Категория восприятия и средства ее выражения в современном русском языке

И особым психологическим аспектом перцептивной семантики является значение способности/неспособности к восприятию, выражающееся глагольной и именной лексикой (видеть, слышать, не видеть, не слышать, слепой, глухой, зрячий, незрячий, слепец) - раздел 2.2.3.

Развитие семантики способности / неспособности характеризуется теми же тенденциями, что и развитие других перцептивных значений. К этим тенденциям относится движение слова в область номинации, категоризации и оценки разных проявлений человеческой психологии: других перцептивных форм (осязания, общей чувствительности, внутренних ощущений), эмоциональных и сложных эмоционально-логических процессов (желания, надежды, вера и т.п.), жизни и способностей души, разума, морально-нравственных качеств личности, отчасти - физиологии человека (слепое тело), даже возрастных характеристик (слепая молодость, глухой старик). В этом проявляется своеобразная универсальность перцептивной лексики: она активно пополняет арсенал средств вербализации представлений о психике человека, о проникновении психических процессов в сферы социальной жизни, об обусловленности этих процессов живым контактом человека с окружающей действительностью.

В семантике способности / неспособности так же, как и в значениях перцептивного состояния / действия, отражаются представления о душе и чувствах человека не как явлениях, а как субстанциях (слепая душа, зрячее сердце, глухое сердце - ср.: сердце слышит, очи души и т.п.).

С семантикой перцептивного действия эти значения роднит изобразительный характер, наблюдаемость обозначаемого признака, что объясняет высокую частотность использования этих слов в портретных описаниях (слепое лицо, зрячий глаз, слепые глаза, с незрячим взором).

Спецификой этой лексики можно считать и активное развитие оценочных значений с тенденцией к актуализации социально значимых характеристик и качеств человека. Нейтральная в оценочном плане семантика способности / неспособности к восприятию, способна выражать идею о слитности психофизиологических процессов с явлениями духовного порядка и жизнью души. Это ее свойство составляет когнитивную платформу развития социальных оценок личности и общества.

Семантика восприятия в ядерной перцептивной лексике характеризуется многослойностью, и эта многослойность проявляется, на наш взгляд, в системности соотношения первичных и вторичных перцептивных значений. Эта системность заключается в разграничении психологических, социальных и онтологических аспектов перцептивной семантики как разных направлений развития, вторичного лингвосемиозиса семантики восприятия.

Вторичные значения могут быть связаны с репрезентацией социальных действий (таковыми являются, например, употребления типа хочу видеть редактора, слушать лекции, слушать дело об ограблении, слышать сплетни, слушать (слушаться) старших и т.д.). В рамках формирования социальных аспектов на базе перцептивных глаголов возникают и функционируют наименования лица и т.д. (раздел 2.3.).

Семантика восприятия неизменно имплицирует социальные аспекты. Перцептивная лексика активно участвует в репрезентации жизни души, специфики духовных процессов, морально-нравственных оценок человека. А эти параметры, равно как и принадлежащие психике такие характеристики человека, как душевные качества (доброта, чуткость, бездушие, равнодушие), уровень и своеобразие его духовного развития и т.п., выявляются только в социальной его жизни, в его отношении к окружающим людям, обществу в целом. Оттенки значения или особенности лексического употребления, отражающие социальные представления, нередко формируются на базе перцептивно-психологических значений.

Большая часть перцептивной лексики имеет самостоятельные значения, характеризующие эту сферу человеческого бытия. Некоторые из этих значений даже фиксируются в толковых словарях, например, они встречаются в словарных статьях, толкующих значения перцептивных глаголов и производных от них слов. К разряду «социальных» можно отнести следующие слова: Слушаться ?1. Подчиняться чьим-л. распоряжениям, следовать чьим-л. советам; повиноваться. Послушно действовать, повиноваться кому-, чему-л. (об управляемых механизмах, предметах или частях тела). Слушаться родителей. - Выжди немного; ишь какая… погода, зги не видно. Эй, в сугробе засядешь! Григорий не слушался. Григорович. Деревня. - Почему так долго кочевали по госпиталям? Наверное, не слушались врачей, не выполняли режима? Шолохов-Синявский. (…) 2. Слушаюсь - Ответ младшего или подчиненного лица на распоряжение, означающий, что оно принято к исполнению. - Даю вам десять минут, - приведите себя в порядок. Ступайте! - Слушаюсь, привести себя в порядок! Изюмский?; Послушание ?1. Повиновение, покорность. Не ожидая выражения согласия, урядник затворил дверь, видимо мало рассчитывая на послушание казаков. Л. Толстой. Казаки. Он всегда держался на виду у взрослых, со всеми ласковый, готовый всем и всячески услужить. Взрослые хвалили его за послушание. М. Горький. Детство. 2. Церк. Обязанность, которая возлагается на каждого монаха или послушника в монастыре, а также работа, обязанность, выполняемая во искупление греха, проступка. Налагал я на себя всякие послушания: вставал по ночам и поклоны бил, камни тяжелые таскал с места на место, на снег выходил босиком. Чехов. Убийство?; Послушный. ?Покорный, повинующийся. Половину следующего дня она была тиха, мочалива и послушна, как ни мучил ее наш лекарь припарками и микстурой. Лермонтов. Бэла. Трад.-поэт.: отдающийся во власть чего-л. Он пел любовь, любви послушный, и песнь его была ясна, как мысли девы простодушной. Пушкин. Евгений Онегин? (здесь и далее словарные дефиниции из (МАС)).

В этих значениях имплицированы и отношения, и социальная иерархия, и разновидности социальной деятельности, и особенности человеческого общения.

Формирование социальных аспектов смысла маркируется появлением производных от перцептивных глаголов наименований лица, с актуализацией в них сем ?действие?, ?работа? (послушание, послушный, непослушный, послушник). Эти же слова актуализируют семантику восприимчивости или невосприимчивости слушающего к речевому воздействию, к влиянию на него говорящего (и речи в целом) и семантику ответных реакций на речевое воздействие.

Ядерные глаголы визуальной формы чувствительности уже в своих первичных перцептивно-психологических значениях легко развивают семы социальной направленности. Например, толковые словари фиксируют возможность употребления глагола видеть в роли номинации такого вида социального взаимодействия, как встреча: Видеть ?2. (оттенок) Видеться с кем-л., лично встретить кого-л.?; - Что вам угодно? - спросил лакей… - Мне хотелось бы видеть господина редактора. Григорович; Полгода не видел он товарищей: какие они стали? Горбатов.

Анализ перцептивной лексики позволяет вести речь о двух основных семантических аспектах социальной направленности: 1) значениях, характеризующих человека как социальную личность - с точки зрения его социальной деятельности, активности / пассивности, его участия в жизни общества, его положения в социальной иерархии, общения с другими людьми и т.п.; 2) значениях, репрезентирующих представления об обществе и общественной жизни в целом: социальной структуре общества, тех или иных социальных слоях и группах (народ, власть, люди науки, искусства), нации, социальных и политических событиях (войны, революции), государственном устройстве, периодах истории и т.п.

Первый аспект условно можно обозначить как ?личность в обществе?, второй как ?общество, государство, история?. К первой разновидности относятся, например, значения, актуализирующиеся в словоупотреблениях типа: это ты украл - тебя видели - ?засвидетельствовали преступление?, смотреть за детьми - форма социальной деятельности человека, смотреть школы - ?проверять, инспектировать? - служебная обязанность, глухой судья в значении ?бессердечный, продажный, предвзято относящийся к тем, кого судит?, равнодушный созерцатель ?праздный человек?, ?пассивно относящийся к жизни, неактивный в социальном плане?, слышать горе и радости людей - ?быть готовым к социальному взаимодействию, помощи, участию в чужой судьбе? и т.п. Все это процессы и характеристики, связанные с жизнью человека, его отношениями с другими людьми.

Второй аспект включает такие словоупотребления, как слепая толпа - ?бунтарские общественные настроения?; слепой народ, глухое недовольство общества, глухие страдания народа, глухая реакция - разновидность оценки социально-политической ситуации.

Оба аспекта достаточно четко вычленяются в области репрезентации той или иной формы восприятия, того или иного его психологического параметра, в какой-то степени обусловлены этими формами и параметрами (формой чувствительности: зрением, слухом; параметрами состояния, действия, способности и т.п.).

В то же время социальные аспекты перцептивной семантики могут быть структурированы по более частным направлениям концептуализации жизни общества, которые, по нашим наблюдениям, в какой-то степени соответствуют лексико-грамматическому статусу перцептивной лексики: функционированию глагола и именного слова. Глагол маркирует процессы (общение, социальные действия, деятельность). Существительное и прилагательное характеризуют человека как социальную личность или общество, исторические события, процессы и ситуации.

Особую специфику в плане формировании социальных аспектов перцептивной семантики имеют существительные - наименования лица по перцептивному действию: свидетель, очевидец, наблюдатель, смотритель и т.д. Эта лексика подробно проанализирована в разделе 2.3.2.

Онтологические аспекты перцептивной семантики (раздел 2.4.) - это те значения и те словоупотребления, которые объективируют пространственные представления, а также такие концепты, как время, реальность, нереальность, ирреальность, иллюзия, и другие представления о мире и всеобщем бытии, которые принято относить к онтологическим воззрениям. Как показал анализ перцептивной лексики, перцептивная семантика активно участвует в репрезентации всех этих разнохарактерных представлений, совокупность которых, отраженная в языке, и составляет языковую картину мира.

Онтологические знания, как и социальные представления, тоже могут быть концептуально классифицированы, в зависимости от направления когниции. Среди них можно выделить представления о материальном мире. Это представления о материальности и физической природе вещей, их свойствах и признаках, некоторые подходы к характеристике предметов реального мира, например, к описанию их внешнего вида, предназначения, явленности восприятию, человеческому познанию (зримый, незримый, слышимый, появляться, мерещиться и т.п.), представления о пространстве, времени, реальности, ирреальности, иллюзиях (видения, привидения, привидеться), процессах становления мира, его судьбе (слепая эволюция).

Им можно противопоставить представления о человеке, его материально-духовной природе, его жизни, судьбе, движущих силах и смысле его существования (слепая судьба, глухая пора моей жизни). На этих представлениях возникают такие категории, как «душа», «тело», «рок, судьба», «жизнь», «смерть» и т.п.

В философии бытия можно выделить еще более сложные аспекты картины мира: это представления о горнем мире, о Боге, о невидимых духовных сущностях - ангелах, душах умерших людей, призраках и т.п., представления, связанные с религиозными верованиями, с поиском смысла всеобщего существования и т.д.

Создавая или принимая всю эту сложную систему представлений, человек так или иначе отталкивается от впечатлений, которые дают ему органы чувств, которые складываются в процессе перцептивного его контакта с внешним миром. Эта связь картины объективного мира с психологическими процессами восприятия не может не отразиться в содержании перцептивной лексики: как в базовых значениях, которые составляют основу экстенсионала слова, так и в тех оттенках, которые появляются в результате его функционирования, в итоге переосмысления перцептивной семантики.

Возникновение онтологических смыслов является необходимым звеном в развитии семантики слова, ведь любое слово, так или иначе, вносит свой вклад в формирование картины мира. Некоторые же онтологические категории становятся даже регуляторами функционирования слова и развития его семантики. Например, пространственные представления определяют некоторые семантические и грамматические особенности функционирования глаголов восприятия: употребление пространственных предлогов (смотреть на, в, из…), наречий при глаголах (слышать сверху, издалека…), актуализацию в них семантики ракурса восприятия (точки видения, слушания: стоять и смотреть, сидеть и слушать и т.п. (см. выше)). Это же можно сказать и временнуй о семантике (долго слушать, слушать всю ночь): она тоже маркирует психологические аспекты многих перцептивных глаголов. Для репрезентации эмоциональных состояний важными оказываются такие онтологические категории, как душа, дух (см. выше) и т.п.

Все это свидетельствует о том, что вычленение онтологических аспектов можно было бы считать условным, ведь без них почти не обходятся никакие смысловые приращения (ни психологические, ни социальные). Однако это выделение все же целесообразно, потому что в ряде случаев перцептивная лексика развивает такие значения, которые прямо выражают представления о мире и бытии в его основных параметрах и сферах.

Из всех знаний о мире самыми органичными и закономерными для концептуализации перцептивных процессов являются знания и представления о пространстве, ведь пространство определяется соположением материальных предметов, а именно предметы, прежде всего, явлены человеческому восприятию и именно познанию их материальных свойств (цвета, звучания, химического состава, температуры) подчинена физиология восприятия. С познанием пространства связано восприятие движения и представление о типах и параметрах движения: приближении, удалении, скорости, изменении, появлении, исчезновении и т.п. Язык отражает эту неоднородность и перцептивную синестетичность пространственных представлений в семантике восприятия.

Формирование этих значений связано, прежде всего, с употреблением перцептивных глаголов. Уже словари фиксируют в содержании некоторых глаголов и производных от них слов такие значения и семантические оттенки, которые можно отнести к языковым средствам репрезентации пространственных представлений. Так, глагол смотреть имеет значение, напрямую выражающее пространственные признаки: ?5. На что, во что. Быть обращенным, направленным в какую-л. сторону, куда-л. Окна семейных покоев смотрели в сад. Бунин?, а также значение с периферийной пространственной семой (семой направления восприятия - ?откуда?): ?6. Виднеться, выглядывать откуда-л. Голубые куски неба смотрели из разорванных туч. Горький?.

От глагола видеть образуется слово видимый, имеющее значение ?доступный зрению? с имплицитными семами дали, отсутствия пространственного препятствия и т.п. Почти все контексты с этим прилагательным содержат маркеры пространственной ориентации (например, пространственные наречия и предложно-падежные формы выделены в примерах ниже), в том числе и те слова, которые непосредственно сочетаются с этим прилагательным: И стали видимы средь сумеречной сини Все знаки скрытые, лежащие окрест: И письмена дорог, начертанных в пустыне, И в небе числа звезд (М. Волошин. «Над горестной землей - пустынной и огромной и т.д. Контекстуально пространственную близость могут обозначать и причастие виденный (виден), прилагательные осязаемый, ощутимый и др.

Представленный в работе анализ онтологических аспектов перцептивной семантики направлен не столько на возможность выражать пространственные значения с помощью перцептивной лексики (эта возможность не вызывает никаких сомнений), сколько на системность этого выражения. Эту системность отражают, на наш взгляд, те значения, которые связаны с преимущественными для восприятия пространственными параметрами. К таким, приоритетным для человека, пространственным характеристикам относятся такие параметры, как обозримость пространства, близость или удаленность предметов, их взаимное расположение, освещенность видимого пространства, процессы распространения света, световые границы пространства, ощущение космического верха (неба, небесных светил и т.п.), наличие в пространстве препятствий для восприятия, значительная отдаленность, безлюдность, малонаселенность места и т.п.

Выражение этих пространственных характеристик осуществляется с помощью различных слов с перцептивным значением. Так, значение пространственного сорасположения предметов, их местонахождения относительно наблюдателя или других предметов, развивают глаголы чувствовать, смотреть, видеть (часто в устойчивых сочетаниях куда ни посмотришь, насколько видит глаз и т.п.). В этом значении можно выделить семантические оттенки, к которым относятся, во-первых, пространственная безграничность, ощущение широты, просторов, необозримости далей, значительной удаленности чего-либо: Ни малой искры, ни цветка, Насколько видит глаз… (Ю. Балтрушайтис. Поздние думы); Но целый день, - куда ни кину Вдоль по горам смущенный взор, - Лишь эту белую вершину Повсюду вижу из-за гор (И. Бунин. Вершина); и, во-вторых, значение местонахождения какого-либо предмета относительно наблюдателя или других предметов. Это значение маркируется средствами экспликации наблюдателя (личными и указательными местоимениями, личными формами глагола) и предложно-падежными формами существительных или придаточными со значением пространственного ориентира, зависимыми от перцептивного глагола, и т.д.: Еще мгновение - и приглядишься к ней, И будешь чувствовать, что за стеною - море, Что за стеной - шоссе, что нет нигде теней, Что вся земля горит в сияющем просторе! (И. Бунин. На винограднике) и т.д.

Одно из специфических направлений формирования онтологических смыслов - это репрезентация высоты посредством глаголов визуального восприятия. Именно зрительная перцепция по глаголу смотреть (глядеть) носит характер наблюдаемого процесса - таких действий человека, которые имеют внешние признаки: выражение лица, глаз, мимику, жесты и т.п. (смотреть наивными глазами, со страхом, с улыбкой, с открытым ртом, прикрыв глаза рукой от солнца и т.п.). У этого вида восприятия есть и постоянные пространственные признаки: оно осуществляется сверху, с высоты, потому что органы зрения - глаза - располагаются в верхней части человеческого тела. Рассматривание сверху - это оптимальный способ визуального познания мира. Такая концептуализация зрения - это еще одно доказательство неслучайности и внутренней целесообразности схемы человеческого тела, устройства органов восприятия: все в этой системе подчинено наиболее эффективному контакту человека с окружающим миром.

Именно это пространственное расположение глаз в верхней части телесной схемы объясняет, на наш взгляд, частотность употребления глагола смотреть в сочетании с названиями предметов, высоких по размеру или верхних по местонахождению, названиями небесных тел, деревьев и т.д.: С высоты к востоку смотрят горы, Где за нежно-млечной синевой Тают в море белые узоры Отдаленной цепи снеговой (И. Бунин. Утро); Смотрит тучка в вешний лед, Лед ее сиянье пьет (К. Случевский. «Смотрит тучка в вешний лед...»); Скалы тесною толпой, Таинственной дремоты полны, Над ним склонялись головой, Следя мелькающие волны; И башни замков на скалах Смотрели грозно сквозь туманы - У врат Кавказа на часах Сторожевые великаны! (М. Лермонтов. Демон); Когда края отчизны милой Я покидал. Смотрели грустно сосны, ели И небеса. И как-то пасмурно шумели Кругом леса (А. Апухтин. Отъезд);

Эта символика поддерживается передачей и другого пространственного впечатления, к которому мы относим такой пространственный параметр, как освещенность: пространство может быть светлым, освещенным, а потому видимым, или, напротив - темным, не доступным или едва доступным визуальному восприятию. Видеть свет (в конце туннеля, сверху, вдалеке) - это означает, в том числе, и воспринимать пространственные границы, очертания пространства. Восприятие света почти всегда маркируется пространственными локализаторами: Молился я моей святыне И вклад свой бережно хранил И чувствовал, что свет светил Мне издали в моей пустыне…(А. Григорьев. Вверх по Волге); В храм чудес Сей Книгой приоткрыты двери. И виден свет сквозь ткань завес. Авроры блеск сияет велий Ее земле благовествуй (В. Иванов. Яков Беме) и т.д.

Восприятие света репрезентируется сочетаниями глагола смотреть с названиями небесных светил или явлений. Такие сочетания - одно из самых частотных художественных употреблений этого глагола. Уже примеры, приведенные выше, включают множество сочетаний с названиями источников света - словами звезды, месяц, луна, солнце и даже фонарь. На актуальность процесса освещения пространства указывают различные изобразительные детали: направления света (в окно, в комнату), препятствия распространения света (сквозь тучи), интенсивность света (ясный, тусклый, хмурый, несмелый), изображение тени и т.п.

Зрение человека, а вместе со зрением и познание, и мысль, не просто осуществляется сверху - с высоты уже сложившихся знаний, но устремлены вверх. Именно верх, небо, удаленная от земли высота являются теми сферами пространства, которые не полностью доступны человеческому восприятию и познанию, а потому концептуализируются как непостижимая тайна бытия, как горний мир, как цель всех устремлений человеческого духа, смысл земной жизни человека. Это концептуальное усложнение отражают почти все проанализированные в работе поэтические контексты.

Важными в ряду онтологических аспектов перцептивной семантики являются значения, репрезентирующие представления о реальности - той категории бытия, которая непосредственно связана с психологическим процессом восприятия.

Реальность относится к тем аспектам картины мира, которые фиксируются в языке в виде универсальных кодовых вертикалей, пронизывающих лексическую, грамматическую, символическую, лингвоэстетическую и иную языковую семантику. Перцептивная природа представлений о реальности заключается в том, что переживание реальности бытия тесно связано с ощущением «непосредственности», т.е. актуальности контакта человека, прежде всего, с материальным предметом, физическим, вещественным миром (реальный от позднелат. realis - вещественный). Непосредственность следует понимать как материальность и «физиологичность» контакта: реально то, что «пропущено» через органы чувств (Брагина, Доброхотова 1977). В лексической семантике это проявляется, главным образом, в имплицировании органа чувства: смотреть ?1. Устремлять, направлять взгляд куда-л., иметь глаза направленными на кого-, что-л.; глядеть?; слушать ?1. Обращать, направлять слух на какие-л. звуки, чтобы услышать?; осязание ?ощущение, возникающее при соприкосновении кожи с чем-л., - одно из пяти внешних чувств?; нюхать ?1. Вдыхать через нос какой-л. запах; обонять и т.п.?.

В качестве параметра семантического различения синонимов видеть, видать, замечать, зреть и лицезреть Ю.Д. Апресян выдвигает признак «реальности воспринимаемого объекта (замечают только реально существующие объекты, а видеть можно и что-то воображаемое)» (Апресян 2004: 92). Семантика реальности формируется, главным образом, в границах семантики зрительного восприятия.

Реальность связана, прежде всего, с характеристикой объекта восприятия. Объекты же, наполняющие реальный мир, имеют материальную природу. Материальность - один из главных параметров воспринимаемой, контактирующей с органами чувств человека реальности.

Представления о чувственной, физиологической природе восприятия в целом и материальности его объектов связано с осязанием. Осязание в наших представлениях физиологично больше других форм восприятия, так как осуществляется посредством прикосновений, неотделимо от тела, плоти, что сообщает ему некую грубую чувственную приземленность. В выработанной человечеством системе норм поведения человека в обществе прикосновения и телесность строго регламентированы: что-то допустимо, а что-то запрещено. Поэтому осязание неоднозначно концептуализируется в языке и в словесном, особенно в поэтическом искусстве (это показал анализ функционирования глаголов осязать, щупать).

С осознанием физиологичности осязания связана активность в поэтическом тексте признаковой лексики, образованной от глагола осязать (осязательный, осязаемый, неосязаемый). Уже в словарных значениях этих слов содержатся семы, способные развиться в значения, обусловленные осмыслением как физиологической природы осязания, так и материальных признаков объекта, воспринимающихся с помощью осязания: осязаемый 2. В знач. прил. Доступный восприятию; заметный, ощутимый. Поистине был он [хозяин] для нас, работников, (…) тою загадочной, но осязаемой на каждом шагу силою, которая, даже повергнутая, преследовала нас долгое время. Бахметьев, У порога?; осязательный 2. перен. Видимый, заметный, ощутимый. Чтобы найти осязательную разницу между стихотворениями последних лет жизни Пушкина и его предыдущими стихотворениями, мы должны отступить до 1822 - 1823 годов. Чернышевский, Сочинения Пушкина. - Люблю ту человеческую деятельность, какая дает осязательный результат. Паустовский, Повесть о лесах?.

Семы ?заметный?, ?ощутимый? предполагают значения доступности органам чувств, что характерно для материального мира. В поэтическом тексте особенно употребительно прилагательное осязаемый, которое развивает значения, связанные с восприятием материальности реальной действительности: ?доступный восприятию?, прежде всего, ?доступный зрению?, т.е. ?пространственно близкий?: Здесь, до края вод озерных, - осязаемый предел; Там - лазурь одна струится, мир лазурью изомлел (В. Иванов. Предгорье); И не было ни индиговых далей, Ни уводящих в вечность перспектив: Все было осязаемо и близко - Дух мыслил плоть и чувствовал объем (М. Волошин. Космос); ?материальный?, ?противоположный умозрительному, идеальному?, ?земной?: Когда б хоть как-нибудь он осязаем был, Он этим мир земной, мир плоти повторил, Но этого нельзя: Бог - беспредельный ум, В Нем бесконечность форм, предвидений и дум (К. Случевский. Загробные песни); Из вихрей и противоборств возник Мир осязаемых И стойких равновесий (М. Волошин. Мятеж); ?реальный, осуществленный в реальности?: Их счастье осязаемо, им некуда стремиться: Смутно различают предметов грань (О. Мандельштам. Молодая гвардия); Ты взыскана судьбою до конца: Безумием заквасил я сердца И сделал осязаемым твой бред (М. Волошин. Благословение); Порой твою лобзаю тень. Неосязаемые встречи… Но всякий раз, как ты со мной, Хотят родить два ветра плечи, Помчаться над седой волной… (В. Иванов. Послание с берегов Колхиды); ?рождающий яркие чувственные образы, яркие представления? (чаще всего в сочетании с обозначениями речи): Я ищу для созданий искусства Осязаемо-зримую речь… (Н. Щербина. Красавице) и т.д.

Помимо словосочетаний с прилагательным, в примерах выделены те единицы, которые служат средствами актуализации названных значений. Так, пространственная лексика (здесь, там, близко, дали и т.п.) указывает на семантику доступности восприятию: осязание - контактный вид восприятия, предполагающий пространственную близость субъекта и объекта, поэтому осязаемый имеет сему пространственной близости, приравненной к доступности восприятия любой формы, прежде всего, зрительной перцепции: ?так близко, что, кажется, можно дотронуться рукой? и т.п. Выделены также слова со значением, близким к данным значениям слова осязаемый, например: земной, мир плоти (осязаемый - ?материальный?), ярко видимый, зримый (осязаемый - ?образный?) и т.п.

Символизация чувственности, телесности, равнодушной к духовным стремлениям человека - одно из направлений эстетического преломления представлений о реальности. Средством художественной концептуализации реальности выступает, в том числе, перцептивная лексика, например, прилагательные со значением неспособности к восприятию: Советом ли, толком? Глухая не слушает плоть. Так пусть же мятутся… а мы тихомолком Прошепчем: «Спаси их, Господь!» (Ф. Глинка. К портрету ***); А в этом искривленном теле, Меж двух горбов, глупцов смеша, Как бабочка в глухом уделе, Живет небесная душа (А. Ладинский. Шут).

Художественному осмыслению подвергаются и другие аспекты представлений о материальности мира, например, законы и движение мироздания, материи, вещества (в употреблении слов слепой и глухой): Я вещества Во тьме блюду слепые равновесья, Я полюс сфер - небес и поднебесья, Я гений числ (М. Волошин. «Я дух механики. Я вещества...»); Не терпящая смешенья В слепых стихиях вещества, На хаос нравственный воззренья Не бросит мудрость божества! (Е. Баратынский. «Вера и неверие»); Знакомая картина! Слепая видимость движений и веществ? Такая жизнь вторично не пригодна, А ей-то именно и быть, коль не признать Бесплотных сил существованья Духа И сути Божества - себя не повторять! (К. Случевский. Загробные песни); Века внимал ты жизни глухую дрожь, Ты в черном лоне ярость цветов таил, И, чуя трепет вожделений, Семя питал животворной влагой (С. Соловьев. Древней роще); Незадрожавший трепет ловит Меж косных глыб, - так Русь моя Немотной смерти прекословит Глухим зачатьем бытия… (В. Иванов. Озимь) и т.д.

Онтологические представления, формирующиеся в процессе функционирования перцептивной лексики, конечно, не ограничиваются только категориями, рассмотренными в работе. Помимо универсальных для учения о бытии категорий пространства, времени, реальности, ирреальности и т.п., перцептивная семантика участвует в выражении и философских представлений о земной природе человека, об ограниченных возможностях человеческого разума и познания, о судьбе человека, роковой неизбежности происходящих в его жизни событиях, о смысле человеческой жизни, о смысле социальной истории человечества и истории мироздания и т.д. и т.п. Эти и многие другие идеи отражаются, например, в функционировании лексики со значением неспособности к восприятию (см. Таблицы 3, 4, 5, 6, 7).

Развитие этих и других значений обнаруживает общую когнитивную закономерность языкового смыслотворчества, которая заключается в том, что человек сравнивает, а порой отождествляет себя с окружающим миром. Психологические состояния, которые он испытывает (ощущения, восприятия, эмоции), он уподобляет тем процессам и состояниям, которые наблюдает вокруг себя - в мире природы, в среде предметов, существующих отдельно от него. Он моделирует мир в соответствии с пониманием особенностей, закономерностей своей психологии, переносит на объекты мира то, что знает о себе самом: о своих чувствах, состояниях, действиях, поведении. Это понимание базируется, в первую очередь, на осознании такого психологического процесса, как восприятие: я смотрю и луна смотрит, дом смотрит.

Именно восприятие непосредственно связано с объектами реальной действительности: и функции органов чувств, и чувственные образы являются своеобразным слепком свойств, качеств, различных физических параметров предметов. Восприятие отражает двойственность взаимодействия человека и предметного мир, которая заключается в том, что познавательное внимание человека направлено на предмет, а предмет своими свойствами воздействует на человека, стимулируя его познавательную активность.

Появлению онтологических аспектов в содержании перцептивной лексики способствуют и некоторые языковые факторы, в частности особенности реализации структуры перцептивной ситуации: субъект - перцептивное действие - объект. Перцептивное действие (состояние) выражается глаголом, обозначающим ту или иную форму восприятия. Такой глагол имеет антропоцентрическую субъектную валентность, так как называет процессы, присущие психологии человека. Нарушение этой закономерности (например, сочетание глагола не с наименованием человека, а с обозначением неодушевленного предмета: звезды смотрят) приводит к сдвигам в семантике слова и к появлению таких смыслов, которые позволяют судить о представлениях онтологического характера. Особенность выражения субъекта при глаголе восприятия можно считать главным фактором формирования этого онтологического аспекта языковой картины мира. Названия небесных светил (луна, солнце, звезды и т.п.), высоких предметов (горы, деревья, чемоданы на вагонной полке - см. примеры), источников света (фонарь, окна), неподвижных предметов (утес, скалы) и т.п. регулярно занимают позицию синтаксического субъекта перецптивных глаголов. Эта регулярность позволяет сделать вывод о связи представлений о перцептивных процессах с представлениями о высоте, свете, статичности, безмолвии, удаленности и т.п. - тех параметрах, которые характеризуют такую универсальную онтологическую категорию, как пространство.

Формирование онтологических аспектов связано с репрезентацией преимущественно зрительной и слуховой форм восприятия, ведь это самые важные формы в плане познания не столько свойств материальных предметов, сколько знаковых систем (речи, различных звуковых и зрительных образов и сигналов). Восприятие объектов реальной действительности, включенное в тот или иной знаковый контекст, способствует развитию онтологических представлений. Например, статичное пространство характеризуется в картине мира как пространство беззвучное на основании того, что звук связан с движением предметов. Лишение движения, изменений (статика) концептуализируются как беззвучие и тишина: поэтому слово глухой - включенное в эту систему представлений - может использоваться как средство обозначения препятствий для звучания (глухая стена, глухое окно), тихих звуков (глухой стон), жизни, лишенной прогрессивных изменений, развития (глухие времена, глухая жизнь). Таким образом, формирование онтологических аспектов обусловлено целым рядом различных факторов, относящихся как к когнитивным процессам, так и к языковым особенностям функционирования слова.

Системность перцептивной семантики определяется не только векторами развития вторичных значений (психологическими, социальными и онтологическими ее аспектами) но отражением в языке категориальной ситуации, соответствующей структуре ситуация восприятия: субъект - перцептивное взаимодействие - объект восприятия.

Во второй главе работы мы периодически обращаемся к особенностям отражения этой структуры в значениях перцептивной лексики, но все же главное внимание специфике языковой репрезентации этой структуры уделяется в третьей главе работы «Особенности синтаксической репрезентации перцептивных процессов».

Поскольку речь идет о структуре ситуации восприятия и о способах выражения связи ее вербализованных компонентов, то естественным было предположить, что варианты языкового продуцирования этой структуры связаны с синтаксисом. И анализ средств выражения этой структуры и ее компонентов дан именно в этой главе, которую можно считать синтаксическим аспектом исследования.

В арсенале синтаксических средств выражения перцептивной семантики мы выделили такие конструкции, как предложения с указательными частицами (вот, вон, это), безличные предложения, конструкции малого синтаксиса и т.д.

Синтаксические способы репрезентации субъектно-объектной структуры ситуации восприятия могут быть классифицированы по признаку убывания в них перцептивной семантики: от актуализации всех компонентов восприятия до их частичной или полной нейтрализации.

Другим лингвистическим параметром семантики восприятия, который обусловливает разнообразие ее грамматического, в частности - синтаксического, выражения, является ее процессуальный характер. Восприятие - это процесс, со всеми потенциальными для процессов характеристиками. Процесс может иметь начало, продолжение, завершение, наблюдаемую или скрытую природу, пространственные и временные характеристики, те или иные условия и результаты протекания (сочетание с другими процессами, степень интенсивности, инструменты и т.п.), причины, цель, источники и т.п. Эти особенности тоже получают выражение в синтаксических конструкциях. При этих глаголах восприятия часто употребляются обстоятельства, актуализирующие параметры наблюдаемости процесса (смотрел голубыми глазами, слушал со слезами на глазах), его интенсивности (смотрел пристально, слушал вполуха), временной протяженности (долго смотрела ему вслед, всю ночь слушал дождь), сопутствующих состояний человека (молча слушал, смотрел с горечью) и т.п.

В третьей главе не ставится цель описание всех синтаксических конструкций, которые используются в репрезентации ситуаций восприятия. Таких структур очень много, и их систематизация может стать темой самостоятельного исследования, как, например, в работах: (Бызова 2004а,б; Иванова 2004; Крюкова 2003; Лебедева 2009; Ломоносова 2004; Пименова 2001а,б). Останавливая внимание на тех или иных синтаксических явлениях и моделях, мы руководствуемся двумя принципами их отбора для анализа: 1) их репрезентативностью в плане языковой интерпретации компонентов семантической структуры восприятия (субъекта, объекта, перцептивного процесса); 2) их особой маркированностью в аспекте моделирования именно ситуации восприятия и смежных с ним процессов.

Поэтому в поле нашего зрения попадают разные синтаксические явления: синтаксические связи и отношения, обусловленные особенностями функционирования перцептивных глаголов, конструкции, отражающие разные способы презентации ситуации восприятия (например, страдательные конструкции, безличные предложения), конструкции, актуализирующие перцептивные впечатления (например, с указательными частицами), явления «малого синтаксиса», к которым можно отнести сочетания типа поднять глаза, отвести взгляд, навострить уши, это явления, находящиеся на пересечении закономерностей презентации восприятия и формирования коммуникативных аспектов речи.

Систематизация анализируемого синтаксического материала подчинена в основном их корреляции с аспектами моделирования психологического процесса восприятия: вначале рассматриваются конструкции, отражающие разные способы презентации перцептивной ситуации и ее компонентов (субъекта, объекта, перцептивного взаимодействия) - раздел 3.2.; затем - синтаксические способы моделирования перехода от восприятия к мышлению, логической ступени познания (типа увидев..., он понял…) - раздел 3.3.

Спецификой синтаксической репрезентации субъекта восприятия (3.2.1.) можно считать выражение не его активности или актуальности в передаче чувственных впечатлений, а его психологическую характеристику. Помимо лексических средств (наречий и т.п. - см. выше: молча слушал, стоял и слушал…), для психологической характеристики человека как субъекта восприятия используются синтаксические средства. К регулярным таким средствам можно отнести безличные предложения, включающие предикаты восприятия, например перцептивные глаголы. Мы выделяем следующие типы безличных конструкций, репрезентирующих те или иные психологические модусы субъекта: безличные предложения с безличным глаголом; безличные предложения со словами категории состояния; инфинитивные конструкции В сфере репрезентации перцептивной семантики возможны и частотны безличные предложения, базирующиеся на употреблении производных от перцептивных глаголов слов состояния видно, слышно: и слышно было до рассвета, как ликовал француз… Но такие конструкции не относятся к репрезентации дополнительных психологических характеристик субъекта восприятия. Это сложноподчиненные предложения с придаточным изъяснительным - регулярные средства выражения чувственных впечатлений, образа восприятия. В качестве предиката, вводящего придаточное, могут выступать разные формы: мы слышали, как ликовал француз; слыша, как ликовал француз, мы...; слышавший, как ликовал француз… и т.п. .

Особенностью всех этих конструкций является использование инфинитива перцептивного глагола, который в разных случаях или зависит от безличного глагола и категории состояния: хотелось слушать, обидно смотреть, или сам является центром грамматический основы: вам не видать таких сражений…

Высокой частотностью в анализируемом материале отличаются два последних типа. Конструкции с безличным глаголом единичны: Здесь горных трав легко благоуханье, И только раз мне видеть удалось У озера, в густой тени чинары, В тот предвечерний и жестокий час - Сияние неутоленных глаз Бессмертного любовника Тамары (А. Ахматова. Кавказское); Как будто внутренность собора - Простор земли, и чрез окно Далекий отголосок хора Мне слышать иногда дано (Б. Пастернак. Когда разгуляется).

Слова категории состояния (КС), как известно, могут иметь разные значения: 'состояние природы' (холодно, морозно), 'эмоциональное состояние' (страшно, весело, жаль видеть), 'модальное состояние' (надо, можно), 'оценка' (хорошо, плохо, стыдно, грех так говорить), 'временное, пространственное состояние' (пора уезжать, рано плакать, далеко возвращаться, досуг мне разбирать вины твои, щенок…) и т.п. Конструкции с перцептивным значением и репрезентацией состояния субъекта, включающие инфинитив перцептивного глагола, строятся на использовании в основном эмоциональных КС.

Встречаются употребления КС и иных типов, например временных: Не впервой мне, месяц, видеть, Что окно ее высоко, Что краснеет там лампадка За шелковой занавеской (И. Бунин. «Что ты мутный, светел-месяц?..»); Промчались годы заточенья Недолго, мирные друзья, Нам видеть кров уединенья И Царскосельские поля (А. Пушкин. Товарищам) и модальных: За веру твою и за верность мою, За то, что мы оба в проклятом краю, Пускай навсегда заколдованы мы, Но не было в мире прекрасней зимы, И не было в небе узорней крестов, Воздушней цепочек, длиннее мостов, За то, что плывет все, беззвучно скользя, За то, что нам видеть друг друга нельзя, За все, что мне снится еще и теперь, Хоть прочно туда заколочена дверь (А. Ахматова. Еще тост); И можно слышать в коридоре, Что происходит на просторе, О чем в случайном разговоре С капелью говорит апрель (Б. Пастернак. Земля).

Частотностью отличается употребление перцептивного глагола в инфинитивных безличных конструкциях, которые позволяют перевести репрезентацию перцептивной семантики в область формирования модальных оттенков смысла. Среди инфинитивных предложений особенно много с приглагольной частицей не. Главное модальное значение, которое выражают эти конструкции - это значение невозможности действия, которое относится к субъекту, обозначенному в дополнении, стоящем в дательном падеже: Вам не видать таких сражений. Таким конструкциям свойственна категоричность интонации, особая интонационная напряженность, эмоциональная насыщенность, что делает их, как отмечает Е. М. Галкина-Федорук, излюбленной формой выражения в народной речи и народной поэзии. Семантика этих конструкций так специфична, что даже можно вести речь об особых «отрицательных инфинитивных оборотах» (Галкина-Федорук 1958: 213).

На эту яркость семантики, актуализацию модальности, обусловленную синтаксической моделью инфинитивного предложения, обращает внимание и Г.А. Золотова, когда предлагает предложения типа Не догнать тебе бешеной тройки! относить к связанным синтаксическим структурам и отличать их от свободных моделей. Особенностью связанных конструкций, по сравнению с синонимическими свободными структурами, является их выразительность, «экспрессивно-лаконичный» характер и возможность «неэксплицированных парадигматических значений» (Золотова 1997: 153).

В ряду предложений с перцептивными глаголами (главным образом, это глаголы зрительного и слухового состояния: не видать, не видеть, не слыхать, не слышать) можно выделить два подтипа отрицательных инфинитивных конструкций: 1) объектно-перцептивные и 2) субъектно-модальные.

В конструкциях с перцептивным значением важен объект, его доступность восприятию. И такие конструкции выражают два типа значения. Во-первых, это затрудненное восприятие объекта или его недоступность восприятию в силу каких-либо препятствий (эти препятствия обычно названы в контексте: темно, метель, даль, за лесом и т.д. - выделены в примерах); не видать здесь означает ?плохо видно? или ?не видно?: Под узорной скатертью Не видать стола. Я стихам не матерью - Мачехой была (А. Ахматова. Застольная); Замело и завьюжило хаты. Ничего не видать впереди… Вьюга воет и просит солдата: «Дай поспать у тебя на груди!» (М. Светлов. Песня о вьюге); В дали степей еще сеча гуляет. Люди иль пыль - не видать. В небе уж ястребы вольно ширяют: С ними ли вам совладать? (И. Коневской. Издалека); Не видать совсем друг друга За четыре за шага! (А. Блок. Двенадцать) и т.д.

Во-вторых, это экзистенциальное значение - отсутствие объекта или признака; не видать = ?нет?, ?не стало?, ?не будет?, ?не заметишь?, ?не обнаружишь? и другие бытийно-экзистенциальные отрицания Примерно такие же типы значений выделяет и Е.В. Падучева, когда пишет об «имперфективе отрицания» в том числе и в конструкциях с не видно: нет в поле зрения, нет в мире (Падучева 2008).. К этому типу реализации отрицательно-инфинитивной конструкции относятся следующие контексты: Наплывали сумерки осенние, Фонарей не видать, не светятся, Ни души кругом, тишина да мгла, Только слышно: журчит где-то около Ручеек, по камушкам прыгая, Да скрипит-шуршит, мягко стелется Под ногою трава забвения (З. Гиппиус. Гость); Здесь не видать реки, Асфальт, как дым пустыни… (А. Адалис. «Я вижу из окна...») и т.п.

В разделе 3.2.2. анализируются конструкции, актуализирующие перцептивный объект и чувственные впечатления.

В репрезентации чувственных образов как результатов восприятия синтаксические конструкции помогают наметить некие пропорции между внешним и внутренним: объектом и его психической обработкой, или между психологическим (перцептивным) представлением и суждением о нем, или между эксплицитными и имплицитными аспектами манифестации общего смысла высказывания, или его ядерными и периферийными компонентами. Именно эти пропорции, а не простота или сложность репрезентируемого процесса, определяют структурно-смысловую простоту или сложность синтаксических моделей, используемых для передачи чувственных впечатлений.

Одним из важнейших направлений репрезентации объекта восприятия и чувственного образа в целом является его номинация, потому что именно номинация воплощает процесс выражения психического содержания. Этот вектор выражения внутреннего есть необходимый этап познания мира. Так, говоря о двух путях исследования семантики (семасиологии и ономасиологии), Е.С. Кубрякова именно в этом процессе объективации внутреннего опыта, в этой стадии познавательной деятельности видит специфику ономасиологии, изучающей движение от психического содержания (например, чувственного образа, чувственных впечатлений) к выражению (языковой форме) (Кубрякова 1986).

Номинация, таким образом, имеет статус особого этапа познания и особого способа репрезентации результатов познания (добавим - и восприятия). К реализации этого направления познания в грамматике больше всего близки формы именительного и винительного падежей имени. А в синтаксисе номинация выражается в конструкциях, актуализирующих эти формы и их семантику; прежде всего, это конструкции, называемые номинативными. О роли и значимости перцептивного компонента в содержании самой синтаксической модели номинативного предложения, а также в различных ее модификациях в речи, подробно пишет Е.Ю. Иванова (Иванова 2004).

Одним из самых маркированных синтаксических явлений, напрямую обусловленных языковым моделированием ситуации восприятия, можно считать конструкции с указательными частицами вот, это, вон.

На перцептивно-психологическую смысловую основу содержания высказываний, построенных с использованием данных частиц, указывают и многие ученые. Так, В.В. Бабайцева называет частицу вот «маркером номинативного указательного предложения» (Бабайцева 2011: 190), тем его «особым структурным компонентом», который «вводит в семантику такого предложения н а г л я д н о - ч у в с т в е н н ы е образы (разрядка наша - О.А.) (восприятия представления): Вот моя деревня, вот мой дом родной… (И. Суриков). Такие предложения выражают двухкомпонентное логико-психологическое суждение.

Конструкции с этими частицами весьма неоднородны по структуре и часто нарушают общепринятые представления об указательности данных частиц. Это можно продемонстрировать на примере конструкций со словом вот. В зависимости от того, какую структуру вводит это слово и каково лексическое наполнение этой структуры, можно выделить следующие структурно-семантические типы построения конструкций со словом вот Слово вот многозначное: по данным МАС, имеет 6 значений (см. словарную дефиницию). Мы рассматриваем только те примеры его функционирования, которые имеют непосредственное отношение к репрезентации перцептивной семантики.:

- номинативно-объектный тип (с субстантивной грамматической основой, обозначающей объект восприятия): Вот - луга и над оврагом мост, Под горой - поселок одинокий, На горе - заброшенный погост (И. Бунин. «Вьется путь в снегах, в степи широкой...»);

- объектно-уточняющий тип (с лично-указательными местоимениями 3 лица: он, она, оно): Вот оно - мое небо ночное, Пред которым как мальчик стою… (О. Мандельштам. Тайная вечеря);

- глагольно-описательный тип (с глагольной грамматической основой, описывающей объект, его движение, динамику): Вот в голубом луче скользнула чья-то тень, Неслышно подошла и на постель садится (Вс. Рождественский. Русская муза);

- пространственно-уточняющий тип (вот здесь.., вот тут…): Тут вот и жил ваш батюшка? - спросил Ивлев, входя и снимая шляпу (И. Бунин. Грамматика любви);

- определительно-уточняющее употребление (с местоимениями этот, тот, такой): Вот в этот без света чуланчик на охолодавшую кровать и залег однажды Ипатов, чтобы не выходить уж больше и не видеть света (Л. Андреев. Ипатов);

- перцептивно-глагольный тип (с перцептивным глаголом, вводящим содержание восприятия): Крылами сердце ударяет в клетке, Спокойней, милое, довольно ныть, Смотри, вот мальчик бродит с сеткой, Смотри, вот девушка наполнена весны (К. Вагинов. «О, заверни в конфектную бумажку...»);

- ментально-глагольный тип (с глаголами представления, воображения, памяти и т.п.): И мнится - вот он, юный, буйный, Заденет древние кресты (З. Гиппиус. Zepplin III);