Элементарные конструктивно-синтаксические единицы устной речи и их коммуникативный потенциал

Третья глава “Единицы речевой коммуникации и их система” включает два раздела. В первом разделе рассматриваются вспомогательные единицы речевой коммуникации, не составляющие “костяк” синтаксиса речи, но функционирующие в устной речи наряду с выделенными пятью типами КСЕ: дискурсив, диалогический повтор и звуковой жест.

Дискурсивные слова и близкие к ним единицы становятся объектом пристального внимания исследователей как в отечественной лингвистике [Николаева 1985; Кобозева 1991; Баранов и др. 1993; Уздинская 1996; Прокуровская 1997; Словарь структурных слов 1997; Дискурсивные слова… 1998; Дискурсивные слова… 2003 и др.], так и в зарубежной [Rey 1997; Kim, Glass, Freedman, Evans 2000; Louwerse, Mitchell 2003].

В роли дискурсивно-структурирующих единиц выступают прежде всего предложно-падежные формы, служебные и полуслужебные лексемы, частицы, модальные слова, некоторые знаменательные слова, организующие дискурс (всего-навсего, по всей видимости, только, лишь, разумеется, скажем и др.), а также типичные предикативные единицы дискурсивной направленности (Вот это я говорила о законах дистрибуции// - предикативная единица ориентирует адресата в потоке речи: информирует об исчерпанности темы и возможности перехода к новому тематическому фрагменту сообщения).

Наши наблюдения над дискурсивами (включая так называемые метатекстовые конструкции, средства речевой рефлексии) показали, что они имеют самую разнообразную структурную организацию и предикативное оформление. Это может быть 1) предикативно оформленная единица: так теперь его называют, как вы удачно выразились, это слово трудно заменить; 2) полупредикативная единица: выражаясь современным языком, уже ставшее привычным понятие, попросту / условно говоря; 3) инфинитивная единица непредикативного характера: проще / точнее сказать, лучше говорить; 4) частично десемантизированные глаголы: скажем, глядишь; 5) сочетания словоформ: по словам декана, дело в том и т.п.

В отличие от коммуникатива, который как конструктивно-синтаксическая единица характеризуется совокупностью структурно-семантических и функциональных признаков, дискурсивы и диалогические повторы не образуют единого функционального класса единиц, поскольку не имеют четких границ и собственных дифференциальных структурно-семантических признаков, а также единого функционального признака. Данные единицы не приобретают самостоятельного значения в дискурсе, а только организуют его (часто находятся в составе других единиц). На этих основаниях делаем вывод о том, что они являются не основными, а вспомогательными единицами дискурса и речевой коммуникации в целом.

К вспомогательным единицам речевой коммуникации мы относим и звуковые жесты - непроизвольные восклицания, выполняющие только сигнальную функцию: сигналы психо-физиологического и эмоционально-чувственного состояния говорящего.

Во втором разделе главы рассматривается вся система единиц речевой коммуникации. В результате проведенного анализа конкретных устных дискурсов установлены четыре вида информации, передаваемой единицами речевой коммуникации.

Под фактуальной информацией понимается всё то, что пополняет интеллектуальный запас знаний человека или содержит сведения бытового характера, необходимые в данный момент. Коммуникативная информация отражает взаимодействие между автором речи и ее адресатом и, следовательно, направлена на организацию общения: информативность в контакто-регулирующем плане (поддержание контакта, оформление этапов интеракции); информативность в оценочно-интерпретационном плане (когнитивно-модальные оценки речи/ситуации); информативность в плане интерперсональных отношений (интимизация общения, смягчение категоричности суждений и т.п.). Дискурсивная информация направлена на организацию дискурса и ориентацию адресата в нем для оптимального восприятия как фактуальной, так и коммуникативной информации: информативность в плане структурирования дискурса, обозначения роли фрагмента в тексте, отношения к нему автора и т.д. Сигнальная “информация” - это информативность непроизвольных речевых проявлений (в том числе табуированных восклицаний и их заменителей) в плане выражения психо-физиологического и эмоционально-чувственного состояния говорящего.

В исследованном материале устной речи функционируют как речевые единицы, выражающие определенную информацию в “чистом” ее виде, так и сочетающие информацию сразу двух видов (гибридные коммуникативы, дискурсивы и диалогические повторы двойственной направленности, а также предикативные единицы, синкретично контаминирующие информацию разных видов).

Наше представление о речевой системности отражают как классификации КСЕ первого и второго уровней (вторая глава), так и выявляемые в данном разделе закономерности системно-структурного устройства континуума устной коммуникации. Общую картину системно-структурного устройства единиц континуума речевой коммуникации (на материале синтаксиса устной речи) можно представить следующим рисунком (см. рис. 1).



Рис. 1. Системно-структурное устройство единиц речевой коммуникации

Как видно на рисунке, зона 1 безусловно-рефлекторных речевых проявлений (БРРП) отграничена пунктирной линией с целью ее противопоставления собственно коммуникативным зонам. Пять зон условно-рефлекторных речевых проявлений (УРРП) отграничены сплошной линией: это три основные зоны 2, 3, 4 и две переходные (2-3, 3-4), образующиеся в результате взаимодействия и наложения основных зон. Зоны именуются в соответствии с функциональной ролью формирующих их единиц: 2 - коммуникативно-информативная зона (или просто информативная), 2-3 - информативно-регулятивная, 3 - регулятивная, 3-4 - регулятивно-дискурсивная, 4 - дискурсивная. За пределами рисунка (и нашего исследования) находится зона, условно обозначенная нами как служебно-организующая, которую формируют грамматические операторы.

Коммуникативно-информативная зона 2 представлена информативами: типичными и структурно модифицированными предикативными единицами.

Регулятивную зону 3 формируют коммуникативные регуляторы: собственно коммуникативы, коммуникативы с формальной предикативностью, диалогические повторы регулятивной направленности и типичные предикативные единицы во вторичной для них регулятивной функции.

Дискурсивная зона 4 организована прагматическими операторами: дискурсивами, диалогическими повторами дискурсивной направленности и типичными предикативными единицами во вторичной для них дискурсивной роли.

Обращают на себя внимание переходные зоны наложения. Как вообще всё в языке не имеет “китайских стен”, характеризуется взаимопереходами, синкретичностью, нет непроходимой границы и между указанными зонами. Взаимодействие сразу трех зон 1, 2, 3 иллюстрируют звукоподражания и волевые побуждения междометного характера, несущие элементы как фактуальной, так и коммуникативной информации и являющиеся переходными знаками от “докоммуникативных” к коммуникативным (Ква-ква! Ку-ку! Цыц! Гоп! и т.п.).

К зоне 1-3 относится, например, диалогический “эхо-повтор”, являющийся лишь механическим воспроизведением реплики-стимула и носящий непроизвольный характер, а также во многих случаях синкретичные непроизвольно-произвольные табуированные “коммуникативы-звуковые жесты” (У-ух! Блин! Ё-о! Мать твою! и т.п.).

Переходную зону 2-3 формируют гибридные коммуникативы - клишированные формулы предложенческого характера, - выступающие, например, как пожелания с информативной направленностью и одновременно как фатические формулы прощания, размыкания контакта: (На телевизионном канале “Россия”) Хороших выходных! Хорошего воскресенья! В этой же зоне оказываются и типичные предикативные единицы, выполняющие двойственную роль информатива и коммуникативного регулятора. Так, предикативные единицы используются в качестве приветствия и одновременно представления программы или ведущего (Встречайте утро/ в прямом эфире на канале “Россия”!; Доброго утра вам желает вся наша бригада/ и я/ Михаил Ситин!), а также в качестве конвенционализованной формулы прощания и информирования о следующем выходе в эфир (Завтра в это же время дня обязательно увидимся//).

Переходная зона 3-4 организуется дискурсивами двойственной регулятивно-дискурсивной направленности (например, к сожалению, к счастью, естественно), диалогическими повторами регулятивно-дискурсивной направленности (например, “повтором-хезитативом” и т.п.), а также типичными предикативными единицами дискурсивно-регулятивной направленности (Напомню вам хорошо известную истину//).

Выявленную картину основных и переходных зон континуума речевой коммуникации можно соотнести с образной картиной синтаксиса, которую рисует Ю.С. Степанов: “Скорее всего синтаксис можно уподобить обширному континууму, в котором имеется хорошо структурированная часть - сетка, или решетка, состоящая из узлов (структурных моделей предложений) и линий отношений (трансформаций), связывающих узлы, в котором одновременно имеются почти непрерывные ряды синтаксических единиц, различающихся вариациями <…> и заполняющих промежутки между узлами и линиями решетки” [Степанов 1989: 7].

Таким образом, под системой единиц речевой коммуникации мы понимаем совокупность всех единиц устного дискурса (основных и вспомогательных), выделенных на основании анализа материала конкретных дискурсов. Автор не считает этот состав речевых единиц исчерпанным. Дальнейшее привлечение материала и более пристальный анализ могут его расширить, детализировать (например, возможна внутренняя типология дискурсивов, речевых жестов). Для нас было важным противопоставить единицы разных зон и сосредоточить внимание на конструктивно-синтаксических единицах коммуникации.

В четвертой главе “Функционирование конструктивно-синтаксических единиц в разных типах речи” изучался коммуникативный потенциал и индекс разнообразия речевых единиц в разговорно-бытовом, массово-информационном и научном дискурсах. В первом разделе главы на основе функционального и количественного анализа выявлена представленность речевых единиц каждой зоны в указанных типах дискурса.

Условно и КСЕ, и не КСЕ были названы нами речевыми единицами. Поскольку все они разнородны: основные (предложенческие и непредложенческие) и вспомогательные (дискурсивы, диалогические повторы, речевые жесты) единицы коммуникации, - мы не смогли дать им четкого определения, остановившись на индуктивном принципе выделения каждой из них в процессе коммуникативно-синтаксического анализа реальных дискурсов.

В основе такого анализа - функциональная направленность единицы (информативная, фатическая, регулятивная, дискурсивно-структурирующая или их сочетание), разграничивающая составные части высказывания и не позволяющая объединять их в единое элементарное синтаксическое целое. Поэтому члены предложения в качестве самостоятельных речевых единиц нами не вычленялись, парцелляты считались неполными КСЕ, а речевые жесты, разные виды дискурсивов вычленялись в качестве особых вспомогательных речевых единиц, поскольку они не входят в диктум предложения, а следовательно, не видоизменяют фактуальную информацию, привнося информацию другого вида.

При вычленении вспомогательных единиц речевой коммуникации учитывались также следующие моменты: 1) коммуникативное, интонационное их выделение и образование синтагмы, 2) возможность при определенных условиях быть самостоятельной единицей.

Таким образом, при анализе КСЕ мы опирались как на дедуктивный подход (шли от гипотезы, что они информативны и соответствуют установленным во второй главе критериям), так и на индуктивный (отсутствие или наличие дополнительной к фактуальной информации). При анализе вспомогательных единиц речевой коммуникации применялся чисто индуктивный подход. Как показал индуктивный путь, в речи возможно ослабление информативности единиц, вплоть до полной ее утраты.

В ряде случаев была возможна двоякая интерпретация - в диссертации мы каждый раз оговариваем эти факты. Приведем в качестве примера фрагмент из телевизионного ток-шоу “Культурная революция”. Ветлицкая: Послушайте// (56) Я не употребляю лекарства/ (57) потому что я занимаюсь йогой/ (58) я медитирую/ (59) я делаю практики/ (60) я не болею// (61) О'кей! (62) Швыдкой: Отлично// (63) Дай вам Бог здоровья! (64) Спасибо// (65).

О'кей! (62) - данная единица допускает двоякую интерпретацию. Если эта КСЕ характеризует состояние здоровья Н. Ветлицкой, то можно квалифицировать ее как неполную типичную предикативную единицу. Если же коммуникантка таким образом оценила ситуацию в целом, то возможна ее квалификация как собственно коммуникатива. Мы склоняемся ко второй интерпретации.

Дай вам Бог здоровья! (64) - возможна интерпретация данной КСЕ либо как типичной предикативной единицы регулятивной направленности, либо как собственно коммуникатива. Считаем, что эта устоявшаяся форма, несмотря на ее многокомпонентность, ближе к собственно коммуникативу.

При анализе речевые единицы не были единицами выборки, указывалось лишь общее количество индуктивно выделенных нами единиц для выявления реального их соотношения в конкретных дискурсах.

Приведем фрагмент телефонного разговора (текст И.Н. Борисовой [2001: 352-353]) и последующего анализа всех выделенных в нем единиц речевой коммуникации (каждая речевая единица сопровождена нами порядковым номером в квадратных скобках).

Ситуативный контекст: разговор по телефону подруг - Л. (филолог, преподаватель вуза, 39 лет) и М. (домохозяйка, по образованию филолог, 42 года). Накануне М. с мужем были в гостях у Л. Сергей - муж Л.

Л. Алло! (1) (пауза) Алло! (2)

М. Леночка/ (3) привет! (4)

Л. Ой/ (5) Маринка/ (6) привет! (7)

М. Мы вас вчера не сильно утомили? (8)

Л. Да ты что/ (9) я так рада была (10) что вы пришли// (11)

М. А то мне показалось/ (12) что Сережка засыпал совсем// (13)

Л. Нет/ (14) ты знаешь/ (15) он что-то так на работе переутомляется/ (16)…

Коммуникативы Алло! (1,2) демонстрируют готовность к контакту, управляют партнером коммуникации, приглашая к реализации речевой инициативы. Звуковой жест Ой (5) можно квалифицировать в данном случае как коммуникатив, характеризующийся двойственной ролью: сигнальной (опознавание собеседницы) и регулятивной (радость по поводу контакта).

Привет! (4,7) квалифицируем как собственно коммуникативы, осуществляющие “социальное поглаживание” (Н.И. Формановская) собеседницы при установлении контакта.

Обращения Леночка, Маринка (3,6), хотя и не служат средством привлечения внимания кого-то, имеют контактоустанавливающую направленность. Считаем, что они не являются модифицированными предикативными единицами (ср.: Это ты/ Леночка), поскольку интенция говорящего заключается не в идентификации. Это положительная реакция узнавания, радости, приятного удивления и т.п. Фатическая функция установления контакта расширяется за счет настраивания собеседницы на непринужденную тональность общения. На этом основании квалифицируем обращения как собственно коммуникативы.

Вопросительная реплика Мы вас вчера не сильно утомили? (8) представляет собой типичную предикативную единицу информативно-регулятивной направленности, так как нацелена не столько на запрос фактуальной информации, сколько на развитие контакта. Вчерашняя гостья М. стремится отдать дань вежливости принимавшим их накануне хозяевам и убедиться, что визит не был причиной не совсем праздничного настроения мужа Л. - Сергея (А то мне показалось что Сережка засыпал совсем//). Фатическая составляющая рассматриваемой реплики очевидна. Понимая это, хозяйка Л. использует в качестве ответа собственно коммуникатив со значением отрицания категорического характера Да ты что (9).

Следующие четыре КСЕ я так рада была (10) что вы пришли (11) а то мне показалось (12) что Сережка засыпал совсем (13) являются типичными предикативными единицами, функционирующими в составе сложных единиц. Они передают разную фактуальную информацию.

Нет (14) собственно коммуникатив, выражающий прагматическое значение несогласия, так как используется Л. для оценки мнения собеседницы как несоответствующего действительности.

Ты знаешь (15) - коммуникатив с формальной предикативностью, выполняющий функцию контактного стимула.

Он что-то так на работе переутомляется (16) - типичная предикативная единица в роли информатива, раскрывающего истинные причины “утомленности” мужа.

Такому коммуникативно-синтаксическому анализу был подвергнут весь массив текстов (сто пятьдесят тысяч словоупотреблений). Проводились выборки по 1000 словоупотреблений, в результате чего были получены несколько различные результаты. Колебания показателей представленности единиц от минимума до максимума можно продемонстрировать таблицами 3, 4, 5 (список условных сокращений речевых единиц см. на с. 45).



Комментируя таб. 3, остановимся, например, на собственно коммуникативах. По данным наших исследований, доля коммуникативов в разговорно-бытовой речи составляет в среднем 31,8% всех единиц. Это согласуется с выводом О.Б. Сиротининой: “Даже если исключить из коммуникативов спорные составляющие, доля коммуникативов в разговорах составляет от 1/5 до 1/3 всех коммуникативных единиц” [Сиротинина 1999: 39]. Интервал в количественных показателях представленности собственно коммуникатива в разных диалогах равен почти 20% (от 41,9% до 21,7%). Это обусловлено влиянием сферы и среды общения [Костомаров 2005].

Так, в зависимости от сферы обсуждаемых вопросов, т.е. меньшей или большей степени информативности разговора, наблюдается соответствующая степень сгущения информативных и регулятивных единиц: при низком уровне информативности увеличивается удельный вес коммуникативов разного вида и типичных предикативных единиц, выступающих в роли регулятивов. Подобное влияние оказывает и среда общения, например, высокая степень близости отношений, доминирование “психологической цели над логической” (И.Н. Борисова), коммуникативной интенции над информативной.

Анализ показал, что самыми частотными в разговорно-бытовом диалоге являются типичные предикативные единицы - 55% и собственно коммуникативы - 31,8%, что может служить доказательством справедливости предположения о том, что в разговорной речи к числу основных единиц наряду с предложением-высказыванием - базовой языковой единицей, необходимо относить и коммуникатив - речевую функциональную единицу.

Проведенный количественный анализ дает возможность выявить, как представлены в разговорно-бытовом дискурсе единицы каждой из пяти зон речевой коммуникации (рис. 2).

Рисунок наглядно показывает, что для разговорно-бытового дискурса строительным материалом служат в основном единицы первых двух зон: коммуникативно-информативной (57,3%) и коммуникативно-регулятивной (38,0%), а также пространства их наложения. Единицы дискурсивно-структурирующей зоны здесь практически не представлены (1,8%), так как они менее всего релевантны для разговорно-бытового диалога, не ориентированного из-за наличия обширной общей апперцепционной базы коммуникантов на возможность множественности интерпретаций и в связи с этим на необходимость четкой организации дискурса.

Рис.2. Доли зон единиц речевой коммуникации в разговорно-бытовом дискурсе

В массово-информационном дискурсе функционируют речевые единицы всех трех зон речевой коммуникации и пространств их наложения (можно сказать, что этот тип дискурса “покоится на трех китах”). По сравнению с разговорно-бытовым дискурсом здесь значительно увеличен удельный вес дискурсивов (примерно в 7 раз: 9,7% против 1,3% в разговорной речи), а также единиц дискурсивно-структурирующей зоны в целом: 11,3% против 1,8% (см. рис. 3).



Рис. 3. Доли зон единиц речевой коммуникации в массово-информационном дискурсе

На след. рис. 4 видно, что строительным материалом для научного дискурса служат в основном единицы двух зон: коммуникативно-информативной (72,6%) и дискурсивно-структурирующей (22,4%).



Рис. 4. Доли зон единиц речевой коммуникации в научном дискурсе

Таким образом, проведенный анализ позволил определить специфику функционирования основных и вспомогательных единиц речевой коммуникации в трех типах дискурса. Можно говорить о том, что каждый тип устного дискурса в зависимости от сферы и среды общения характеризуется своим соотношением информативного, регулятивного и дискурсивного “векторов” (термин В.Г. Костомарова), определяющим и соотношение в нем речевых единиц, что реализует тезис о языковом единстве и речевом варьировании.

В процессе исследования мы опирались на наше предположение о том, что в континууме коммуникации можно выделить пять зон: три основные и две переходные. Результаты исследования на основе изучения реального функционирования речевых единиц привели нас к заключению, что существуют три явные зоны речевых единиц: коммуникативно-информативная (передают фактуальную информацию), коммуникативно-регулятивная (передают коммуникативную информацию), дискурсивно-структурирующая (передают дискурсивную информацию). В результате взаимодействия выделенных зон образуются два пространства их наложения, что показано на рис. 5.

На более высоком уровне обобщения единицы всех выделенных зон входят в состав двух основных ареалов единиц речевой коммуникации: коммуникативно-номинативного и речеорганизующего. Представим графически соотношение ареалов единиц речевой коммуникации в рассмотренных типах дискурса (рис. 6).



Рис. 6. Соотношение ареалов единиц речевой коммуникации в разговорно-бытовом, массово-информационном и научном типах дискурса (сверху-вниз)

Единицы коммуникативно-номинативного ареала составляют в разговорно-бытовом дискурсе в среднем 57,3% от общего количества единиц, в массово-информационном - 49,6%, в научном - 72,6%.

Единицы речеорганизующего ареала в разговорно-бытовом дискурсе составляют в среднем 41,4% (преобладают коммуникативные регуляторы), в массово-информационном - 53,5% (на фоне коммуникативных регуляторов возрастает количество прагматических операторов), в научном - 35,1% (преобладают прагматические операторы).

Единицы пространства пересечения ареалов составляют в среднем 4,2%, 5,4% и 2,6% соответственно.

Обобщение результатов проведенного анализа подтверждает установленную нами закономерность: состав единиц речеорганизующего ареала расширяется:

1) за счёт единиц пространства пересечения ареалов (интенционально заряженных, но с элементами пропозиционального содержания гибридных коммуникативов и типичных предикативных единиц информативно-регулятивной направленности);

2) за счёт неспециализированных для данного ареала единиц: предикативно оформленных, но с фатическим содержанием коммуникативов с формальной предикативностью, а также типичных предикативных единиц регулятивной, регулятивно-дискурсивной и дискурсивной направленности.

Во втором разделе 4-ой главы рассматривалось соотношение языковых и речевых факторов в функционировании конструктивно-синтаксических единиц.

Анализ материала показал, что наблюдаются шкалы (ступенчатость) в распределении единиц речевой коммуникации по функциональному весу и роли их существования в поле информатики и фатики, по соотношению с информативной составляющей и речеорганизующей стороной общения.

Процесс убывания информативности наблюдается как в рамках единиц одного типа (на примере гибридного коммуникатива, собственно коммуникатива), так и в рамках единиц разных типов (на постепенном переходе от единиц информативно-регулятивной зоны к единицам регулятивной зоны).

Функциональный ряд из единиц разных типов иллюстрирует увеличение роли компонентов конситуации: Желаю тебе счастливо съездить! (типичная предикативная единица информативно-регулятивной направленности) - Счастливо съездить! (гибридный коммуникатив) - Счастливо! (собственно коммуникатив). При отсутствии опоры на конкретную ситуацию отъезда последняя единица ряда приобретает функциональную обобщенность, но при этом требует для однозначного понимания определенной ситуации (в ситуации ухода - прощание, в ситуации тоста, поздравления - буквальное пожелание счастья).

Показательны функциональные ряды, демонстрирующие сокращение типичной предикативной единицы дискурсивной направленности до однословного дискурсива: скажу здесь короче - если говорить короче - короче говоря - короче; можно кстати сказать - кстати говоря - кстати; подведем итоги сказанного - итак. Свертывание содержательно структурированной единицы сопровождается редукцией предикативности.

Обобщая сказанное, можно заключить, что процессы “коммуникативизации” и “дискурсивизации” происходят как в рамках единиц одного типа (внутритиповые), так и в рамках единиц разных типов (межтиповые). При этом наблюдается формализация или полная редукция предикативности предложенческих единиц.

Проведенное исследование единиц речевой коммуникации свидетельствует о системности их функционирования. Рассуждая о “своеобразном характере системной упорядоченности” (М.Я. Дымарский) устной речи, можно сделать вывод о трех вариантах соотношения языковых и речевых факторов в функционировании КСЕ (см. рис. 7).



На рисунке 7 выделены три области соотношения языковых и речевых факторов в функционировании КСЕ устной речи:

1) полное взаимное соответствие языковых и речевых факторов характеризует КСЕ, отличающиеся изоморфизмом языкового значения и коммуникативного смысла (языковая модель > речевая реализация): типичную предикативную единицу (в случае ее регулятивной или дискурсивной функциональной направленности полного соответствия уже не наблюдается), большинство гибридных коммуникативов;

2) неполное соответствие языковых и речевых факторов характеризует КСЕ, претерпевшие структурные/функционально-семантические модификации (языковая модель > модификация > речевая реализация): структурно модифицированную предикативную единицу, коммуникатив с формальной предикативностью;

3) формирование соответствия языковых и речевых факторов свойственно КСЕ, характеризующейся клишированностью и автоматизмом (речевой узус > языковой стандарт): собственно коммуникатив.

В заключении диссертации подводятся итоги исследования, которое позволило выявить три зоны единиц речевой коммуникации и два пространства их наложения. Установлено, что комплекс зон имеет признаки полевой системности.

Кроме того, в континууме речевой коммуникации существует, хотя и стоит особняком и реализуется далеко не во всех типах устного дискурса, зона безусловно-рефлекторных проявлений (“докоммуникативных” знаков, - сигналов эмоционально-чувственной информации). Она тоже взаимодействует с выделенными основными зонами, образуя пространство наложения.

Исследование функционирования единиц речевой коммуникации в устной речи - “кузнице языковых изменений” (Л.В. Щерба) - может способствовать решению вопроса о том, как инвариантная система языка репрезентируется в речи. Исследование показало, что речевая коммуникация осуществляется не только конструктивно-синтаксическими единицами, которые были специальным предметом нашего исследования, но и другими средствами: 1) диалогическими повторами и дискурсивами, не имеющими самостоятельного значения в дискурсе, а только организующими его, 2) звуковыми жестами, реализующимися далеко не во всех типах устного дискурса.

Наряду с многофункциональной типичной предикативной единицей, использующейся в большинстве зон речевой коммуникации, в языке-речи определенные функции формируют специализированные единицы зон. Коммуникативно-регулятивная зона характеризуется такими специализированными единицами, как собственно коммуникатив, коммуникатив с формальной предикативностью, диалогический повтор регулятивной направленности. Специализированными единицами дискурсивно-структурирующей зоны являются дискурсивы и диалогические повторы дискурсивной направленности.

Особый интерес представляют синкретичные единицы, которые еще не были в сфере внимания исследователей: гибридный коммуникатив, типичные предикативные единицы информативно-регулятивной или регулятивно-дискурсивной направленности, дискурсив и диалогический повтор регулятивно-дискурсивной направленности. Выявленные синкретичные единицы относятся к разным звеньям шкалы переходности (пространствам наложения зон речевой коммуникации), демонстрируют дискретно-континуальную природу языка-речи. Диффузность границ зон определяет и диффузность функций данных единиц. Переходные образования в любом сегменте языковой системы очень значимы для лингвиста, поскольку, по выражению А.М. Пешковского, “всё дело в этих почти и как бы, на которых зиждется вся грамматика” [Пешковский 1938: 132].

Основные антиномии “говорящий - слушающий”, “экономия - избыточность” разрешаются в устной речи благодаря клишированности, конвенционализованности большого числа единиц. Поскольку в стандарте заинтересованы как говорящий, так и слушающий, естественно расширение общественного диапазона функционирования клишированных и конвенционализованных единиц: универсальная многофункциональная типичная предикативная единица всё чаще “уступает место” специализированной маркированной речевой единице - коммуникативу.

Процесс формирования коммуникативов продолжается. На пути “коммуникативизации” и “дискурсивизации” отмечаются единицы с разной степенью утраты номинативного содержания и свернутости структуры. Как правило, самые широко употребительные единицы характеризуются большой степенью десемантизации и свернутости структуры, что согласуется с выводом А. Мартине о том, что если форма употребляется часто, то возможна свернутая структура, а если редко - только эксплицитная. В связи с ускорением темпа жизни наблюдается активизация коммуникативных процессов: 1) функциональная конвенциализация типичных предикативных единиц, приводящая к угасанию в них информативной функции, 2) формирование коммуникативов как собственно речевого, так и языкового уровней. Названные процессы так и хочется обозначить емкой формулой В.Г. Костомарова - “Наш язык в действии”.

Перспективы нашей работы мы связываем с изучением функционирования речевых единиц в других типах дискурсов устной речи. Можно предположить, например, что в деловой речи будут доминировать единицы коммуникативно-номинативного ареала, а удельный вес и индекс разнообразия коммуникативных регуляторов и прагматических операторов будет значительно снижен.

Представляются перспективными наблюдения за реализациями речевых единиц в письменной форме речи, например, в газетном дискурсе Некоторые наблюдения и предварительные выводы относительно реализации речевых единиц в письменной форме речи содержатся в нашей статье “Специфические конструктивно-синтаксические единицы устной речи в тексте современной газеты” (Текст. Структура и семантика. М., 2003. С. 217-226)., Интернет-дискурсе, печатной рекламе и т.д. Такие наблюдения в художественной речи могут способствовать выявлению идиостиля писателя.

Безусловно, автор далек от мысли, что изучение объекта исчерпано. Смеем надеяться, что проведенное исследование, в задачу которого входила новая типология речевых единиц (детализация существующей классификации), послужит опознаванию “неопознанных синтаксических объектов”. Представляется, что наличие общей картины, фрагменты которой детализированы нами с разной степенью точности, позволит в дальнейшем углублять и уточнять как “общий вид”, так и его конкретные детали. Предпринятый нами двусторонний парадигматико-синтагматический подход к изучению речевых единиц приводит к выводу о продуктивности его применения для изучения континуума коммуникации, поскольку позволяет выявить закономерности функционирования языковой системы в разных речевых сферах, а также осознать “гибкую стабильность” (В. Матезиус) двусущностного единства язык-речь, динамичность полевой структуры зон коммуникации.



Условные сокращения речевых единиц

Д - дискурсив

ДПд - диалогический повтор дискурсивной направленности

ДПр - диалогический повтор регулятивной направленности

ДПрд - диалогический повтор регулятивно-дискурсивной направленности

Дрд - дискурсив регулятивно-дискурсивной направленности

Кг - гибридный коммуникатив

Кп - коммуникатив с формальной предикативностью

Кс - собственно коммуникатив

СМПЕ - структурно модифицированная предикативная единица

СМПЕир - структурно модифицированная предикативная единица информативно-регулятивной направленности

ТПЕ - типичная предикативная единица

ТПЕд - типичная предикативная единица дискурсивной направленности

ТПЕрд - типичная предикативная единица регулятивно-дискурсивной направленности

ТПЕир - типичная предикативная единица информативно-регулятивной направленности

ТПЕр - типичная предикативная единица регулятивной направленности



Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях

1. Андреева С.В. Конструктивно-синтаксические единицы устной русской речи. Монография. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2005. - 192 с. (12 п.л.).

2. Андреева С.В. Типология конструктивно-синтаксических единиц в русской речи // Вопросы языкознания, 2004. - №5. - С. 32-45.

3. Андреева С.В. Фатика в радиоэфире (К вопросу об употреблении синтаксических единиц разного типа) // Филологические науки, 2002. - №6. - С. 47-58.

4. Андреева С.В., Кагдина Т.А. Явления нетипичности и синкретичности второстепенных членов предложения // Русский язык в школе, 2003. - №5. - С. 28-33.

5. Андреева С.В. Взаимодействие сегментных и суперсегментных средств в речевом потоке при осуществлении запроса информации. Рукопись депонирована в ИНИОН РАН № 52891 от 07.08.97. 21 с.

6. Андреева С.В. Функционирование разноуровневых единиц при осуществлении прагматической цели запроса информации // Единицы языка и их функционирование. / Сарат. гос. академия права. - Саратов, 1997. - Вып. 3. - С. 3-10.

7. Андреева С.В. Вопросительные высказывания в языке и речи // Слово в системе школьного и вузовского образования. - Саратов: Изд-во Сарат. пед. ин-та, 1998. - С. 17-21.

8. Андреева С.В. Структурно-семантические трансформации языковых единиц в речевом потоке // Семантика языковых единиц. Доклады VI Международной конференции. - М.: Изд-во Моск. гос. открытого пед. ун-та, 1998. - Т. II. - С. 199-202.

9. Андреева С.В. Трансформация вопросительных высказываний в речевом общении // Вопросы стилистики: Межвуз. сб. науч. тр. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1998. - Вып. 27. - С. 94-110.

10. Андреева С.В. Коммуникативные единицы спонтанной речи // Предложение и слово: парадигматический, текстовый и коммуникативный аспекты. - Саратов: Изд-во Сарат. пед. ин-та. Материалы междун. конф. памяти В.С. Юрченко, 2000. - С. 227-232 (см.: Обзор “Международная научная конференция “Предложение и слово” // Филологические науки. - 2000. - № 1. - С. 120).

11. Андреева С.В. Черты разговорного синтаксиса в зеркале печатной рекламы // Речь. Речевая деятельность. Текст. Межвуз. сб. науч. трудов. - Таганрог: Изд-во Таганрогского гос. пед. ин-та, 2000. - С. 6-11.

12. Андреева С.В. Аспекты исследования коммуникативных единиц текста // Текст. Структура и семантика. Доклады VIII Междун. конф. - М.: Изд-во Моск. гос. открытого пед. ун-та, 2001. - Т. 2. - С. 217-224.

13. Андреева С.В. Синкретичные коммуникативные единицы русской речи // Единицы языка: функционально-коммуникативный аспект. Материалы межвуз. науч. конф. - Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского ун-та, 2002. - Ч. 2. - С. 56-62.

14. Андреева С.В. Типы коммуникативных знаков // Речевая деятельность. Текст. Межвуз. сб. науч. трудов. - Таганрог: Изд-во Таганрогского гос. пед. ин-та, 2002. - С. 7-12.

15. Андреева С.В. Лингвофилософские триады В.С. Юрченко и исследование коммуникативных единиц речи // Предложение и слово: парадигматический, текстовый и коммуникативный аспекты. Материалы Международной конф. памяти В.С. Юрченко. - Саратов: Изд-во Сарат. пед. ин-та, 2002. - С. 15-23 (см.: Обзор “Международная конференция “Предложение и слово” // Филологические науки. - 2003. - №1. - С. 116; SIAVIA ORIENTALIS. Krakov, 2003. T. LII №4. S. 623).

16. Андреева С.В. Раздел “Синтаксис слова” в курсе “Современный русский язык” // Технология обучения и творческий потенциал учителя. Сб. науч. трудов. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2002. - Вып. 3. - С. 110-118.

17. Андреева С.В. Предложение - высказывание - коммуникативная единица // Труды Педагогического института Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2003. - Вып. 2. Филология. Лингвистика. - С. 116-126.

18. Андреева С.В. Элементарные конструктивно-синтаксические единицы в обучении русскому языку // Русское слово в мировой культуре. Материалы X конгресса МАПРЯЛ. -СПб, 2003. - С. 214-223.

19. Андреева С.В. Специфические конструктивно-синтаксические единицы устной речи в тексте современной газеты // Текст. Структура и семантика. Доклады Международной конференции. - М.: Изд-во Моск. гос. открытого пед. ун-та, 2003. - С. 217-226.

20. Андреева С.В. Функционирование моделей предикативных единиц в современной русской речи // Русский язык в контексте реформирования российского общества. Межвуз. сб. науч. трудов. - М.: Изд-во Российского гос. торгово-эконом. ун-та, 2003. - С. 6-9.

21. Андреева С.В. Принципы классификации конструктивно-синтаксических единиц устной речи // Проблемы речевой коммуникации. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2003. - Вып. 3. - С. 235-244.

22. Андреева С.В., Фокина М.В. Субъект и предикат в односоставных глагольных предложениях (на материале поэзии М. Цветаевой и Б. Пастернака) // Русский язык и славистика в наши дни. Материалы Междун. науч. конф. - М.: Изд-во Моск. гос. областного ун-та, 2004. - С. 11-18 (см.: Обзор “Международная научная конференция “Русский язык и славистика в наши дни”, посвященная 85-летию со дня рождения Н.А. Кондрашова” // SIAVIA ORIENTALIS. - Krakov, 2005. T. LIV №2. S. 336).

23. Андреева С.В. Структурно-семантическая организация речевой коммуникации (на материале синтаксиса устной речи) // Речь. Речевая деятельность. Текст. Межвуз. сб. науч. трудов. -Таганрог: Изд-во Таганрогского ин-та, 2004. - С. 7-12.

24. Андреева С.В. Дискурсивный повтор как фактор интерактивного взаимодействия собеседников // Wschуd-Zachуd. Dialog jкzykуw i kultur w kontekњcie globalizacji. - Sіupsk: Wydawnictwo Pomorskiej Akademii Pedagogicznej, 2004. С. 185-189.

25. Андреева С.В., Фокина М.В. Предикация и предикативность в поэтических текстах М. Цветаевой // Язык. Текст. Дискурс. - Ставрополь: Изд-во Ставропольского гос. ун-та, 2004. - Вып. 2. - С. 170-182.

26. Андреева С.В., Плотникова А.В. Дискурсивный повтор в системе средств устной коммуникации // Русский язык и славистика в наши дни. Материалы Междун. науч. конф. - М.: Изд-во Моск. гос. областного ун-та, 2004. - С. 352-358 (см.: Обзор “Международная научная конференция “Русский язык и славистика в наши дни”, посвященная 85-летию со дня рождения Н.А. Кондрашова” // SIAVIA ORIENTALIS. - Krakov, 2005. T. LIV №2. S. 337).

27. Андреева С.В. “Докоммуникативные” знаки и их место в системе средств устной коммуникации // Проблемы речевой коммуникации. Межвуз. сб. науч. трудов. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2005. - Вып. 5. - С. 140-149.

28. Андреева С.В. Депонированный отчет в ВНТИцентре по НИР “Соотношение типов речевой культуры и реального функционирования русского языка в СМИ, в отдельных социально-профессиональных группах и семейном общении” (раздел 7). Инв. №02 2005 01911, утвержден 29.03.2005.

29. Андреева С.В. К проблеме разграничения языковых и речевых синтаксических единиц // Вопросы русского языкознания. Традиции и современность в современной синтаксической науке: По материалам I Международного конгресса исследователей русского языка “Русский язык: исторические судьбы и современность”. - М.: Изд-во МГУ, 2005. - Вып. 12. - С. 31-35.

30. Андреева С.В. Прагматическая интерпретация высказывания // Актуальные проблемы лингвистики в вузе и школе. Материалы третьей Всероссийской школы молодых лингвистов. - М.; Пенза, 1999. - С. 94-96.

31. Андреева С.В. Трансформация инвариантной языковой структуры в спонтанной речи // Филология на рубеже тысячелетий. Материалы Международной науч. конф. - Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского ун-та, 2000. - Вып. 2. - С. 3-5.

32. Андреева С.В. К проблеме разграничения языковых и речевых синтаксических единиц // Русский язык: исторические судьбы и современность. Труды и материалы Международного конгресса исследователей русского языка. - М.: Изд-во МГУ, 2001. - С. 200.

33. Андреева С.В. Об одной тенденции в современной речевой коммуникации (подчеркивание неофициальности, усиление контакта с аудиторией) // Материалы второй Международной конф. “Коммуникация: концептуальные и прикладные аспекты”. - Ростов-на-Дону: Изд-во Ин-та управления, бизнеса и права, 2004. - С. 138.

34. Андреева С.В. Конструктивно-синтаксические единицы речевого общения // Русский язык: исторические судьбы и современность. Труды и материалы II Международного конгресса исследователей русского языка. - М.: Изд-во МГУ, 2004. - С. 296-297 (см.: Обзор “II Международный конгресс исследователей русского языка” // Русистика. - Киев, 2004. Вып. 4. С. 79).

Размещено на Allbest.ru