Специфика параллельного объединения предложений в сложном синтаксическом целом (на материале произведений мордовских писателей)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Мордовский государственный педагогический институт имени М.Е. Евсевьева

Специфика параллельного объединения предложений в сложном синтаксическом целом (на материале произведений мордовских писателей)

Водясова Любовь Петровна, доктор наук, профессор, профессор

В статье анализируется специфика параллельного объединения предложений - компонентов сложного синтаксического целого на материале произведений мордовских писателей, пишущих свои произведения на эрзянском языке, отмечается, что специализация параллельной связи наиболее отчетливо выражается в макро- и микротекстах описательного жанра, несколько реже - повествовательного. Выделенные контексты содержат эмоциональный, эстетический и художественный элементы.

В лингвистической литературе до настоящего времени нет единой точки зрения по вопросу о том, как связаны компоненты сложного синтаксического целого (ССЦ) и отдельные самостоятельные ССЦ между собой. Ряд авторов считают, что между отдельными самостоятельными предложениями, объединенными в сложное целое, такие же логико-смысловые и синтаксические отношения, как и между частями сложного предложения, но выражены они несколько в ослабленном виде, менее ярко. Этого мнения придерживаются, например, Н.В. Кирпичникова, В.А. Кухаренко, В.В. Суренский, И.А. Фигуровский и др. Другая точка зрения заключается в том, что основным видом соединения смежных предложений является присоединительная связь - об этом говорят Г.Н. Валитов, А.П. Величук, А.Б. Кошляк, М.Е. Шафиро, Л.В. Шишкова и др. Е.А. Реферовская утверждает, что главными видами связи являются «присоединение» и «соположение» [10, с. 14-47]. Мы в своих работах придерживаемся точки зрения Г.Я. Солганика [11; 12] и вслед за ним в мордовском языкознании различаем два вида связи - цепную (последовательную) и параллельную [1, с. 107-112; 4, с. 32-38]. Кроме того, считаем, что и другие лингвисты, предлагая разные точки зрения относительно соединения смежных предложений, описывая их, в основном, ведут речь о тех же видах связи, что и Г.Я. Солганик, дело только в терминологии.

Компоненты ССЦ, являющегося основной структурной единицей текста в прозе мордовских писателей, чаще всего объединены цепной связью [более подробно об этом см. в наших работах: 2; 3; 5; 6; 7; 8 и др.], однако параллельная связь также имеет место, при этом обладает достаточной специфичностью.

Г. Я. Солганик указывает, что при параллельной связи «предложения не сцепляются одно с другим, а сопоставляются, при этом благодаря параллелизму конструкций, в зависимости от лексического "наполнения", возможно сопоставление или противопоставление» [11, с. 132]. Однако некоторые лингвисты [9, с. 12-14; 13, с. 40-42] не считают необходимым выделять этот вид связи, так как параллелизмом строения характеризуются автосемантичные предложения, которые, по мнению этих ученых, не составляют сложных синтаксических целых (по их терминологии, сверхфразовых единств). В этом случае они ведут речь об отдельной структурной единице текста и квалифицируют ее как «группа предложений, объединенная на основе смыслового параллелизма» [13, с. 45].

На наш взгляд, параллельное объединение предложений не следует исключать из классификации ССЦ. Конечно, такие сочетания не обладают всеми признаками ССЦ, но в семантическом отношении они составляют единство, части которого одинаково относятся к целому и раскрывают его смысл [4, с. 37-38].

Отражая характер мышления, называя действия, события, явления, располагающиеся рядом (рядоположные), параллельный тип связи по самой своей природе предназначен для описания и повествования. При этом виде связи во всех последующих предложениях раскрывается та мысль, о которой сообщается в первом предложении. Интонация перечислительная, почти такая же, как и в предложениях, осложненных однородными членами. Компоненты ССЦ обычно одинаковы или близки по каким-либо признакам: синтаксической структуре, порядку слов, формам глаголов-сказуемых и т. д.

Наиболее отчетливо специализация параллельной связи выражается в макро- и микротекстах описательного жанра, когда речь идет об одновременно происходящих действиях, одновременно имеющихся каких-либо признаках. Отдельные предложения комплекса можно и опускать. Это обеднило бы описываемую картину, но не нарушило бы ни общего смысла, ни формальной структуры. Особым образом обстоит дело только с начальной и конечной фразами. Начальное предложение необходимо, никак не может быть опущено, так как оно, чаще всего, представляет собой предпосылку для остальных деталей картины и служит зачином. Аналогичную роль, но как бы в противоположном ракурсе, может выполнять заключительное предложение - концовка ССЦ, - объединяя все приведенные в предыдущих компонентах детали картины, суммируя их и образуя тем самым нижнюю границу сложного синтаксического целого: Рана валске. Менелесь маней, пельтеме. Сэтьме, варма ялткак арась. Весе Кев латконь лашмось вельтявсь ашо тумансо. Прок парной ловсо качакадсь келей паксясь. Тундонь истямо валскестэнть васов маряви эрьва мезесь. Чувтотнень прясо апак ойма гайгсть нармунтнень вайгелест. Велесэ морасть атякштне, косо-бути онгсь киска. Но велесь еще удось: ульцянзо ульнесть чавот, бригадань кардазтнэсэ эзть эвте ломанть, чавольть алашань латалкстнэяк (А. Лукьянов) (Раннее утро. Небо ясное, безоблачное. Тихо, даже дуновения ветра нет. Вся долина Каменного оврага покрылась белым туманом. Словно парное молоко запахло широкое поле. Таким весенним утром далеко разносится все вокруг. На деревьях, не зная отдыха, звучали голоса птиц. В деревне пели петухи, где-то лаяла собака. Но деревня еще спала: улицы ее были пусты, во дворах бригад не сновали люди, пустыми были и навесы для лошадей).

Все компоненты этого фрагмента преследуют одну коммуникативную цель - дать картину раннего утра. Читатель предупрежден об этом первым же предложением - Рана валске «Раннее утро». Отдельные признаки этого времени суток отмечаются в каждом компоненте, являющимся автосемантичным предложением, за исключением последнего, синсемантичного, связанного с предыдущим предложением с помощью противительного союза но, который и является здесь средством оформления концовки этого сложного синтаксического целого. Рассматривать эти конструкции как одиночные, по всей видимости, нет смысла, так как они характеризуются логико-смысловой цельностью, однотемностью. Иными словами, они обладают признаками ССЦ, основу которого составляют параллелизм структуры (в большинстве предложений прямой порядок слов) и единство форм сказуемых (глаголы и вербализованные части речи имеют форму настоящего времени или прошедшего в перфектном значении).

Для всех повествовательных контекстов общими синтаксическими признаками являются параллелизм структуры и единство форм выражения сказуемых (глаголы или вербализованные части речи в прошедшем времени). Параллелизм структуры обычно выражен с большей или меньшей полнотой (случаи полного параллелизма сравнительно редки). Как правило, он выражается в том, что подлежащие предшествуют сказуемым и часто открывают предложение. Это наиболее обычный порядок слов в компонентах ССЦ повествовательного типа, обусловленный их спецификой, назначением. Повествовательные контексты раскрывают тесно связанные между собой явления, события, действия как объективно происходившие в прошлом. Компоненты таких ССЦ не описывают действия, а повествуют о них, передавая само событие, само действие: Валскесь ульнесь маней, сэтьме, ды апак учо: динь-динь, дон-дон-дон-динь! Баягань гайттне нацяс пештизь весе пертьпельксэнть. Варштавинь тов, косто кайсететсь талновтыця гайтесь. Церькованть цивтердыця латонзо сехте сэрей прясонть-макосонть нурьгсть эрьва кодамо покшолмань баягат. Раужосо оршазь ломанесь усксесь эйзэст поводезь пикстнэнь (Т. Разгуляева) (Утро было ясное, тихое, и неожиданно: динь-динь, дон-дон-дон-динь! Звон колоколов сразу наполнил всю округу. Посмотрела туда, откуда раздавался волнующий звон. На самой высокой верхушке-маковке сверкающей крыши церкви висели колокола разной величины. Одетый в черное человек дергал повешенные на них веревки).

Или другой пример: Цеторкинэнь семиязо покш. Полок лангсто, каштом чирева, эземстэ ды мик эзем алдо неявить тейтерькань ашо прят. Кемгавтово эйкакшт - весе тейтерть. Совицятнень каршо каштомо икельде лиссь Цеторкинэнь низэ, Наста баба. Рунгозо таго неяви эчкекс - канды кемголмовоце (К. Абрамов) (У Цеторкина семья большая. С полатей, края печи, со скамейки и даже из-под скамейки видны белые головы девочек. Двенадцать детей - все девочки. Навстречу входящим из-за печки вышла жена Цеторкина, баба Наста (Настя). Стан [ее] снова кажется толстым - беременна тринадцатым). Все предложения этого ССЦ самостоятельны, автосемантичны, за исключением последнего, синсемантичного. Роль связочного средства выполняет притяжательный суффикс имен существительных -зо. Он показывают на принадлежность предмета третьему лицу единственного числа и по существу заменяет лично-притяжательное местоимение сонзэ «ее», ср.: сонзэ рунгозо «ее стан».

Некоторые члены соединяемых предложений (чаще всего первые, стоящие в начале компонентов) нередко имеют одинаковое лексическое выражение. В этом случае параллельная связь усиливается анафорой, и ее можно называть «параллельной анафорической» [11, с. 133]. За счет анафоры повышается эмоциональность речи, ее экспрессивность, действенность. Но прежде всего эта фигура выражает смысловые отношения между компонентами ССЦ, служит средством их связи, объединения внутри более крупного речевого целого. Так, например, анафорический риторический вопрос является средством подчеркивания какой-либо мысли, ее начала, перехода от одной мысли к другой: Кие а вечксынзе кизэнь васень читнень? Кие а вечксынзе троицянь маласо недлятнень? Кие а вечксы се шканть, зярдо менелесь, прок парсей паця, - вейке пель панкс а неят лангстонзо, зярдо чись чевтедеяк чевтестэ ваны моданть лангс, а пици ломантнень, ансяк эжди эйсэст? Кие а вечксы се шканть, зярдо манейдеяк маней чистэ апак фатя туи маней пиземе? ... («Сятко») (Кто не любит первые летние дни? Кто не любит недели перед приближающейся троицей? Кто не любит то время, когда небо словно шелковый платок - ни одного клочка облака не увидишь на нем, когда солнце мягко-мягко смотрит на землю, не обжигает людей, а только греет их? Кто не любит то время, когда в ясный-преясный день неожиданно пойдет солнечный дождь? ...)».

В произведениях мордовских писателей мы выделили достаточно много ССЦ с анафорическими подлежащими, оформленными личными местоимениями мон «я», минь «мы», сон «он, она, оно». Повторяясь, они используются авторами для характеристики какого-либо лица и способствуют экспрессивности речи: … Захар снартсь ертомо кеденть, но кедесь эзь ертово. Сон содась: нись сялгозь ваны човонезэнзэ. Сон вадрясто содасынзе неть сэнь сельметнень виест, конат маштыть цитнеме вечкемань толсо ды пицеме кежсэ. Сон евтнизе братонть марто кортнеманзо … (К. Абрамов) (… Захар попытался сбросить руку, но рука не сбросилась. Он знал: жена пристально смотрит в [его] затылок. Он хорошо знает силу этих синих глаз, которые умеют блестеть огнем любви и обжигать гневом. Он поведал о разговоре с братом …).

Для контекстов, образуемых параллельными связями, характерны номинативные предложения. Одни ССЦ целиком состоят из таких предложений, в других они выступают в сочетании с близкими им по синтаксическому значению типами предложений: 1934 ие. Атяшевань станция. Сексь (Ф. Чесноков) (1934 год. Станция Атяшево. Осень); Тундо. Чадыведь. Автобуссо ардан кудов («Сятко») (Весна. Половодье. На автобусе еду домой); Кизэ. Ушось опаня. Аштян чаво кудосо. Сермадан. Тевем моли, мешиця вакссон арась. Пси ансяк («Сятко») (Лето. На улице душно. Нахожусь в пустом доме. Пишу. Дело идет, мешающих рядом нет. Жарко только); Талай сексь. Гриня стамбаро эскели Рузоньпестэ Верепев («Сятко») (Поздняя осень. Гриня тихонько шагает с Русского конца на Верхний конец); Телень чи. Февраль ков. Седеем токны, мерят, потсонзо каткат коцькерить, или та-кие пшти сардо пезнавтсь. Ноцкаи ды ноцкаи («Сятко») (Зимний день. Февраль. Сердце [мое] трепещет, словно внутри него кошки скребут, или кто-то острую занозу вставил. Дергает и дергает).

Достаточно много контекстов, в которых в роли зачинов выступают безличные предложения: Пси. Менеленть куншкасо чись гайни толпаргокс. Розь паксясь теевсь солавтозь штакс. Ванат лангозонзо, ды маряви теть: лаки, мерят, нейке туи чудеме (К. Аабрамов) (Жарко. В середине неба солнце полыхает огнем. Ржаное поле превратилось в тающий воск. Смотришь на него, и кажется тебе: кипит, словно сейчас же потечет); Чопода. Увны варма. Моли лов (К. Аабрамов) (Темно. Гудит ветер. Идет снег); Вирьсэнть чопода. Сэтьме. Надянень маряви, кода стакасто лексить вакссонзо кавто сулейть (К. Аабрамов) (В лесу темно. Тихо. Наде слышно, как тяжело дышат рядом с ней две тени).

Таким образом, параллельный тип связи широко используется мордовскими писателями при создании текстов описательного и повествовательного жанров. За его счет повышается эмоциональность речи, ее экспрессивность. Компоненты ССЦ обычно одинаковы или близки по синтаксической структуре, порядку слов, формам глаголов-сказуемых и т.д.

синтаксический предложение микротекст повествовательный

Список литературы

1. Водясова Л.П. Сложное синтаксическое целое: его основные признаки в современных мордовских языках // Вестник НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия. - 2011. - № 2 (18). - С. 107-112.

2. Водясова Л.П. Частица как средство связи компонентов сложного синтаксического целого в мордовских языках // Гуманитарные науки и образование. - 2011. - № 3 (7). - С. 70-73.

3. Водясова Л.П. Лингвистические сигналы начала и конца сложного синтаксического целого в современном эрзянском языке // Гуманитарные науки и образование. - 2012. - № 3 (11). - С. 87-90.

4. Водясова Л.П. Способы соединения компонентов сложного синтаксического целого в современном эрзянском языке // Вестник Удмуртского университета. Серия История и филология. - 2013. - № 5-2. - С. 32-38.

5. Водясова Л.П. Структура и функциональная направленность сложного синтаксического целого с номинативным зачином в прозе К.Г. Абрамова // Гуманитарные науки и образование. - 2014. - № 3 (19). - С. 111-113.

6. Водясова Л.П. Вводные конструкции как средство реализации связности текста в прозе К.Г. Абрамова // Вестник Угроведения. - 2014. - № 2 (17). - С. 8-13

7. Водясова Л.П. Парцеллят как средство связи компонентов сложного синтаксического целого в прозе К.Г. Абрамова // Филология и литературоведение. - 2014. - № 9

8. Водясова Л.П. Специфика сложного синтаксического целого с цепной связью в прозе К.Г. Абрамова // Филология и литературоведение. - 2014. - № 10

9. Зарубина Н.Д. Методика обучения связной речи. - М.: Рус. яз., 1977. - 48с.

10. Реферовская Е. А. Лингвистические исследования структуры текста. - М.: Наука, 1983. - 215 с.

11. Солганик Г.Я. Синтаксическая стилистика. - М.: Высш. шк., 1973. - 216с.

12. Солганик Г.Я. Синтаксическая стилистика. - 4-е изд. - М.: Едиториал URSS; ЛКИ, 2007. - 232 с.

13. Ушаков Г.А. Научные основы методики развития связной речи учащихся при изучении морфологии удмуртского языка: дис. ... д-ра пед. наук. - М., 1991. - 439 с.

Размещено на Allbest.ru