Сопоставительное исследование русских и французских существительных с развитой многозначностью

В зоне развитой многозначности оказалось всего три существительных, имеющих признаки собирательности: слова “дичь”, “руководство”, “народ”. Два из них (“дичь” и “народ” выражают собирательность лексически, а в слове “руководство” отмечается присущий собирательным существительным суффикс -“ств(о)”.

Несвойственны зоне развитой многозначности и вещественные существительные: их всего 19 (“хлеб”, “золото”, “серебро”, “пух”, “чай” и другие). Отметим, что к лексико-грамматическому разряду вещественных слов не было отнесено существительное “зерно”, поскольку оно может обозначать вещественность только во вторичном значении. Это же относится и к ряду других существительных. В отличии от собирательных, вещественные существительные обычно не имеют суффиксов для выражения вещественного значения, а выражают его только лексически. Примечательно то, что почти все вещественные (94,7 %) и все собирательные существительные (100 %) представлены именно в подзоне средне развитой многозначности, что еще раз говорит о нетипичности существительных с признаками собирательности и вещественности зоне развитой полисемии.

Остальные многозначные существительные относятся к числу конкретных и отвлеченных, причем конкретных существительных в 2,8 раза больше, чем отвлеченных (соответственно 408 и 142 слова).

Несмотря на то, что отвлеченных существительных меньше, чем конкретных, они занимают почти 25 % зоны развитой многозначности. Здесь встречаются все разновидности указанного класса слов, в том числе слова, обозначающие действие (“требование”, “разведка”, “мобилизация”), состояние и отношение (“ужас”, “холод”, “хаос”), свойства и качества (“слабость”, “воля”, “память”), абстрактные понятия (“культура”, “право”, “душа”) и т.п.

В рассматриваемой зоне встречаются и почти все отмеченные в “Русской грамматике” (1980) типовые для отвлеченных существительных суффиксы: “-ость”, “-есть” (“ценность”, “благодарность”), “-ств(о)” (“хозяйство”), “-и(е)”, “-стви(е)” (“действие”, “противоречие”), “-от(а)” (“теплота”), “-ни(е), “-ени(е)” (“определение”, “движение”), “-к(а)” (“лепка”), “-ци(я)”, “-аци(я)” (“мобилизация”, “демонстрация”), нулевой суффикс (“мысль”, “фальшь”, “тыл” и т.п.).

Существительные конкретного значения занимают основное пространство зоны развитой многозначности, поэтому они максимально разнообразны по семантике и морфемной структуре. Интересно то, что абсолютное большинство этих существительных не имеет материально выраженных аффиксов: “квартал”, “корень”, “контакт”, “стол”, “квадрат”, “база”, “плечо”, “искра”, “перо”, “вещь” и другие. Часто встречаются существительные с суффиксом “-к(а): “пробка”, “книжка”, “плитка”, “пленка”, “кнопка” и т.п.

Показательно то, что 91,1 % существительных, относящихся к различным лексико-грамматическим разрядам, принадлежат подзоне средне развитой многозначности и только 8,9 % существительных относятся к подзоне широко развитой многозначности, что ещё раз говорит о меньшей степени развития полисемии русского существительного, чем французского. Интересно также и то, что количественное соотношение существительных большинства лексико-грамматических разрядов в подзонах СРМ и ШРМ одинаково; исключением являются малочисленные группы собирательных и собственных существительных.

Исследование типов многозначности (дискретный, диффузный, дискретно-диффузный) во всей рассматриваемой зоне позволило также обнаружить некоторые закономерности. Таблица № 15 отражает распределение лексико-грамматических разрядов существительных по типам полисемии.

Таблица № 15. Распределение лексико-грамматических разрядов русских существительных по типам многозначности.

Представленная таблица свидетельствует, что самым распространенным типом многозначности среди всех без исключения лексико-грамматических разрядов существительных является дискретный тип полисемантичности. Он охватывает 83,1 % существительных зоны развитой многозначности. У существительных всех лексико-грамматических разрядов на данный тип многозначности приходится более 80 % слов. Так, среди конкретных существительных 83,8 % слов относится к дискретному типу, среди неодушевленных существительных - 83,2 %, среди нарицательных - 83 % лексических единиц. Показательно, что все собирательные и собственные существительные относятся только к указанному типу полисемантичности.

Как упоминалось выше, диффузный тип многозначности представлен в толковом “Словаре русского языка” С.И. Ожегова всего 5 словами, среди которых 2 существительных, относящихся к разряду отвлеченных (“мобилизация”, “диссонанс”).

Дискретно-диффузный тип многозначности распространен относительно равномерно среди всех лексико-грамматических объединений существительных (от 16,5 % до 19,5 %). Не представлены в данном типе полисемантичности лишь собирательные и собственные существительные.

В целом изучение лексико-грамматических свойств существительных в составе зоны развитой многозначности показывает, что наиболее многозначные существительные русского языка чаще всего относятся к лексико-грамматическим разрядам нарицательных, неодушевленных, конкретных или (значительно реже) отвлеченных. Но для данной зоны нехарактерны существительные собственные, одушевленные, вещественные и собирательные.

При исследовании типов многозначности в отдельных лексико-грамматических разрядах имен существительных выяснилось, что самым характерным типом многозначности для всех разрядов русского многозначного существительного является дискретный тип: во всех лексико-грамматических объединениях существительных к данному типу относится около или более 80 % лексических единиц разряда.

Все указанные типовые свойства существительных наиболее ярко проявляются в подзоне средне развитой многозначности, поскольку именно к данной подзоне относится более 90 % всех русских существительных с развитой многозначностью.

3.2 Лексико-грамматические разряды французских существительных в зоне развитой многозначности

Как упоминалось выше, в современной романистике представлены различные точки зрения на принципы выделения и классификацию лексико-грамматических разрядов имени существительного. Так, одной из самых распространенных и авторитетных является классификация французского грамматиста М. Гревиса, в соответствии с которой выделяются лексико-грамматические разряды собственных / нарицательных, конкретных / абстрактных, одиночных / собирательных, простых / сложных существительных (1964, с.167-169). Классификация Ж. Дамурет и Е. Пишон помимо вышеназванных предполагает также выделение разрядов счисляемых (обозначающих поддающиеся счислению существительные) и несчисляемых (обозначающих либо однородное вещество, либо отвлеченное понятие) существительных (1927, т.1, с.309). О.И. Богомолова (1948, с.58) и Н.М. Штейнберг (1959, с.11-12) выделяют также разряды одушевленных / неодушевленных и вещественных существительных.

Данное исследование будет базироваться на классификации, предложенной В.Г. Гаком (1986, с.69), который, на наш взгляд, предлагает наиболее полную систематизацию существующих в современном французском языке лексико-грамматических разрядов существительных, учитывая особенности языка. В.Г. Гак выделяет следующие противопоставления лексико-грамматических разрядов имени существительного: нарицательные / собственные, конкретные / абстрактные, предметные (дискретные) / вещественные (недискретные), считаемые / несчитаемые, одушевленные / неодушевленные, автосемантичные /синсемантичные. Особое промежуточное положение занимают собирательные существительные, представляя множественность объектов в виде единичности (массы). Необходимость и целесообразность выделения разряда считаемых / несчитаемых существительных возникает в таких аналитических языках как французский, где артикль, являясь важной характеристикой существительного, играет огромную роль в детерминации имени. Именно изменения артикля часто может говорить о переходе существительного в другой лексико-грамматический разряд.

Лексико-грамматическое объединение автосемантичных существительных, обозначающих объект независимо от другого, и синсемантичных, обозначающих объект по связи с другим объектом, для данного исследования интереса не представляет, поэтому в диссертации рассматриваться не будет.

Выделяемые группы различаются по отношению к морфологическим категориям (род, число) и синтаксическим признакам, таким как сочетаемость с артиклем или с другими детерминативами; синтаксическая функция в предложении; заменяемость местоимениями определенных разрядов; сочетаемость с глаголом (прилагательным) определенной семантики.

В зависимости от синтаксического функционирования В.Г. Гак предлагает выделять также дополнительные (более частные) группы. Например, группы темпоральных, процессных, оценочных существительных, однако данные группы, по нашему мнению, целесообразно рассматривать при лексико-семантической классификации имен существительных, которая будет представлена в следующей главе настоящей диссертации.

В своих разных значениях существительное может входить в разные разряды. При изменении значения, французское существительное может свободно переходить в другой лексико-грамматический разряд.

Анализ лексико-грамматических признаков французских существительных, относящихся к зоне развитой многозначности, позволяет выделить характерные для слов этой зоны признаки и закономерности. Так, одним из ярких признаков является преобладание в зоне развитой многозначности нарицательных существительных. Интересно то, что и в русском и во французском языках их процент почти одинаков: 99,6 % и 99,7 %. Для французских имен собственных развитая многозначность характерна в несколько большей степени, чем для русских. Если в русском языке обнаружено только два имени собственных с развитой многозначностью, то в “Le Nouveau Petit Robert” представлено уже 11 собственных имен с развитой многозначностью (Dieu - Бог, Jйsus - Иисус, Trinitй - Троица, Evangile - Евангелие, Sphinx - Сфинкс, Phйnix - Феникс, Gueule de loup - Львиный зев, Cancer - Рак, Noel - Рождество, Paques - Пасха , Plйiade - Плеяда). Характерно то, что только одно имя собственное (Dieu) относится к подзоне ШРМ, все остальные относятся к подзоне СРМ, что лишний раз подтверждает несвойственность имен собственных зоне развитой многозначности. Промежуточное положение между именами собственными и нарицательными во французском языке занимают единичные существительные. Словарь “Le Nouveau Petit Robert” дает пять единичных имен с развитой многозначностью (la lune - луна, le soleil - солнце, le ciel - небо, le monde - космос, l'univers - вселенная). Наблюдения показывают, что особенностью рассматриваемых единичных имен является то, что все они относятся к подзонам широко и уникально развитой многозначности.

Более полное представление о распределении различных лексико-грамматических разрядов французских многозначных существительных по подзонам полисемантичности дает таблица № 16.

Таблица № 16. Соотношение лексико-грамматических разрядов французских существительных по подзонам развитой многозначности.

Материалы таблицы показывают, что среди французских многозначных существительных зафиксировано 371 (10,4 %) одушевленное существительное: “un agent” (“агент”), “un cochon” (“свинья”), “un facteur” (“почтальон” ), “un fils” (“сын”), “une reine” (“королева”), “un tйmoin” (“свидетель”) и т.д.

Проблема выделения данной лексико-грамматической категории вызывает несомненный интерес. Некоторые лингвисты, например М. Гревис, вообще не выделяют её. О.И. Богомолова считает, что для французской грамматики данный лексико-грамматический разряд “не представляет интереса, так как грамматически это противоположение во французском языке ничем не выражается”, что “...здесь возможно лишь семантическое противопоставление” (1948, с.60 ).

Существует и другая точка зрения. В.Г. Гак выделяет эту группу как значимую, имеющую серию особых суффиксов, образующих названия одушевленных существительных: имена деятеля (tueur, voyageur), профессию (esthйticien), невзрослую особь (lionceau), женский пол (institutrice, vendeuse ). В.Г. Гак выделяет четыре грамматических свойства французских одушевленных существительных: 1)особую значимость категории рода, указывающей на пол существительного: французские существительные могут изменяться по форме рода без изменения общего значения слова (le directeur-la directrice, директор); 2)возможность замены существительного только определенными формами местоимений, 3) способность выступать в функции подлежащего при переходном глаголе (неодушевленное существительное в этой функции выступает редко, принимая метафорический характер); 4)сочетаемость с глаголом, прилагательным, обозначающим действие, состояние, свойство одушевленных объектов.

“Le Nouveau Petit Robert” фиксирует чуть менее 90 % неодушевленных нарицательных существительных с развитой многозначностью. Как показывает рассмотренная выше таблица, две трети из них принадлежат подзоне СРМ.

Промежуточное положение между одушевленными и неодушевленными занимают групповые существительные, обозначающие совокупность людей и животных (“un groupe” - “группа”, “une classe” - “класс”). В настоящем исследовании групповые многозначные существительные причисляются к разряду неодушевленных имен, поскольку по выделенным В.Г. Гаком грамматическим признакам групповые существительные ближе именно к последнему разряду.

Повышенную “предрасположенность” к полисемии проявляют лексико-грамматические разряды конкретных и абстрактных существительных. Именно к данным разрядам принадлежат 95,6 % французских многозначных существительных. Характерно то, что если в русском языке многозначных абстрактных существительных в 2, 5 раза меньше, чем конкретных, то во французском языке разница между числом многозначных отвлеченных и конкретных существительных очень невелика - всего в 1,2 раза. Этот факт еще раз подтверждает мысль, высказанную в предыдущей главе: абстрактный характер лексики французского языка - его отличительная черта, определяющая целый ряд особенностей многозначности. Отметим также, что абстрактность французского слова постоянно отмечается специалистами (Ш. Балли (1961), А. Мальблан (1961), Ю.С. Степанов (1965) и др.). Так, В.Г. Гак пишет: “на уровне языка абстрактность французского слова проявляется в наличии большого числа слов широкого значения” (1977, с. 87). Особенно заметна абстрактность французского слова при сопоставлении с русским языком: “при первом же взгляде на источники французского и русского языков не трудно обнаружить стремление французского языка к употреблению абстрактных имен вместо конкретных” (Э.Х. Хабибулина, 1988, с.121).

Из таблицы видно, что половина многозначных абстрактных и конкретных существительных принадлежат подзоне СРМ, а по мере увеличения у слов рассматриваемого разряда количества значений их число постепенно сокращается. Особым грамматическим признаком абстрактных существительных обоих языков является невозможность образования множественного числа без изменения основного значения слова.

Большинство французских многозначных абстрактных существительных не отличается по форме от конкретных, за исключением существительных производных, образованных при помощи особых суффиксов. По мнению В.Г. Гака, порядок образования слов, обозначающих отвлеченность во французском языке более усложнен, чем в русском языке по причине недостаточного развития суффиксации (1966, с, 82).

Нераспространенность суффиксального словопроизводства во французском языке отмечал и известный французский лингвист Ш. Балли (1955, с.335). Н.Н. Лопатникова же считает, что французские абстрактные имена занимают среди аффиксальных существительных в целом важное место. По ее подсчетам в словаре Блока-Вартбурга (1950) из общего количества слов выделяются около 7.850 суффиксальных существительных, из которых примерно 62 % составляют суффиксальные имена с абстрактным значением (1953, с.18).

Среди абстрактных существительных, у которых в словаре “Le Nouveau Petit Robert” зафиксировано большое количество значений, встречаются слова с суффиксами - age (“le ballayage”), - ment (“le changement”), - aritй (“la rйalitй”), - (i)tй (“la bontй”), - esse (“la faiblesse”), - eur (“la grandeur”) и т.д.

Интересно сравнение лексико-грамматических разрядов многозначных абстрактных и конкретных существительных русского и французского языков. Так же как и в русском языке, во французском языке основное пространство зоны развитой многозначности занимают конкретные и абстрактные имена существительные. Но примечательно то, что во французском языке доля многозначных отвлеченных имен в два раза выше, чем “удельный вес” отвлеченных имен существительных в русском языке.

Данные таблицы № 16 показывают также нехарактерность развитой многозначности для собирательных существительных. Среди наиболее многозначных слов, выделенных в “Le Nouveau Petit Robert”, только 0,3 % относятся к собирательным существительным. Это такие слова как “l'appareillage”, “la foule”, “la canaille”, “la vigne”, “la volaille” и другие.

Категория собирательности, будучи по определению В.Г. Гака (1986) “субъективной категорией”, зависящей от точки зрения говорящего на предмет, представляет некоторые трудности при сопоставлении материалов различных языков. Одни и те же или сходные объекты в разных языках могут осмысляться как множество отдельных единиц или как масса. Не случайно В.Г. Гак подчеркивает, что “при переходе от одного языка к другому собирательность может уступать место множественности и наоборот, многие собирательные существительные, свойственные одному языку, отсутствуют в другом. “Детвора”, “студенчество”, “беднота” не имеют эквивалентов во французском языке, а “le branchage” (“ветви”), “la pierraille” (“щебень”) и другие не имеют эквивалентов в русском языке” (В.Г. Гак, 1986, с.71). Так, среди наиболее многозначных собирательных существительных, зафиксированных в рассматриваемом словаре, в русском языке не имеют эквивалентов существительные “le ramage” (“ветви”, “разводы” (на ткани), “le reste” (“остаток”), “la quincaillerie” (“скобяной товар”).

Несложно заметить, что 77 % всех собирательных существительных относится к подзоне СРМ, то есть имеет не более 4 - 6 значений, что говорит о том, что французским собирательным существительным широко развитая многозначность несвойственна. Во французском языке собирательность может быть выражена основой слова, суффиксом, как в русском языке, либо определенным артиклем единственного числа.

Несвойственны подзонам развитой многозначности французского языка и вещественные существительные. Их доля составляет всего 4,1 % от всего объема выделенных многозначных существительных. Так же как и собирательные, вещественные существительные сосредоточены в основном в подзоне СРМ. Несмотря на свою “непредрасположенность” к многозначности, французские вещественные существительные (как и отвлеченные) представляют собой самую интересную, с грамматической точки зрения, группу. Обращает внимание мобильность, поразительная способность вещественных и абстрактных существительных при малейших семантических изменениях переходить в другой лексико-грамматический разряд, о чем будет сказано ниже.

Важное значение в системе лексико-грамматических разрядов французских существительных имеет разграничение считаемых и несчитаемых существительных. Считаемые существительные, к которым относятся конкретные одушевленные / неодушевленные и неединичные собственные имена, занимают 52,6 % зоны развитой многозначности. Половина объема французских многозначных считаемых существительных относится к подзоне СРМ. Доля несчитаемых лексических единиц, включающих единичные нарицательные и собственные имена, вещественные, собирательные и абстрактные существительные, несколько меньше, но не намного (47,4 %). Так же как и считаемые, несчитаемые существительные сосредотачивают более половины своих лексических единиц в подзоне СРМ.

Данные таблицы № 16 показывают, что 67,3 % французских многозначных существительных, относящихся к различным лексико-грамматическим разрядам, принадлежат подзоне СРМ, 27,4 % - подзоне ШРМ, и 5,3 % - подзоне УРМ. В русском же языке подзона ШРМ содержит лишь 8,8 % слов, относящихся к различным лексико-грамматическим объединениям. Остальные русские многозначные существительные сосредоточены в подзоне СРМ. Данный факт еще раз подтверждает вывод о том, что французские многозначные существительные всех лексико-грамматических разрядов проявляют большую склонность к полисемии, чем русские. Степень “диффузии” значений (как видно из таблицы) у французских многозначных существительных также выше, чем у русских, к каким бы лексико-грамматическим объединениям они не относились.

Распределение лексико-грамматических разрядов французских существительных по типам многозначности, представленное в таблице 17, также позволило обнаружить существенные закономерности.

Таблица № 17. Распределение лексико-грамматических разрядов французских существительных по типам многозначности.

Представленная выше таблица показывает, что наиболее распространен среди всех лексико-грамматических разрядов французских многозначных существительных дискретно-диффузный тип полисемантичности. Именно на данный тип многозначности приходиться 64,8 % слов всех лексико-грамматических объединений. Вторым по степени распространения является диффузный тип (19,4 %), третьим - дискретный тип полисемантичности (15,8 %). Интересно то, что, если дискретный тип многозначности среди различных разрядов русского существительного является лидирующим типом, то среди французских многозначных существительных, относящихся к различным разрядам, он занимает третье (последнее) место.

Следует также отметить, что во всех лексико-грамматических группах французские многозначные существительные имеют практически равную долю слов дискретного и диффузного типов, тогда как в русском языке многозначные существительные некоторых лексико-грамматических разрядов (вещественные, собирательные, собственные) концентрируются лишь в одном типе полисемантичности - дискретном. Ни в одном лексико-грамматическом разряде французское многозначное существительное не дает такие “скачки” в сторону концентрации слов, как русское многозначное существительное. Даже доля слов дискретно-диффузного типа, наиболее распространенного типа многозначности среди всех разрядов французского многозначного существительного, примерно одинакова - 60,8 % - 69,2 %.

Изучение и сопоставление лексико-грамматических свойств французского многозначного существительного позволяет выделить его особенности, а также общие закономерности, присущие лексико-грамматическим разрядам существительных обоих сопоставляемых языков.

Из представленных материалов можно заключить, что наиболее многозначные существительные французского языка относятся к лексико-грамматическим разрядам нарицательных, неодушевленных, конкретных и абстрактных существительных. Для французского языка в значительно большей степени свойственно наличие большего числа многозначных абстрактных существительных, чем для русского языка, что объясняется абстрактным характером лексики французского языка. Для зоны развитой многозначности французского языка нехарактерны существительные собственные, одушевленные, вещественные и собирательные.

Целесообразность выделения среди французских существительных разряда считаемых / несчитаемых слов связана со спецификой французского языка.

При исследовании типов многозначности в отдельных лексико-грамматических разрядах французского многозначного существительного выяснилось, что самым распространенным типом полисемантичности для всех лексико-грамматических объединений является дискретно-диффузный тип: к данному типу многозначности относится около 65 % слов каждого разряда.

Относительно равномерное распределение французских многозначных существительных всех лексико-грамматических разрядов между дискретным и диффузным типами также является особенностью французского языка, поскольку в русском языке наблюдается другая тенденция: многозначным существительным всех лексико-грамматических разрядов присуща высокая концентрация слов в дискретном, лидирующем, типе полисемантичности.

Материалы рассмотренных таблиц свидетельствуют также, что типовые свойства французского многозначного существительного наиболее ярко проявляются в подзоне СРМ. Такую же тенденцию отмечает и русское многозначное существительное, хотя следует отметить, что концентрация французских многозначных существительных всех лексико-грамматических разрядов в подзоне СРМ значительно ниже (около 67 %), чем русских многозначных существительных (более 90 % ).

Французским многозначным существительным всех разрядов свойственна относительно равномерная представленность в подзонах ШРМ и УРМ, тогда как представленность русского многозначного существительного в вышеназванных подзонах отличается неравномерным и скачкообразным характером.

3.3 Особенности лексико-грамматического варьирования значений русских и французских существительных с развитой многозначностью. Явление семантической транспозиции

Исследуя многозначные существительные рассматриваемых языков, нельзя не остановиться на особенностях варьирования значений слов рассмотренных выше лексико-грамматических разрядов. В данном разделе будет предпринята попытка рассмотрения лексико-грамматических свойств русских и французских существительных с точки зрения особенностей их реализации в речи и способности перехода существительного из одного лексико-грамматического разряда в другой.

Наблюдения за лексико-грамматическими разрядами существительных обоих языков позволяют отметить подвижность границ между словами, входящими в одни или в разные лексико-грамматические разряды, и способность существительных рассматриваемых языков переходить их одного разряда в другой. Данная закономерность наблюдается в обоих языках (З.Л. Керимова (1986), О.М. Ким (1986), И.Н. Кузнецова (1987), Э.Х. Хабибулина (1988) и др.) но, как показывают наблюдения, во французском языке это явление носит более частотный и последовательный характер, что, по видимому, объясняется особым грамматическим строем французского языка, его аналитической природой.

Способность существительных при варьировании семантики переходить из одного лексико-грамматического разряда в другой В.Г. Гак называет семантической транспозицией или рекатегоризацией (1986, с.74). Например, абстрактное в первичном значении существительное может стать во вторичных значениях конкретным, вещественное - предметным, одушевленное - неодушевленным и т.д.

Наблюдения показывают, что глубина и степень распространения явления транспозиции среди русских и французских многозначных существительных может быть различна. Иногда она приводит к резкому сдвигу в значении слова, иногда к стилистическому, а иногда - к едва заметному сдвигу в его употреблении. Чем больше устраняется дифференциальных признаков, тем больший сдвиг происходит в грамматической семантике слова.

Основные закономерности лексико-грамматической транспозиции существительных в русском языке рассмотрела З.Л. Керимова (1986), которая выделила следующие основные направления лексико-грамматической транспозиции:

1.Существительное собственное - существительное нарицательное.

2.Существительное нарицательное - существительное собственное.

3.Существительное конкретное - существительное абстрактное.

4.Существительное абстрактное - существительное конкретное.

5.Существительное одушевленное - существительное неодушевленное.

6.Существительное неодушевленное - существительное одушевленное.

З.Л. Керимова отмечает, что из всех транспозиционных моделей лишь модели “существительное собственное - существительное нарицательное” и “существительное нарицательное - существительное собственное” функционируют в языке активно и регулярно.

Во французском языке модели лексико-грамматической транспозиции существительных более многочисленны (В.Г. Гак (1965), И.Н. Кузнецова (1987), Э.Х. Хабибулина (1988) и др.).

Рассмотрим в сопоставительном плане оказывающие воздействие на формирование развитой многозначности закономерности транспозиции во французском и русском языках.

Среди самых интересных в рассматриваемом плане выделяются самые многочисленные лексико-грамматические объединения абстрактных и конкретных существительных. Как было сказано выше, среди русских и французских многозначных существительных лексика данных разрядов занимает основное пространство в подзонах развитой многозначности.

О неисчисляемом характере отвлеченных имен как русского, так и французского языков, писали многие ученые (А А. Шахматов, А М. Пешковский, В.Г. Гак, Е.А. Реферовская, А.К. Васильева, Н.М. Штейнберг, А.Н. Умаров, В.В. Степанова, Г. Гийом и др.). Исходя из этого, абстрактные существительные соответственно входят в подкласс имен существительных неисчисляемых, а потому форма множественного числа для них должна была бы быть невозможной. Однако такие формы существуют. Но по вопросу о характере категории числа абстрактных существительных нет единства взглядов. Так, Р. Жоржен считает, что абстрактное существительное в прямом значении не имеет множественного числа (R. Georgin, 1952). С другой стороны, В.Г. Гак говорит “о поразительной способности французского абстрактного существительного употребляться во множественном числе, тогда как в русском языке эта способность проявляется реже” (1965, с.260).

Материалы исследования подзон развитой многозначности подтверждают тот факт, что абстрактным существительным обоих языков присуще образование множественного числа. И именно в форме множественного числа рассматриваемые существительные чаще всего переходят в другой лексико-грамматический разряд. Возможности рассматриваемых языков в сфере образования форм множественного числа неодинаковы. Как показывают наблюдения, в данном случае французский язык допускает более свободное образование форм множественного числа, чем сопоставляемый с ним русский язык. Специалисты подчеркивают “особенность французского языка с большим оперативным простором иметь формы множественного числа у абстрактных существительных” (Э.Х. Хабибулина, 1988, с.121). Большая доля в употреблении абстрактных слов порождает и большую частотность в использовании отвлеченных имен во множественном числе.

Несмотря на некоторые расхождения в трактовках, большинство исследователей грамматики французского и русского языков сходятся в вопросе “о приобретении абстрактными именами существительными во множественном числе определенной степени конкретности” (Э.Х. Хабибулина, 1988, с.40).

Уже предварительные наблюдения над многозначными абстрактными существительными обоих языков позволяют сделать вывод о том, что явление транспозиции среди абстрактных существительных в русском языке представляет лишь частный случай и не столь распространено как во французском языке (И.Н. Кузнецова (1987), З.Л. Керимова (1986), А.П. Чудинов (1986) и др.). Проведенный нами анализ толковых словарей также установил немногочисленность случаев семантической транспозиции среди многозначных абстрактных существительных русского языка (“прелесть” - “прелести”, “мерзость” - “мерзости”, “наплыв” - “наплывы”, “сбор” - “сборы” и т.д.). Как видно из приведенных примеров, абстрактные существительные называют не качество, свойство, состояние, а его проявление, либо демонстрируют многоактное действие. Показательно, что переход абстрактного существительного в конкретное происходит преимущественно на уровне речи, причем во многих случаях трудно достаточно точно определить контекстуальный смысл слова (“Просто встретились два одиночества, развели у дороги костер” Ф. Лаубе). Как показывают наблюдения, транспозиция русского абстрактного существительного в конкретное порождается грамматической или лексико-грамматической метафорой. Если первичное значение абстрактного существительного несовместимо с понятием числа, то во вторичном значении, как видно из примера, с появлением семы расчлененности, множественное число легко образуется.

Французские же многозначные существительные дают огромное множество зафиксированных словарями примеров рекатегоризации. Так, абстрактное “l'amour” (“любовь”) во множественном числе приобретает значение “любовные увлечения”, “романы” (“les amours”), существительное “le bonheur” (“счастье”) - “les bonheurs” (“радости”), слово “la haine” (“ненависть”) -“les haines” (“ссоры”), существительное “la bontй (“доброта”) - “les bontйs” (“добрые дела”, “поступки”), а слово “la fureur” (“ярость”) - “les fureurs” (“приступы ярости”) и т.д.

Из приведенных примеров видно насколько высока степень “конкретности”, “определенности” многозначных абстрактных существительных при приобретении ими формы множественного числа и, следовательно, при переходе в соответствующем значении в разряд конкретных существительных.

В том, что не все из абстрактных существительных приобретают форму множественного числа, проявляется лексико-грамматический характер категории числа, основанный на том, что “в смысловой структуре имени существительного с формами числа связаны различия не только грамматические, но и лексико-семантические” (В.В. Виноградов, 1947, с.156).

Следует отметить, что французские многозначные абстрактные существительные с большей легкостью образуют форму множественного числа. В.Г. Гак пишет, что “почти 30 % существительных во французском языке в тексте стоят в форме множественного числа” (1965, с.260) и что “форма множественного числа легко присоединяется не только к абстрактным существительным, но и к другим лексико-грамматическим разрядам имен и используется как средство выражения номинативных возможностей французского языка” (1986, с.94). К сходным выводам приходит Э.Х. Хабибулина: “для французского существительного более характерны и способность и желание иметь форму множественного числа” (1988, с.117).

В.Г. Гак специально отмечает во французском языке “использование абстрактных существительных во множественном числе для обозначения лиц, обладающих некоторым свойством” (1965, с.262). Данное высказывание полностью относится к французским многозначным абстрактным существительным. Так, “la gloire” - “слава”, а форма множественного числа “les gloires” - “люди, составляющие национальную славу страны”; “la connaissance” -“знакомство”, а форма множественного числа “les connaissances” -“знакомые”; “la conscience” -“совесть”, форма множественного числа “les consciences” - “совестливые люди” и т. д. Приведенные примеры также демонстрируют переход (на уровне речи) абстрактных существительных в конкретные одушевленные. Среди русских многозначных абстрактных существительных подобные факты практически не встречаются: в русском языке для обозначения соответствующих понятий обычно используются производные существительные или словосочетания.

Однако следует отметить, что под переходом к более конкретному значению следует понимать неэлементарный процесс конкретизации значений. В обоих языках многозначные отвлеченные существительные, принимая марку множественности, и, изменяя тем самым свою семантику, в сущности остаются абстрактными понятиями. Речь идет об особенностях транспозиции абстрактного значения в конкретное, о возможности и легкости данного процесса во французском языке в отличии от русского. Думается, что такая легкость приобретения конкретного значения связана с тем, что французскому абстрактному существительному достаточно для этого произвести лишь морфологические изменения числа либо артикля.

Отмечено также, что “во французском языке чаще, чем в русском, абстрактные существительные единственного числа, обозначающие качества, состояния, действия используются для наименования предмета или лица - носителя этого качества. В данном случае в русском языке французскому абстрактному слову соответствует конкретное одушевленное или неодушевленное существительное” (В.Г. Гак, 1965, с. 106). Вышеназванная тенденция проявляется и среди многозначных абстрактных существительных, представляя собой явление метонимии. Так, например, слово “une vieillesse” (в основном значении “старость”) может быть переведено как “старая женщина” или “старая (отслужившая свое) вещь”. (Je ne l'ai guиre reconnue. Une vieillesse me regardait. - Я ее совсем не узнал. На меня смотрела старуха). Отметим, однако, очень редкое для русского языка исключение: “Перед ним (Остапом Бендером) сидела молодость” (И. Ильф, Е. Петров). Подобное словоупотребление в русском языке воспринимается как окказиональное, и не отмечается в словарях.

Интересны наблюдения над французскими многозначными конкретными существительными. Например, появление перед конкретными одушевленными существительными, обозначающими название животного, частичного артикля влечет за собой его переход в разряд вещественных имен. В данном случае существительное начинает обозначать мясо животного. Так, “un porc” -“свинья”, а “du porc” -“свинина”; соответственно “un veau” -“теленок”, а “du veau” -“телятина”; сравним также “un mouton” -“баран”, и “du mouton” - “баранина” и т.д. Русским эквивалентом частичного артикля служит в данном случае суффикс -ин.

Во французском языке частичный артикль не всегда является показателем вещественного существительного, хотя здесь он появился ранее всего. В современном французском языке он приобрел широкое распространение, оставаясь одним из проблемных вопросов французской грамматики. Ж. Дамурет и Е. Пишон считают, что любое считаемое существительное может благодаря артиклю перейти в разряд несчитаемых и наоборот (“une glace” - “de la glace”; “du mouton” - “un mouton”) (1927, т.1, с.503). Наблюдения показывают, что частичный артикль может употребляться и с абстрактными существительными, и с предметными одушевленными и неодушевленными, придавая им значение отвлеченности или значение отвлеченного признака. Например: Tiens, il y a de l'enfant dans mon bureau !? - Смотри - ка, в моем кабинете шум !? (ребенок ассоциируется с шумом, т.е. ассоциация по признаку); avoir du nez (“нос”) - иметь нюх, чутье; avoir de l'oreille (“ухо”) - обладать хорошим слухом (конкретные слова “нос” и “ухо” приобрели абстрактное значение).

Очень часто выбор эквивалента при переводе с русского языка на французский и наоборот затруднен. Но поскольку проблема перевода не является предметом настоящего раздела, данное исследование не ставит целью рассмотрение этого вопроса. Отметим только, что именно отмеченные транспозиции оказывают существенное влияние на то, что количество значений у французских существительных значительно превышает количество значений у русских существительных, поскольку рассмотренные выше трансформации одушевленного конкретного существительного никак не являются закономерностью для многозначных русских одушевленных существительных. Представляется, что это связано не только с отсутствием в русском языке категории артикля, но и с синтетической природой и конкретностью русских существительных, преобладанием в русском языке аффиксального способа образования новых лексических единиц.

Следует однако отметить, что во французском языке именно артикль играет большую роль в явлении рекатегоризации. Значение артикля тесно связано со значением существительного. В своих первичных значениях определенные виды артикля сочетаются лишь с определенными лексико-грамматическими разрядами существительных. Например, считаемые существительные могут присоединять артикли le, un, les, des. Вещественные - le, du. Единственные и абстрактные - только определенный артикль единственного числа, а при именах собственных обычно артикль отсутствует. Если группа артиклей присоединяется к существительным иной лексико-грамматической группы, то это свидетельствует о переходе имени в другую группу. Например, существительное дискретное заменяется вещественным, а вещественное или абстрактное указывает на дискретные объекты (“un pain” -“кусок (булка) хлеба”; “les beautйs” - “прелести”, “красивые вещи”).

Вместе с тем наблюдения над лексико-грамматическими разрядами многозначных вещественных существительных обоих языков выявляют и общую тенденцию: с приобретением формы множественного числа вещественные существительные приобретают значение конкретности, обозначая виды, типы, сорта называемых веществ. Например, “des vins” (“вина”), то есть сорта вин, “des eaux” - “воды” и т.д. В русском языке также наблюдаются подобные явления: “ткани” (то есть виды тканей), “воды”, “газы”.

Во французском языке артикль множественного числа перед вещественным существительным может также обозначать метонимический перенос, когда неисчисляемое существительное становится исчисляемым. Например, “du marbre” (“мрамор”) - “les marbres” (“статуэтки из мрамора”), “de l'acier” (“сталь”) - “les aciers” (“инструменты”), “du cuivre” (“медь”) - “les cuivres” (“духовой оркестр”), “du bronze” (“бронза”) - “les bronzes” (“статуэтки”, “медали” из бронзы) и т.д. Такие же трансформации наблюдаются и среди русских многозначных вещественных существительных. Например, “Золото (то есть золотые изделия) второй половины 19 века украшает залы музея”. “Фарфор и бронза на столе” (А.С. Пушкин) и др.

Появлении неопределенного артикля единственного числа перед французскими многозначными вещественными существительными также влечет переход от несчисляемых существительным к счисляемым. В русском языке эквивалентом таких сочетаний являются сочетания с мерным словом, определяющим единицу измерения вещества (“un cafй”- “чашка кофе”, “un sucre” - “кусок сахара” и т. д.). Как видно из вышеприведенных примеров, русский эквивалент также приобрел значение конкретности.

Интересно то, что многозначное конкретное одушевленное существительное обоих языков может переходить в разряд собирательных существительных. При этом во французском языке перед конкретным одушевленным существительным употребляется частичный артикль, а в русском языке существительное ставится в единственное число. Например, “Il y a du poisson dans ce lac” (“В этом озере водится рыба”). “Собака - друг человека”. В обоих языках рассматриваемые конкретные одушевленные существительные имеют обобщенно-собирательный смысл.

Собирательность во французском языке может нередко выражать абстрактное или конкретное существительное, получая форму множественного числа. Э.Х. Хабибулина утверждает, что “существительные, имеющие во французском языке только формы множественного числа имеют и собирательный смысл” (1988, с.36). Данное утверждение подтверждается примерами многозначных абстрактных и конкретных существительных, стоящих во множественном числе (“les vetements” - “одежда”, “les meubles” - “мебель”, “les sports” - “спорт”, “les moeurs” - “нравы”, “обычаи”, “традиции”, “les frais” - “расходы”, “les noces” - “свадьба” и т.д.). Русские же многозначные существительные выражают собирательность лексически: словами разных корней или с помощью суффиксов -“ство”, - “инк(а)”, -“щина” (например, “руководство”).

Общую тенденцию семантической транспозиции можно пронаблюдать и в лексико-грамматическом разряде многозначных собирательных существительных обоих языков. При приобретении собирательными существительными формы множественного числа они переходят в разряд счисляемых существительных. Лексико-грамматический разряд русских многозначных собирательных существительных в рассматриваемых подзонах представлен всего 3 словами, одно из которых (“народ”) имеет во множественном числе признаки счисляемого существительного (“народы”). Французские многозначные собирательные существительные представлены несколько более объемной группой, но большинство из них, при приобретении формы множественного числа переходит в группу счисляемых существительных (“la foule” (“толпа”) - “les foules” (“толпы”), “un bagage” (“багаж”) - “des bagages” (“чемоданы”), “l'herbe” (“трава”) - “les herbes” (“травы”), “le peuple” (“народ”) - “les peuples” (“народы”).

Группа многозначных имен собственных в обоих языках крайне малочисленна. Делать обобщающие выводы на примере русских многозначных собственных имен сложно, поскольку они представлены всего двумя словами (“Земля” и “Солнце”). При наблюдении за (хотя и малочисленной) группой французских имен собственных можно сказать, что явление семантической транспозиции присуще собственным существительным, обозначающим имена людей или животных. В силу своей единичности имена собственные не обладают всеми характеристиками, свойственными нарицательным существительным, что проявляется в особенности употребления артикля, категории числа, в ограниченной возможности сочетать с ними определения. Так, сочетание частичного артикля с именем собственным привносит значение отвлеченного признака. Эквивалентом перевода на русский язык таких имен являются конструкции “что - то от...”, “нечто в духе...+ имя собственное” (Je vois du Jйsus en toi - В тебе есть что - то от Иисуса, C'est du Phйnix - Это что -то в духе Феникса).