Обыденная семантизация незнакомых иноязычных композитов носителями русского языка (на материале семасиологического эксперимента)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Автореферат

Диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Обыденная семантизация незнакомых иноязычных композитов носителями русского языка (на материале семасиологического эксперимента)

Специальность 10.02.01. - русский язык

Сарамотина Л.Х.

Кемерово 2011

Работа выполнена на кафедре русского языка ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Голев Николай Данилович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Шелепова Людмила Ивановна

кандидат филологических наук, доцент

Тубалова Инна Витальевна

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского»

Общая характеристика работы

Реферируемое диссертационное исследование посвящено одной из актуальных проблем современной лингвистики - феномену обыденной семантизации незнакомых слов. Семантизация как процесс наделения слова смыслом сопровождается его интерпретацией с опорой на знакомые компоненты или элементы. Образованный в результате семантизации смысл рассматривается как индивидуальное содержание слова. Попытка осознания незнакомых слов, предъявляемых рядовым носителям русского языка в качестве английских слов (группа А) и русских слов-транслитератов (группа Б), демонстрирует включение знаний и представлений различных уровней родного и английского языков в контексте обыденного сознания.

Актуальность исследования определяется следующими факторами:

Развитие теории языкового сознания, стимулируемое антропоцентрической ориентацией современной лингвистической парадигмы, побуждает исследователей акцентировать внимание на второй составляющей отношений «общее - индивидуальное», «объективное - субъективное». Понятие «языковое сознание», введенное в научный оборот В. фон Гумбольдтом еще в XVIII веке, получило развитие в психологических и лингвистических трудах

А.А. Потебни, Г.Г. Шпета, И.А. Бодуэна де Куртенэ, Л.В. Щербы,

А.А. Леонтьева. Исследованиям в области лингвистики и психолингвистики, связанным с проблематикой языкового сознания, посвящены работы ведущих ученых (Ю.Н. Караулов, Е.С. Кубрякова, Н.В. Уфимцева, А.А. Белобородов, О.И. Блинова, Л.В. Сахарный, Е.Ф. Тарасов, И.А. Стернин, В.Ф. Петренко, А.Н. Ростова, Н.Д. Голев, Е.Б. Трофимова, А.Н. Портнов, Г.В. Ейгер, Т.Н. Ушакова и др.).

Предпринимаемая рядовыми носителями русского языка попытка понять иноязычные сложные слова, являющаяся нередко их толкованием с учетом внутренней формы, является отражением обыденного индивидуального языкового сознания. Подход к пониманию как процессу интерпретации предполагает, что задача исследователя состоит не в том, чтобы слова «расшифровать», а в том, чтобы «установить, что за ними лежит» Демьянков В.З. Понимание как интерпретирующая деятельность [Текст] / В.З. Демьянков // Вопросы языкознания. - 1983. - № 6. - С. 61.

С выделением метаязыкового сознания в качестве самостоятельного предмета изучения активизируется изучение рефлектирующей деятельности рядового носителя языка как языковой личности. В качестве источников для изучения метаязыкового сознания выступают: диалектологический материал (О.И. Блинова, А.Н. Ростова, Е.В. Иванцова, Л.В. Кирпикова, Е.В. Ухмылина), Интернет (Н.Д. Голев, Н.Б. Лебедева, М.Ю. Сидорова, З.И. Резанова), художественные произведения (А.А. Зализняк, М.Р. Шумарина, Н.И. Шапилова), тексты СМИ (И.Т. Вепрева, Е.В. Кишина, Л.Г. Ким, Т.В. Чернышова), труды непрофессионалов о языках (А.А. Зализняк, Д.Ю. Полиниченко, П.А. Катышев, С.В. Оленев), эксперимент (В.Д. Черняк, Е.В. Демина, Е.Г. Зырянова), исторически сложившаяся семантика процессов речи (Н.Б. Мечковская).

Актуальность исследования также определяется его обращенностью к метаязыковой деятельности представителей однородной социально-возрастной группы, являющихся одновременно представителями молодежной культуры.

Несмотря на появление значительного количества работ, посвященных разностороннему исследованию метаязыкового сознания, феномен функционирования незнакомых иностранных/иноязычных слов в обыденном сознании не подвергался специальному лингвистическому изучению. Можно назвать лишь работы отдельных исследователей, в которых рассматривается функционирование иноязычных слов в языковом сознании нелингвистов в социолингвистическом и психолингвистическом аспектах (Е.В. Кокорина, И.В. Дьяконова, О.В. Высочина). В данном исследовании понятия «незнакомое слово» и «агноним» употребляются как синомичные. Понятие «агноним», введенный в оборот в 1997 г. В.В. Морковкиным и А.В. Морковкиной, - сравнительно новое понятие в лингвистике, и многие аспекты теории агнонимов являются недостаточно разработанными. Вслед за Н.Д. Голевым мы рассматриваем понятие «агноним» в более широком смысле: «понятие “агнонимия” не ограничивается аспектом “знает/не знает”…, оно лишь частное и в некотором смысле внешнее проявление более глубокого аспекта - “понимает/не понимает”, если понимает, то на каком уровне» Голев Н.Д. Лингвистические тупики юридической техники [Текст] / Н.Д. Голев // Юрислингвистика-8: Русский язык и современное российское право. - Кемерово-Барнаул: Изд-во Алтайского ун-та, 2007. - С. 100.

Формирование стратегического направления в изучении языкового сознания (А.А. Залевская, Т.Н. Наумова, Т.Ю. Сазонова, С.И. Тогоева, И.Л. Медведева, Л.В. Барсук, О.С. Шумилина, А.Н. Ростова, Э.С. Денисова и др.) способствует более эффективному изучению познавательной деятельности человека. Исследование стратегических моделей идентификации слова и опорных элементов, используемых индивидом, позволяет не только объяснить, как интегрируется новая информация, но и «проникнуть» в то, что стоит за словом в индивидуальном сознании.

Актуальность исследования также связана с развитием теории языковой личности (В. фон Гумбольдт, А.А. Шахматов, И.А. Бодуэн де Куртенэ, Э. Сепир, И.Л. Вайсгербер, В.В. Виноградов) и становлением нового направления в отечественной лингвистике - лингвоперсонологии, сосредоточенной на исследовании субъективных (лингвоперсонологических) особенностей языкового сознания носителей языка, их метаязыковой способности, типов языковой личности (Ю.Н. Караулов, Г.И. Богин, В.П. Нерознак, Н.Д. Голев, Н.Б. Лебедева, Л.Г. Зубкова, Л.Г. Ким, М.Г. Чабаненко, Ю.С. Паули и др.).

Исследование феномена обыденной семантизации незнакомых сложных слов вписывается в русло когнитивной лингвистики с ее идеей о рассмотрении производной лексики как порождающей среды (Е.С. Кубрякова). Данная работа также находится в русле обыденной металингвистики, изучающей знания и представления рядового носителя языка о языке, эксплицированные языковыми средствами.

Объект исследования - феномен семантизации как процесс наделения смыслом незнакомых носителям русского языка иностранных/иноязычных сложных слов, обладающих прозрачной внутренней формой и принадлежащих одной тематической группе «человек, нарушивший закон», контексты осознания этих слов и применяемые в процессе семантизации стратегии.

Предмет исследования - особенности функционирования иноязычного сложного слова в индивидуальном языковом сознании рядового носителя русского языка.

Методологической основой диссертационного сочинения являются основные положения теории обыденного языкового сознания, в первую очередь обыденного метаязыкового сознания, теория стратегической обработки информации, учение о слове как средстве доступа к единой информационной базе человека, принцип вхождения в сознание иностранного/иноязычного слова в контексте родного языка - родной культуры.

Несмотря на популярность термина «языковое сознание», в лингвистике отсутствует единое понимание этого термина. Языковое сознание в данной работе рассматривается как многоуровневая структура (А. Вежбицкая, Г.А. Чупина, А.Н. Ростова, Н.Д. Голев, Н.Б. Лебедева и др.), в которой верхний слой, включающий знания и представления о языках, представляет собой «метаязыковое сознание». Глубинный слой, регулирующий речемыслительную деятельность, - «собственно» языковое сознание. Глубинный уровень языкового сознания содержит «культурную» и «личную» информацию. Между этими двумя уровнями не существует четкой границы: в «собственно» языковом сознании, являющемся в существенной мере подсознательным и бессознательным, присутствует пред-метаязыковое сознание (Н.Д. Голев).

В процессе семантизации агнонимов тематической группы «человек, нарушивший закон», испытуемые осознанно или неосознанно используют различные поисковые стратегии, осуществляя опору на «внешние» или «внутренние» составляющие. Слово становится средством доступа к закрепленному за ним в индивидуальном сознании целому комплексу языковых и неязыковых знаний с учетом эмоциональных переживаний индивида и выработанных обществом норм и оценок.

Цель работы - описание индивидуальных смыслов, возникающих в процессе семантизации незнакомого композита носителем русского языка, в контексте обыденного сознания. Данная цель определяет постановку и решение следующих задач:

1. Выявление основных существующих в современной лингвистике подходов в изучении языкового и метаязыкового сознания.

2. Обоснование необходимости в исследовании триады «значение-человек-смысл».

3. Формирование фактологической базы исследования в результате проведения лингвистического эксперимента и детального изучения представленных показаний метаязыкового сознания.

4. Характеристика индивидуальных смыслов с учетом отражения обыденных и профессиональных представлений о референте.

5. Описание особенностей семантизации данных слов-агнонимов в контексте обыденного сознания.

6. Выявление «естественных» стратегий осознания незнакомых сложных слов.

Материалом исследования послужили показания метаязыкового сознания, полученные в результате семасиологического эксперимента на 1-2 курсах юридического факультета Кемеровского государственного университета. Материал насчитывает 1432 индивидуальных реакций - смыслов и контекстов их осознания, собранных с 2004 по 2010 годы.

Методы исследования. Основным методом исследования является метод семасиологического эксперимента. Эксперимент состоит из двух этапов, включающих семантизацию незнакомого слова. В результате эксплицируются моменты его осмысления в отсутствии контекста и с предъявлением контекста. Основными методами исследования являются также метод беседы, интроспекции (опоры на интуицию диссертанта) и метод научного описания с приемами наблюдения, обработки и классификации изучаемого материала.

Научная новизна исследования:

В диссертации показания метаязыкового сознания однородной социально-возрастной группы рассматриваются с целью выявления информации о языковой личности носителя русского языка. В работе рассматриваются индивидуальные реакции-смыслы и контексты их осознания и выявляются характерные особенности функционирования в обыденном языковом сознании незнакомых носителям русского языка сложных слов одной тематической группы.

Выявлена и представлена типология образованных в результате осмысления слов-стимулов индивидуальных смыслов, в которых отражаются различные «подходы» информантов, демонстрирующие включенность в процесс понимания-интерпретации разнообразных языковых и неязыковых знаний и представлений.

Данное исследование позволяет выявить особенности использования универсальных идентификационных стратегий и других специфических стратегий в решении задачи осознания незнакомых сложных слов.

Источником изучения становятся не только индивидуальные реакции и контексты их осознания (письменные суждения), но и устные суждения информантов о своем способе восприятия слова, собственной тактике его осмысления, которые продолжают или уточняют семантизацию слова и нередко содержат метаязыковые комментарии, саморефлексии (СРФ).

Теоретическая значимость. Настоящее исследование представляет собой анализ показаний метаязыкового сознания молодежной социальной группы, включающих письменные и устные суждения. Полученные данные дополняют представления о закономерностях осмысления агнонимов в контексте обыденного сознания, стратегиях семантизации и особенностях метаязыковой деятельности рядового носителя языка. Результаты исследования представляют ценный материал для лексикографического аспекта обыденной металингвистики.

Практическая значимость работы определяется возможностью использования результатов проведенного исследования в составлении словаря обыденных толкований значений слов, в преподавании лингвистических дисциплин и спецкурсов в вузах, в частности, спецкурса «Обыденная семантизация незнакомых слов», а также в процессе обучения иностранному языку в плане изучения стратегий овладения языками. Выводы об особенностях отношения студентов юридического факультета к референту, человеку, который нарушил закон, могут иметь значение для практики подготовки студентов юридических факультетов вузов.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационной работы были представлены: на международной научной конференции «Этногерменевтика и антропология» (Кемерово, КемГУ, 2004); на международной научной конференции «Актуальные проблемы современного словообразования» (Кемерово, КемГУ, 2005); на научно-практической конференции «Профессиональное лингвообразование: обучение иностранному языку в вузе и прикладная лингвистика (Кемерово, КузГТУ, 2008); на международной конференции «Концепт и культура» (Кемерово, КемГУ, 2008); на научно-практической конференции «Теоретические и практические аспекты лингвообразования; прикладная лингвистика и обучение иностранному языку в вузе» (Кемерово, КузГТУ, 2009); на международной научно-практической конференции «Юрислингвистика и лингвоконфликтология» (Кемерово, КемГУ, 2009); на научном семинаре, посвященном памяти профессора, доктора филологических наук Алевтины Николаевны Ростовой (Кемерово, КемГУ, 2009). Основные положения настоящей работы нашли отражение в десяти публикациях.

Положения, выносимые на защиту:

1. В процессе обыденной семантизации незнакомых композитов участвуют как объективные (системные) факторы, так и субъективные (личностные) факторы, обусловленные индивидуальным речевым опытом рядового носителя языка.

2. Индивидуальные смыслы, образованные индивидами в процессе осмысления незнакомых композитов с прозрачной внутренней формой, составляющих тематическую группу «человек, нарушивший закон», обращены прежде всего к родному языку и родной культуре.

3. Разнообразие индивидуальных смыслов зависит от формальных или содержательных признаков искомого слова с участием двух языков, индивидуального внутреннего контекста.

4. Разнообразные и противоречивые свойства обыденного языкового и метаязыкового сознания проявляются в индивидуальных смыслах, создаваемых индивидами, их письменных и устных суждениях, а также комментариях к дополнительному контексту, образующих в совокупности целостные метатексты.

5. Процесс обыденной семантизации предполагает включение особых неосознанных стратегий восприятия слова, связанных с личностными особенностями рядовых носителей языка.

6. Устные суждения рядовых носителей языка о тактике восприятия слова, саморефлексии, выявляют богатые возможности взаимодействия различных уровней родного и иностранного языков, многообразие опорных элементов, используемых в процессе семантизации и характеризуют их как пристрастных субъектов.

Структура работы: диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

Содержание работы

Во введении обосновывается актуальность работы, ее научная новизна, теоретическая и практическая значимость, формулируются цели и задачи, определяется объект и предмет исследования, описываются материал и методы исследования, излагаются основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Обыденная семантизация незнакомых слов как феномен языкового сознания» определяется теоретическая база работы.

Формирование теории языкового сознания (ЯС) подготовлено развитием представлений об онтологии сознания, его структуре. Ее развитие обусловлено утверждением новой парадигмы научного знания, антропоцентрического подхода. Наиболее значимыми исследованиями, посвященными проблематике языкового сознания, являются работы Ю.Н. Караулова, Н.Д. Арутюновой, А.А. Леонтьева, А.А. Залевской, Е.С. Кубряковой, А.А. Белобородова, О.И. Блиновой, А.Н. Ростовой, Н.Д. Голева, И.Т. Вепревой, Г.В. Ейгера, В.П. Петренко, Н.В. Уфимцевой, А.Н. Портнова, И.А. Стернина, Н.Б. Лебедевой, Е.Б. Трофимовой и др.

В разделе 1.1. рассматриваются различные представления о строении сознания, подсистемы сознания, выделяемые на основе современных философских и психологических знаний, вводится понятие обыденного языкового сознания с последующим сопоставлением обыденного и научного сознания.

Представляя собой житейски-практическое сознание, обыденное сознание включает как положительные признаки, так и отрицательные и является основой научного сознания. Развитие представлений, связанных с категориями «сознания», «языкового сознания», в свете антропоцентризма, приводит в начале XXI века к выделению обыденного метаязыкового сознания (ОМЯС) как отдельного объекта исследования, выступающего как проявление онтологического и гносеологического планов языка.

Во втором разделе рассматриваются дискуссионные вопросы теории языкового сознания.

Одна из проблем теории ЯС, вызывающая традиционно острую дискуссию, - вопрос о «вербальности» сознания, который не находит в научной литературе однозначного решения.

В ряде работ термины «сознание» и «языковое сознание» не разграничиваются вследствие декларируемой невозможности изучения непосредственного протекания процессов, реализующих ЯС (В.В. Красных, Е.Ф.Тарасов).

Языковое сознание существует в виде индивидуального сознания отдельного носителя языка, включенного в определенную социальную группу. Поэтому неизменно поднимаются вопросы о соотношении субъективного и объективного, индивидуального и всеобщего в структуре сознания рядового носителя языка как языковой личности.

В работе прослеживается развитие научных представлений о ЯС, рассматриваются сложившиеся к настоящему времени направления в изучении языкового сознания, свойства и функции ЯС, соотношение языкового и когнитивного сознания.

ЯС рассматривается как многомерная структура (А. Вежбицкая, Г.А. Чупина, А.Н. Ростова, Н.Д. Голев, Н.Б. Лебедева, Е.Б. Трофимова, З.И. Резанова, И.Т. Вепрева и др.), включающая верхний уровень, метаязыковое сознание, и глубинный уровень, «собственно» языковое сознание, при отсутствии четких границ между ними. Под метаязыковым сознанием понимается «совокупность знаний, представлений, суждений о языке, элементах его структуры, их формальной и смысловой соотносительности, функционировании, развитии» Ростова А.Н. Метатекст как форма экспликации метаязыкового сознания (на материале русских говоров Сибири) [Текст] / А.Н. Ростова. - Томск: Изд-во Томского ун-та, 2000. - С. 51. Глубинный уровень ЯС, содержащий «культурную» и «личную» информацию, выявляется в ассоциативно-вербальной сети. референт лингвистика слово сознание

В разделе 1.2.4. «Обыденное метаязыковое сознание и обыденная семантизация» рассматриваются различные аспекты изучения МЯС, вводится понятие «обыденной семантизации».

Вслед за Н.Д. Голевым, мы понимаем под обыденной семантизацией «форму метаязыковой деятельности рядового носителя языка, направленную на экспликацию мыслительного содержания, репрезентируемого словом в его (носителя) языковом сознании» Голев Н.Д. Общий очерк концепции «словаря обыденных толкований русских слов» [Текст] / Н.Д. Голев // Обыденное метаязыковое сознание. Ч.3.: коллективная монография / отв. ред. Н.Д. Голев. - Кемерово; 2010. .

Исследователи различают два уровня МЯС: теоретически систематизированный, состоящий из системы научных понятий, и теоретически несистематизированный, включающий эмпирические знания и представления о языке. Последний представляет собой сферу обыденного сознания.

МЯС включает как сферу вербализованного сознания, так и область скрытого осознания. В настоящем исследовании утверждается, что первая реализуется в письменных суждениях. Сфера скрытого осознания обнаруживает себя в саморефлексиях, представляющих собой пояснения испытуемых по собственной тактике восприятия слова (СРФ). В рефлексии и саморефлексии проявляется обыденность как существенный признак МЯС.

В разделе 1.3. «Семантизация как наделение языковой единицы смыслом» рассматриваются основные направления в понимании отношений между значением и смыслом, характеризуются основные тенденции, сформировавшиеся при исследовании этих категорий на современном этапе развития научной мысли, вводится понятие смысла как индивидуального содержания слова.

Определение понятия «смысл» как индивидуального содержания слова соотносится с определением смысла в психологии как индивидуального значения слова (А.Р. Лурия). Под значением понимается содержание слова, закрепленное словарем. Мы исходим из того, что существующее как значение в одном языке представляется для носителя другого языка смыслом и входит в сознание в соответствии с системой смыслов родного языка и культуры (Т.К. Цветкова).

Незнакомые слова (агнонимы), явившиеся объектом обыденной семантизации, обладают «прозрачной» внутренней формой. Их интерпретация основывается на внутренней форме, которая неизменно является объектом пристального внимания исследователей. Понятие ВФС тесно связано с понятием мотивированности, где под мотивированностью понимается способ изображения значения безотносительно сведений этимологического плана. Представления, декларируемые антропоцентрической парадигмой, определяют возможность рассмотрения способа изображения смысла как индивидуального содержания слова с двух позиций: с точки зрения «автора», создавшего в результате семантизации свой смысл, адресанта, и с точки зрения реципиента, адресата.

В четвертом разделе вводится понятие стратегии, рассматриваются основные подходы в изучении стратегий, описываются стратегии интерпретации незнакомых слов.

Стратегии как способы мыслительного действия, используемые испытуемыми при интерпретации языковой единицы, направлены на поиски опоры для понимания и часто применяются неосознанно. К ним относятся следующие стратегии: мотивационная, словообразовательная, стратегия опоры на формально-мотивирующие элементы, стратегия иллюстрации примером, стратегия внутреннего контекста (ассоциативная), оценочная, языковая игра, стратегия обращения к «чужому голосу» (полифоническое включение), стратегия отказа.

Вторая глава посвящена исследованию факторов обыденной семантизации и анализу экспериментальных данных.

В разделе 2.1. описывается методика семасиологического эксперимента, который включал два этапа. На первом этапе испытуемым предъявлялась фраза, представляющая собой начало предложения «If he is + английское слово-стимул» (группа А - 113 человек), «если он + иноязычное слово-стимул» (группа Б - 71 человек). Испытуемым предлагалось завершить фразу так, чтобы было понятно, что означает незнакомое слово. На втором этапе предъявлена та же фраза, дополненная предложением или ситуацией со словом-стимулом, позволяющими догадаться о его значении. В обоих случаях предполагалось осуществление операции логического выведения смысла - инференции (Е.С. Кубрякова). При предъявлении заполненных экспериментальных бланков испытуемым задавались вопросы с целью прояснения тактики осмысления слова и через эти пояснения (СРФ) уточнялось или открывалось индивидуальное понимание слова.

В качестве слов-стимулов выступали сложные слова - юридические термины, входящие в единую тематическую группу «человек, нарушивший закон». В группу вошли 8 слов: wrongdoer / вронгдуэр Здесь и далее пунктиром (правонарушитель), lawbreaker / лобрейкер (правонарушитель), shoplifter / шоплифтер (магазинный вор), housebreaker / хаусбрейкер (взломщик), self-incriminator / селфинкриминатор (человек, дающий невыгодные для себя показания), blackmailer / блэкмэйлер (шантажист), peace-breaker / писбрейкер (нарушитель порядка), pickpocket / пикпокет (карманный вор). Каждое из сложных слов содержит полностью или частично знакомые информантам компоненты.

В эксперименте принимали участие студенты 1 и 2 курсов юридического факультета КемГУ, составляющие однородную социально-возрастную группу и являющиеся носителями молодежной культуры.

Далее в работе рассматриваются результаты эксперимента с изолированным словом и со словом в контексте.

В разделе 2.2.1. приводится классификация индивидуальных смыслов по структурному признаку, где нами выделяются номинативные смыслы, смыслы-действия и атрибутивные смыслы.

В разделе 2.2.2. рассматривается классификация индивидуальных смыслов, в основу которой положен признак степени соответствия образованного носителем русского языка смысла значению английского слова. Данные исследования позволяют говорить о четырех параметрах индивидуальных смыслов: адекватных, эмоционально-оценочных, формальных (формально выраженных), креативных (с опорой на фоновые знания). По параметру «адекватные/неадекватные» выделяются терминологические и нетерминологические смыслы, формальные реакции делятся на образованные посредством буквального перевода, транслитерации (группа А), с опорой на когортную модель, креативные смыслы создаются информантами с опорой на английский или родной языки. При создании адекватных, оценочных и креативных смыслов испытуемые группы А и группы Б показали идентичные результаты и вследствие этого не разделяются при описании данных исследования. Формальные смыслы анализируются с выделением подгрупп, так как в качестве опор использовались различные формально-мотивирующие элементы.

В группе адекватных смыслов близкий или тождественный английскому слову смысл формируется на основе мотивационной стратегии осознания значений, при которой смысловое содержание устанавливается путем суммирования обоих компонентов слова: Wrongdoer / вронгдуэр - правонарушитель, нарушает законы, он нарушает социальные нормы (если он правонарушитель, то его нужно наказать; если он правонарушитель, он должен ответить по закону за свои правонарушения.

В целом ряде суждений обнаруживается несоразмерность действия и его последствий: Peacebreaker - если он нарушитель порядка, его нужно оградить от общества; self-incriminator - если он обвиняет себя в преступлении, его нужно наказать. Имплицитная оценка незначительного нарушения находится в «поле» обыденного сознания со свойственным ему неразграничением серьезного/несерьезного правонарушения.

Эмоционально-оценочные смыслы возникают на основе оценочной стратегии осознания, когда на первое место выходит оценка, подразумевающая отношение, выдаваемое за признак оцениваемого субъекта (Н.Д. Арутюнова): Pickpocket / пикпокет - мелкий воришка, карманник, карманный мошенник, человек с подлой душой, щипач, карманный воришка; «чистит» карманы», жулик; неряшливый человек (если он карманный мошенник, он претендует на чужое добро).

Большое количество метатекстов как контекстов осознания смысла у всех слов-стимулов этой тематической группы содержит слово преступник. Можно утверждать, что смысл «преступник» приобретает особую «значимость» при осознании всех слов данной тематической группы. В русском обыденном сознании преступниками нередко называются все нарушители закона. Преступником также может оказаться человек, обвиняющий себя, или нарушающий порядок. По данным эксперимента вырисовывается русский миф о том, что нарушитель закона/права, нередко он же преступник/мошенник/обманщик/вор, должен быть/будет наказан/должен понести наказание/должен сидеть в тюрьме (вор должен сидеть в тюрьме).

Формальные (формально выраженные) смыслы создаются с опорой на формальные мотивирующие элементы. Испытуемые нередко делают опору на графический образ русского слова, применяя правило о слитном написании сложного слова. Тем самым проявляется орфографоцентризм (Н.Д. Голев) как свойство русского обыденного метаязыкового сознания: Wrongdoer / вронгдуэр - неправильнодействующий, неправильноделающий (если он неправильнодействующий, он должен действовать правильно).

В рамках этой группы выделяются смыслы, при образовании которых учитывались словообразовательные модели обоих языков: Pickpocket / пикпокет - свинина в пакете, замороженная свинина.

При использовании стратегии опоры на «когортную модель» испытуемые группы А и группы Б делают опору на разные формально-мотивирующие элементы. Такими элементами в обеих группах являются слоги, звуки, графический образ слова или части слова, т.е. преобладает элементаристский подход к слову, обнаруживающий склонность обыденного сознания доверять форме слова.

Креативные смыслы - продукты взаимодействия языковых и неязыковых знаний, возникающие прежде всего на основе стратегии «внутреннего контекста», или ассоциативной, и нередко с участием мотивационной стратегии, словообразовательной стратегии с опорой на морфодеривационные прототипы (self-incriminator), стратегий транслитерации (группа А) и буквального перевода и стратегии языковой игры: Housebreaker / хаусбрейкер - сумасшедший / в СРФ - рушит дома, поэтому безумен.

Итак, большинство суждений содержит указание на неотвратимость, реже, возможность наказания или классифицируют преступное действие. Для образования индивидуальных смыслов испытуемые привлекают знания всех уровней языка, представления о способах интерпретации незнакомых иноязычных слов, обращаясь как к иностранному, так и родному языку. В одном и том же суждении могут параллельно рассматриваться и английские (вместе с русским текстом), и русские слова (транслитераты): wrongdoer если он ронгдуэр, он плохой, асоциальный человек, таких min. в тюрьму, max. лечить.

В разделе 2.2.3. рассматриваются стратегии обыденной семантизации слов-агнонимов. Это - следующие стратегии: мотивационная, реализующая оба компонента сложного слова; оценочная, выводящая на первый план оценку или эмоциональную характеристику человека, нарушающего закон; cтратегии буквального перевода и транслитерации; формально-мотивирующая стратегия с опорой на «когортную модель»; иллюстрирующая; стратегия «внутреннего контекста»; cловообразовательная стратегия с опорой на морфодеривационные прототипы; языковая игра; стратегия опоры на звук-действие; коммуникативная стратегия обращения к «чужому голосу»; отказ от реагирования.

В разделе 2.3. рассматриваются экспериментальные данные второго этапа исследования: содержание дополнительного контекста, внутригрупповые и межгрупповые изменения индивидуальных смыслов.

Можно утверждать, что дополнительный контекст, включающий одно предложение или несколько предложений, способные прояснить значение английского слова, выполняет свою задачу при наличии у испытуемых когнитивных структур, позволяющих догадаться об искомом смысле, или соответствующих знаний. В противном случае испытуемые создают новые смыслы с учетом дополнительной информации.

Основными стратегиями семантизации на втором этапе являются мотивационная стратегия с расширением зоны выбора и внутренний контекст, отражающий индивидуальные языковые и неязыковые знания и представления.

В разделе 2.4. рассматриваются саморефлексии как устные суждения-пояснения испытуемых о собственной тактике восприятия слова, представляющие собой продолжение или объяснение письменных суждений: Pickpocket - пакет, начиненный взрывчаткой и он - это человек с поясом шахида, т.е. террорист-смертник.

В разделе 2.5. описываются разновидности метатекстов, образуемых при осмыслении иностранного/иноязычного сложного слова: формальный метатекст, отражающий формальный подход к слову-стимулу; письменное суждение информанта о композите без контекста (К1) или письменные суждения без контекста (К1) и с привлечением контекста (К2), отражающие попытку осмысления слова; метатекст, включающий письменное суждение и устный комментарий-пояснение к собственному смыслу. Под «метатекстом» понимается продукт интерпретации субъектом языковой действительности, объективирующий определенные участки знаний о языке (А.Н. Ростова).

Раздел 2.6. посвящен отражению свойств обыденного сознания в суждениях информантов. В результате семантизации слов-стимулов обнаруживаются следующие свойства обыденного сознания:

Неоднозначность смысловых вариантов, множественность интерпретаций: wrongdoer - если он сделал ошибку (соврал), то ему следует исправиться (нужно извиниться).

Эмоциональность, пристрастность: blackmailer - если он черный, значит нечестный!

Креативность, образность, метафоричность: шоплифтер - киллер / в СРФ - лиф - жизнь + шот короткий, короткая жизнь, киллер.

Глобальный характер суждений: Возможно, за глобальностью стоит способность фантазировать и чувство юмора: писбрейкер - нарушитель мира на планете Земля и во всей Вселенной.

Практическая направленность: shoplifter - если он грузчик в магазине, то ему платят зарплату.

Реагирование на дискомфорт, производимый «чужим» словом: Селфинкриминатор - это очень страшное слово, которое написано русскими буквами.

Равнение на актуальный дискурс или модный в молодежной среде прецедентный феномен: shoplifter - он крадет консервы, чай и многое другое, что находится на магазинных полках, при этом получая массу адреналина. Смешение различных стилей, употребление сниженной лексики: писбрейкер - мировой чувак.

Синкретизм: self-incriminator если он обвиняет себя в преступлении, его нужно наказать.

Мифологичность: вронгдуэр совершил правонарушение и был за него задержан и следовательно осужден.

Cиндром «ошибкобоязни» (Н.Д. Голев): вронгдуэр если он совершает ошибки, он несет наказание.

Доверие внешней форме слова: хаусбрейкер - танцует брейк под музыку хаус.

В заключении работы подводятся итоги проведенного исследования, формулируются основные выводы и намечаются перспективы возможных дальнейших научных изысканий.

Результаты эксперимента позволяют говорить о том, что в процессе обыденной семантизации незнакомых слов доминируют ДЕЙСТВУЮТ (ВСЕ ДОМИНИРОВАТЬ НЕ МОГУТ) разнонаправленные тенденции. Первая тенденция заключается в склонности следовать общепринятой нормативности/грамотности, проявляющейся в стремлении к четкому и точному отображению языковой единицы, исходя из имеющихся знаний. Вторая тенденция связана со стремлением к индивидуальному отражению языкового знака с включением элементов индивидуального языкового или неязыкового опыта.

Индивидуальные формы осмысления языковой единицы проявляются как индивидуальное, отражающее отношение отдельного человека к миру, другим людям, языку и нашедшее свое выражение в многообразии авторских единичных смыслов, и как всеобщее, воплощенное в сходстве оценочных суждений, передавая по сути единое коллективное мнение в отношении нарушителя/нарушения закона. Предлагаемая стимульная фраза If he is + английское слово-стимул/Если он + иноязычное слово-стимул изначально задает позицию испытуемого. В процессе семантизации слова «он» представляется участниками эксперимента как «чужой» их миру. Спектр отношений, представляемых испытуемыми, можно выразить следующими словами: опасен, нужно его остерегаться, так как обладает определенными «преступными» качествами, и должен быть наказан. Это - профессиональный единый взгляд будущих юристов на проблему.

Факты параллельного поиска в обоих языках смысла незнакомого слова, параллельного употребления слов разных языков в письменном и устном суждениях с применением механизмов восприятия с опорой на оба языка, формально-семантического сближения русских и английских слов позволяют полагать, что в процессе осмысления слов-стимулов в языковом сознании происходит их органичное включение в собственный жизненный контекст индивида на основе родного языка. Обыденное метаязыковое сознание, доверяя содержанию, отраженному во внутренней форме слова, «адаптирует» агнонимы, представляющие собой иностранные слова или иноязычные слова-транслитераты, к собственным представлениям о языке и мире.

Результаты исследования представляют лексикографическую ценность для словаря обыденных толкований. Вот пример словарной статьи к слову шоплифтер:

ШОПЛИФТЕР

МОТИВАЦИОННО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ СТРАТЕГИЯ

1.Вор, он должен нести наказание - 7 / «если он вор, он должен сидеть в тюрьме», «он понесет наказание».

Магазинный вор, ворует в магазине, грабит магазины, грабитель магазинов - 58 / «его стоит осудить по статье 158 УКРФ», «он понесет наказание в виде тюремного заключения», «у него дома много продуктов», «все равно будет схвачен охраной магазина», «не заслуживает оправдания», «будет заснят на видеокамеру и отведен в милицию».

Ворует что-либо в магазинах не ради выгоды, а для собственного удовольствия, развлечения, получения новых впечатлений, получения адреналина - 6 / «крадет вещи из магазинов не из-за нужды, а из спортивного интереса»

Взломщик магазинов - 2 / «если он взломщик магазинов, он взламывает их под покровом темноты, с фонарем и отмычками в руках»

3.1. Преступник - 5 / «если он ворует в магазине, он преступник», воришка - 3 / «если он шоплифтер, он (с точки зрения закона) какой-то воришка, обворовывающий магазины», мошенник - 2.

4. Форточник…; плохой человек…; обкрадывает беззащитных людей в лифтах магазинов, выключая свет…; осторожен, изворотлив, любитель легкой наживы, возможны психические отклонения например болезнь клептомания. Вор он; магазинщик / «он не воспитан, чтобы не воровать».

ФОРМАЛЬНО - МОТИВИРУЮЩАЯ СТРАТЕГИЯ

Лифтер в магазине - 24 / «если он магазинный лифтер, он является как таковым швейцаром», «если он магазинный лифтер (или служащий магазина), он должен добросовестно выполнять свою работу», грузчик - 7, подъемник, эскалатор - 3, швейцар - 2, помешанный на магазинах (шопоголик), шопоман, шоппингман - 4 / «если он шопо-ман (болезнь), он постоянно приходит в новом наряде».

АССОЦИАТИВНАЯ СТРАТЕГИЯ

1. Фрейм «shop/магазин»: работает в магазине, работник в магазине - 6, продавец-консультант - 10, любит ходить по магазинам, любит делать покупки,- 11, покупатель, ходит по магазинам, занимается шопингом - 8, менеджер по продажам - 2 / «помогает магазинам подняться на рынке продаж»

Он в магазине покупает или работает…

Поставщик магазина…

Магазинный курьер…

Человек, который открывает и закрывает дверь, своеобразный ключник или уборщик…

Следит за порядком в магазине…

Пиарщик, рекламер…

Охранник (телохранитель)…

2. Хулиган или жертва обстоятельств…

Взяточник, который за деньги дает полноценную власть…/ «лифт лестница, помогает продвигаться по служебной лестнице за деньги»

Киллер…/ «короткая жизнь»

Организатор, мотиватор, главное действующее лицо… КОМПЛЕМЕНТАРНО-ИЛЛЮСТРАТИВНАЯ ЧАСТЬ

Интернет-тексты

Движение шоплифтеров имеет особую популярность в США, где развита система супермаркетов. Это некое хобби, подобное увлечению субкультурами. Шоплифтерами становятся как покупатели, нежелающие платить за товар, так и получающие свою дозу адреналина.

Перспективы настоящего исследования могут быть связаны с дальнейшим изучением феномена обыденной семантизации на уровне текстов. Они заключаются, в частности, в следующем: 1) всесторонняя характеристика метатекстов с анализом переводов дополнительного контекста и комментариев к нему (материалом для исследования являются лексические, интерпретативно-пояснительные, семасиологические метаэлементы, вводящие информацию о рефлексии носителя языка в семантизации незнакомого слова и позволяющие эксплицировать его творческий потенциал); 2) описание вариантов реализации метаязыковой способности в лингвоперсонологическом аспекте и составление индивидуальных портретов языковых личностей отдельных участников эксперимента; 3) выявление гендерных отличий, проявляющихся, например, в средствах выражения эмоций.

В практической области перспективным направлением в исследовании является изучение влияния уровня владения иностранным языком на модели обыденной семантизации.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях

Статьи в ведущих рецензируемых научных изданиях, определенных ВАК РФ:

1. Сарамотина Л.Х. Смысл как объект семантизации индивидуального сознания [Текст] / Л.Х. Сарамотина // Вестник Томского государственного университета. - 2010. - № 339 (октябрь 2010). - С. 24-28.

Статьи в прочих изданиях, сборниках научных материалов региональных, всероссийских и международных конференций:

2. Сарамотина Л.Х. Метаязыковая деятельность при осознании иноязычных сложных слов [Текст] / Л.Х. Сарамотина // Вестник Кемеровского государственного университета. - 2010. - № 2. - С. 122-124.

3. Сарамотина Л.Х. Модели опоры для создания смысла при восприятии иноязычных незнакомых слов [Текст] / Л.Х. Сарамотина // Ethnohermeneutik und Anthropologie. Band 10. - Landau, 2004. - С.498-501.

4. Сарамотина Л.Х. Незнакомые иноязычные композиты в восприятии носителей русского языка [Текст] / Л.Х. Сарамотина // Актуальные проблемы современного словообразования. Труды Международной научной конференции. - Томск: Изд-во ТГУ, 2006. - С.216-217.

5. Сарамотина Л.Х. Особенности использования мотивирующей стратегии в интерпретации незнакомого иноязычного сложного слова [ Текст] / Л.Х. Сарамотина // Понимание: опыт мультидисциплинарного исследования. -М.: Смысл, 2006. - С.119-122.

6. Сарамотина Л.Х. Языковое и когнитивное сознание: к соотношению понятий [Текст] / Л.Х. Сарамотина // Обыденное метаязыковое сознание и наивная лингвистика. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2008. - C.463-466.

7. Сарамотина Л.Х. Раскрытие смысла в процессе осознания иноязычного слова [Текст] / А.Н. Ростова, Л.Х. Сарамотина // Концепт и культура. Материалы III международной научной конференции. - Кемерово: Кузбассвузиздат, 2008. - C. 716-720.

8. Сарамотина Л.Х. Эффективные и неэффективные стратегии осознания иноязычного слова в процессе овладения иностранным языком [Текст] / Л.Х. Сарамотина // Профессиональное лингвообразование: обучение иностранному языку в вузе и прикладная лингвистика. Материалы научно-практической конференции. - Кемерово: КузГТУ, 2008. - C.214-217.

9. Сарамотина Л.Х. Языковая игра как стратегия осознания иноязычного незнакомого слова [Текст] / Л.Х. Сарамотина // Теоретические и практические аспекты лингвообразования: прикладная лингвистика и обучение иностранному языку в вузе. Материалы всероссийской научно-практической конференции. - Кемерово: КузГТУ, 2009. - C.234-237.

10. Сарамотина Л.Х. Понятие «преступник» в обыденном языковом сознании [Текст] / Л.Х. Сарамотина // Юрислингвистика-10: Лингвоконфликтология и юриспруденция / Сборник научных статей / под ред. Н.Д. Голева. - Кемерово, Барнаул: Изд-во Алт.ун-та, 2010. - C.58-62.

Размещено на Allbest.ru