Функционально-семантическое описание вокативов в разноструктурных языках

Размещено на http://www.allbest.ru/

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Функционально-семантическое описание вокативов в разноструктурных языках

Специальность 10.02.20 - Сравнительно-историческое, типологическое

и сопоставительное языкознание

Леонтьева Людмила Евгеньевна

Чебоксары - 2011



Работа выполнена на кафедре иностранных языков для экономических специальностей ФГОУ ВПО «Чувашский государственный университет имени И.Н. Ульянова»

Научный руководитель: профессор кафедры иностранных языков для экономических специальностей Чувашского государственного университета имени И.Н. Ульянова, доктор филологических наук профессор Яковлева Галина Григорьевна

Официальные оппоненты: заведующий кафедрой сравнительно- исторического и общего языкознания Чувашского государственного университета имени И.Н. Ульянова, академик Национальной академии наук и искусств Чувашской Республики, доктор филологических наук профессор Корнилов Геннадий Емельянович

заведующая кафедрой немецкого языка Чувашского государственного педагогического университета имени И.Я. Яковлева, кандидат филологических наук доцент Фролова Вера Александровна

Ведущая организация: Набережночелнинский государственный педагогический институт (кафедра иностранных языков)

Защита состоится 25 марта 2011 г. в 13.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.301.03 при ФГОУ ВПО «Чувашский государственный университет имени И.Н. Ульянова» по адресу: 428034, г. Чебоксары, ул. Университетская, д. 38/1, ауд. 434.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке ФГОУ ВПО «Чувашский государственный университет имени И.Н. Ульянова», с авторефератом - на официальном сайте Чувашского государственного университета имени И.Н. Ульянова www.chuvsu.ru.

Автореферат разослан «___» февраля 2011 г.

Ученый секретарь

диссертационного cовета

кандидат филологических наук доцент А.М. Иванова



ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертационная работа посвящена комплексному описанию структурно-содержательных и функционально-коммуникативных свойств вокативов в русском, чувашском, немецком и английском языках.

Актуальность исследования определяется необходимостью сопоставительного изучения вокативов для современной лингвистики с целью выявления национальной специфики рассматриваемых речевых единиц в анализируемых языках, значимостью изучения коммуникативно-прагматического аспекта вокативных высказываний, а также недостаточной изученностью данного типа речевых актов в чувашском языке.

Оценивая степень разработанности проблемы, следует отметить, что вокатив не раз становился объектом исследования представителей отечественного и зарубежного языкознания. При этом одни лингвисты изучали феномен вокатива, понимая его как слово или словосочетание, называющее адресата речи (А.А. Шахматов, 1941; А.М. Пешковский, 1956; А.Н. Гвоздев, 1968; Г.Н. Клюсов, 1981 и др.), другие ученые считали его особым членом предложения (Е.В. Кротевич, 1954; А.Т. Абрамова, 1958; А.Г. Руднев, 1959; Б.П. Ардентов, 1962; В.П. Проничев, 1971; Л.К. Дмитриева, 1976; R.W. Long, 1971, 1980; R. Quirk, 1982 и др.). Во многих работах вокатив рассматривался в качестве отдельного предложения (А.А. Шахматов, 1941; Г.П. Торсуев, 1950; А.С. Попов, 1958; А.Ф. Кулагин, 1963; В.Г. Адмони, 1973; Ch. Fries, 1952; E. Kruisinga, 1953; H. Sweet, 1955, 1958; R.W. Zandvoort, 1966 и др.) и самостоятельного речевого акта (Л.П. Рыжова, 1982; О.Г. Минина, 2000; И.В. Дорофеева, 2005; Л.В. Кожухова, 2009; D. Wunderlich, 1976; S. Dereli, 2007 и др.).

Несмотря на многоаспектность изучения данных речевых единиц, целый ряд вопросов до сих пор остается спорным и недостаточно изученным, что обусловлено сложной природой самого объекта исследования.

Теоретическое осмысление коммуникативно-прагматического аспекта изучения вокативов, занимающего в последнее время одно из ведущих мест в лингвистике, с достаточной степенью эффективности может быть осуществлено при сопоставительном описании различных языков.

На необходимость сопоставительного изучения языков независимо от их родства обращали внимание многие известные лингвисты (И.А. Бодуэн де Куртенэ, 1963; В.Н. Ярцева, 1967; В.Д. Аракин, 1979; М.Я. Блох, 1987 и др.).

Цель данной работы состоит в сопоставительном изучении вокативов в русском, чувашском, немецком и английском языках с учетом их структурно-семантических, коммуникативно-прагматических и национально-культурных особенностей. вокатив семантический коммуникативный

Цель исследования достигается решением следующих задач:

1) определить статус речевых единиц вокативного типа в диалогическом дискурсе;

2) рассмотреть семантическую структуру вокативных единиц, а также способы их выражения в русском, чувашском, немецком и английском языках;

3) выявить специфику функционирования вокативов в рассматриваемых языках;

4) описать регулятивную функцию вокативов в дискурсе представителей русской, чувашской, немецкой и английской лингвокультур.

Предмет исследования - прагмасемантические особенности вокативных высказываний в дискурсе носителей русского, чувашского, немецкого и английского языков.

Объектом настоящего исследования являются русские, чувашские, немецкие и английские вокативы в диалогическом общении.

Основным методом исследования является сравнительно-сопоставительный метод. В работе используются также методы контекстуального и функционального анализа, метод семантической и прагматической интерпретации, социально-контекстуальные методы: изучение коммуникативных ролей в общении и характера социальных и межличностных отношений между партнерами диалогического взаимодействия, метод лингвистического описания различных групп вокативов, элементы количественного анализа, позволившие охарактеризовать статистические отношения языковых форм выражения вокативных единиц.

Теоретическую основу исследования составили концепции отечественных и зарубежных лингвистов (А.А. Потебня, И.А. Бодуэн де Куртенэ, Л.В. Щерба, Р.О. Якобсон, Л.П. Якубинский, В.Н. Волошинов, В. фон Гумбольдт, Ф. де Соссюр и др.), труды основоположников и последователей теории речевых актов, прагматики и анализа дискурса (Дж. Остин, Дж. Серль, Д. Вандервекен, А. Вежбицкая, Д. Лич, Т. Бальмер, В. Бренненштуль, Д. Вундерлих, Н.Д. Арутюнова, В.В. Богданов, И.П. Сусов, Г.Г. Почепцов, А.А. Романов, Л.П. Рыжова, Г.Г. Яковлева и др.).

Материалом исследования послужили произведения художественной литературы русских, чувашских, немецких и английских авторов, из которых методом сплошной выборки были отобраны диалогические тексты, содержащие вокативные речевые единицы. Эмпирическая база насчитывает 5065 текстовых фрагментов, включающих вокативы рассматриваемых языков.

Научная новизна настоящего исследования заключается в том, что в нем впервые проводится сопоставительный анализ вокативов на материале русского, чувашского, немецкого и английского языков, выявляются их структурно-семантические и прагматические особенности, а также описывается регулятивная функция данных речевых единиц в диалогическом дискурсе.

Обоснованность и достоверность результатов обеспечена их опорой на фундаментальные методологические и теоретические принципы научного исследования, согласованностью основных теоретических принципов и положений с данными исследований фактологического материала, использованием комплекса лингвистических методов, статистически значимых результатов исследования.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что результаты исследования вносят существенный вклад в развитие сопоставительного языкознания, прагмалингвистики и анализа дискурса. Полученные результаты могут быть использованы для изучения регулятивной функции речевых единиц вокативного типа в разноструктурных языках.

Практическая значимость данного исследования заключается в том, что основные положения и научные выводы могут быть использованы в теоретических курсах по межкультурной коммуникации, лингвокультурологии, сопоставительному изучению языков, переводоведению, а также непосредственно в практике преподавания русского, чувашского, немецкого и английского языков.

Соответствие диссертации паспорту научной специальности. Полученные результаты соответствуют формуле специальности 10.02.20 - Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание по следующим указанным в паспорте определениям: «разработка и развитие языковедческой теории и методологии на основе изучения генетически связанных родственных языков и установления соотношения между родственными языками и описание их эволюции во времени и пространстве»; «изучение структурных и функциональных свойств языков независимо от характера генетических отношений между ними»; «исследование и описание языка через его системное сравнение с другими языками с целью пояснения его специфичности»; «выявление различий (контрастности) между двумя сравниваемыми языками».

Апробация работы. Основные результаты исследования обсуждались на научно-практических конференциях: международных - «Язык, литература и культура в эпоху глобализации: тенденции развития» (Чебоксары, 2008), «Вопросы теории языка и методики преподавания иностранных языков» (Таганрог, 2009), «Текст / дискурс: проблемы функционирования, анализа, интерпретации» (Караганда, 2009), «Актуальные вопросы современной науки» (Таганрог, 2009), «Современные проблемы гуманитарных и естественных наук» (Москва, 2009), «Слово и текст: коммуникативный, лингвокультурный и исторический аспекты» (Ростов-на-Дону, 2009), «Проблемы гуманитарного образования в аспекте новых научных парадигм» (Владимир, 2009), «Актуальные вопросы современной науки» (Таганрог, 2009), «Актуальные проблемы языковой динамики и межкультурной коммуникации» (Чебоксары, 2009); всероссийских - «Актуальные проблемы теории языка и лингводидактики» (Чебоксары, 2008), «Знаменские чтения: Филология в пространстве культуры» (Тобольск, 2009); межрегиональной - «Инновации в образовательном процессе» (Чебоксары, 2008); а также на научно-практических межвузовских конференциях профессорско-преподавательского состава Чебоксарского политехнического института ГОУ ВПО «Московский государственный открытый университет» - «Инновации в образовательном процессе» (Чебоксары, 2009-2010).

Отдельные положения и рекомендации нашли практическое применение в учебном процессе в высших учебных заведениях, в частности в Чувашском государственном университете имени И.Н. Ульянова и в Чебоксарском политехническом институте (филиал) ГОУ ВПО «Московский государственный открытый университет».

Публикации. Основное содержание и результаты исследования опубликованы в 15 работах общим объемом 4,32 п.л. (из них авторских - 4,07 п.л.), в том числе в рецензируемых научных изданиях, входящих в Перечень ВАК Министерства образования и науки РФ - 3 работы (Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена № 119, 2009; Мир лингвистики и коммуникации: электронный научный журнал № 3 (20), 2010; Вестник Челябинского государственного университета. Серия Филология. Искусствоведение № 3 (218), 2011).

Положения, выносимые на защиту.

1. Вокатив представляет собой своеобразный речевой акт, функционирующий как самостоятельно, так и в составе полииллокутивного высказывания.

2. Речевые единицы вокативного типа в русском, чувашском, немецком и английском языках характеризуются широким многообразием форм, выбор которых определяется прагматическими параметрами ситуации речевого общения.

3. В диалогическом дискурсе носителей сопоставляемых языков вокативы отражают как универсальные черты, так и национально-культурные особенности функционирования.

4. Вокативные речевые единицы участвуют в процессе регуляции диалогического дискурса, выполняя фатическую, идентифицирующую и оценочную функции.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, содержит 187 страниц машинописного текста, 7 приложений. Библиографический список включает 178 источников использованной литературы и 120 источников цитируемых художественных произведений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, определяются предмет и объект исследования, ставится цель и формулируются задачи диссертационного исследования, обозначаются использованные в работе методы исследования, указывается теоретическая и практическая значимость, выделяются положения, выносимые на защиту, описывается структурное построение работы.

Первая глава «Вокатив как объект лингвистических исследований» посвящена вопросу определения понятия «вокатив», а также рассмотрению существующих подходов к изучению данных речевых единиц.

В современном отечественном и зарубежном языкознании нет единого, общепризнанного понимания термина «вокатив». Первоначально вокатив рассматривался как стилистическое явление, как фигура поэтического синтаксиса. Известно, что в грамматике русского языка до второй половины XIX века данный объект исследования связывался с падежными формами и имел название «звательный падеж», который в современном русском языке не сохранился.

В лингвистической литературе существует мнение о так называемом «новом звательном падеже», представленном усеченными формами терминов родства и личных имен, например: мам, пап, дядь, Ань, Саш и т.д.

Следует отметить, что в чувашском языке, как и в русском, вокатив принято рассматривать с падежными формами. Современный чувашский язык утратил звательный падеж, однако в нем представлены имена существительные, обозначающие родственные отношения, сохранившие особую звательную форму, выражаемую формантом -й, например: аттей (отец), аппай (сестра), кукамай (бабушка) и т.д.

Вопрос о существовании вокатива в общегерманском языке решается лингвистами неоднозначно, поскольку единичные его формы были обнаружены лишь в готском языке.

В данной главе представлены различные аспекты изучения вокативных речевых единиц. Анализируемый объект определяется учеными весьма противоречиво. Традиционно-грамматический подход к изучению вокативов характеризуется тем, что лингвисты видят в нем либо часть высказывания, не входящую в предложение, либо член предложения, либо самостоятельную синтаксическую единицу.

Исследование вокативов в свете лингвопрагматики позволило трактовать его как речевой акт, обладающий иллокутивной силой и перлокутивным эффектом и способный функционировать как самостоятельно, так и в составе сложного высказывания.

Рассмотрев существующие позиции лингвистов, мы считаем целесообразным исследовать вокативы с точки зрения функционально-прагматического подхода, предполагающего изучение данного объекта как речевой единицы, направленной на регуляцию диалогического общения между коммуникантами-представителями различных лингвокультур.

Во второй главе «Структурно-семантические особенности вокативов» описывается семантическая структура вокативов, характеризующаяся такими признаками, как адресация, звательность, отнесенность ко 2 лицу и побудительность, рассматриваются основные формы их выражения в представленных языках, а также исследуются прагматические факторы, влияющие на выбор определенной формы данного средства общения.

Анализ вокативных высказываний на материале русского, чувашского, немецкого и английского языков позволил выявить наиболее распространенные средства их выражения: 1) антропонимы, 2) статусные вокативы, 3) наименования по гендерно-возрастному признаку, 4) термины родства, 5) мелиоративы и пейоративы, 6) зоонимы, 7) личные местоимения.

1. Антропонимы в роли вокативов. Изучение диалогического дискурса представителей русской, чувашской, немецкой и английской лингвокультур показывает, что самой частотной формой обращения в них являются антропонимы: 41% вокативов составляют антропонимы в русском; 40% в чувашском; 33,6% в немецком и 33,7% в английском языках.

Антропонимические системы рассматриваемых языков обнаруживают исторически сложившиеся, традиционные черты, обусловленные различиями социального развития и особенностями правил грамматики данных языков. Так, в русском и чувашском языках установилась трехименная антропонимическая система, включающая имя, отчество, фамилию, например: рус. Что ж это вы молчите, Варвара Трохимовна Петренкова? - продолжал лавочник, глядя на Варю своими маленькими маслеными глазками (М. Хвылевой); чув. Верук. Мeнле пургнма хушатгр мана малашне, Пимен Александрович Пахомов? (Н. Терентьев); «Верочка. Как прикажете жить мне дальше, Пимен Александрович Пахомов?»

В немецком и английском языках антропонимы состоят из двух частей: личного имени (нем. Rufname, Vorname; англ. personal name, first name) и фамилии (нем. Familienname; англ. surname, family name, last name), например:

нем. Gretchen Reinwald, komm her und tausche mit ihr den Platz (A. Sapper);

англ. Della (roused). Now, Judd Wrexall, don't you dare go blaming me for Anne Caroline (M. Brand).

Следует подчеркнуть, что в немецком и английском языках часто встречается трехчленная антропонимическая модель: два личных имени (или индивидуальное имя + среднее имя) + фамилия.

Как правило, употребление полного именования как в русском и чувашском, так и в немецком и английском языках характерно для официальной обстановки. Однако в речи коммуникантов данных лингвокультур чаще используются различные одноименные или двухименные формы, отличающиеся от официальной. Для повседневного общения характерны наименования: 1) по личному имени, 2) по имени-отчеству и отчеству, 3) по фамилии, 4) по прозвищу.

Личное имя является самой распространенной антропонимической формой вокатива. Анализ диалогических текстов показывает, что в русском и чувашском языках в большинстве случаев личное имя состоит из одного слова, например: рус. Наташа (взволнованно). Прости, Оля, прости… Я не хотела тебя огорчать (А. Чехов); чув Казар мана, Салампи! Эпe сан умгнта питe айгплг… (А. Артемьев); «Прости, меня, Саламби! Я очень виноват перед тобой…»

В немецком и английском языках имя может состоять из нескольких слов - имен, например: нем. Verstehst du das, Karl-Heinz? (H. Kant); англ. Anne Caroline! You are the most beautiful girl! (M. Brand).

Приведенные примеры подтверждают своеобразие обычаев и традиций данных этносов, отражают их историю, так как использование нескольких имен было продиктовано стремлением к тому, чтобы у ребенка было несколько святых заступников.

Характерной особенностью личных имен является способность образовывать дериваты. Сокращенные имена и имена с уменьшительно-ласкательными суффиксами, в отличие от более официальных полных имен собственных, используются в неофициальных ситуациях общения, усиливая эмоционально-экспрессивную выразительность отношений, например: рус. Ничего, иди, иди, Пашенька … а я к горю привычная… (А. Рутько); чув. Ирина Васильевна (кухньгран). Литюк, гшг кукгль кeрсе зи-ха (Н. Терентьев); «Ирина Васильевна (из кухни). Лидочка, иди поешь-ка горячего пирога»; нем. So, Robby, nun hol mal die Flaschen. Wir wollen das „Fest des blьhenden Baumes“ feiern (E.M. Remarque); англ. Cokane (gently). Come, Harry, come! Pull yourself together (B. Show).

Отличительной чертой русского языка является наличие разнообразных имен одного и того же лица, например: Алексей, Лексей, Алеша, Алешка, Алешенька, Лешенька, Лешечка, Лексеюшка, Лешка, Алеха, Леха и т.д. Для русского языка характерно наличие большого количества экспрессивных суффиксов.

К наиболее распространенным суффиксам уменьшительно-ласкательных имен русского языка относятся суффиксы -очка (Светочка, Людочка), -енька, (-онька) (Машенька, Сашенька), -ик (Юрик, Светик), -ок (Илюшок, Лидок), -еныш (Катеныш), -енок, (-онок) (Никитенок, Илюшонок), -ушка (Аленушка, Никитушка), -уша (-юша) (Андрюша, Танюша), -енька (Наденька, Сереженька).

В чувашском языке личные имена наряду с чувашскими аффиксами -ук (-?к) получают уменьшительно-ласкательные суффиксы русского языка -ка, -чка, -онька, -чик, например: Верук, Верочка, Литюк, Лидочка.

Что касается немецкого языка, то наиболее распространенными суффиксами уменьшительных имен являются -i, -le, -lein, -chen, например: Petroi, Peterle, Peterlein, Peterchen.

Отметим, что в английском языке у каждого имени есть один или два деривата, и чаще всего они образованы при помощи суффиксов -y/ie, например: Billy, Tommy, Sudie, Eddie.

Одной из специфичных форм вокативов в русском языке является обращение к собеседнику по имени-отчеству, например: рус. Третьяков. Лидия Васильевна, разве я мог уехать, не повидавшись с вами?! (А. Вампилов); Астафьева. Садитесь, Владимир Александрович, послушаем… (А. Вампилов).

Данная форма обращения была заимствована в чувашский язык из русского и в настоящее время стала нормой этикета, например: чув. Минепи Ивановна, Мичман мeнле сывлать унта? (В. Эльби); «Минепи Ивановна, как там здоровье у Мичмана?»; Андрей Семенович, тархасшгн, ларгр! (Н. Мранька); «Андрей Семенович, пожалуйста, садитесь».

Приведенные примеры свидетельствуют о том, что отчество, которое отсутствует в немецком и английском языках как специальный тип наименования, играет большую роль в антропонимической системе адресации русского и чувашского языков, являясь маркером официального общения и демонстрируя уважительное отношение к адресату. Этой форме в немецком и английском языках соответствуют обращения Herr / Frau и Mr. / Mrs. в сочетании с фамилиями, например: нем. Sehen Sie, Herr Kerzengrad, - sagte Frau Reinwald, - das ist der Junge, dem Sie den Anzug machen sollen. - Sehr wohl, Frau Reinwald, es scheint allerdings, dass ein neuer Anzug hier gut angebracht wдre (A. Sapper); англ. Vivie. Sit down, Mr. Praed (B. Show); How do you do, Mrs. Gerhardt, - he exclaimed genially extending his hand (Th. Dreiser).

Особого внимания заслуживает характерная для русского и чувашского языков форма обращения к собеседнику только по отчеству, которая нередко встречается в неофициальных ситуациях общения, например: рус. Садись, Минеич, разговор есть (Г. Марков); Андреевна! - позвал он (А. Вампилов); чув. Сантгр. Аван-и, Петрович? Сывалатгр-и? (Л. Родионов); «Александр. Как здоровье, Петрович? Выздоравливаете?»; Алевтина. Дмитриевна, эсe каллех коридор тгршшeпе шыв тумлатса з?ренe. Дежурнгй врач мана вгрзать (Н. Терентьев); «Алевтина. Дмитриевна, ты опять по всему коридору воды накапала. Дежурный врач будет меня ругать».

Данные примеры показывают, что обращение по отчеству является просторечным и употребляется, как правило, в общении с близкими и родными для сокращения личностной дистанции.

В процессе диалогического общения коммуниканты часто называют друг друга по фамилии, что придает общению оттенок фамильярности, например: рус. Ты, Строгов, - она всегда его звала по фамилии, - болен? Вид у тебя ужасный (Г. Марков); чув. Тгхта, Михайлова! Эсe мeн каласшгнне пeлетeп (А. Артемьев); «Подожди, Михайлова! Знаю, что ты хочешь сказать»; нем. Leben Sie wohl, Kцster (E.M. Remarque); англ. Look, Scott - I said. - You're perfectly O.K. (E. Hemingway).

Такой способ обращения не столько служит именованию собеседника, сколько устанавливает определенное «распределение ролей» между участниками речевого общения, характеризует не только адресата, но и адресанта, его социальную роль по отношению к нему.

Как известно, имена собственные и фамилии могут указывать на пол, социальное положение, происхождение. Так, отличительной особенностью немецкого языка является наличие при имени предлога von, указывающего на сословную или географическую принадлежность, например: нем. Hat sich die Reise gelohnt, Herr von Carbitz? (W. Bredel).

Следует отметить, что данная конструкция не имеет аналогов в русском, чувашском и английском языках.

Прозвища, как одно из средств выражения вокативов, являются нестандартными формами обращения, придуманными в семье или в кругу друзей, односельчан, коллег, например: рус. Когда гости, сытые и довольные, толпились в передней, разбирая свои пальто и трости, около них суетился лакей Павлуша, или, как его звали здесь, Пава, мальчик лет четырнадцати, стриженый, с полными щеками. - А ну-ка, Пава, изобрази! - сказал ему Иван Петрович (А. Чехов); чув. Мeн пулчe, Пeчeк Нина, качча каякан ват хeр пекех савгнатгн? - ыйтрe вгл (А. Артемьев); «Что случилось, Малышка Нина, радуешься как выходящая замуж старая дева? - спросила она»; нем. Schischyphusch! Schischyphusch! Hцrst du? Auf Wiedersehen, alter Schischyphusch! (W. Borchert); англ. The Burglar. All right, Sweetie? - The Nurse. All right, Popsy (B. Show).

Приведенные примеры показывают, что прозвища образуют своеобразный экспрессивный пласт, существенно отличающийся от личных имен и фамилий, основное назначение которых состоит в экспрессивном индивидуализирующем наименовании собеседника.

2. Статусные вокативы. Одной из многочисленных групп являются статусные вокативы, направленные на выражение дистанции между партнерами общения. Адресат рассматривается адресантом с точки зрения высшей, равной или низшей социальной позиции.

Статусные вокативы представляют особый интерес с точки зрения их национально-культурной специфики. Так, в современном русском и чувашском языках нет универсального обращения к человеку как к полноправному члену общества, в отличие от немецких форм Herr, Frau и английских Sir, Mister, Mistress. К наиболее популярным обращениям XX века в русском языке следует отнести такие формы, как товарищ (товарищи), господин (господа), гражданин (гражданка, граждане).

Вокатив господин употреблялся в дореволюционной России в качестве вежливого или официального обращения к мужчине из привилегированного сословия, например: рус. Ах, господин Шацкий! Вы всегда сумеете уговорить! (А. Куприн).

Однако после событий 1917 г. вокативы господин, госпожа, господа были заменены в русском языке на гражданин, гражданка и товарищ, товарищи, например: рус. Почему вы не работаете, гражданин? (Н. Островский); Ваше образование, товарищ? (Н. Островский).

В классических произведениях чувашской художественной литературы обращение господин встречается довольно часто, например: чув. Господин урядник, эпe хушнине тума тгргшгр! - терe вгл сассине хгпартса (Н. Мранька); «Господин урядник, старайтесь делать то, что я приказываю! - сказал он, повысив голос».

Под влиянием демократических идей более предпочтительным и распространенным в настоящее время стал вокатив юлташ, выражающий уважительное отношение к адресату, например: чув. Господин вакат! - Господин мар, юлташ (Н. Мранька); «Господин адвокат!» - «Не господин, а товарищ».

Вокатив гражданин в чувашский язык заимствован из русского и употреблялся в качестве вежливого обращения к взрослому человеку, например: чув. Алевтина. Зук, сук, зук, гражданин! Кам кeртрe сире? Кeртме хушман! (Н. Терентьев); «Алевтина. Нет, нет, нет, гражданин! Кто Вас пустил? Не велено пускать!»

Отметим, что в настоящее время данные вокативы разделяется не всеми и часто воспринимается негативно. Отсутствие единой формы обращения привело к тому, что в конце XX века обращения господин в сочетании с фамилией или названием адресата по должности, профессии, господа, дамы и господа стали чаще использоваться в официальной и публицистической речи.

В немецком языке общепринятыми способами обращения являются вокативы Herr и Frau, наиболее часто употребляющиеся в сочетании с фамилией, например: нем. Herr Hackendahl, Sie sind doch sonst ein ernster Mann… (H. Fallada); Guten Tag, Frau Hackendahl… (H. Fallada).

Одним из вариантов обращения к молодой женщине в немецком языке являлся вокатив Frдulein, например: нем. Wo wohnen Sie, Frдulein? (W. Bredel). Однако в настоящее время эта форма признана социально некорректной из-за содержащегося в нем указания на возраст и семейное положение адресата.

Система официальных вокативов английского языка довольно разнообразна. Обычно выделяются две группы: общие вокативы (Mister, Sir, Mistress, Miss) и специальные вокативы (Colonel, Father, Your Majesty).

Так, в официальной обстановке при обращении к мужчине в английском языке употребляется вокатив Mister (Mr.) в сочетании с фамилией, например: англ. Mr. Bannerman, - Ken said with formality, - this is my brother and associate, David Mallory (M. Wilson).

На выбор формы вокативных речевых единиц при обращении к женщине в английском языке значительное влияние оказывает ее семейное положение. При обращении к замужней женщине используют вокатив Mistress (Mrs.) в сочетании с фамилией, например: англ. Walter. Did you call, Mrs. Harrington? (P. Shaffer).

Стандартным способом обращения к молодой девушке и незамужней женщине в английском языке является вокатив Miss, например: англ. What dress, Miss? the maid asked, shouting against the gramophone (E. Smith).

Необходимо подчеркнуть, что в современном английском языке обращение Miss считается невежливым и даже уничижительным, так как при употреблении данного вокатива подчеркивается незамужний статус женщины.

Особую группу статусных вокативов составляют наименования лиц по профессии, характеризующиеся тем, что адресат интересует говорящего как профессионально-должностное лицо, выполняющее свои служебные функции, например: рус. Доктор, пора! Уже половина первого (А. Чехов); чув. Салат (тгрса). Эсe-зке ку, тухтгр (Н. Терентьев); «Салат (встает). А, это ты, доктор»; нем. Wir brauchen es nur als Lernhilfe, Doktor, nicht zum Schwindeln (E. Gьrt); англ. The Elderly Lady. Doctor: I know you don't believe in inoculations; but I can't help thinking she ought to have one (B. Show).

Использование профессионально-должностных форм вокативов свидетельствует о дистанции между партнерами речевого общения с точки зрения ролевых отношений между ними, указывает на официальный, деловой характер отношений коммуникантов.

Анализ диалогических фрагментов показывает, что в немецком (17,7%) и в английском (17,9%) языках статусные вокативы используются шире, чем в русском (7,2%) и чувашском (8%) языках. Это объясняется тем, что, в отличие от немецкого и английского языков, где формы вежливости Herr, Frau и Sir, Mister, Miss, Madam в сочетании с фамилиями являются общепринятыми и общеупотребительными, аналогичные формы вежливости господин, госпожа + фамилия в русском и юлташ + фамилия в чувашском языках используются реже и чаще всего заменяются национально окрашенной моделью имя + отчество.

3. Наименования по гендерно-возрастному признаку. В неофициальных ситуациях общения адресат ориентируется, как правило, на такие общие признаки собеседника, как его пол и возраст. К данной группе вокативных речевых единиц относятся наименования по гендерно-возрастному признаку, например: рус. Женский голос с акцентом. Девушка, встаньте, грязный пол! Встаньте тут, девушка! (Л. Петрушевская); чув. Милиционер. Э, шаккгмран хгракан пакунлг тумтир ан тгхгн. Тгргшса пгхатпгр. Совет милицийe зeнсе илейми крепозсем зук! Пузна ан ус, хeр ача! (Н. Терентьев); «Милиционер. А-а, была не была, попробую! Нет таких крепостей, которых бы не смогла взять советская милиция! Не вешай нос, девушка!»; нем. Kannst du dich beeilen, Mдdel? Ich muss da mal rein! (H. Weber); англ. Mrs. Pearce (severely). Sit down, girl. Do as you're told (B. Show).

Наименования по гендерно-возрастному признаку характеризуют неофициальный стиль общения, являются показателем фамильярно-дружеского отношения коммуникантов друг к другу. Количественный анализ фактического материала показал, что вокативы данной группы составляют 6,3% в русском; 4,2% в чувашском; 4,5% в немецком и 4,7% в английском языках.

4. Термины родства как вокативы. Довольно часто в качестве вокативов выступают термины родства, обозначающие отношения людей, возникшие между ними в результате кровнородственных и брачных связей. Широкое распространение терминов родства в данной функции является яркой иллюстрацией национально-культурных параллелей в анализируемых языках. Изучение языкового материала позволило установить, что в чувашском языке в сфере употребления терминов родства есть ряд особенностей. Так, например, в отличие от терминов бабушка и дедушка в русском, GroЯmutter и GroЯvater в немецком, grandmother и grandfather в английском языках, в чувашском языке наблюдается разделение этих терминов по родственным линиям: кукамай (бабушка) и кукази (дедушка) по линии матери, асанне (бабушка) и асатте (дедушка) по линии отца, например: рус. Дедушка, скажите откровенно, - попросила Анна, - испытывали вы страх во время сражений? Боялись? (А. Куприн); нем. GroЯvater, kannst du mir nicht sagen, wo hier ein Stab ist? (M. Lange-Weinert); англ. It's good to mortify oneself, Grandfather (J. Galsworthy); чув. Кукамай… Кукази… - ытла та хумханнгран сассине хгпартарах чeнчe Ванюк (Н. Мранька); «Бабушка… Дедушка… - от сильного волнения еще громче позвал Ваня»; Асатте - асанне… - …?лесе макграсран аран т?ссе, ывглeн пузне иккунпа хeреслесе пехиллерe амгшe (Н. Мранька); «Дедушка - бабушка... - еле сдерживая слезы, благословила мать сына, перекрестив его иконой»; Кукамай, асанне, савгнгр! - кгшкгрчe вгл урата урлг казнг-казман. - Якушран зыру! (В. Эльби); «Бабушка, бабушка, радуйтесь! - крикнула она, едва переступив порог. - Письмо от Якуша!»

Наличие в чувашском языке одновременно нескольких терминов для обозначения старших членов семьи объясняется особыми патриархальными отношениями в семье, а также требованиями этикета данного этноса.

В чувашском языке отмечается также определенная иерархия внутри системы обращений к родственникам. Так, для выражения значений брат и сестра в русском, Bruder и Schwester в немецком, brother и sister в английском языках в чувашском языке есть два термина: пичче (старший брат) и шгллгм (младший брат), аппа (старшая сестра) и йгмгк (младшая сестра).

Отметим, что строгая дифференциация терминов родства в чувашском языке обусловлена исторически и связана с их особой классификационной системой.

Как показал количественный анализ терминов родства в сопоставляемых лингвокультурах, в чувашском языке (17,8%) использование терминов родства распространено намного больше, чем в других рассматриваемых языках, что является традиционной формой выражения уважения, почтительности. В русском языке термины родства составляют 14,1%; в немецком языке - 9,2% и в английском языке - 9,1%. Особенностью русского и чувашского речевых этикетов является также использование терминов родства в роли обращения к незнакомому адресату в различных ситуациях общения (6,1% в русском и 7,7% в чувашском языках). В немецком и английском языках вокативы в данной функции употребляются значительно реже (0,8% в немецком и 0,7% в английском языках). Как правило, термины родства в этих языках не используются вне семейной сферы коммуникации, звучат фамильярно, невежливо и даже иронично.

5. Мелиоративы и пейоративы в качестве вокативов. В ходе речевого общения собеседники выражают положительно-эмоциональное и отрицательно-эмоциональное отношение друг к другу.

Для выражения положительного отношения служат имена нарицательные оценочного значения, мелиоративы, семантика которых ориентирована на передачу эмоций любви, нежности, симпатии и расположения, например: рус. Радость моя, жизнь моя, душа моя, люблю тебя! (А. Островский); чув. Мангн зглтгргм… Мангн зутг хeвелeм… (Л. Родионов); «Звездочка моя… Солнышко мое ясное…»; нем. Auf Wiedersehen, meine Liebe, ich rufe dich bald an (E. Gьrt); англ. The Patient. My angel love, you have rescued me from respectability so completely that I have for a month past been living the life of a mountain goat (B. Show).

Приведенные примеры позволяют утверждать, что мелиоративы характерны для общения коммуникантов с психологической установкой на контакт.

Особого внимания заслуживает пейоративная лексика, являющаяся средством выражения отрицательного отношения говорящего к адресату, например: рус. Пошла вон, сволочь! - крикнул Собашников, замахиваясь на нее локтем (А. Куприн); чув. Взелис. Ухмах! Кунта укзасгр, бесплат. Завна та гнланаймастгн-и? (Н. Айзман); «Василиса. Дурак! Здесь все без денег, бесплатно. Даже этого не понимаешь?»; нем. Idiot! Red mal was Vernьnftiges! (W. Bredel); англ. Come behind, you silly bitch! yelled Pop (J. Morrison).

В приведенных вокативных высказываниях пейоративная лексика выражает интенцию говорящего унизить, оскорбить, опозорить своего собеседника.

Анализ диалогических текстов на материале русского, чувашского, немецкого и английского языков позволил установить, что пейоративы составляют более многочисленную группу, чем мелиоративы. Количество лексических единиц с отрицательно-оценочным значением в русском языке составляет 10,4%; в чувашском - 12,6%; в немецком - 12,9% и в английском - 14,9%. Группа единиц с положительно-оценочным значением составляет 9,4% в русском; 8,4% в чувашском; 8,2% в немецком и 8,6% в английском языках. Это, вероятно, объясняется тем, что человек склонен замечать в первую очередь отрицательные характеристики окружающих. Между тем мелиоративная оценка является более действенным регулятором поведения человека.

6. Зоонимы в значении вокативов. К эмоционально-экспрессивной лексике относятся также зоонимы, представляющие собой вторичные номинации, в которых происходит перенос наименований животных, птиц, рыб для обозначения качеств человека.

Изучение диалогического дискурса носителей сопоставляемых языков показывает, что зоонимы составляют 7,4% в русском; 6,2% в чувашском; 8,6% в немецком и 6,5% в английском языках.

Зоонимы с положительной коннотацией можно определить как ласкательные обращения, выражающие оценку говорящего по отношению к слушающему, например: рус. Бабушка. Да, голубка, в глухое я время жила, меня и замуж силком выдали (А. Арбузов); Тише, бабочки, тише. Этак Ерунда о нашем уговоре вперед мужиков будет знать (Г. Марков); чув. Тавтапуз, мангн хаклг кгвакарчгнгм! (И. Вутлан); «Спасибо, моя дорогая голубушка!»; Пушков (Вассана ыталаса, илтмелле). Васса! Хура чeкезeм!.. (А. Кглкан); «Пушков (обнимая Васу, во весь голос). Васа! Ласточка моя!..»; Сергей (кулса Сарпие). Эсех-и ку, Сарпи? Лeпeшeм! (Н. Терентьев); «Сергей (улыбаясь Сарби). Это ты, Сарби? Мотылечек мой!»; нем. Schmьcke dich, Tдubchen … (H. Bцll); Bist du glьcklich, Schwдlbchen? (E.M. Remarque); англ. Thank you, ducky. Can I help you? (J. Galsworthy).

Отметим, что при обращении к детям, как правило, употребляются зоонимы, обозначающие детенышей животных или птиц, например: рус. Инна Александровна (высовывается в окно). Орлятки! Обедать! (Л. Андреев); чув. Тихасем, килeр чгх чeпписене апат пама! - чeнчe вгл ачасене (В. Эльби); «Жеребята, идите курочек кормить! - позвал он детей»; нем. Schnuckchen, Tiere denken nicht! rief er unbekьmmert (W. Bredel); англ. Mollie. Lambie, come and help me (C. McCullers).

При употреблении отрицательно-коннотированных зоонимов речь идет о негативных выражениях, которые часто используются в спорах и конфликтах говорящего с собеседником. Так, при использовании зоонимов осел в русском, Esel в немецком и donkey в английском языках сравниваемым качеством является глупость, которая свойственна как называемому животному, так и человеку, при этом важно, что и адресант, и адресат знают переносное значение употребляемого зоонима, например: рус. Керженцев. Неучи! Невежды! … Ослы! (Л. Андреев); нем. PaЯ auf, du Esel! (E. Remarque); англ. You needn't talk, you donkey! said Marianne. - Donkey yourself! returned Eva angrily (M. Michael).

Как показывают приведенные примеры, в немецком и английском языках усиление оценочности происходит с помощью добавления к вокативу личного местоимения. Подчеркнем, что обращение с местоимением в данных языках встречается чаще, чем в русском и чувашском.

Что касается чувашского языка, то для обозначения глупого человека более характерно употребление лексемы сургх (овца), например: чув. Зинаида Егоровна. Й?терeн-им? Анра сургх! (Н. Терентьев); «Зинаида Егоровна. Ты что, рассудок потерял? Олух!»

В качестве зоонимов с отрицательным значением в рассматриваемых языках употребляются также следующие лексемы: рус. собака, свинья, змей ползучий; чув. йытг (собака), сысна (свинья), зeлен (змея), зeр гманe (земляной червь); нем. Hund, Schwein, Schlange, Wurm; англ. dog, swine, creepy-crawly nit, worm и др.

Важно отметить, что зоонимы в анализируемых языках не всегда совпадают по своему значению. Их функционирование во многом определяется лингвокультурными особенностями, а также психологией каждого конкретного народа.

7. Личные местоимения. В качестве вокативов употребляются также личные местоимения ты и Вы в русском, эсe и Эсир в чувашском, du и Sie в немецком языках. В английском языке нет формального разграничения между формами ты и Вы. Весь спектр значений этих форм заключен в местоимении you. Количественный анализ показал, что вокативы, выраженные только личными местоимениями ты и Вы, являются самой малочисленной группой: 4,3% в русском; 3,2% в чувашском; 5,4% в немецком и 4,6% в английском языках. Чаще всего личные местоимения употребляются в сочетании с другими средствами выражения речевых единиц вокативного типа.

Рассмотренные формы вокативов нельзя считать исчерпывающими, так как сопоставляемые языки располагают большим количеством вариантов обращений к адресату.

Изучение способов выражения данного средства общения в русском, чувашском, немецком и английском языках позволило прийти к выводу, что вокативы в определенной степени демонстрируют отношения между собеседниками. Выбор формы вокативных высказываний во многом зависит от статуса и социальных ролей коммуникантов, отношений между ними, места и обстановки речевого общения, стиля и типа речи, а также от степени близости отношений собеседников, их возраста и других факторов.

Третья глава «Функциональная характеристика вокативов в дискурсе» посвящена описанию функциональной сущности вокативов в русском, чувашском, немецком и английском языках.

Одной из основных функций вокативов как речевых единиц является регулирование процесса общения. Вокатив является показателем социальной ситуации, статуса, роли, взаимоотношений участников коммуникации. Основное назначение данного средства общения заключается в том, что, называя адресата речи, они прежде всего маркируют социальные отношения, устанавливаемые в рамках коммуникативного акта.

Вокативные высказывания участвуют в процессе регуляции диалогического дискурса, выполняя фатическую, идентифицирующую и оценочную функции.

Фатическая функция вокативов направлена на установление, поддержание и размыкание речевого контакта. На начальном этапе диалогической интеракции говорящий вокативными речевыми действиями привлекает внимание адресата, например: рус. Дмитрий Дмитрич! - Что? (А. Чехов); чув. Вазлей! - Мeн пулнг? (М. Ухсай); «Василий!» - «Что случилось?»; нем. Adele! - Ernst! Bist du wieder da? (E.M. Remarque); англ. Fleur! - You! (J. Galsworthy).

В фазе поддержания речевого контакта реализуется распределение коммуникативных ролей инициатора и адресата в типовом общении, в сосредоточении внимания партнеров на предмете взаимодействия, например: рус. Остался бы ты, Анисим, дома, при деле, - сказал он, - цены бы тебе не было! Я бы тебя, сынок, озолотил с головы до ног. - Никак нельзя, папаша (А. Чехов); чув. Виззeмeш хeр. … Эс, Кeтерук, ан макгр. Вавил хгй вилчe - ырг ячe юлчe, варманe ?сет ав. Ан макгр. - Кeтерук. Эпe макгрмастгп (Н. Терентьев); «Третья девушка. … Ты, Катенька, не плачь. Вавил погиб - доброе имя осталось, вот и лес растет. Не плачь». - «Катя. Я не плачу»; нем. Ich spreche ja nicht vom Kriege, Ernst - ich spreche von der Jugend und von der Kameradschaft… - Ja, das ist vorbei (E.M. Remarque); англ. George. I'll ask you again, Colin. Have you been to school today? - Colin (shouting). Yes! (M. Brand).

На следующем этапе данные высказывания участвуют в размыкании речевого контакта, например: рус. В добрый час! Господь благословит! - кричала с крыльца бабушка. - Ты же, Саша, пиши нам из Москвы! - Ладно. Прощайте, бабуля! (А. Чехов); чув. Евгений (Мариз инкене). Чипер юлгр. (Тухса каять.) - Мариз. Чипер кай, ывглгм, чипер кай. Пит кгмгллгскер вара (Н. Терентьев); «Евгений (тете Марии). Счастливо оставаться. (Уходит.)» - «Мария. До свидания, сынок, до свидания. Уж очень приветливый»; нем. Gute Fahrt, Reni… - Leb wohl, Chris. Gib acht auf dich, und - triff eine Entscheidung, bitte… (E. Gьrt); англ. Good-bye, Marquess, delighted to see you looking so well. - Good-bye, my dear young Mont, command me at any time, and let me have another of your nice books (J. Galsworthy).

Приведенные примеры демонстрируют, что исследуемый лингвистический объект в диалогическом дискурсе является средством, обеспечивающим согласованное речевое общение.

В процессе коммуникации вокативы выполняют идентифицирующую функцию, которая характеризуется использованием форм, позволяющих адресату идентифицировать себя как получателя речи, например: рус. Папа, шепотом сказал он, - я хочу есть (А. Рутько); чув. Хветeр. Атте, эпe згкгр илсе килтeм!.. (П. Осипов); «Федор. Отец, я хлеб принес!..»; нем. Mama, da ist jemand! - sagte das Mдdchen (E. Strittmatter); англ. Stephen (stiffly). Mother: there must be an end of treating me as a child, if you please… (B. Show).

Приведенные примеры демонстрируют, что вокативы позволяют адресату идентифицировать себя в определенной роли, в частности в роли родителя.

Нередко идентифицирующая функция коррелирует с экспрессивной оценкой говорящего в процессе речевого общения. Среди многочисленных средств выражения эмоциональной оценки особое место занимают вокативы, которые наилучшим образом характеризуют собеседников и выражают их взаимоотношения в процессе диалогической интеракции.

Для выражения положительного отношения часто употребляются уменьшительно-ласкательные формы личных имен, например: рус. Акулинушка, чув. Варук (Варенька), нем. Ulli, англ. Vivie. Экспрессия может выражаться также интонацией, повторением вокатива, например: рус. Люба… Любочка… - забормотал Соловьев (А. Куприн); чув. Нина, Нинузгм, - пгшглтатать Саша (Ю. Скворцов); «Нина, Ниночка, - шепчет Саша»; нем. Julia, Julia, meine ьber alles geliebte Julia! (M. Fischer); англ. In another second I was embracing and kissing her rapturously: “Bessie! Bessie! Bessie!” that was all I said (Ch. Bronte).

Как показало изучение диалогических текстов носителей рассматриваемых языков, одним из эффективных и широко применяемых средств выражения эмоциональной оценки являются имена нарицательные оценочного значения, мелиоративы, например: рус. Ну, ну, я пошутил, золото мое! Пошутил! (А. Чехов); чув. Маша. Ш?т тгватгп-зке, чунгм, ан зиллен! (Л. Родионов); «Маша. Я же шучу, душа моя, не обижайся!»; нем. Schon gut, mein Schatz. Man tut, was man will (E. Gьrt); англ. Oh, you are indeed there, my sky-lark! Come to me (Ch. Bronte).

В данных примерах значительным эмоционально-оценочным потенциалом обладают притяжательные местоимения «мое» в русском, «mein» в немецком и «my» в английском языках. Они свидетельствуют о включении адресата в личную сферу адресанта, повышают степень приватности общения.

В чувашском языке значение притяжательности чаще всего выражается при помощи аффиксов принадлежности -м, -гм, -eм, например: чун-гм «душа моя». В отличие от русского, немецкого и английского языков, в чувашском языке возможно употребление двойного аффикса принадлежности, придающего значение ласкательности, например: чув. Елена. Хeрeм, хeрeмзeм (Л. Родионов); «Елена. Дочь моя, доченька»; Петeр. Настя, Настенька… Чунгмзгм (Л. Родионов); «Петр. Настя, Настенька… Душа моя».

Анализируемая речевая единица в сопоставляемых языках может выступать и как средство выражения отрицательного отношения говорящего к адресату. Для оскорбления и унижения партнера, для выражения ненависти и ярости в речевом общении довольно часто используются вокативы с инвективой нагрузкой, например: рус. дурак, мерзавец, сукин сын; чув. этем мурe (дьявол), йeксeк пузe (подлец); нем. Hurensohn, jammervoller ScheiЯer, feiges Aas; англ. you naughty little thing.

Приведенные примеры позволяют утверждать, что вокативы в русском, чувашском, немецком и английском языках занимают важное место в процессе коммуникации, являясь одним из средств выражения эмоциональной оценки.

Контрастивное исследование вокативов в русском, чувашском, немецком и английском языках позволило выявить их общие черты и этноспецифические особенности функционирования, обусловленные историей, традициями, обычаями и нормами этикета каждого лингвокультурного социума, а также правилами грамматики данных языков.

В заключении излагаются основные выводы, полученные в результате сравнительно-сопоставительного анализа речевых единиц вокативного типа в русском, чувашском, немецком и английском языках.



ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ОТРАЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Леонтьева, Л. Е. Коммуникативно-прагматическое описание вокативов в разноструктурных языках / Л. Е. Леонтьева // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. - 2009. -

№ 119. - С. 232-235.

2. Леонтьева, Л. Е. Национально-культурные особенности вокативов в разноструктурных языках [Электронный ресурс] / Л. Е. Леонтьева, Г. Г. Яковлева // Мир лингвистики и коммуникации: электрон. науч. журн. - Тверь: ТГСХА, 2010. - № 3 (20). <http://tverlingua.by.ru> (26.12.2010).

3. Леонтьева, Л. Е. Эмоционально-оценочная характеристика вокативных высказываний в дискурсе / Л. Е. Леонтьева // Вестник Челябинского государственного университета. Сер. Филология. Искусствоведение. - 2011. - Вып. 50, № 3 (218). - С. 89-92.

Перечень статей, опубликованных в других изданиях:

4. Леонтьева, Л. Е. Специфика выбора обращения в разноструктурных языках / Л. Е. Леонтьева // Инновации в образовательном процессе: сб. тр. Межрегион. науч.-практ. конф. - Чебоксары: ЧПИ (ф) МГОУ, 2008. - Вып. 6. - С. 218-220.

5. Леонтьева, Л. Е. Речевой этикет как часть национального языка и культуры / Л. Е. Леонтьева // Язык, литература и культура в эпоху глобализации: тенденции развития: сб. ст. Междунар. науч.-практ. конф. / науч. ред.

А. Е. Горшков. - Чебоксары: ЧГПУ, 2008. - С. 120-125.

6. Леонтьева, Л. Е. Средства выражения вокативов (на материале русского, немецкого, английского, чувашского языков) / Л. Е. Леонтьева // Вопросы грамматики и сопоставительного языкознания: сб. науч. ст. по материалам III Всерос. науч.-практ. конф. / отв. ред. Н. В. Кормилина, Н. Ю. Шугаева. - Чебоксары: ЧГПУ, 2008. - С. 97-100.