Особенности цитирования священного писания в оригинальных произведениях русской агиографии (на материале произведений Епифания Премудрого)

Размещено на http://www.allbest.ru/

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Особенности цитирования священного писания в оригинальных произведениях русской агиографии (на материале произведений Епифания Премудрого)

10. 02. 01 - русский язык

Тупиков В.А.

Волгоград -- 2011

Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Волгоградский государственный социально-педагогический университет».

Научный руководитель -- доктор филологических наук, профессор Супрун Василий Иванович.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Бугаева Ирина Владимировна (Российский гуманитарный аграрный университет - МСХА им. К.А. Тимирязева);

кандидат филологических наук, доцент Королева Илона Анатольевна (Волгоградский государственный социально-педагогический университет).

Ведущая организация -- Новосибирский государственный университет.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

Актуальность исследования. Реферируемая работа посвящена лингвистическому исследованию приемов цитирования Священного Писания в оригинальных произведениях русской агиографии, принадлежащих перу Епифания Премудрого.

В настоящее время становится все более очевидным, что объективное понимание того, о чем в действительности писали древнерусские книжники (агиографы в том числе) и от чего зависело языковое оформление их произведений, невозможно без обращения к тексту Священного Писания, которое являлось и является прототекстом для всякой серьезной литературы религиозного содержания. При таком подходе к изучению агиографической литературы на первый план выступает проблема цитирования.

Вопросы воспроизводства и восприятия цитатных единиц языковой личностью стали предметом лингвистических исследований сравнительно недавно. Ю.Н. Караулов обращается к проблеме прецедентного текста и рассматривает апелляции к подобным текстам посредством цитат, имен, названий произведений. К одному из наиболее активно разрабатываемых в настоящее время направлений в изучении цитирования относятся работы, рассматривающие данные единицы как элементы общей базы знаний и представлений носителей языка. В.В. Красных, Д.Б. Гудков и др. в своих исследованиях говорят о «прецедентных феноменах» - основных составляющих когнитивной базы лингвокультурного сообщества, обусловливающих успешность коммуникации. Цитаты, при подобном подходе также принадлежащие к прецедентным феноменам, представляют собой тексты (или их фрагменты), которые «знакомы большинству лингвокультурного сообщества, хранятся в коллективной памяти этого сообщества и регулярно актуализируются в его речи».

Ряд сложностей, возникающих при изучении использования Библии в качестве прецедентного текста в произведениях житийного жанра, обусловлен самой спецификой агиографических произведений, которая требует уточнения терминов «прецедентный текст», «прецедентный феномен» применительно к тексту Священного Писания. Кроме того, едва ли можно говорить о понимании особенностей того или иного жития без четкого представления о целях создания подобного рода литературы.

Интерес к агиографическому жанру и его языку в отечественной науке продолжает проявляться с достаточным постоянством. До сих пор сохраняют свою актуальность работы источниковедческого и литературоведческого характера В.О. Ключевского, Н.П. Барсукова, И. Яхонтова, А.П. Кадлубовского, В.П. Адриановой-Перетц, Д.С. Лихачева, Л.А. Дмитриева и др. Ряд работ посвящен исследованию жанрово-стилевого своеобразия житийных текстов, ведется текстологическая работа по изучению данного вида памятников. Фундаментальные труды В.Н. Топорова в области агиографии акцентируют внимание на проблемы специфики типа святости, отраженного в житиях.

Определенные лакуны в изучении агиографических текстов в отечественной науке образовались, на наш взгляд, из-за частичного упущения из виду того исследовательского материала по нашей теме, который был накоплен западной наукой. Фундаментальные труды И. Делеэ и М. ван Эсбрука, ставшие вехами в истории формирования критической агиографии, работы Н. Ингэма и др. только с недавнего времени начинают упоминаться в отечественных исследованиях.

Тему цитирования Священного Писания в древнерусских агиографических произведениях едва ли можно считать исчерпанной. Разумеется, было бы неверным говорить о полном игнорировании исследователями древнерусской литературы указанного вопроса, однако по-прежнему мало внимания уделяется той традиции, в рамках которой эти произведения формировались. В лингвистических исследованиях, посвященных проблеме цитации и в качестве объекта цитирования упоминающих Библию, не всегда принимается в расчет специфика библейского текста, который нужно выделять из ряда других прецедентных текстов как феномен особого рода.

Таким образом, изучение проблемы цитации в древнерусских житиях (в том числе созданных Епифанием Премудрым) предполагает следующие условия: максимально полное описание библейских цитат и реминисценций, содержащихся в житиях; пристальное внимание к особенностям агиографического текста, целям его функционирования в пространстве культа; отношение к Библии как к прецедентному тексту особого рода, понимание которого должно опираться, прежде всего, на христианскую традицию. Сказанное определяет актуальность данного исследования.

Объектом анализа избраны библейские цитаты и реминисценции (включая имена библейских персонажей) в житиях, созданных Епифанием Премудрым.

Предметом рассмотрения являются способы и приемы использования цитат и реминисценций в указанных житийных текстах.

Основные термины следующие:

- библейская цитата - фрагмент Библии, принадлежность которого к тексту Священного Писания маркируется автором жития;

- библейская реминисценция - фрагмент Священного Писания, не маркируемый агиографом;

- библейское прецедентное имя - имя того или иного библейского персонажа, упоминаемого в тексте жития.

Основная гипотеза исследования заключается в следующем: использование библейских фрагментов в агиографическом тексте, их подбор и трансформация зависят от типа святости, а также от релевантных признаков культа святого, описанию подвига которого посвящено житие. Кроме того, фрагменты, взятые из Псалтири, будут преобладать в житиях, что связано с особым местом данной книги Священного Писания в православном богослужении и культуре в целом.

Цель данного исследования - определить принципы цитирования Священного Писания как одного из основных средств выражения житийного содержания в древнерусском агиографическом тексте.

Поставленная цель обусловила решение конкретных задач:

- описать цитаты и реминисценции из Священного Писания в текстах Жития Сергия Радонежского (далее ЖСР) и Жития Стефана Пермского (далее ЖСП), учитывая различия в типах святости, представленных в каждом житии;

- провести количественный и качественный анализ библейских цитат и реминисценций;

- определить лингвокультурологическую специфику произведений Епифания Премудрого, исходя из их жанровой принадлежности, а также времени создания;

- охарактеризовать особенности Библии и использования ее фрагментов в житиях в качестве прецедентного текста;

- установить связь между типом святости героя жития и способами введения в текст фрагментов из Священного Писания.

Методами исследования являются описательный, включающий наблюдение, интерпретацию и классификацию языкового материала, прием количественных подсчетов; элементы компонентного анализа, проводимого с опорой на словарные дефиниции и контекст.

Материал исследования извлечен из двух источников - житий, написанных Епифанием Премудрым: Жития Стефана Пермского (конец XIV в.) и Жития Сергия Радонежского (начало XV в.). Всего проанализировано 660 случаев употребления библейских цитат и реминисценций, содержащих около 7500 лексических единиц. Для локализации библейской цитаты в тексте Священного Писания использовался текст Острожской Библии (далее - ОБ) как наиболее близкий ко времени создания изучаемых произведений кодекс.

Научная новизна исследования заключается в том, что в работе впервые осуществлена попытка комплексного лингвистического исследования феномена цитирования в житийных текстах, принадлежащих перу Епифания Премудрого и созданных в общем контексте второго южнославянского влияния, определены принципы введения цитат из Священного Писания в житийный текст и обоснованы их смыслообразующая и текстообразующая функции. Впервые выявлена связь между типом святости героя жития и содержанием фрагментов Священного Писания, вводимых агиографом в текст; на материале Жития Сергия Радонежского показано, что Епифаний Премудрый в основном цитировал Библию по памяти, а не обращался к тексту первоисточника.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что оно развивает отдельные положения теории текста, вносит вклад в изучение памятников русской церковно-книжной письменности, созданных в эпоху второго южнославянского влияния, а также помогает уточнить значения терминов «цитата» и «реминисценция» в отношении произведений агиографического жанра.

Практическая значимость состоит в том, что результаты исследования могут использоваться в практике преподавания специальных дисциплин историко-лингвистического цикла при характеристике отдельных периодов развития церковно-книжной письменности, при рассмотрении жанрового своеобразия отдельных произведений, а также в вузовском курсе истории древнерусской литературы. Отдельные результаты исследования могут найти применение в практике преподавания дисциплин лингвокультурологического цикла. В системе православного образования материал исследования и методика его анализа могут использоваться в курсе агиологии.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Использование приема цитирования Библии является необходимым условием существования древнерусских агиографических текстов как произведений, в первую очередь дидактических. Ключевое место Священного Писания в православной традиции создает необходимость соизмерять свою жизнь с содержанием Библии, а поскольку прямое знакомство с последним было доступно немногим, агиографическое произведение предоставляло одно из решений указанной задачи. При этом автор использовал разные типы цитирования в просветительских и дидактических целях. Благодаря агиографическому тексту библейские цитаты становились фактом языкового сознания адресата жития, обогащая его словарный запас и расширяя языковую компетенцию.

2. Библия по отношению к агиографическому произведению представляет собой прецедентный текст особого рода. Его присутствие в житии необходимо для достижения дидактических целей подобных произведений, поскольку именно Священное Писание несет основную учительную нагрузку. Понимание жития не предполагало хорошего знания библейского текста, напротив, усвоение последнего достигалось через чтение (слушание) жития. Кроме того, в тексте жития собственно библейский текст погружался в контекст, соответствующий православной традиции, что, в свою очередь, решало проблему интерпретации Священного Писания. Личностное понимание духовного опыта, требующее в том числе знания Священного Писания, а также творческое отношение к проблемам дидактики, явившиеся следствием второго южнославянского влияния, делали возможным подобное донесение библейских истин до адресата жития посредством текста-носителя.

3. Характер цитирования Библии обусловливается общим духовным контекстом времени создания житий, который формирует определенное понимание святости и путей ее достижения. Поскольку житие призвано функционировать в пространстве культа, содержание цитат и реминисценций, используемых агиографом, отражает те аспекты святости, которые характерны для эпохи создания жития (например, смещение акцента с суровой аскезы на необходимость любви к ближним в ЖСР, преимущество убеждения словом над убеждением чудесами в ЖСП и др.). Подобные установки находили соответствующее языковое воплощение в тексте и отражались на выборе цитат и реминисценций.

4. Отношение к Библии как «живому потоку Предания» определяет и разнообразие способов цитирования, поскольку агиограф не видит необходимости слепо копировать священный текст. Установка на научение читателя жития истинам веры, необходимость включения Священного Писания в картину мира человека позволяют автору творчески отнестись к цитированию, осуществить необходимое для авторских задач преобразование цитат в духе второго южнославянского влияния. Именно такой подход побуждал Епифания создавать составные цитаты, соединять фрагменты, относящиеся к разным библейским книгам, трансформировать цитаты (упрощать или усложнять), нанизывать их друг на друга, создавая эффект «словесной сытости» и т.п., тем самым конструируя необходимое дидактическое поле в его языковом своеобразии.

5. Выбор библейских фрагментов, включаемых в качестве цитаты или реминисценции в жития, обусловливается экстралингвистическими факторами, а именно типом святости, воплощенным в том или ином житии (в нашем случае преподобный и равноапостольный). Различие между подвигом преподобного и равноапостольного, а также различия в дидактической направленности произведений, создаваемых для функционирования в поле культа разных святых, неизбежно влекли за собой и отличия в языковом воплощении релевантных признаков соответствующего культа, что, в свою очередь, сказывалось на библейском материале, отбираемом агиографом для своих произведений.

Апробация работы. Основные положения исследования сообщались на Международной научно-практической конференции «Модернизация и традиции - Нижнее Поволжье как перекресток культур», посвященной 100-летию со дня рождения академика Д.С. Лихачева (Волгоград, 2006 г.); VI, VII, VIII научных конференциях «Мир Православия» (Волгоград, 2007, 2008, 2009 гг.), на Борковских чтениях (Волгоград, 2007).

По теме диссертационного исследования имеется 6 публикаций, в том числе две, опубликованные в изданиях, рекомендованных ВАК Минобрнауки России.

Структура работы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, источников, словарей и принятых сокращений. В приложении приводятся таблицы, обобщенно отражающие результаты исследования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении определяются актуальность, цель, задачи, объект, предмет исследования, характеризуются методологические принципы, научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Цитирование в агиографическом тексте» предпринимается попытка определить место приема цитирования Священного Писания в агиографических текстах, созданных Епифанием Премудрым.

На основании изучения специальной литературы, посвященной житийному жанру, были выделены базовые признаки подобного рода текстов: а) тесная связь жития с церковным почитанием святого, жизнь которого оно призвано описать; б) дидактическая направленность. Под дидактической направленностью в работе понимается установка агиографа на сознательное формирование (а в случае необходимости и коренную перестройку) языковой картины мира адресата жития. Поскольку в процессе формирования языковой картины мира решающую роль играют тексты, известные языковой личности и значимые для нее, цитирование Библии становится одним из важнейших инструментов в работе агиографа. Вводя в житие фрагменты Священного Писания, используя их в качестве прецедентных, автор должен был расположить их в тексте таким образом, чтобы сформировать «совокупность критериев и оценок», с которыми читатель жития подходил бы «к жизненным ситуациям и коллизиям, а соответственно, и совокупность мотивов, определяющих <…> позицию и образ действий» этого читателя. Так, в главе «О худости портъ сергиевыхь и о н?коемъ поселянин?» описывается, как пришедший издалека, для того чтобы посмотреть на известного игумена, поселянин отказался признавать его в скромно одетом монахе, трудившемся на монастырском огороде. Братия, увидев такое неуважение к своему наставнику со стороны нев?жды, подошли к преподобному с вопросом хощеши ли убо да ижьженем его? Сергий отказался от этого предложения братии, говоря: Никако же, братие, не сътворите сего <…> Аще ли вы обр?таете в нем вину, слышите Павла апостола глаголюща: «Аще человекь въпадает въ н?которое прегр?шение, вы, духовни, съвръшайте таковаго духом кроткым (ЖСР, 356). В данном случае Епифаний вводит в текст слова из послания апостола Павла к Галатам (Гал. 6:1): Бра1тbе, а6ще въпаде1т7 чл8къ в нt1кое прегреше1нbе, в6ы дх8овнbи и5справля1ите таковаго дх8омъ кро1тости (ОБ). С помощью цитирования апостольского послания при описании поведения святого в определенной ситуации Епифаний дает читателю модель правильного (христианского) поведения по отношению к согрешившему или заблуждающемуся человеку.

При рассмотрении произведений, созданных Епифанием Премудрым, не в последнюю очередь обращает на себя внимание объем цитат и реминисценций, которые автор использовал в своих произведениях. Беспрецедентное количество текстовых фрагментов из Священного Писания, которые автор включил в ЖСР (243 фрагмента, всего около 2300 лексических единиц) и ЖСП (435 фрагментов, всего около 5200 лексических единиц), не только существенно отличает его от любых других русских агиографов, но вкупе с обилием составных цитат и реминисценций, функционирующих в рассматриваемых житиях, может говорить о вполне сознательной установке автора, связанной с языковым оформлением произведений.

Указанное своеобразие произведений Епифания Премудрого может объясняться тем, что именно в его житиях наиболее полно отразился распространившийся в XIV - начале XV в. в русской культуре экспрессивно-эмоциональный стиль, получивший название «плетение словес». Ориентация на максимальное смысловое наполнение текста вкупе с общими духовными установками второго южнославянского влияния позволяла агиографу вплетать в текст своих житий большое количество библейских цитат и реминисценций, создавая ощущение «словесной сытости», формируя необходимое дидактическое поле.

Пришедшие вместе со вторым южнославянским влиянием иси-
хастские идеи, ставящие акцент на личном понимании духовного опыта, предполагали необходимость знания Священного Писания каждым человеком. Житие святого давало идеальную возможность для этого, являясь своего рода текстом-носителем для библейских фрагментов и давая последним необходимую, с точки зрения автора, интерпретацию.

В работе доказывается, что подобное ориентирование на запоминание священного текста находит свое основание в древней монашеской практике «поучения в Писаниях». священный писание текст цитата

Во второй главе «Виды цитатности в житиях Епифания Премудрого» проводится квалитативный и квантитативный анализ библейских фрагментов, функционирующих в текстах ЖСР и ЖСП.

Анализ фрагментов Священного Писания, используемых Епифанием Премудрым в указанных житиях, позволил построить несколько их типологий.

I. По наличию указания на источник выделяются цитаты (источник указывается) и реминисценции (источник не указывается). Было выяснено, что в житиях, созданных Епифанием Премудрым, цитаты превосходят количеством реминисценции (рис. 1), что, в свою очередь, связано с дидактикой жития. Агиографу важно не только ввести в языковое сознание адресата жития те или иные слова из Библии, но и создать необходимую для читателя связь между этими словами и Священным Писанием.

Рис. 1. Соотношение библейских цитат и реминисценций в ЖСР и ЖСП

II. Цитаты различаются по способу введения в текст. Библейские фрагменты могут вводиться а) с указанием на название библейской книги, из которой она заимствуется; б) с указанием на имя или служение того, кому, согласно тексту Библии, принадлежит то или иное высказывание (Иисус Христос, Господь; апостол; пророк); в) с общим указанием на ее источник (напр.: глаголет Святое Писание, по реченному и т.д.).

В ЖСР Епифаний следующим образом передает слова преп. Сергия, обращенные к монахам своей обители: И начят блаженный сице къ братии глаголати господемь реченаа: «Подвизайтеся, братиа, внити узкыми враты (1); нужно бо есть царство небесное, и нужницы въсхыщают е (2)». Павелъ же к галатом глаголет: «Плод духовный есть любы, радость, миръ, тръп?ние, благов?рие, кротость, въздержание» (3) (ЖСР, 330). Фрагмент (3), который вводится в текст словами Павелъ же к галатом глаголет, называет конкретную книгу Библии (послание к Галатам). В Острожской Библии указанные слова апостола выглядят следующим образом: Пло1дъ же дх8овныи е5сть, любы2, ра1дость, ми1ръ, долготерпt1нbе, бл8гость, млcрдbе, вtра, кро1тость, въздержа1нbе (Гал. 5:22,23) (ОБ). В данном случае агиограф весьма точно передал смысл апостольского послания, однако заменил долготерпt1нbе на тръп?ние, бл8гость на благов?рие и не упомянул вtрd и кро1тость. Едва ли есть основания полагать, что данная трансформация текста осуществлена намеренно - скорее всего, подобная неточность связана с цитированием текста по памяти.

III. По структуре цитаты и реминисценции, встречающиеся в исследуемых житиях, могут быть двух видов: простые (представляют собой фрагмент, заимствованный из одного текста-источника); 2) составные (включают от 2 до 16 фрагментов Священного Писания).

Так, монашеские подвиги свт. Стефана агиограф описывает следующим образом: Такj† и сbи къ Бго8d присваz3ся чи1стою съвtстbю и5 блг8о1ю мы1слbю приближа1ася и5 до1брыми дtлы и5збра1н7аа2, и5 и5зря1днаа2 словеса Двд8ва съ Дв8jмъ поя2 и5 гл8я: е}дbного прjси1хъ n Га8, того2 вpи1щоd: да живоd въ дjмоd Гвcи вся дн8и живjта мое5го, да зрю красоты Гн8я (1); а3зъ же z5ко маслина плодови1та въ до1моd Бж8bи (2); Ги8, възлюбихъ блг8олtпие дому твоего, и5 мtсто вселе1нbа сла1вы твоея2 (3); z}ко възлюбле1на села2 твоя, Ги8 силъ; жела1етъ дш8а моя сконча1тися во двjры твоя (4); бл8же1нъ бj2, е5го1же и5з7бра2 и5 прbа1тъ всели1ти я5 въ двjры твоя2 (5); се2 поко1и мои2 въ вtкъ вt1ка: зде вселюся z5ко и5звjлихъ (6); и5звjли* примtта11тися в домъ Бг8а мое5го па1че, нежели2 жи1ти ми в селе* грtшничи* (7); и5 прj1чаа2 такова (ЖСП, 6-7).

Данный отрывок ЖСП содержит семь фрагментов, взятых из Псалтири: (1) е5дi1но проси1хъ n г8а, то взыщу, е5же жи1ти ми въ дому гн8и вся2 дн8и живота1 моего, зрtти ми красоты2 гн8я (Пс. 26:4) (ОБ); (2) а5зъ же z3ко ма1слина плодови1та въ дому бж8bи (Пс. 51:9) (ОБ); (3) г8и възлюби1хъ бл8голtпbе до1му твоего, и5 мt1сто вселе1нbа сла1вы твоея (Пс. 25:8) (ОБ); (4) ко1ль възлюблена се1ла твоа г8и силъ. Желаетъ и5 скон7чева1ется дш8а моа въ дворы2 гн8я (Пс. 83:1,2) (ОБ); (5) блаже1нъ, е5гоже и5збра2, и5 прbа1тъ, всели1ши въ дворы2 своя (Пс. 64:5) (ОБ); (6) се5 покой мой въ вtкъ вtка, зд6t вселюся, z5ко и5зво1лихъ (Пс. 131:14) (ОБ); (7) И%зво1лихъ примtта1тися в дому б8а мое5го, паче, неже жи1ти м6и в се1лtхъ грtшничихъ (Пс. 83:10) (ОБ). Для автора важно максимально убедительно донести до читателя определенную мысль (основной темой всех приведенных фрагментов является стремление к Богу, которым должен обладать истинный монах), и именно этой мыслью обусловливается подбор библейских фрагментов. Такой подход к приему цитирования позволяет Епифанию Премудрому весьма творчески подходить к использованию текста Священного Писания, создавая из отрывков, принадлежащих разным псалмам (а в ряде случаев и разным библейским книгам), своего рода коллаж, призванный зафиксировать в языковом сознании читателя ключевую мысль.

Следует заметить, что Епифаний Премудрый в некоторых случаях использовал в изучаемых житиях одни и те же библейские фрагменты. При этом семантика контекста оказывает значительное влияние на смысл фрагмента прецедентного текста. Кроме того, цитаты и реминисценции повторяются в разном объеме (и по-разному вводятся) в зависимости от интенции автора.

IV. По принадлежности к разделам Священного Писания цитаты и реминисценции можно разделить на следующие виды: 1) новозаветные; 2) ветхозаветные (без учета книги Псалтирь); 3) взятые из Псалтири. Новозаветные текстовые фрагменты количественно значительно превосходят ветхозаветные (см. рис. 2, 3). Подобное неравенство может быть объяснено прежде всего тем, что яснее всего христианские истины, которые стремился донести до читателей агиограф, выражены именно в Новом Завете. В системе христианской догматики Ветхий Завет используется достаточно активно, однако воспринимается исключительно через призму новозаветного благовестия, что предполагает необходимость толкования (зачастую на серьезнейшем интеллектуальном уровне) текста Ветхого Завета. Агиографический жанр не предоставлял автору жития соответствующих возможностей, и именно поэтому, на наш взгляд, обращение к Ветхому Завету как к прецедентному тексту сводится в ЖСР и ЖСП к минимуму.

Рис. 2. Соотношение количества библейских фрагментов в ЖСР

Рис. 3. Соотношение количества библейских фрагментов в ЖСП

Представляется обоснованным выделение цитат и реминисценций, взятых из псалмов, в отдельную группу, хотя формально книга Псалтирь входит в канон Ветхого Завета. Активное использование Псалтири в храмовом богослужении, особое отношение к чтению данной книги в практике монашеского делания, наконец, содержание псалмов, охватывающее все возможные душевные состояния человека, предопределили активное обращение Епифания к материалу, который дает указанная библейская книга.

В третьей главе «Смысловая роль цитирования в агиографическом тексте» проводится анализ библейских цитат и реминисценций, содержащихся в ЖСР и ЖСП, исходя из специфики подвига каждого святого.

Анализ показал, что прецедентные имена библейских персонажей в изучаемых житиях играют особую роль, указывая на сущность подвига святого. Так, в ЖСР чаще всего упоминаются имена ветхозаветных пророков (Моисей, Самуил, Иеремия и т.д.), что полностью соответствует представлению о монашестве как о продолжении пророческого служения в Новом Завете. В ЖСР, описав читателю чудо, произошедшее с матерью преп. Сергия в церкви, когда младенец трижды возгласил в ее утробе, Епифаний говорит, что она съв?щаша с мужемь своим, глаголя яко: «Аще будет ражаемое мужьскъ полъ, об?щаев?ся принести его въ церковь и дати его благодетелю вс?х богу»; яко же и бысть. Оле в?ры добрыа! О теплоты благы! Яко и преже рожества его об?щастася привести его и вдати благыхъ подателю богу, яко же древле Анна пророчица, мати Самоиля пророка (ЖСР, 268). Подобное использование в ЖСР имен пророка Самуила и его матери Анны позволяет Епифанию провести четкую параллель между Самуилом, еще прежде рождения посвященного на служение Богу, и преп. Сергием, также до рождения отмеченного печатью избранничества.

В ЖСП имена пророков практически не встречаются, однако агиограф активно вводит в текст жития имена апостолов (Петр, Павел, Иаков и др.), что, в свою очередь, находит обоснование в равноапостольном служении свт. Стефана. В рамках православной догматики откровение, данное в Библии, не прекращается, а продолжает осуществляться в Церкви, являясь динамическим процессом. Включение святого, о котором повествует житие, в ряд библейских персонажей, осуществлявших одинаковое с ним служение, на наш взгляд, позволяет автору посредством употребления библейских антропонимов наглядно донести до читателя жития догматически важную мысль о продолжении Божественного Откровения в мире.

Если прецедентные имена вводят святых в общий контекст Божественного Откровения, то фрагменты Священного Писания, используемые в ЖСР и ЖСП, призваны донести до читателя конкретные аспекты христианства, на которых акцентирует внимание тот или иной культ. В качестве признаков, релевантных для культа преп. Сергия Радонежского, мы выделили а) оставление мира ради любви к Богу, стремление к Богу; б) надежду на Бога; в) аскезу; г) любовь к ближним; д) пастырство (рис. 4). Для культа свт. Стефана характерны иные признаки: а) стремление к Богу; б) страдания за Христа; в) учительство; г) истинный Бог; д) ложные боги и их последователи; е) призвание всех народов к Богу (рис. 5).

Рис. 4. Релевантные признаки культа преп. Сергия и их выражение посредством цитирования Священного Писания в ЖСР

Рис. 5. Релевантные признаки культа свт. Стефана и их выражение посредством цитирования Священного Писания в ЖСП

Исследование показало, что для раскрытия каждого признака культа агиографом подбирались соответствующие библейские цитаты и реминисценции из книг Ветхого и Нового Заветов.

Было выяснено, что для восприятия жития и заложенной в нем дидактики от читателя не требовалось знание библейского контекста, в котором находился тот или иной фрагмент Священного Писания, помещенный агиографом в житии. Напротив, с большой долей уверенности можно предполагать, что именно текст жития зачастую являлся своего рода носителем текста библейского, и для многих христиан того времени знакомство со Священным Писанием было связано с чтением (чаще слушанием) жития. Агиограф помещал фрагмент Священного Писания в необходимый для его правильного понимания контекст (что, в свою очередь, решало проблему его интерпретации богословски не подготовленным читателем). Кроме того, количественное превосходство фрагментов библейского текста, источник которых так или иначе маркируется автором, указывает на то, что автор жития считал необходимым создать в языковом сознании читателя связь между Священным Писанием и фрагментом, включенным в житие.

Можно говорить о том, что Епифаний Премудрый сознательно моделировал текст ЖСР и ЖСП таким образом, чтобы Священное Писание, фрагменты которого он вводил в житие, могло входить в языковое сознание читателя, становясь неотъемлемым фактором жизни человека, влияющим на его поступки и образ мысли, все более христианизируя их.

В заключении работы излагаются основные результаты исследования.

Предпринятый анализ позволяет говорить о том, что прием, состоящий во включении фрагментов Священного Писания в текст жития, играл одну из ключевых ролей при создании Епифанием Премудрым его произведений. Беспрецедентное количество библейских цитат и реминисценций, включенных автором в тексты житий, позволяют видеть в них своеобразно воспринятую агиографом реализацию общей для такого рода литературы дидактической установки вкупе с основными идеями исихазма, пришедшими на Русь вместе со вторым южнославянским влиянием. Достаточно вероятным выглядит предположение, что, по мысли автора, текст Священного Писания должен был вводиться в языковое сознание адресата жития вместе с усвоением последнего и становиться фактором, влияющим на повседневную жизнь человека.

Стиль «плетения словес», в котором написаны ЖСР и ЖСП, отразился и на характере цитирования Священного Писания в указанных произведениях. Анализ выявил стремление автора к созданию сложных текстовых блоков, состоящих из двух и более библейских фрагментов, внутри жития, насыщению последнего цитатами и реминисценциями, взятыми из Священного Писания, активному использованию прецедентных имен библейских персонажей.

В ходе исследования была установлена четкая связь между содержанием цитируемых Епифанием книг Ветхого и Нового Заветов и релевантными признаками культа святого, которому было посвящено то или иное житие. Различия в социокультурной среде адресатов ЖСР и ЖСП, религиозная ситуация (христианская Русь и в большинстве своем языческая Пермь) и т.д. - все это требовало разного подхода к проблеме формирования языковой картины мира читателей и, соответственно, влияло на отбор цитат, реминисценций и прецедентных библейских имен агиографом.

Перспективы исследования заключаются в том, что методика, опробованная при изучения житий, авторство которых принадлежит Епифанию Премудрому, может быть применена и к исследованию других произведений агиографического жанра, созданных на Руси.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИОННОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ОТРАЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ

Статьи в журналах, рекомендованных ВАК Минобрнауки России

1. Тупиков, В.А. Библейские цитаты в «Сказании и страдании и похвале святым мученикам Борису и Глебу» / В.А. Тупиков // Изв. Волгогр. гос. пед. ун-та. Серия «Филологические науки». - 2008. - № 10 (34). - С. 61-64 (0,4 п.л.).

2. Тупиков, В.А. Некоторые аспекты использования Библии в качестве прецедентного текста в Житии Сергия Радонежского / В.А. Тупиков // Изв. Волгогр. гос. пед. ун-та. Серия «Филологические науки». - 2011. - № 7 (61). - С. 69-72 (0,4 п.л.).

Статьи и тезисы докладов в сборниках научных трудов и материалов научных конференций

3. Тупиков, В.А. Характеристика образа святого в Житии Стефана Пермского / В.А. Тупиков // Модернизация и традиции - Нижнее Поволжье как перекресток культур: материалы Междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 100-летию со дня рожд. акад. Д.С. Лихачева. Волгоград, 28-30 сент. 2006 г. - СПб. - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2006. - С. 659-663 (0,3 п.л.).

4. Тупиков, В.А. Цитирование Священного Писания как средство создания образа святого в произведениях Епифания Премудрого / В.А. Тупиков // Мир Православия: сб. ст. Вып. 7. Памяти проф. С.П. Лопушанской. - Волгоград, 2008. - С. 394-410 (1,0 п.л.).

5. Тупиков, В.А. Епифаний Премудрый и его произведения в общем контексте второго южнославянского влияния / В.А. Тупиков // Res paedagogica. - 2008. - № 1 (5). - С. 59-70 (0,7 п.л.).

6. Тупиков, В.А. Цитирование Священного Писания в Житии Александра Невского / В.А. Тупиков // Res paedagogica. - 2008. - № 2 (6). - С. 33-37 (0,3 п.л.).

Размещено на Allbest.ru