М., Протвино, 2003, а. С.346-350. ( with A.V.Babkin).

F0-cues to Text Phrasing in Russian (Acoustic Analysis and Perception) // Proceedings of Intern. Workshop “Speech and Computer” SPECOM 2003. M., 2003, б. pp. 313-315.

Гортанная смычка как пограничный сигнал в устной речи // Международная конференция “Фонетика сегодня: актуальные проблемы и университетское образование”. М.-Звенигород, 2003, в.

Длительность как средство реализации словесного ударения в тексте (сопоставительный анализ разных способов оценки выраженности ударения в слове) // Язык и речь: проблемы и решения. Сборник научных трудов к юбилею проф. Л.В. Златоустовой. М., 2004, а. С. 77- 99.

Реализация словесного ударения в связном тексте // Фонетические чтения в честь 100-летия со дня рождения Л.Р. Зиндера. СПбГУ, 2004 б. С. 150-154.

Управление общим темпом произнесения при автоматическом синтезе речи // Труды XV сессии Российского акустического общества РАО-15. Нижний Новгород. 2004, в.

Научная речь как объект и материал фонетического исследования // Труды международной конференции “Функциональные стили звучащей речи”. М., МГУ, 2005, а. С. 74-78.

Ларингализация как граничный маркер в устной речи // Труды XVI сессии Российского акустического общества РАО-16. М., 2005, б. С. 14-18.

Деятельностная модель ритмо-интонационного членения текста: задачи, проблемы, понятия // 2006, а (в печати).

Фактор речевого дыхания в интонационно-паузальном членении речи // 2006, б (в печати).

Ларингализация и ее функции в речи (совм. c А.М. Андреевой) // 2006, в (в печати).

Размещено на Allbest.ru