Медиадискурс: лексико-семантический аспект языкового воздействия

Размещено на http://www.allbest.ru/

Медиадискурс: лексико-семантический аспект языкового воздействия

Аннотация

Ключевые слова: лексическая семантика, медиадискурс, языковое воздействие.

Актуальность

Современные социальные процессы в значительной мере обусловлены их освещением средствами массовой информации. Способ подачи информации является одним из решающих факторов ее восприятия аудиторией. Стремительный рост средств массовой коммуникации и новых информационных технологий, динамичное развитие СМИ в начале ХХ! в. привело к созданию единого информационного пространства, особой виртуальной среды, что сказалось на процессах производства и распространения слова, особенностях речеупотребления и характере языковых изменений. Актуальность темы статьи обусловлена как возросшим масштабом языкового воздействия на общественное сознание и манипулирования массовой аудиторией, с одной стороны, так и недостаточной изученностью манипулятивных возможностей языка медиадискурса, с другой.

Постановка задания заключается в установлении и описании лексико-семантических механизмов языкового воздействия медиадискурса на общественное сознание.

Степень разработанности темы

Теоретической и методологической базой исследования в области теории медиадискурса являются работы М. Маклюэна, Н. Лумана, Д. Грейбера и др. Проблема языкового воздействия на человека исследуется представителями различных отраслей наук: психологии, социологии, философии, филологии и более частных междисциплинарных направлений: теории коммуникации, рекламоведения, паблик-рилэйшнз и др. (Р. Блакар, Д. Болинджер, Х. Вайнрайх, С. Кара-Мурза, С. Московичи, Дж. Лакофф, Г. Шиллер, Г. Франке, Э. Ноэль-Нейман, Г.С. Джоуэтт, В. О'Доннэл, Г. Почепцов, Б. Паршин, Э. Шостром, В. Москвин и другие).

Основная часть

семантический медиадискурс массовый коммуникация

Из множества существующих подходов к определению медиадискурса, подход, предложенный М. Фуко, кажется одним из наиболее продуктивных. По мнению М. Фуко, дискурс представляет собой одновременно особый способ видения и упорядочения действительности, реализуемый в разнообразных дискурсивных практиках, и результат в виде сложившихся правил самого этого дискурса [6, с. 30]. В нашем исследовании мы будем придерживаться определения медиадискурса как совокупности процессов и продуктов речевой деятельности в сфере массовой коммуникации во всем богатстве и сложности их взаимодействия.

Главной функцией медиадискурса большинство исследователей считают информационную. Информация, которую передаёт медиадискурс, может иметь как всеобъемлющий, так и избирательный характер. Особенностью медиадискурса является то, что получатель массовой информации не сохраняет ее; она, как устная речь, действует только тогда, когда производится и воспринимается адресатом. Все тексты медиадискурса не могут восстанавливаться одновременно, что делает их одноразовыми, однократными и невоспроизводимыми.

В чистом виде информационная функция встречается редко, поскольку объективные, информирующие реципиента, смыслы о событиях реальной действительности, часто подчиняются субъективным смыслам авторской позиции, оказывающим то или иное влияние. Как справедливо по этому поводу замечает Л. Ороховская, масс- медиа, прежде всего телевидение и Интернет, подавая, при помощи социальных и политических мифов, информацию в опосредствованной форме, оказывают влияние на мировоззренческие стереотипы и формы духовно-практического освоения мира, на установки и поведение аудитории [5]. Подчинение смысловой структуры медиадискурса субъективным смыслам может быть определено как скрытое языковое воздействие на адресата, намеренно вводящее его в заблуждение относительно замысла адресанта. Кроме тайного характера намерений адресанта, среди основных особенностей языкового воздействия можно выделить стремление адресанта подчинить адресата своей воле. В зависимости от целевой установки адресанта языковое воздействие медиадискурса носит положительный или отрицательный заряд. Итак, медиадискурс представляет собой совокупность процессов и продуктов речевой деятельности в сфере массовой коммуникации, подчинённой основной цели СМИ как социального института - оказывать воздействие на социального адресата посредством его информирования и интерпретации сообщаемой информации.

Среди множества медиатекстов, ежедневно производимых и распространяемых СМИ, выделяют четыре основные типа, которые составляют основу всего корпуса современной медиаречи: новости, информационная аналитика, реклама и публицистические тексты.

Если взглянуть на данные типы текстов с точки зрения соотношения в них функций «сообщения» и «воздействия», то ближе всего к полюсу «сообщение» будут расположены новостные тексты [2, с. 60]. Считается, что новостные тексты наиболее полно реализуют информативную функцию массовой коммуникации, а также одну из главных функций языка - сообщение. На уровне семантики новостные тексты характеризуются устойчивой макро- и микроструктурой, естественным образом отражающей тематическую организацию информационного потока. К устойчивым тематическим компонентам относятся, например, такие, как политика, экономика, бизнес, образование, спорт, культура.

Новостные тексты обладают высокой степенью культурно-идеологической модальности в силу насыщенности описаниями конкретных реалий и артефактов, а также окрашенности идеологической «тональностью» как способом интерпретации информации, отражающей ту или иную систему ценностей и ориентиров. Идеологическая модальность может быть выражена как эксплицитно с помощью выражений оценки и комментария, так и имплицитно на уровне отбора фактов и определения новостной ценности события.

Значение новостных текстов в общем потоке массовой информации усиливается благодаря их высокой повторяемости информационными агентствами, общественными институтами, отдельными СМИ и воспроизводимости по многочисленным каналам в огромном количестве вариантов.

Вслед за новостями на условной шкале «сообщение - воздействие» расположены информационно-аналитические тексты, отличающиеся от новостных обязательным наличием не только сообщающей, но и комментирующей, аналитической части. Определяющее значение может иметь не столько информативный, сколько аналитический компонент, выражение мнения и оценки с помощью целого спектра лексико-семантических средств (от экспрессивно-оценочных слов и словосочетаний до метафор и сравнительных оборотов).

Далее на условной шкале «сообщение - воздействие» находятся публицистические тексты. К ним относятся самые разнообразные тексты: от краткой заметки, отражающей актуальную проблематику, до развёрнутого очерка, посвящённого конкретной проблеме или персоне. Печатные публицистические материалы характеризуются достаточно свободной структурой, а также наличием большого количества словосочетаний с экспрессивными и оценочными коннотациями.

Ближе всего к полюсу «воздействие» на условной шкале «сообщение - воздействие» расположены рекламные тексты. Специфические особенности рекламных текстов обусловлены их явной направленностью на воздействие. Для многих рекламных текстов характерно наличие большого числа словосочетаний с экспрессивно- эмоционально-оценочными коннотациями.

Центральное положение среди средств языкового воздействия занимает лексическая семантика как универсальное средство кодирования и декодирования определённой информации. Среди семантических приёмов нарушения принципа объективности в медийном сообщении особое место занимает субъективная интерпретация фактов, предопределённая личными убеждениями и мнениями, а также сложившимися этническими предубеждениями, существующими в социальной памяти адресата и адресанта. В связи с этим особый эмоциональный вес субъективной интерпретации придаётся использованием в речи конструкций, не мотивированных системой языка.

Эффективность воздействия на реципиента достигается также за счет частотности употребления сообщения. Так, многие исследователи, в частности Г. Лебон, Г. Тард, С. Московичи отмечали, что грамматика убеждения основывается на повторе одного и того же оборота речи, не мотивированного реальной ситуацией и языком.

Как видим, важнейшим показателем в определении степени и эффективности языкового воздействия, выступает нормативность языковых практик и отклонение от неё (аномалии). Разграничивая абсолютные и относительные нормы, нельзя не отметить, что, как и большинство норм семиотического характера, закономерности языковой системы носят не жёстко детерминированный, а прескрипти- вный (конвенциональной предписательности) характер. Поэтому языковая аномалия как отклонение от правил или норм не отменяет правило или норму, поскольку может быть рационально мотивированной, коммуникативно адекватной, прагматически успешной и семантически осмысленной.

Уже в истории лингвистических учений отчетливо виден относительный и конкретно-исторический характер языковой аномалии. Так, в античном мире возникает спор «грамматиков» и «риториков» о противопоставлении «языковой нормы» и «языковой аномалии». Под «аналогией» греческие грамматики фактически понимали регулярное словообразование и словоизменение. Нарушение регулярного словообразования и словоизменения они называли «аномалией». В каждом виде речи одно и то же слово, выражающее одно и то же понятие, не обязательно изменялось по аналогии. Нередки были случаи, когда в одном речевом обиходе слово изменялось по аналогии, а в другом - по аномалии. Поскольку перед первыми грамматиками стояла задача по созданию нового общего литературного языка, нужно было решить, считать ли нормативноправильными те языковые формы, которые следуют теоретически установленным единообразным правилам, или те, которые практически употребляются в разговорном и литературном языке. Впоследствии в средневековой грамматике эти точки зрения отбора языковых средств были объединены, дожив до наших дней как принцип «правила и исключения». В современной лингвистической традиции вопрос о языковой аномалии также трактуется в связи с диалектическим единством тенденции к стабильности существующей нормы и тенденции к обновлению языка, на первых порах принимающей вид отклонений от существующих норм.

Говоря о языковых аномалиях, большинство лингвистов при этом понимают различные как непреднамеренные, так и преднамеренные отступления от нормы на уровне формы, сочетаемости языковых единиц различных уровней. Например, возможны разного рода отклонения в фонетической реализации, в морфемной и словообразовательной структуре, в морфологической форме (колебания в роде, числе и падеже), в синтаксической структуре (немотивированные нарушения сочетаемости и пр.). Эти аномалии называют формальными, поскольку сами по себе они не ведут к искажениям смысла языковой единицы (хотя и могут вызывать определенные трудности в ее понимании).

Более широкое понимание языковых аномалий включает не только девиации в области формы, но и разного рода отклонения в плане содержания языкового знака, выступающие средством выражения особой эстетической интенции автора. В нашем исследовании нас будут интересовать семантические аномалии, то есть аномальные вербализации плана содержания языковой единицы. Сигнификат, или вербальная составляющая языкового знака, служит связующим звеном между сознанием человека и окружающим миром. Поскольку языковой знак, за небольшим исключением, немотивирован, возможен разрыв сигнификата и денотата. Именно разъединение сигнификата и денотата, являющейся результатом реализации интенции говорящего, привносит в лексическую единицу новые смыслы, коннотации, изменяет ассоциативное поле слова. Ассоциативные значения слова, коннотации, могут быть внутренними (инвариантными) и внешними (вариантными). Разрыв сигнификативноденотативной связи как основа языкового воздействия может осуществляться на всех уровнях лексического значения.

Понятие языковой аномалии как отступления от канона на различных уровнях языковой системы пересекается с понятием языковой игры, к которой относят нонсенсы, пародии, парадоксы, каламбуры, шутки, анекдоты, интертекстуальные импликации и др. В языковой игре реализуется как лингвокреативная потребность человека, так и динамизм языковой системы. Обыгрывая смысл высказывания, языковая игра носит целенаправленный, преднамеренный характер. Языковая аномалия может быть и непреднамеренной, являясь следствием недостаточной языковой компетенции.

К наиболее распространенным способам языкового воздействия на лексико-семантическом уровне относятся: синонимия, метафоризация, эвфемиза- ция и дисфемизация, языковая дискриминация, использование заимствований и терминов, аббревиация и генерализация значения.

Одним из важнейших средств отбора языковых средств в процессе речетворчества медиадискурса является синонимия. Подавляющее большинство слов в естественном языке являются многозначными. Описание одного и того же понятия с разных сторон возможно благодаря семантическому потенциалу лексических синонимов. Лексическая единица замещается семантически близкой, позволяя избежать тавтологии. Однако случаи употребления синонимов только в функции замещения редки, так как синонимы, заменяя лексическую единицу со схожим значением, смещают ее смысловые акценты. Таким образом, происходит совмещение функций уточнения и замещения.

В медиадискурсе могут быть выделены синонимические ряды, образующие тематические узлы в новостных блоках, объединённые общим смысловым содержанием. Тот факт, что раскрытие содержания определённого понятия реализуется в речи посредством большого количества синонимов, говорит о том, что оно занимает значительное место в сознании реципиента и картине мира данного языка. Синонимические ряды наиболее характерны для новостных статей, рассказывающих о военных и политических конфликтах, экономических кризисах и природных катаклизмах. Это объясняется тем, что наибольший эмоциональный отклик у читателя вызывают негативные события, связанные с физическим выживанием человека. Благодаря своей возможности передавать тончайшие смысловые оттенки синонимы являются уникальным инструментом описания подобных событий в рамках медиадискурса.

Часто лексические единицы являются тождественными лишь в части своих значений, а выбор слова производится из области «непересекающих- ся», неэквивалентных значений. Для реализации манипуляционного языкового воздействия адресант медиадискурса в процессе номинации из синонимического ряда выбирает слово, наиболее удалённое по смыслу от семантического ядра, а также многозначное слово с минимальной синонимической эквивалентностью. Вместе с тем выбранное нейтральное слово может играть оценочную роль, поскольку может иметь коннотацию, не применимую в данном контексте, или употребление слова может противоречить его словарному определению.

Эффективным языковым средством экспрессии, рассчитанным на долговременное воздействие, является метафора. В определении Н. Арутюновой представлена точная характеристика метафоры как «тропа или механизма речи, состоящего в употреблении слова, обозначающего некоторый класс предметов, явлений и т.п., для характеризации или наименования объекта, входящего в другой класс, либо наименования другого класса объектов, аналогичного данному в каком-либо отношении. В расширительном смысле термин «метафора» применяется к любым видам употребления слов в непрямом значении» [1, с. 296]. Из этого определения видно, что неотъемлемыми характеристиками метафоры являются категориальный сдвиг и семантическая двуплановость.

В основе процесса метафоризации лежит ассоциативный характер человеческого мышления, который позволяет ему связывать предметы окружающего мира, подмечая сходство их признаков. Метафоризация позволяет достичь значительной экономии интеллектуальных усилий, рождая устойчивый образ, возникающий в сознании реципиента всякий раз при появлении ассоциирующегося с ним слова. Исследователи Дж. Лакофф и М. Джонсон отмечали, что для большинства людей метафора является инструментом поэтического воображения - явлением, присущим высокому языку [4]. Как всякий поэтический образ, метафора замедляет процесс её рационального осмысления реципиентом. Отсюда, смысл употребления метафоры в манипуляционных целях сводится к подмене рационального обоснования суждения иррациональным, а также аргументом к авторитету, имеющим формальные признаки выражения общеизвестного факта или непреложной истины.

Эвфемистическое переименование выражается в употреблении эмоционально нейтральных слов или выражений, употребляемых вместо слов или выражений, представляющихся инициатору коммуникации нетактичными, грубыми, а также с целью моделировании восприятия реальности с позиции, выгодной для адресанта. Эвфемизмы и дисфемизмы являются противоположными полюсами на оси оценочного варьирования денотата: эвфемизм направлен на улучшение денотата, а дисфемизм - на его ухудшение. Употребление эвфемизмов и дисфемизмов часто сопровождается приёмом многократного повтора, поскольку при нагнетании определений с положительной или отрицательной коннотацией созданный образ прочнее запечатлевается в сознании реципиента.

Являясь разновидностями прагматично обусловленного номинативного варьирования, эвфемизмы и дисфемизмы в политическом дискурсе относятся к функциональному классу агональных знаков. Аго- нальность отличает два аспекта проявления: это борьба против «врага» с целью победы над ним и борьба за сохранение существующего положения вещей. Первый аспект реализуется в знаках вербальной агрессии, к которым и относятся дисфемиз- мы. С помощью этой лексики политические события и положение вещей подаются в драматическом свете как такие, которые требуют решительных действий. Целью такой речевой подачи является изменение существующего положения вещей. Эвфемизмы из-за своей прагматической специфики воплощают второй аспект агональности, при котором ситуация подаётся как нормальная, хотя и сложная, а события - как естественно развивающиеся и требующие терпения от членов общества. Стратегия использования эвфемизмов предполагает избежания указания ответственных за происходящие события.

Процесс эвфемизации, естественный для любого языка, в конце ХХ в. - начале ХХІ в. приобрел новые очертания. Речь идёт о феномене политкорректного языка, согласно нормам которого адресант находит способы языкового выражения, не задевающие чувства и достоинство индивидуума, не ущемляющие его человеческие права языковой прямолинейностью в отношении расовой и половой принадлежности, возраста, состояния здоровья, социального статуса, внешнего вида и т. п.

В поиске нейтральной лексики, адресанты нередко прибегают к иноязычным заимствованиям. Иноязычные слова малопонятны носителям языка- реципиента, их внутренняя форма затемнена. Они не имеют нежелательных коннотаций и воспринимаются говорящими как более престижные, следовательно, обладают способностью «улучшить» денотат лексической единицы, придать коммуникатору ореол респектабельности и вызвать уважение и доверие к источнику информации. Это можно продемонстрировать на примере названий ряда профессий. Сравнительно недавно были заимствованы слова стилист, визажист, модель, которые постепенно вытесняют такие слова, как парикмахер и манекенщица [3]. Важным стимулом для заимствования иноязычной лексики является ориентация на Запад в области экономики, политической структуры государства, культуры, моды, спорта и др. Чем больше вовлечена та или иная сфера деятельности в международное сотрудничество, тем более открыта лексика данной области вхождению иностранных лексических единиц.

Из-за ярко выраженного эффекта смягчения широко применяется произвольный процесс сокращения наименования какого-либо объекта - аббревиация. Аббревиатура (слоговая, инициальная и смешанного способа образования) представляет собой результат вторичной номинации, поскольку любое сокращение выступает первоначально как вариант уже существующего слова или словосочетания, и только в дальнейшем приобретает характеристики самостоятельного слова. Распространение аббревиации на основе совершенствования известных наименований или посредством применения новых способов деривации часто связывают с потребностью в номинации целого ряда возникающих явлений. Однако чаще всего создание аббревиатур принято объяснять «законом экономии речевых средств», в соответствии с которым сокращение материальной оболочки слов или словосочетаний содействует увеличению скорости их восприятия.

Аббревиации объединяют в себе основные принципы газетно-публицистического стиля: стремление к стандарту и экспрессию. Стремление к стандарту относится к форме аббревиатуры, а экспрессия связана с содержанием ее высказывания. Эмоциональной содержания аббревиатуры, как правило, достигается путем окказиональной или необычной расшифровки, сближения с обычным словом и т.д.

Огромным воздействущим эффектом обладает генерализация значения, что подразумевает замену нежелательных номинаций родовыми наименованиями (гиперонимами). Известно, что по общности значений слова в языке объединены в группы, микросистемы. Значение слова формируются в сетке противопоставлений данного слова другим словам этой же микросистемы. Выбирая слова в процессе коммуникации, говорящий сознательно или невольно учитывает связи слова, его сочетаемость, контекст. Любое изменение в лексическом составе языка сказывается на системных отношениях, но верно и обратное. Приобретая новое значение, слово влияет на появление подобных значений у других семантически связанных с ним слов. Гиперонимы - эмоционально нейтральные слова широкой семантики, применимыми к большому классу объектов или явлений. Такие субституты нелицеприятных для общественного сознания фактов и событий намеренно искажают истинную суть явления за счёт создания нейтральной или даже положительной коннотации, в результате чего негативное выдается за приемлемое.

Выводы

Взаимодействие языка и общества носит взаи- монаправленный характер. Языковое воздействие на общественное сознание в современном обществе осуществляется, прежде всего, средствами медиадискурса. С помощью специально отобранных лексических средств, наполненных особой семантикой и коннотативным значением осуществляется языковое воздействие, проводимое в интересах воздействующей стороны и нацеленное на побуждение реципиента к определенным действиям. Отбор лексики осуществляется через семантические механизмы синонимии, метафоризации, эвфемизации, использования иноязычных заимствований, аббревиации и генерализации значения.

Список литературы

1. Арутюнова Н.Д. Метафора / Н.Д. Арутюнова // Языкознание. Большой энциклопедический словарь ; гл. ред. В.Н. Ярцева. -- М. : Большая Российская энциклопедия, 1998. - С. 296.

2. Добросклонская Т.Г. Медиалингвистика : системный подход к изучению языка СМИ / Добросклонская Т.Г. - М., 2008. - 203 с.

3. Лакофф Д. Метафоры, которыми мы живем / Д. Лакофф, М. Джонсон. - М. : Едиториал УРсС, 2004. - 256 с.

4. Ороховская Л.А. Мифогенез в сфере медиа / Л.А. Ороховская // Журнал научных публикаций аспирантов и докторантов. - Курск, 2014. - №. 3 (93) - С. 132-135.

Размещено на Allbest.ur